Знак Семи - Подсказка для спящей красавицы

– Особенно Фоксу.

– Возможно. Я теперь работаю у него. Ты, я и Куин – все мы… одного поля ягоды. За вас я не волновалась. Расскажи Куин про сон.

– Как только она вернется с пробежки. Наверное, потащила с собой Кэла и на обратном пути уговорит его выпить кофе. Я расскажу им обоим, а потом кто-нибудь просветит Гейджа. Вчера вечером он был немного грубоват.

– Точно.

– Тебе это было нужно.

– Наверное. – Хныкать и обижаться нет смысла, решила Лейла. – Хочу у тебя кое-что спросить. Вам с Гейджем тоже придется объединить усилия. Как это будет?

– Вот тогда и посмотрим. Надеюсь, мы сможем обойтись без крови.

– Тебе виднее. Пойду наверх. Пора одеваться и идти на работу.

– Подвезти?

– Нет, спасибо. Мне полезно прогуляться.

Лейла не торопилась. Элис Хоубейкер за всем проследит, и ей самой будет почти нечего делать. В присутствии Элис не стоит обсуждать с Фоксом их общий сон. Да и для урока по совершенствованию своего дара и контроля над ним время не самое подходящее.

Она несколько часов поработает, выполнит поручения Элис. Чтобы войти в рабочий ритм, достаточно нескольких дней. Если у нее возникнет интерес или желание научиться управлять адвокатской конторой, то практика Фокса – это как раз то, что нужно.

Но, скорее всего, через несколько недель она будет смертельно скучать.

Хотя это не главное, напомнила себе Лейла, направляясь в сторону площади. Главное – помочь Фоксу, заработать денег и чем-то занять себя.

На площади Лейла остановилась. И еще кое-что. Она проверила себя и поняла, что способна смотреть на разбитые или заколоченные окна и может без содрогания думать о том, что тут произошло вчера. Она сделает все возможное, чтобы остановить зло.

Лейла свернула на Мейн-стрит и пошла к конторе Фокса, которая находилась в нескольких кварталах от площади.

Красивый город – если забыть о том, что происходит здесь каждые семь лет. Симпатичные старинные дома на Мейн-стрит, милые маленькие магазинчики. Вокруг кипела жизнь – насколько это возможно в маленьких городках. Знакомые лица спешащих по делам или стоящих в очереди у банкомата людей.

Какой-то особый уют.

Лейле нравились широкие крылечки с навесами, аккуратные палисадники и мощенные плиткой тротуары. Приятное, спокойное место, по крайней мере, внешне, и не слишком похожее на открытку, что вызывало бы раздражение.

К ритму маленького города она тоже быстро привыкла. Люди здесь передвигались пешком, останавливались, чтобы перекинуться несколькими фразами с соседями или друзьями. Если перейти через дорогу и заглянуть в «Ма Пантри», к ней обратятся по имени, спросят, как дела.

Пройдя полквартала, Лейла остановилась перед маленькой сувенирной лавкой, где покупала разные мелочи для дома. Хозяйка стояла на тротуаре и смотрела на разбитые витрины. Когда она повернулась, Лейла увидела в ее глазах слезы.

– Простите. – Лейла подошла к женщине. – Могу ли я…

Хозяйка покачала головой.

– Это всего лишь стекло, правда? Всего лишь стекло и вещи. Много разбитых вещей. Парочка проклятых птиц ворвалась внутрь и переколотила половину товара. Как будто специально. Как пьяные на вечеринке.

– Мне очень жаль.

– Я все уговариваю себя, что получу страховку. Что мистер Хоукинс вставит стекла. Он хороший домовладелец, и стекла вставят быстро. Но ничего не помогает.

– Я бы тоже очень расстроилась. – Лейла положила ей руку на плечо. – У вас такие красивые вещицы.

– Теперь их разбили. Семь лет назад ватага мальчишек – мы так думаем – ворвалась в магазин и тоже все перевернула вверх дном. Они разбили товар, исписали стены непристойностями. Трудно было все восстановить, но мы справились. Не знаю, хватит ли у нас духу еще раз начать все сначала. Не знаю, хватит ли духу. – Женщина вернулась к магазину и скрылась за разбитой витриной.

Не просто разбитые стекла и безделушки, подумала Лейла, продолжив путь. Разбитые мечты. Один-единственный акт вандализма может принести столько вреда.

С тяжелым сердцем она вошла в приемную. За столом сидела миссис Хоубейкер; ее пальцы бегали по клавиатуре.

– Доброе утро! – Она перестала печатать и улыбнулась Лейле: – Прекрасно выглядишь.

– Спасибо. – Лейла сняла куртку и повесила в шкаф в прихожей. – Нью-йоркская подруга упаковала мою одежду и переслала сюда. Может, сварить кофе или у вас есть другие поручения?

– Фокс просил вас зайти к нему, когда появитесь. До встречи с клиентом у него около получаса, так что поторопитесь.

– Хорошо.

– Через день я ухожу. Не забудьте напомнить Фоксу, что утром ему нужно в суд. У него в календаре отмечено, и я отправила ему записку, но в конце дня все равно лучше напомнить.

– Конечно.

По ее наблюдениям, размышляла Лейла, идя по коридору, Фокс не был таким забывчивым и рассеянным, каким его считала Элис. Раздвижная дверь в кабинет была открыта, и Лейла собиралась постучать по косяку, но в удивлении замерла на пороге.

Фокс стоял у окна позади письменного стола, одетый в джинсы и рубашку навыпуск – сегодня не нужно в суд, – и жонглировал тремя красными шариками. Ноги слегка расставлены, лицо абсолютно спокойное, тигриные глаза следят за руками, которые ловят и подбрасывают шарики.

– Ты умеешь жонглировать.

Она сбила его с ритма, но Фокс сумел поймать два шарика в одну руку и один в другую, не дав им разлететься по комнате.

– Да. Помогает думать.

– Ты умеешь жонглировать, – в изумлении повторила Лейла.

Она редко так улыбалась, и Фокс принялся снова подбрасывать и ловить шарики.

– Главное – правильно рассчитать время.

Лейла рассмеялась, и он стал подбрасывать шарики выше, поворачиваясь на триста шестьдесят градусов, пока они летели.

– Три или даже четыре предмета одинакового размера и веса – это не так уж трудно. Я собираюсь усложнить задачу и жонглировать разными. Это просто для размышлений.

– Для размышлений, – повторила она, и Фокс снова поймал шарики.

– Да. – Шарики полетели в ящик письменного стола. – Помогает прочистить мозги, когда я… – Он посмотрел на Лейлу. – Ух ты. Выглядишь… отлично.

– Спасибо. – Лейла надела юбку и короткий жакет и теперь размышляла, не слишком ли это шикарный наряд для ее скромной должности. – Я получила свой гардероб, и поскольку он тут… Ты хотел меня видеть.

– Я? Точно, – вспомнил Фокс. – Погоди. – Он закрыл дверь. – Хочешь что-нибудь?

– Нет.

Приведенный в порядок с помощью жонглирования мозг снова затуманился, и виноваты в этом были ноги Лейлы. Фокс шагнул к холодильнику и достал банку колы.

– Я подумал, раз сегодня утром у нас есть немного свободного времени, нужно сравнить наши сны. Присядем.

Лейла выбрала один из стульев, предназначенных для клиентов, Фокс сел на другой.

– Ты первый, – предложила она.

Закончив рассказ, Фокс встал и извлек из холодильника банку диетической пепси-колы, вложил в руку Лейлы и снова сел. Она молча смотрела на банку.

– Ты такое пьешь, да? Видел у тебя в холодильнике.

– Да. Спасибо.

– Стакан нужен?

Она покачала головой. Заботливость Фокса почему-то удивила ее.

– Ты держишь у себя и диетический спрайт для Элис?

– Конечно. А что?

– Ничего, – задумчиво пробормотала Лейла и сделала глоток из банки. – Я тоже была в лесу. Правда, не совсем одна. Я была в голове Эстер – или она в моей. Трудно сказать. Я… никогда не была беременной, и детей у меня нет, но мое тело изменилось. – Она засомневалась, но потом решила, что если смогла рассказать подробности Сибил, то расскажет и Фоксу. – Грудь у меня увеличилась, и я понимала, знала, что кормлю ребенка. Это как с изнасилованием. Примерно такое же ощущение. Я знала, куда иду.

Она снова умолкла и посмотрела в лицо Фоксу. Лейла подумала, что он не только слышит каждое слово, но и понимает, что за ними стоит.

– Я плохо ориентировалась в том лесу, была там всего один раз, но понимала, где я, знала, что направляюсь к пруду. И знала зачем. Я не хотела идти. Не хотела, но не могла остановиться. Не могла остановить ее. Я кричала, потому что не хотела умирать, но Эстер хотела. Она больше не могла этого выносить.

– Чего?

– Эстер все помнила. Помнила изнасилование, помнила свои чувства и то, что было внутри ее. Она помнила, Фокс, ночь на поляне. Демон… управлял Эстер, заставил обвинить Джайлза Дента в изнасиловании, назвать его и Энн Хоукинс колдунами, и Эстер думала, что они мертвы. Она не могла жить с такой виной. Он приказал ей бежать.

– Кто?

– Дент. На поляне. Перед тем как начался пожар, он ее пожалел и простил. Приказал бежать. Ей было всего шестнадцать. Все думали, что ребенок от Дента, и жалели ее. Она знала правду, но боялась признаться. Боялась говорить.

Лейла поежилась. Все вернулось: страх, ужас, отчаяние.

– Она все время боялась, Фокс, и к тому времени, когда на свет появился ребенок, обезумела от страха, чувства вины и воспоминаний. Я все чувствовала – безумие было у нее внутри, а значит, и во мне тоже. Она хотела положить этому конец. Хотела взять с собой ребенка, но не смогла.

Фокс смотрел на нее, и в его глазах было сострадание.

– Она хотела убить младенца?

Кивнув, Лейла медленно и глубоко вздохнула.

– Эстер боялась ребенка, ненавидела и в то же время любила. Называла дочь «оно». Я имею в виду…

– Эстер думала, что ребенок – «оно».

– Да. Да. Но все равно не могла убить, если бы она убила дочь, меня бы тут не было. Она подарила мне жизнь, пощадив ребенка, а теперь собиралась убить меня, потому что мы с ней были одно. Мы шли к озеру, и если она меня и слышала, то принимала за один из голосов, которые сводили ее с ума. Я не могла заставить ее слушать, заставить ее понять меня. Потом я увидела тебя.

Лейла умолкла и снова глотнула из банки, чтобы немного успокоиться.

– Я увидела тебя и подумала: «Слава богу. Слава богу, он здесь». Я чувствовала в своих руках камни, которые собирала Эстер, чувствовала их вес, оттягивающий карманы нашего платья. Я ничего не могла сделать, но надеялась…

– Что я остановлю Эстер. – И я тоже, подумал Фокс. Я тоже хотел спасти эту девушку.

– Ты кричал, повторял, что она не виновата. Побежал к ней… ко мне. На мгновение мне показалось, что Эстер тебя слышит. Показалось, что она хочет тебе поверить. А потом мы очутились в воде и стали тонуть. Не знаю, прыгнула ли она или просто упала, но мы ушли под воду. Я приказала себе не паниковать. Успокоиться. Я ведь хорошо плаваю.

– Капитан школьной команды.

– Я уже тебе это говорила. – Лейла усмехнулась и снова глотнула из банки. – Я убеждала себя, что смогу выплыть даже с камнями, что я хороший пловец. Но не смогла. И того хуже, даже не пыталась. Вниз меня тянули не только камни.

– Эстер.

– Да. Я видела, как ты бросаешься в воду, ныряешь, а потом… – Лейла закрыла глаза и крепко сжала губы.

– Все хорошо. – Фокс накрыл ее ладонь своей. – С нами все в порядке.

– Фокс, я не знаю, кто это был, она или я… Не знаю. Мы тебя схватили.

– Ты меня поцеловала.

– Мы тебя убили.

– Да, все закончилось печально, только это иллюзия. Хотя по ощущениям очень похоже на реальность. Тебе пришлось нелегко, но ты смогла проникнуть в сознание Эстер, и теперь мы больше знаем о ней.

– А почему ты там был?

– Скорее всего, мы связаны друг с другом, ты и я. У меня уже были общие сны с Кэлом и Гейджем. Примерно то же самое. Только на этот раз связь сильнее. Во сне я видел тебя, Лейла. Не Эстер. Слышал твой голос. И это интересно. Стоит подумать.

– Снова станешь жонглировать?

– Не помешает. – Он улыбнулся. – Нам нужно…

Послышался звонок интеркома.

– Пришел мистер Эдвардс.

Фокс поднялся, щелкнул выключателем на столе.

– Хорошо. Одну минуту. – Он повернулся к Лейле, которая тоже встала. – Нам нужно еще раз все это обсудить. Последний клиент у меня сегодня в…

– Четыре. Миссис Холидей.

– Точно. Молодец. Если сегодня вечером ты не занята, после работы можно подняться наверх и поговорить.

Пора, поняла Лейла.

– Хорошо.

Фокс дошел с ней до двери, открыл.

– Мы могли бы поужинать вместе.

– Не хочу тебя затруднять.

– У меня в телефоне забиты номера всех ресторанов, доставляющих еду на дом в радиусе пяти миль.

– Хорошая идея. – Она слабо улыбнулась.

Фокс вышел вместе с ней в приемную, где двести двадцать фунтов мистера Эдвардса занимали кресло для посетителей. Обтянутый белой футболкой живот свешивался над ремнем джинсов. На всклокоченной голове сувенирная бейсболка компании «Джон Дир». Он поднялся и пожал протянутую Фоксом руку.

– Как дела? – спросил Фокс.

– Это я у вас хотел спросить.

– Пойдемте в кабинет, мистер Эдвардс. Поговорим.

Работает на свежем воздухе, решила Лейла, когда Фокс проводил клиента к себе. Фермер, строитель или ландшафтный дизайнер. Чуть за шестьдесят, немного растерян.

– Что у него за дело, Элис? Можете мне рассказать?

– Спор из-за земли, – ответила Элис, собирая конверты. – У Тима Эдвардса ферма в нескольких милях южнее города. Застройщики купили соседний участок. В результате топографической съемки у Тима отрезали восемь акров. На них претендует и застройщик, и Тим. Сбегаю на почту.

– Я могу сама.

Элис погрозила ей пальцем.

– Хочешь лишить меня прогулки и свежих сплетен. Я тут оставила заметки по поводу доверенности для Фокса. Может, набросаешь черновик, пока меня не будет?

Оставшись одна, Лейла принялась за работу. Через десять минут задумалась, почему для изложения простых вещей люди пользуются таким сложным, запутанным языком. Она продиралась сквозь замысловатые фразы документов, отвечала на звонки, назначала встречи. Когда вернулась Элис, задала ей накопившиеся вопросы. Отметила, что вышедший от Фокса Эдвардс выглядел веселее.

К часу дня она осталась одна и решила распечатать доверенность, которую отредактировала Элис. На второй странице принтер запищал, требуя новый картридж. Лейла пошла к шкафчику в дальнем углу юридической библиотеки, надеясь, что Фокс позаботился о расходных материалах. Коробка обнаружилась на верхней полке.

Интересно, почему на верхней, удивилась Лейла. И зачем вообще существуют верхние полки, когда на свете не так много людей ростом в шесть футов? Она привстала на цыпочки, вытянулась и с трудом сдвинула угол картонной коробки на край. Затем оперлась другой рукой на нижнюю полку и подвинула картридж еще на дюйм.

– Пойду, перекушу, – послышался голос Фокса откуда-то сзади. – Если тебе что-нибудь… Эй, давай я достану.

– Я почти добралась до этой проклятой коробки.

– Ага, и она грохнется тебе на голову.

Фокс шагнул вперед, вытянул руки, и в это мгновение Лейла повернулась к нему.

Они столкнулись. Все исчезло, кроме ее лица, а исходящий от нее аромат опутывал его шелковыми лентами. Взгляд зеленых, как у морской сирены, глаз пьянил и возбуждал. Держи себя в руках, О’Делл, подумал он. А потом совершил ошибку – перевел взгляд на ее губы. И понял, что пропал.

Наклонившись, Фокс услышал ее тихий вздох. Губы Лейлы раскрылись, и он преодолел последний дюйм. Легкое, словно взмах пера, прикосновение, еще одно. Затем пушистые ресницы опустились, скрывая чарующие глаза, губы прижались к его губам.

Поцелуй все длился и длился, обволакивая его жаром, пока не осталось единственное желание – с головой окунуться в этот жар. И утонуть.

С губ Лейлы сорвался тихий стон – Фокс не мог понять, от наслаждения или муки, потому что удары сердца громом отдавались у него в ушах. Но этот звук вернул его к действительности. Прервав поцелуй, он увидел, что буквально втолкнул Лейлу в шкаф.

– Прости. Мне очень жаль. – Черт побери, она же у него работает. – Я должен был держать себя в руках. Это неприемлемо. Это… – Удивительно. – Это…

– Фокс?

Голос за спиной отбросил его от Лейлы на целый фут. Резко повернувшись, он почувствовал, как подкашиваются ноги.

– Мама.

– Прости, что помешала. – Одарив Фокса лучезарной улыбкой, она повернулась к Лейле: – Привет. Я Джоанна Барри. Мать Фокса.

Почему в нужный момент в полу не находится подходящей дыры, куда можно провалиться?

– Приятно познакомиться, миссис Барри. Лейла Дарнелл.

– Я тебе говорил, что Лейла помогает мне в офисе. Мы просто…

– Да, конечно.

Джоанна улыбнулась и не стала развивать эту тему.

Потрясающая женщина, подумала Лейла. Глаз не оторвать. Локоны густых каштановых волос обрамляли сильное лицо с пухлыми ненакрашенными губами и удлиненными карими глазами, взгляд которых был одновременно удивленным, любопытным и терпеливым. У Джоанны была прекрасная фигура, она была высокой и гибкой, и на ней прекрасно смотрелись джинсы с низкой талией и тонкий свитер.

Фокс как будто онемел, и Лейла решила взять инициативу на себя.

– Мне нужен новый картридж, – откашлявшись, произнесла она. – Это для принтера. На верхней полке.

– Да. Да. Сейчас достану. – Фокс повернулся и умудрился еще раз столкнуться с Лейлой. – Прости. – Боже милосердный. Он просто столкнул коробку с полки, а Лейла подхватила ее и убежала.

– Спасибо!

– У тебя найдется минутка? – ласково спросила Джо. – Или торопишься вернуться к занятию, которое я прервала своим появлением?

– Перестань. – Сгорбившись, Фокс направился к себе в кабинет.

– Она очень хорошенькая. Неудивительно, что ты решил поиграть в маленького босса и секретаршу.

– Мама. – Фокс провел рукой по волосам. – Все совсем не так. Это было… Впрочем, неважно. – Он опустился на стул. – Что случилось?

– У меня кое-какие дела в городе. Во-первых, я хочу зайти к твоей сестре на ленч. Спэрроу сказала мне, ты не появлялся у нее уже две недели.

– Я собирался.

Джо наклонилась к нему.

– Раз в неделю что-нибудь не жареное, не обработанное и лишенное химикатов не убьет тебя, Фокс. Кроме того, мог бы поддержать сестру.

– Ладно. Сегодня зайду к ней.

– Хорошо. Во-вторых, мне нужно отвезти керамику Лорри. Должно быть, ты видел, что случилось с ее магазином.

– В общем, да. – Он вспомнил трупы ворон, разбитые окна на Мейн-стрит. – Ущерб большой?

– Приличный. – Джо принялась теребить цепочку с тремя кристаллами у себя на шее. – Фокс, она хочет закрыть магазин. Уехать. Я очень расстроена. И напугана. Я боюсь за тебя.

Фокс встал, обнял мать, прижался щекой к ее щеке.

– Все будет хорошо. Мы стараемся.

– Я хочу помочь. Мы с папой хотим что-то делать.

– Вы делаете. Каждый день, всю мою жизнь. – Он крепче обнял ее. – Ты моя мама.

Джо слега отстранилась, обхватила ладонями его лицо.

– Ты такой же обаятельный, как отец. Посмотри мне в глаза и пообещай, что все будет хорошо.

Фокс без колебаний, не собираясь ничего скрывать, посмотрел в глаза матери:

– Все будет хорошо. Верь мне.

– Верю. – Она поцеловала его в лоб, потом в щеки. – Но ты по-прежнему мой малыш. И я хочу, чтобы ты о себе заботился. Так что отправляйся на ленч к сестре. Сегодня у нее салат из баклажанов.

– Фу.

Она шутливо ткнула его пальцем в живот.

– Ты должен на час закрыть контору и взять эту прелестную девушку с собой.

– Прелестная девушка – моя сотрудница.

– Ума не приложу, как я могла вырастить такого правильного сына. – Джо еще раз ткнула в него пальцем и направилась к выходу. – Я тебя люблю, Фокс.

– И я тебя, мама. Я провожу, – поспешно прибавил он, сообразив, что мать может остановиться у стола Лейлы, чтобы выудить у прелестной девушки кое-какую информацию.

– Как-нибудь я застану ее одну и устрою допрос с пристрастием, – небрежно заметила Джо.

– Ладно. Но не сегодня.

Салат оказался не так уж плох, и у него было время немного поболтать с младшей сестрой. Она всегда поднимала ему настроение, и Фокс возвращался в контору, радуясь яркому, солнечному дню. Радость его несколько омрачилась встречей с Дерриком Нэппером, заклятым врагом с самого детства, а теперь помощником шерифа. Нэппер выходил из парикмахерской.

– Черт, это же О’Делл. – Нэппер надел темные очки и окинул взглядом улицу. – Не вижу машин «Скорой помощи».

– Стрижка обошлась тебе в пять центов? По-моему, ты переплатил.

На жестком, квадратном лице Нэппера мелькнула улыбка.

– Я слышал, ты был свидетелем вчерашнего происшествия на площади. Но не остался, не дал свидетельских показаний. Адвокат должен знать, что так не полагается.

– Ошибаешься – как всегда. Сегодня утром я заходил к шерифу. Полагаю, он не все рассказывает своим лизоблюдам.

– Ты должен помнить, О’Делл, сколько раз мой ботинок в прошлом прохаживался по твоей заднице.

– Я многое помню. – Фокс пошел дальше. Горбатого могила исправит, подумал он. Драчун всю жизнь остается драчуном. До июля месяца еще не раз придется иметь дело с Нэппером. Но теперь Фокс постарался выбросить его из головы.

Ему нужно работать, и, открывая дверь, Фокс признался самому себе, что знает способ, как сгладить неприятные впечатления от встречи с Нэппером. Или вообще забыть о нем.

Войдя в контору, он увидел Лейлу, которая шла в приемную с вазой в руках. Элис Хоубейкер любила, чтобы везде стояли цветы. Заметив его, Лейла остановилась.

– Сменила воду. В твое отсутствие никто не звонил, и я закончила доверенность и распечатала ее. У тебя на столе.

– Хорошо. Послушай, Лейла…

– Я не знала, нужно ли что-то печатать по делу мистера Эдвардса, или…

– Ладно, ладно. Поставь ее. – Фокс взял вазу из ее рук и поставил на стол.

– На самом деле они…

– Прекрати. Я вел себя неподобающим образом и хочу извиниться.

– Ты уже извинился.

– И еще раз прошу прощения. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко из-за этой банальной сцены между боссом и секретаршей. Я не хотел… Просто твои губы оказались прямо там…

– Просто мои губы оказались прямо там? – Тревога в ее голосе сменилась вкрадчивыми нотками. – На моем лице, ниже носа и выше подбородка?

– Нет. – Фокс потер пальцами лоб. – И да, и нет. Твои губы… Я забыл, что не должен делать то, что сделал, и это было абсолютно неуместно в данных обстоятельствах. Похоже, мне придется ссылаться на пятую поправку[7] или на временное помрачение ума.

– Ты можешь ссылаться на что угодно, но стоит подумать и о том, что мои губы, которые просто были там, не произнесли «нет», «перестань» или «убирайся к черту». Хотя могли бы.

– Ага. – Он растерянно помолчал. – Как-то нелепо все выглядело.

– До или после прихода твоей матери?

– После нелепость превратилась в фарс. – Фокс сунул руки в карманы. – Следует ли мне предположить, что ты не обратишься к адвокату и не предъявишь обвинений в сексуальных домогательствах?

Лейла склонила голову набок.

– Следует ли мне предположить, что ты меня не уволишь?

– Меня устроит утвердительный ответ на оба вопроса. Значит, договорились?

– Отлично.

Лейла взяла вазу, поставила на место и с улыбкой покосилась на Фокса.

– Кстати, я заказала новый картридж для принтера.

– Правильно. Я буду… – Он махнул рукой в сторону кабинета.

– А я… – Лейла указала на свой стол.

– Ладно. – Фокс направился к себе. – Ладно, повторил он и посмотрел на шкаф. – О, боже.

4

Без пятнадцати пять Фокс проводил до двери последнего клиента. На улице мартовский ветер гнал по тротуару бурые листья и дул в лицо двоим детям в куртках с капюшонами. Наверное, идут в игровой зал боулинг-клуба, подумал он. Пару игр до ужина.

Когда-то и он шел навстречу ветру ради парочки компьютерных игр. На самом деле, неделя вышла довольно удачной. А если он где-то и был не на высоте, ничего страшного. Но все можно изменить.

Он слышал, как Лейла разговаривает по телефону, объясняя, что завтра мистер О’Делл в суде, но можно записаться на прием в любой другой день.

Повернувшись, Фокс увидел, что ее пальцы быстро бегают по клавиатуре – наверное, вносит изменения в расписание, предположил он. В проеме стола были видны ее ноги: она притопывала каблуком. Когда Лейла повернулась, чтобы повесить трубку, серебряные сережки в ее ушах качнулись и сверкнули. Потом взгляд ее зеленых глаз остановился на Фоксе, и сердце у него замерло.

Да, тут он явно был не на высоте. Слава богу, некоторые вещи все же можно изменить.

Наверное, глупая улыбка на его лице заставила Лейлу вскинуть голову.

– Что?

– Ничего. Просто задумался. Философствую сам с собой. Что-то важное?

– Не очень. Соглашение о партнерстве – две женщины сочиняют серию кулинарных книг, которые, как они надеются, станут бестселлерами. Берегись, Рейчел Рей[8]. Они хотят юридически оформить соавторство до того, как добьются успеха. Неделя у тебя будет напряженной.

– В таком случае я могу позволить себе заказать еду в китайском ресторане, если ты еще не передумала.

– Мне нужно закончить дела.

– Давай. Мне тоже. Поднимемся наверх через кухню.

Вернувшись в кабинет, Фокс выключил компьютер, вскинул на плечо портфель и попытался вспомнить, в каком состоянии пребывает его квартира.

Ага. Кажется, еще одна территория, где его ждал полный провал.

Лучше об этом не думать, решил Фокс. Все равно уже ничего не исправишь. Но интересно, насколько все плохо?

Он прошел на кухню, где миссис Хоубекер держала кофеварку, микроволновую печь и тарелки, за которые, как она считала, не стыдно было перед клиентами. Здесь же хранилось печенье – Фокс точно знал, поскольку время от времени им подкреплялся. А также вазочки и коробки с чаем.

Кто будет пополнять запасы печенья, когда миссис Хоубекер его покинет? Фокс повернулся к появившейся на пороге Лейле.

– Элис покупает продукты на деньги из вазы в моем кабинете. Я регулярно ее пополняю. Наверное, ты уже в курсе.

– Доллар за каждое ругательство, система доверия. Я видела твой кувшин и могу сделать вывод, что сквернословишь ты много, но платишь честно. – Он такой грустный, подумала Лейла, что хочется его обнять, погладить по густым, спутанным волосам. – Я знаю, ты будешь по ней скучать.

– Может, она еще вернется. Но в любом случае жизнь продолжается. – Фокс открыл дверь, ведущую на лестницу. – Должен тебя предупредить, что миссис Хоубейкер не следит за моей квартирой и вообще отказывается подниматься наверх после одного случая с поздним пробуждением и несвежим бельем, и поэтому там, скорее всего, беспорядок.

– Беспорядком меня не удивишь.

Но когда Лейла из чистой офисной кухни попала на кухню Фокса, то осознала, что неправильно понимала значение слова «беспорядок».

Грязные тарелки были везде: в раковине, на кухонном столе и на маленьком столике, который также был завален газетами двухдневной давности. Две коробки хлопьев (неужели взрослые мужчины едят шоколадные хлопья?), пакетики чипсов, бутылка красного вина, склянки со специями и пустой пакет из-под спортивного напитка «Гаторейд» теснились на короткой столешнице у холодильника, почти полностью заклеенного стикерами и фотографиями.

На полу три пары туфель, на одном из стульев потертая куртка, а на другом стопка журналов.

– Может, погуляешь часок – или неделю, – пока я тут приберусь?

– Нет, нет. А в остальных комнатах то же самое?

– Не помню. Могу проверить, прежде…

Но Лейла уже перешагнула через туфли и вошла в гостиную.

Не так уж и плохо, подумал Фокс. Правда. Решив предупредить события, он принялся наводить подобие порядка.

– Я знаю, что живу как свинья. Мне это уже говорили. – Он собрал разбросанную охапку одежды и запихнул в шкаф в коридоре.

На лице Лейлы отразилось искреннее удивление. В голосе тоже.

– Почему ты не наймешь домработницу, которая будет приходить раз в неделю и все это убирать?

– Потому что они сбегают и больше не возвращаются. Послушай, давай куда-нибудь сходим. – Вовсе не смущение, а боязнь услышать нотации заставила его схватить пустую пивную бутылку и почти пустой пакет попкорна, стоявшие на кофейном столике. – Найдем симпатичный, чистый ресторан.

– В колледже у меня были две соседки по комнате. В конце семестра мне приходилось вызывать бригаду уборщиков. – Она подобрала с кресла пару носков, прежде чем Фокс успел добраться до них, и протянула ему. – Но чистые бокалы для вина нам бы пригодились.

– Я продезинфицирую пару штук.

Он взял несколько бокалов и направился на кухню. Лейла с любопытством рассматривала комнату, стараясь не обращать внимания на беспорядок. Стены выкрашены в теплый зеленый цвет, выгодно оттеняющий широкие дубовые подоконники. На полу темного дерева – великолепный тканый ковер, который, наверное, пылесосили лет десять назад. На стенах симпатичные акварели, рисунки карандашом и тушью, фотографии. Кроме большого телевизора с плоским экраном и разнообразной техники, в комнате была красивая керамика.

Произведения брата, подумала Лейла. Или матери. Однажды они с Фоксом проезжали мимо гончарной мастерской его брата. Почувствовав присутствие Фокса, она обернулась.

– Мне нравятся рисунки и керамика. Вот эта. – Она провела пальцами по тонкой вазе бледно-голубых тонов. – Такая изящная.

– Работа матери. А вон ту чашу, на столе под окном, сделал Ридж.

Лейла подошла ближе, коснулась плавных изгибов.

– Великолепно. Цвета, форма. Как будто лес в большой чашке.

Она повернулась к Фоксу, взяла бокал вина.

– А рисунки?

– Матери, брата и невестки. Фотографии делала Спэрроу, моя младшая сестра.

– Сколько талантов в одной семье.

– И еще адвокаты – старшая сестра и я.

– А разве для адвоката не нужен талант?

– Самую малость.

Лейла пригубила вино.

– Твой отец плотник?

– Плотник, столяр. Он сделал стол, на котором стоит чаша Риджа.

– Сделал стол. – Лейла присела, чтобы получше рассмотреть. – Подумать только.

– Без гвоздей и шурупов. Только на шипах. У него золотые руки.

Лейла провела пальцем по крышке стола, оставив дорожку на слое пыли.