Незабудки для тебя

Сильный мужчина, из тех, кому не грозят поражения, – и вдруг теряется и начинает запинаться, едва ты ему улыбнешься. Необычное ощущение – и очень, очень приятное.

Хоть к пиву он почти не притронулся, она сочла нужным вернуться к нему и легонько постучать пальцем по бутылке.

– Хочешь еще?

– Нет, спасибо. Может быть, присядешь? Чем тебя угостить: выпивкой, кофе, машиной, новым домом?

– Что это у тебя здесь?

Он перевел взгляд на сверток, перевязанный яркой лентой.

– Подарок. Я здесь жду кое-кого.

– И многим женщинам ты даришь подарки, Деклан?

– А это не женщина… то есть не моя женщина. У меня сейчас нет… гм… прошу прощения, обычно у меня выходит получше.

– Лучше выходит что?

– Любезничать с прекрасными дамами.

Она рассмеялась хрипловатым грудным смехом. Смехом из его фантазий.

– Почему бы тебе не передохнуть немного? Очистим себе столик и попробуем познакомиться заново.

– По-моему, и первый раз был неплох. А отдыхать мне некогда – я ведь здесь хозяйка.

– Это твое кафе?

– Ну да. – Рядом появилась официантка с подносом, и она повернулась к ней.

– Подожди. Подожди! – Он снова схватил ее за руку. – Я ведь даже не знаю твоего имени! Как тебя зовут?

– Анджелина, – ответила она. – Но все зовут меня Линой, потому что я совсем не ангел. – С этими словами она легонько провела пальцем по его щеке и исчезла в зале.

Чувствуя, что у него пересохло во рту, Деклан торопливо отхлебнул пива.

Он размышлял, как бы ему лучше привлечь ее внимание, когда Реми, подойдя сзади, хлопнул его по спине.

– Эй, а мы думали, ты нам столик займешь!

– Отсюда вид лучше.

Реми проследил за направлением его взгляда.

– О, один из лучших видов нашего города! Вижу, с моей кузиной Линой ты уже знаком.

– Она твоя кузина?

– Дальняя родственница. Четвероюродная или пятиюродная сестра. Анджелина Симон, гордость нашего города! А вот еще одна наша гордость – знакомься, Эффи Рено. Эффи, милая, это мой старый друг Деклан Фицджеральд.

– Привет, Деклан! – Протиснувшись между ним и Реми, она чмокнула Деклана в щеку. – Очень рада с вами познакомиться!

Личико сердечком, золотистый нимб белокурых волос, глаза цвета летнего неба, губки с очаровательно капризным вырезом покрыты ярко-розовой помадой – именно так выглядят умницы и красавицы, за которыми бегают все мальчишки в старших классах.

– Для этого парня ты слишком хороша! – театральным шепотом сообщил Деклан. – Не хочешь ли сбежать со мной?

– Интересная мысль! Когда самолет?

Расхохотавшись, Деклан соскочил с табурета и поцеловал ее в ответ.

– Реми, ты попал в яблочко!

– Это уж точно. Лучший выстрел в моей жизни. – Реми звучно чмокнул Эффи в золотистую макушку. – М-да, похоже, столик нам не светит. Придется устроиться за стойкой. Садись, дорогая. Хочешь вина?

– Мне домашнее белое, если можно.

– А тебе, Деклан?

– Я повторю пиво. И я плачу.

– Тогда угости мою невесту хорошим шардоне. А я возьму то же, что и ты.

– Смотрите-ка, кто к нам пожаловал! – рядом неслышно возникла Лина с радужной улыбкой на устах. – Привет, Эффи! Что будете пить?

– Бокал шардоне для дамы, а для нас – еще две «Короны», – заказал Деклан. – А потом, пожалуйста, вызови девять один один. У меня что-то с сердцем: замирает всякий раз, как тебя вижу.

– Реми, какой у тебя галантный друг! – проговорила Лина, доставая из холодильника бутылку вина.

– Да уж, девчонки в Гарварде перед ним просто таяли!

– Ну а мы здесь, на Юге, привыкли к жаре и так легко не таем. – Она налила вино, быстрыми ловкими движениями нарезала к пиву дольки лайма.

– А я ведь тебя уже видел! – воскликнул вдруг Деклан. – Сегодня утром ты играла с собакой, такой здоровенный черный пес. Около пруда.

– Руфус? – Мысль о том, что он наблюдал за ней, почему-то ее смутила. – Да, это пес моей бабушки. Она живет на том берегу болота. Иногда я к ней захожу, когда она болеет или ей просто одиноко.

– В следующий раз, когда будешь у бабушки, заходи ко мне. Устрою тебе экскурсию по Дому Мане.

– Было бы неплохо. Внутри я никогда не была. – Она поставила на стойку вазочку с конфетами. – Есть что-нибудь будете?

– Мы об этом подумаем, – ответил Реми.

– Как надумаете, дайте знать. – С этими словами она развернулась и исчезла за дверью.

– Дек, закрой рот и подбери слюну! – драматическим шепотом проговорил Реми, кладя руку другу на плечо.

– Реми, не приставай к нему! Если мужчина не реагирует на нашу Лину, значит, ему чего-то сильно недостает!

– Определенно, тебе стоило бы со мной сбежать! – заключил Деклан. – Но, увы, этот прохвост меня опередил. Так что – мои поздравления! – и протянул ей свой сверток.

– Это мне? Спасибо!

Она развернула сверток с таким детским нетерпением, что Деклан невольно расплылся в улыбке. А увидев ухмыляющегося лягушонка, на мгновение замерла – а затем громко расхохоталась:

– Да это же Реми! Посмотри, милый, он улыбается совсем как ты!

– М-да? По-моему, совсем не похоже…

– А я считаю, что похоже, правда, Деклан? – Крутанувшись на табурете, она одарила Деклана солнечной улыбкой. – Знаешь, ты отличный парень. И это так здорово! Я хочу сказать, здорово, что не пришлось притворяться, что ты мне нравишься. Я этого чудика так сильно люблю, что заранее готова полюбить всех его друзей просто за то, что они его друзья, но ты мне нравишься и сам по себе!

– Эффи, Эффи, умоляю тебя, только не начинай опять проливать слезы! – торопливо проговорил Реми, доставая из кармана носовой платок. Действительно, Эффи уже хлюпала носом. – У нее привычка плакать от радости. Когда я сделал ей предложение, она разрыдалась и минут десять не могла ответить «да».

Он соскочил с табурета и протянул ей руку:

– Пойдем-ка потанцуем, милая. Заодно и просохнешь.

Деклан остался на месте: он потягивал пиво и смотрел, как Реми и Эффи кружатся по залу.

– Отличная пара, – проговорила Лина у него за спиной.

– Да. Прекрасно смотрятся. А как ты думаешь, какая пара получится из нас?

– А ты настойчивый. – Она глубоко вздохнула. – Так какую машину ты собрался мне купить?

– Машину?

– Ты мне предложил выпивку, кофе, машину или новый дом. За выпивку я плачу сама, за кофе тоже. Мой дом меня вполне устраивает. Машина у меня уже есть, но не помешает вторая. Так какую машину ты мне купишь?

– На твой выбор.

– Ладно, надумаю – дам знать, – с этими словами она скрылась за дверью.

Глава 4

Деклан работал три дня без передышки. Очистил кухню: вынес из нее все шкафы и шкафчики, выдрал с корнем стол-айсберг, отодрал обои и линолеум. Как говорится, ломать не строить. Но, как ни любил Деклан строить, именно разрушение будило в нем какую-то первобытную жилку и доставляло особое наслаждение.

Наконец кухня оголилась полностью. Только деревянные стены, потолок – и неисчислимые возможности.

По вечерам Деклан заклеивал пластырем свежие мозоли, разминал усталые мускулы и изучал разнообразные руководства по дизайну.

А каждое утро, начиная свой день с ритуальной чашки кофе на балконе, вглядывался в заросли на дальнем берегу пруда – не мелькнет ли среди них красавица с черным чудовищем по имени Руфус.

Он обзванивал строительные фирмы, нанимал рабочих, заказывал материалы. В порыве энтузиазма купил с аукциона, не торгуясь, большой пикап.

В первый вечер, когда ему удалось развести огонь в камине в гостиной первого этажа, Деклан поздравил себя и отметил успех бокалом мерло.

Во сне он больше не бродил, но сны видел каждую ночь. Сны, из которых вспоминал лишь смутные обрывки. Музыка – навязчивая мелодия вальса, засевшая, словно заноза, в мозгу, чьи-то голоса, крики.

А однажды ему приснились двое – мужчина и женщина. Тихие вздохи во тьме, сияние тел, желание, поднимающееся в нем горячей волной.

Проснулся он весь в поту и успел ощутить, как рассеивается в воздухе слабый запах лилий.

Увы, реальность Деклана была иной, но он знал, куда вложить нерастраченную энергию, и с новыми силами взялся за работу.

Лишь через три дня он дал себе передышку и, вооружившись букетиком белых маргариток и «собачьей косточкой», отправился знакомиться с соседями.

Одноэтажный бревенчатый домик выглядел скромно, но привлекательно. С трех сторон к его стенам подступала табачного цвета вода. Рядом, у покосившегося причала, покачивалась на волнах лодочка.

С четвертой стороны – там, где воды не было, – над крышей нависали ветви деревьев. Кипарисы, пеканы, виргинские дубы. С веток свисали бутылки, наполненные до середины дождевой водой. Меж узловатых корней старого дуба он увидел раскрашенную фигурку Пресвятой Девы. У ее ног цвели пурпурные фиалки.

Раскисшая тропинка подвела Деклана к невысокому крылечку, сплошь уставленному цветами в горшках. Здесь же стояло кресло-качалка. Ставни, выкрашенные в мшисто-зеленый цвет, были распахнуты, приоткрыта и дверь, и из-за нее доносилось мощное блюзовое контральто Этель Уотерс.

Послышался глухой предупреждающий лай. Однако, выскочив за дверь, Руфус все же застал Деклана врасплох – и скоростью своей, и размерами.

– О господи! – только и выдохнул Деклан. У него еще мелькнула мысль нырнуть обратно в пикап, но он не успел и с места сдвинуться: в следующий миг черная туша размером с пони оказалась прямо перед ним.

Оглушительный лай Руфус чередовал с рычанием, пусканием слюны и демонстрацией впечатляющих клыков. Сомневаясь, что сумеет отбиться от пса букетом маргариток, Деклан попробовал уладить дело миром:

– Хорошая, хорошая собачка… большая такая… очень большая… Здравствуй, Руфус…

Руфус обнюхал его ботинки, затем повел носом вверх по ноге и зарылся мордой в ширинку.

– О черт… Руфус, может, не надо так сразу? Мы еще не настолько близко знакомы…

Огромные зубы пса произвели на Деклана неизгладимое впечатление, решив, что лучше рискнуть рукой, чем каким-нибудь более нежным органом, он протянул руку и очень осторожно потрепал Руфуса по голове.

Пес поднял на него блестящие карие глаза – и вдруг одним плавным движением поднялся на задние лапы и положил огромные передние лапищи ему на плечи.

Язык его, шириной с Миссисипи, прошелся по лицу Деклана. Прижатый к борту пикапа, Деклан мог только надеяться, что Руфус облизывает его из дружеских чувств, а не… скажем так, из гастрономических.

– Да-да, приятель. Я тоже очень рад с тобой познакомиться.

– Руфус, оставь человека в покое!

Услышав этот мягкий, но недвусмысленный приказ, Руфус мгновенно сел и завилял хвостом.

Женщина, стоявшая в дверях, оказалась моложе, чем ожидал Деклан. Пожалуй, ей не было и семидесяти. Очень похожа на внучку: такая же маленькая и хрупкая, с такими же резкими чертами острого личика, и даже волосы такие же – буйные темные кудри; только у бабушки они были густо посеребрены сединой.

Одета она была по-домашнему: длинное платье, поверх него мешковатый красный свитер, грубые коричневые ботинки, теплые красные носки. На обеих руках позвякивали браслеты.

– Ваш запах и голос ему пришлись по душе, вот он и поцеловал вас в знак симпатии.

– А что бы он сделал, окажись я не в его вкусе?

Она улыбнулась, и лицо ее испещрили мелкие морщинки.

– А сами как думаете?

– Думаю, стоит порадоваться, что у него хороший вкус. Здравствуйте, миссис Симон. Я Деклан Фицджеральд, это я купил Дом Мане.

– Знаю, знаю. Заходите, присаживайтесь. – Она отступила назад, пропуская его, и придержала рассохшуюся дверь.

Деклан поднялся на крыльцо. Пес двигался за ним по пятам.

– Рад с вами познакомиться, миссис Симон.

Темные глаза ее смотрели на него откровенно оценивающим взглядом.

– Хм, а вы красавчик!

– Спасибо. – Он протянул ей цветы. – Вы тоже.

Взяв цветы, она покачала головой:

– Деклан Фицджеральд, неужто вы явились предложить мне руку и сердце?

– Посмотрим. Готовить умеете?

Хозяйка рассмеялась теплым грудным смехом, и Деклан вдруг почувствовал, что и вправду готов ее полюбить.

– Хороший вопрос. И очень вовремя спросили: у меня как раз испекся кукурузный хлеб.

Вслед за хозяйкой Деклан вошел в прихожую, круглую комнату, откуда открывались двери в другие помещения. Все двери были распахнуты. Он увидел гостиную, две спальни – в одной простая железная кровать и тускло блестящее распятие над изголовьем, еще одну комнату, должно быть, кабинет. Везде прибрано, безупречно чисто и очень уютно.

В доме пахло лавандой и полированным деревом, а с кухни доносился аппетитный аромат выпечки.

– Мэм, мне тридцать один, финансово обеспечен, без вредных привычек. Не курю, пью умеренно, в быту чистоплотен. На последнем медицинском осмотре получил вердикт: совершенно здоров. Выходите за меня замуж – не пожалеете!

Хозяйка, смеясь, покачала головой, затем махнула рукой в сторону кухонного стола.

– Садитесь-садитесь. Ноги спрячьте под стол, чтобы я о них не споткнулась, уж больно они у вас длинные. И, раз уж я покорила ваше сердце, можете звать меня мисс Одетта.

В центре стола уже стояло блюдо с поджаренными кукурузными хлебцами. Мисс Одетта сдернула с него тканую салфетку, достала из шкафа тарелки. Пока она резала хлеб, Деклан выглянул наружу, в приоткрытую заднюю дверь.

Перед ним расстилался пейзаж, словно вышедший из сновидений: бесконечная темная гладь болот, нависающие над ней узловатые кипарисы, чьи отражения тусклыми тенями маячили в черной воде. Красногрудая птичка, трепеща крыльями, промчалась над болотом и скрылась из виду.

– Ух ты! Как вы здесь живете? На вашем месте я бы ничего не делал, просто сидел и смотрел целыми днями!

– А я привычная. – Из дряхлого холодильника, ростом чуть повыше ее самой, мисс Одетта извлекла кувшин с чаем. – Наша семья уже полтораста лет здесь живет. Вот там, под дубами, во времена сухого закона мой дед поставил перегонный куб. Ищейки так ничего и не пронюхали.

Она поставила перед ним стакан с чаем и блюдечко.

– Кушайте на здоровье! А ваш дед чем занимался?

– Юриспруденцией. Оба моих деда – юристы.

– Уже умерли?

– В отставке.

– И вы, как я смотрю, тоже?

Он откусил от кукурузной лепешки, а мисс Одетта тем временем выставила на стол пузатую синюю бутыль.

– Вроде того. Как минимум в продолжительном отпуске. Мисс Одетта, хлеб просто потрясающий!

– Я от многих слышала, что выпечка мне удается. Люблю маргаритки, – добавила она, наливая в бутыль воду и ставя туда букетик, – такие милые, веселые цветы! А Руфусу вы отдадите кость или ждете, пока он скажет «пожалуйста»?

Руфус сидел у его ног, вывалив язык и положив ему на колено увесистую лапу; решив, что эта поза вполне равнозначна слову «пожалуйста», Деклан достал из сумки кость. Огромный пес удивительно осторожно взял ее у Деклана из рук, повилял хвостом и удалился в свой угол, где принялся ее шумно грызть.

Поставив цветы на середину стола, Одетта села рядом с Декланом.

– Итак, Деклан Фицджеральд, что же вы хотите сделать с этим старым особняком?

– Ну… в двух словах не опишешь. Наверное, сделать его таким же, как он изначально был, – насколько возможно.

– А дальше?

– Не знаю. Жить в нем.

Отломив кусочек кукурузного хлебца, Одетта внимательно его рассматривала. Этот янки ей нравился. Нравились его взъерошенные волосы, его глаза. Нравился жесткий северный выговор, нравилось, как он держится – безупречно вежливо, но открыто и радушно.

А вот что он за человек, ей еще предстоит выяснить.

– С чего бы вдруг?

– Сам не знаю. Просто, как только я в первый раз увидел Дом Мане, понял: он мой.

– А сам дом что о вас думает?

– По-моему, он еще не решил. Вы когда-нибудь были там, внутри?

– Хм… – Она кивнула, припоминая. – Да, была как-то раз. Очень большой дом. Слишком большой для холостяка. Вас девушка в Бостоне не ждет?

– Нет, мэм.

– Красивый парень, за тридцать… Вы, случаем, не из тех, кто предпочитает мужчин?

– Нет, мэм! – широко улыбнулся Деклан и поднял свой стакан. – Я люблю женщин. Просто пока не нашел ту, что мне подходит.

– Дайте-ка взглянуть на ваши руки! – Мисс Одетта взяла его руку в свою, перевернула ладонью вверх. – Городская рука – но это ненадолго, – пробормотала она, проводя пальцем по царапинам, заживающим волдырям, свежей мозоли. – Перед тем как уходить, напомните, я вам дам хорошую мазь. Да, руки у тебя сильные, Деклан. Руки человека, способного изменить свою судьбу, выйти на новую дорогу. А ее ты не любил, – добавила она вдруг.

– Кого?

– Ту женщину. – Одетта коснулась ногтем бугорка на ладони. – Ту, от которой уехал. Она – не для тебя.

Нахмурившись, он наклонился к ней, изумленно вгляделся в собственную ладонь.

– Вы здесь увидели Джессику? И… и что же, она выйдет за Джеймса?

– Не все ли тебе равно? Ведь ты ее не любишь.

– И правда, – с неловким смешком пробормотал Деклан.

– Ты на пороге большой любви. Любовь ворвется в твою жизнь и все в ней перевернет вверх дном. Но это будет к добру, а не к худу.

Задумчиво поглаживая большим пальцем его ладонь, она перевела взгляд на его лицо. Теперь она смотрела Деклану прямо в глаза – и взгляд ее был темен и бездонен, словно колодец.

– С Домом Мане тебя связывают тесные узы. Давние узы. Жизнь и смерть, слезы и кровь. Но, если сумеешь пройти сквозь слезы и кровь, обретешь великую радость. Ты сильный человек, Деклан, и неглупый. Думай, ищи, смотри вперед и назад, ищи себя. Ты не один в этом доме.

В горле у него вдруг пересохло, но он не потянулся за чаем. Даже не шевельнулся.

– В этом доме – призраки.

– Да. Поэтому он много лет простоял пустым. Прежние владельцы говорили: нет денег, нет времени, но на самом деле сам дом их отпугивал. Он ждал тебя.

Ледяной холодок пробежал у него по спине.

– Почему? Зачем ему я?

– Это тебе придется выяснить самому. – Дружески сжав его руку, она отпустила ее и снова взялась за свой чай.

Деклан сжал руку в кулак. Ладонь чуть покалывало.

– Вы что же, экстрасенс?

Усмехнувшись, она потянулась за кувшином.

– Просто порой вижу разные вещи. Маленькое домашнее волшебство, – ответила она, разливая чай по стаканам. – Я не ведьма какая-нибудь, нет, просто женщина. – Она заметила, что взгляд его скользнул к ее шее, к четкам с серебряным крестиком. – Думаешь, одно другому мешает? А как по-твоему, откуда исходит моя сила, как и все силы на свете?

– Гм, никогда об этом не думал.

– Не пользоваться дарами, которыми наделяет нас Господь, – значит, зарывать талант в землю. – Она наклонила голову, и Деклан разглядел у нее в ушах серьги – крупные голубые камни. – Слышала, ты звонил Джеку Трайпедо, толковал с ним насчет сантехники в Доме Мане?

– Э-э… – Внезапный переход от фантастики к делам земным застал Деклана врасплох. Ладонь все еще покалывало от запястья до кончиков пальцев. – Да, мне его порекомендовал Реми Пейн.

– Ах, Реми! – Лицо ее озарилось улыбкой, и ощущение волшебства вмиг исчезло: перед Декланом сидела обычная добрая бабушка. – Ох уж этот Реми – с ним не соскучишься! А Джека я знаю. Он двоюродный брат невестки моего деверя. Руки у него золотые. А если запросит лишнего, скажи ему: мисс Одетта обязательно спросит, за что он берет такие деньги!

– Спасибо. Кстати, не знаете ли вы хорошего штукатура? Такого, что мог бы восстановить лепнину?

– И штукатура подскажу. Хотя немало денег тебе потребуется, чтобы сделать этот дом таким, как он был.

– Денег у меня хватит. Заходите как-нибудь, покажу вам дом. Выпечки не обещаю, но чаем угощу.

– Сразу видно благовоспитанного джентльмена! Видно, твоя матушка поработала над тобой как следует.

– Правда? Пожалуйста, напишите это на бумаге и скрепите своей подписью, а я отошлю ей.

– Очень рада, что ты решил здесь обосноваться, – заключила мисс Одетта. – Заходи когда захочешь.

– Спасибо, мисс Одетта. – Поняв, что пора прощаться, Деклан поднялся из-за стола. – Я тоже рад соседству с вами.

Луч солнца упал на ее улыбающееся лицо – и блеск темных глаз, и лукавый изгиб губ вдруг до боли живо напомнили ему другое лицо в полумраке бара во Французском квартале.

– Как вы похожи на нее! – вырвалось у него.

– Верно. А ты, значит, уже положил глаз на мою Лину?

Сообразив, что произнес это вслух, Деклан смущенно улыбнулся.

– Ну, я же говорил, что люблю женщин, верно?

Мисс Одетта рассмеялась, вставая из-за стола.

– Деклан Фицджеральд, ты и вправду мне по душе!

Деклану его соседка тоже понравилась. Настолько, что он решил купить пару стульев, чтобы мисс Одетте, когда она зайдет в гости, было где присесть. Съездит за ними в субботу, пообещал он себе, возвращаясь к выравниванию стен. В субботу он договорился встретиться с Реми и Эффи – значит, надо будет выехать пораньше и зайти в мебельный магазин.

Потом они поужинают вместе, а затем он зайдет опрокинуть стаканчик в «Этруа».

А если окажется, что Лина по субботам не работает, выйдет на улицу и бросится под колеса первого же встречного автомобиля.

Работал он до позднего вечера, а затем разогрел замороженного цыпленка и порадовал себя банкой пива. Ужинал, сидя верхом на козлах и гордо озирая плоды своих трудов.

Кухня преобразилась. Стены очищены, ошкурены, подновлены и готовы к покраске. Карандашные пометки на них означают высоту и ширину шкафов, за работу над которыми Деклан примется с завтрашнего дня. Полуразвалившийся камин он сложил заново – и, кажется, получилось не так уж плохо. Сосновый пол тоже очищен и застелен брезентом. Отмечены на стенах места, где будут стойка и холодильник.

Вдоль длинной стены должен стоять китайский шкаф. Если не удастся найти подходящий, Деклан сделает его своими руками. Почему бы и нет? Сейчас он чувствовал себя почти всемогущим.

Он взял с собой наверх бутылку воды, постоял минут десять под душем – похоже, это уже становится традицией – и растянулся на кровати, обложившись книгами, блокнотами и чертежами. Размышляя над обустройством главной гостиной, он незаметно для себя задремал.

Из сна его вырвал плач младенца.

Холод и мрак. Деклан сел, дрожа и вглядываясь во тьму, сердце его гулко билось, в ушах еще звенели отголоски тоненького детского плача.

Где он, Деклан не понимал, чувствовал лишь, что сидит не в кровати, а на полу. Холод стоял лютый: он видел, как тают в чернильной тьме морозные облачка его дыхания.

Он перекатился, вскочил на ноги. Шаря руками в воздухе, словно слепой, сделал осторожный шаг вперед.

Лилии. В воздухе витал запах лилий – и по телу пробежала нервная дрожь. Деклан уже знал, где он. В комнате напротив – той самой, которую, как и комнаты на третьем этаже, он в последние несколько дней старательно избегал.

Но теперь, осторожно ступая в темноте, Деклан понимал: он снова здесь. И – хоть это и безумие – ясно чувствовал, что он здесь не один.

– Пугай сколько хочешь, – пробормотал он. – Тебе меня не запугать!

Пальцы его уперлись во что-то твердое. Со сдавленным вскриком Деклан отдернул руку, но тут же сообразил, что это всего лишь стена. Сделав пару глубоких вздохов, снова протянул руку, нащупал лепнину и стекло. Выход на галерею. Нашарив дверную ручку, он распахнул дверь.

Сырой воздух показался ему теплым в сравнении с потусторонним холодом, что царил за его спиной. Ночь была беззвездная, темная.

Когда глаза его привыкли к темноте, он обернулся и плотно прикрыл за собой дверь.

– Теперь это мой дом. – С этими словами Деклан вернулся по галерее к себе в спальню.

– Ходишь во сне? – переспросил его Реми, отправив в рот порцию риса.

– Ну да. Последний раз со мной такое было в одиннадцать лет. – И Деклан с показной небрежностью пожал плечами.

В сущности, он вообще не собирался об этом упоминать – разве что мимоходом. Ужин дома у Реми, в Садовом районе, был чудесным: вкусное угощение, отличная компания, однако, начав разговор о переустройстве Дома Мане, Деклан, сам того не заметив, перешел к своим ночным приключениям.

– Должно быть, это очень страшно, – проговорила Эффи. – Просыпаешься – и вдруг видишь, что ты непонятно где!

– М-да, приятного мало. И странно, что просыпаюсь как раз в тех местах, где наяву мне очень неуютно. Или, может быть, это как раз понятно – игра подсознания.

– Все бы ничего, пока ты гуляешь по дому, – вставил Реми. – Но не хотелось бы однажды услыхать, что во сне ты забрел прямиком в болото.

– О, отличная мысль! Спасибо, дружище.

– Реми! – предостерегающе похлопала его по руке Эффи. Затем повернулась к Деклану: – Мне кажется, тебе стоит сходить к врачу. Пусть пропишет что-нибудь, чтобы лучше спалось.

– Может быть… Ладно, пока это случилось всего дважды за неделю. Да и вряд ли транквилизаторы помогут от привидений.

– Какие там привидения! Просто сквозняки и атмосфера старого дома.

– Эффи у нас в привидения не верит, – улыбаясь во весь рот, пояснил Реми.

– Да, не верю! Ни в привидения, ни в карты Таро, ни в гадание на кофейной гуще и прочую подобную чушь! – вздернув подбородок, заявила Эффи.

– Меня угораздило влюбиться в приземленную натуру!

– Скорее в здравомыслящую, – парировала она. – Дек, ты живешь в огромном пустом доме совсем один – неудивительно, что тебе там что-то мерещится. Держу пари, и питаешься ты неправильно. Может быть, тебе стоит немного пожить с Реми?

– Смотри-ка, а мне никогда ничего такого не предлагала! – пожаловался Реми.

– Я начну с тобой жить, когда мы поженимся – и не раньше!

– Дорогая, до мая еще так далеко, а я так тоскую, когда тебя нет рядом! – И он страстно впился губами в ее руку.

– Эффи, у меня другое предложение. Не хочешь ли пожить пару дней у меня? Нет-нет, ничего такого, – ухмыльнулся Деклан, заметив, как сузились глаза Реми. – Спорим, пройдут две-три ночи – и ты изменишь свое мнение о привидениях?

– Извини, но сельская жизнь не для меня. Не представляю, чем ты там занимаешься, когда не работаешь, конечно.

– Читаю. Кстати, о чтении: надо бы мне заглянуть к тебе в библиотеку, порыться в источниках о Доме Мане. Иногда копаюсь в саду, гуляю. Был в гостях у мисс Одетты.

– Уже познакомился с мисс Одеттой? – переспросил Реми, приканчивая бобы с рисом. – Классная старушка, верно?

– Да, она мне очень понравилась. Но в основном занимаюсь домом, работы столько, что частенько заканчиваю часов в десять вечера. Поставил антенну, подключил телевизор, но еще ни разу его не включал. Хотя сегодня наконец купил себе стол, стулья… и кое-что еще.

«Сколько раз я себе говорил: держись подальше от антикварных лавок», – мысленно упрекнул себя Деклан.

– Мы не дадим тебе запереться в доме и изнурять себя работой! – решительно объявила Эффи. – С нынешнего дня, будь так добр, навещай нас в городе не реже раза в неделю. А ты, Реми, наведывайся к Деку по субботам и помогай ему. Он постоянно один, от этого-то все проблемы. – С этими словами она поднялась из-за стола. – Ну что, перейдем к пирогу?

«Может быть, Эффи права, – размышлял Деклан, подыскивая место для парковки. – А если и не права, то чертовски настойчива». В самом деле, ему стоит почаще выбираться на люди. Решено: раз или два в неделю будет ездить в город ужинать. Возможно, с Реми и Эффи.

Можно же, в конце концов, позволить себе хоть один вечер в неделю отдыхать!

«И это еще не все! – пообещал себе Деклан. Завтра… или послезавтра… ну, словом, на днях он соберется с духом и все-таки поднимется на третий этаж!»

Припарковаться удалось лишь квартала за полтора от «Этруа»; однако, войдя внутрь и увидев за стойкой Лину, он понял, что прогулялся не зря.

На сей раз свободных табуретов не было даже у стойки, с трудом Деклану удалось протиснуться сквозь толпу посетителей и оккупировать угол.

Гремела энергичная музыка, заглушаемая гулом голосов. За стойкой, помимо Лины и парня с дредами, работала белокурая девушка – и все трое ни секунды не сидели без дела.

Подставляя под кран пивную кружку, Лина бросила быстрый взгляд в его сторону.

– Тебе «Корону»?

– Лучше кока-колу.

Она была так же хороша, как в прошлый раз. Именно такая, какой он ее запомнил. Сегодня – в голубой блузке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. Такая же алая помада на губах, волосы зачесаны назад и прихвачены заколками. В ушах поблескивают серьги-колечки.

Она поставила перед ним высокий стакан.

– Где сидишь?

– Э-э… здесь.

– Да нет! – рассмеялась она своим чарующим грудным смехом. – Ты, я вижу, еще не научился говорить по-новоорлеански. «Где сидишь» – по-нашему значит «как поживаешь».

– А-а! Спасибо, отлично. А ты где сидишь?

– Ну вот, уже освоил! У меня тоже все хорошо. Работы много, как видишь. Захочешь чего-нибудь еще – дай знать.

Пришлось ему любоваться на нее молча. Лина работала как машина: отдавала распоряжения, готовила коктейли, исчезала на кухне и снова появлялась за стойкой; и все это – легко, уверенно, с таким видом, словно она делает все безо всякой спешки.

О том, чтобы уйти, Деклан и не помышлял. Едва освободился табурет, как он занял его и продолжал потягивать колу, по-прежнему не сводя с нее глаз.

«Смотрит как кот на мышь, – думала Лина. – Крупный, красивый, уверенный в себе хищник. Терпеливый… и опасный». Выпив колу, он попросил повторить – и сидел за стойкой, пока толпа не начала рассасываться.

Лина повернулась к нему:

– Ждешь чего-то, красавчик?

– Да, – ответил он, глядя ей в глаза. – Жду.

– Слышала, ты познакомился с моей бабушкой, – заметила Лина, протирая стойку.

– Да, пару дней назад. Ты очень на нее похожа.

– Не ты первый это говоришь. – Лина сунула салфетку в задний карман джинсов. – Значит, решил ее очаровать, чтобы она замолвила за тебя словечко?

– Было бы недурно, но зашел к ней я не поэтому. Просто потому, что она моя соседка. Поначалу я подумал: пожилая женщина, живет одна – может быть, ей нужно помочь по дому, да и вообще лучше, когда кто-то есть рядом. Но, увидев ее, убедился, что помощь ей не требуется.