Бессонный патруль (Сборник)

      - Я - 236-й... Я - 236-й... Что у вас?
      - Докладывает 221-й... Совместно с 214-м приступаю к дежурству.
      - Можете приступать к дежурству... Можете приступать...
      - Что у вас еще?.. Что у вас еще?..
      - У меня все... Приступайте... Все.
      Человек посторонний, ставший случайным свидетелем этого короткого разговора, мог бы догадаться лишь о том, что кто-то получил разрешение па какое-то неизвестное дежурство. Майору Конину, которого радновызов застал за рулем машины в десятках километров от поста ГАИ, эти несколько фраз сказали о многом. Георгий Антонович понял, что старшин инспектор Талгарского тракта, старшин лейтенант Игорь Алексеевич Бычков вернулся из отпуска, что он с младшим лейтенантом Шампловым заступает на дежурство в 13 часов, что в их распоряжении "Волга", а участок дежурства. - от Алма-Аты до Маловодного-без малого сто километров сложной и грузонапряженион дороги. Майор увеличил громкость динамика: в любую минуту его могли вновь вызвать на связь.
      * * *
      Милицейская "Волга" шла по Талгарскому тракту, и в зыбком дрожащем мареве по обе стороны дороги плыли навстречу истомленные полуденным зноем яблоневые сады.
      Асфальт черный, словно его только что полили водой* Игорь Алексеевич взглянул на горы и удивился той необычайной ясности, с какой видны отсюда, с дороги, далекие, поросшие елями склоны, скалы над ними и темноватые пятна проталин на покрытых снегом хребтах. За поворотом показались крайние домики колхозного села. Не доезжая до них, Бычков остановил машину.
      - Вот что, Шаке, сделаем так... - Игорь Алексеевич заглушил двигатель и повернулся к Шамилову. - Ты оставайся здесь... Хорошее место - сам понимаешь... А я махну по тракту до Иссыка или дальше. На обратном пути заберу. Хорошо?
      - Ясно, - ответил Шамилов и вылез из машины.
      - Ну, оставайся... За время отпуска я что-то совсем отвык от руля, улыбнулся Бычков, и "Волга" скрылась за зеленой завесой кустов и деревьев, разросшихся вдоль ручья.
      Шагабас Санатович приглядел себе место за редкой порослью серебристых топольков, сел на траву и с наслаждением ополоснул лицо холодной чистой водой. Отсюда хорошо просматривался участок дороги до знака "Обгон запрещен" и еще дальше до поворота, скрытого рощей. В поселке было безлюдно, тихо, лишь возле чайной стояло несколько машин - шоферы, видно, обедали, да по-над арыком в теня сидели ребятишки, беспечные, как летние воробьи. Но Шамилов по опыту знал, что тишина эта до поры до времени.
      Туда дальше, к вечеру, начнут возвращаться в село люди с полей, потом погонят коров, на улицу выйдет молодежь, и тогда на тракте все чаще начнут раздаваться тревожные сигналы автомобилей и неприятный металлический скрежет тормозов. В эти часы смотри в оба, недаром инспектора дорожного надзора считают дежурства в селах, стоящих у больших магистралей, делом ответственным и непростым.
      "Хорошее место, - усмехнулся Шагабас Санатович, вспомнив слова старшего лейтенанта. - Такое хорошее, что лучше и не придумаешь".
      ... Вот уже и начало четвертого на часах, а тревожиться пока причин нет. Но на дороге все происходит быстро и неожиданно. Он взглянул в сторону въезда в село. Там за тяжело груженным скотовозом, уже миновавшем дорожныи знак, медленно плелась вереница машин. "Ситуация не из приятных, особенно, когда торопишься", - подумал Шамилов и не успел глаз отвести, как из-за поворота, нагоняя колонну, стремительно вынырнула "Волга" и, не снижая скорости, пошла на обгон. "Такси", - определил Шамилов, вышел на проезжую часть и указал жезлом в сторону обочины. Машина остановилась. Шагабас Санатовнч подошел к ней, навстречу поднялся шофер-мужчина средних лег, слегка располневший, в белой нейлоновой рубашке с закатанными по локоть рукавами.
      - Документы, - потребовал Шамилов.
      Водитель достал из кармана пиджака, накинутого на спинку сиденья, обернутый целлофаном пакет и подал инспектору.
      - Знаете, какое нарушение вы совершили? - спросил Шагабас Санатовнч, просмотрев документы.
      - Виноват. Было такое... Обгон.
      - Правильно, обгон. А еще?
      - Что еще?! Какие грехи вешаете? Сделал обгон и спрашивай за него. Коли, если нужно!
      - Какая скорость допустима при движении в сельскик населенных пунктах? - словно не замечая вспыхнувшею раздражения водителя, ровным голосом проговорил Шамилов.
      - Да вы что - экзамен мне здесь придумали?
      - Я вас спрашиваю, какая скорость допустима при движении в сельских населенных пунктах и с какой скоростью ехали вы?
      - Скорость, скорость! Вымогательством занимаешься, - вот и вся скорость! Знаем эти штучки - Водитель бросал слова отрывисто, зло, и Шагабас Санатович почувствовал, как горячая волна крови ударила ему в лицо.
      - Вымогательством, значит, - ответил он, едва сдерживая себя. - Ну, что-ж, если вымогательство-разбираться будем не здесь... Садитесь.
      Таксист оторопело взглянул на инспектора и неуверенно открыл дверцу машины.
      - Не сюда, - остановил его Шамилов. - Садитесь на пассажирское сиденье и дайте мне от машины ключи.
      - Да что вы, товарищ старшин лейтенант, - взмолился шофер такси, поняв, что дело принимает серьезный оборот. - Ну. виноват я, виноват... Превысил скорость. Было такое... Войдите в мое положение. Пассажиров на похороны везу... Покойник-то ждать не может... Жарища-то какая!
      Для людей ведь работаем, не для себя!
      Шамилов в зеркало заметил, как удивленно переглянулись женщины на заднем сиденье и, привычно отпуская педаль сцепления, ответил:
      - Вы ошибаетесь, я младший лейтенант. За пассажиров не беспокойтесь, а разговор с вами мы продолжим в миции.
      ... Он отвез обеих женщин в небольшой зеленый переулок на окраине Талгара. Та, что была постарше, - в синем платье в горошек-достала из сумки кошелек и вопросительно взглянула на Шамплоиа.
      - Ему платите, ему, - кивнул Шагабас Санатович, поняв немой вопрос женщины, и сокрушенно добавил: -Опоздали все-таки... Вынесли уж, видать.
      - Куда вынесли? Что? - не поняла женщина.
      - Покойника, - пояснил Шамилов. - На похороны ведь торопились.
      - Бог с вами, какие похороны! Только этого не хватало. - Она косо взглянула на таксиста, взяла под руку спутницу и скрылась с ней в калитке за цветущими кустами мальвы.
      Шамилов развернул машину и осторожно повел ее по тесным улочкам-аллеям, уже тронутым косыми тенями тополей.
      - Ну что, младший, договоримся или как? Делить-то нам с тобой, вроде, нечего, - с деланным равнодушием спросил водитель, но от Шамилова не ускользнула скрытая нотка тревоги, прозвучавшая в голосе таксиста.
      - Договоримся, договоримся, - машинально ответил он, не поворачивая головы. - Скоро уже договоримся. В милиции...
      - Как знаешь...
      Такси сделало поворот на асфальт, и там, впереди, в каких-то ста метрах по ходу движения машины, Шагабасу Санатовичу бросилось в глаза странное, необычное оживление на дороге. Он сразу увидел все - и толпу возбужденных людей, и милицейскую "Волгу" на обочине, старшего лейтенанта Бычкова возле "Волги", и какого-то мужчину рядом, указывающего рукой в сторону речки. Чувство тревоги, которым, казалось, был насыщен воздух, охватило Шамилова.
      Не раздумывая, он увеличил скорость и остановил такси за милицейской "Волгой", едва не коснувшись ее бампером.
      - Шамилов! Ко мне, в машину! Быстро! - крикнул Бычков. Его сейчас не удивила, не озадачила та, на первый взгляд странная ситуация, в которой он увидел Шамилова, сидящего за рулем автомобиля с клеточками на бортах.
      Шагабас Санатович распахнул дверцу, на мгновенье задержался, словно оценивая что-то, и, выдернув ключи зажигания, быстро пересел в машину к Бычкову.
      Двигатель уже работал. Рядом со старшим лейтенантом сидел тот мужчина, на которого Шамилов обратил внимание издали, на повороте. Теперь он узнал его - это был шофер Талгарского райотдела милиции Вячеслав Алексеевич Залкин.
      - Скрылись вон в том переулке, направо, - Шамилов взглянул на Залкина, еще не понимая, о чем он говорит, что тут происходит.
      - Трое хулиганов, у одного - ружье. Стреляли на улице, - продолжал тот, не отрывая глаз от переулка, к которому приближалась "Волга". - Хотел звонить к себе в отдел, а тут вы...
      Вячеслав Алексеевич не успел договорить...
      - Пригнись! - Крик Бычкова слился с хлопком выстрела, и в то же мгновенье тяжелый заряд картечи ударил в обшивку машины, чуть ниже бокового стекла.
      - Быстро! Берем! - Игорь Алексеевич легко выскочил из-за руля, бросился вперед и услышал топот бегущих поодаль Шамилова и Залкина. В глубине переулка они увидели тех троих: двое в нерешительности медленно отходили к забору ближайшей усадьбы, бросая взгляды на третьего, словно приглашая его следовать за собой. А тот, укрывшись за рекламным щитом, судорожно выворачивал карманы.
      Рядом стояло ружье...
      "Ищет патрон... Ищет патрон... Успеет зарядить или нет... Может успеть..." Секунды текли медленно, томительно, и Игорю Алексеевичу казалось, что им не будет конца, и не будет конца тем десяти-пятнадцати метрам, которые отделяли его от преступника, полускрытого щитом с изображением краснощекой девчушки, с наслаждением пьющей томатный сок... В это время парень, яростно толкнув ружье, стремительными прыжками кинулся к забору, за которым в чьем-то запущенном саду, заросшем по пояс травой, укрылись его дружки.
      Все остальное заняло минуты.
      ...Когда через плотную стену любопытных их выводили на дорогу, Игорь Алексеевич улыбнулся усталой улыбкой и полушутя-полусерьезно заметил:
      - Пассажиров у нас многовато, Шаке. Без твоего такси не обойтись. Подгоняй, повезем с комфортом.
      ХРОНИКА ОДНОГО ДНЯ
      Июльская ночь... Если на рыбалке, так она, вроде, и быстро проходит. Пока сготовить уху, то да се, не успе.
      ешь оглянуться-зорька: пора бросать закида. А здесь, на пункте ГАИ, медленно минуты идут, ох, как медленно...
      К вечеру будто успокоилась дорога, а чуть стемнело - опять пошли "ШД"... "АТЖ"... И все в одну сторону... Пятница.. С ночевон едут... На рыбалку... Но вот и эта цепочка оборвалась. Двенадцатый час... Уснула Алексеевка. Темно.
      Тихо... Не любит Шагабас Санатович эти ночные дежурства.
      Дорога пустынна, безмолвна, - чувствуешь себя как-то не у дела, словно и не нужен ты здесь...
      Редко приходится останавливать машину в такое время - мало их, да и причин нет обычно. Но вот эту все-таки придется остановить. Ну и жмет! Домой, видно, торопится.
      Забыл обо всем на свете...
      Шагабас Сзнатович вышел на дорогу, собрался было взмахнуть жезлом, но водитель и без того тормознул и остановил свой грузовик как раз напротив будки ГАИ. Хлопнула дверца кабины. Шофер торопливо подошел к Шамплову.
      - Товарищ лейтенант... - Потом всмотрелся в лицо, хлопнул по плечу. Шаке, здорово! Вот не думал...
      Это был Валентин Игнатченко. Раньше он служил во взводе инспектором, потом уволился, ушел в автобазу.
      - Привет, Валентин! Что случилось? Раньше лихачей ловил, а теперь сам нарушаешь?
      - Как ты мог подумать такое, Шаке! С моей-то выучкой! Дело в другом. В двенадцати километрах отсюда - я по спидометру засек-парень на асфальте... Мертвый...
      Сбит, наверное...
      Шамилов застыл от неожиданности, машинально перехватил жезл и спросил:
      - А ты уверен, что он мертв?
      - Готов, - шофер обреченно махнул рукой. - Пульс шупал... Остановился я возле пего, гляжу-молодой такой... Черноволосый. В руке коробка спичек зажата, рядом "беломорина" валяется. Закурить хотел, наверное...
      Последние слова водителя лейтенант услышал уже на ходу, размашисто шагая к рации.
      - Вы его сразу увидите, - крикнул вдогонку Игнатченко. - Там я самосвал остановил.
      Тревожные слова полетели в эфир, и, вспугивая тишину ночи, со своих стоянок на темную ленту дороги ринулись служебные машины и мотоциклы. Они спешили из Талгара и Алма-Аты, и щемяще больно, сообщая о беде, разносились по придорожным селеньям сигналы "неотложки". Машины мчались туда, где в свете фар груженного гравием самосвала лежал на асфальте человек, зажав в застывшей руке коробку спичек.
      * * *
      Развод приближался к концу. Георгий Антонович, как обычно, подвел итоги работы за неделю, дал инспекторам указание на дежурство и перед тем как отпустить людей на посты, попросил их внимательно выслушать последнее сообщение.
      - Вы знаете, на участке дороги Алексеевка-Чилик неделю назад погиб человек. Расследование ведет уголовный розыск райотдела, но результатов пока нет никаких. Ясно только, что происшествие связано с двухколесным мотоциклом. Обнаружены следы шип...
      Майор оглядел примолкших инспекторов и остановил взгляд на Бычкове.
      - Это все я вам к тому говорю, что с сегодняшнего дня нам поручено включиться в розыск, а заниматься этим будете вы, Бычков, и товарищ Матасоп. Сейчас вы оба отправляйтесь в райотдел и посмотрите документы, какие у них там есть... Вот так...
      - А всем остальным. - Георгии Антонович обвел вглядом собравшихся, - ни на минуту не забывать об этом!
      Будьте предельно внимательны. О всем подозрительном сообщать немедленно. Все.
      Комната опустела. Георгий Антонович закрыл рацию в сейф, запер его и вслед за ушедшими мотоциклами выехал на своем газике на дорогу.
      * * *
      Хозяйственный двор бригады укрыт зеленой стеной могучих кряжистых карагачей. С тракта только и видны автомобильные весы у въезда, а все остальное- контора, склад, кухня с легким деревянным навесом, овощехранилищетам, за мостком, в тени... Безлюдно на дворе, спокойно.
      У забора только двое ладят комбайн, нужда, видать, заставила уйти с поля, да повариха под навесом, скучая, вытирает посуду. Всего и народу...
      Во двор въехала милицейская "Волга".
      Женщина отставила в сторону стопку синих эмалированных мисок, неспеша вытерла руки о передник и поднялась навстречу приехавшим офицерам милиции.
      - Сидите, сидите, пожалуйста, - жестом остановил ее Матасов. - Мы к вам по делу... Но знаете, было бы хорошо, если бы вы пригласили люден.
      - Приглашать-то некого-все на помидорах. В обед бы пришли...
      - Кое-кого можно найти. Весовщица, например, на месте, - заметил Бычков.
      - Ну, Лену, разве... Она тут, на весах... Да, может, учетчик, попадется. Бродил где-то здесь, только вот видела... - Повариха размашисто вытерла стол, сдвинула на край горку посуды и, накинув на плечи легкую голубую косынку, ушла на весовую.
      Дела... дела... - вздохнул Матасов и опустился на скамью рядом с Бычковым. Особых надежд на предстоящую беседу с колхозниками они нe возлагали, по вместе с тем считали, что начинать следует именно отсюда, с этой бригады, потому, что вой там на асфальте, в каких-то тридцатисорока метрах от весовой, все и произошло. Да, было no'l.tи0, очень поздно, люди не работали, вокруг тьма - хоть глаз выколи, но все же не исключено, что кто-то задержался в бригаде, допоздна ремонтировал трактор или машину, да н мало ли при каких обстоятельствах человек мог стать нсвольным очевидцем трагедии.
      ... Повариха вернулась с весовой вместе с Леной, следом пришел мужчина лет сорока-сорока пяти в выцветшей ковбойке, в тяжелых, не по времени, кирзовых сапогах. "Это, наверное, и есть тот самый учетчик", - подумал Бычков и махнул рукой комбайнерам, - мол, оторвитесь от дела, вы тоже нужны...
      Бычков представился и сказал, что ему и .Михилу Михайловичу Матасову поручено расследование автодорожного происшествия, имевшего место неделю назад рядом с бригадой на тракте. Возможно, кто-нибудь здесь может сообщить какие-либо сведения по существу изложенного.
      Воцарилось недолгое молчание. Учетчик неторопливо размял сигарету, прикурил и, задумчиво глядя перед собой, ответил:
      - Слышать-то мы слышали об этом, да толком никто ничего не знает. Слухи всякие ходили, а так, чтобы своими глазами, - никто...
      - Вы не первые этим интересуетесь, - вступила в разговор весовщица. Диен пять назад один из милиции интересовался. Со многими беседовал... Но тоже так...
      - А нельзя пригласить сторожа, дежурившего в гу ночь? - Игорь Алексеевич взглянул на учетчика.
      - Отчего же... Съездить к нему можно. Он тут недалеко в поселке живет... Там почти все колхозники с нашей бригады построились. Километра дна здесь, не больше!
      - Только время с этим сторожем потеряете, - не скрывая иронии, заметила повариха, теребя края косынки. - Горе - не сторож! Когда ему сказали об этом, глаза вот такие сделались!
      У весовой требовательно просигналил грузовик.
      - Он, бежать надо, помидоры привезли, - всполошилась Лена и бросилась через двор.
      Михаил Михайлович посмотрел ей вслед-у каждого свои заботы-и продолжил беседу.
      - Я прошу вас хорошенько вспомнить: не появлялся ли в последнее время в вашем поселке или на окрестных дорогах мотоциклист, который привлек ваше внимание неумелым управлением мотоцикла, или лихачеством? Возможно, вы видели, как он выпивал где-нибудь у магазина... Кстати, к вам в поселок, наверное, заезжают такие. Магазинов-го поблизости больше нет. Вспомните...
      Комбайнеры неопределенно пожали плечами, мол, нам и вспоминать нечего, потому как сейчас, в жатву, мы у себя дома - гости редкие, а все больше в поле, на Кербулаке, а там с лнхачамн-могоцнклистамн дела иметь не приходится.
      Повариха ожидающе смотрела на учетчика, словно надеясь, что Василий Степанович тут-то уж лицом в грязь не ударит, обязательно вспомнит что-нибудь важное.
      И Василий Степанович, действительно, вспомнил.
      - А знаете, было такое у меня, было! - Лицо его оживилось.
      - Иду я раз по селу - в мае, после праздников, помнится, - - гляжу - во дворе соседского дома, за изгородью, могоцикл. Черный такой, новенький, без номера еще... А у соседки сын должен из армии вернуться. Ну, я и подумал:
      иодарок, видно, ему приготовила. Спрашиваю: "Что, Ольга Федоровна, Серегу ждете - коня ему уже приобрели?" А она отвечает: "Нет, Сергей осенью приедет, а это так - к дочери один знакомый приехал".
      - Вы видели владельца мотоцикла?
      - Нет, не видел.
      - Появлялся ли этот мотоцикл вновь во дворе ваших соседей?
      - Кто знает, может, и появлялся, но я лично больше никогда не видел.
      - Вспомните, Василии Степанович, какой марки был мотоцикл.
      - Точно я вам не скажу, какой - не рассмотрел. Но не "Урал", поменьше...
      - А дочь Ольги Федоровны вы знаете? Расскажите нам о ней.
      Василий Степанович призадумался, взглянув на Мата"
      сова, помолчал.
      - О Зине-то? Девушка, как девушка... В техникуме учится. Скромная. Баловства за иен не замечал. Вот и все, пожалуй...
      Михаил Михайлович время от времени делал пометки в блокноте, спросил, где живет Ольга Федоровна Бочарова "Второй переулок направо, большой грушевый сад на участке. Там вам каждый покажет", и они с Бычковым уехали.
      Проселочная дорога вела их напрямик через люцерновое поле к колхозному поселку. Сквозь просветы между деревьями виднелись ровные ряды шиферных крыш. Где-то здесь дом Бочаровых...
      Игорь Алексеевич почти не сомневался, что беседа с Ольгон Федоровной, а еще лучше-с Зиной, поможет установить личность владельца мотоцикла без номера. Но что это даст им с Матвеевым? Конечно, езда без номера сама по себе является грубейшим нарушением правил движения, но в то же время одно это обстоятельство не дает основании делать какие-либо предположения в связи с происшествием на тракте. Хотя, впрочем, больше шансов все-таки на то, что аварию или наезд сделал водитель неопытный, возможно, даже новичок... А почему, собственно, мотоцикл без номера? Только ли потому, что у владельца нет прав? Л, может, мотоцикл угнан? Или номер снят преднамеренно? Такое тоже случается...
      * * *
      Ольга Федоровна оказалась дома. Вышла на истошный лай кудлатого цепного пса, проворно закрыла его в сарайчик,.. накинула щеколду и повела гостей в увитую виноградом беседку.
      - Мы бы хотели повидать вашу дочь, Ольга Федоровна. Она дома? - спросил Матасов.
      - Зина? Нет... А что? Случилось что-нибудь? Вот ведь только к подружке за выкройкой ушла...
      - Не беспокойтесь, Ольга Федоровна, не беспокойтесь, - сказал Игорь Алексеевич, - чего там... Ушла и придет. Ничего с ней не случится. Пока побеседуем с вами.
      Ояьга Федоровна вздохнула легко, словно гору с илеч сбросила.
      - А по какому делу, если не секрет?
      - Видите ли, - осторожно начал Михаил Михайлович, - у Зины есть знакомый, ездит на мотоцикле... В этом ничего, конечно, плохого нет, да и сам он, может, парень хороший, но вся беда в том, что ездит он без номера... Без номера, Ольга Федоровна! А это не разрешается, противозаконно это. Вот нам и нужно узнать, где он живет, встретиться с ним, пока беды не натворил.
      - А откуда вы взяли, что он Зинкин знакомый? - настороженно спросила хозяйка. - Мало ли их...
      - Он приезжал к вам и ставил мотоцикл во двор. Вспомните, было такое?
      - Ax, этот! - всплеснула руками Ольга Федоровна, и в тоне, каким она произносила эти слова, ясно чувствовалось, что она ничего доброго и не ждала от этого парня, а наперед знала, что все кончится именно так. - Да, не такой уж он нам и знакомый. В избу-то всего один раз заходил, а то все с Зинаидой здесь в беседке шушукались. Говорила я ей...
      - Ольга Федоровна, фамилия, имя его вам известны? - прервал хозяйку Бычков.
      - Знала, знала... Дай бог памяти... Вспомнила! Алимом его звать! Точно - Алимом, а фамилию - убей не скажу.
      - Где живет этот Алим?
      - Вот чего не знаю - того не знаю... Приезжал, уезжал, а куда, откуда слышать не доводилось.
      - Сколько ему лет? Как, по-вашему?
      - Сколько? Точно не скажу, но, пожалуй, на год-два постарше Зинаиды, а ей семнадцать минуло.
      Скрипнула калитка. Сквозь листья винограда Игорь Алексеевич разглядел девушку в васильковом платье, загорелую, с книгой в руках. Лицо - точная копия материного - широкое и простое.
      - Зина, к тебе пришли, - сказала Ольга Федоровна.
      Девушка удивленно вскинула брови, и Бычкову показалось, что в ее глазах он прочитал испуг.
      - Ну как, раздобыли выкройку? Дело за обновой? - улыбнулся Михаил Михайлович.
      - Да, взяла. Сейчас нужно в город ехать, говорят, появились широкие пояса.
      - Загорелось!
      - Успееете, Зина, успеете. Мы вас не задержим, - сказал Бычков. - Нам нужно лишь установить фамилию вашего знакомого, и где он живет.
      - Какого знакомого?
      - Алима... Владельца черного мотоцикла.
      - Никакого Алима я не знаю, - быстро ответила Зннз, но встретившись с суровым, осуждающим взглядом матери, сникла. - Нет... то есть да... Знакома с ним... Но ничего, совсем ничего о нем не знаю. Познакомились на танцах в техникуме, потом он приезжал сюда раза три и все! Ничего не знаю...
      Голос девушки срывался, дрожал, Бычкову подумалось:
      "С чего бы это?" - и, выждав, пока она возьмет себя в руки, успокоится, он как-то уж совсем по-домашнему, словно и не находился при исполнении служебных обязанностей, произнес:
      - Знаешь, голубушка, знаешь. Не можешь ты ничего не знать о своем знакомом. Не день встречались... Дело гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Хочу просто объяснить тeбе, что имеются две статьи - 187 и 193, но которым привлекаются к уголовной ответственности люди, дающие неверные показания или уклоняющиеся от дачи показаний. Ясно?
      Ольгу Федоровну, безучастно следившую за разговором, взорвало. Ладонью об стол - звякнули стаканы.
      - Нe дури, Зинаида! Мотоцикл у него, говорят, без номера! Мыслимое ли это дело! А вдруг натворил чего.
      - В Алге он живет... В Алге! Чего вам еще от меня надо? Больше я ничего не знаю. Ничего! Оставьте меня в покое!
      Бычков и Матасов осторожно вышли. Усаживаясь в машину, они слышали, как мать ласково успокаивала дочку.
      * * *
      Теперь солнце било прямо в ветровое стекло, на ухабинах в кабину забрасывало пыль, и Бычков торопился линовать проселок и выбраться па асфальт. Прилаживая солнцезащитный щиток, он спросил у Михаила Михайловича, не показалось ли ему странным поведение Зины. Нервная она какая-то, натянутая, как струна; ничего особенного вроде и не спрашивали, а на тебе - чуть ли не истерика.
      Матасов согласился, что все это, действительно, очень странно, и у него, Матасова, сложилось такое впечатление, что девушка все время ждала каких-то других вопросов, которых, быть может, боялась больше всего.
      - Видимо, в Алге выясним, что к чему, ждать недолго осталось, - сказал Бычков, и в голосе его Михаил Михаилович уловил скрытую надежду.
      - Думаешь, он? - спросил Матасов.
      Игорь Алексеевич неопределенно пожал плечами. Восстанавливая в памяти события прошедших часов, он старался не упустить ни малейшей подробности из тех немногих документов, с которыми их утром познакомили в райотделе милиции. Сейчас перед встречей с владельцем черного мотоцикла в Алге эти подробности представились ему крайне необходимыми и важными.
      Так что же там было?
      Вот, словно до сих пор перед глазами, несколько фотографии... Среди них одна с ясными отпечатками протекторов шин мотоцикла на обочине дороги. Заключение: отпечатки протекторов шин принадлежат мотоциклу с рабочим объемом двигателя до 250 кубических сантиметров. Другое заключение теперь уже судебно-медицинской экспертизы - потерпевший скончался в результате перелома основания черепа.
      Кое-какие любопытные детали содержал протокол осмотра места происшествия. В нем, в частности, говорилось, что следы мотоцикла в трех метрах от трупа уходят с проезжей части дороги почти под прямым углом вправо, в кювет, что нa месте остановки мотоцикла надломлены и помяты ветки кустарника, а на одной из них - тоже надломленной - бурое пятно, оказавшееся кровью.
      ... Милицейская "Волга" мчалась по тракту, обгоняя вереницы попутных машин. У въезда в Алгу Бычков сбросил скорость.
      Кулгожу Бурлубаева, участкового уполномоченного, oни разыскали на току. Он стоял возле груженной зерном машины и что-то выговаривал шоферу, то и дело указывая рукой на прорехи в брезентовой палатке, прикрывавшей кузов.
      - Слушан, ты знаешь Алима? Лет восемнадцать - двадцать, живет здесь, в Алге, собственный мотоцикл у него...
      - А как же! Есть такой. Месяца три как купил, но прав до сих пор не имеет.
      - Ну и отлично. Оставь на время свое хозяйство и едем с нами.
      .. Дом стоял в глубине двора. На шум машины к калитка вышел пожилой мужчина в манке и выгоревшей шляпе.
      и руки его большие, изборожденные морщинами, почерневшие от времени и земли, яснее всего говорили о том, что многие годы им приходилось и пахать, и сеять, и косить.
      - Вы-отец Алима? - спросил Михаил Михайлович,
      - Да, Алим мой сын.
      - Покажите, пожалуйста, ваш мотоцикл.
      - Проходите. - В спокойных выцветших глазах мужчины не отразилось ни удивления, ни тревоги, и эта невозмутимая увереннность свидетельствовала о чистой совести: мотоцикл на месте и документы на его покупку тоже имеются.
      - Под замком он в сарае стоит. Купил сыну, а прав у него нет. Так и не ездит никто...
      - А Алим-то дома сам? - спросил Бычков.
      - Дома.
      - Чего же он не показывается? Позовите его, он нужен.
      Хозяин направился к дому, а Игорь Алексеевич вышел за ограду на улицу пригласить понятых. Ржаво скрипнули петли, дверь дощатого сарая отворилась.
      - Странно, очень странно, - Михаил Михайлович повернулся, взглянул Алиму прямо в лицо. - Так где же ваш мотоцикл, Алим?
      Худощавый юноша, коротко стриженый, чуть заметно двинул рукой: "Там он, под дровами".
      - А почему вы спрятали мотоцикл?
      - Спрятал, чтобы не ездить... Я даже бензин слил...
      Прав-то у меня нет...
      - Выходит, сам от себя прятал, - заметил Бычков. - нe доверяешь, выходит, себе. А это плохо. Такому человеку глотка спиртного достаточно, чтобы голову потерять.
      - А я не пью, совсем не пью. Отец не разрешает. У нас в семье строго насчет этого...
      - Все мы не пьем, - вздохнул Бычков. - Сейчас посмотрим, сколько ты намотал на спидометре... Если, конечно, он у тебя в порядке.
      Спидометр показал чуть ли не восемьсот километров - Алим пояснил, что на спидометре уже было около ста километров, когда он покупал мотоцикл, а остальные - чего греха таить! - наездил по поселку вечерами, когда улицы были безлюдны, ему никто не мешал учиться водить, да и сам он со своим мотоциклом тоже не был помехой ни сельчанам, ни транспорту.
      Михаил Михаилович составил протокол, посоветовался с Бычковым и Бурлубаевым - не упущено ли чего - и прочитал его понятым. В протоколе, как и положено, указывалось, где, когда, кем, в присутствии кого была произведена выемка мотоцикла, не имеющего номерного знака. И еще Матасов посчитал не лишним записать в протокол: "На переднем крыле мотоцикла обнаружены царапины, происхождение которых его владелец не мог объяснить".
      - У вас есть замечания, дополнения к изложенному? - обратился Михаил Михайлович к понятым.
      - Нет, у меня нет..., - ответила женщина, и, взглянув на Алима, виновато опустила глаза.
      - А у меня есть. - Дородный, седеющий мужчина достал из портфеля очки, неторопливо протер их и попросил у Матасова протокол. - Вот здесь... Вы пишете: "Мотоцикл обнаружен в надворном сарае под грудой рубленных веток."
      Все это так. Его, действительно, обнаружили там, но я вас прошу подчеркнуть, что хозяева не только не препятствовали поиску мотоцикла, но более того, по первому требованию указали, где он находится и открыли сарай.
      - Хорошо. - Михаил Михаилович внес замечание в протокол.
      Подписали.
      Во двор между тем набралось народу - соседи, знакомые... Любопытно ведь, ни с того, ни с сего-милиция!
      Как? Что? Почему? Каждый, кажется, вполголоса норовит высказать свои соображения и догадки, а шум - хоть святых выноси.
      - Хотел поговорить с тобой, да, видно, тут не получится. Пойдем в машину, - сказал Бычков, и Алим молча направился за ним к "Волге".
      Игорь Алексеевич поднял стекла - так тише.
      - Что же ты права до сих пор не получил? Месяца три, как купил, так ведь?