Поверь в любовь (№1) - Поверь в любовь

– Женщин. Я не о постельных отношениях, а о чем-то более важном.

– Счастливая она, – вздохнула с тоской Ника.

– Кто? – не понял Владислав.

– Та, кого ты любишь. А вот меня не любит никто, кроме мамы с папой.

– Твои мама с папой уехали надолго?

– Откуда ты знаешь, что они уехали? – Ника смотрела на него растерянно и удивленно.

– Не знаю. Мне так показалось.

– Скоро приедут. На днях.

– А что не любит тебя никто, ты ошибаешься.

– Ничего я не ошибаюсь. Боже мой! Мне двадцать лет, мои подруги выходят замуж, с кем-то встречаются, а я как… не знаю как кто!

– Девочка моя, тебе только двадцать лет. Вся жизнь у тебя впереди.

– Ты говоришь так, чтобы меня успокоить?

– Нет.

– У меня уже появился комплекс, что я не способна никому нравиться как женщина.

– Это действительно только комплекс.

– Скажи, я тебе могла бы понравиться?

– Ты мне нравишься, – он посмотрел на неё исподлобья. – И сейчас я жалею об одном, что мне тридцать семь лет, я старый неврастеник и не имею на тебя никакого права, а для тебя найдется какой-нибудь молодой мальчик и будет с тобой счастлив.

Ника ошарашено смотрела на него. Она не могла понять, серьезно он говорит или шутит. Владислав ей очень нравился, но услышать подобное признание она никак не ожидала.

– Что ты так смотришь на меня? Я что похож на ненормального?

– Нет. Просто мне никто никогда такого не говорил.

– Хочешь ещё кофе? – спросил он, глядя вниз.

– Хочу.

– Я сейчас вернусь.

Ника посидела немного одна в комнате и пошла за ним на кухню. Владислав сидел и курил. На плите стояла емкость с белым песком, а в ней турка с кофе. Он поднял на неё глаза и спросил:

– Скучно стало?

– Я думала, что скучно стать может тебе, – Ника подошла к нему и рукой коснулась его волос. – Какие у тебя красивые волосы, цвет просто удивительный, вроде бы даже с голубизной.

– Это седина.

– Седина? – удивилась Ника.

– Да. Я вообще-то от природы белый, а когда из больницы вышел, стал таким.

– Все равно красиво. Говорят, ранняя седина у мужчин признак мудрости.

– Лучше бы я был полным дураком, чем так мудрости добавлять.

– Напрасно ты так, – она продолжала гладить его по белым волосам. – Вот увидишь, у тебя все еще будет хорошо.

– Успокоить меня хочешь? – он вымученно улыбнулся. – Только не стоит меня жалеть, я этого не люблю.

– Я говорю то, что думаю, и совсем не пытаюсь с тобой сюсюкать или жалеть тебя, – Ника убрала руку и села напротив него.

– Я ещё не сильно утомил тебя своими проблемами?

– Нет. Если ты устал и хочешь, чтобы я ушла, я уйду.

– Нет, только не это, – он налил кофе в чашки. – Коньячок сюда принести или туда пойдем.

– Можем посидеть здесь и без коньячка. Слушай, а, может, тебе просто стоило пригласить к себе какую-нибудь свою подружку и провести с ней ночь?

– Все мои подружки разбегаются после первой же ночи, проведенной со мной рядом. Я уже пять лет нормально не сплю, мечусь во сне, кричу, просыпаюсь каждый час. Я вообще-то могу трахаться до утра, но девчонкам иногда хочется спать. Поэтому сплю я один, без подружки, охрана и сын привыкли. Собственно, охрана за дверью, сын в другой спальне. Последняя моя подружка смоталась от меня две недели назад. До этого она очень упорно просилась провести со мной не вечер часов до одиннадцати – двенадцати, а нормальную ночь. Ну, прокувыркались мы с ней в постели не как обычно три – четыре часа, а с восьми вечера до двух ночи. Потом она заснула. Я вроде бы тоже устал. Курил часов до четырех, а потом не выдержал и заснул. Утром она меня послала со всеми моими бабками, внешностью, подарками и крутым сексом, и сказала, что если она еще раз проведет со мной спящим хоть два часа, то просто умрет от страха. Теперь я один.

– Ты сказал, что кого-то любишь. Это про неё?

– Нет, – он снова смутился. – Её я, слава Богу, не любил.

– Тогда я тебя не понимаю. Кого-то любишь и, в то же время, никого нет. Странно.

– На ту, которую я люблю, я не имею права.

– Ты в этом уверен?

– Да. Я же тебе уже сказал, что я старый неврастеник с кучей проблем не финансового характера.

Ника удивленно смотрела на него. Владислав опустил глаза.

– Не смотри на меня так, – попросил он.

– Как?

Ответить он не успел. Мигнул и погас свет. Ника испуганно ойкнула. В следующий момент она почувствовала на своей руке его ладонь.

– Что с тобой? – спросил он.

– Ничего, просто я темноты с детства боюсь, – смущенно пояснила Ника.

– Не бойся, я же рядом.

– Не боюсь. Только ты пересядь, пожалуйста, поближе.

Он сел рядом. Ника слышала его дыхание, он все также держал её за руку. У неё закружилась голова. Повинуясь непонятному порыву, она прижалась к нему, и коснулась губами его щеки.

– Девочка, я не имею на тебя права, – почти шепотом сказал он.

– Имеешь. Я даю тебе это право. Тебе ведь сейчас тяжело и больно, а я хочу тебе помочь. Я не испугаюсь, если ты потом будешь кричать во сне. И ещё, я ни на что не претендую.

– Замолчи, – он прижал палец к её губам. – Ты можешь претендовать на все. Я люблю тебя.

– Но…

– Я же сказал: у меня либо сразу, либо никогда. Я говорил о тебе. Я прошу тебя только об одном, не надо, таким образом, меня жалеть.

– Я не жалею тебя.

– Ты не боишься? Мы ведь почти не знаем друг друга…

– Нет. Мне хорошо с тобой.

Он в темноте губами отыскал её губы. От его поцелуев у Ники пропало ощущение пространства и времени. Она отвечала ему, как могла нежно. Когда сильные руки Владислава коснулись её тела, она зашептала:

– Только не здесь…

Легко, будто пушинку, он поднял её на руки и понес наверх, в спальню. Она прижалась к нему, как ребенок, и только удивлялась, как хорошо он ориентируется в темноте.

В комнате все продолжалось так же. Она попала в водоворот, ещё неизвестных ей ощущений, этот водоворот кружил и уносил в бездну, на дне которой было сумасшедшее наслаждение. Ника закрыла глаза и полностью погрузилась в этот водоворот. Очнулась она от острой резкой боли, пронзившей её тело. Боль была настолько сильная, что она застонала, а на ресницы сами собой навернулись слезы. Владислав замер и прошептал:

– Зачем?

– Я так хочу… Прошу тебя продолжай…

– Прости. Я люблю тебя.

На губах Ника почувствовала с поцелуем привкус слез и не могла понять, чьи это слезы. Понемногу боль утихла, и ей стало снова хорошо от ощущения его сильного гибкого тела. В какой-то момент Владислав сделал резкое движение, застонал и замер, а Ника ощутила, как в неё проливается густая влага. Через минуту он покрыл её тело благодарными поцелуями и откинулся на подушку.

– Как ты, маленькая моя? – путаясь пальцами в её волосах и обнимая её, спросил он.

– Хорошо.

– Прости, я сделал тебе больно. Почему ты не сказала, что я у тебя первый?

– Какое это имеет значение? Я хотела быть с тобой.

– Почему?

– Я хотела быть твоей женщиной. И больно мне было совсем чуть-чуть. А тебе? – в её голосе послышалось смущение. – Тебе не понравилось?

– Все было прекрасно. Мне никогда и ни с кем не было лучше.

– Поцелуй меня ещё раз, мне так хорошо с тобой.

– Почему ты хотела быть моей женщиной? – после поцелуя спросил он.

– Потому что ты самый чудесный мужчина, которого я встречала в жизни. Ты мне нравишься.

– А как же мальчики?

– Мне не нужны мальчики. Мне нужен только ты.

– Ты не оставишь меня?

– Нет. Скажи, то, что говорил.

– Я люблю тебя, солнышко мое.

– И я люблю тебя. Я хочу быть с тобой.

– Но…

– Я прошу тебя, – она прильнула к нему и обвила его шею руками.

В этот раз больно ей почти не было.

Глава 4

Она проснулась, когда в комнате было совсем светло. Это была не её комната, не её постель, рядом спал и обнимал её во сне ослепительной красоты мужчина с распущенными длинными белыми до голубизны волосами. В постели Ника лежала совершенно голая, по-видимому, мужчина был тоже раздет, но укрыт до пояса. Она осторожно выбралась из-под его руки и села в постели. Мужчина проснулся от её движения и приподнялся на локте. Со сна взгляд его удивительно-голубых глаз был ещё немного бессмысленным. Он обнял Нику и прижался лицом к её груди.

– Куда ты? – у него был слегка хрипловатый спросонья голос. – Не уходи, пожалуйста.

– Я только в ванную схожу и вернусь. Ты спи.

– Только не оставляй меня, – он жадно вдохнул запах её тела. – Я люблю тебя.

Он откинулся назад на подушку и снова уснул. Ника поднялась с постели и чуть не вскрикнула от ужаса. На простыне остались пятна крови. Она вспомнила все, что случилось ночью, и чуть не заплакала. Ступая как можно тише, она собрала разбросанную в беспорядке свою одежду, прошла на цыпочках в ванную, привела себя в порядок и также тихо вышла из комнаты, а затем из дома. Когда она выходила за калитку, напротив остановилась красная «Мазда» из которой вышел парень, чем-то неуловимо похожий на вчерашнего телохранителя. Ника поняла, что это второй телохранитель. Он внимательно посмотрел на неё. Ника быстро пошла к перекрестку. Улицы были почти пустыми. Ника остановила первую попавшуюся машину и назвала адрес.

– Который час? – спросила она у водителя.

– Четверть седьмого, киска. Что у дружка задержалась? – масляно улыбаясь, спросил водитель.

– У подружки, – Ника строго на него посмотрела.

Дома она упала на кровать и, уткнувшись головой в подушку, плакала долго и безутешно о том, что больше никогда с ним не увидится, что все происшедшее было не больше, чем ночным наваждением.

Потом был год, на протяжении которого Владислав снился ей, чуть ли не каждую ночь. Поначалу Ника ходила грустная и подавленная. Это заметила одна из её подруг – Рита. Как-то раз она спросила:

– Никуля, что с тобой происходит? Ты как в воду опущенная.

– Помнишь, когда мы ходили в «Вечерний» на дискотеку, и я ушла? В тот вечер я познакомилась с одним человеком. В общем, мы поехали к нему домой. В этот день было пять лет со смерти его брата-близнеца и невесты. Ему было очень плохо. Мы проговорили до средины ночи, а потом, – Ника смутилась. – Ну, сама понимаешь, что было потом. А утром я ушла, хотя он просил не уходить.

– Тоже мне герой-любовник! – ухмыльнулась Рита. – Просил не уходить! Лучше бы проводил. Все они специалисты девочек невинных соблазнять и рассказывать душещипательные истории. Заразой какой-нибудь он тебя хоть не наградил?

– Он спал. Я ушла потихоньку. Меня видел только его второй телохранитель. И вообще не похоже было, чтоб он вешал мне лапшу на уши.

– Телохранитель?

– Ну, да, телохранитель. А что?

– Крутой какой-то?

– Не бедный. Бизнесмен. Ну, он так мне сказал.

– Тебя что, насильно к нему затащили?

– Я сама согласилась, когда он предложил поехать к нему.

– А это не бандит какой-нибудь? – с опаской спросила Рита. – Он где живет?

– На Александровской. Свой дом. Сколько комнат я не поняла, но много. Не женат. Сын от первого брака. Два телохранителя. Вечером был один, он его отпустил, утром приехал другой.

– Ника, он может и крутой, не знаю только кто, бандит или бизнесмен, но по всей вероятности он никак не разведен, а жену либо в отпуск отправил, либо просто с ней поругался. У тебя всё в порядке со здоровьем? Сыпи там какой-нибудь или выделений непонятных нет?

– Нет. А почему ты так думаешь?

– Ой, мало ли чего от этих навороченных мужиков ждать можно! А с месячными все в порядке? Ты не забеременела?

– Вроде бы нет. Два месяца прошло, у меня все в порядке.

– Ну, вот и всё. А теперь забудь о нем думать. Если он даже и не женат, то уже нашел себе другую девочку и также ей рассказывает сказки про брата и невесту. Про тебя думать он уже забыл, могу тебя уверить.

Ника вздохнула в очередной раз и села в постели. «Что же теперь будет? – подумала она. – Он ничего не забыл, но вдруг Рита права, я только очередная игрушка?». Ей хотелось, чтобы скорей наступило утро и, в тоже время, она боялась встречи с Владиславом. Только к утру она забылась легким сном.

Глава 5

Владислав поднимался по лестнице и чувствовал себя как мальчишка перед первым свиданием. У него почему-то не пропадало ощущение, что сейчас повторится то же, что и год назад. Владислав спал впервые за пять лет без кошмаров, не просыпаясь и не крича во сне. Тогда его разбудил телохранитель около семи часов. Он вошел в его спальню, осторожно тронул Владислава за плечо и, когда тот не проснулся, потряс его сильнее. Владислав открыл глаза и непонимающе посмотрел на телохранителя.

– Что случилось? – спросил он.

– Влад Палыч, ты в порядке?

– Да, а что? Который час?

– Четверть восьмого. Вы собирались ехать с Аликом в школу на последний звонок. И ещё у тебя в комнате было так тихо, – телохранитель замялся. – Обычно ты так тихо не спишь.

– Думал, что я уже в ящик сыграл? – мрачно пошутил Владислав. – Не дождетесь! Где девушка?

– Какая девушка? – не понял телохранитель.

– Здесь должна была быть девушка.

– В джинсах и светло-сером свитерке, с длинными волосами?

– Да. Где она?

– Ушла. Я подъехал в пять минут седьмого, она как раз вышла. А что, что-нибудь пропало?

– Куда вышла? – Владислав напряженно посмотрел на него.

– Из калитки вышла. Так что, пропало что-то?

– Уйди, идиот! Ничего не пропало. Одно на уме, – Владислав обхватил голову руками и повторил. – Ушла…

– Влад Палыч, ты в порядке? – телохранитель смотрел на него почти испуганно.

– Ты слышал, что я сказал? Пошел вон! В порядке я, – и уже более примирительно он добавил. – Ты завтракал? Иди сообрази что-нибудь на двоих. Я сейчас приведу себя в порядок и приду. Как раз успеем. Сядешь сегодня за руль.

Телохранитель вышел из комнаты, так до конца не поняв, что происходит, и пошел на кухню. Владислав поднялся с постели и теперь, когда откинул одеяло, увидел на простыне пятна крови. События ночи снова встали в памяти. Он чуть не заскрипел зубами от боли, сжавшей сердце. Владислав снял простыню с кровати, свернул её и положил в комод, а кровать застелил свежей. Потом он минут десять стоял под душем, меняя холодную и горячую воду. Приведя себя в порядок, он спустился вниз, где на кухне его ждал телохранитель. Кроме кофе он ничего не смог заставит себя проглотить.

Взглянув на часы, он поднялся, достал из кармана пиджака очки с фотохромными стеклами в тонкой золотой оправе, одел их и сказал коротко телохранителю:

– Все, Серега, поехали. Спасибо за завтрак.

Телохранитель снова удивленно посмотрел на него и пошел вслед за ним к двери.

Глава 6

Дверь ему открыла Ника, и у него отлегло от сердца. Она смущенно улыбнулась, пропуская его в дверь, и тихо сказала:

– Привет.

– Привет, – он склонился и поцеловал её. – Как спала?

– Спасибо, хорошо. А ты?

– Твоими молитвами.

– Ника, кто пришел? – раздался из комнаты голос тёти и после этого она сама, словно парусник, выплыла в прихожую. – А, это вы, Владислав! Я так рада. Доброе утро.

– Доброе утро, – Владислав поцеловал тёте протянутую руку, и Ника про себя отметила, что, целуя руку, он склонялся только к её руке, а остальным, в том числе и тёте, он целовал руку, поднимая её вверх, и, только чуть-чуть пригибая голову. – Как ваше драгоценное?

– Спасибо, всё чудесно.

– Вы не станете возражать, если я приглашу Нику на пляж в бухту. Обычно мы ездили туда с Костей, но с сегодняшнего дня Костя на работе и я один.

– Конечно, кончено! А что мы с вами здесь стоим? Проходите.

– Спасибо, но я думаю, не стоит. Ника быстро соберется.

– Я уже готова, – сказала Ника, выходя в прихожую и поправляя на ходу заколку.

– Вас ждать к обеду?

– Нет, пожалуй, – ответил Владислав, – вы можете не волноваться, Ника голодной не останется. Мы вернемся ближе к вечеру.

– Если Ника с вами, я совершенно спокойна.

Глава 7

Они приехали на пляж в бухточку. Здесь по-прежнему было тихо и не было никого. Владислав сел на песок, расшнуровал кроссовки и начал снимать низко срезанную черную майку. Ника с восхищением смотрела, как двигаются его мускулы под загорелой, будто атласной кожей. Он поднялся, снял белые брюки и остался в ярко-голубых лайкровых довольно узких плавках. У него была идеальная фигура античной статуи. Он повернулся к Нике и поймал её взгляд.

– Потом насмотришься, – улыбаясь, сказал он и растянулся на горячем песке. – Раздевайся.

– Ты специально занимаешься? – спросила Ника, снимая платье.

– Нет, только для себя, чтобы форму поддерживать. В основном теннисом, если есть настроение, бегаю по утрам, ещё гири тягаю.

– Однако же выглядишь ты неплохо, – она тоже легла рядом с ним на песок. – Ты давно приехал?

– Пять дней.

– А как твой сын?

– Помнишь? – он улыбнулся. – Поехал отдыхать в Болгарию. А ты как?

– Также, как и раньше. Учусь.

– Ника, – он стал серьезен, – по-моему, нам нужно поговорить.

– О чем?

– О том, что между нами было. Почему ты тогда ушла? Что-то было не так?

– Все так… – Ника помолчала. – Просто утром мне показалось, что тебе это может быть не нужно. Накануне у тебя был тяжелый день, тебе было плохо и все так случилось…

– Хочешь сказать, что для тебя это не имело никакого значения?

– Имело. Я подумала, вряд ли утром для тебя это будет иметь то же значение, что и ночью.

– А то, что я тебе сказал, что люблю тебя, для тебя имело значение?

– Да. Ни до, ни после этого ничего подобного мне никто не говорил.

– Всего лишь?

– Нет. Не только… Я помню всё, всю ту ночь до мельчайших подробностей.

– Я тоже. С той ночи у меня ничего не изменилось, я повторю тебе, что люблю тебя, что не могу без тебя, что не хочу тебя терять снова. Изменилось одно, я больше не вижу кошмаров с той ночи, не кричу во сне и каждую ночь я вижу тебя во сне. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Говорит. Я тоже вижу тебя во сне.

– Ты слышала о таком понятии как «судьба»? – он сел и закурил. – В стеклах его очков отражались облака.

– Слышала. Ты хочешь сказать, что это судьба?

– Да. Я почти не езжу той дорогой, никогда не беру попутчиков, не имею дела с девственницами, не пускаюсь в откровения с незнакомыми мне людьми, да и со знакомыми не сильно-то откровенничаю. Тебе я рассказал за одну ночь больше, чем Косте за десять лет. Я поехал той дорогой, будто меня кто-то толкал. Когда я увидел тебя, то у меня все поплыло. Ведь я даже в постель тебя тащить не хотел, мне просто нужно было быть с тобой рядом.

– Что нам теперь делать, Влад? – Ника с надеждой посмотрела на него.

– Мы должны быть вместе, – он снял очки. В его глазах не было и тени улыбки. – Давай поженимся.

– Прости, Влад, – она смутилась, – я ещё к этому не готова.

– К чему именно? – он усадил Нику к себе на ноги.

– Стать твоей женой. Я хочу, как и тогда, быть твоей женщиной.

– Почему ты не хочешь выйти за меня замуж? Тебя пугает разница в возрасте?

– Нет. Это меня пугает меньше всего. Просто мы друг друга так мало знаем. Кроме того, стоит подумать, как на меня посмотрят твои сын и дядя.

– Нормально. Сын знает о тебе. А дядя против не будет, он давно твердит, что мне пора жениться. И, потом, ты замуж выходить будешь за меня или за дядю?

– За тебя. Ты что все рассказал сыну? – она испуганно посмотрела на него.

– Допустим, не в мелких подробностях, но с Аликом у нас нет секретов друг от друга. Что у тебя вид такой, будто ты привидение увидела?

– Как ты себе представляешь нашу встречу? Вот, сынок, барышня, с которой я по приколу познакомился среди ночи?

– Не говори глупости. Все будет нормально.

– Ты хоть Косте и Марине ничего не говорил? – Ника грустно улыбнулась.

– Конечно, нет. За кого ты меня держишь? Ника, девочка моя, давай не будем пытаться уйти от этой самой судьбы.

– Влад, я не знаю, – она склонила голову. – Скажу честно, ты мне далеко не безразличен, но есть ещё столько «но».

– Неужели они так непреодолимы?

– Не знаю. Порой мне кажется, что всё очень просто, порой, что всё очень сложно.

– Если не усложнять, то всё нормально. Я тебя люблю и я разобьюсь, чтобы ты была счастлива. Ты мне веришь? – он приподнял её голову за подбородок и посмотрел в глаза.

– Верю, – Ника как-то вымучено улыбнулась. – Только давай не будем торопиться с женитьбой. Немного подождем.

– Хорошо. Только не бросай меня, как тогда.

– Не брошу, – Ника прижалась лбом к его широкому плечу и, вздохнув, добавила. – Если бы ты знал, как мне тебя не хватало весь этот год, как я скучала… Как я люблю тебя…

– Почему ты грустишь? – он обнял Нику за плечи.

– Тебе показалось. Это все из-за того, что я сильно переживала, а теперь все так хорошо.

Он склонился и поцеловал её нежные губки. Ника ответила. Целовались они долго, иногда в перерывах шепча, друг другу самые нежные и ласковые слова. Наконец Владислав тяжело перевел дыхание и сказал:

– Ну, все, хулиганка маленькая. Я больше не могу. А то это плохо кончится.

– Почему? – Ника удивленно посмотрела на него.

– Ты что, ничего не чувствуешь?

– А что я должна чувствовать?

– Тебе сидеть хорошо?

– А, – Ника слегка смутилась и рассмеялась. Она сидела на ногах у Владислава и чувствовала, прижавшись к нему, как он возбужден. – А что будет, если не мы не перестанем?

– Я либо почувствую себя молодым мальчиком, либо прямо здесь что-нибудь с тобой сделаю.

– Не торопи меня, – она опустила глаза.

– Конечно, не буду. Как скажешь. Только давай тогда перестанем хотя бы на некоторое время. Потом, если тебе нравится, можем продолжить.

– Мне очень нравится. Мне нравится быть твоей женщиной. Просто прямо здесь и при таком скоплении птичек, – она указала на чаек, – я стесняюсь.

– Шутишь?

– Про птичек. Всё остальное серьезно.

– Ладно, идем, поплаваем.

Глава 8

Прошло три дня. Каждый день Владислав и Ника вместе ходили на пляж в бухточку, загорали, купались, разговаривали о всяких мелочах и рассказывали друг другу о своих семьях, привычках, друзьях. В перерывах между всеми этими занятиями, или пока загорали, они могли по долгу целоваться. Нике это очень нравилось, а Владислав, хотя и был счастлив, ему эти поцелуи доставляли постоянные мучения, а дальше поцелуев никак дело не шло. Торопить Нику он попросту боялся. Его постоянно преследовало чувство, что он не достоин того счастья, которое ему послала судьба. Он постоянно был весел, если веселилась Ника, но стоило ей задуматься, как он становился задумчивым.

Состояние Владислава заметил Костя. В один из вечеров, когда они сидели на балконе и курили, он спросил:

– Влад, что с тобой в последнее время происходит?

– А что? – Владислав удивленно посмотрел на Костю.

– Ты приехал скучноватый, а теперь как на крыльях летаешь.

– Кажется тебе, Костик, – он улыбнулся мечтательной улыбкой.

Глава 9

В тот день они снова пришли на пляж. Погода начала портиться. По небу временами плыли тяжелые серые тучи, закрывая солнце, чайки носились низко над водой и почему-то особенно громко кричали. Как обычно они устроились поближе к кромке воды и стали строить замок из песка, который начали строить в первый день, когда пришли сюда вместе.

– Сегодня, наверное, дождь будет, – сказал Владислав, доставая сигарету. – Курить будешь?

– Ты на тучки смотришь? – Ника тоже прервала свое занятие, сполоснула руки и взяла сигарету.

– Все старые шрамы на погоду ноют, – он поморщился.

– Влад, а как в тебя стрелял этот козел? У тебя шрам на груди один, второй, на виске и, если не ошибаюсь, что-то похожее на шрам на спине.

– Висок и грудь это относительно свежие. На спине действительно был шрам, но его, на сколько могли, подправили и ещё на плече шрам, под наколкой.

– Я сначала подумала, что это шрам, а потом, что просто показалось. Такой смешной крокодильчик. Я вообще не люблю наколки, но у тебя маленькая и сделана очень интересно.

– В Штатах кололи. Там слишком много возни со шрамом было бы, а так не заметно.

– А откуда у тебя старые шрамы? – Ника кончиками пальцев провела по чуть заметной полоске на спине у Владислава.

– Из Афгана, – помолчав и прищурившись, ответил он.

– Из Афгана? – Ника очень удивилась. – Ты никогда раньше не говорил. Ты был в Афгане?

– Был. Тогда в армию брали всех подряд. Мы с Вальком тоже попали, хорошо хоть врачами. Там нам обоим и перепало.

– Как?

– Мы везли в машине раненых в госпиталь и нарвались на засаду. Из двадцати в живых осталось только пятеро. Потом один умер уже в госпитале. Мы остались живы. На этом закончилась наша служба в Вооруженных силах и бурное боевое прошлое. О нем я не люблю распространяться. Не такими мы были там героями и благодетелями, как говорят.

– Твой брат был тяжело ранен?

– Легче чем я. Я его закрыл собой, – он снова помолчал. – Валек только за две недели до этого женился на медсестре – Оксане. Знаешь, в армии медового месяца не бывает. В тот день у него душа не лежала, чтобы Оксанка ехала с нами, но с начальством не сильно-то и поспоришь. Мы отстреливались. Потом я услышал, как она сзади вскрикнула, Валек закричал: «Ксюха!». Я повернулся. Она лежала на спине с открытыми глазами, а Валек стоял над ней на коленях. Его автомат валялся в двух шагах. Я понял, что Оксанка мертва. Повернувшись назад, я увидел душмана, который целился в Валька. Это все происходило в считанные доли секунды. У меня оставалось совсем мало патронов в магазине, я выстрелил их все, почти не глядя, и прыгнул на Валика. Мы вместе упали на землю. В душмана я все-таки попал, но он, видно, тоже по инерции продолжал стрелять, потому что мне показалось, что в спину мне вбивают горячие гвозди. Очнулся я уже в госпитале. Валек лежал на соседней кровати. Он был ранен в плечо и руку. Его отправили домой раньше, меня на неделю позже.

– А Оксану действительно убили?

– Да. Валик очень тяжело переживал её смерть. Да и у меня дрянной осадок на душе остался. И после всего этого, и после самой войны…

– Влад, а ты смог бы убить человека? – Ника пристально посмотрела ему в глаза.

– Смотря, при каких обстоятельствах. Тогда смог.

– Тогда… А, может, ты не убил его?

– Убил. Знаю, что убил. И не только его. Мы не один раз так раненых возили.

– Тебе было страшно, когда ты в них стрелял?

– Нет. Мне было гораздо страшнее, когда стреляли в нас. И совсем страшно, когда стреляли в Валика, – жестко ответил он.

– А потом? Когда стреляли в тебя дома?

– Не знаю. Никогда не думал. Я просто всё слишком хорошо помню. Когда хотят убить тебя самого, то совсем не страшно… Тогда страшно не было…

– Того, кто стрелял в тебя дома, ты смог бы убить?

– Да. Но на тот момент у меня с собой не было оружия.

– И тебе бы не было страшно?

– Нет. Кстати, я неплохо владею оружием.

– Каким? – Ника снова удивленно смотрела на него.

– Пистолетом, ножом. У меня есть пистолет.

– Зачем? – она смотрела почти испуганно.

– Не помешает.

– А охрана у тебя тоже вооруженная?

– Да. Но я же тебе говорил, что это дядина прихоть.

– Скажи, и у сына твоего есть охрана?

– Есть.

– Зачем?

– Однажды со мной решил посчитаться один не слишком умный парень. Он нанял ребят, Алика подловили, когда он шел с дискотеки, и избили. Он пролежал две недели в больнице. С тех пор у него есть охрана. Тебя это шокирует?

– За что с тобой хотели посчитаться?

– Там, где большие деньги, всегда есть разборки. Не я их начинал. Человечек просто хотел стаскать с меня денежки и не ожидал, что я обращусь в органы. Но до этого успели попробовать меня достать через Алика.

– Влад, а если я выйду за тебя замуж, то и у меня будет охрана? – она смотрела на Владислава почти со страхом.

– Вообще-то, возможно и будет. А почему это тебя так напугало?

– Ты же сам говорил своему дяде, что ты не малое дитя и не на зоне. Это что ходить как под конвоем? Постоянно за спиной будет гориллоподобный малый.

– Почему как под конвоем? Моих телохранителей ты видела. В общем, нормальные ребята, кстати, с высшим гуманитарным образованием. У Алика тоже. Его просто привозят в школу и увозят оттуда. Если идет с девочкой на дискотеку, охранник идет с ними, вроде бы как компанию составляет. Он нормально воспринимает своего телохранителя, можно сказать, что они дружат. Я своих хлопцев иногда гоняю, потому что они больно уж добросовестно исполняют свои обязанности и пытаются вести себя как няньки.

– Им хорошо платят?

– Конечно. У меня в фирме народ на зарплату тоже не жалуется.

– И охрана у тебя всё время вооруженная?

– Да. И у Алика тоже. Что тебя так шокирует? – он удивленно смотрел на Нику.

– Я просто представила себя в сопровождении телохранителя, и мне стало дурно. Я не хочу всего этого. Понимаешь? Я не хочу лезть в эту грязь.

– Почему грязь?

– А как это все назвать? Ты так легко говоришь о том, что можешь убить человека, что у тебя и у твоей охраны есть оружие. А завтра что, вы спокойно начнете все постреливать?

– Ника, успокойся, – он хотел обнять её, но она вывернулась из-под его руки. – Ты просто не совсем правильно меня поняла. Я не имел в виду, что легко могу убить человека. Я убивал душманов только тогда, когда стреляли в меня и моего брата. По-твоему, было бы лучше, чтоб меня убили? – Владислав закурил. Ника не ответила, и он продолжил. – Я терпеть не могу смерть. Своей я не боюсь, у меня была клиническая смерть и я знаю, что там и что умирать не страшно. Все-таки я врач–реаниматор и я делал всё, чтобы не дать человеку умереть. В основном мне это удавалось. Но сейчас не об этом разговор. Если есть оружие и кто-то ним умеет пользоваться, в данном случае мои ребята и я, это далеко не гарантия того, что мы начнем, как ты сказала «спокойно постреливать».

– Все равно, я так не могу и не хочу! – у Ники задрожали губы. – Это все просто ужасно!

– Чего ты не можешь и не хочешь?

– Ничего этого! Я не могу быть с тобой, зная все это!

– Ника, перестань, успокойся, – он обнял её и прижал к себе. – Все будет, как ты захочешь. Я распущу охрану и продам пистолет.

– Нет… Отпусти меня… Вообще, я хочу домой, – она оттолкнула Владислава. По её щекам текли крупные слезы. – И вообще, больше не приходи…