Гончая - Тень короля

Он посмотрел на не тронутый пером лист, опечаленно вздохнул и вернул его в сундучок. Все равно о пропавшем вожде писать нечего… Пойти, что ли, перекусить? Даже пообедать забыл сегодня.

– Друже, – Ивар повернулся к Творимиру, который, сидя на кровати, прилежно начищал меч, – как насчет миски горячей похлебки?

– Эх, – подумав, кивнул русич, убирая оружие в ножны. В отличие от занятого своими заметками командира он днем поел, но похлебка кухарке нынче так удалась… Отчего бы не повторить? Много не мало.

Лорд Мак-Лайон улыбнулся и, защелкнув хитроумный замок, полез под стол. Поднял одну из половиц, пристроил сундучок в образовавшуюся нишу под полом и снова закрыл щель доской. Потом, чихая, выбрался наружу:

– Финви по ушам надаю. Пылища в углах, аж глаза слезятся.

– Эх, – отмахнулся Творимир, направляясь к двери. Взялся за ручку, обернулся к Ивару – мол, поторопись, а то без ужина останешься… И замер. В коридоре, судя по звукам, кого-то били. Прислушавшись к возне с той стороны и уловив знакомое поскуливание, русич одним движением распахнул дверь и с многообещающим рыком шагнул в коридор.

Трое наемников, прижав к стенке извивающегося Финви, мутузили парнишку без зазрения совести… Высунувшийся следом за другом Ивар присвистнул:

– Милые новости! Эй, ребята, какого черта?!

– Твое какое дело? – огрызнулся самый ретивый, сотник по кличке Морда. И пнул жалобно пискнувшего бродяжку носком сапога.

Русич сделал шаг вперед и угрожающе наклонил голову: учить балбеса уму-разуму было его, Творимира, почетной обязанностью. А каким-то немытым дружинникам…

– Друже, погоди. – Лорд Мак-Лайон придержал его за локоть и подошел к забиякам: – Слышь, Морда, пусти парня. Силу приложить некуда – на своего слугу заработай и хоть насмерть запинай, коли так приперло! А чужих не трожь.

– Шли бы вы отсюда…

– Ты, я гляжу, слов не понимаешь? – уже всерьез нахмурился Ивар, положив ладонь на рукоять кинжала. – Так мы это исправим… Руки убрал, пока их тебе по плечи не укоротили!

– Слыхали, мужики? – издевательски протянул наемник, оглянувшись на своих ухмыляющихся приятелей. – Эти пришлые нам еще угрожают. Без году неделя как нанялись, в караулы не ходят, жрут за троих, получают вдвое больше нашего, слуга ихний всех кухарок перещупал за здорово живешь… И мы же теперь, получается, кругом неправы?.. – Он повернулся к Ивару и процедил: – Валил бы ты отсюда! И бугая своего немого убрал подальше!.. А то ведь, не ровен час, госпожа Мак-Кана без охраны останется… А что касается этого умника, – наемник, прищурившись, кивнул на закрывшего голову руками Финви, – так имеем право! Будет знать, как за чужими бабами волочиться…

– На всех ваших баб его одного не хватит, – криво ухмыльнулся лорд, делая за спиной знак Творимиру. – А если мой слуга только твою с пути сбил, так и разбирался бы с ним один на один. Иль не сдюжишь, а, Морда?

– Ты чего сказал?.. – набычился тот. И, отпустив воротник своей жертвы, замахнулся. Но попал почему-то не в лицо нахалу, а в каменную стену – шотландец ловко пригнулся, поднырнул у сотника под рукой и, сграбастав Морду за его собственный пояс, одним движением развернул от себя, успев, ко всему прочему, еще и наградить хорошим тычком под ребра. Морда взревел: – Ах ты, выродок! Ребята, сюда!!

Из покоев напротив, шумя и толкаясь, вылетело еще человек десять. Итого общим счетом – тринадцать. Вот и не верь после этого в приметы…

– Перекусили… – себе под нос пробормотал Ивар, уворачиваясь от очередного кулака и выдергивая из-под ног взбесившихся наемников полуживого от страха Финви. – Вставай, дуралей. Затопчем… Брысь в комнату, засов опусти и сиди.

– А в-вы?.. – всхлипнул побитый проводник.

Лорд сердито взял его за шкирку и, впихнув в комнату, захлопнул дверь.

– Мы?.. – ни к кому не обращаясь, хмыкнул он. – А с нами все в порядке. Мы же не самоубийцы… В отличие от некоторых!

– Эх, – согласно прогудел Творимир, закатывая рукава. Потом подумал и кивнул в сторону задней двери.

– Согласен, – проследив за его взглядом, отозвался лорд Мак-Лайон. – Парни, вам, я вижу, давно не терпится… Без вопросов – мы оба к вашим услугам! Только либо во дворе, либо перед хозяином за погром внутри дома сами будете отвечать. Идет?

– Пошли, – буркнул Морда, махнув рукой переминающимся с ноги на ногу товарищам. Если по правде, огрести от Дэвина за выбитые двери и выпачканный пол ему тоже не улыбалось…

Госпожа Мак-Кана влетела в покои старшего брата, громко хлопнув дверью. И выпалила с порога:

– Дэвин, есть у тебя совесть?!

– Ты о чем? – обернулся стоящий у окошка вождь.

Дейдре всплеснула руками:

– А то ты не знаешь! Там, во дворе, твои бойцы мою охрану в пыли валяют!

– И чего? – усмехнулся брат, оборачиваясь. – Ведь безоружные все.

– Какая разница?! Их дюжина против двоих!

– Я считать умею, – пожал плечами Дэвин и поманил ее пальцем: – Ты не визжи на весь дом, женщина, а лучше сама посмотри. А потом уже думай, кто кого в пыли валяет. Гхм! Однако… Чего Макорик этих умельцев себе не оставил?

– Не понимаю… – Дейдре подошла к окну и посмотрела вниз. Там, на заднем дворе, вовсю кипел неравный бой. Причем, как, приглядевшись, поняла она, неравным он был в основном для наемников Дэвина. – Вот это да!

– И я про то же, – кивнул вождь О’Нейлл. – Школа хорошая… Не наша.

– Так ведь они не ирландцы.

– Это понятно. – Он со смесью удивления и одобрения глядел на то, как его люди разлетаются в стороны от стоящих спина к спине охранников сестры. «Мастера, черт меня подери! – подумал Дэвин. – Причем сработанные. Как там этого немого звать? Тормир, кажется?.. Хорош! Здоровенный, как лось, а поди ж ты – еще ни разу не подставился. Водой перетекает… Нет, не норманнская выучка. Есть похожее что-то, но не она. – Он перевел взгляд на Ивара и нахмурил брови. – А это я вообще не пойму, что за школа! Шустрый, как белка. Каррику в челюсть с ноги въехал. И видно же, рассчитал удар! Так ведь и шею переломить можно…» – Догадливые, – хмыкнул вождь. – Не калечат никого. А может, не впервой проверки такие уже…

– Проверки?.. – ахнула Дейдре.

Братец развел руками:

– Ну не насмерть же бьются, дурочка!.. Оно мне надо?

– Так ты нарочно…

– Ну да. Стравил малость. И чего? – Он пожал плечами. – Ты мне сестра родная, и я должен быть уверен, что твоя охрана, в случае чего, сможет отбить нападение. И как прикажешь быть – на слово им поверить? Или на размеры Тормира понадеяться? Нет, малышка, не те нынче времена! И пока я своими глазами не увижу, на что они способны… – Дэвин отвлекся на драку и крякнул: – Эк разгулялись!.. Пусти волков в курятник… Что ты там говорила, Дейдре? Дюжина?

– Ой, – округлила глаза госпожа Мак-Кана, снова взглянув вниз. – Пятеро осталось…

– То-то и оно. – Вождь пересчитал по головам валяющихся на земле наемников: – Восьмерых за четверть часа уработали… Повадки у ребят, конечно, странные… Но дело знают.

– Убедился? – высокомерно фыркнула Дейдре. – Так заканчивайте уже всю эту показуху! У нас гарнизон небезразмерный.

– Ну всех-то не положат, – отмахнулся Дэвин. – Погоди, не лезь под руку… Во прыгучий же! Нет, завтра поедем к Макорику – и я у него все-таки спрошу, где он эту парочку нарыл. Первый раз вижу, чтобы так дрались! Ну-ка, ну-ка…

Дейдре скорчила страдальческую гримаску:

– Вот вечно у вас… Погоди, Дэвин! Ты же сказал, что они безоружные.

– И чего?

– А того. – Сестра пихнула его локтем в бок и ткнула пальцем во двор: – Глаза-то разуй, у Мэдока что в руке?!

– Вот поганец! – просвистел вождь, сводя брови на переносице. – Где Грихар?! Велено же было…

Дэвин О’Нейлл навалился грудью на подоконник, высматривая подле караулки главу дружины. Тот должен был маячить неподалеку, чтобы по первому знаку хозяина прекратить драку. И он же, к слову, должен был заранее убедиться, что бойцы сняли все оружие. «Да где тебя нечистый носит?! – сердито подумал Дэвин, обшаривая взглядом двор. Грихар как сквозь землю провалился. – Самому разнимать, что ли? Еще не хватало, чтоб они друг другу кровь пустили!»

Творимир мягко переступил с ноги на ногу, примериваясь, как бы половчее уложить двух наступающих на него бойцов. Один по левую руку, другой по правую – и перемигиваются, дуралеи… Что немым его прозвали – да и бог с ними, но ведь не слепой же! Русич сделал шажок вперед, глядя поверх голов нападающих, дождался, когда они слаженно бросятся в атаку, и, чуть качнувшись в сторону, сделал подсечку. Первый боец споткнулся и, попытавшись сохранить равновесие, растопырил локти… На один из которых тут же напоролся его товарищ. Бывший воевода только усмехнулся в бороду: тоже еще, знатные рукопашники… Бери их голыми руками и крути в бараний рог… Что он, собственно, тут же и сделал. «Крутить» не стал – чай, не вороги, но лбами столкнул от души! Аж искры полетели.

– Эх? – деловито поинтересовался русич, осторожно укладывая двух обмякших наемников наземь и поворачиваясь к командиру.

– Ты передохни, – отозвался тот, – с этими я сам…

Творимир оценил ситуацию, прикинул возможности товарища, присовокупил трех измочаленных прыжками Ивара туда-сюда тяжелых бойцов и послушно отошел в сторонку. По его мнению, там уже и бить-то было нечего. Морда, с разбитым носом и вывихнутым плечом, больше бранился, чем нападал, а двое других, судя по всему, вообще лучники! С мечом, может, еще куда ни шло, но врукопашную, да против изворотливого лорда, который даже не устал… А парни-то выдохлись. Дорогой командир не только на словах головы морочить умеет, впрок пошли дипломатические разъезды. Особенно в Сирию, где он целый год проторчал не без пользы. Там учителя знатные, а школы такие…

– Эх?! – напрягся Творимир. Похоже, один из лучников решил компенсировать недостаток ловкости в ближнем бою подручными средствами. Ивар дернулся на голос друга и краем глаза успел заметить летящий в его сторону кулак с надетой на него свинчаткой… Сзади сопел в затылок второй лучник. Слева, по-бычьи нагнув голову, метнулся Морда. Ах ты, черт, понадеялся на договоренность. Эти бешеные ирландцы…

– Мэдок, скотина! – рявкнули откуда-то сзади. – Ты что?!

Впрочем, окрик главы дружины яростно пыхтящему Мэдоку был сейчас что медведю еловая шишка в бок. Королевский советник отшатнулся вправо и ушел вниз, на лету ловя выброшенную вперед руку. Перехватил за сжатый кулак и вывернул на себя. Мэдок взвыл от боли в выкрученном запястье… А так как разогнаться парень уже успел, то его так и понесло левым плечом вперед – прямо в объятия соратника! Второй лучник охнул – ему прилетело головой прямо в живот. А потом еще и по загривку ребром ладони – от взлетевшего распрямившейся пружиной вверх Ивара. Оба наемника, потеряв равновесие и весь боевой дух, жалобно бранящейся кучкой свалились в пыль… Лорд Мак-Лайон скользнул в сторону и замер напротив свирепо рычащего Морды:

– Ну что? До победного или хватит?

– Да я тебя!! – просвистел наемник, собрал последние силы и ринулся на таран.

Ивара, однако, не достал – шустрый «попрыгунчик» стоять и ждать, пока соперник осчастливит его точным попаданием, не собирался. Правда, и нарезать зигзаги по двору не стал тоже – чуть ушел плечом вправо, запрокинул корпус назад и просто-напросто подставил Морде ножку. Ослепший от ярости сотник притормозить не успел. И сгруппироваться тоже – посему позорно плюхнулся носом в землю… А мгновение спустя осознал, что шотландский «кузнечик» уже сидит у него на спине и, посвистывая, опытно заламывает руку.

– Вы-р-родок… – просипел поверженный боец, готовый сквозь землю от стыда провалиться.

– Ну зачем уж так-то, Морда? – весело промурлыкал победитель над самым его ухом. – Я же предлагал мировую. Ты свой выбор сделал…

– Слезь с меня!

– Не хочу, – ответил наглец. – Ты большой и мягкий. А я, знаешь, притомился малость… Да не рычи! Не рычи, шучу. Слезу. Только давай, пока ваш глава Мэдока за самоуправство метелит, сразу меж собой разберемся!

– Чего?!

– Того, что крыситься нам с тобой, Морда, друг на дружку незачем. Ты боец знатный, дольше всех продержался, уважаю. Серьезно. И дело мы одно делаем, так?

– Ну… – вынужден был признать тот.

– Давай замиримся. А Финви я отдельно всыплю, чтоб к бабам чужим ручонок не тянул.

– Да ладно, хватит ему, – после паузы сказал Морда. – Это мы так, смеху ради. Он же на кухне тока насчет пожрать ошивается…

Ивар хмыкнул. И сказал:

– Знаю. Вождь велел нас подразнить?

– ?! – опешил наемник, даже забыв, в каком он находится положении.

– Небось не впервой, – пояснил лорд. – Опять же вождь с самого начала у окошка наверху торчит, вон, гляди – аж по пояс высунулся. А мне что, жалко? Хозяин – барин, можно и кулаками помахать…

– Ты больше ногами, – против воли улыбнулся наемник. – И где так настропалился?

– Потом расскажу, – пообещал тот. – И покажу, если захочешь… Ты сам как? Поднимешься или помочь?

– Слазь уже, – пробухтел тот. – Расселся. Сам встану, чай, не раненый… И откуда только вы такие оба-два на наши головы свалились? Был я в Шотландии, но чтоб эдак скакать… – Морда поднялся на ноги, морщась от боли в плече, и посмотрел в лицо Ивару: – Завтра вечером на мечах тренировка будет.

– Реванш хочешь взять? – поднял брови лорд. – Без вопросов, поучаствуем. Только имей в виду – я и с мечом в руке скакать могу. Без особенной потери скорости…

– Зараза, – беззлобно буркнул Морда, с удивлением чувствуя, как проникается странной симпатией к этому шустрому «кузнечику». – Ладно. Там поглядим, как тебе твоя скорость поможет!

Подошел Творимир. Молча посмотрел на потирающего вывихнутое плечо наемника и спросил:

– Эх?..

– Хочешь, он вправит? – перевел Ивар.

Морда с опаской взглянул на огромные лапищи воина, подумал и отмахнулся здоровой рукой:

– Ну вас к черту, костоломов. Сам на место поставлю…

Дэвин О’Нейлл задумчиво следил за тем, как бойцы внизу растаскивают побитых товарищей. Потом перевел взгляд на медленно удаляющихся к кухне Ивара, Творимира и Морду. И пробормотал:

– Кхм…

– Тебе опять что-то не нравится? – спросила сестра.

– Отчего ж. – Он качнул головой. – Воины что надо. Пляски эти – оно, конечно, странно… Но ведь работает! Даже Морда – уж на что боец отменный, и тот ушатался. Знаешь, сестренка, ты бы от Макорика нос-то не воротила. Коли он таких бойцов тебе отдал, значит, мужик стоящий. Вот я бы…

– …себе оставил? – хихикнула Дейдре. – И хватит мне уже Бриана расхваливать, сама знаю – блестящая партия и намерения серьезные.

– А чего ж тогда хвостом крутишь?

– А тебе лишь бы с рук меня спихнуть? – надула губы та.

Братец хмыкнул:

– Лиса… Ладно, твое дело. Завтра Макорик к себе звал, поедем. Ты уж там поблагодари его хоть…

– Уже поблагодарила.

– Да-а-а? – заинтересованно вытянул шею Дэвин. – Это как же, интересно мне?!

– Тьфу на тебя! – расхохоталась госпожа Мак-Кана. – Словесно, разумеется. Бриан человек порядочный. А зачем он нас звал?

– По-соседски, – пожал плечами вождь. – Я и Кару возьму, и Маделин… А ты этих своих героев захвати.

– Что, оценил? – ехидно поддела она, улыбаясь до ушей. – То-то же! А то бухтел все, как старый дед…

Дверь в комнаты распахнулась, и внутрь ворвался Энгус Мак-Кана. Спокойно ходить он, кажется, в принципе не умел.

– Дядя! – Энгус, возбужденно блестя глазами, подскочил к Дэвину и схватил его за рукав. – Вы тоже это видели?! Видели, да?!

– Ты о чем? – удивился вождь О’Нейлл.

– Ну как же?! – бурно жестикулируя, принялся объяснять молодой человек. – Там, во дворе… Мамины охранники… Это что-то, дядя! Такая легкость, такая скорость…

– Да видел я, видел, – поморщился Дэвин. – Экий ты впечатлительный. Хорошие бойцы, не спорю… Но не волшебники же. Чего из штанов выпрыгивать?

– Скучный вы, дядюшка, ей-богу, – вздохнул Энгус и повернулся к Дейдре: – Мама, что же ты раньше не сказала, кого на службу взяла? Я бы в ученики с первого дня попросился! Причем к обоим… Такая техника! От зависти умереть можно!

– Ну я… – замялась мать, – я, как бы… Откуда же мне было знать, милый, что тебе так понравится? Да и не понимаю я ничего в воинском искусстве… А если хочешь, пойди к Ивару, спроси у него несколько уроков. Наверняка не откажет.

– Если что, – встрял Дэвин, – так я пару монет от себя добавлю за науку. Вещь полезная. А то ведь только и знаешь, как по ночам куролесить… Пригодиться может.

– Дядя… – скуксился юноша, бросив быстрый взгляд на мать.

Дейдре вскинула голову:

– Вы это о чем?

– Да так, пустяки, матушка! – преувеличенно бодрым тоном ответил непоседа, быстро поцеловал ей руку – и был таков.

Госпожа Мак-Кана требовательным взглядом уперлась в смущенное лицо брата:

– Дэвин?!

– Пойду-ка я, – опустив глаза, заторопился тот, – надо еще Грихару по холке всыпать за недогляд… Да и вообще…

– А ну стой! – Дейдре решительно преградила путь приготовившемуся слинять братцу и уперла руки в боки. – Отвечай немедленно – где это мой сын по ночам куролесит?! И в глаза мне смотри, бессовестный!

– Ну вот что ты завелась? Подумаешь… Дело молодое, вот я, помнится, в его годы тоже…

– Знаю, – сурово перебила она. – Потому и спрашиваю! И если ты сию же секунду…

– Ну по бабам бегает малец, что тут такого?!

– О… – захлопала ресницами Дейдре.

Вождь, пользуясь ее замешательством, скорым шагом направился к двери, бурча себе под нос:

– Развела кудахтанье… Женщины…

– Погоди, Дэвин, – наморщив лоб, неуверенно проговорила сестра уже ему в спину. – Если Энгус из-за девицы какой ночами пропадает… То чем ему в этом деле мои охранники помогут, хотела бы я знать?! Дэвин! Дэвин, стой, враль несчастный!

Ответом ей был громкий хлопок закрывшейся двери и затихающий топот сапог.

Глава 8

Нэрис вошла в комнату, огляделась по сторонам и, что-то вспомнив, опустилась на колени у кровати. Приподняла край длинного покрывала, вгляделась в мягкую пыльную темноту и позвала:

– Эй, ты здесь?

– А куда ж мне деваться-то? – Под кроватью завозились, засопели, и в руку девушки ткнулась зевающая шерстистая мордочка. – По замку не побегаешь, тут небось свой Хозяин имеется… А ты чего так быстро?

– Кэти, как всегда, подняла панику на пустом месте, – поморщилась Нэрис, выпрямляясь. – У леди оказалось обыкновенное несварение желудка. Так что роды принимать мне не пришлось, слава богу. Вылезай. Я там тебе поесть принесла… И сливок!

– Вот энто мне нравится, – радостно облизнулся брауни, споро выбираясь из-под кровати и карабкаясь на стол, где его ожидало прикрытое салфеткой угощение. – Сразу бы так! Сливки знатные… – прочавкал он. – Сладкие, жирные…

– Ты кушай, кушай, – улыбнулась девушка, подвигая к оголодавшему другу миску с овсяными лепешками. – Небось натерпелся, пока ехал. Кстати, как тебе все-таки это удалось?..

– Обыкновенно, – не отвлекаясь от своего занятия, прочавкал домашний дух. – К гонцу твоему в подсумок влез, глаза ему отвел, и всех трудностей-то… Тока синяков понасажал во всю спину. Резвый жеребчик у парня!

– А как же дом без Хозяина?

– Я все на Белые Уши оставил. Сам волнуюсь теперь, как бы не вышло недогляду… Ить одно дело – мельница, а другое – цельный замок…

– Какие уши? – не поняла Нэрис. – Чьи уши?

– Да ничьи, – отмахнулся свободной лапой брауни. – Имя такое – Белые Уши. Родич мой, с мельницы. Как бы по всему свету не разнес, куда меня понесло… Насмешек не оберусь… А все ты! – Он облизнул испачканную сливками мордочку, сыто икнул и укоризненно посмотрел на воспитанницу: – Папенька с маменькой сил не жалели, растили, уму-разуму учили – и все впустую! Одна морока с тобой. Такое мое мнение.

– Да что я сделала-то?! – обиженно ахнула девушка.

Брауни многоопытно вздохнул:

– Покамест ничего… Но я ж тебя с младенчества знаю, занозу этакую! Как где чего случись, так у тебя сразу глаза горят, юбка парусом – и понеслась! Не так, что ли?

– И вовсе нет!

– А кто письма строчит домой? Кто служанок шпионить науськивает? Кто в мужнины дела лезет, о совести да приличиях как есть позабывши? Кто? А?

– Никуда я не лезу! – буркнула предательски краснеющая леди. – Ну подумаешь, было разок, да и то…

– Ну уж не разок, ты мне не ври. Нашла дурачка. О твоих художествах вся Шотландия, поди, знает!

– И пусть знают себе, тебе-то что?!

– А то, что у меня ответственность, – сердито ответил брауни. – Не чужая, чай! Ты глазами-то не сверкай, негодница. Думаешь, не вижу, что у тебя на уме? Как про Ирландию-то сказал, аж взбудоражилась вся!

– Но там же Ивар!..

– И что с того-то? Служба у него такая, неблагополучная… Его послали – он и поехал, а тебя, кажется, никто об этом не просил.

– А я, может, и не собиралась вовсе!..

– Угу! А я, стало быть, пенек лопоухий, соображения не имеющий? – проницательно прищурился домашний дух, глядя на сконфузившуюся девушку. – Я тебя с малолетства нянчил вот этими вот самыми лапами. И опосля этого ты мне тут сказки рассказывать будешь? Не собиралась она… Еще как собиралась! Только нечего тебе в Ирландии той делать. Такое мое мнение.

– Вот что ты за вредина? – чуть не плача, воскликнула она. – Неужели ты не понимаешь…

– Очень даже понимаю. Потому и приехал, всю родню опозорив. И хоть ты тут изревись вся, из дому не выпущу!

Нэрис вскочила с кресла:

– И что мне теперь – сидеть и ждать, пока меня…

– …не оставят вдовой? – подхватил он знакомую песенку. – Ты хоть новое что придумай, бесстыдница! Знаю я, мужа любишь, оно и правильно… да тока посмотри мне в глаза и скажи – а за ним ли ты туда собралась, а?

– Я… Да ты… – задохнулась от праведного негодования леди Мак-Лайон, но почему-то других аргументов у нее не нашлось. Да и какие тут аргументы, когда умница-брауни, как это ни огорчительно, во всем прав? Чем она может помочь Ивару? Это их мужские игры, к тому же наверняка далеко не безопасные. И в раздираемой войной Ирландии женщине делать нечего, если только она не самоубийца… Но… Ах, как любопытно все-таки! Такая секретность, такие предосторожности – ведь точно очередное интереснейшее дело! А она совсем ничего не знает. И сидит здесь, у черта на куличках, в полнейшем неведении, от скуки хоть вешайся. Обидно, ну ведь обидно же!

Девушка шмыгнула носом и отвернулась от усмехающегося домашнего духа. «Вот почему я не родилась мужчиной? – насупленно подумала она, терзая в пальцах поясок на платье. – Им-то все можно!» Она опечаленно вздохнула, потом вспомнила, что, будь она мужчиной, ни о каких мужьях – главах Тайных служб можно было бы и не заикаться, и передернула плечами.

– Ладно. Я же все понимаю… Вы как лучше хотите.

– Разобиделась, – тихонько фыркнул брауни, перелезая со стола к ней на кресло. И примирительно тронул грустную девушку за локоть. – Ты, это самое… Не печалься уж так-то! Образуется.

– Знаю, – ответила Нэрис, снова тяжело вздохнув, и повернулась к нему. – Ну хоть ты приехал. Все одно не так скучно будет! А что до Ирландии… Да и бог с ней! Все равно меня Тихоня даже к порту не подпустил бы. У него же «приказ»…

– И правильно. Нечего тебе там делать, – повторил домашний дух. И добавил: – Такое мое мнение…

Помолчали. Брауни, поняв, что любопытная девчонка и вправду смирилась, думал уже о другом. О том, как справляется со своими временными обязанностями Белые Уши, о том, узнают ли про его неблаговидный поступок соседи, и о том, как он будет объясняться с тутошним Хозяином. Виданое ли дело – в чужой-то дом без спросу явиться! Как бы чего не вышло…

Нэрис, оставив в покое пояс, бездумно глядела в окошко. Солнечный день померк, стало еще тоскливее, чем вчера. Вчера хоть какая-то надежда была, а теперь… Глупо, конечно, надеяться, что брауни решение переменит и позволит ей дать волю своему любопытству. К тому же есть ведь еще и Ульф… «Да пускай хоть они оба вдруг и смягчатся – толку от этого?.. – печально подумала она. – Ну куда я поеду? И зачем? Я ведь даже не знаю, где конкретно сейчас мой муж. Ирландия – она большая. Не будешь ведь по ней вдоль и поперек носиться, у каждого встречного-поперечного выспрашивать, не видал ли он тут одного шотландского лорда? Тем более если Ивар поехал инкогнито, то я ему еще и все карты спутаю. И точно вдовой останусь, по собственной же глупости!» Осознав сей печальный факт, леди Мак-Лайон окончательно сникла. Заметивший это брауни ободряюще улыбнулся:

– Не кисни уж, егоза! Успеешь еще дел наворотить… А на меня не дуйся, я ж ить любя. Не чужая, чай!..

– Угу…

– А про то, что из дому не выпущу, – помявшись, сказал он, – так это ж я так, для острастки! Не вздыхай уж так-то жалостливо, знаю ведь, что в четырех стенах тебе усидеть тяжко… Погода нынче какая славная, можно и погулять маленечко!

– Я уже гуляла, – безразлично отозвалась девушка, откидываясь в кресле. – А тут поблизости ни моря, ни речки даже…

– Поблизости, может, и нету, – хитро прищурился он, зная любимую привычку Нэрис побродить по берегу. – А вот ежели верхами, так и трех часов, считай, не потратишь.

– Здесь есть море?!

– А чего ж ему тут не быть-то? – развел лапами хранитель очага. – Чай, не пустыня… Да ты погодь, погодь! Вскочила! Куда ты собралась-то на ночь глядя? Завтра с утречка и покатаешься… Ох уж эти мне детки!.. Ни минуты покою.

Небо над утесом взбухло свинцовыми тучами, тяжелыми, низко висящими. Дышалось с трудом – настолько воздух был пропитан влагой. Серенький рассвет только самую малость разбавлял сгустившуюся за ночь темноту и был не в состоянии разогнать густой туман, окутавший уступы Скеллиг-Майкла. Безрадостное зрелище… И однако же как тяжело с ним расставаться!.. Аббат Бэннан подавил ностальгический вздох, усилием воли заглушив печаль по родному уже острову, который приходилось покидать в такой спешке и – видит Бог! – против своей воли. Но что ж поделаешь? Долг превыше всего.

Святой отец оторвал взгляд от неприступных стен утеса и перевел его на суетящихся вдалеке у каменного берега паломников. Весть о том, что монахи покидают Скеллиг, привела их в смятение. Кто-то даже ударился в легкую панику, недоумевая, отчего община приняла вдруг такое решение и что им, паломникам, теперь здесь делать? Горстка послушников, остающихся на острове, общего настроения не улучшила. «Ничего, – подумал отец Бэннан, придирчиво осматривая лодку, на которой братьям предстояло покинуть утес, – паломников заберут отсюда, самое позднее, завтра. Как раз должны привезти с большой земли новых страждущих… Только бы кто из послушников не начал трепать языком о наших несчастиях!» Аббат нахмурился и покачал головой: он знал, что по острову уже пошли разговоры о бедах общины, и знал – это самое неприятное – о том, что некоторые уже всерьез опасаются, не потерял ли Скеллиг-Майкл Божьего расположения… «Суеверия – корень всех зол!» – убежденно подумал аббат. А вслух сказал:

– Сын мой, не видал ли ты брата Лири?

Эти слова были обращены к подошедшему послушнику. Он был совсем еще мальчик – худой, большеглазый, вечно путающийся в полах своего одеяния.

– Нет, отче, – качнул головой тот, аккуратно сгружая в лодку два небольших тюка. – Но братья поднялись наверх, в молельню, и, наверное, брат Лири тоже там. Если пожелаете, я позову его!

– Не стоит, дитя, – улыбнулся отец Бэннан. – Я как раз хотел в последний раз преклонить колени перед святым распятием. Сам схожу. Не много ли поклажи? Вещи братьев уже уложены, провизия тоже… Это что за тюки?

– Прошу простить нас, отче, – потупился паренек, заливаясь багровым румянцем. – Знаю, лодка небольшая… И вы не велели сопровождать… Но мы бы так хотели отправиться с вами! Пожалуйста!

– Гхм… вот же упрямцы!.. Мы – это кто?

– Я, Джеральд, Алби и Годфри, – с готовностью выпалил тот. – Мы не займем много места, отче! И мы будем помогать… Можем грести, разводить костер, нести поклажу… все, что прикажут братья! Пожалуйста, святой отец, позвольте нам поехать с вами!..

– Братья и сами не чураются тяжелой работы, Гален, – сказал аббат. – И я ведь уже объяснял всем вам…

Он замолк. Задумчиво посмотрел в умоляющие глаза парнишки, снова окинул взглядом скалистые уступы Скеллига, нахмурился отчего-то. И закончил медленно:

– Впрочем, раз угодно Господу сподвигнуть вас на путь, полный лишений и тягот, не мне, ничтожному, противиться. Скажи своим друзьям, дитя мое, что вы все можете поехать.

– Благодарю вас, отче! – вспыхнул искренней радостью Гален. – Я сию же минуту…

– Можешь пока не торопиться, – с мягкой улыбкой остановил его аббат. – Свершите молитву, подкрепитесь перед дальней дорогой… и имейте в виду – больше четверых послушников мы с собой не возьмем. Поэтому остающимся не стоит знать, что вы покидаете остров. Нужно думать не только о себе, сын мой.

– Как скажете, отче, – склонил голову мальчик. И, путаясь в длинном, не по росту, одеянии, направился вверх по тропинке, шепча слова молитвы. Отец Бэннан глядел ему вслед.

Эта четверка – Гален, Джеральд, Годфри и Алби – была неразлучна, несмотря на то что более разных людей на свете, пожалуй, было не сыскать. Пятнадцатилетний сирота Гален, воспитанный монахами-августинцами, для которого наивысшее счастье – петь церковные гимны и прислуживать на богослужениях; деревенский крепыш Алби, крестьянский сын, соль земли, коренастый, рассудительный и надежный, как дубовый посох брата Даллана; Годфри – человек в возрасте, благочестивый приверженец строгих постов, любимой поговоркой которого была «В здоровом теле – здоровый дух!», при любой погоде купающийся в одних штанах дважды на дню… И, наконец, Джеральд – потомок знатного рода, в прошлом богач и ловелас, знатный охотник и первый красавец графства. Что уж его привело на Скеллиг в самом расцвете лет, не знал никто, кроме отца Бэннана. А последний тайну исповеди не разглашал.

И вот эти четверо людей, младшему из которых было пятнадцать, а старшему – за сорок, сроднились на удивление всем. Работали вместе, вместе молились Господу… и нет ничего удивительного, что уйти следом за монахами они тоже решили все вместе.