Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Горец (№2) - Пленить сердце горца

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Монинг Карен Мари / Пленить сердце горца - Чтение (стр. 11)
Автор: Монинг Карен Мари
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Горец

 

 


И она растворилась в этом поцелуе. Затем он отнял губы и с нежностью посмотрел на нее.

— И еще одно, Джиллиан, — тихо проговорил он. — Я тоже чувствую это. Всегда чувствовал.

Эти слова распахнули ее сердце, и улыбка, которую она подарила ему, была ослепительной.

— Я знала это! — выпалила она.

И когда его руки заскользили по ее разгоряченной коже, Джиллиан полностью отдалась этому ощущению. Когда его ладонь легла между бедер, она тихо вскрикнула, и ее тело выгнулось навстречу его руке.

— Большего, Гримм. Я хочу большего, — зашептала она.

Он смотрел на нее, и глаза его сужались. В выразительных чертах ее лица радость смешалась с удивлением и желанием. Он знал, какой у него огромный, по сравнению с другими людьми, орган, — и в толщину, и в длину, — и ее надо было к нему подготовить. Но, когда она начала неистово подталкивать его руку, он уже не мог сдерживаться и посадил ее на себя.

— Так ты будешь все контролировать, Джиллиан. Будет больно, но ты будешь все контролировать. Если будет слишком больно, скажешь, — страстно выговорил он.

— Ничего страшного, Гримм. Я знаю, что сначала будет больно, но Кейли говорила, что если мужчина умелый любовник, то заставит меня почувствовать нечто более прекрасное, чем я когда-либо чувствовала.

— Тебе это сказала Кейли?

Джиллиан кивнула.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Покажи мне, что она имела в виду.

У Гримма вырвался вздох восхищения — его Джиллиан не ведала страха! Он осторожно вставил головку своего древка и потянул девушку вниз, оценивая каждый проблеск ее эмоций.

Глаза Джиллиан вспыхнули, и рука, метнувшись вниз, охватила его жезл.

— Большой, — заволновалась она. — Действительно большой. Ты уверен, что все получится?

Его лицо озарилось улыбкой.

— Очень большой, — согласился он. — Но как раз такого размера, чтобы доставить женщине удовольствие.

Он стал осторожно входить в нее, но, встретив сопротивление, остановился. Джиллиан тихо простонала:

— Ну же, Гримм. Давай!

Гримм закрыл глаза и приподнял Джиллиан, подхватив ее за ягодицы… Когда он вновь открыл глаза, в их глубине замерцала решимость, и он одним сильным толчком проткнул преграду.

Джиллиан ахнула.

— Это было не так уж плохо, — спустя мгновение прошептала она. — Я думала, будет действительно больно.

Когда же он медленно задвигался, ее глаза расширились.

— О! — вскрикнула Джиллиан, и он запечатал ей рот поцелуем. Медленно двигаясь, он покачивал ее на себе, пока последний отблеск боли не исчез из ее широко раскрытых глаз, и лицо не озарилось в предвосхищении того, что, как она чувствовала, уже приближалось. И Джиллиан возбуждающе заводила бедрами, покусывая нижнюю губу.

Гримм наблюдал за ней, завороженный природным сладострастием своей девочки. Она полностью и без всякого стеснения отдавалась страсти, целиком и безоговорочно предаваясь любовным играм. Ее губы восхитительно изогнулись, длинный медленный толчок бедер намекнул на приближающийся пик удовольствия, и он улыбнулся с порочным восторгом.

Затем он приподнял ее и поменялся с ней местами, посадив ее на стул. Встав на колени, он притянул ее к себе, обвив ее ноги вокруг своей талии, глубоко вошел в нее, нажимая с изысканным трением на то таинственное место глубоко внутри нее, приводя ее в исступление, и стал подразнивать шишечку у нее между ног, пока Джиллиан не содрогнулась, вымаливая всем телом то, что он только мог ей дать.

Берсерк в нем бурно ликовал и резвился, чего Гримм никак не ожидал.

Когда Джиллиан, крича, забилась в сладких судорогах, Гримм Родерик издал сиплый, глубокий грудной звук, который был больше чем смех — это был гулкий набат освобождения. Но его триумф быстро превратился в стон облегчения. Ощущение тела, содрогающегося и так плотно облегающего его, было чем-то большим, чем он мог выдержать, и он взорвался внутри нее.

И когда в идущую кругом голову Джиллиан проник незнакомый звук, она, тяжело дыша, вцепилась в его плечи. Ее мышцы размякли и абсолютно не слушались ее, голова опустилась, и она уставилась сквозь упавшие на лицо волосы на обнаженного воина, стоявшего перед ней на коленях.

— Т-ты можешь смеяться! Смейся по-настоящему! — воскликнула она на последнем дыхании.

Гримм провел большими пальцами по внутренней стороне ее бедер вверх, по тонкой струйке крови. Крови девственности, запятнавшей эти белоснежные бедра.

— Джиллиан, я… я… о…

— Не охладевай ко мне, Гримм Родерик! — моментально воскликнула Джиллиан.

По телу Гримма пробежала крупная дрожь.

— Я ничего не мог с собой поделать, — с трудом вымолвил он, осознав, что они говорили совершенно о разном. — Главный зал, — пробормотал он. — Какой я осел. Какой чертов…

— Прекрати!

Джиллиан схватила его голову обеими руками, устремив в его лицо разъяренный взгляд.

— Я этого хотела! — страстно произнесла она. — Я ждала этого, нуждалась в этом. Не смей сожалеть об этом! Я же не сожалею об этом, и никогда не стану этого делать.

Гримм застыл, завороженный кровью, замаравшей ее бедра, ожидая появления ощущения потерянного времени. Очень скоро его должна была поглотить тьма, а за ней последует вспышка насилия.

Но пролетали мгновения, и этого не происходило. Несмотря на бушующую энергию, переполнявшую его, безумие не приходило.

Он смотрел на нее, ошарашенный. Зверь в нем полностью пробудился, и все же был ручным. Как такое могло случиться? Никакой кровожадности, никакой потребности в насилии, только все хорошее, что нес с собой берсерк, — и ничего опасного.

— Джиллиан, — прошептал он благоговейно.

Глава 17

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Гримм.

Взбив кулаком подушки, он усадил Куина. Ставни окон, обрамленных фестонами из цветов, были приоткрыты, и серп месяца бросал достаточно света, чтобы обостренное зрение позволяло Гримму видеть как днем.

Куин уставился на Гримма непонимающим взглядом, словно хмельной.

— Не надо, пожалуйста, — простонал он, когда Гримм потянулся за салфеткой.

Рука Гримма остановилась в воздухе.

— Я просто собирался протереть тебе лоб.

— Не души меня больше этой проклятой мандрагорой, — пробормотал Куин. — Я чувствую себя так паршиво еще и потому, что Кейли постоянно отключает меня.

С соседней кровати зароптал Рэмси:

— Не позволяй ей больше нас усыплять, друг. У меня раскалывается голова от этого дерьма, а в рот словно заполз пушистый зверек, откинул лапки и издох. Трое суток назад. И сейчас гниет…

— Хватит! Обязательно надо так подробно описывать? — скривился от отвращения Куин, пустой желудок которого стал выворачиваться.

Гримм поднял руки в знак согласия.

— Больше никакой мандрагоры. Обещаю. Ну и как вы себя чувствуете?

— Чертовски скверно, — застонал Рэмси. — Зажги свечу, пожалуйста. Я ничего не вижу. Что случилось? Кто нас отравил?

По лицу Гримма скользнула темная тень. Он вышел в коридор, поджег там вощеный фитиль, затем зажег несколько свечей у кроватей и вернулся на свое место.

— Подозреваю, что яд предназначался для меня, и моя догадка заключается в том, что он был в цыплятах.

— Цыплятах? — воскликнул Куин, скривившись, и сел прямо. — Разве не содержатель таверны принес их? Зачем ему травить тебя?

— Я не думаю, что это содержатель таверны. Мне кажется, это попытка мести мясника. Согласно моей теории, если кто-либо из вас съел бы всю корзину, то умер бы. Пища предназначалась для меня, но вы разделили ее.

— Мяснику не было никакого смысла делать такое, Гримм, — возразил Куин. — Он видел, кто ты. Любой человек знает, что нельзя отравить бер…

— Ублюдок так же вспыльчив, как и я, — взревел Гримм, заглушая последнее слово Куина, прежде чем Рэмси услышал его.

Рэмси схватился за голову.

— Ой, друг, прекрати орать! Ты меня убиваешь.

Куин прошептал одними губами Гримму «извини».

— Это от мандрагоры. Я совсем отупел, — виновато добавил он.

— Эй? Что такое? — всполошился Рэмси. — О чем это вы перешептываетесь?

— Мы вдвоем не съели даже одного цыпленка, — продолжил Куин, уклоняясь от вопроса Рэмси — И я думал, что хозяин постоялого двора после того происшествия прогнал мясника. Я сам попросил его об этом.

— Какого происшествия? — поинтересовался Рэмси.

— По всей видимости, не прогнал.

Гримм почесал волосы и вздохнул.

— Вы узнали его имя? — спросил Рэмси.

— Кого? Хозяина постоялого двора? — озадаченно взглянул на него Куин.

— Нет, мясника.

— Зачем? — недоуменно спросил Куин.

— Этот ублюдок отравил Логана, глупец. А такое не проходит безнаказанно.

— Никакой мести, — предупредил Гримм. — Просто забудь об этом, Логан. Я знаю, кем ты становишься, когда думаешь только о возмездии. Вы оба не пострадали от этого неудачного покушения. Оно не оправдывает убийства человека, независимо от того, насколько тот заслуживает кары.

— Где Джиллиан? — быстро сменил тему Куин. — Меня до сих пор терзают смутные воспоминания о богине, склонившейся над моей кроватью.

Рэмси фыркнул.

— Даже если ты думаешь, что продвигался вперед до того, как нас обоих отравили, это не означает, что ты завоевал ее, де Монкрейф.

Гримм поморщился и некоторое время сидел в задумчивости, пока Куин и Рэмси пререкались из-за Джиллиан. Они еще долго спорили и даже не заметили, как Гримм вышел из комнаты.


Проведя предрассветные часы с Куином и Рэмси, Гримм заглянул к Джиллиан, — когда он вышел от нее, она все еще спала, свернувшись калачиком под грудой одеял. Ему очень хотелось тихонечко прилечь рядом, чтобы испытать удовольствие проснуться в ее объятиях, но он не мог рисковать — его могли увидеть выходящим из покоев Джиллиан, ведь замок скоро проснется.

Так что, лишь только забрезжил рассвет, он кивнул Рэмси, которому удалось, пошатываясь, спуститься по лестнице в поисках плотной еды, свистнул Оккаму и вскочил на неоседланного жеребца. Путь его лежал к озеру, где он намеревался погрузить разгоряченное тело в ледяную воду. Экстаз, испытанный с Джиллиан, лишь возбудил его страсть, и он опасался, что набросится на нее со стремительной грацией изголодавшегося волка, если она хотя бы улыбнется ему сегодня. Подавляемая годами страсть вырвалась наружу, и он понял, что никогда не сможет насытиться Джиллиан.

Заехав за рощицу, он остановился, любуясь тихой красотой утра. По озеру, огромному серебристому зеркалу под розовыми облаками, пробегала рябь. Могучие дубы качали ветвями, шепча о чем-то красному небу.

Легкий ветерок доносил едва слышные напевы мучительно нескладной песни, и Гримм осторожно поехал вдоль озера, направляя коня в объезд карстовых воронок и каменных россыпей, по направлению к источнику звука, пока, обогнув купу густой поросли, не увидел у самой воды Зеки. Мальчик сидел, подобрав под себя ноги и положив локти на колени, и тер глаза.

Гримм остановил Оккама. Зеки почти выкрикивал несвязные слова старой колыбельной песни. И кто мог обидеть мальчика таким ранним утром? Он наблюдал за пареньком, пытаясь решить, как лучше приблизиться к нему, чтобы не унизить достоинства ребенка. Пока он колебался, хруст кустов и папоротника предупредил его о приближении незваного гостя, и любое решение утратило смысл. Он обвел взглядом окружающий лес, но не успел обнаружить источник шума, как из зарослей в нескольких футах от Зеки выскочил рычащий зверь. Внезапно на берегу озера появилась огромная бешеная рысь с густой белой слюной, пенящейся на морде. Она зарычала, обнажив смертоносные белые клыки. Зеки повернулся, и его песня оборвалась, а глаза округлились от страха.

Гримм моментально соскочил с Оккама, выхватил висевший на бедре кинжал и провел им по руке, отчего в ладони собралась кровь. В мгновение ока вид малиновых бусинок пробудил воина-викинга и высвободил берсерка.

С нечеловеческой скоростью метнувшись вперед, Гримм схватил Зеки и забросил на жеребца, ударив Оккама по заду. Затем он сделал то, что так презирал, — вошел в состояние берсерка, утратив ощущение времени.


— Помогите, кто-нибудь! — кричал Зеки, въезжая на спине Оккама во двор замка. — Вы должны помочь Гримму!

Выскочивший из замка Хэтчард увидел Зеки, вцепившегося в гриву Оккама с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Где? — крикнул он.

— На озере! Там появилась бешеная рысь, и она чуть не загрызла меня, а он забросил меня на коня, и я сам на нем ехал, но она напала на Гримма, и он в опасности;

Хэтчард поспешил к озеру, не зная, что крик всполошил еще двоих людей, и они уже несутся за ним по пятам.


Хэтчард нашел Гримма на берегу — темная тень на фоне туманного багровеющего неба. С окровавленными руками он стоял лицом к воде, окруженный останками того, что некогда было рысью.

— Гаврэл, — тихо позвал Хэтчард, используя настоящее имя в надежде, что его услышит человек в звере.

Гримм не ответил. Его грудь быстро вздымалась, закачивая в тело огромное количество кислорода, вдыхаемого берсерком, чтобы компенсировать сверхъестественную ярость. Вздувшиеся на предплечьях вены, темно-синие на фоне кожи, пульсировали, и, к изумлению Хэтчарда, Гримм казался вдвое крупнее, чем обычно. Хэтчард видел несколько раз Гримма в разгар неистовства берсерка — когда обучал своего воспитанника, — но у зрелого Гримма был гораздо более грозный вид, чем у подростка.

— Гаврэл Родерик Икарэс Макиллих, — позвал Хэтчард.

Он стал заходить сбоку, стараясь войти в поле зрения Гримма как можно более спокойно и неторопливо. За его спиной в тени леса остановились две фигуры. Одна из них тихо ахнула и эхом повторила произнесенное имя.

— Гаврэл, это я, Хэтчард, — тихо повторил Хэтчард.

Гримм повернулся и взглянул прямо в лицо начальнику стражи. Голубые глаза воина пылали, светясь, как горящие угли, которые сгребли в кучу, и Хэтчард вздрогнул, ощутив на себе пронизывающий насквозь взгляд.

Внимание Хэтчарда привлек приглушенный шум за спиной. Обернувшись, он понял, что по его следам пришел Зеки.

— Полубог, — прошептал Зеки.

Мальчик быстро приблизился, внимательно разглядывая землю, затем остановился всего в нескольких дюймах от Гримма. Его глаза расширились, когда он увидел маленькие кусочки того, что некогда было рысью, достаточно большой и свирепой, чтобы разорвать взрослого человека, и под влиянием бешенства ставшей настолько безумной, что она попыталась сделать это. Его удивленный взгляд медленно поднялся к блестящим глазам Гримма, и он поднялся на цыпочки, вглядываясь в них.

— Он — берсерк! — благоговейно прошептал Зеки. — Посмотрите, у него глаза горят! Берсерки существуют!

— Приведи Куина, Зеки. Да поскорее, — велел Хэтчард. — И сделай так, чтобы пришел только Куин. Ты понял? И никому ни слова!

Зеки бросил на Гримма еще один благоговейный взгляд.

— Хорошо, — сказал он и побежал за Куином.

Глава 18

— Я действительно сомневаюсь в том, что он разорвал животное на кусочки, Зеки. Неразумно преувеличивать, — выговаривала мальчику Джиллиан, скрывая свою радость, чтобы не обидеть ранимого подростка.

— Я не преувеличиваю, — пылко возмутился Зеки. — Это правда! Я был у озера, и на меня напала бешеная рысь, а Гримм забросил меня на коня и, поймав зверюгу на лету, прикончил ее одним взмахом руки. Он берсерк, это точно! Я знал, что он особенный! Ух! — фыркнул мальчик. — Ему не нужно быть жалким лэрдом — он король воинов! Он — живая легенда!

Хэтчард крепко взял Зеки за руку и оттащил его от Джиллиан.

— Отправляйся к своей матери, парень, сейчас же.

Он одарил Зеки сердитым взглядом, словно говорившим: «Попробуй ослушаться!» — и фыркнул, когда мальчик выбежал из комнаты. Встретившись глазами с Джиллиан, он пожал плечами.

— Сама знаешь маленьких мальчиков. Им никак нельзя без сказок.

— С Гриммом все в порядке? — спросила Джиллиан, задыхаясь от волнения.

Все тело приятно ныло, и каждое движение напоминало о том, что он с ней сделал, о том, что еще она просила его сделать до конца той ночи.

— Цел и невредим, — сухо сообщил Хэтчард. — Животное было действительно бешеным, но не волнуйся, ему не удалось укусить Гримма.

— Гримм убил ее?

Бешеная рысь могла истребить целую отару овец меньше чем за две недели. Обычно они не нападали на людей, но, видимо, Зеки был маленьким, и зверь был настолько болен, что попытался сделать это.

— Да, — лаконично ответил Хэтчард. — Он и Куин сейчас ее зарывают, — соврал он с невозмутимой уверенностью.

Собственно, зарывать было нечего, но ни любовь, ни золото не могли бы заставить Хэтчарда сказать об этом Джиллиан. Его душа содрогнулась. Если бы зараженная рысь хотя бы раз укусила Зеки, мальчик заразился бы болезнью свирепого животного и через несколько дней умер бы — с пеной у рта и в жутких муках. Слава Богу, Гримм оказался рядом, и хвала Одину за его особые таланты, иначе Кейтнесс огласился бы погребальными песнями и плачем.

— Зеки приехал на Оккаме сам! — восхитилась Джиллиан.

Хэтчард взглянул на нее и хмуро улыбнулся.

— Приехал, и это спасло ему жизнь, миледи.

С задумчивым выражением лица Джиллиан направилась к двери.

Если бы Гримм не поверил в парня настолько, чтобы попробовать научить его, Зеки никогда бы не сумел ускакать от опасности.

— Куда вы идете? — поспешно спросил Хэтчард. Джиллиан остановилась у входа.

— Найти Гримма, разумеется.

Она хотела сказать Гримму, что была не права, усомнившись в нем. Увидеть его лицо, уловить в глазах желание близости.

— Миледи, оставьте его в покое на время. Он беседует с Куином, и ему надо побыть одному.

И сразу же Джиллиан снова почувствовала себя тринадцатилетней девочкой, исключенной из общества человека, которого любила.

— Это он так сказал? Что ему нужно побыть одному?

— Он обмывается в озере, — сообщил Хэтчард. — Просто дайте ему время, хорошо?

Джиллиан вздохнула. Придется ждать, пока он не придет к ней сам.


— Гримм, я не хотел раньше ничего говорить, но я заплатил содержателю гостиницы небольшую сумму, чтобы тот избавился от мясника, — заявил Куин, расхаживая по берегу озера. Гримм вышел из ледяной воды, наконец-то снова чистый, и сердито глянул на останки животного.

Куин перехватил его взгляд и сказал:

— Даже не начинай. Ты спас ему жизнь, Гримм. Не хочу слышать ни слова о том, как ты ненавидишь себя за то, что ты берсерк. Это дар, ты меня слышишь? Дар!

Гримм печально вздохнул и ничего не ответил. Куин продолжил с того места, где прервался:

— Я уже говорил, что заплатил тому человеку. Если он не избавился от мясника, тогда я отправлюсь назад в Дурркеш за ответами.

Гримм взмахнул рукой, отмахиваясь от тревоги Куина.

— Не утруждайся, Куин. Это был не мясник.

— Что? Ты имеешь в виду, что это не мясник?

— Это был даже не цыпленок. Это был виски.

Куин быстро заморгал.

— Тогда почему ты сказал, что это был цыпленок?

— Я доверяю тебе, Куин. Рэмси я не знаю. Ядом был корень тимсина. Он теряет свои ядовитые свойства после кипячения, варки и жарки. Его необходимо размять и разбавить, и его действие усиливает алкоголь. Кроме того, на следующее утро я нашел бутылку с остатками. Кто бы это ни был, действовал он не очень осмотрительно.

— Но я не пил с тобой никакого виски, — возразил Куин.

— Ты не знал, что выпил виски.

Гримм скривил губы, словно извиняясь.

— Я выплеснул последнюю кружку, налитую из отравленной бутылки, на цыплят, потому что мне надоело пить, и я уже собрался уходить. Этот яд не имеет запаха, пока не переварится, и даже мое чутье не смогло его обнаружить. Однако стоит ему смешаться с телесными соками, он приобретает нездоровый запах.

— Боже мой! — насупился Куин. — Повезло же нам. Ну, и кто же, по-твоему, сделал это?

Гримм пристально посмотрел на него.

— Я много думал над этим последние несколько дней. Единственный вывод, к которому я пришел, это то, что Маккейны снова каким-то образом меня выследили.

— Разве они не знают, что яд не действует на берсерка?

— Им никогда не удалось взять хотя бы одного живым, чтобы спросить.

— Неужели они могут не знать, на какие подвиги способен каждый из берсерков? Они даже не знают, как убить вас?

— Правильно.

Куин какое-то мгновение обдумывал услышанное, затем его взгляд затуманился.

— Если это так, если Маккейны действительно снова нашли тебя, Гримм, что помешает им прийти за тобой в Кейтнесс? — осторожно спросил Куин. — Снова.

Гримм с убитым видом опустил голову.


В тот день Джиллиан не видела Гримма. Куин сообщил ей, что он уехал верхом и вряд ли вернется до ночи. Наступила ночь, и замок отошел ко сну. Выглянув из створчатого окна, она увидела бродящего по двору замка Оккама. Гримм вернулся!

Накинув поверх ночной рубашки плюшевый шерстяной плащ, Джиллиан выскользнула из своих покоев. В замке царила тишина — его обитатели спали.

— Джиллиан!

Джиллиан резко остановилась и повернулась, подавляя раздражение. Ей необходимо было увидеть Гримма, снова прикоснуться к нему, исследовать только что обретенную близость и насладиться своей женственностью.

По коридору к ней спешила Кейли Туиллоу, кутаясь в накидку. Каштановые локоны женщины были распущены и взъерошены, а лицо раскраснелось ото сна.

— Я услышала, как открылась твоя дверь, — сказала Кейли. — Ты хочешь что-нибудь из кухни? Тебе следовало позвать меня. Я буду рада принести тебе что угодно. Чего ты хочешь? Может, кружку теплого молока? Хлеба с медом?

Джиллиан похлопала Кейли по плечу.

— Не беспокойся, Кейли. Возвращайся в кровать. Я сама возьму что мне надо.

— При чем тут беспокойство? Мне и самой хотелось перекусить.

Ее глаза беспокойно забегали по мягкому шерстяному плащу, накинутому на плечи Джиллиан.

— Кейли, — снова попыталась Джиллиан, — тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я сама отлично справлюсь. Правда, просто мне немножко не спится и…

— Ты идешь к Гримму.

Джиллиан покраснела.

— Я должна это сделать. Мне нужно с ним поговорить. Я не могу уснуть. Есть кое-что, что я должна сказать…

— И что, это не может подождать до утра?

Кейли уставилась на ночную рубашку, выглядывавшую из-под шерстяной накидки.

— Ты даже не одета, — упрекнула она девушку. — Если ты явишься к нему в этом одеянии, это может плохо для тебя кончиться.

— Ты не понимаешь, — вздохнула Джиллиан.

— Нет, моя дорогая девочка, понимаю. Я видела Главный зал этим утром.

Джиллиан похолодела.

— Может, поговорим начистоту? — без обиняков предложила Кейли. — Не настолько я стара, чтобы не припомнить, что это такое. Я и сама однажды любила подобного человека. И понимаю, что ты чувствуешь, возможно, я знаю даже больше, чем ты, так что позволь мне изложить это простыми словами. Куин привлекателен. Рэмси Логан тоже привлекателен, и мужская сила, которую они излучают, обещает большое наслаждение.

Кейли взяла девушку за руки и посмотрела на нее в упор.

— Но Гримм Родерик… э… это совершенно иной тип, он не просто привлекателен. Он прямо-таки истекает плотской энергией, и, Джиллиан, плотская энергия может преобразить женщину.

— Ты действительно понимаешь, что я имею в виду!

— Я тоже сделана из плоти и крови, девочка.

И Кейли нежно положила руку ей на щеку.

— Джиллиан, я наблюдала за тем, как ты взрослела, — с гордостью, любовью, а в последнее время — с некоторым страхом. Я горжусь тобой, потому что у тебя доброе, бесстрашное сердце и сильная воля. Меня наполняет страх, потому что твоя воля может сделать тебя чрезмерно своевольной. Прислушайся к моим словам, прежде чем совершишь непоправимые поступки: привлекательных мужчин можно забыть, но чувственный мужчина остается в женском сердце навсегда.

— О, Кейли, уже слишком поздно, — призналась Джиллиан. — Он уже там.

Кейли притянула ее к себе.

— Я боялась этого. Джиллиан, а что, если он тебя бросит? Как ты с этим справишься? Как будешь жить дальше? Такой, как Куин, никогда не бросит. Такой, как Гримм… ну, мужчины, которые не боятся жизни и смерти, наиболее опасны для сердца женщины. Гримм — непредсказуем.

— Ты сожалеешь о своем?

— Своем?

— Мужчине — таком, как Гримм?

Черты лица Кейли смягчились, и она ответила восторженным выражением лица.

— То-то же, — тихо сказала Джиллиан. — Кейли, если бы я знала, что могу провести только несколько ночей в объятиях этого человека, и больше ничего, я бы взяла эти волшебные ночи и провела бы их так, чтобы они согревали меня до конца жизни.

Кейли громко вздохнула, и ее глаза наполнились сочувствием, а по лицу скользнула слабая улыбка.

— Я понимаю, девочка, — наконец промолвила она.

— Доброй ночи, моя дорогая Кейли. Возвращайся в кровать, и позволь мне посмотреть те же сладкие сны, которые когда-то снились тебе.

— Я люблю тебя, девочка, — угрюмо выговорила Кейли.

— Я тоже тебя люблю, Кейли, — с улыбкой ответила Джиллиан и направилась на поиски Гримма.


Джиллиан тихо вошла в комнату Гримма, но его там не было. Она вздохнула и беспокойно прошлась по комнате. Обстановка в его покоях была спартанской: такой же чистой и дисциплинированной, как и сам хозяин. Все было в полном порядке, за исключением примятой подушки. Заулыбавшись, она шагнула к кровати и подняла подушку, чтобы взбить. Прижав ее на мгновение к лицу, Джиллиан вдохнула резкий мужской запах. Ее улыбка сменилась тихим удивлением, когда она заметила потрепанную книжку, которую скрывала подушка. «Басни Эзопа». Это был иллюстрированный манускрипт, который она подарила ему почти дюжину лет назад, в то первое снежное Рождество, которое они провели вместе.

Джиллиан отбросила подушку и взяла книгу, нежно поглаживая ее кончиками пальцев. Страницы обтрепались, иллюстрации поблекли, и из-за обреза выглядывали записочки и странные предметы. Все эти годы он носил ее с собой, вместе с другими памятными подарками — так же, как она носила свой томик. Джиллиан в умилении прижала книжку к груди. Эта книга сказала ей все, что ей нужно было знать. Гримм Родерик был воином, охотником, и зачастую тяжелым человеком, но он повсюду носил с собой потрепанный томик «Басен Эзопа», иногда пряча между страниц сушеные цветы и стихи. Джиллиан пролистала книжку, задержавшись на записке, которую десятки раз сминали и расправляли. «Я буду на крыше, как только стемнеет. Мне надо сегодня поговорить с тобой, Гримм!».

Он никогда не забывал о ней.

Чувствительный, но сильный, могучий… но ранимый, земной и чувственный. Она безнадежно влюблена в него.

— Я сохранил ее.

Джиллиан резко развернулась. Снова она не услышала ни звука, когда он вошел в комнату. Он стоял в дверях, его глаза были темными и непроницаемыми.

— Я вижу, — тихо ответила она.

Гримм прошел по комнате и опустился в кресло перед очагом, спиной к ней. Джиллиан стояла в темноте, прижимая драгоценную книгу к груди. Они были в шаге от близости, которой она всегда хотела, и она боялась словами разрушить очарование.

— Мне просто не верится, что ты не засыпаешь меня вопросами, — осторожно заметил он. — Например, почему я хранил ее?

— Почему ты хранил ее, Гримм? — спросила она, но на самом деле ей было неважно почему. Он сохранил ее до этого дня, и этого было достаточно.

— Иди сюда, девушка.

Джиллиан бережно положила книгу на стол и медленно пошла к нему, но, не доходя нескольких шагов, остановилась в нерешительности.

Гримм выбросил руку и схватил ее за запястье.

— Пожалуйста, Джиллиан, — голос его был таким тихим, едва слышным.

— Пожалуйста что? — прошептала она.

Гримм сделал неуловимое движение, и она уже стояла перед ним, между его коленями. Глаза его были устремлены ей в живот, словно у него не было сил поднять их.

— Поцелуй меня, Джиллиан. Прикоснись ко мне. Докажи мне, что я жив, — шепнул он в ответ.

Слова эти проникли ей прямо в сердце, и она прикусила губу. Самый доблестный, сильный человек боялся, что случившееся с ним — лишь сон. Он поднял голову, и она тихо вскрикнула, увидев выражение его лица, омраченного вихрящимися в глазах тенями воспоминаний о временах, о которых она и не догадывалась. Джиллиан взяла его лицо в ладони и поцеловала, задержавшись на нижней губе, упиваясь ее чувственным изгибом.

— Ты самый живой человек, которого я когда-либо знала.

— Живой, Джиллиан? Живой? — переспросил он отчаянно.

Как он мог сомневаться в этом? Его губы, теплые и полные жизни, пробуждали ощущения, о существовании которых она и не подозревала.

— Почему ты хранил книгу, Гримм?

Его руки властно сомкнулись вокруг ее талии.

— Я хранил ее для напоминания о том, что, хотя в мире есть зло, существуют еще красота и свет. Джиллиан, ты всегда была моим светом.

И сердце Джиллиан воспарило. Она пришла найти подтверждение их хрупкой близости, доказать себе, что нежность и любовь Гримма накануне — не случайность. Она никогда не мечтала, что он скажет ей слова… любви? Ибо чем иным, как не словами любви, было прозвучавшее только что признание?

Мечты ее окончательно сбылись. Она всегда знала о существовании уз между ней и этим мальчишкой-сорванцом с дикими глазами, но их сближение как мужчины и женщины превзошло все ее детские фантазии.

Поднявшись на ноги, Гримм притянул ее к своему мускулистому телу, бессознательно предлагая лучшее доказательство своего желания. И уже от одного этого легкого прикосновения к ее бедрам у нее перехватило дух.

— Я не могу насытиться тобой, Джиллиан, — прошептал он, очарованный тем, как сладострастно раскрылись ее глаза, как она инстинктивно увлажнила языком свою пухлую нижнюю губку. Он обнял ее и стал медленно целовать обжигающими, затяжными поцелуями, лишающими ее разума, увлекая к кровати, и там, взяв сильными руками за плечи, повернул ее к себе спиной. До этого мгновения Джиллиан думала, что ощущать его между ног было просто невыносимо, но сейчас, почувствовав его жар всем своим телом, она прильнула к нему с бессловесной мольбой. Его руки начали медленное путешествие по ее телу. Обласкав плавную крутизну бедер, он провел ладонями по изгибу ее спины, подвел их к груди, нащупал чувствительные соски и нежно оттянул их сквозь тонкую ткань ночной рубашки.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20