Сон наяву

Мальчики робко вошли в гостиную вслед за матерью и теперь застенчиво прижимались к ней с двух сторон, во все глаза глядя на незнакомого мужчину.

— Если из-за меня, то, пожалуйста, не уводите их, Джун, — попросил Эдвард и перевел взгляд на детей. — Ваша бабушка рассказала мне о вас. А теперь признавайтесь, кто из вас кто?

Стоило ей отлучиться на полтора часа, как за это время ее мать и Эдвард Фрост явно подружились, если Джун называет его запросто по имени! О детях уже успела рассказать. Интересно, что еще она ему наговорила?

— Меня зовут Майкл, или Мики, а он Николае, или Ники. — Майкл всегда отличался большей активностью. — А вас как зовут?

— Эдвард. — Он улыбнулся, глядя на малышей, которые были похожи друг на друга как горошины в стручке. — Можете звать меня Эдди.

Майкл важно кивнул, его светлые волосы были взъерошены. Он решительно направился к Фросту и, приблизившись, доверительно произнес:

— Хочешь, скажу, как нас с братом можно различать?

Эдвард внимательно пригляделся к малышу и по его серьезному выражению догадался, что ему оказывается высочайшее доверие.

— Очень хочу, Мики!

— Я выше ростом почти на целый палец. Он показал свой пальчик. — Потом у нас разные глаза, — конфиденциальным тоном продолжал Майкл. — У Ники зеленые глаза, а у меня серо-зеленые, как у мамы. Запомнил? — строго спросил мальчик.

— Запомнил, — серьезно ответил Эдвард. — Спасибо, теперь я не буду вас путать.

Ники к тому времени тоже присоединился к брату. Он притронулся к ноге Фроста, чтобы привлечь его внимание.

— У меня такие же глаза, как у бабушки. У нее тоже зеленые. И у моего дяди Ларри тоже зеленые глаза.

— Зато я сильнее тебя, — сдвинув брови, попытался затеять спор с братом Майкл.

— Неужели это правда? — удивился Эдвард и посмотрел на лица двух женщин и снова на детей.

Теперь он сам убедился, насколько они все похожи друг на друга. Все светловолосые, с почти одинаковым цветом глаз. Различия в чертах лиц были настолько незначительными, что Эдвард улыбнулся: ему еще не приходилось видеть семью, члены которой были бы так похожи друг на друга.

— Да, хорошо, что вы мальчики, а то бы я стал путать вас с мамой и бабушкой, — пошутил он.

Мальчики засмеялись, им понравилась его шутка.

Айрин поняла, что пора вмешаться.

— Мики, Ники, отправляйтесь умываться и переодеваться. Потом спускайтесь вниз и бабушка напоит вас молоком с печеньем. Хорошо?

— Ты еще побудешь здесь? — заговорщическим тоном спросил Майкл у Эдварда.

— Не знаю. — Он посмотрел на Айрин. — Об этом тебе лучше спросить у мамы.

— Мамочка! — бросился к матери Майкл.

— Майкл, ты слышал, что я сказала?

Близнецы, хорошо зная этот тон, мгновенно вышли следом за Джун из гостиной.

— Чудесные ребята, — сказал Эдвард и потянулся за новым куском пирога с непосредственностью старого друга семьи, завсегдатая дома.

Бледность на лице Айрин уступила место яркому румянцу, вызванному подыхавшим в ней гневом.

— Мистер Фрост, зачем вы приехали?

— Зовите меня просто Эдвард, — сказал он, прожевав. — Можно еще проще, Эдди. Как вам больше нравится.

— Мне все не нравится.

Он кивнул с пониманием, откусил пирог и с видимым удовольствием принялся жевать, поглядывая на Айрин. Было ясно, что он здорово зол на нее, хотя внешне это никак не проявлялось. Просто Айрин это чувствовала и решила не тянуть резину.

— Вы сердитесь на меня, и я могу вас понять. Тем не менее вы не имеете права являться в мой дом вот так, запросто.

— Я не согласен, — вежливо ответил Эдвард, продолжая уничтожать яблочный пирог.

Айрин посчитала, что его поведение носит издевательский характер. Сдерживаться становилось все труднее.

— Откуда у вас мой адрес? — запальчиво спросила она, стараясь сохранить внешнее достоинство, хотя сердце в груди дрожало как заячий хвост.

Она не знала, что ее выдают глаза, в которых застыли растерянность и тревога. Смотрит на меня, как на чудовище, подумал Эдвард, и его снова охватила гневная обида на ее поведение в ресторане.

— Узнать ваш адрес труда не составляет, если знаешь имя и номер телефона.

— Я не желаю вас видеть у себя дома. Незачем расстраивать мою мать и пугать детей!

Произнеся это, Айрин удивилась, что она могла сказать такую чушь. Мать была приятно возбуждена появлением в их доме гостя, а детей ей с трудом удалось оттащить от него. Видимо, страх перед неизбежным возмездием за поступок в ресторане лишил ее способности мыслить разумно.

— Не надо было сбегать от меня словно испуганный кролик. Возможно, вас это удивит, но вы поставили меня в идиотское положение во время ланча, а я Не люблю, когда меня ставят в идиотское положение, — холодно сказал он. — К тому же из-за вашего исчезновения я потерял массу времени, пытаясь выяснить, что могло произойти с вами в дамской комнате. Я опоздал на деловую встречу. О прождавшем вас шампанском я уж и не говорю.

— Вы не оставили мне другого выхода, — начала защищаться Айрин, продолжая стоять перед ним.

— Извините меня, но я так не считаю, — решительно возразил Эдвард.

— Терпеть не могу, когда меня надувают! — воскликнула Айрин.

— Я тоже этого не терплю, — спокойно согласился с ней он.

Айрин заморгала от растерянности, не понимая, почему этот человек вызывает в ней такой сильный дух противоречия. Для нее это не характерно. Она умеет ладить и договариваться с мужчинами. Опыт руководства фирмой доказывает это. В основе отношений с мужчинами у Айрин всегда лежит доверие и уважение.

Эдвард доел последний кусок пирога, вытер губы и сказал:

— Ваша мама превосходный кулинар. Давно не пробовал такого вкусного домашнего яблочного пирога. Дорвался, называется!

Айрин не хотелось переходить с Эдвардом на милую беседу, тон которой он явно пытался навязать ей. Нужно как можно скорее выдворить его из дома. Если он приехал к ней, чтобы услышать от нее извинение, то, пожалуй, это будет недорогой ценой за то, чтобы покончить с этим делом раз и навсегда. Однако слова извинения не шли на язык. Мысленно она пыталась найти свой собственный тон. Главное, сохранить достоинство, решила она и перевела взгляд на Эдварда. На его губах играла насмешливая ухмылка, словно он читал ее мысли. Желание извиняться перед ним у нее тут же пропало.

— Я бы предпочла, чтобы вы ушли прямо сейчас, мистер Фрост, — сказала она, сжимая челюсти. — Сердце билось так часто, что больно было дышать, тем не менее она выдержала взгляд его насмешливых голубых глаз.

Эдвард скрестил на груди руки, удобнее расположился на стуле и стал с откровенным интересом рассматривать ее.

— Готов вам поверить, миссис Лэнгтон.

По его тону можно было понять, что ее просьба услышана, но удовлетворена не будет.

— Расскажите мне, как вам удалось покинуть ресторан не замеченной никем? Точно знаю, что через кухню вы уйти не могли.

О Господи! Значит, он опрашивал служащих ресторана. Щеки Айрин раскраснелись еще сильнее, на этот раз от стыда. Она сделала над собой усилие и пожала плечами.

— Разве это важно?

— Для меня? Да, важно. — Айрин услышала стальные нотки в его голосе. — Расскажете?

Имейте в виду, я не уйду, пока не услышу от вас правдивый ответ.

Черт с ним, решила Айрин.

— Я выбралась через окно в туалетной комнате, — скороговоркой ответила она.

Минутное молчание сменилось громовым хохотом Эдварда. Он смеялся искренне, от души, что удивило Айрин. Наконец она поддалась заразительности его смеха и позволила себе улыбнуться.

— Думаю, в этом ресторане такого случая еще не было. Да еще в той узкой юбке, что была на вас. — Он перестал смеяться и нахмурился. — Но там же довольно высоко, вы могли получить травму.

Айрин вспомнила про свои кровоточащие колени.

— Возможно.

— Но вы предпочли рисковать своим здоровьем, лишь бы не сидеть дольше со мной за одним столом? — Эдвард недоверчиво покачал головой, словно не в силах был это осмыслить.

— Я не люблю, когда со мной.., хитрят, — запинаясь сказала Айрин, с тревогой наблюдая, как Эдвард встает и медленно направляется к ней.

— А если без всяких хитростей? Тогда что?

Голос Эдварда звучал так ласково, что по спине Айрин пробежал озноб. Теперь он стоял в непосредственной близости от нее, высокий, широкоплечий, отчего Айрин вновь почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной.

— Я уже говорила, что не собираюсь с вами встречаться, — пробормотала она. Велико было желание сделать несколько шагов назад, но это могло выглядеть глупо и претенциозно, ведь Эдвард не делал попытки дотронуться до нее.

— Никогда?

— Никогда, — твердо сказала Айрин. — Мне нужно заниматься детьми.

— Разве ваша мама откажется присмотреть вечером за детьми, если вы отправитесь немного развлечься? — мягко спросил он. — Трудно в это поверить. По-моему, она очень милая.

— Мама у меня очень милая, это правда, горячо заговорила Айрин, — и, конечно, она присмотрит вечером за детьми, если ее попросить, но я обычно этого не делаю. Потому что предпочитаю не связывать себя... — Голос ее ослаб, и она замолчала. Флюиды, исходящие от Эдварда, возбудили ее до головокружения.

Как странно, думала она, пытаясь преодолеть оцепенение, ведь он даже не притронулся ко мне. Неужели на меня так действует его голос?

Ему бы гипнотизером работать, а не президентом банка. Может, он так же действует на клиентов банка? Или только на клиенток? Айрин поморщилась, возмущенная глупостью, которая лезла ей в голову.

— Я тоже предпочитаю не связывать себя. Он смотрел на нее сверху вниз загадочным мерцающим взглядом. — Мы уже выяснили с вами, что относимся к одной породе людей, для которых важнее всего свобода воли и независимость.

Айрин вгляделась в черты его мужественного лица. Мужчинам доверять нельзя, это она усвоила твердо после первого опыта. Они говорят одно, подразумевают совершенно другое, а цель одна — овладеть женщиной, полностью подчинить ее себе, уничтожить ее индивидуальность. Даже отец, который любил Джун, скрыл от нее, что занимается финансовыми авантюрами, и в результате оставил ее после своей смерти нищей. Нет, мужчины относятся к другой породе людей.

— Мне нравятся женщины, — сказал Эдвард, — но это не значит, что я готов позволить окольцевать себя кому-нибудь из них. Любовь до гроба — это детская сказка.

— Я не сплю с кем попало! — выпалила она.

Щеки ее горели.

— Правильно. Я тоже не сплю с кем попало.

— Я имела в виду...

— Я знаю, что вы имели в виду, Айрин. — Он нежно, едва касаясь, провел пальцами по ее щеке.

Его прикосновение отозвалось в ее теле сладостным томлением.

— У меня нет определенной цели, понятно?

Давно вышел из того возраста, когда каждый вечер в обществе женщины обязательно должен закончиться примитивным соитием. Хорошо, когда физическая близость сочетается и с духовной и между людьми возникает взаимное понимание и доверие.

Айрин зачарованно слушала Эдварда и ничего не понимала. За всю свою жизнь она спала только с одним мужчиной, своим бывшим мужем. Ему она отдала свое тело, потому что раньше отдала свое сердце. Рассуждения Эдварда Фроста были ей чужды.

— Извините, мне не нужны никакие отношения. — Айрин наконец решилась отступить на шаг от Фроста, чтобы вывести себя из опасной зоны. — Я не готова к новым встречам.

Эдвард заключил ее в свои объятия так неожиданно, что Айрин не сразу поняла, что он делает, и поцеловал. В его движениях не было грубой торопливости. Он сделал это так естественно, как будто имел на это право. Возможно, поэтому она не стала ни протестовать, ни вырываться. Только замерла на секунду — ощущения, которые вызывала в ней его близость, были новыми для нее. Но сколько в них таилось наслаждения! Поцелуи Эдварда становились все более глубокими, пробуждавшими в ней неосознанные желания. Айрин льнула к нему всем телом, разум ее погружался в дремотное состояние, высвобождая энергию другого рода. Она не заметила, как стала активно отвечать на его поцелуи. Никогда ей не доводилось целоваться так, как она целовалась с Эдвардом. Она закрыла глаза, целиком отдавшись наслаждению. Прошлое и настоящее перестали существовать для нее, время остановилось.

— Айрин, — тихо позвал ее Эдвард, медленно отстранившись, и она распахнула затуманенные желанием глаза. — Я слышу, как дети спускаются по лестнице.

Айрин рванулась из его рук, отвернулась, поправила волосы и свитер. Осознание того, что она увлеклась поцелуями и забыла о детях, потрясло ее. Не глядя на Эдварда, она быстро пошла на кухню. Он выждал несколько минут и последовал за нею.

На кухонном столе перед каждым из мальчиков уже стояла кружка с молоком и блюдце с печеньем. В поведении Айрин ничто не напоминало о том, что произошло между ними в гостиной, она успела мгновенно овладеть собой. Правда, губы были ярче обычного.

— Я рад, что ты не ушел, — сказал Майкл, увидев Эдварда. — Ты уже закончил разговор с мамой?

— Да, мы уже поговорили, Мики, — ответила за Эдварда Айрин. — А теперь пей молоко.

— Бабушка сказала, что вы с мамой друзья, — сказал осмелевший Николае. — Значит, ты придешь к нам еще?

— А ты хочешь, чтобы я приходил к вам? — спросил его Эдвард, с улыбкой поглядывая на два маленьких личика, так похожих на лицо их матери.

— Да! — ответили хором близнецы.

— Значит, мы еще увидимся, — пообещал Эдвард.

Только через мой труп, решила про себя Айрин.

Она вежливо улыбнулась ему и сказала детям:

— Попрощайтесь с мистером Фростом, я выйду на минуту, чтобы проводить его. Допивайте молоко и не шалите без меня. — Она быстро направилась в прихожую.

Эдвард помахал детям рукой и пошел за ней.

Джун в это время спускалась по лестнице.

Увидев напряженное лицо Айрин, она быстро посмотрела на Эдварда и снова перевела взгляд на дочь.

— Мама, ты не присмотришь за ребятами на кухне, пока я провожаю мистера Фроста?

— Обязательно присмотрю. — Джун воздержалась от замечания, что мальчики достаточно большие, чтобы самостоятельно выпить молоко и съесть домашнее печенье. — Рада была познакомиться с вами, Эдди.

— Я тоже, Джун. Ваш пирог просто сказка!

— Спасибо!

Джун засияла от удовольствия, что вызвало у дочери сильное раздражение, которое не укрылось от глаз матери. Когда Эдвард отворил входную дверь, Айрин услышала, как громко мать закрыла за собой кухонную дверь, давая понять таким образом, что не одобряет ее поведения. Айрин сжала зубы и, как только Эдвард обернулся к ней, быстро сказала:

— Прощайте.

— Между прочим, я заеду за вами в восемь вечера, — сообщил он и, спустившись по ступеням, пошел по садовой дорожке к калитке, когда за спиной послышался вопль Айрин:

— Я никуда сегодня с вами не собираюсь!

Эдвард поморщился и обернулся к ней.

— Не получится.

Кто из них сошел с ума: он или она?

— Мне кажется, я достаточно ясно дала понять...

— Айрин, вы достаточно ясно дали мне понять, что вам не хватает мужских поцелуев, — перебил ее Эдвард.

— Не нужны мне ваши поцелуи, — прошипела Айрин, следуя за ним по дорожке.

— Тогда мне придется проверить это еще раз, — задумчиво пробормотал Эдвард. — Я всегда считал, что каждой женщине просто необходимо, чтобы ее целовали.

— Типичное мужское заблуждение, — возразила Айрин.

— Я не типичен, Айрин, и собираюсь вам это доказать. Но торопиться мы не будем. Всему свое время. А сегодня предлагаю вам освободить вечер от домашних забот, поужинать со мной и немного развлечься. Ничего страшного в моем предложении нет, и я не хитрю с вами. Судя по всему, вы просто забыли, что иногда можно и нужно развлекаться. К счастью, я знаю, как вам помочь. — Он улыбнулся. — Кстати, вы можете остаться в этих джинсах и в свитере. Они очень вам идут. — Он окинул ее жадным взглядом, вспомнив, как она трепетала в его объятиях минут пятнадцать назад. — А теперь дайте мне пройти. Вряд ли вам понравится, если дети увидят, как их мать размахивает руками и брыкается, когда я понесу ее на руках в дом.

— Вы шантажируете меня!

— Иногда это полезно для дела.

Айрин уставилась на него в полном отчаянии. Нет никакой возможности пробиться сквозь мощный барьер его мужского самодовольства.

— Вы невыносимы, — процедила она.

Последний луч солнца упал на ее распущенные волосы, и они засверкали золотом.

— Звучит как музыка. — Эдвард Фрост засмеялся непонятно чему, свернул к калитке и вышел на улицу, ни разу не оглянувшись.

4

Зачем она вызвалась сама отнести срочный пакет в банк в этот злосчастный день? Ведь могла поручить сделать это Ларри с Джимом! мысленно восклицала Айрин, расхаживая по дорожкам их небольшого сада. В том, что случилось потом, нет ее вины. Она не сомневалась, что ни словом, ни жестом не выдала того впечатления, которое произвел на нее Эдвард Фрост. В ее поведении не было и намека на кокетство. Пусть он утверждает, что они оба принадлежат к одной породе людей, но это не правда. Мистер Фрост живет в свое удовольствие, он не обременен ответственностью за близких ему людей, как, например, она. У нее всегда на первом месте будут ее драгоценные мальчишки.

Айрин вернулась к ограде, облокотилась на нее и выглянула на пустынную улицу. Ей нравился этот район большого города, застроенный в основном старинными домами. Здесь не было суеты, люди жили размеренной жизнью.

Она прислушалась к вечерней тишине, которую нарушал отдаленный лай собаки. Как спокойно жили они здесь до сих пор. И теперь все изменилось по воле человека с красивым лицом и холодными голубыми глазами. Не имел он права являться в их дом! Он лишил ее того внутреннего покоя, который с таким трудом ей удалось обрести за последние годы! Впрочем, мистер Фрост, видимо, не привык считаться с желаниями других людей, когда чего-нибудь добивался.

Глубоко вздохнув, чтобы унять раздражение, Айрин повернула к дому. Вспомнив обещание Фроста, она посмотрела на часы. Пять часов, через три часа он снова появится здесь, рассчитывая, что они вместе поедут развлекаться. Сердце Айрин забилось чаще от этой мысли. Ладно, она поедет с ним, но будет вести себя строже и холоднее, чем обычно. Она мать, и романтические приключения ей не к лицу. Пусть в следующий раз выбирает себе партнершу для развлечения из тех светских, модных дамочек, которых предпочитают мужчины во всем мире. А ей не нужно развлекаться, вопреки его утверждению.

Ей нужно совсем другое... Айрин задумалась: а что другое ей нужно? Не найдя ответа на этот вопрос, она распахнула дверь и вошла в дом.

Ей и в голову не приходило, что Эдварда Фроста одолевали приблизительно такие же мысли, пока он задумчиво смотрел за окно машины, быстро пожиравшей расстояние между их домами. Почему он не уехал сразу после того, как узнал от матери Айрин, что она мать двоих детей? У него никогда не было опыта общения с маленькими детьми, да он ему и не нужен.

Тем более что Айрин недвусмысленно дала ему понять, что не хочет встречаться с ним.

Он откинулся на спинку сиденья, вытянул ноги и закрыл глаза. Ему пришлось перенести две встречи, значит, до конца недели придется вносить ежедневные изменения в уже составленный план работы. И все ради чего? Ради того, чтобы увидеть женщину, которая не в его вкусе, да еще с двумя отпрысками и матерью на иждивении.

Он беспокойно заерзал на сиденье, сменил позу и открыл глаза. И все-таки есть что-то незаурядное в этой маленькой женщине с длинными светлыми волосами. Она пробудила в нем чувства, которых он не испытывал очень давно.

Чтобы избавиться от навязчивых мыслей об Айрин, он потянулся к своему кейсу, открыл его, достал срочные бумаги, чтобы просмотреть их, и.., снова задумался об Айрин. Сегодня они встретятся только для того, чтобы распрощаться, решил он. В его записной книжке хватает телефонных номеров женщин, которые с радостью составят ему компанию для развлечений. С Айрин слишком много трудностей, без которых он обойдется. Через неделю он забудет, как она выглядит, и если случайно встретит, то не узнает. Эдвард тяжело вздохнул и уткнулся в бумаги. Он прекрасно знал, что пытается себя обмануть.

— Надеюсь, ты не поедешь ужинать с Эдди в таком виде?

Айрин посмотрела на мать и вздохнула. Джун не рассказала ей, о чем они беседовали с Фростом в ее отсутствие. Интересно, что она могла ему наговорить?

— Мне уже двадцать шесть, мама, и я в состоянии сама решить, в чем, куда и с кем ходить, — резко ответила Айрин и сразу пожалела о своем тоне. — Извини, мама, я не хотела тебя обидеть.

Джун и не собиралась обижаться на дочь. В данный момент ее больше волновало, что Айрин к ужину с президентом банка нарядилась в черные джинсы и кашемировый свитер бордового цвета, который совершенно не идет ей.

— Мистер Фрост сказал, что наряжаться не надо. Может, мы и не уедем дальше местного ресторанчика.

— Сомневаюсь, чтобы Эдди посещал такие места.

— Откуда ты знаешь? — спросила Айрин, чувствуя, как в ней снова поднимается волна раздражения против матери, которая упорно называла Эдварда Фроста уменьшительным именем. — Сегодня ты в первый раз увидела этого человека, разговаривала с ним несколько минут. После чего сообщаешь мальчикам, что Эдвард Фрост мой друг! А может, он извращенец, серийный убийца или...

— Перестань говорить глупости! — оборвала ее Джун с возмущенным видом.

— Мам, только, прошу тебя, не воображай, будто к нам в дом явился долгожданный рыцарь на белом коне. Эдвард Фрост такой же мужчина, как и все остальные. И, как и всем остальным, ему нужно только одно. — Айрин замолчала.

Джун внимательно посмотрела на нее и подумала, что дочь уж слишком горячится. Вряд ли она стала бы так себя вести, если бы Эдвард Фрост был ей безразличен.

— Извини, если разрушила твои иллюзии, — продолжала Айрин. — Но запомни мои слова: не добившись сегодня своей цели, он навсегда оставит попытки. У него слишком напряженная работа, чтобы тратить время на глупости.

И давай больше не будем говорить о нем, договорились?

— Как скажешь, Айрин. — Мать обиженно поджала губы, но, взглянув на встревоженное лицо дочери, сразу забыла о своей обиде. — Я ведь только хочу, чтобы ты нашла свое счастье.

Три года ты работала без отдыха. А сейчас на твоем горизонте появился такой человек — богатый, преуспевающий...

— Холостой, — насмешливо подсказала Айрин.

— Напрасно смеешься, в его возрасте мужчины редко бывают холостыми. Такие, как он, встречаются в жизни один раз. Дай ему шанс, больше я тебя ни о чем не прошу. Присмотрись к нему. Ну хотя бы развлекись немного.

— Да что это сегодня все уговаривают меня развлечься?! — Айрин улыбнулась матери. Послушай, мы с Эдвардом Фростом вроде двух кораблей, которые должны разминуться, потому что сближение означало бы крах одного из них. Ну что у нас общего? Он богатый, преуспевающий, как ты сказала, мы же считаем каждый цент. Мы ему не ровня. В качестве спутницы жизни он выберет женщину своего круга.

— Но сегодня он почему-то пригласил тебя, — заметила Джун.

— Может быть, совсем не по той причине, о которой ты думаешь. Скорее всего, это его способ утвердиться после того, что произошло сегодня за ланчем.

— Вот видишь? Для начала он пригласил тебя на ланч! — В голосе матери зазвучали торжествующие нотки. — Он ухаживает за тобой по всем правилам, если я чего-нибудь понимаю в этой жизни.

— Мам, ты идеалистка. Не говоря уже о том, что мне не нужны его ухаживания. Я довольна своей жизнью и не собираюсь ее менять. — Она посмотрела на каминные часы. — Если Майкл снова начнет кашлять во сне, дай ему микстуру. Только не забудь прежде подержать бутылочку в теплой воде.

— Ради Бога, Айрин, отправляйся развлекаться. Не надо учить меня, как ухаживать за детьми, словно я не растила тебя и Ларри. — В тоне Джун чувствовалось раздражение. — Полагаешь, если ты мать двоих детей, то лучше меня разбираешься в жизни и в людях? Поверь мне, ты еще очень молода, у тебя вся жизнь впереди. И перестань вести себя как синий чулок!

Неожиданная тирада матери потрясла Айрин, ей оставалось только хлопать ресницами.

Джун быстро подошла к ней и обняла.

— Ты замечательная мать и чудесная дочь. Я думаю только о тебе, это правда. Пора, дорогая моя, забыть о прошлом.

— Я забыла, — мрачно сказала Айрин.

— Хотелось бы поверить твоим словам. — Джун замолчала, услышав звонок в дверь. — Он приехал!

Айрин увидела, что мать волнуется почти так же, как она. Сделав глубокий вдох, она вышла из гостиной, чтобы открыть дверь. Сердце сорвалось со своего места и забилось в горле, когда она увидела высокую фигуру, загородившую дверной проем. Деловой костюм уступил место короткой кожаной куртке, под которой виднелся тонкий свитерок, и черным джинсам. В этом наряде он выглядел бесподобно! Она почувствовала свежий запах лосьона и поняла, что он побрился специально для ужина с ней. От этой мысли ей стало зябко.

— Привет! — бодро произнес Эдвард, протягивая ей букет из чайных роз и лилий. — Цветы для твоей мамы.

— Спасибо, — растроганно сказала Айрин.

Эдвард тихо засмеялся, запустил руку в карман и вынул оттуда прозрачную коробочку, в которой покоился один цветок — бледно-зеленая орхидея.

— А это для тебя, — сказал он, вручая ей коробочку.

— Спасибо, — повторила с легкой досадой Айрин. Ей не хотелось, чтобы он покупал для нее что-то. — Зайдите на минуту, я только надену куртку.

Она передала цветы матери, поднялась в свою комнату и прикрепила орхидею с чудесным ароматом к джемперу. Захватив куртку, Айрин спустилась вниз и увидела, что мать с Фростом чему-то весело смеются. Ей не понравилось, что между ними установились слишком доверительные отношения, словно он уже был принят в их дом. Этот дом для нее маленькая крепость, островок безопасности. А Фрост, похоже, способен проложить себе путь в ее святая святых при поддержке матери.

— Мы едем? — холодно спросила она, когда они увидели ее.

— Конечно.

Айрин успела заметить, как Эдвард, глядя на Джун, выразительно приподнял брови, комментируя без слов ее холодный тон.

— Куда вы собрались?

Трое взрослых обернулись к лестнице — на. одной из ступенек сидели рядышком два мальчугана в пижамах.

— Эй, как вы здесь оказались? Вам уже положено спать в своих кроватках.

Эдвард отметил, что в голосе Айрин не было суровости, соответствующей ее словам, в нем слышалась только нежность.

— Я их сейчас уложу, — засуетилась Джун, но первым к мальчикам поднялся Эдвард Фрост.

— Забираю вашу маму на ужин со мной. С вами все в порядке? — сказал он и улыбнулся.

Мальчики переглянулись и кивнули.

— Да. Мы знали, что ты придешь, — сказал Майкл. — Мы слышали, как мама говорила о тебе с бабушкой.

— Все, дети, скажите всем спокойной ночи и отправляйтесь в постель, — поспешила вмешаться Джун, пока дети не наговорили лишнего. Она взяла их за руки, подняла со ступенек и быстро увела в детскую.

— Спокойной ночи, Мики и Ники, — пожелал им вслед Эдвард.

Айрин видела, что у него дрожат губы от сдерживаемого смеха. Он явно догадывался, что в разговоре о нем отзывались не очень почтительно. Но кто мог знать, что мальчики подслушивали их разговор? Прежде они не были замечены в этом.

— Неужели все так безнадежно плохо? спросил Эдвард, когда они вышли из дома. Ему не удалось скрыть растерянное изумление.

— Извини, я не понимаю, о чем ты? — сказала Айрин дрожащим голосом, хотя отлично понимала, что имел в виду Фрост.

Открыв калитку, Эдвард отступил в сторону, пропуская ее вперед.

— Я не сомневаюсь, что твоя мама доброжелательный человек, только, по-моему, чересчур непосредственна в своих проявлениях.

Бедные дети!

Айрин молча прошмыгнула мимо него и увидела потрясающий спортивный автомобиль.

Можно было не спрашивать, кто его владелец.

Скользнув на низкое переднее сиденье, она оценила преимущество брюк для езды в таком автомобиле. Как бы она сейчас выглядела, если бы послушала мать и надела длинную юбку?

— Пристегни ремень, — сказал Эдвард, сев за руль.

— Что? — не поняла Айрин и вдруг ощутила его так близко, что почувствовала себя сидящей на вулкане.

— Ремень безопасности — справа от тебя.

Айрин растерянно оглянулась, не предпринимая никаких действий. Тогда Эдвард перегнулся через нее, вытянул ремень и пристегнул слева от нее. Айрин замерла, мгновенное ощущение тяжести его тела напомнило ей об их дневных поцелуях. Сердце билось так громко, что, должно быть, слышно было всей улице. Эдвард тем временем пристегнул себя ремнем.

— Теперь все в порядке, — сказал он и включил двигатель.

— Красивая машина, — пролепетала Айрин, чувствуя потребность хоть как-то снять напряжение.

— Спасибо. Мужчины — как дети, они любят красивые игрушки.

Машина взревела и на большой скорости рванула с места. Айрин задохнулась. Ей не доводилось ездить на таких мощных машинах.

— И, наверное, дорогая, — слабым голосом произнесла Айрин, всем телом ощущая близость Эдварда. Ничего детского в нем не было, по ее мнению.

— Самая дорогая на данный момент. Люблю спортивные машины, ощущение скорости. Получаешь не только удовольствие, езда на большой скорости — это мощный адреналиновый допинг. Я член нью-йоркского клуба гонщиков и участвую в гонках. Горные лыжи тоже хороши в этом плане.

По-видимому, адреналина в ее крови и так с избытком, потому что Айрин не получала от скоростной езды никакого удовольствия.

— Думаю, жизнь дороже, чем этот допинг, — сказала она мрачным тоном. — Такой риск меня не привлекает. Мне всегда казалось, что экстремальными видами спорта увлекаются люди, жизнь которых сложилась несчастливо. — Она искоса посмотрела на Эдварда.

Ему явно не понравились ее слова. Губы его были сжаты, глаза прищурены, под скулами играли желваки.

— Конечно, у каждого есть право выбора, как распорядиться своей жизнью, — добавила она.

— Вы всерьез хотите сказать, что мое увлечение автомобильными гонками и горными лыжами есть неосознанное стремление к смерти?

— Я этого не говорила, просто высказала свое соображение, что человек, живущий полноценной насыщенной жизнью, не станет рисковать ею без особой необходимости.