Сон наяву

Фрида Митчелл

Сон наяву

Пролог

Ноябрьское утро порадовало в тот день горожан безоблачным небом. Солнце, явившее себя после долгого перерыва, тщетно пыталось согреть огромный город. После холодных туманов и пронизывающих ветров с Атлантики Нью-Йорк словно застыл в предчувствии зимы и не верил сомнительным обещаниям дневного светила. Однако в кабинете президента объединенного государственного банка на двадцать первом этаже лучи восходящего солнца чувствовали себя уверенно. Скользя по блестящим поверхностям роскошной обстановки, они создавали иллюзию неожиданно вернувшегося лета.

Эдвард Фрост закончил разговор по телефону и положил на место трубку. Самодовольная улыбка сползла с его лица как растаявшая восковая маска. Мажорный энтузиазм последних дней внезапно сменился равнодушным спокойствием. Переговоры закончились, и можно было считать сделку состоявшейся. Оставалось только подписать договор о купле-продаже, который обещали в ближайшее время прислать ему в офис банка. Бредовая на первый взгляд идея — собрать в единую коллекцию рисунки Ватто, находившиеся во владении частных лиц, — на практике оказалась вполне осуществимой. Потрачено много времени и денег, и это предприятие принесет ему не доход, но известность и престиж, который ценится в его мире куда дороже. В будущем он планировал подарить эту коллекцию музею «Метрополитен».

Эдвард зрительно представил медную табличку со своим именем в начале экспозиции...

И ему стало скучно. Возможно, устал, подумал он. Дотянуть бы до рождественских вакаций, а там можно будет махнуть на горнолыжный курорт где-нибудь в Европе. Конечно, в выходные он мог бы погонять на своей новой спортивной машине. Если начинается осенне-зимняя хандра, как сам он называл свое состояние, без адреналинового допинга ему не обойтись. Его личный врач называл это состояние по-другому, но Эдвард обычно, вежливо выслушав его, только качал головой и недоверчиво улыбался.

Но сегодня его беспокоило что-то еще, похожее на психастенический синдром, когда кажется, что забыл выключить газ, или выдернуть шнур утюга из сети, или запереть входную дверь. Эдвард уперся ладонями в край стола и откинулся в кресле. Взгляд его упал на перекидной календарь, и он все понял.

Двадцать пятое ноября... Горькая усмешка исказила крепко сжатые губы его волевого рта.

За делами он совсем забыл о самой черной в своей жизни дате. Ровно двадцать лет назад он потерял всех, кто составлял его семью: отца, сестру и.., мать. Точнее женщину, которая растила его и которую он называл матерью. Родную мать он помнить не мог: она умерла, когда ему и года не было. Тогда казалось, что жизнь кончилась, потому что разрушился его привычный мир.

Нельзя сказать, что в их семье все обстояло благополучно. Скорее наоборот, и если бы не та странная метаморфоза, приключившаяся с его матерью, то трагедии не случилось бы. Эдвард был уверен в этом.

Все началось, когда матери было уже под сорок. Слухи о бурных романах этой красивой женщины, наличие которых она поначалу отрицала, становились все более громкими и скандальными. Позже миссис Фрост даже не считала нужным особенно скрывать свои увлечения от мужа. Похоже, причина такого ее поведения скрывалась в осознании безвозвратно уходящей молодости. Возможно, врачи, специалисты по женской психологии, могли бы обозначить такую резкую перемену в поведении каким-нибудь медицинским термином. Только ни опозоренному мужу, ни страдающим от заброшенности детям от этого легче не стало бы. В конце концов, все романтические похождения миссис Фрост завершились страшной трагедией, когда в автомобильной катастрофе погибли трое из четверых членов семьи. Эдварду в то время было всего шестнадцать лет, сестра была на два года моложе.

Как ни был Эдвард привязан к отцу и матери, самым большим горем для него явилась гибель любимой сестры Нэнси. Она олицетворяла собой прекрасное в своей чистоте женское начало, что в пору становления личности Эдварда ему было так необходимо. Проходили годы, а память о Нэнси так и хранилась нетронутой в его сердце.

Чаще всего он вспоминал их последнюю прогулку. Он шел за ней по узкой тропинке, любуясь густыми светлыми волосами с медовым отливом, спускавшимися каскадом по худенькой спине до тонкой талии. Смеясь, Нэнси что-то говорила ему. И, когда оборачивалась, он видел ее точеный носик, усыпанный веснушками, еще по-детски припухлые губы, маленькие, но уже оформившиеся груди, торчавшие под свитером. У нее были такие же, как у него, голубые глаза. Сквозь матовую белизну лица проступал румянец, а задорная улыбка позволяла увидеть два ряда белоснежных зубов.

Стройные ноги легко несли ее, узкие бедра покачивались в такт шагам...

Словом, Нэнси была и оставалась для Эдварда Фроста даже через двадцать лет идеалом женщины. Говорят, что у каждого человека на земле существует двойник, вспомнил Эдвард.

Может, ему посчастливится встретить двойника Нэнси?

— Срочная почта, мистер Фрост, — отчетливо произнесла Перл Браннер, его секретарь и неподкупный страж.

Выйдя из глубокой задумчивости, Эдвард секунду помедлил, затем протянул руку за пакетом. Быстро прочитав сопроводительное письмо, он удивленно поднял брови и вытряхнул из пакета экземпляры договора о купле-продаже рисунков Ватто. Прошло не более получаса с того момента, как он положил на рычаг телефонную трубку после разговора с посредником в этой сделке.

— Кто доставил?

— Какая-то новая фирма «Срочная доставка почты Лэнгтон».

— Хорошо. Я просмотрю документы и подпишу. Посыльный ждет?

— Посыльная, — обозначив презрительной интонацией свое отношение к полу пришелицы, ответила Перл, — дожидается в холле.

Эдвард уловил интонацию и с трудом сдержал усмешку.

— Спасибо, мисс Браннер. Вы можете идти.

Когда Перл вышла, Эдвард улыбнулся. Он был доволен своим секретарем. Она работала с ним уже третий год, а он так и не нашел в ней ни одного недостатка. Она точно исполняла его указания, отличалась немногословием, не страдала от излишней эмоциональности, типичной для большинства женщин. Короче, она идеально соответствовала безупречному стилю его офиса и хорошо налаженному ритму его работы на посту президента банка. Самое главное, Перл Браннер не пыталась, подобно ее четырем предшественницам, влюбить его в себя, прибегая к таким наивным уловкам, как излишняя заботливость.

Эдвард внимательно прочитал документы несколько раз — сегодня ему явно не хватало сосредоточенности, — размашисто подписал все экземпляры договора и собрался нажать кнопку вызова секретаря. Но, взглянув на часы, вспомнил, что в это время Перл Браннер уходит за сводками в отделы. Тогда он сам вложил подписанные документы в новый пакет, надписал его и вышел в приемную. Забавно было взглянуть на посыльную, которая вызвала у Перл Браннер столь сильную эмоцию, что ей даже не удалось сдержаться.

Эдвард подошел к стеклянной двери, отделявшей офис его секретаря от холла, и увидел в одном из кресел сидевшую боком к нему маленькую женскую фигурку в длинной клетчатой юбке и большой вязаной кофте. Она читала толстый глянцевый журнал, склонив голову, и длинные светлые волосы скрывали от него ее профиль. На мгновение Эдвард замер. Вот сейчас она повернет голову, и он увидит лицо Нэнси. Только у Нэнси были такие же светлые густые волосы с медовым отливом! Не сходи с ума! — приказал он себе. Мало ли на свете женщин с такими волосами, а Нэнси нет, и никогда не будет в твоей жизни! Он бесшумно открыл дверь и проследовал через просторный холл к креслу.

1

Айрин Лэнгтон давно не интересовалась модой, не до того ей было. В течение трех последних лет все ее силы были брошены на выживание созданной ею маленькой фирмы по доставке срочной почты по городу. От благополучия фирмы зависело и благополучие ее семьи, а также семьи ее родного брата. Если бы не поддержка Ларри и его друга Джима, она бы не справилась с этим одна. Но сейчас дела у них, слава Богу, пошли в гору. Значит, можно позволить себе ненадолго расслабиться и заглянуть в журнал.

Толстые глянцевые журналы лежали на низком столике в холле. Выбрав журнал под интригующим названием «Ваш стиль», Айрин села в дальнее кресло, чтобы не мозолить глаза холеной и высокомерной секретарше президента этого банка, у которой ее появление почему-то вызвало едва скрываемое презрение. Ничего удивительного, впрочем, если вспомнить известную поговорку, что встречают по одежке.

Клетчатой юбке и кофте, в которых она пришла, не меньше пяти лет. Может, стоит подумать о специальной фирменной одежде для них троих? Айрин вздохнула. Впереди Рождество, и дети будут ждать подарков. К тому же матери нужно купить что-нибудь из обуви на зиму.

Придется подождать с фирменной одеждой.

Всю жизнь чего-то приходится ждать. По характеру Айрин была нетерпеливой, но обстоятельства у нее складывались так, что пришлось в корне меняться. Подлая эта закономерность, что беда не приходит одна! Только она оправилась после развода с Кевином, получила хорошую работу в процветающей фирме и служебную квартиру, как умер отец. После похорон выяснилось, что его финансовые дела были настолько запутаны, что мать осталась фактически без средств к существованию. Правда, жила она в собственном доме, но содержать этот дом было не на что. Пришлось переехать из Бостона в Нью-Йорк, бросив работу и квартиру, чтобы позаботиться о матери.

Ждать и догонять — вот ее удел. Пакет срочный, и, после того как президент банка подпишет документы, его нужно будет быстро доставить в другое место. Желательно успеть до ланча.

Айрин посмотрела на часы. Еще нет десяти, значит, пока можно считать себя просто женщиной. Пролистав журнал, она поняла, что интерьер банка соответствует современному стилю.

Жемчужно-серая гамма декора хоть и была красива сама по себе, но создавала у посетителей банка ощущение холодного официоза.

Не мой стиль, подумала Айрин, зябко поежившись, и углубилась в чтение небольшого рассказа весьма нравоучительного содержания, напечатанного в журнале. Почувствовав на себе чей-то взгляд, она нехотя повернула голову и увидела высокого брюнета. Мужчина пристально разглядывал ее с высоты своего роста, прищурив голубые глаза.

— Интересно? — спросил он.

Его бархатный баритон в сочетании с красивой внешностью и элегантностью подействовал на Айрин завораживающим образом.

— Простите? — пролепетала она растерянно.

— Я спросил про журнал, который вы читаете. Что вас так заинтересовало в нем? Модные прически? Наряды?

Тон его был оскорбительно-снисходительным, что быстро привело Айрин в чувство. Она вспыхнула, встала с кресла, забросила назад длинные волосы и сказала:

— Не угадали. Всего лишь небольшой рассказ о мужском предательстве. Что еще раз убеждает: все мужчины свиньи. Хоть это и несправедливо по отношению к свиньям.

Мужчина явно не ожидал такого ответа и широко раскрыл глаза. Светло-голубые, холодные, они напомнили Айрин цвет зимнего неба.

— Согласен, — произнес он и замолчал, продолжая разглядывать ее. — Это вы доставили мне пакет?

Теперь Айрин пришлось широко открыть глаза и прикусить губу. Хорошо же она поговорила с самим президентом этого банка! Ей стало смешно, хотя смешного в ситуации ничего не было.

— Да, я, — сдержанно ответила Айрин, хотя сердце в груди билось громко и неровно.

Разумеется, ее маленький рост, отсутствие внешнего лоска и скромный пока объем работы ее фирмы вряд ли привлекут к ней внимание президента столь солидного банка. Потрепанный старый пикап, который она поставила на стоянке рядом с шикарными автомобилями, тоже не прибавлял ей солидности.

— И давно вы работаете в фирме «Срочная доставка почты Лэнгтон»?

Трудно было понять, зачем президенту банка спрашивать ее об этом. Но, судя по взгляду, которым он окинул ее маленькую фигуру — рост метр шестьдесят, — в его вопросе скрывалось что-то оскорбительное для ее достоинства. Тем не менее Айрин ответила с невозмутимым видом:

— Три года, с тех пор как я создала эту фирму.

Айрин была уверена, что его поразит это сообщение, но он даже глазом не моргнул. Ну и выдержка у мужика! — удивилась она. Мужчина по-прежнему не сводил с нее глаз, потом решительно подошел ближе, отчего Айрин стало не по себе. Вблизи он казался еще выше ростом, и она подняла вверх подбородок, инстинктивно защищаясь от его внешней агрессии.

— Присядьте, мисс... — быстрый взгляд на ее руки, державшие журнал, — Лэнгтон.

Несомненно, сидя будет легче с ним разговаривать, поэтому Айрин охотно вернулась в кресло.

— Миссис Лэнгтон, — поправила она, когда Эдвард Фрост сел напротив.

Разумеется, отсутствие кольца на ее пальце ввело его в заблуждение.

— Извините, миссис Лэнгтон, — произнес он. — Значит, ваша фирма существует уже третий год. Почему я раньше не слышал о ней?

Сохраняй спокойствие и не болтай чересчур много! — приказала себе Айрин.

— Возможно, потому, что фирма еще очень маленькая. Мы имеем дело со срочной доставкой документов, писем, фотографий... Объем выполняемых услуг пока не очень велик.

— Работаете вместе с мужем? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Нет. — На этом бы ей остановиться, но возникшее за этим молчание длилось невероятно долго, и неожиданно для себя Айрин сказала:

— Я разведена. Фирму я создала уже после того, как мы расстались с мужем. Он не принимал участия в ее создании.

Айрин нетерпеливо посмотрела на пакет в его руках. Время шло, а он, похоже, никуда не торопится.

— Если документ готов к отправке, я бы забрала его сейчас. Мне сказали, что его нужно срочно вернуть после подписания.

Казалось, он не слышит ее.

— Мне бы хотелось понять, миссис Лэнгтон, как вам удалось наладить собственное дело в одиночку. И что побудило вас направить свою энергию именно в эту сферу деятельности? Такой выбор деловой карьеры для женщины не совсем обычен...

О какой деловой карьере он говорит? Айрин молча смотрела на него, не понимая, что же он хочет услышать от нее. Однако в ее больших серо-зеленых глазах не отразилось ни малейшего волнения. Создавая фирму, она думала не о деловой карьере, а о том, как выжить.

Но важного мистера Фроста вряд ли заинтересует история ее выживания. Айрин почувствовала острое желание схватить пакет и убежать, чтобы больше никогда не видеть этого холодного, равнодушного и такого красивого лица.

Ей хватило здравого смысла не поддаться минутному настроению и не выказать нетерпения.

Оставалось только сожалеть, что перед выходом она не потрудилась собрать как обычно свою роскошную гриву в хвост, потому что внимание Эдварда Фроста было сосредоточено именно на ее волосах. Тут она сообразила, что надо все-таки ему ответить.

Она открыла было рот, но в этот момент он задал ей новый вопрос, который окончательно сбил ее с толку:

— Сколько вам лет? Только не расценивайте мой вопрос как бестактность.

Интересно, а как еще можно расценить его вопрос? В глазах Айрин сверкнул зеленый огонь, но ей удалось сдержать резкие слова, которые так и просились на язык.

— Двадцать шесть, — ответила она, с трудом разжимая губы. — Только не понимаю, какая вам разница, сколько мне лет, — глухо произнесла она.

Ярко очерченные губы Фроста тронула легкая улыбка.

— Я не дал бы вам больше восемнадцати.

Сколько раз она уже слышала, что выглядит моложе своих лет. Если бы каждый раз при этом ей платили двадцать долларов, то сейчас не было бы нужды работать, с раздражением подумала Айрин. Она вспомнила своего бывшего мужа Кевина. В пору ухаживания он как-то сказал, что она была бы похожа на эльфа, если бы не эти веснушки на носу. Потому что с веснушками она больше похожа на примерную школьницу, играющую во взрослую женщину.

Воспоминание о Кевине только усилило ее раздражение. Сделав глубокий вдох, Айрин напомнила себе, что клиент всегда прав.

— Вы хотели узнать, как мне удалось наладить собственное дело, — неторопливо заговорила она. — Решение возникло после одного случая, когда меня попросили в порядке личного одолжения отнести срочное письмо адресату, который жил неподалеку от меня.

Фрост прервал ее, спросив:

— А кто попросил?

— Мой начальник, — с откровенным раздражением сказала Айрин.

— Значит, вы работали? — Фрост сделал вид, что не замечает ее раздражения.

— В юридической фирме.

Ей тогда здорово повезло. Сразу после окончания университета со степенью магистра юриспруденции ее взяли младшим юрисконсультом в солидную фирму. Если бы не внезапная смерть отца и бедственное положение матери, она могла бы сделать карьеру в той фирме.

— Так сложились обстоятельства, что вскоре мне пришлось всерьез задуматься над созданием собственной фирмы по доставке срочной почты. На первый взгляд казалось, что государственная почта и множество частных фирм вполне справляются с потоком корреспонденции.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что все занимаются массовыми доставками. А вот одно срочное письмо никто не возьмется доставить по городу, невыгодно гонять большой транспорт из-за одного письма. Зато я на своей маленькой машине возьмусь доставить одно письмо, и сделаю это быстро и дешево.

— Не сомневаюсь, что именно так все и обстоит, миссис Лэнгтон, — задумчиво произнес Фрост, не сводя с нее глаз.

Айрин говорила, стараясь не смотреть на него.

— Я сама сочинила рекламу нашей фирмы и нарисовала эмблему...

— И что на ней изображено?

Айрин терпеть не могла, когда ее перебивают, резкие слова уже готовы были сорваться с ее губ. Но, взглянув на него, она сдержалась.

Эдвард Фрост положил пакет на столик и теперь сидел в расслабленной позе, закинув руки на спинку кресла. Словно они беседовали не в официальной обстановке в разгар рабочего дня, а где-нибудь в уютной гостиной после вечерней трапезы, причем он не президент банка, а она не курьер... Неожиданно Айрин снова почувствовала на себе магнетическое воздействие его привлекательной внешности. Чтобы не поддаться воздействию его мужской сексуальности, она заторопилась ответить на его вопрос.

— Мы решили, что купидон с почтовой сумкой на боку в качестве эмблемы поможет привлечь внимание к нашей фирме, — ответила Айрин и покраснела.

— Мы? — Фрост вопросительно смотрел на нее, склонив набок голову.

— Мой брат тогда сидел без работы, он в свою очередь привлек к делу безработного друга, у которого был мотоцикл. Я работала дома на телефоне, а они развозили почту. Теперь у нас есть свой маленький офис, девушка, которая приходит работать четыре раза в неделю, А к мотоциклу добавилась маленькая подержанная машина, которую я купила на первые заработанные деньги. Если до конца года удастся хорошо заработать, купим еще одну. Объем корреспонденции становится все больше, особенно перед зимними праздниками. Всякие срочные приглашения, поздравления...

Теперь Айрин смотрела в сторону, ее тяготил весь этот разговор, но взглянуть на часы, чтобы напомнить ему о времени, она не решалась.

Внезапно Эдвард Фрост резко выпрямился в кресле.

— Впечатляет, — благосклонно заметил он. — У вас есть визитная карточка?

— Разумеется! — снова вспыхнула Айрин, порылась в сумочке, свисавшей с ее плеча на длинном ремне, и достала визитную карточку с эмблемой фирмы.

— Не смею дольше вас задерживать, — сказал Фрост, вставая.

Айрин с готовностью последовала его примеру и приняла у него протянутый пакет. Пальцы их соприкоснулись на мгновение, которого оказалось достаточно, чтобы всколыхнуть в ней давно забытые ощущения. Фрост стоял так близко от нее, что она ощутила легкий запах его лосьона, от которого вдруг поплыл туман в ее голове, а веки стали наливаться свинцом. Понадобилось определенное усилие, чтобы сделать первый шаг к выходу.

— До свидания, миссис Лэнггон.

Эдвард Фрост отдавал себе отчет, что перед ним не двойник Нэнси, хотя едва уловимое сходство, несомненно, было. Пожалуй, впечатление портили ее глаза, вернее то выражение, которое он заметил, когда спросил ее о муже.

Этой женщине пришлось пройти через нелегкие испытания, мелькнуло в его голове. Сколько она ему всего рассказала, а о себе ни слова.

Милая женщина, но не в его вкусе. Те, с которыми он обычно развлекается, всегда элегантны, одеты со вкусом, умеют флиртовать и веселиться, легко вступают в близкие отношения и легко расстаются.

Он смотрел вслед идущей к лифтам худенькой маленькой фигурке в нелепой клетчатой юбке и еще более нелепой вязаной кофте. Видел, как она вошла в лифт, после чего стальные двери скрыли ее от его глаз. Он перевел взгляд на визитную карточку и улыбнулся. Голый купидон с почтовой сумкой на боку в качестве эмблемы фирмы Айрин Лэнгтон! Остроумно, решил он. И сколько в ней достоинства при таком маленьком росте! Интересно было бы познакомиться с ней поближе.

Фрост внезапно нахмурился. А зачем нужна ему эта женщина? Он решительно направился к себе в кабинет, увидев, что из лифта вышла Перл Браннер. Надо готовить документы к предстоящей деловой встрече. Визитную карточку Эдвард рассеянно сунул в нагрудный карман пиджака и забыл на время обо всех женщинах на свете.

Айрин любила этот дом, в котором родилась и выросла. Жаль было, конечно, ломать налаженную жизнь в Бостоне, где у нее была хорошая квартира и высоко оплачиваемая работа. Прошло три года, за это время она создала в Нью-Йорке пусть маленькое, но свое дело.

А главное, ее замечательные близнецы теперь жили в доме ее детства и находились под присмотром не чужой приходящей женщины, а любящей бабушки. За три последних года Айрин больше узнала о своей матери, чем за все предыдущее время. Скорее всего, она просто повзрослела, сама стала матерью и научилась понимать Джун Гарбер. Что не мешало им с матерью зачастую иметь диаметрально противоположные мнения по некоторым вопросам.

— Ну и что плохого в том, что президент банка заинтересовался твоей фирмой? — спросила Джун.

Когда Айрин приехала с работы, мать сразу заметила, что дочь чем-то сильно взволнована.

В ответ на ее вопрос Айрин рассказала о своем знакомстве с Эдвардом Фростом.

Джун смотрела на дочь в недоумении. Айрин вынуждена была признать, что в пересказе сегодняшний разговор с мистером Фростом не выглядел чем-то экстраординарным. Во всяком случае, не настолько, чтобы переживать из-за этого.

— Ты не понимаешь, — сказала, поморгав, Айрин, пытаясь найти слова, чтобы передать матери свои ощущения от презрительного отношения к ней секретарши президента, от высокомерного вида самого Фроста и вообще от всей атмосферы, царящей в офисе. — Он просто вызвал у меня раздражение своим поведением!

Джун пригляделась к дочери и дипломатично посоветовала:

— Ладно, забудь о нем. Сейчас выпьем с тобой кофе. Вряд ли ваши пути пересекутся еще раз. Ты не забыла о костюмах для близнецов на завтрашний утренник в школе?

— Мальчики мне сегодня несколько раз звонили на работу, боялись, что я забуду.

Они присели за кухонный стол, на котором уже стояли кружки с горячим кофе. Айрин улыбнулась матери, и Джун улыбнулась в ответ.

— Да, с ними скучать не приходится. Впрочем, в их возрасте ты была такой же, хоть и девочка. С Ларри я таких проблем не знала, как с тобой. Весь мир в твоем восприятии существовал как одно грандиозное приключение.

Дочь кивнула, продолжая улыбаться, но мысли увели ее в прошлое. Такой я была до встречи с Кевином, подумала Айрин, а потом совершенно изменилась. Почему я позволяла ему так обращаться с собой? Говорят, любовь слепа. Но ведь тогда она была не только слепой, если не понимала, что происходит, а вдобавок еще глухонемой.

Джун допила кофе и принялась резать овощи для куриного рагу, которое готовила на ужин. При этом она что-то говорила, но дочь ее почти не слышала.

Айрин вспоминала, как приезжала сюда из Бостона с Кевином, чтобы познакомить его с родителями. Через год, сразу после окончания университета, они поженились. Ей понадобилось несколько месяцев, чтобы понять, какую ошибку она совершила. Кевин был ее ровесником, очень привлекательный, общительный, и люди, особенно девушки, тянулись к нему. Да, Кевин был сильной личностью, иначе чем объяснить, что она во всем ему уступала? Только в процессе совместной жизни Айрин узнала его с другой стороны и поняла, что он хладнокровный и властный эгоцентрик.

Она вспомнила, как на традиционной встрече со школьными друзьями подруги были взволнованы происшедшими с ней переменами. Что с тобой происходит? Ты не заболела? Такие вопросы сыпались со всех сторон. Никто не узнавал в ней жизнерадостную заводилу школьных лет. Конечно, она тогда много работала, чтобы хорошо зарекомендовать себя в юридической фирме, и уставала. Но, вернувшись после встречи в Бостон, она села перед зеркалом и учинила себе допрос с пристрастием. Дело было не только в усталости, изменилось все: выражение глаз, прическа... Затравленный взгляд вместо открытого прямого, гладкая прическа с пучком на затылке — Кевин не любил, когда она ходила с распущенными волосами. В угоду ему она даже перестала пользоваться косметикой. Уголки губ скорбно опущены вниз. Она выглядела некрасивой и постаревшей лет на десять, если не больше. Даже платья для нее выбирал сам Кевин, не принимая никаких возражений с ее стороны. Что бы она ни сказала, он никогда не соглашался с ней. Глядя на себя в зеркале, Айрин пережила сильное потрясение. Что же с ней будет дальше? Но ведь они были так счастливы вместе! Кевин был добрым и заботливым мужем, разве не так? Да, он был самым лучшим мужем при условии, что Айрин беспрекословно подчинялась ему и не пыталась делать по-своему.

Когда же это началось? Сразу после свадьбы? Нет, тогда он пытался во всем ей потакать.

Она без памяти была влюблена в него и незаметно для себя подчинилась ему настолько, что утратила собственную индивидуальность. Со временем он превратился в диктатора. Ей удалось отвоевать свое право на работу только ценою недельной размолвки, потому что Кевин упорно настаивал, чтобы она целиком посвятила себя дому. В деньгах они действительно не нуждались благодаря отцу Кевина, да и сам он уже зарабатывал неплохо.

В тот день Айрин сделала попытку все изменить. Она распустила волосы, подкрасилась и вышла из дому, чтобы накупить деликатесов. К приходу мужа стол был накрыт, в центре она поставила бутылку вина и зажгла свечи. Надежда, что за романтическим ужином они сумеют спокойно обсудить то, что ее беспокоило, оказалась напрасной. Кевин устроил ей форменный скандал. Даже сейчас ей не хотелось вспоминать, что он ей наговорил в тот вечер.

А через месяц Айрин узнала, что ждет ребенка. С этого момента Кевин стал все позже возвращаться домой, как правило не давая никаких объяснений. Она тяжело переносила первые месяцы беременности, но никогда не жаловалась, чтобы не раздражать лишний раз мужа. Однажды ей позвонил анонимный доброжелатель, который сообщил, что у Кевина роман с одной из секретарш его отца. Айрин не верила до тех пор, пока лично не убедилась в его измене. Казалось, отчаянию ее не будет конца. Трудное было время. Силы преодолеть отчаяние дали ей будущие близнецы. Чувство ответственности за еще не родившихся мальчишек помогло ей справиться с ударом, который нанесла ей судьба.

Из квартиры, которую они снимали с Кевином, она перебралась в служебную квартиру, предоставленную ей фирмой, и продолжала работать почти до самых родов. Через три месяца после рождения близнецов, которых она назвала Майкл и Николае, Айрин наняла опытную няню и снова приступила к работе...

— Мальчики пришли из школы, — сообщила Джун, вернув дочь из прошлого в настоящее.

Айрин услышала голоса, доносившиеся из прихожей. Значит, ее сосед, как обычно, доставил Мики и Ники домой вместе со своим сыном, который учится с ними в одном классе. Дверь распахнулась, два светлоголовых мальчугана влетели в кухню, обхватили ее с двух сторон и прижались к ней головками, успев хором выкрикнуть: «Мамочка!».

Вся жизнь Айрин была сосредоточена в этих двух существах, беззаветно любящих ее. Это они спасли ее от падения в бездну отчаяния еще до своего рождения, а после придали смысл ее жизни, украсили ее радостью, обогатили новыми надеждами.

— А я сегодня первым прибежал к финишу, — похвастался Майкл.

— А я отстал совсем чуть-чуть! — Ники показал пальцами, насколько незначительным было его отставание.

— А еще мой рисунок мисс Бенсон повесила на стенку, — сообщил Майкл. — Я нарисовал индейцев.

— И мой тоже, — тут же заявил Николае. — Я нарисовал нашего шерифа и еще двух полицейских.

— Вы оба у меня большие молодцы, — заверила детей Айрин и усадила их к себе на колени.

Мики и Ники, как привыкли звать их дома, наперебой принялись рассказывать матери о том, что происходило сегодня в школе. Айрин радовалась, что мальчики подросли, обрели много друзей, что им нравится в школе, что учителя одобрительно отзываются об их способностях, хотя жалуются на их непоседливость.

— Айрин, тебя к телефону! — крикнула Джун из гостиной. Ей пришлось самой поспешить туда и поднять трубку надрывавшегося телефона, чтобы дать дочери наговориться с детьми. — Звонит мистер Фрост, о котором ты мне сегодня рассказывала, — добавила она тихо, когда Айрин подошла к телефону, стоявшему на журнальном столике.

Айрин отдернула протянутую к трубке руку, словно побоялась обжечься.

— Как ты догадалась, что это тот самый Эдвард Фрост? — шепотом спросила она.

— А у тебя много знакомых с таким именем?

Господи, откуда у него мой домашний телефон? Айрин озабоченно нахмурилась. На визитке был только номер служебного телефона.

Опасливо взяв трубку, она сказала деловым тоном:

— Айрин Лэнгтон слушает.

— Добрый вечер, миссис Лэнгтон. Я позвонил по вашему служебному номеру, но мистер Гарбер, ваш брат, как я понял, объяснил, что в это время вас можно застать только дома. Я вам не очень помешал своим звонком?

Удружил братец! Ничего не скажешь.

— Ничуть, мистер Фрост. Чем могу быть вам полезной? — Айрин старалась говорить как

можно доброжелательней.

Последовала короткая пауза.

— Хотел узнать, свободны ли вы завтра вечером?

От изумления Айрин открыла рот и снова закрыла, обнаружив, что близнецы последовали за ней в гостиную и теперь смотрели на нее с нескрываемым любопытством. Мысли в ее голове проносились как скаковые лошади на дистанции. Не может быть, чтобы президент банка назначал ей свидание. Может, он хочет поговорить о работе для ее фирмы? Но почему вечером? Пока она соображала, Эдвард Фрост снова заговорил: