Страна огромных следов

      -- А мы сразу умерли бы? -- дрожащим голосом спросил он. Дег подошел к Кубе, тоже пожал ему руку и повторил: -- Смерть наступила бы мгновенно? -- В словах его слышался страх. Куба пожал плечами:
      -- Ну, наверное, не совсем сразу. Яд барба амарилла, -- он кивнул на недвижную змею, -- убивает в течение суток... даже двух, говорят... Однако, -- добавил он, сощурившись, -- укус этой змеи очень болезненный. На его месте образуется язва, которая... -- он умолк и покачал головой: -- Ладно, раз она не укусила вас, что теперь говорить. Между прочим, я прилетел на вертолете.
      Я уже догадался об этом.
      -- Тогда дважды добро пожаловать. Куба! -- приветствовал я.
      -- Тысячу раз добро пожаловать! -- воскликнул Дег.
      -- Тысячу раз, конечно! Мы ждем не дождемся, когда улетим отсюда. Прием комиссара, видите ли, был не очень-то сердечный... И я собирался оплатить по счету прежде, чем покину Марагуа.
      -- Комиссар? Это он, -- предположил Куба, кивая на змею, -- преподнес вам такой подарочек?
      Вы считаете, что барба амарилла, как вы ее называете, подложил сюда комиссар или кто-то из его людей? -- проговорил я.
      Дег всполошился:
      -- Что? Вы думаете, эта бестия проникла сюда... не сама?
      Куба покачал головой:
      -- Думаю, не сама. Определенно могу сказать, не сама. Барба амарилла предпочитает спокойно сидеть у себя на дереве. Это не домашняя живность, -добавил он с вялой улыбкой. Дег оделся и теперь дрожащими пальцами застегивал пуговицы на рубашке.
      -- Но для чего, -- спросил он, -- зачем ему понадобилось это делать? Попугать нас, ладно... Но убивать?..
      -- Несколько неделикатно для комиссара полиции, если это он затеял такую игру... Как его зовут? -- поинтересовался Куба, сощурившись.
      Тут колокольчики тревоги снова зазвенели у меня в голове. Я ответил:
      -- Рентрерос, мне кажется, Матиа Рентрерос.
      -- А, Рентрерос, да... -- медленно повторил Куба, словно что-то обдумывая. -- Теперь припоминаю. В Манаусе мне называли именно это имя.
      Колокольчики умолкли. Я быстро оделся. В эту мне хотелось только одного -- как можно скорее покинуть эту проклятую комнату. Как мы с Дегом ни удерживали себя, наши взгляды все время возвращались к мертвой змее. Нам казалось, что вся комната уже пропиталась ядом. Словом, мы собирались недолго. Как попало засовывая свои вещи в дорожную сумку, я спросил Кубу:
      -- А почему мы не слышали, как вы прилетели? Где сел вертолет?
      -- В полумиле от реки, -- кивнул он куда-то в сторону. Там есть подходящая площадка. Знаете, -- добавил он, -- никогда не следует приземляться на вертолете в селении. Слишком много народу... -- Неожиданно он умолк, и я заметил, что глаза его сверкнули.-- Слишком много народу, -повторил он, -- кто пугается, кто кричит, кто как... А иной боится, что его раздавят... -- Куба улыбнулся. -- Есть и такие, которые любят подслушивать... -- говоря это, он неожиданно распахнул дверь. Доктор Савиль в испуге затрясся, увидев нас. Он так и остался в проеме двери, разинув рот. В дрожащих руках он сжимал какой-то сверток.
      Куба, сощурившись, улыбнулся и обратился ко мне:
      -- Кто это, Купер? Ваш гость?
      -- Вы искали кого-то, доктор Савиль? -- спросил я.
      Старик слегка покраснел:
      -- Нет, нет, я... хотел только принести вам... -- Он протянул пакет -что-то круглое, завернутое в газетную бумагу, -- подарок, господин Купер. Для вас.
      Я не спешил принимать дар.
      -- А что это, Савиль? -- поинтересовался я. -- Еще одна барба амарилла?
      Он вздрогнул, заглянул в комнату и, увидев убитую змею, весь передернулся. Потом снова взглянул на меня.
      -- Это для вас, господин Купер, -- повторил он. Положил пакет на стул возле двери, быстро повернулся и ушел. Мы слышали, как он сбежал по лестнице.
      -- Зачем же вы отпустили его, Мартин? -- с досадой воскликнул Дет. -Он знал про змею. Может быть, это он и подсунул ее сюда?
      Я подошел к стулу и взял пакет, оказавшийся довольно тяжелым.
      -- Интересно, -- пробормотал я, -- что же тут такое?
      -- Зачем же вы отпустили его? -- раздраженно повторил Дег.
      Я покачал головой:
      -- Дег, дорогой мой, а что, по-твоему, я должен был сделать? Задержать его и заставить говорить, угрожая кулаками? Он знал про змею, нет сомнений. Он видел, что она убита, и ему все стало ясно. А теперь, когда Куба здесь, и все видели вертолет...
      -- Вертолет! -- прервал меня Дег. -- Вертолет остался без охраны! Комиссар сможет...
      -- Нет, не без охраны, -- неторопливо остановил его Куба и, обратившись ко мне, добавил: -- Пойдемте, Мартин. Можно вас так называть, верно? А почему вы не полюбопытствуете, что за подарок сделал этот ваш старый друг, который подслушивал?..
      Я решился и развернул пакет. Это была индейская ваза из какого-то тяжелого, видимо, черного дерева. Ваза была украшена грубо вырезанным восточным орнаментом. Я растерялся, но Куба с усмешкой проговорил:
      -- Дешевка. Цена ей самое большее несколько сентаво.
      Я почувствовал какую-то непонятную жалость к Савилю, и слова Кубы рассердили меня. Я еще раз взглянул на вазу и протянул ее Дегу. Юноша с любопытством осмотрел ее и заметил:
      -- Нет, все же она неплоха... Если ваза не интересует вас, Мартин, можно я возьму ее себе?
      Я кивнул в знак согласия, но думал в этот момент о другом. И Куба, наверное, думал о том же, потому что он спросил:
      -- Отчего этот старик... доктор, как вы его назвали, делает вам подарки, Мартин?
      -- Не знаю... Может быть, он хотел отблагодарить за виски?
      -- Отблагодарить? Такой человек, как этот?
      -- Я же сказал, Куба, не знаю. Может быть... впрочем, неважно. Видимо, он хотел оставить о себе неплохое впечатление... -- Я перекинул через плечо дорожную сумку: -- Итак, будем считать, что наши дела в Марагуа закончены. Ладно, Дег, держи вазу на память об этом прекрасном и гостеприимном городке, управляемым столь любезным комиссаром... Ну, Куба, -- добавил я, направляясь к выходу, -- пошли! И расскажите мне, кто же остался охранять вертолет?
      Куба усмехнулся:
      -- Конечно, -- произнес он, -- конечно расскажу, Мартин. А теперь в путь Пожалуйста, проходите вперед.
      Глава 8. ЧЕЛОВЕК В РЕКЕ
      Небольшая площадь перед гостиницей была безлюдна, как и берег реки. Старого парохода у причала уже не было. Марагуа был пронизан негустым, липким туманом, в воздухе летали рои комаров, которых приносил из леса легкий ветерок. Куба хмуро осмотрелся.
      -- Проклятое место, -- пробормотал он. -- Вымирающий город. И все же... -- Он помолчал, потом, обращаясь ко мне, добавил: -- Ах, да, Мартин, вы же хотели знать... Так вот, сторожить вертолет я оставил Даалу. И знаете, он очень гордится этим заданием.
      -- А кто это такой -- Даалу?
      -- Индеец, из местных. Наш проводник... Я давно знаю его, мы с ним, можно сказать, друзья... Я сверху покажу вам места, которые вы хотите посетить, а Даалу поведет вас внутрь. Кстати, -- продолжал Куба и, кажется, впервые за все время нашего знакомства его что-то заинтересовало, -- в инструктивном письме, которое я получил, говорится о... Стране Огромных Следов. Что это за место?
      -- Как, вы разве не слышали о нем? -- удивился я.
      Куба отрицательно покачал головой:
      -- Нет, никогда. Я спросил о нем Даалу, и он скривил гримасу, которая мне, честно говоря, не понравилась, а потом сказал, что никогда ничего не слышал о таком месте. Тот район, который мы собираемся осмотреть, называется Страной Плакучих Растений.
      -- Плакучие растения! -- воскликнул Дег. -- Веселенькая перспектива!
      Больше мы не промолвили ни слова и молча двинулись в путь, оставляя за спиной последние дома Марагуа, уже десятилетия как покинутые, жалкие развалины, съеденные джунглями. Мы спустились вдоль реки по тропинке, едва обозначенной в высокой, до колен, траве. Я шел, нервно посматривая под ноги... Мне все время казалось, что я вот-вот наступлю на барба амарилла, и я гнал прочь эти мысли.
      -- Куба, а вам известна цель нашей командировки? -- спросил я.
      Он отрицательно покачал головой:
      -- Я знаю только, что человек по имени Спленнервиль осыпал меня долларами, чтобы я доставил двух журналистов в места, которые называются Страна Огромных Следов. Для пилота вертолета этого вполне достаточно, не так ли?
      -- Не знаю, кому как. А вы сами как полагаете, Куба?
      Он улыбнулся, глядя на меня совершенно сонными глазами:
      -- Вы -- иностранные журналисты, -- сказал он. -- у вас свои проблемы, своя работа... Но это меня не интересует. В любом случае, однако, можете не сомневаться, что своей профессией я владею хорошо и буду работать с вами до конца. Я здесь для того, Мартин, -- закончил он, -- чтобы служить вам.
      У меня было множество вопросов, которые хотелось задать ему, но всему свое время. Я только заметил:
      -- Мне кажется. Куба, мы сработаемся с вами. Вы чертовски дельный человек.
      Он улыбнулся. Минут через двадцать мы подошли к площадке, где стоял вертолет.
      Это был вертолет, получивший название по имени его создателя -"Сикорский" -- массивный, видавший виды, непрозрачный. Он застыл на желтоватой траве. Его могучие моторы молчали, и походил он на неуклюжее огромное насекомое, с трудом выбравшееся из джунглей и теперь отдыхавшее. Вид у него был настолько потрепанный и жалкий, что Дег не смог сдержать возглас разочарования. Тогда Куба сказал ему:
      -- Не судите о нем плохо! Не смотрите на внешний вид! Это старая модель, не спорю, но, знаете, он летает! -- Куба говорил о нем с удивительной теплотой, -- летает, вот увидите, Дег!
      -- Вы уверены? -- удивился юноша. Мы подошли ближе. На площадке у вертолета никого не было.
      Я заметил:
      -- Не вижу. Куба, вашего индейца, которого вы оставили часовым.
      Он устало махнул рукой:
      -- Он где-нибудь в кустах. Индейцы очень любят прятаться. Думаю, он сейчас целится в вас из духового ружья, но скоро выйдет оттуда, вот увидите.
      -- Из духового ружья? -- воскликнул Дег, остановившись. -- Надеюсь, он не вздумает с ним шутить, а?
      -- Нет, не вздумает. Даалу -- странный тип, но с друзьями он не позволяет себе шутить. Знаете, прежде он был охотником за скальпами, -продолжал Куба, направляясь к вертолету, -- прежде чем стал одним из самых опытных стрелков своего племени. С той поры у него сохранилась привычка целиться в любого встречного... Он говорит, что ему нужно вычислить размеры каждого человека на случай, если придется... -- тут он мягко улыбнулся, -убивать его.
      Мы подошли к вертолету. Куба повернулся в сторону леса, который с трех сторон окружал площадку, и позвал:
      -- Даалу!
      Тотчас, словно из пустоты, шагах в пятнадцати от нас возник индеец. Он был невысокого роста, щуплый, с непроницаемым лицом, в грязной рубахе, доходившей почти до колеи. На нем не было никаких ожерелий или амулетов. Держа в руке ружье, он застыл в ожидании, глядя на нас цепкими, поблескивающими глазами.
      -- Иди сюда, Даалу.
      Продолжая поглядывать в нашу сторону, индеец не спеша направился к вертолету. Куба что-то сказал ему на незнакомом языке, и тот, остановившись в нескольких шагах от нас, ответил, улыбнулся и вдруг подмигнул. Но тотчас же лицо его снова сделалось непроницаемым, словно маска из глины.
      -- Ну, что я вам говорил, -- рассмеялся Куба, -- он взял вас на мушку. -- Потом он обратился к Даалу:
      -- Кто-нибудь появлялся тут?
      Индеец покачал головой.
      -- Никто, -- с трудом выговорил он. -- Большая тишина. Нет война.
      Куба поднял трап и приставил его к вертолету.
      -- Да, нет война, -- проворчал он и начал подниматься наверх, -- нет война... -- Он вошел в кабину и, обернувшись, позвал нас: -- Идите сюда.
      Мы последовали за ним. Внутри было сыро и очень душно. Пригнувшись, мы прошли в кабину. Кубы показал:
      -- Вот здесь.
      Я негромко присвистнул. Да, полковник, конечно, весьма постарался сделать все как можно лучше. Вместительное брюхо вертолета было заполнено до отказа все, что только могло нам понадобиться. Чего тут только не было: оружие и продукты, надувные лодки и отапливаемые палатки... И все упаковано в бесчисленные пластиковые мешки и пакеты. Дег почесал в затылке.
      -- Черт возьми, Куба, -- воскликнул он, -- вы хотите сказать, что ваш ящик долетел сюда, груженный всем этим добром?
      -- Я же вам говорил! Он старый, но он летает! Мы не сможем, разумеется, порхать туда-сюда над джунглями... Топливо есть, но до известного предела. Нужно где-то обосноваться в этой вашей Стране Огромных Следов, выбрать базу, только не Марагуа, конечно...
      -- Вы правы, Куба, -- подтвердил я, -- кто знает, сколько заплатил бы наш дорогой комиссар, чтобы разрядить здесь свой пистолет или подсунуть в кабину барба амарилла!
      Куба усмехнулся.
      -- Кстати, по поводу этой бестии, -- сказал он несколько рассеянно, -не стоит ли нанести... прощальный визит?
      -- Это уже намечено в нашей программе, -- ответил я. Но едва я произнес эти слова, как в моей голове вновь загремели колокольчики тревоги, -- всего на мгновение, правда. Однако, что же встревожило меня? Слова Кубы или интонация, с какой он произнес их? У меня не было времени размышлять об этом.
      -- Ладно, -- отмахнулся я, -- лучше проведем детальный осмотр того, что прислал полковник, и подумаем, как отсюда уехать. Прощальный визит к комиссару отложим на последний момент.
      Осмотр багажа и изучение топографических карт мы закончили уже к концу дня. Судя по отметкам профессора Гростера, мы находились примерно в ста пятидесяти милях от Страны Огромных Следов. Даалу, с которым Куба долго говорил на каком-то древнем диалекте, сказал, что в дни своей молодости однажды был в тех краях, когда охотился за скальпами. Да, там существовали селения, конечно. Но он не заметил ничего странного, никаких необычных следов, никаких гигантских птиц. Говоря это, он щурился, почти закрывая зрачки, и отводил глаза в сторону. Наверное, о чем-то умалчивал. А может, страшился той тайны, о которой догадывался.
      Солнце уже начало заходить за редкие облака на горизонте, когда мы решили слетать в Марагуа, чтобы нанести комиссару "прощальный визит", как говорил Куба. Потом мы думали возвратиться на площадку и переночевать в вертолете. А на рассвете отправиться на поиски Онакторниса. Онакторнис! Что за черт, я вдруг обнаружил, что мы совсем позабыли о нем.
      Сев на свое место пилота, Куба ленивым жестом показал на что-то;
      -- Наденьте это на себя, Мартин, и вы тоже, Дег. Мы обернулись. Куба указывал на ремни с кобурами и такими же револьверами, как у него. Дег вопросительно посмотрел на меня, и я сказал:
      -- У меня есть свое оружие, Куба, -- и похлопал карману, где лежал мой П-38.
      Он кивнул мне:
      -- Хорошо, только держите револьвер в кобуре, К, тогда сможете быстрее выхватить его при надобности. Учтите, Мартин, -- продолжал он, -- обычно змеи не бывают такими полусонными, как та барба амарилла, что оказалась в вашей кровати. Змеи... да и другие обитатели джунглей.
      Мы надели ремни с кобурой. Дег был мрачен и чем-то озабочен:
      -- Черт побери, Мартин! У меня такое ощущение, будто я нахожусь на Диком Западе!
      Куба включил двигатель, и вертолет стал набирать высоту, подняв вихрь, от которого ходуном заходила трава на площадке. Даалу съежился в углу, обняв колени и опустив на них голову.
      Это произошло через десять минут. Куба сделал широкий круг над рекой, лесом и направился в сторону Марагуа. Увидел его Дег.
      Увидел и закричал в испуге:
      -- Мартин, Мартин!
      Я тотчас обернулся к нему. Бледный, как смерть, он в растерянности показывал вниз. Река сверкала в двадцати метрах под нами. Поначалу золотистые отблески ослепили меня, и я ничего не видел, на посмотрел рассмотрел человека. Он лежал в воде лицом вниз -- жалкое тело, влекомое течением -- этим огромным и вечным потоком жизни и смерти. Руки его были раскинуты, словно крест, ног не было видно. Время от времени он исчезал под водой, потом снова всплывал, покачиваясь. Я не удержался от восклицания:
      -- Черт возьми! Да это же...
      Куба опустил вертолет пониже, от ветра, создаваемого его лопастями, по воде пошла сильная рябь. Я открыл иллюминатор и внимательно посмотрел вниз.
      -- Это Савиль, -- определил я.
      -- Но за что, Мартин? За что? -- в волнении воскликнул Дег. Куба опустился еще ниже, вертолет висел теперь над самой водой, поднимая брызги.
      -- Ладно, Мартин, что будем делать? -- голос Кубы звучал равнодушно. -Выловим или оставим плавать?
      Такой подход едва не обидел меня.
      -- Черт побери, Куба, -- воскликнул я, -- держитесь над ним! Я заведу его на берег. Куба тоскливо посмотрел на меня:
      -- Тогда побыстрее. Рыбы тут прожорливые. Лестница и веревка у вас за спиной.
      Вертолет резко набрал высоту и завис над покойником. Дег помог мне сбросить нейлоновую лестницу и веревку. Я спустился вниз, борясь с воздушным вихрем.
      Добравшись до Савиля и держась одной рукой за лестницу, я попытался ухватить труп. Это было трудно и мучительно: течение, казалось, смеялось надо мной. Оно все время раскачивало несчастное тело, топило его, переворачивало или далеко уволакивало от меня как раз в тот момент, когда я готов был схватить его. Когда же, наконец, мне удалось это сделать и привязать его к тросу, я промок насквозь и обливался потом. Я начал подниматься по лестнице вверх.
      -- К берегу! -- крикнул я Дегу, следившему за мной из кабины. -- К берегу!
      Дег передал мою команду Кубе, и вертолет направился к берегу. На все это ушло несколько минут. Когда моторы умолкли, Савиль уже лежал на мокрой траве, кишащей насекомыми.
      Мы подбежали к трупу, я перевернул его на спину. Лицо Савиля было чудовищно бледным. Широко открытые глаза застыли, словно ледяные, и были полны ужаса, который даже смерть не смогла стереть.
      -- Доктор Савиль! -- в страхе закричал Дег.
      Я стоял на коленях возле трупа. Старик казался теперь еще более худым и немощным. Я сдвинул со лба мокрые седые волосы. Закрыл ему глаза. Стоя у меня за спиной, Куба тихо, едва ли не чеканя каждый слог, проговорил:
      -- Выстрелом в грудь.
      Я присмотрелся, действительно, на груди виднелось отверстие с обожженными краями, прямо на середине грязной куртки.
      -- Убит и выброшен в реку, -- пробормотал Дег, -- но как же это возможно?
      -- Конечно, возможно, -- ответил Куба довольно резко. -- Если это возможно в Нью-Йорке, то почему этого не может быть тут?
      Я поднялся.
      -- Мертв, -- заключил я.
      -- Ну, а поскольку мы не можем вернуть его к жизни, Мартин, -проворчал Куба, -- я бы посоветовал заглянуть в его карманы. Там может оказаться какой-нибудь адрес. Короче, может, кого-то надо уведомить.
      Я осмотрел карманы Савиля. Это было печальное и бесполезное занятие. А ведь если бы мы случайно не бросили взгляд на реку, это несчастное тело поглотил бы могучий и безжалостный круговорот природы.
      "Но мы увидели его!" -- сказал я сам себе. Дег положил мне руку на плечо, и я вздрогнул. Он спросил:
      -- А теперь что будем делать, Мартин?
      Глава 9. В ДЖУНГЛЯХ
      Я не сразу ответил ему. Прежде я попытался разобраться в своих мыслях. И еще раз напомнил самому себе: сейчас мы находимся за пределами цивилизации. Именно потому, что Савиль был убит пулей, а не стрелой, именно это и означало -- здесь не существовало закона, а были только насилие, страх и ненависть.
      Я вспомнил дрожащий голос Савиля, когда он рассказывал о джунглях, сделавших его своим пленником. Я чувствовал жалость к этому человеку, прожившему последние часы в жутком страхе. Пуля, прикончившая его, казалось, ранила и меня. Но дело было не только в этом.
      Особенно тяжело у меня было на душе оттого, что я понимал: именно наше появление в Марагуа послужило причиной гибели Савиля. Не окажись мы тут, уверен, его бы не убили. Я чувствовал себя почти что виноватым. Но быстро отогнал это ощущение. И сказал:
      -- Ничего не будем делать, Дег.
      -- Куба посмотрел на меня, улыбаясь, а Дег удивился:
      -- Ничего? -- воскликнул он, невольно отступая -- Как? Убили человека, а мы ничего не будем делать? Ничего?
      -- Дег, мы не в Нью-Йорке. Сюда не прибудут ни скорая помощь, ни полиция. Дег прикусил губу.
      -- Но это же преступление? -- воскликнул он, кивнув на покойника. -- И убит он. не дикарем!
      -- Возможно. Так или иначе, мы здесь не для того, чтобы выполнять функции полиции. Нам надо найти Онакторниса и выполнить задание "Дейли Мирор". -- Я повернулся к Кубе: -- Теперь и вы знаете это, Куба: мы прибыли сюда искать что-то вроде гигантской курицы, которая по идее должна сдохнуть еще несколько тысяч лет назад- Дег, -- продолжал я, -- единственное, что мы можем сделать- Что мы обязаны сделать, -- это заявить о смерти. Савиля властям. Иными словами, -- заключил я, -- комиссару.
      Улыбка на смуглом лице Кубы расплылась еще шире, но в то же время в глазах мелькнула настороженность.
      -- Комиссару? -- удивился Дег. -- Вы хотите сообщить о преступлении человеку, который, возможно, его же и совершил?.
      -- Ну, а ты что бы стал делать? -- спросил я и обратился к Кубе: -- Нет ли у вас мешка? -- Куба кивнул и быстро поднялся в вертолет. Я опять обратился к Дегу, взволнованному и мрачному: -- Ну, так что ты мне можешь предложить, Дег?
      Он хотел было что-то ответить, но опять прикусил губу и покачал головой:
      -- Нет, Мартин, вы правы. Нам только и остается, что сообщить об этой находке комиссару.
      Минут через двадцать мы приземлились в, Марагуа, подняв тучу пыли на площади возле бунгало комиссара. Та же стайка полуголых и голодных ребятишек окружила нас. Мы с Дегом вынесли пластиковый мешок, в котором лежало тело Савиля.
      Возле дверей виллы сидели двое мужчин в выгоревшей военной форме -негры. Пока мы приближались к ним, они не шелохнулись. Один равнодушно взглянул на нас, другой так и сидел, свесив голову на колени.
      Дег опустил мешок на землю, а я пошел дальше.
      -- Мне надо поговорить с комиссаром, -- твердо сказал я.
      Негр, смотревший на меня, что-то пробормотал по-португальски, намекая, что не понимает.
      -- Где комиссар? -- спросил я.
      Другой негр, не поднимая головы, ответил:
      -- Нет. -- В его голосе звучали насмешка и презрение.
      -- Убит доктор Савиль. Мы нашли его в реке.
      Солдат пошевелился. Потом таким же тоном повторил:
      -- Его нет.
      И тут во мне вспыхнула неудержимая злоба, и рука поднялась почти без моей воли. Я схватил негра за курчавые волосы и рывком поднял его за голову. И снова встретился с его заплывшими от удара глазами и увидел еще вспухшие губы- Я узнал его -- это был тот самый негр, что напал на меня тогда вечером, когда мы приехали в Марагуа. Я крепче сжал пальцы:
      -- Где твой хозяин? -- закричал я. Он закрыл глаза и усмехнулся, не отвечая. У меня возникло дикое желание ударить его со всей силой, но я взял себя в руки и отступил.
      -- О'кей! -- сказал я. -- Я понял: его нет. Так или иначе, -- продолжал я, поворачиваясь к закрытым окнам бунгало и повышая голос, -- тело доктора Савиля тут, комиссар. Оно в этом мешке, перед вашим домом. Делайте с ним, что хотите. Я же доложу обо всем этом губернатору в Манаусе, сразу же, как только смогу.
      Я повернулся. Дег, насупившись, стоял возле мешка. Из открытого иллюминатора вертолета смотрело темное дуло автомата. Рядом с ним торчал тонкий и грозный ствол духового ружья Даалу.
      Мы с Детом направились к вертолету:
      -- Прощайте, доктор Савиль, -- проговорил я, проходя мимо мешка, -- мне очень жаль-.
      Мы поднялись в кабину. Солдаты не шелохнулись. Куба отложил автомат и, не торопясь, уселся на свое место пилота.
      -- Конечно, он был дома, Мартин, -- сказал Куба, -- и конечно, слышал вас. Выходит, вы объявили- да, вы объявили ему войну, так получается?
      Я понимал, что это именно так. И попытался улыбнуться:
      -- Он уже давно объявил ее нам, Куба. Теперь, по крайней мере, он знает, что мы будем защищаться.
      Мы решили не возвращаться на площадку, где вертолет приземлился первый раз, а сразу же отправились по нашему маршруту в джунгли, чтобы убраться по де от Марагуа. Тропический вечер уже накрывал лес своей темной, туманной рукой, когда мы опустились на небольшую поляну возле чащи высоких деревьев. Мы находились по крайней мере в тридцати милях от города. Река в этом месте превратилась в цепочку небольших озер. В воздухе стоял въедливый сладковатый запах гнилых листьев.
      Мы поужинали, не выходя из вертолета, и, пока задумчиво рассматривал индейскую вазу -- странный дар покойного Савиля, -- Куба развернул передо мной карту.
      -- К тому месту, которое вы ищете, Мартин, мы можем добраться завтра к вечеру, -- равнодушно произнес он. Своим толстым указательным пальцем он обвел какую-то точку на карте: -- Вот, если карге дал ваш шеф, верна, то именно здесь должна находиться Страна Огромных Следов-. -- Он помолчал, обдумывая что-то.
      Тогда я сказал:
      -- Пришло время. Куба, открыть вам, что же именно мы ищем.
      -- Нет нужды в этом, если не хотите
      -- Впрочем, я ведь уже говорил вам -- мы ищем проклятую курицу. Она называется Онакторнис. -- Он слушал меня, но, как мне показалось, вполуха. Я продолжал: -- Это какое-то чудовище. Куба, гигантская плотоядная птица.
      В его глазах я заметил разочарование.
      -- А! Вы хотите сказать, -- неторопливо заговорил он, -- что ищете какие-нибудь следы ее, скелет, кости или нечто в этом роде? Словом, материал для исследования?
      Я покачал головой:
      -- Нет, мы ищем живую птицу.
      Он, не улыбаясь, смотрел на меня спокойно и отрешенно, как и прежде. Я видел, что все это его совершенно не интересует.
      -- Живую? -- переспросил он. -- Значит, вы думаете, что именно эта птица оставила огромные следы?
      -- Ну, это же вполне возможно, -- вмешался Дег. -- Само название достаточно красноречиво.
      -- Ну, разве что так
      -- Профессор Гростер был ученым, Куба, а не шарлатаном!
      -- Ну, разумеется! -- В голосе Кубы зазвучала та же ирония, прикрытая ленцой. Дег не унимался.
      -- Страна Огромных Следов! -- воскликнул он. -- Иначе почему так назвали это место? Тут, на Амазонке, ведь нет слонов!
      -- Нет, конечно, что и говорить, -- согласился Куба, улыбаясь, -- но видите ли, Дег, на этой- вонючей Амазонке есть одно место, что зовется Страна Мертвых, Которые Воскресли- Так вот я там бывал, но воскресших мертвых почему-то не встречал, уверяю вас. Даже если, -- тут он почему-то понизил голос и потрогал свое лицо, испещренное следами оспы, -- даже если иные мертвые и воскресают- Так или иначе, -- заключил он, -- это ваша работа, а не моя. Я отвезу вас туда, куда хотите, как договорились.
      Больше Куба ничего не сказал и продолжал рассматривать карту, но я чувствовал, что мысли его были где-то очень далеко Бесконечно далеко. Где?
      В то время, как нас грызли сомнения, Куба без лишних слов решительно повел вертолет в сторону леса. Под нами расстилалась непроходимая тропическая чаща, похожая на бурлящий океан растительности. Мне приходилось видеть джунгли и с земли, и с реки, но эта сплошная масса деревьев, стоявших плотной непроницаемой стеной, вызывала у меня почти ужас. Я подумал, что никогда не решился бы углубиться сюда, никогда- Стараясь прорваться к животворному солнечному свету, деревья сплетались друг с другом, сжимая соседей в стальных объятиях, и всеми силами тянули вверх свои кроны, отчаянно борясь за свет -- верный источник жизни. В этой битве растения заполонили собой все вокруг -- и землю, и воду. Войти в джунгли означало исчезнуть. И если бы мы вдруг рухнули вниз, то навсегда остались бы в зеленом куполе, так и не добравшись до земли -- он находился слишком высоко над ней. И от этого странного ощущения, что внизу нет почвы, нет привычной тверди, душа наполнялась тревогой. Когда же местами нашим глазам открывалась вдруг какая-то полянка, я чувствовал -- да и Дег, очевидно, тоже -- острое желание приземлиться туда и облегченно вздохнуть.
      Куба, нахмурившись, молчал, а Даалу, съежившись в углу кабины, опустил голову, закрыл глаза и, казалось, слушал какие-то далекие голоса, долетавшие из джунглей. Ощущение, будто мы уже затерялись в этом мрачном мире, стало еще более гнетущим. И когда я попытался вспомнить Нью-Йорк и свой письменный стол в редакции, то не смог этого сделать. Сейчас для меня существовали только джунгли. И еще это гигантское насекомое -- вертолет, летевший над тропическим лесом, и вот этот странный, недвижный воздух. Так мы летели в Страну Огромных Следов.
      Дег почти автоматически делал снимок за снимком. Я подумал, что мне тоже пора бы приняться за свою работу -- за свои заметки, но не получалось. Слишком много мыслей обуревало меня. Онакторнис и... Впрочем, нет, дело было не только в Онакторнисе. Не знаю, почему, мне казалось, будто какой-то голос что-то нашептывает мне, подает какой-то совет. Только голос этот был слишком далеким и невнятным. Как ни прислушивался я, мне так и не удалось понять, что же он говорит.
      Вертолет пролетел над каким-то озером с невероятно зеленой водой, и Куба заявил, что мы, можно считать, уже добрались до цели. Я посмотрел карту, нашел на ней это озеро и даже немного заволновался, впрочем, волнение быстро прошло. Куба между тем о чем-то переговорил с Даалу и сообщил, что внизу находится живария -- несколько строений на берегу озера.
      -- Да, вот она! -- радостно воскликнул Дег. Мы посмотрели в иллюминатор. На небольшой вырубке ютилась горстка серых хижин. Куба сделал вираж и начал снижаться, а у меня вырвался вздох облегчения. Значит, там, внизу, были люди.
      Мы приземлились, подняв тучу пыли. Куба выключил двигатель, и молчание, потревоженное грохотом мотора, вновь воцарилось вокруг. Какое-то время мы оставались в кабине, словно ожидали кого-то. Пыль медленно оседала на землю. Вокруг не видно было ни одной живой души. Я заметил, что Куба хмурится и беззвучно шевелит губами. Даалу внимательно, зорким глазом осматривал местность и тоже так же шевелил губами. Интересно, что он хотел сказать?
      Тишина в раскаленной кабине вертолета длилась уже чересчур долго. Наконец Куба нарушил молчание.