Брешь в стене

В двадцать минут одиннадцатого дверь в номер Шарля Левьена распахнулась и на пороге возникла грузная фигура Ли Брунсвика.

— Грифон! — ахнул француз, отрываясь от вечерней газеты. — Значит, мы у цели?

— Именно, — буркнул Брунсвик, или Грифон, плотно закрывая за собой дверь и быстро входя в комнату. — Вызовите сюда Риччи и Миллера.

— А Сэндерса?

— Делайте, что я сказал, — повысил голос Грифон, упершись тяжелым взглядом в лицо француза.

Левьен поднял телефонную трубку. Пока по телефону шел обмен короткими фразами, Грифон нервно курил.

— Миллер сейчас будет, а Риччи нет в номере, — заявил Левьен, кладя трубку.

— Проклятье! — выругался Грифон. — Где его черт носит?!

Раздался чуть слышный стук, и в комнату вошел Миллер. При виде пятого члена группы он слегка вздрогнул.

— Вы?!

— А вы что, ожидали увидеть здесь Саддама Хусейна? — грубо отозвался Грифон. — Сядьте!

Миллер сел. Несколько минут прошло в тягостном молчании.

— Позвоните этому болвану еще раз, — потребовал Грифон.

Но не успел Левьен взяться за трубку, как в номер влетел Риччи, растрепанный, с горящими от возбуждения глазами.

— А, это вы, Грифон, — бросил он на ходу, с трудом переводя дух, — рад видеть вас живым и здоровым… Все, господа, нам крышка, пора уносить отсюда ноги. Пока нас не сцапали.

— Без соплей, Риччи! — рявкнул Грифон. — Выкладывайте, что случилось, и побыстрей.

— А случилось то, — сузил глаза Риччи, — что на углу гостиницы я только что нос к носу столкнулся с фараоном.

Левьен пожал плечами.

— Ну и что? Да мало ли их здесь бродит!

— Тихо! — оборвал его Грифон. — Дальше!

— Да плевать я хотел на всех остальных, вместе взятых! — взорвался Риччи. — Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он следит за мной! За мной!

— Из Милана? — растерянно спросил Левьен.

— Он сделал вид, что не узнал меня, — продолжал Риччи, не в силах совладать с собой, — но я видел, как он смотрел на меня!

— Он вас знает? — быстро спросил Грифон, нахмурившись.

— Шапочное знакомство. Его жена вместе с моей работают в меховом ателье.

— Совпадение исключается?

— Абсолютно. Ладно бы в Лондоне, но в эдакой дыре — нет, это невозможно.

— Сядьте и успокойтесь, — властно потребовал Грифон. — Вы что, Риччи, наследили в этом вашем Милане?

Итальянец пожал плечами.

— До некоторого времени я считал, что замещение двойника прошло более или менее гладко, — сказал он, хмуря лоб. — Но буквально два дня назад Сэндерс…

— А, Сэндерс! — подался вперед Грифон. — Продолжайте, это интересно.

— Так вот, Сэндерс как-то упомянул в разговоре о небольшом недоразумении, которое произошло у меня с дочерью.

— У вас ведь две дочери? — спросил Грифон, внимательно глядя Риччи в глаза.

— Да, близнецы, — продолжал тот. — Джоанна и Елена. Но здесь, в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только одну — Джоанну.

— Ее имя здесь?

— Ева.

— И Сэндерс знал об этом? — сощурился Грифон.

— Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его осведомленность произвела на меня впечатление.

— Вы говорили кому-нибудь о недоразумении с дочерью? — спросил Грифон.

— Я еще не до конца спятил, — проворчал Риччи.

— И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! — Грифон криво усмехнулся. — Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко говоря, неувязочки с именами?

— Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной — и все это было при ней.

— Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной подробности вашего семейного быта, — подытожил Грифон, бросая окурок в окно. — Та-ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка ведет прямиком… Чувствуете логику, Риччи?

Риччи упрямо замотал головой.

— Нет тут никакой логики, Грифон. Что из того, что я ошибся в имени дочери? Положим, я был пьян. Нет, не попрется фараон в такую даль только потому, что я спьяну сболтнул что-то не то. Ваша версия не проходит, Грифон.

— Не надо спешить с выводами, приятель, — усмехнулся Грифон. — Ведь вы сами только что утверждали, что ваш миланский дружок пасет именно вас. Так?

— Да, утверждал. Ну и что? Возможно, я наследил в чем-то другом. Не помню. Важно, что я раскрыт.

— Ладно, Риччи, этот разговор становится бессмысленным. Давайте не будем искать логику в действиях полиции. Ведь мы многого не знаем из того, что знают они. Перейдем сразу к результатам. Итак, Сэндерсу стало известно то, что, возможно, дошло до слуха миланского фараона. Надеюсь, теперь вы улавливаете логику, Риччи? Не забывайте, что в свое время Сэндерс тоже служил в полиции.

Ганс Миллер сидел как на иголках. Он чувствовал, как пылают его уши, и едва сдерживался, чтобы не вступить в разговор. Последние слова Грифона вывели его наконец из состояния равновесия.

— Послушайте, господа, Сэндерс здесь ни при чем, — заявил он горячо.

— Вам что-нибудь известно, Миллер? — резко повернулся к таксисту Грифон и вперил в него пристальный взгляд.

Наибольшим благом как для Сэндерса, так и для всего дела в целом Миллер счел нарушить данное боссу слово и рассказал сообщникам все, что произошло на женевской вилле Джилберта Сэндерса неделю назад. Когда его голос смолк, в номере воцарилась напряженная тишина. Первым молчание нарушил Шарль Левьен.

— Значит, полиция шла по нашему следу с самого начала, — упавшим голосом пробормотал он.

— Вы очень догадливы, Левьен, — зло съязвил Грифон. — Вам бы ясновидцем быть, а вы в серьезную игру ввязались — игру для мужчин, заметьте. Провалиться в таком простом деле! Вы что, не знали, что ваш дружок Лебон, черт бы его побрал, носом видит лучше, чем вы глазами?!

— Знал…

— Так какого же дьявола вы дали ему возможность уйти?! — Грифон грохнул огромным кулаком по столу.

— Кто ж знал…

— Вы! Вы знали! — гремел Грифон, яростно вращая глазами. — А вы, Миллер, почему вы проканителились с вашим двойником и позволили ему подохнуть своей смертью? На что вы рассчитывали, я вас спрашиваю?! Слюнтяи!.. — Он обвел всех троих презрительным взглядом. — Так знайте, господа, — отчетливо роняя слова, произнес Грифон, — этот ваш Сэндерс провел вас, как сопливых щенков!

— Провел? — Левьен побледнел.

— Вы в своем уме, Грифон? — вскочил Миллер.

— Представьте себе, Миллер, ваш дружок Сэндерс — полицейская ищейка.

— Не может быть! — прошептал Миллер, уставившись стеклянными глазами на Грифона. Он был потрясен.

Риччи дико и вычурно выругался по-итальянски.

— А ведь я ж его, мерзавца, с самого начала расколол, — пробормотал он, обхватив голову руками. — Э-э, знать бы раньше! Я б его… своими собственными руками… — Он заскрипел зубами и сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Глаза его светились ненавистью. — Сэндерс уже в городе?

— Да, — ответил Грифон, — и Миллер тому свидетель.

— Как вы вычислили его?

— Перед засылкой сюда майор Гросс снабдил нас двоих — меня и Сэндерса — особыми инструкциями. Он предвидел возможность подмены одного из нас двойником и решил уменьшить риск провала операции до минимума. При встрече здесь, в Гринфилде, мы должны были обменяться условными фразами. Я в точности выполнил инструкцию, Сэндерс же свою фразу так и не произнес. Это значит только одно: под видом истинного Джилберта Сэндерса работает его двойник.

— Проклятый фараон! — снова выругался Риччи. — Теперь-то я понял, зачем он затеял этот спектакль с экзаменом Левьена. Подлец!..

— Какой спектакль? — Голос Грифона звенел, словно туго натянутая струна. — Выкладывайте, Риччи, все, что вы успели сообщить этому Сэндерсу! Все, до самой мельчайшей подробности.

Теперь настал черед рассказывать итальянцу. Грифон внимательно слушал, с каждым словом хмурясь все больше и больше.

— И голову нашему несчастному доктору, — Риччи кивнул на Левьена, — он наверняка специально проломил, чтобы иметь возможность выудить у него необходимые сведения.

Миллер стоял у окна и потухшим взором смотрел в темноту ночи, а его французский сообщник сидел, вжавшись в кресло, обезумев от страха и выбивая зубами отчетливую дробь. Приступы панического ужаса одолевали Левьена теперь все чаще и чаще.

— Это конец, — бормотал он, уставившись в одну точку, — это конец.

— Перестаньте трястись! — прикрикнул на него Грифон. — Щенок!

— Что же теперь делать? — еле слышно спросил Миллер.

— Действовать! — отрубил Грифон. — Немедленно! В связи с изменившимися обстоятельствами руководство операцией я беру на себя. Вы говорите, Риччи, что Сэндерсу известен окончательный срок завершения всей операции?

— Да, Грифон, — ответил итальянец, — помнится, один из вопросов на этом пресловутом «экзамене» касался именно сроков. Конец сентября — такой он получил ответ.

— Отлично! — Грифон, казалось, воспрянул духом. — Здесь-то мы их и обойдем. Операцию проводим завтра.

— Завтра? — встрепенулся Миллер.

— Как завтра? — очнулся от своих мыслей Левьен, с ужасом глядя на Грифона.

— Я согласен с Грифоном, — произнес Риччи, потирая руки от предвкушения предстоящих действий. — Сейчас внезапность — наш козырь. Иначе Скотланд-Ярд нагрянет сюда в полном составе.

— Скотланд-Ярд нам не помеха, — возразил Грифон, — по крайней мере, не они — наш главный противник.

— Сэндерс? — сверкнул глазами Риччи.

Грифон покачал головой.

— Нет, Сэндерс мелкая сошка. Им я займусь сам. — При этих словах Миллер вздрогнул. — Нет, Риччи, есть сила пострашнее, чем полиция.

— Кто же это?

— Придет время — узнаете, — уклончиво ответил Грифон.

— Послушайте, Грифон, — нетерпеливо произнес итальянец, — мы подошли к последнему рубежу, завтра кульминация всей этой эпопеи, но мы до сих пор ничего не знаем о предстоящей операции. Может быть, пора наконец раскрыть свои карты? А, Грифон?

— Риччи прав, — сказал Миллер. — Сначала Сэндерс держал нас в неведении…

— Он сам ничего не знал, — усмехнулся Грифон.

— Допустим, — кивнул Миллер. — Но теперь и вы продолжаете ту же игру. Просветите нас, будьте так любезны.

Грифон поднял на швейцарца тяжелый взгляд.

— Я не буду ссылаться на инструкции майора Гросса, как это неоднократно делал ваш приятель Сэндерс, — глухо произнес он, — я предпочитаю действовать своим умом. — Он взглянул на часы. — До начала операции осталось менее двенадцати часов. За эти часы может многое произойти, и кто-нибудь из вас — кто знает? — не справится с желанием поделиться моими тайнами с Сэндерсом или, скажем, с гостями из столицы, которые, кстати, еще с полудня пасутся у ваших дверей. Здесь риск мне не нужен.

— У наших дверей? — нахмурился Риччи. — Кто же это?

— Трое шпиков, — резко ответил Грифон, — которые действуют по указке Сэндерса и докладывают ему о каждом вашем шаге.

— Опять Сэндерс! — зарычал Риччи. Маленькие, словно у хорька, глазки злобно сверкнули.

— А потому, господа, — продолжал Грифон, — я сообщу вам о начале операции и лично проинструктирую каждого завтра, в одиннадцать часов утра. Это время и будет считаться началом военных действий. До этого часа исключить всякие контакты как с Сэндерсом, так и с кем бы то ни было еще. Самим ничего не предпринимать. Завтра, ровно в одиннадцать, я позвоню в номер Риччи и назначу место встречи. Все трое немедленно должны явиться по указанному адресу. При себе иметь портсигары.

— А как же быть с сыщиками? — спросил Риччи.

— С этими молодчиками я разберусь сам! — Грифон сузил глаза. — Обещаю, что к началу операции ни один фараон не будет стоять на нашем пути.

— И Сэндерс? — с надеждой спросил итальянец.

— И Сэндерс.

Миллер снова вздрогнул. Тон их нового босса вызывал у него дрожь и бессознательный страх.

Грифон тяжело поднялся с кресла и еще раз обвел сообщников пристальным взглядом.

— Я надеюсь на ваше благоразумие, господа! — В голосе его прозвучала неприкрытая угроза. — Итак, завтра в одиннадцать.

Он вышел, громко хлопнув дверью.

Глава шестнадцатая

Детектив Майкл Джонс мок под дождем уже более десяти часов и проклинал судьбу, погоду и своего шефа, Тома Мак-Росса, на чем свет стоит. Смены в ближайшее время не ожидалось, и он, смирившись, приготовился трястись от холода и сырости всю ночь. Небольшая порция виски ему сейчас очень бы не помешала, но шеф категорически запретил прибегать к горячительным напиткам.

Пост Майкла Джонса находился под аркой старого трехэтажного дома

— как раз напротив служебного входа в гостиницу Джона Грофа. За десять часов ни один из тех троих, чьи фотографии лежали в нагрудном кармане сыщика, не переступили порога этого входа. От Тома Мак-Росса, который выходил с ним на связь каждые полтора часа, Джонс знал, что двое его коллег так же терпеливо караулят два других возможных пути отступления из гостиницы: главный вход и пожарную лестницу. Но до сих пор все было тихо: ни одно из лиц, вверенных попечению трех детективов, не пыталось покинуть гостиницу — если не считать, конечно, кратковременной отлучки этого смуглого итальянца…

Сзади послышались шаги, гулким эхом отозвавшиеся под сводами низкой арки. Джонс обернулся. Плотная фигура человека в плаще медленно двигалась прямо на него. Скрывшись в густой тени, Майкл Джонс вжался в стену: он предпочитал остаться незамеченным, дабы не возбуждать нездорового любопытства случайного прохожего. Прохожий же, поравнявшись с сыщиком, остановился, извлек из плаща портсигар, вынул сигарету, похлопал себя по карманам и вдруг произнес, не глядя на Джонса:

— Спички есть?

Понимая, что он раскрыт, сыщик сунул руку в карман и нащупал там изрядно отсыревший коробок. Шагнув навстречу незнакомцу, он оказался в освещенной области. Мужчина резко повернулся, продолжая держать портсигар в руке. Их глаза встретились.

Острая, парализующая боль пронзила все тело Джонса. Внезапно нахлынувшая волна ужаса тут же сменилась тупым безразличием. Сознание медленно застилала какая-то смутная пелена. Еще миг — и боль стала отступать, но вместе с болью исчезало и ощущение собственного тела. Последний отблеск угасавшего сознания внезапно вырвал из ускользавшего мира отчетливый запах озона и холодное голубоватое пламя, молнией блеснувшее перед исчезающим взором. «Нет!» — хотел крикнуть он, но не успел.

Майкл Джонс, сыщик из Скотланд-Ярда, прекратил свое материальное существование.

Ли Брунсвик, или Грифон, довольный проведенной операцией, спрятал портсигар и чиркнул зажигалкой. С наслаждением затянувшись, закурил.

— Еще один. Прекрасно, Грифон. Теперь очередь Мак-Росса…

— Часы пробили полночь. Ганс Миллер осторожно толкнул дверь. Та подалась. Он шагнул в темноту чужого номера.

— Сэндерс! — шепотом окликнул он. — Это я, Миллер!

Ответа не последовало. Тогда он закрыл за собой дверь и нащупал на стене выключатель. Вспыхнул свет. Номер был пуст.

— Сэндерс! — снова позвал он.

Сэндерс вырос перед ним словно из-под земли. Миллер так и не понял, откуда он появился.

— А, это вы, Миллер. Заходите. А я тут задремал в темноте. Что-нибудь случилось?

Миллер не отрываясь смотрел в глаза боссу.

— Случилось, — чуть слышно произнес он.

— Что-нибудь серьезное? — насторожился Сэндерс. — Говорите же, Миллер, не тяните!

— Мне все известно о вас, Сэндерс. Вы — двойник.

Сэндерс замер. Его тело напряглось, готовое к схватке с врагом.

— Та-ак, — протянул он, встретившись взглядом с Миллером. — Интересно!

— Вы действуете заодно с полицией, — продолжал таксист. — Как видите, я знаю и об этом.

Несколько долгих минут оба пытались проникнуть в мысли друг друга.

— Что вы от меня хотите? — холодно спросил Сэндерс.

— Ничего, — покачал головой Миллер. — Кроме одного: позвольте мне быть вам полезным.

— Вот как! — усмехнулся Сэндерс. — Интересное предложение. И чем же оно вызвано?

Миллер заговорил быстро, скороговоркой, опасаясь, что Сэндерс усомнится в его искренности.

— Верьте мне, Сэндерс! Я искренне хочу помочь вам. У меня есть для вас очень важные сведения. Вы согласны выслушать меня?

После недолгого раздумья Сэндерс кивнул:

— Выкладывайте.

— Около двух часов назад Шарль Левьен попросил меня зайти к нему в номер. Там я застал Грифона…

— Объявился, голубчик! Это с ним я сегодня беседовал в баре?

— С ним. И именно тогда он расколол вас, Сэндерс.

— Гм… Любопытно. В чем же я промахнулся?

— Вы неверно ответили на его условную фразу.

— А, так это был пароль! Ладно, черт побери… То-то он сразу же исчез.

— Таким образом, о вашей связи с полицией известно всем участникам предстоящей операции.

— Проклятье!..

— Теперь о самом важном. Операция назначена на завтра.

Сэндерс помрачнел и сжал кулаки.

— Он все верно рассчитал, этот ваш Грифон, — глухо произнес он, глядя в пол. — Диверс приедет только к вечеру… Что же предпринять?..

— Кроме того, Грифону известно, что за гостиницей наблюдают трое сыщиков из Скотланд-Ярда. Боюсь, что этим несчастным грозит опасность…

И Миллер передал Сэндерсу весь разговор, состоявшийся часом раньше в номере Левьена.

— Этот фрукт не так прост, — покачал головой Сэндерс, когда швейцарец умолк. — М-да, случай не из легких… И все-таки, Миллер, — он поднял глаза на собеседника, — почему вы пришли ко мне?

Миллер смутился и отвел взгляд в сторону.

— Помните, — произнес он чуть слышно, — вы обещали мне устроить встречу с тем мальчиком… который остался жив…

— Помню, — тихо ответил Сэндерс, — и сдержу свое слово.

— Этим вы меня и купили, Сэндерс. Вы не представляете, как это для меня важно!

— Вы правы, чужих переживаний не дано понять никому.

— Но главное в другом, — продолжал Миллер. — Я не хочу быть причиной чьей-то смерти. Я не хочу убивать. А меня толкают на это, не спрашивая моего согласия. Они там были уверены, что я безропотно подчинюсь любому их решению, лишь бы спасти свою шкуру. Потому и поступили со мной как с бессловесной и бездумной марионеткой. И майор Гросс не ошибся, когда остановил свой выбор на тех четверых… — Он кивнул в сторону двери. — Сэндерсу, вашему двойнику, была обещана крупная сумма денег, а остальным — жизнь и полная реабилитация по возвращении в наш мир. Но я — совсем другое дело. Впрочем, окончательно прозрел я только сегодня, хотя процесс этот начался уже давно…

— Пятого сентября, — догадался Сэндерс.

Миллер вздрогнул.

— Да, пятого сентября. Именно в тот день я понял, что тогда, три года назад, судьба предоставила мне право выбора, выбора между жизнью и бессмертием, жизнью в позоре и бессмертием в своем деянии. Я пренебрег выбором — и убил того мальчика. Да нет, что я говорю! Никакого выбора передо мной тогда не стояло, я просто наехал на него — и все! Да, я очень сожалел о случившемся, горевал и клял судьбу — только судьбу, но никак не себя! У меня и в мыслях не было крутануть тогда руль в сторону и ценой собственной жизни сохранить жизнь невинному созданию. Это даже не трусость, не малодушие, а какой-то животный страх перед возможностью собственной смерти. Вы понимаете меня, Сэндерс?

Сэндерс кивнул и закурил.

— И лишь в вашем мире я понял, — печально продолжал Миллер, — что мог быть для меня и иной выход. Ваш мир… Ваш мир намного лучше нашего, добрее, что ли, гуманнее. Я узнавал: за преступление, которое я совершил там, здесь бы меня к смерти не приговорили. Знаете, какой приговор мне был вынесен? Три года тюрьмы с последующей смертной казнью… Да-да, Сэндерс, не удивляйтесь, — заверил собеседника Миллер, заметив, что тот широко раскрыл глаза. — Ваши законы намного человечнее. Вообще смертью у вас карают очень редко, а во многих странах смертная казнь отменена вовсе. У нас же кара превратилась в месть. Помните, как у Моисея? «Око за око, зуб за зуб». Жизнь за жизнь

— и никаких исключений. Но просто отнять жизнь им мало, надо еще насладиться страданиями приговоренного к смерти — и ему дают срок тюремного заключения. Месяц, пять месяцев, год, три, пять лет… Каждый получает свой срок в зависимости от тяжести содеянного. Но за особо тяжкие преступления месть иная: та же смерть в конце, тот же срок в начале, но каков он, этот срок, преступник не знает. Он может быть казнен и завтра, и через десять лет. Он не спит ночами, ожидая рассвета, — обычно приговор приводится в исполнение ранним утром. Многие сходят с ума, но это не освобождает их от грядущей расплаты. — Миллер с тоской посмотрел в окно. — Хотел бы я взглянуть им в глаза — тем, кто выносит подобные приговоры! Неужели их не мучают ночные кошмары? А тех, кто издает подобные законы?.. Наверное, сам воздух в нашем мире насыщен ненавистью и злобой.

Он с горечью покачал головой.

— Не отчаивайтесь, Ганс. — Сэндерс впервые назвал Миллера по имени. — Никакой воздух не способен отравить человека, если он благороден и честен.

— Видеть не могу этих подонков, — с омерзением скривил губы Миллер. — Грифон профессиональный головорез и убийца, Риччи подлец, каких мало, а Левьен трус и мелкая душонка. — Он вынул из кармана портсигар и положил его на стол. — Возьмите, я больше не могу носить с собой эту штуку. От нее пахнет смертью.

— Оставьте его у себя, Ганс, — произнес Сэндерс. — Он вам еще пригодится.

Взгляд Миллера отражал сомнение и надежду, боровшиеся в его душе.

— Вы хотите, чтобы я участвовал в операции? — спросил он с дрожью в голосе.

— Вы можете отказаться, — пожал плечами Сэндерс, — но, признаюсь честно, ваше участие и ваша помощь, которую, кстати, вы сами же и предложили, для меня были бы очень кстати. Вы уже сделали выбор, придя ко мне. Так сделайте его еще раз.

— Я готов! — с горячностью воскликнул Миллер.

Взгляд его засветился огнем нетерпения и жажды деятельности. Сэндерс неожиданно улыбнулся.

— Вашу руку, Ганс! — Он крепко стиснул руку Миллера. — Рад, что вы с нами.

— Что я должен делать? — деловито спросил таксист, готовый броситься в бой прямо сейчас.

Сэндерс задумался.

— Гм… Вопрос не из простых. Что мы имеем пока? Сильного и умного противника в лице Грифона — и больше ничего. Ни целей готовящейся акции, ни подробностей самой операции мы не знаем. Более того, Грифон настолько подозрителен и осторожен, что не доверяет даже вам, — я имею в виду вас троих. Ведь место завтрашней встречи он держит в глубокой тайне.

— Может быть, стоит обратиться в полицию и взять эту банду еще до того, как они совершат преступление? — предложил Миллер.

Сэндерс с сомнением покачал головой.

— Нет, этот вариант не пройдет. Во-первых, местная полиция не в ладах со Скотланд-Ярдом и может не просто не помочь, а даже помешать захвату группы Грифона. Во-вторых, даже захватив их, мы не узнаем, какую цель преследует майор Гросс. Риччи и Левьен об операции ничего не знают — с них и спрос невелик, а Грифон — крепкий орешек, и расколоть его нам будет, возможно, не по зубам. Где в этом случае гарантия, что майор Гросс не пошлет вторую группу, а если нужно, то и третью, четвертую с аналогичным заданием? Нет, мы должны позволить операции начаться, взять ее под строгий контроль и самим завершить, изменив соответственно сценарий и, главное, финал. Вам я предлагаю следующее. Вы возвращаетесь к себе в номер и полностью выполняете инструкции Грифона. Завтра, дождавшись звонка, вы все вместе отправляетесь к нему и следуете его указаниям. Дальше действуйте по обстоятельствам. Я постараюсь найти способ связаться с вами. Вот это, — он вынул из кармана предмет величиной чуть больше пуговицы, — постоянно носите с собой.

— Что это? — спросил Миллер.

— Микрофон. Завтра, при получении последних инструкций — если таковые, разумеется, будут, — задайте Грифону побольше вопросов. Главное: цель операции, место проведения, подробные функции каждого из участников группы. Я постараюсь быть в радиусе действия передатчика и все слышать. От вас пока что нужно только одно — выведать как можно больше деталей.

— Я сделаю все, как вы говорите, Сэндерс, — кивнул Миллер и поинтересовался: — У вас есть кто-нибудь в этом городе, на кого вы можете положиться?

— Да, четверо сотрудников Скотланд-Ярда. По крайней мере с одним из них у меня налажена связь.

— А остальные трое, я так понимаю, ведут наблюдение за гостиницей?

— Совершенно верно.

Миллер покачал головой.

— С Грифоном шутки плохи. Он обещал расправиться с ними. Их следовало бы предупредить.

Сэндерс нахмурился.

— Вы правы, Ганс, я сейчас же звоню Мак-Россу.

Но не успел он протянуть руку к телефону, как тот тихо, но настойчиво зазвонил. Сэндерс поднял трубку.

— Мистер Сэндерс? — донесся до него тревожный голос Тома Мак-Росса.

— Я. Что-нибудь случилось, Мак?

— Не исключено, шеф. Мои агенты не выходят на связь.

— Проклятье! — выругался Сэндерс и многозначительно взглянул на Миллера. — Все трое?

— Да, шеф.

— Рация в порядке?

— В порядке. Я проверял.

— Ваши соображения, Мак?

— Боюсь, случилось наихудшее. Думаю пройтись по постам и лично все проверить.

— Не трудитесь, Мак, если с ними действительно что-то случилось, то следов вы все равно не найдете. У меня есть сведения, что здесь поработал профессионал высшего класса. Он следов не оставляет.

— Кто мог это сделать? — глухо спросил Мак-Росс после длительной паузы.

— Те, кому невыгодно наше присутствие в Гринфилде.

— Каковы будут ваши распоряжения, мистер Сэндерс?

— Во что бы то ни стало свяжитесь с Лондоном и сообщите, что операция назначена на завтра. Запомнили? На одиннадцать утра. Пусть срочно высылают людей. Диверса мы ждать не можем… Что такое, Мак?

— Кто-то стучит в мою дверь, шеф, — донесся приглушенный голос детектива. — Пойду открою.

— Будьте осторожны, Мак! — крикнул Сэндерс, забыв о необходимости соблюдать тишину. — Это может быть Ли Брунсвик!

— Не беспокойтесь, мистер Сэндерс. — Голос Мак-Росса вдруг стал на редкость спокойным. — Том Мак-Росс сумеет за себя постоять.

— Не вешайте трубку, Мак, — приказал Сэндерс.

— О'кей, шеф, если это убийца, вы узнаете об этом.

Сэндерс услышал, как трубка на том конце провода коснулась чего-то твердого. Он буквально впился в наушник и замер. Глаза его были широко раскрыты.

Он слышал уверенные неторопливые шаги — Мак-Росс шел к двери. Затем вопрос:

— Кто там? — И следом длинная пауза.

Звук открываемой двери. Снова пауза. И вдруг крик:

— Это он!

Крик Тома Мак-Росса звучал в ушах Сэндерса все пять минут, что медленно, бесконечно медленно отсчитывали старые настенные часы, но время там, в комнате бесстрашного лондонского сыщика, похоже, остановилось: мертвую тишину не нарушил ни один шорох. Судорожно вздохнув, Сэндерс положил трубку.

— Все кончено, — глухо произнес он. — Мак-Росс был четвертым. Грифон верен своему слову.

Глаза его потемнели, черты лица заострились.

Миллер вскочил.

— Хотите, я убью этого мерзавца! — выкрикнул он, гневно сверкнув глазами.

— Не хочу, Ганс, — устало ответил Сэндерс. — Брунсвиком займется полиция, а вы — вы делайте свое дело… Дьявол! — Он внезапно грохнул кулаком по столу, но тут же взял себя в руки. — Следующим буду я, — тихо добавил он.

— Вы?! — в ужасе спросил Миллер.

— Я, Ганс, — усмехнулся Сэндерс. — Грифон настойчив и хладнокровен, он быстро и умело убирает препятствия со своего пути.

Миллер быстро заходил по комнате.

— Послушайте, Сэндерс, — горячо заговорил он, — вам нужно перебраться в другой номер, и немедленно! Я сейчас же договорюсь с хозяином.

Сэндерс покачал головой.

— Второй час ночи, Гроф давно уже спит. Да и пойдет ли он нам навстречу? Нет, Ганс, я встречу Грифона здесь.

— Во-первых, Джон Гроф — мой старый друг, — возразил Миллер, — и для меня сделает все, что я ни попрошу. Во-вторых, его уже давно — с тех пор, как он похоронил жену, — мучает бессонница. Он будет только рад, если мы его потревожим в столь поздний час.

— Ваш друг? — Сэндерс удивленно вскинул брови. — Джон Гроф, владелец гостиницы, — ваш друг?

— Да, Джон Гроф мой хороший знакомый еще по Цюриху. Я познакомился с ним лет семь-восемь назад, когда он привозил свою супругу в Швейцарию на лечение. Он оставил мне свой адрес, но за эти годы я так ни разу и не побывал у него. А сейчас судьба случайно свела нас снова. Представьте, Сэндерс, как я был удивлен, увидев его здесь! Пришлось соврать, что приехал навестить его. До чего же старик был рад!

— Миллер внезапно запнулся. — Боюсь только, что вести о смерти Ганса Миллера, моего двойника, дойдут до него…

— Теперь мне понятно, — улыбнулся Сэндерс, — почему Гроф «забыл» вписать вас в свой гроссбух. Вы числились не среди постояльцев, а среди друзей.

И Сэндерс рассказал Миллеру о вечернем визите чудака Грофа и их беседе.

— Он действительно чудак, — кивнул Миллер, — но добрая и честная душа. Вот увидите, Сэндерс, он с радостью поможет нам.

— Что ж, — сдался Сэндерс, — ступайте на переговоры со стариком Грофом. Надеюсь, вы сами найдете, что ему сказать.

— Не беспокойтесь, я все сделаю в лучшем виде, — торопливо заверил Миллер и вышел.

— Сэндерс достал рацию.

— Наконец-то, Джил! — услышал он едва различимый голос Клода Реналя. — Я уже думал, тебя нет в живых. Как дела?

— Плохо, — ответил Сэндерс и вкратце рассказал комиссару о событиях минувших суток, включая убийство Тома Мак-Росса и его агентов.

— Слушай меня внимательно, Клод, и запоминай. Немедленно свяжись с Лондоном и сообщи им все новости. Постарайся разыскать Диверса — его присутствие здесь было бы очень желательно. Если удастся, выясни, откуда будет звонить Грифон завтра в одиннадцать. Я знаю, ты мастер в этой области. Эта информация нам может пригодиться.

— Будь спокоен, Джил, — заверил его Реналь, — я еще не утратил былую хватку.

— Я снабдил Миллера микрофоном, — продолжал Сэндерс. — Завтра, когда Грифон будет открывать свои карты, вся их беседа будет мною прослушана. Думаю, тебе тоже будет полезно послушать ее.