Такова хоккейная жизнь

Борис Петрович Михайлов
Такова хоккейная жизнь

Мастер на все времена

      Мы всегда много и красиво говорим о звездах спорта, с удовольствием подчеркивая их мастерство, высокие достижения. Однако довольно редко обращаем внимание на то, почему именно сформировалась Личность. А это ведь крайне важно. Ведь игрок не появляется на пустом месте, не прыгает из простой рабочей команды прямиком в сборную страны. Мастерству всегда предшествуют долгие годы кропотливой и тяжелой работы. Надо сказать, проходят они по-разному. Одним — ярким дарованиям — удается без особых трудностей выйти на максимальный уровень и совершить восхождение к спортивному олимпу, другим — напористым и целеустремленным — приходится пройти через сложнейшие испытания, которые выдерживают единицы. Такие люди, как мы говорим, сами делают себя. Их пример неизменно вызывает уважение и восхищение.
      Эти воспоминания Бориса Михайлова, многолетнего капитана ЦСКА и сборной СССР, не только славная история мастера и многих других замечательных хоккеистов и рассказ об увлекательных турнирах и матчах, которые принесли славу нашему спорту. Это еще и осмысление пройденного, оценка различных событий, разговор о развитии отечественного и мирового хоккея, о соперничестве национальных школ, о традициях, которых мы должны придерживаться. Этот разговор актуален и сегодня, когда сборная России после 15-летнего перерыва завоевала золотые медали чемпионата мира на сложнейшем турнире в Канаде. И символично, что этого замечательного успеха наши хоккеисты добились под руководством Вячеслава Быкова, бывшего в 1993 году капитаном национальной сборной на мировом первенстве в Германии, команды, которую привел к победе Борис Михайлов.
      Путь Бориса Михайлова в хоккее можно, вне всякого сомнения, назвать классическим. Он прошел все этапы спортивного развития, начиная с дворового хоккея и заканчивая работой главным тренером сборной России.
      Я узнал о том, что есть неплохой игрок по фамилии Михайлов в саратовском «Авангарде», от Евгения Мишакова, который в то время еще не был заслуженным мастером спорта, а только что перешел в ЦСКА из московского «Локомотива». Он дал Борису хорошую характеристику. И я решил посмотреть на то, что этот парень из себя представляет. В то время «Локомотив», в котором я работал главным тренером, входил в пятерку лучших команд страны, но при этом постоянно терял лучших игроков. Поэтому для меня всегда было важно и полезно посмотреть новичка. Борис неожиданно вышел на матч в роли защитника. Сыграл вполне прилично. И я решил для себя, что он займет место одного хоккеиста, перешедшего в «Спартак». Мы договорились, что он приходит в «Локомотив». Причем на этой же встрече вскоре Борис сказал мне, что он нападающий, а в обороне в том матче, который я смотрел, оказался по необходимости. На какое-то мгновение я задумался, прокрутил в памяти действия Михайлова — быстрый, настырный. И сказал ему, что наш договор остается в силе. Тем более что он не поставил меня в сложное положение, поскольку к тем же спартаковцам перешел правый крайний Евгений Зимин.
      Борис сразу пришелся в «Локомотиве» ко двору, ребятам нравилась его самоотдача, стремление к росту, скромность — собственно, и став большим мастером, он никогда не стремился к саморекламе. Чуть забегая вперед, скажу, что это ему и не было нужно. Михайлов был хоккеистом элитным, таких мастеров, как он, если взять поколение семидесятых, можно пересчитать по пальцам. Но он был еще вожаком, лидером команды, ее мотором. Такие игроки всегда особенно нравятся болельщикам, их имена постоянно на слуху.
      Мне приятно было работать с Борисом, поскольку с особым уважением отношусь к хоккеистам, целиком отдающим себя игре. Я не сомневался, что Михайлов должен стать истинным мастером. Когда он пришел ко мне и сказал, что переходит в ЦСКА, я, естественно, огорчился, но отговаривать его не стал. Ибо прекрасно понимал, что этот парень должен найти себя в этом знаменитом клубе. Также считал, что Борис непременно достигнет уровня сборной СССР.
      Собственно, так и вышло. Он закономерно закрепился в ЦСКА, затем его и Володю Петрова соединили в одном звене с Валерием Харламовым. И мы увидели прогрессирующую на глазах тройку, сильнейшую в мире в семидесятых годах, одну из лучших во все хоккейные времена. У каждого были в ней свои функциональные обязанности, которые блестяще выполнялись. Но все же я бы выделил Бориса как лидера, ибо он своим упорством как бы зажигал своих звездных партнеров на отчаянную борьбу. Получалось все замечательно. В год своего дебюта на чемпионатах мира, в 1969-м, именно Борис Михайлов забросил шайбу в ворота шведов, которая нам не только позволила одержать победу, но и стала «золотой».
      Кроме того, эта тройка отличалась тем, что никогда не играла в полсилы, не позволяла себе передышки. Борис и его партнеры уважали хоккей, и он, если хотите, дал им возможность выделиться в нем, как бы в награду за преданность. Они были первыми, и в тяжелых матчах на них ложился наибольший груз ответственности. В подобных ситуациях Борис и его партнеры действовали уверенно и мощно.
      Надо сказать, что Михайлов отличался колоссальным коэффициентом полезного действия, высокой концентрацией, потрясающей выносливостью. Будучи крайним нападающим, показывал прекрасную результативность. У него не было сверхмощного броска. Но Борис умело выбирал позицию для атаки, смело лез в борьбу на пятачке. И забивал, забивал, забивал… Стал лучшим бомбардиром советского хоккея.
      На мировой арене Михайлов был уважаемым человеком. К нему всегда с повышенным вниманием относились соперники. Все знали его как одного из мастеров, которые способны зажечь партнеров своим примером, повести ребят в решающую атаку. Он отличался этим с первого до последнего матча в своей карьере. Серьезное отношение к себе позволило Борису уверенно играть и в 35 лет. И он мог бы продолжить выступать в ЦСКА и сборной СССР, но, увы, так не думали руководители ЦСКА и отечественного хоккея.
      Личность никогда не бывает простой. Но я, пожалуй, не нахожу у Бориса Петровича отрицательных качеств. Он был не только добросовестным и самоотверженным игроком, но и прекрасным тренером и семьянином. Кому-то может показаться, что он упрямый человек. Выражусь точнее — Борис настойчив в достижении цели, не нарушает при этом, как говорится, правил игры. Его нельзя упрекнуть в лени, равнодушии. Наоборот, он всегда максимально собран, был и остается отмобилизованным и готовым к выполнению самых сложных заданий.
      Если говорить о тренерской деятельности Бориса Петровича, то его путь никак нельзя назвать легким. Да, он за считанные месяцы превратился из игрока в старшего тренера, казалось бы, чего еще можно желать. Однако далеко не все складывалось благополучно, потребовалось время для перестройки, надо было понять — для него ли это поприще. На моих глазах он вырос в хорошего тренера, поднялся на главную вершину. Не взлетел, а совершил сложнейшее восхождение, сопряженное с многочисленными преградами, трудностями.
      Он формировался как тренер в питерском СКА, команде города со славными хоккейными традициями, но в силу известных причин не имевшего возможности на равных соперничать со столичными клубами. Тем не менее армейцы с берегов Невы всегда считались для грандов нашего хоккея неудобной командой, которая не раз отбирала у них важные очки. В этом, несомненно, вижу высокое мастерство Михайлова, одного из лучших наставников, умеющих работать на результат за счет организации игры.
      У Михайлова замечательное хоккейное зрение, умение мгновенно разобраться в ситуации и выбрать наиболее приемлемую тактику в каждом конкретном матче. У него прекрасно развито чувство игрока, умение работать с ним. А создание в команде благоприятного микроклимата позволило Борису Петровичу в сложнейшие для российского хоккея времена добиться ярких успехов в работе со сборной. До сих пор помню блестящую победу на чемпионате мира 1993 года. Уже многие звезды отечественного хоккея уехали за океан, казалось, шансов нет. Но Михайлов сумел подобрать в состав самых способных игроков, объединить их и выиграть «золото». Не менее весомыми считаю серебряные награды нашей национальной команды в 2002 году, когда в составе было лишь трое молодых ребят из НХЛ, Борис Петрович, имея под началом в основном хоккеистов, выступавших в России, закономерно дошел до финала, в котором, несмотря на неудачу, наши выглядели достойно.
      В истории отечественного хоккея в списке выдающихся тренеров значились лишь те, под чьим руководством национальные команды побеждали на Олимпиадах и чемпионатах мира. Это — Аркадий Чернышев и Анатолий Тарасов, Всеволод Бобров и Борис Кулагин, Виктор Тихонов. На мой взгляд, в одном ряду с ними находится и Борис Михайлов, ведь он сумел завоевать для России «золото» в сложнейший период, когда почти все лучшие мастера перешли в клубы НХЛ и в мировом первенстве не участвовали.
      Считаю, что Борис Петрович сегодня находится в «золотом» тренерском возрасте. Он по-прежнему подвижен, бодр, следит за своим физическим состоянием и готов к практической работе. Он, безусловно, обладает всеми качествами, выделяющими классного тренера высокого международного уровня.
      Анатолий КОСТРЮКОВ, заслуженный тренер СССР.
       Нельзя сказать, что будет с тем или иным человеком в будущем — через день, месяц, год. Но, пожалуй, отталкиваясь от таких вещей, как склад характера, поступки, жизнедеятельность, можно строить определенные предположения. Что-то предначертано судьбой, и это верно. Вместе с тем нельзя отрицать и того, что целеустремленный и талантливый человек, как говорят, делает себя сам. Это, вне всякого сомнения, относится к легендарному советскому хоккеисту и тренеру Борису Петровичу Михайлову.

Периоды игры

      Как и у большинства мальчишек сороковых и пятидесятых годов, мой путь к олимпийскому пьедесталу начался со двора. Со спортом более или менее серьезно я познакомился в конце 1953 года, когда из центра Москвы, с улицы Гашека — она находится рядом с теперешней Тверской, из ветхого дома напротив фабрики «Дукат» мою семью переселили на 1-ю Хорошевскую улицу — сейчас Куусинена. Там с 10 лет я и начал играть в футбол, а чуть позднее — в хоккей.
      Болельщики и специалисты спорта справедливо считают, что в пятидесятые годы в СССР почти все совмещали игру в футбол, хоккей или хоккей с мячом, а в сороковые были мастера, побеждавшие сразу на трех фронтах. Например, армеец Всеволод Михайлович Бобров или динамовец Василий Дмитриевич Трофимов, впоследствии главные тренеры сборных СССР по хоккею и хоккею с мячом. Однако немало мальчишек начинало именно с футбола, не требующего серьезной амуниции. Конечно, играли и в хоккей на импровизированных, сооруженных собственными руками дворовых площадках, но, как говорят, «на ногах», то есть в зимних ботинках или в валенках, с самодельными, сделанными из кусков проволоки клюшками. А гоняли обыкновенные консервные банки. Коньки в ту пору купить могли не все, в основном они были у ребят, занимающихся в специальных секциях, настоящие шайбы считались предметом роскоши.

      У нас, когда заходит речь о формировании подростка, всегда вспоминают двор, говоря о нем, что называется, на полном серьезе. Да, это так. Двор был для меня, пожалуй, второй семьей, начальной школой жизни. Я и мои друзья сызмальства были достаточно самостоятельными. Мы, наверное, в большей мере, чем нынешнее поколение мальчишек, умели принимать решение и были более целеустремленными. Однажды загорелись идеей соорудить хоккейную «коробку». И все делали сами — ходили просить на стройках доски, а потом с помощью работников домоуправления сооружали борта, заливали лед. Летом заботились, чтобы все было в порядке на футбольной площадке. Это было по тем временам вполне естественно, наверное, все шло из самих семей, в которых мальчишек с детства приучали к порядку.
      Двигались очень много, в нашу компанию тепличные дети не подходили, ребята мы были боевые — озорничали, иногда дрались. Летом с утра до вечера играли во дворе в футбол, в баскетбол, в салочки, в казаки-разбойники. Не знаю, имеют ли представление об этой игре сегодняшние мальчишки и девчонки из больших городов. Но в пятидесятые годы так развлекаться было модно.
      Мы росли крепкими, выносливыми. Дома — никаких разносолов, простая еда, во всем дисциплина. И никто не ждал тебя, скажем, к обеду. Раз позвали — и все. Опоздал — пеняй на себя, жди ужина. Почти все жили в больших коммунальных квартирах, в комнатах — по нескольку человек, без телевизоров, компьютеров. Ну, что дома делать — поел и на улицу, в любое время года — в мороз, в жару, в снег, в дождь.
      Справедливо многие считают, что поколение сороковых годов было адаптировано к нагрузкам больше, чем теперешние мальчишки. Мы набирались сил в естественном процессе, много играли, бегали, плавали, развивая координацию, мышление, коллективизм. С теми, кого взяли в организованный хоккей, работать тренерам было легко. Ребята приходили с хорошей базовой подготовкой. Не надо было начинать работать с ними с нуля. Плюс — огромное желание. В этом, прежде всего, виделся фундамент, на котором была построена советская хоккейная школа. Все это имеет самое прямое отношение ко мне и моим друзьям детства.
      Замечательное было время. Сотни мальчишек горели желанием играть, о том, что надо бы попасть в команду мастеров и получать за спорт деньги, не шло речи. Но спали и видели себя в большом спорте.
      Еще не было «Золотой шайбы». Играли дворами, улицами, лучших ребят брали в клубы, выступавшие в первенстве Москвы. Было много способных ребят. Когда я уже играл в московском «Локомотиве», однажды на сборах зашел разговор о том, где начинали играть. Так вот, легендарный Виктор Якушев рассказал, что попал в секцию на стадионе Юных пионеров, оттуда, кстати, и Виктор Кузькин; Александр Рагулин — воспитанник клуба «Химик», он базировался в Лужниках, в Воскресенск он попал позднее. Голкипер Александр Пашков делал первые шаги в команде «Серп и Молот» вместе со спартаковцем Александром Якушевым. В Сокольниках начинали братья Борис и Евгений Майоровы, Вячеслав Старшинов, Анатолий Фирсов, Константин Локтев, Владимир Юрзинов в динамовском коллективе… В общем, у тренеров не было проблем с подбором мальчишек. Им приходилось внимательно просматривать, кто лучше. Сейчас прием в хоккейную секцию все более напоминает набор. Стало гораздо меньше мальчишек, готовых играть. Конечно, в группах подготовки есть ребята и семилетнего возраста, и совсем малыши. Они имеют определенную ледовую практику. Но, на мой взгляд, в столь юном возрасте многие еще не понимают, чем им заняться. Не исключено, что нет желания играть в хоккей, ходить в школу по фигурному катанию. Однако родители тянут детишек в тот или иной вид спорта. Не секрет, что одни видят в своих чадах звезд хоккея, другие — фигурного катания. Кроме того, чего греха таить, существуют и планы, так сказать, практического характера, я имею в виду солидные контракты. Папы и мамы мечтают о головокружительных карьерах. Сегодня, когда во главе утла деньги, это обычное явление. Но само по себе неплохо регулярно заниматься, укрепляться физически, однако о мышлении, понимании игры, предрасположенности к ней нет и речи. Да, может ребенок в определенный момент выделяться на фоне сверстников, скажем, за счет физических данных, а потом его догоняют и перегоняют, поскольку пацанчик не тянется вверх, не крепнет, грубо говоря, не обрастает мясом, мышцами, его на льду попросту съедают. Поэтому не надо заглядывать далеко вперед, никому, по большому счету, не известно, что из мальчика получится. На мой взгляд, не все решает ранняя специализация. Есть примеры, когда в спорт приходят, скажем, в 13–14 лет, когда другие занимаются по пять-шесть сезонов. Двор в мое время в этом отношении имел куда более четкое, наверное, определяющее значение. Именно рядом с домом мальчишки сами находили себе занятие по душе.
      Я прошел через все это, видел ребят, которые не умели играть в хоккей или футбол, но бегали быстро, показывали класс на турниках и брусьях. У нас лидером был Женя Мишаков, он приехал на Хорошевку из Лужников, где начали строить большой стадион. В нашем микрорайоне вообще как-то сразу появилось много спортивных ребят, переселившихся из разных мест Москвы. Это был известный впоследствии футболист «Локомотива» и «Динамо» Владимир Козлов, с нами играли Николай Севастьянов и Виктор Поляков, которые были приглашены в ЦСКА. Позднее на Хорошевку приехал Владислав Третьяк. Жили в кирпичных и блочных домах, учились в двух школах — 721-й и 740-й.
      Мы были, пожалуй, более организованными и самостоятельными, чем нынешнее молодое поколение. Тем не менее в свободное плавание нас не отпускали. Помню, внимательно следили за нами взрослые из домоуправления. Сначала Тамара Алексеевна Чудина, потом ее заменил парторг Иван Иванович Хопилин. С нами во дворе некоторое время занимался тренер стадиона Юных пионеров Николай Никитин, Ну а в клубах просто было очень много тренеров, прошедших команды мастеров. Если говорить о хоккее, то в ЦСКА работали Александр Николаевич Виноградов, Борис Павлович Кулагин, Вениамин Михайлович Быстров, в «Крыльях Советов» — Борис Запрягаев, в «Динамо» — Александр Иванович Квасников, в «Спартаке» занимался с мальчишками Александр Иванович Игумнов. Можно легко назвать десятки способных игроков, связавших свою тренерскую судьбу с подготовкой юношей. Опыт этих мастеров имел колоссальное значение, как для самого обучения, так и в психологическом плане. Ребята получали максимум знаний, боготворили своих тренеров, стремились выжать из себя, как говорится, все. И самые способные парни становились великими мастерами.
      На мой взгляд, контроль — великое дело. Я могу говорить об этом, отталкиваясь от личного примера. С помощью взрослых мы смогли попасть в организованный футбол и хоккей. Сначала обыграли все близлежащие дворы, вышли на матчи первенства Ленинградского района и заняли первое место. Участвовали в первенстве Москвы.
      Я начинал играть в футбол на левом краю, потом был инсайдом, полузащитником. Причем разбирались, кому и какое место определить, сами. Например, Мишаков мог сказать: «Боря, тебе лучше всего играть в центре». Я мог согласиться или отказаться, попробовать доказать, что сильнее именно в своем амплуа. То есть старшие ребята никогда на нас не давили. Но чаще никто не спорил, поскольку мнение наших лидеров считалось авторитетным.

      В общем, в этом дворовом спорте не было ничего хаотичного. Существовали правила, которых придерживались все без исключения. Это, безусловно, была замечательная школа, позволившая мне и другим мальчишкам проявить себя в большом спорте. Тот же Евгений Мишаков заиграл в хоккейном ЦСКА, он отличался не только мастерством, но и огромной работоспособностью, самоотдачей. Виктор Прохорович Якушев, с которым мне посчастливилось играть в «Локомотиве», обладая выдающимся талантом, был в высшей степени ответственным игроком. Я не видел более универсального хоккеиста и человека порядочного, с открытой душой, чем Виктор Якушев. Умным, внимательным был и другой железнодорожник — Михаил Рыжов. Они сыграли огромную роль в становлении меня как мастера.
      Собственно, вся хоккейная элита СССР, в которую со временем вошел и я, никогда не действовала на средних оборотах, этого не могли себе позволить истинные мастера. Они дополняли свой талант именно самоотдачей, игровой дисциплиной.
      Поэтому хоккей в СССР был мощным, сильнейшим в мире. Сейчас все с восхищением смотрят на Национальную хоккейную лигу. Действительно, там играют классно. Но в мое время советские клубы, встречаясь с командами НХЛ, часто их обыгрывали. Даже существовала точка зрения, что если бы ЦСКА выступал в этой Лиге, то он мог бы выигрывать и регулярные чемпионаты, и Кубок Стэнли.
      Это сейчас картина иная. В НХЛ еще в семидесятые годы поняли, что без подпитки из Европы Лиге будет сложно прогрессировать. Так, после серии СССР — НХЛ 1972 года за океан приглашали почти всех игроков сборной СССР, за Владислава Третьяка были готовы заплатить миллион долларов. Но, естественно, в советское время это было невозможно. Конечно, нам было интересно попробовать себя в НХЛ, но мы знали — нельзя. И не слишком переживали, у нас были иные, нежели сейчас, ценности. Первыми стали уезжать за океан шведы, финны, потом хоккеисты ЧССР. Для наших ребят это стало возможным лишь к распаду СССР.
      Вернемся в годы моей юности. Я и другие ребята с помощью взрослых постепенно приближались к игре, которая давала шанс попасть в городские клубы. Пределом мечтаний было получить форму. Выдавали ее далеко не всем. Обычно на первых порах после матча коньки, клюшки, амуницию отбирали; лишь тем, кто прочно входил в состав, инвентарь оставляли на всю зиму.
      Да что там говорить, я довольно долго отыграл в саратовском «Авангарде» и в «Локомотиве» в отечественной защитной форме, которая была прочной, но недостаточно удобной. Ясно, все привыкали к этому, как-то подгоняли инвентарь. А впервые я надел импортные щитки фирмы ЦЦМ уже в ЦСКА. Причем получил их не в клубе, это был по тем временам поистине царский подарок от Вениамина Александрова, блестящего хоккеиста, который помог мне освоиться в ЦСКА.
      В советский период вообще было столичное время хоккея, команды мастеров в основном формировались за счет москвичей. Молодые набирались ума у таких мастеров, как Борис Локтев, Вениамин Александров, братья Борис и Евгений Майоровы, Вячеслав Старшинов, Анатолий Фирсов, Виктор Кузькин, Эдуард Иванов, Виталий Давыдов, Виктор Якушев, Михаил Рыжов, Виктор Цыплаков, Валентин Козин, Борис Спиркин, Александр Гришин, Станислав Петухов, и многих других. Причем все они были воспитанниками московского клубного хоккея. Я всегда подчеркиваю — счастлив, что прошел по этому пути, играл вместе со звездами и против них.
      Позднее, когда я выступал в команде мастеров, на сборах время от времени заходил разговор о мальчишеской жизни. Многие опытные мастера в ЦСКА, например Константин Борисович Локтев, рассказывали, что именно помогало формироваться мальчишке. «Наше преимущество, — говорил Локтев, — заключалось в том, что мы ничего не боялись. Зимой любимой забавой было прыгать в снег с высоких крыш сараев, летом норовили выбрать местечко на берегу повыше и оттуда сигануть в воду или «нырнуть» со второго этажа во дворе. Летом делом чести считалось переплыть Москву-реку».
      Да и самостоятельности у нас было больше. Например, мама нас никогда не ругала, оставляла на меня братьев — Сашу и Толю. Однажды я пошел с ними гулять и обоих потерял. Мальчишек чуть не отвезли в детский дом. Вот тогда мама поговорила сомной как со взрослым парнем, серьезно. Но я не обиделся. Мы с братьями видели, как она вкладывает в нас все силы и здоровье. И несмотря на то что были мы еще несмышлеными мальчишками, ценили эту заботу. Всегда ждали маму к обеду, ходили ее встречать с работы — к проходной фабрики «Дукат». Да и передвигаться по городу было несложно. Везде был порядок, которому мы неукоснительно подчинялись. Но иногда захватывал мальчишеский азарт, и, например, были пацаны, любившие прокатиться на подножке трамвая. Кто попадался, драли за уши. И все понимали, за что.
      Очевидно, что кругозор у мальчишек того времени был уже, чем у нынешнего молодого поколения. Но была выше концентрация на чем-то определенном. Каждый способный молодой человек выстреливал в своем направлении. Недавно по ТВ прошла информация, что в одном из вузов недавно почти треть студентов закончили обучение с золотыми дипломами. Выходит, у нас выдающаяся молодежь, которой все под силу. Но проблем меньше не становится. Потом, совсем немного молодых людей, которые имеют желание прийти на производство, научиться хорошей рабочей профессии.
      Я не возражаю против того, что сейчас юноши и девушки интеллектуально выше, чем мы — из сороковых. Тем не менее, если брать сумму, скажем, одаренности, то мы в свое время были не хуже. Действительно, с этим никто не поспорит, талантливые люди были везде — в науке и на производстве, в искусстве и в спорте. Но готовили их не поточным методом. Они, как правило, были личностями. И выделялись на фоне просто добротных специалистов в той или иной отрасли. Если по-спортивному судить, то это — звезды. И не дутые, а самые что ни на есть настоящие.
      В нас было больше искренности, целеустремленности. И результаты были хорошими не случайно. Вот, например, заняли мы, мальчишки с Хорошевки, высокое место в первенстве Москвы. И наша дворовая команда удостоилась чести участвовать в параде на открытии Лужников. Девяносто девять и девять десятых процента, что сегодня это не вызовет у детворы восторга — ну кому это интересно, да и что это даст?… Но в пору моей молодости подобные вещи считались великими праздниками.
      Однажды Евгений Мишаков собрал ребят со двора и пригласил нас сыграть в хоккей за команду ремесленного училища, где он учился на автослесаря. Все, конечно, согласились, приехали на стадион, но Женя перепутал дату матча. Попали на тренировку второй мужской команды «Трудовых резервов», с которой работал тренер Михаил Федорович Кузьмин. Он разрешил нам немного поиграть, а потом пригласил всех в свой клуб.

      Что же касается совмещения занятий футболом и хоккеем, то все здесь получилось гладко. В пятидесятые годы все клубы культивировали одновременно футбол, хоккей или хоккей с мячом. Начав заниматься в «Трудовых резервах», я не строил каких-то величественных планов, просто играл, но футбол постепенно начал уходить на второе место. Бросать его я, конечно, не собирался, поскольку в пятидесятые годы XX века еще не было искусственных катков у юношеских хоккейных клубов. Сезон был достаточно коротким — в ноябре начинали заниматься физподготовкой, в начале декабря проводили приз открытия с участием многих московских команд, потом шел чемпионат города до начала марта. И снова — футбол. Однако мысленно я начал себя настраивать на то, что главным в жизни для меня должен стать хоккей.
      Сначала я находился в составе команды 1944-го, своего года рождения, получил коньки, чему был неимоверно рад. Показывал их ребятам во дворе и говорил, что играю в хоккей на первенство Москвы. Потом меня перевели в 15 лет во вторую мужскую. Так что довольно рано оказался я во взрослой компании.
      Иногда это таит определенные опасности. Существовало даже мнение, что те, кто играет за «мужиков», могут распрощаться с мыслями о команде мастеров. Во-первых, нет регулярных тренировок, поэтому сложно совершенствовать мастерство. Другая проблема — можно пристраститься к курению, алкоголю. Ведь не секрет, что после матчей во многих мужских командах проходил независимо от результата так называемый «разбор игры»: люди скидывались по нескольку рублей, покупали водку, закуску и где-нибудь в укромном уголке на стадионе отмечали событие, причем довольно часто с продолжением. Всегда находились те, кто говорил тебе: молодой, а ты будешь? И были ребята, которым не хотелось отрываться от коллектива, они считали важным почувствовать себя на равных со взрослыми.
      Словом, чего тут объяснять, никто не отменял выражения о том, что дурные примеры заразительны. Понятно, не для всех. Но такие случаи, когда парнишка начинал выпивать, пусть не частые, а единичные, действительно имели место.
      В шестидесятые-семидесятые годы уже на полных оборотах работали спортивные школы, в них шли ежедневные тренировки. Казалось, пройдя весь цикл, игрок так или иначе мог закрепиться в спорте. Но, конечно, не каждый, взрослых клубов в стране было немного. И для ребят оказаться за чертой команды мастеров было трагедией. По существу, они много лет посвятили обучению хоккею. И те, кто после выпуска из школы оказался не у дел, не попал в высшую, первую или вторую лиги, сталкивались с серьезными трудностями в выборе жизненного пути. Естественно, многие хоккеисты, не сумевшие пробиться в профессионалы, не безграмотны. Среди них были, есть и будут достаточно образованные парни. Но сложен сам период перестройки.
      Ведь люди готовились к одному делу, а приходилось выбирать что-то принципиально новое. Наверное, эта проблема есть и сейчас. Плюс еще, так сказать, родительский психологический фактор давит. Проблема, которую я уже затрагивал, серьезная. И о ней нужно поговорить подробнее.
      Так вот, многие родители спят и видят в своих чадах будущих звезд НХЛ с миллионными контрактами. Или, на худой конец, звезд российского хоккея, обеспеченных, по нынешним меркам, по полной программе. В принципе в этом навскидку нет ничего негативного. Сегодня, в начале XXI века, многие стали прагматичными. Это, может быть, и неплохо. Но постоянная мысль, что ты непременно обязан оказаться, скажем, за океаном, с одной стороны, максимально стимулирует, а с другой — мешает сосредоточиться на подготовке. Существует риск ошибиться. И стараясь избежать его, парни иногда зацикливаются только на хоккее. А когда мечта рушится, наступает тяжелый психологический стресс, преодолеть который готов не всякий.
      Я не говорю о том, что молодые люди идут, что называется, вразнос. Они и в вузы поступают, и работу неплохую находят, однако в занятиях каким-то делом уже нет той, присущей хоккейному отрезку, искренности, самоотдачи. Конечно, со временем проходит все. Адаптацию никто не отменял, и начинает новая сфера деятельности нравиться, ты сам как бы убеждаешь себя в этом. Люди чего-то добиваются в жизни, становятся самодостаточными, состоятельными. Тем не менее в душе остается осадок, что с юношеской мечтой пришлось распрощаться.
      И чтобы компенсировать душевный дискомфорт, такие мужики непременно, если у них дети — мальчишки, ведут их в хоккейные школы; не получается у сыновей, делают, с позволения сказать, ставку на внуков. Это, естественно, хорошо. Я верю, что в одном из поколений проявляется умение, заложенное в отцах, дедах. Совсем не обязательно, что предки должны непременно быть игроками команд мастеров. И у звезд наследники не часто попадают в большой хоккей, но единицы достигают уровня родителей. Например, у легендарного Всеволода Михайловича Боброва сын Михаил не стал хоккеистом. Не заиграли дети Виктора Тихонова и Владимира Юрзинова, ставшие затем хоккейными тренерами. Но на этом поприще они не дотянули до уровня отцов, хотя вполне приличные специалисты. А вот внук Виктора Тихонова, его полный тезка, неплохо играет в «Северстали», на него обратили внимание в НХЛ. Из тех, кого я знаю, пожалуй, только сыновья Бориса Александрова, Федора Канарейкина, Николая Дроздецкого неплохо играют в суперлиге, да мой Егор.