Ларсоны (№2) - Пленница Быстрого Ветра

Рот Сломанного Носа наполнился слюной, затвердевший член уперся в набедренную повязку. Развязав шнурки повязки, он сорвал ее и отбросил в сторону. Стоя на коленях, Сломанный Нос зажал ладонью рот спящей.

Ханна неожиданно проснулась, не понимая, что происходит. Она сразу же почувствовала чье-то присутствие и открыла рот, чтобы закричать, но из зажатого рта не вырвалось ни звука. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела нависшего над ней мужчину. Сломанный Нос! Она заметила блеск его глаз. Мотая головой из стороны в сторону, Ханна, испытывая отвращение, пыталась высвободиться. Но Сломанного Носа никогда не волновало, хочет его Ханна или нет. Он знал лишь, что сам хочет обладать ею.

— Не противься, Воробышек, — прошипел он. — Твоего мужа здесь нет, а ты оставила полог поднятым. Я постараюсь ублажить тебя. Может, ты решишь, что стоит Быстрому Ветру предпочесть меня, и позволишь мне ночами проникать между твоих сладких бедер.

Ханна трясла головой, яростно возражая и пытаясь укусить его ладонь. Но индеец только сильнее нажал на ее рот. Ханна почувствовала вкус крови.

Поднявшись над женщиной, Сломанный Нос раздвинул ей ноги и приготовился проникнуть в лоно, но в последнее мгновение заколебался. Несмотря на безумное вожделение, он уловил шум и громкие голоса, доносимые ночным ветром. Он был слишком возбужден, чтобы обратить на них внимание, но голоса становились все громче и взволнованнее. Сломанный Нос не мог больше притворяться, будто ничего не происходит.

Издав хриплый гортанный крик, он наклонился к уху Ханны и прошептал то, что ее несказанно удивило:

— Никому не говори, что я был у тебя, Воробышек, иначе я убью Быстрого Ветра.

Прежде чем Ханна успела сообразить, что означает угроза, Сломанный Нос откинул полог и выскользнул в темноту.

Ханна лежала недвижимо, раздумывая, что же спугнуло насильника. Она воздала хвалу Господу за спасение. Ее пробрала дрожь при воспоминании о словах индейца. Как он мог убить Быстрого Ветра, если тот давно покинул племя? Вдруг Ханна тоже различила возбужденные голоса и крики жителей деревни. Она уже довольно хорошо понимала язык сиу, но не смогла разобрать, отчего такая суматоха. На деревню напали? Вряд ли. Тогда были бы слышны звуки битвы.

Все еще размышляя над странным поведением Сломанного Носа, Ханна заметила, что неожиданно в деревне шум стих. Это было еще более удивительно. Ханна собралась пойти узнать, что происходит, как вдруг полог открылся и кто-то вошел в вигвам.

Ханна издала сдавленный крик, опасаясь, что это вернулся Сломанный Нос, но медленно перевела дыхание, убедившись, что вошедший более высок и мускулист, чем низкорослый Сломанный Нос. Лицо мужчины скрывала тень, но торс и ноги отчетливо вырисовывались в лунном свете.

Глаза Ханны скользнули от щиколоток стоявшего перед ней воина по мускулистым икрам к стройным бедрам и задержались ненадолго на набедренной повязке, прикрывавшей член. Подняв глаза от этой опасной части мужского тела, она остановила взгляд на широкой груди. Рассмотрев зажившие следы побоев, Ханна поняла, кто стоит перед ней.

Райдер! Он пришел за ней!

Серебристый взгляд Райдера встретился с удивленным взглядом зеленых глаз Ханны. Она невольно вздрогнула, почувствовав его холодность. Блуждающий лунный свет придавал зловещее выражение чертам лица. Ханна хотела броситься к любимому, но страх удержал ее.

— Ты думала, я не найду тебя, Воробышек? Я был на пути к форту Ларами, когда наткнулся на мертвых солдат. Не ожидал я такого подарка судьбы — застать тебя здесь, у моего народа. Прости, не могу выразить тебе соболезнование по поводу смерти твоего любовника.

Ханна притихла. Он опять в заблуждении? Считает Трента ее любовником! Избавится ли она хоть когда-нибудь от его подозрений и обвинений в неверности?

ГЛАВА 20

Ханна вдруг осознала, что Райдер мог знать о смерти Трента, только если видел его труп своими собственными глазами. Она поняла, что он смотрит на нее… и видит! Его зоркие глаза пронизывали насквозь. Грудь Ханны вздымалась и опадала с каждым взволнованным вздохом.

— Ты видишь? О, Райдер, зрение вернулось к тебе!

— Не поэтому ли ты покинула меня, Ханна? Не потому ли, что я был слепцом? Твой любовник предложил тебе больше, чем я мог дать. Ты убедила меня в своей любви, и ради тебя я решил не уезжать из дома сестры, ведь ты умоляла остаться с тобой, но потом…

— Я люблю тебя, Райдер! Все, что я делала, я делала для тебя.

Райдер хрипло рассмеялся, но в серебристой глубине его глаз не мелькнуло ни искорки веселья.

— Ради моего спасения ты обзавелась любовником? — он схватил ее за плечи и притянул к себе так близко, что через тонкую ткань рубашки она почувствовала тепло его тела, серебристые глаза сверкали. — Объясни!

— Трент обещал вызволить тебя из тюрьмы, если я поеду с ним в форт Ларами. Он… он хотел жениться на мне. Я сделала вид, что согласна. Трент даже показал мне, как ты выходишь из тюрьмы, чтобы я убедилась, что он сдержал слово. И это он сообщил Заку о твоем освобождении, чтобы Зак смог проводить тебя домой. Я не знала, что зрение к тебе вернулось.

Губы Райдера насмешливо искривились:

— Хорошо! Но не так хорошо, как ты думаешь! Гилмор не имел никакого отношения к моему освобождению. Зак убедил губернатора освободить меня. Кажется, на правителя края произвело впечатление, что долгое время я был пленником чейенов, — он язвительно рассмеялся. — Мало же он знает о том, как белый по рождению может стать сердцем чейеном и воспринять образ жизни индейцев, отвергнув общество бледнолицых. Так и было, пока не…

Райдер собирался добавить: «…пока я не встретил тебя», — но предпочел оставить при себе окончание фразы.

— Пока — что? — переспросила Ханна.

— Не имеет значения.

— Я твоя жена, Райдер. Мне ты можешь сказать все.

— Моя неверная жена! — он обрушивал на нее слова, как камни.

Она вздрогнула и отрицательно замотала головой, горячо отвергая обвинения.

— Между мной и Трентом никогда ничего не было. Я искренне верила, что ты получил свободу благодаря его усилиям. Я ведь не знала, что это губернатор освободил тебя. Не могу поверить, что Трент обманул меня!

Рейдер бросил на нее тяжелый взгляд:

— Мужчины скажут тебе все что угодно, лишь бы получить желаемое. Но я ни на минуту не верю, что ты действительно думала, будто он мог помочь мне.

Ханна судорожно вздохнула. Что ей сказать в свое оправдание? Как убедить?

— Чему же ты веришь, Райдер?

Он пристально смотрел на женщину, стоявшую перед ним. Он так сильно сжал пальцами ее плечи, что аж побелели косточки пальцев.

— Я верю, что ты видела меня в тюрьме и поняла, что я не такой, как другие белые мужчины.

— Поэтому я и люблю тебя, потому что ты отличаешься от других мужчин. И я сделала все возможное, лишь бы спасти тебя.

Райдер с сомнением глянул на Ханну.

— Ты на самом деле полагала, что Гилмор освободит меня? Не думал, что ты так наивна! Он лгал, Ханна. Он использовал тебя для своих целей. Ты спала с ним? Ты позволила ему любить себя? Принимала ли ты его в свое тело и кричала ли, как кричишь, когда я дарю тебе наслаждение?

Ханна сжалась.

— О, нет! Никогда не позволяла я ему прикасаться ко мне и не собиралась выполнять обещание, данное Тренту. Как же могла я выйти за него замуж, если люблю тебя? Но я опасалась открыть ему правду слишком рано. Тогда он сообщил бы в Денвер о твоем побеге, и тебя снова посадили бы в тюрьму. Я поехала с ним, чтобы сказать ему, что не стану его женой, как только ты окажешься в безопасности. Я так боялась за твою жизнь, Райдер! Что-то надо было делать, ведь ты не вынес бы избиений. Они убили бы тебя.

— Почему ты не сказала Заку правду?

— Я не могла, как ты не понимаешь? Если бы ты счел тогда, что я жертвую собой ради твоего спасения, ты бы отправился за мной и подверг опасности свою жизнь. Я хотела, чтобы Зак сказал тебе, будто я по своей воле уехала с Трентом. Позже, сказав Тренту правду, я бы вернулась в Денвер и призналась бы во всем и тебе, и Заку.

Райдер пытливо смотрел ей в лицо.

— Думаешь, я поверю, будто ты уехала с Гилмором ради моего спасения и не спала с ним все те ночи, что вы оставались наедине? За дурака меня принимаешь?

— Нет, не за дурака, — мягко сказала Ханна, — а за человека, которого я люблю.

Вдруг она спохватилась:

— Но как ты узнал, где искать меня?

— Я наткнулся на убитых солдат. Знаки открыли мне, что отряд атаковали сиу и чейены. Среди убитых я узнал Гилмора, а мне было известно, что ты едешь с ним. Не найдя тебя среди мертвых, я испугался, что ты попала в руки тех, кому доставят большое удовольствие твои мучения. Немногие из индейцев слышали о Воробышке. Белые женщины — завидная добыча. Вскоре я встретил боевой отряд Быстроногого Оленя и узнал, что Койот доставил тебя в лагерь Красного Облака. С облегчением я выслушал известие, что ты в безопасности.

Ханна с волнением смотрела в глубину его глаз, потрясенная горячими чувствами, которые ей открылись в его взоре.

— Почему же ты приехал за мной, если думал, что я предала тебя? Не легче ли было забыть меня? Даже в полумраке я вижу, что ты еще не совсем здоров. Наверное, раны причиняют тебе адскую боль. Удивительно, как ты вообще держишься в седле.

Райдер слегка улыбнулся. Еще в ранние годы он узнал, что боль — это состояние разума. Он старался быть выше боли, только поэтому и смог выдержать невыносимые мучения бесконечных дней, проведенных в седле.

— Я хотел, чтобы ты подтвердила, что добровольно уехала с лейтенантом, но по мере того как росла моя ярость, все больше хотел наказать тебя. Теперь же у меня нет сомнений, что хотел я найти жену ради своего спокойствия. Я полюбил тебя, Воробышек. Против своей воли я научился доверять белой женщине. Впервые с детских лет я почувствовал, что, может быть, действительно смогу жить среди белых. Ты не представляешь себе, что значит — быть человеком без корней и не знать, к какому роду-племени принадлежишь, и испытывать смятение и отчаяние, и пытаться найти что-то общее с людьми, которые принимают тебя за дикаря. Я думал, что с твоей помощью смогу преодолеть пропасть между обществом, в котором вырос, и тем, к которому принадлежу по рождению. Моя сестра приспособилась, но женщинам это сделать легче. Я же воин. Другой жизни я не знаю.

Ханна удивленно смотрела на него. Впервые Райдер раскрывал ей душу. Она поняла, как больно ранила его, и задумалась, можно ли исправить содеянное. Будет ли он когда-нибудь снова доверять ей? Поверит ли опять кому-либо из белых?

— Мне все равно, кто ты, Райдер. Я люблю тебя. Ты мужчина, которого я ставлю выше остальных, и только это для меня важно. В тот момент, стоя у окна, я не могла знать, что губернатор освободил тебя. А если Трент знал это, он ничего не сказал мне.

Райдер еще сильнее сжал ее плечи, и женщина вздрогнула, желая испытать боль, если это поможет доказать любовь. Их тела почти соприкасались, грудь к груди, бедро к бедру, губы рядом с губами. Ханна чувствовала, как теплое дыхание овевает ей щеку. Она прижалась к нему. Райдер застонал, его руки скользнули ей на ягодицы. Он хрипло выдохнул:

— Должно быть, я сошел с ума, раз так безумно хочу тебя. Ты разрушила мою мечту отыскать в этом мире для себя женщину, которая любила бы меня таким, каков я есть.

Во рту у Ханны пересохло:

— Ты все еще хочешь наказать меня?

— Рассудок хочет наказать, но тело — ворваться в твою плоть, чтобы не существовало для тебя других мужчин, кроме меня. Я чуть не погиб, представляя синего мундира в одной постели с тобой и то, как он наполняет своим семенем твое лоно.

— Я хочу иметь детей только от тебя, — Ханна чуть не призналась, что уже носит его ребенка, но решила не говорить сейчас об этом Райдеру.

Она хотела, чтобы он поверил ей, чтобы доверял, как прежде, и тогда она скажет. Иначе ей никогда не узнать, хотел ли он остаться с нею ради нее самой или ради ребенка.

Его рука поднялась и погрузилась в медные волосы, пальцы сжались, захватывая блестящие пряди и оттягивая ей голову назад. Райдер заглянул в лицо Ханны, и она увидела его сомнения и глубокую тревогу. Как же ей убедить этого человека, что она его любит?

Черты лица Райдера оставались жесткими, когда он смотрел в глаза Ханны. Можно ли доверять ей? Хочет ли он снова попасть под власть ее чар? Это легко… чертовски легко. Он не хотел идти по жизни, не зная, кто он. Он хотел быть любимым. Хотел иметь дом и детей. Не слишком ли много требует он от жизни? Со дня встречи с Ханной его жизнь стала сплошным смятением. Если бы он был похитрее, то распрощался бы с Денвером и послал к черту свое обещание стать посредником в переговорах с индейцами. Если бы он был помудрее, то остался бы со своим народом и боролся бы против бледнолицых, как раньше. Но с тех пор как он встретил Ханну, не было больше ничего определенного. И жизнь, и образ мыслей изменились.

Райдер колебался. Медленно он приник к ее губам. Его губы были твердыми, но под этой твердостью Ханна чувствовала теплоту. Разомкнув свои губы, пылко приняла она поцелуй, обвив руками его шею. Сильные руки крепко обнимали. Он прижимался к ее нежному телу возбужденным членом. Ладони Ханны скользнули вниз по бокам Райдера, и он не сумел сдержать стона мучительной боли, неожиданно пронзившей его.

— Райдер, ох, Райдер. Ты еще не поправился. Тебе нужно отдохнуть, прежде чем мы… мы… — слова выдали, о чем она мечтала, что хотела… в чем нуждалось тело.

— Ты хорошее лекарство, Воробышек, — прошептал Райдер.

Он стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи.

— Жажда обладать тобой — болезнь, что вгрызлась в мою душу. Исцели же мою боль своим теплом.

Он спустил рубашку на плечи и наполнил ладони пышной грудью, вспоминая, какой изможденной Ханна была, когда он впервые ее увидел. Теперь же она стала самой соблазнительной из женщин. Груди казались даже более полными, чем он помнил.

— Ты в жизни даже красивее, чем в моих воспоминаниях, — его руки отыскали набухшие соски и притянули их к губам, чтобы пробовать на вкус и облизывать, пока они не затвердеют.

Удовольствие было таким сильным, что Ханна вскрикнула. Руки Райдера обежали все ее тело и мягко сжали ягодицы. Когда рубашка оказалась слишком суровым препятствием между ними, он стянул ее и отбросил, потом снова поцеловал Ханну. Она вернула поцелуй, просунув горячий кончик языка между его губами. Ее руки гладили ему грудь, ощупывая крепкие мускулы. Осмелев, они спустились ниже — к завязкам набедренной повязки. Одним движением она сняла ее с возлюбленного.

— Райдер!

Услышав звуки своего имени, он опрокинул ее на ложе и заглянул в зеленые глаза.

— Завтра, быть может, я и пожалею об этом, но сегодня ты моя.

— Ты никогда не пожалеешь, Райдер. Я не позволю. Люби меня сейчас. Я так хочу почувствовать тебя внутри себя.

Райдер взял в ладони ее лицо и поцеловал Ханну долгим и глубоким поцелуем. На этот раз его губы были мягкими и упругими, следы гнева исчезли. Он опустился к ее бедрам. Ханна раздвинула ноги пошире, ее пальцы сжали крупный и твердый член. Дрожь возбуждения пронизала Райдера, прикосновение женщины потрясло, как удар молнии. Ханна собралась было направить член в лоно, но Райдер отвел ее руку и стал целовать рот, оставив жену трепещущей и ослабевшей.

— Райдер, пожалуйста…

Прервав поцелуй, Райдер бросил на нее насмешливый взгляд и стал осыпать поцелуями все тело. Ханна застонала и впилась ногтями в его плечи. Руки и губы возлюбленного оставляли огненный след на коже, и след вел к низу живота. Он посмотрел в глаза Ханне и опустил голову, руки скользнули под ее тело и приподняли ягодицы навстречу рту. Она вскрикнула, когда обжигающее тепло его рта нашло трепещущие складки между ее ногами. Ханна так жаждала этого прикосновения!

Трепет наслаждения пронзил ее тело. Она запустила пальцы ему в волосы и прижала его голову к себе. Сердце бешено билось, в то время как его язык мучил ее и доводил до безумия, облизывая и щекоча клитор. Она почувствовала, как его пальцы проникли в лоно, и изогнулась. Вдруг все ее тело взорвалось. Ханна заизвива-лась, изгибаясь, пока последнее содрогание не утихло. Открыв глаза, она обнаружила, что Райдер рассматривает ее тело.

— Что… что-нибудь не так?

— Ты пополнела, твои груди раньше не были такими тяжелыми.

Его взгляд скользнул к низу живота. Он положил свою крупную ладонь на небольшое возвышение, которого не было три месяца назад.

Ханна вспыхнула.

— Я хорошо ем последнее время. Или ты предпочел бы, чтобы я по-прежнему выглядела так, какой ты увидел меня в день нашей первой встречи?

Райдер усмехнулся:

— Ты была похожа на маленького серого воробышка. Я подумал: какая некрасивая женщина! Но даже тогда разумом, вероятно, я понял, что ты и есть та самая серая птичка — из моего Видения. Мне нравится, что твои формы стали округлы, но мне не хотелось бы, чтобы ты была очень толстой.

Ханна открыла рот и закрыла. Ей придется пополнеть, и очень, правда, временно. Но не успела она придумать ответ, как Райдер обхватил ее за талию и посадил верхом на себя.

— Скачи на мне, Воробышек. Прими меня в свое тело.

Взяв в руку возбужденный член — такое мощное орудие любви — она слегка приподнялась и сама пронзила им себя. Райдер вздрогнул и вздохнул, проникая в самую глубину сладостных недр. Он ощутил сомкнувшуюся вокруг него нежную плоть, почувствовал жар Ханны и едва сдержал извержение семени.

— Слишком рано… слишком рано… — простонал он, затихнув. — Нагнись, чтобы я мог вновь попробовать вкус твоих сосков.

Ханна наклонилась, подставляя ему свои груди. Он жадно принял дар и посасывал груди до тех пор, пока Ханна оказалась не в состоянии оставаться без движения. Она начала двигаться вверх и вниз. Он стал приподнимать ягодицы и направлять ее ритмичные движения. Огромный твердый стержень входил и выходил из нее, женщина извивалась, стонала и обхватывала Райдера за плечи, в то время как он сжимал ее ягодицы, с сокрушительной силой снова и снова врываясь в тайные глубины плоти.

За краткое время она вновь вознеслась к звездам, испытав высочайшее блаженство, какое когда-либо открывалось ей. Потом Ханна унеслась в пространство, где звезды взрывались и растворялись в неизъяснимом ликовании. Ей хотелось плакать, но она сопротивлялась искушению. Чувствуя, какую радость от их близости получает Райдер, она не могла сомневаться в его любви, ведь он обнимал ее с такой страстью! Она молилась, надеясь, что его любовь к ней жива. Будет ли он рад их ребенку? Не в силах справиться с ужасными мыслями, Ханна бросилась в надежное кольцо сильных рук.

— Просыпайся! — голос Райдера звучал хрипло и грубее, чем когда-либо.

Грозный оклик вырвал Ханну из глубокого сна. Она медленно приподняла веки и отвернула голову от солнечного луча, слепившего глаза. Уже утро? Кажется, лишь минуту назад Райдер пылко обнимал ее. За ночь он дважды будил жену и только на рассвете насытился любовью.

— Райдер, что… — она неожиданно замолчала, встретившись взглядом с его серебристыми глазами, которые на этот раз были холодными, как лед.

Даже его поза была угрожающей. Что еще она натворила? Вдруг Ханна заметила, что Райдер держит в руках какую-то вещь. Она нахмурилась:

— Что это у тебя?

Райдер двумя пальцами, как ядовитую змею, держал что-то из одежды.

— Узнаешь?

Ханна вгляделась: набедренная повязка. Райдер сердится на нее из-за какой-то набедренной повязки?

— А в чем дело? Что странного в этой набедренной повязке?

— То, что она не моя! Чья она? И почему лежала рядом с ложем? Кто из моих друзей у тебя в любовниках?

— Что? — Ханна не верила своим ушам. — Проклятье, Райдер! Твои ложные обвинения сведут меня с ума! Когда ты обвинял меня в связи с Трентом, это уже было неприятно, но твое новое обвинение просто смехотворно! Не стоит быть таким ревнивцем, милый! — Ханна надеялась, что говорит убедительно.

Если она скажет, что повязка принадлежит Сломанному Носу, стычка неминуема, а Райдер еще не в состоянии даже защитить себя, не говоря уже о чем-либо другом!

Его лицо помрачнело:

— Ревнивцем? Я не ревную, — слова комом стояли у него в горле.

Он понимал, что ведет себя, как безумец, но ничего не мог с собой поделать. При мысли о том, что другой мужчина касался тела Ханны, кровь кипела в жилах.

— Я хочу знать, кому принадлежит эта набедренная повязка и почему она лежит рядом с ложем, на котором я сплю?

— Я не знаю. Ну почему ты такой неразумный? — она откинула одеяло и поднялась.

Ее тело было розовым и цветущим, у Райдера захватило дыхание.

— Так, значит, неразумно желать узнать, почему чужая набедренная повязка находится рядом с постелью жены?

Ханна облизнула внезапно пересохшие губы, ясно осознав, что Сломанный Нос отбросил свою набедренную повязку, когда пытался ее изнасиловать, и что лишь чудом ему не удалось это сделать.

— Наверное, ее оставил кто-то по недоразумению.

— А может быть, и нет, — он резко повернулся, чтобы уйти.

— Куда ты идешь?

— По глазам вижу, ты лжешь. Я иду выяснить, кто оставил свою набедренную повязку в моем вигваме и почему.

— Райдер, подожди!

Ее мольба не произвела впечатления на Райдера. Он откинул полог и вышел. Что-то здесь не так. После ночи любви он не сомневался: Ханна его любит. В глубине сердца он был уверен: она сказала ему правду о Гилморе. Проснувшись утром, Райдер собирался объясниться с ней и признаться, что он ей доверяет и понимает: она жертвовала собой ради него. Но затем он нашел эту набедренную повязку. Ее ответ и ускользающий взгляд не понравились ему.

Ханна быстро оделась. Она должна опередить Райдера, прежде чем он узнает, что этой ночью Сломанный Нос ввалился в вигвам и пытался взять ее силой. Она не представляла себе, как индейцы бросают друг другу вызов, но знала, что Райдер слишком слаб, чтобы сражаться. Несмотря на всю его страсть, этой ночью он вздрагивал от боли в ребрах и стонал, когда она нежно к нему прикасалась.

Ханна заторопилась, мельком подумала о необходимости приготовить утреннюю трапезу, но решила сначала пойти за Райдером. Поесть можно и потом. Она нашла его неподалеку, он беседовал с Койотом. Ханна порадовалась, что Койот оправился от своих ран. Краем глаза Ханна увидела Сломанного Носа, направлявшегося прямо к Райдеру. Она пустилась бежать, но опередить не успела. Они подошли одновременно.

— Добро пожаловать домой, Быстрый Ветер, — обращаясь к Райдеру, Сломанный Нос поглядывал на Ханну. — Ты приехал за женой?

Райдер бросил на него пытливый взгляд:

— А ты рассчитывал, что я не приеду?

Индеец пожал плечами:

— Приходила в голову такая мысль. Когда Воробышек покинула твой вигвам, я решил, она с тобой развелась.

Райдер подозрительно прищурился:

— Тебе это должно было прийтись по душе, Сломанный Нос. Однажды ты уже домогался Воробышка.

Сломанный Нос усмехнулся.

— Она очень красивая. Волосы у нее похожи на мех, а кожа белая, как снег, — вдруг он запнулся, его глаза остановились на набедренной повязке, которую Райдер держал в руках. — А, вижу ты нашел мою повязку, — темные глаза индейца предостерегающе глянули на Ханну, прежде чем он снова повернулся к Райдеру. — Я забыл, где ее оставил.

Ханна застонала: Сломанный Нос преднамеренно нарывался на ссору! Лицо Райдера окаменело.

— Забыл? Думаю, ты прекрасно знаешь, где ее оставил. Я нашел твою набедренную повязку в моем вигваме рядом с ложем жены.

Сломанный Нос застенчиво глянул на Ханну, словно извиняясь за недосмотр. Нет, он не обманывал Ханну. Женщина знала, он ждет, что она скажет. Ханна промолчала, и Райдер бросил на нее тяжелый взгляд, его руки сжались в кулаки.

— Может быть, я ошибаюсь, и повязка не моя? — предположил Сломанный Нос, хитрый блеск его глаз заставлял подумать об обратном.

— Что ты делал в вигваме моей жены? — спросил Райдер.

Сломанный Нос улыбнулся:

— Спроси свою женщину. Я не хожу туда, куда меня не приглашают.

Ханна задохнулась от возмущения. Конечно, Райдер не поверит Сломанному Носу! Когда-то он подумал, что она взяла Гилмора себе в любовники. Не считает же он теперь, что она пригласила Сломанного Носа в свою постель! Когда Райдер повернулся к ней, его лицо было искажено гневом. Ханна не понимала, что именно у него в мыслях. Она запуталась в паутине лжи Сломанного Носа.

Райдер не смог подавить негодование, охватившее его при словах индейца. Ни на минуту он не поверил, что Ханна позвала этого человека в свою постель, и большой глупостью было думать, будто она связалась с Гилмором. Теперь он лучше понимал ее. Ни одна женщина не может так убедительно лгать и в то же время так нежно любить. Ему следовало сразу же поверить ее объяснениям, почему она уехала из Денвера с лейтенантом. Ханна сделала это ради него. Ревность сводит мужчин с ума, а он не мог больше отрицать, что любит Ханну Маклин.

Ханна видела, Райдер смотрит на нее с мрачным и непроницаемым выражением лица. Она шагнула к нему и умоляюще сложила руки:

— Сломанный Нос лжет, Райдер! Этой ночью он пришел в мой вигвам, но без моего приглашения. Он убежал в страхе, когда ты появился в лагере. Если бы ты не пришел, он бы… — она бросила унылый взгляд, — …он бы изнасиловал меня.

— Лживые слова белой шлюхи, — презрительно фыркнул Сломанный Нос.

Летняя Луна, которая стояла рядом, слушая беседу, побледнела, а Койот ждал, как проявит себя ярость Райдера. Она не заставила себя ждать. С диким криком Райдер выхватил нож из-за пояса и бросился на Сломанного Носа. Ожидавший нападения индеец увернулся, в его руке тоже блеснул нож. Пригнувшись, двое мужчин кружили друг против друга, отыскивая брешь в прикрытии, чтобы вонзить нож.

— Ну, давай, бледнолицый, — подзадоривал Сломанный Нос. — Ты убедил народ в своей преданности, но цвет твоей кожи не лжет. Я знаю, кто ты такой. Воин сиу сильнее и храбрее любого бледнолицего.

Райдер бросился на индейца, но тот ускользнул. Тогда Сломанный Нос сделал выпад. Райдер отклонился. Ханна в ужасе смотрела на драку. Вдруг между ними встал Койот.

— Стойте! Оба вы знаете обычай племени. Убийства не будет. Если Сломанный Нос пытался изнасиловать твою женщину, Быстрый Ветер, Совет должен решить, что с ним делать.

— Ты думаешь, Совет поверит белой шлюхе? — засмеялся Сломанный Нос. — Дело следует уладить немедленно.

— Сломанный Нос прав, — подтвердил Райдер. — Мы будем биться здесь и сейчас. Виновность-невиновность — все будет выяснено до конца.

— Нет! — крикнула Ханна, она боялась, что муж еще не совсем выздоровел после заключения в тюрьме. — Пусть решает Совет. Если таков обычай племени, Райдер, нужно подчиниться!

— У тебя умная жена, — заметил Койот. — Послушайся ее! Я немедленно созову вождей, и вы со Сломанным Носом оба предстанете перед Советом.

Райдер был напряжен, как сжатая пружина. Как мог он отойти от человека, который пытался изнасиловать его жену? Конечно, нужно подчиниться обычаю. Если он ослушается закона племени, Сломанный Нос повторно обвинит его в том, что он не настоящий чейен. На гнев, поднявший в его душе, он отреагировал, как бледнолицый: хотел убить Сломанного Носа, пренебрегая и Советом, и обычаем. Но в конце концов здравый смысл одержал верх. Усилием воли Райдер заставил свое тело расслабиться.

— Созывай Совет, Койот, но если Сломанный Нос уйдет без наказания, я убью его.

Он повернулся и пошел прочь, схватив Ханну за руку и волоча за собой. Не останавливаясь, он добрался до вигвама, втолкнул Ханну внутрь и сам вошел следом.

— Ты правильно поступил, — мягко проговорила Ханна. — Райдер, сейчас ты не в том состоянии, чтобы сражаться со Сломанным Носом.

— Почему ты ничего не сказала мне? — сердился Райдер. — Ты должна была сразу же сказать, что Сломанный Нос пытался изнасиловать тебя этой ночью.

Ханна покраснела и отвела глаза.

— Сломанный Нос угрожал убить тебя, если я заговорю об этом.

— И ты ему поверила? Разве ты не знаешь, что я умею постоять за себя?

— Ты еще не совсем оправился от побоев! — воскликнула Ханна. — Я не смогу без тебя жить. Я люблю тебя, Райдер, и очень боюсь потерять.

Райдер покачал головой, удивляясь чувству, которое заставляет людей отбрасывать доводы разума, волю и даже гордость, и задумался, а он пережил бы смерть Ханны? Ради нее он готов был убить и убьет любого, кто посмеет коснуться его жены.

— Я знал любовь сестры, любовь родителей, но никогда не знал прежде любви женщины. Когда я покинул чейенов, чтобы сражаться за индейский народ вместе с сиу, то решил, что преждевременная смерть не позволит мне отыскать любимую женщину. Я завидовал чувству моей сестры к Заку, потому что знал: такое счастье мне не уготовано. А теперь…

— А теперь?.. — подбодрила его Ханна, она задержала дыхание, ожидая услышать слова, которых так долго ждала от него.

— А теперь у меня есть любимая женщина.

— Ты хочешь сказать, что любишь меня, Райдер?

Не имея склонности к красноречью, Райдер произнес лишь:

— Разве не это я только что сказал тебе? Разве я не пошел за тобой, когда ты покинула меня? Разве я не оставил ради тебя свой народ?

Ханна торжественно кивнула, не сводя глаз с его лица. Она все еще ждала признания. Если он не может произнести этих слов, то как ей поверить, что он ее любит?

Райдер вздохнул, потом одарил Ханну обезоруживающей улыбкой, хорошо понимая, что именно она от него ждет.

— Я люблю тебя, Воробышек, и всегда любил. Даже когда та была похожа на костлявую оборванку с тусклыми волосами и грязным лицом. Может быть, с твоей помощью я научусь доверять людям с белой кожей и жить с ними в мире.

— О, Райдер! — она закинула руки ему на шею, осыпая градом поцелуев его лицо, подбородок, нос, все, до чего только могла дотянуться. — И я всегда тебя любила. И если ты хочешь жить в деревне Красного Облака, я не стану возражать. Пока мы вместе, я счастлива.

Райдер прижал ее к себе, сознавая, насколько дорога ему эта женщина, и удивляясь, что ради нее он собирается пожертвовать той жизнью, к которой привык.