Дестроер (№19) - Священный ужас

— И всех их не просто убили, а переломали шеи, и мои старики с кальсонами на голове заныли и заскулили что-то насчет древнего проклятия.

«Бип-бип-бип!».

— И все это дело рук двух человек, и сдается мне, они где-то тут, неподалеку. Вот почему я прячусь в горах, вместо того чтобы жить в городе.

— А зачем тебе я?

— Слушай, я не хочу, чтобы эти два типа испортили грандиозное событие, которое я назначил на стадионе «Кезар». Это будет мой триумфальный въезд в вашу Америку — с флагами и фанфарами, — и мне не нужны помехи.

— Что я должен сделать? — спросил Хант.

Дор развернулся вместе со стулом. Он отпустил рычаги, и белая точка, не встретив на пути препятствия, стукнулась о край экрана. Раздался писк, и табло высветило счет 10. Дор пристально воззрился на Ханта.

— Уж конечно, не встречать их хлебом-солью. Я хочу, чтобы ты их убрал.

Хант посмотрел на экран. Белая точка снова поползла справа налево и, не встретив препятствия, стукнулась о левый край экрана. Раздался писк. Счет стал 2:0. Хант нюхом ощутил, как нагрелся автомат.

— Убрал? — переспросил он.

— Ну да. Прокомпостировал им билеты!

— Билеты?..

— Черт тебя раздери, ты что — полный придурок? Убей их, болван!

Хант улыбнулся. Так, значит, вот что такое янычар. А тем временем машина, предоставленная самой себе, уже довела счет до 5:0.

— Кстати, какой у тебя опыт? — поинтересовался Дор. — Сколько засечек у тебя на прикладе?

— Насколько я понимаю, ты спрашиваешь, сколько человек я убил?

— Точно, Ферди. Сколько?

— Ни одного.

Дор опять воззрился на Ханта. На его гладком, лоснящемся лице отразилось раздражение.

— Погоди-ка, — недоумевающе произнес он. — Это еще что за фигня?

Хант пожал плечами.

— Черт побери, я прошу найти мне классного убийцу, а мне приводят джентльмена-южанина, который торчит тут, как шишка на сучке, и скалится. Что тут происходит, черт вас всех побери?

— Я могу их убить, — с удивлением услышал Хант собственный голос.

— Конечно, малыш, конечно. У меня в Патне было девяносто восемь телохранителей — служба безопасности, какой нет у этого вашего крестоносца в Риме, и знаешь, где они теперь? Все девяносто восемь! Они наклали в штаны и вернулись к себе в горы — и все из-за этих двух мерзавцев. А ты хочешь в одиночку с ними справиться. Не смеши меня.

«Бип-бип-бип!». Счет стал 11:0, и обе вертикальные линии по краям экрана исчезли. Игра окончилась, и белая точка принялась беспорядочно двигаться по экрану — бесцельно и безрезультатно.

— Я могу их убить, — спокойно повторил Хант, на этот раз слова его прозвучали куда естественнее для него самого — так, будто именно эти слова ему следовало произносить всю жизнь.

Дор вернулся к игре, презрительно отмахнувшись от Ханта — вали отсюда, убирайся в задницу.

Хант сидел и наблюдал за тем, как Дор играет — мрачно, сосредоточенно, дергая за оба рычага — правая рука против левой. Светящаяся точка бешено металась по экрану. Один — ноль, один — один, два — один, три — один.

Розыгрыш каждого очка шел долго, и у Ханта было время поразмыслить. А почему бы и нет? Его предки занимались этим несколько столетий. Его боссы, Долтон и Харроу, говорили, что это принесет ему много денег. Так почему бы и нет?

Почему бы и нет? Почему бы нет? Итак, блудный сын Фердинанд Де Шеф Хант решил вернуться в лоно семьи и стать профессиональным убийцей. И черт побери, он не позволит этому жирному поросенку помешать ему.

— Что за игра? — спросил он громко.

— Электронный пинг-понг, — отозвался Дор. — Играл когда-нибудь?

— Нет. Но я тебя побью.

Дор язвительно расхохотался.

— Ты не побьешь меня, даже если я буду играть с завязанными глазами, сказал он.

— Я побью тебя, даже если я буду играть с завязанными глазами, — заявил Хант.

— Уйди отсюда, прошу тебя, — отмахнулся Дор.

— Давай сыграем, — предложил Хант.

— Уходи.

— Моя жизнь против работы. Игра решит.

Дор обернулся и пристально посмотрел на Ханта. Тот встал и подошел к автомату.

— Ты это серьезно? — спросил Дор.

— Я ставлю свою жизнь, — ответил Хант. — Я не привык этим шутить.

Дор хлопнул в ладоши. Точка продолжала скакать по экрану. Теперь, когда ей никто не мешал, очки набирала та сторона, за которой было право подачи.

Открылась дверь, и в комнату вошли четыре человека — те самые, которые привели Ханта в дом.

— Мы будем играть в пинг-понг, — сказал им Дор. — Если он проиграет в расход. — И обернулся к Ханту: — Ты не возражаешь?

— Ничуть. А если я выиграю?

— Тогда мы с тобой поговорим.

— Мы поговорим в шестизначных цифрах?

— Хорошо, но насчет этого не волнуйся: через три минуты ты будешь одним из незабвенных, ушедших в мир иной.

Дор потянулся к красной кнопке, чтобы начать новую игру.

— Не надо, — остановил его Хант.

— Как так?

— Давай доиграем эту.

— А, ну конечно. Я так и знал! Так я и знал, что тут какая-то хитрость. Ты хочешь фору? Так вот, я не дам тебе семь очков форы. Счет восемь — один. Ага, уже девять — один.

— Мое — одно очко, твои — девять. Играй, — сказал Хант и взялся за левую рукоятку. Точка мягко отскочила от правого нижнего угла экрана и полетела в его сторону.

— Заказывай гроб, — сказал Шрила. — Похороны я тебе обеспечу.

Хант не спеша нажал на рычаг. Вертикальная линия поползла вверх. Он поменял направление движения рычага, и линия поползла вниз. Ханту было наплевать, что светящаяся точка полетела беспрепятственно по экрану и ударилась о левый край.

— Десять — один, — сказал Дор. — Осталось одно очко.

— Ты его не получишь, — заявил Хант.

Он уже ощущал рычаг как часть себя самого. Он держал черную пластмассовую рукоятку, охватив ее пальцами так, будто и рукоятка и весь рычаг были изготовлены на заказ специально для него. Кончиками пальцев он ощущал движение вертикальной линии, малейшие изменения ее скорости. Он чувствовал, как и когда ее надо послать верх, когда — вниз. Без мыслей, с полностью отключенным сознанием, он знал, что надо делать. Подача опять перешла к Дору, и точка полетела в левый нижний угол экрана. Дор улыбнулся.

Хант медленно повел вертикальную черту вниз, точка ударилась о нижний край экрана и отскочила вверх, и как раз в этот момент Хант перехватил ее и послал вправо вдоль нижнего края. Дор встретил точку и послал ее назад по той же траектории.

Хант не сдвинул с места вертикальную черту — она была все в той же позиции, и точка должна была бы отскочить под прямым углом. Но в тот самый момент, когда точка должна была стукнуться о черту, Хант сделал резкое движение вверх, и точка полетела через экран по диагонали в правый верхний угол. Дор крутанул свой рычаг, и его вертикальная черта подскочила вверх, упершись в верхний край экрана под прямым углом, но точка перелетела через черту, и автомат запищал.

— Десять — два, — улыбнулся Хант. Он понял, что в верхней части экрана есть «мертвая зона», где вертикальная черта не может перехватить точку.

Теперь надо выяснить, есть ли такая зона в нижней части.

Игра продолжалась. Опять подавал Дор. В нижней части экрана тоже оказалась «мертвая зона». Десять-три, десять — четыре, десять — пять.

Раздражение Дора росло. Он то и дело орал на игровой автомат и на светящуюся точку. Хант молча, как бы невзначай, двигал свой рычаг.

Когда счет стал десять — десять, Дор со всего размаха хлопнул по автомату своей пухлой короткопалой рукой. На экране возникла надпись «Игра окончена», и вертикальные линии исчезли.

— Ладно, — махнул Шрила стоявшей в дверях четверке. — Все ушлепывайте отсюда.

Они ушли, а Хант сказал:

— Я играл правой рукой. Хочешь, я сыграю левой?

— Не хочу.

— А если левой рукой и с завязанными глазами?

— В эту игру с завязанными глазами не сыграешь. Как ты можешь играть, если ничего не видишь?

— А ничего и не надо видеть, — объяснил Хант. — Ты этого до сих пор не заметил? Звук совершенно разный при движении точки по верхнему и по нижнему краю. И кроме того, можно определить по свисту — быстро она летит или медленно.

— Знаешь, по-моему, ты мне не нравишься, — задумчиво проговорил Дор.

— Я бы обыграл тебя даже по телефону, — заявил Хант.

Дор внимательно посмотрел на него и прочитал в его глазах дерзкий вызов. А ведь, переступая порог комнаты, он выглядел таким неуверенным. Шрила решил, что лучше не отвечать на этот вызов, а с толком использовать талант Ханта.

— Сто тысяч долларов, — сказал он. — Убей их обоих.

— Имена?

— Все, что нам удалось узнать, это — Римо и Чиун. Они, по всей вероятности, в Сан-Франциско.

— Тем хуже для них, — сказал Хант, и эти слова доставили ему удовольствие.

Глава 13

Сегодня, решил Римо, Джоулин похожа на человека. Весь предыдущий вечер она тихонько сидела и напряженно вслушивалась в слова лекции, которую читал Чиун девушкам из сан-францисского отделения Миссии Небесного Блаженства. Затем, поздно ночью, она попыталась составить Чиуну компанию на его циновке в огромной спальне, отведенной для него и для Римо.

Но Чиун отогнал ее легким движением руки, и, вынужденная довольствоваться Римо, она забралась в его постель, а он так устал за день и так хотел спать, что пришлось обслужить ее — хотя бы затем, чтобы не слушать ее болтовню.

Похоже, вчерашний пятиминутный эпизод в такси несколько ослабил ее безумную тягу к Шриле Гупте Махешу Дору, решил Римо, а ночное соитие, видимо, еще больше остудило ее пыл, потому что сегодня она говорила как достаточно разумное существо, а не как заезженная пластинка.

Чиун все утро стонал и жаловался, что насекомые всю ночь не давали ему спать, а когда Римо заметил, что лично его никакие насекомые не беспокоили, Чиун высказал предположение, что себе подобных они не трогают.

И вот теперь они втроем сидели на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля — Джоулин как кусок мяса в гамбургере между Чиуном и Римо.

— Не понимаю, — сказала девушка.

— Слушайте, слушайте! — возгласил Римо.

— Если вы — истинный Великий Владыка, — продолжала Джоулин, — то кто же тогда Шрила?

— Маленьким людям нужны вещи маленького размера, — изрек Чиун. — Людям большим нужны вещи побольше. То же относится и к величию.

Джоулин ничего не сказала. Она крепко сжала губы и о чем-то крепко задумалась. Чиун глянул через нее на Римо.

— Куда мы едем? — спросил он. — Я не знал, что до Синанджу можно добраться на автомобиле.

— Мы едем не в Синанджу. И прекрати это.

— По-моему, он очень жестокий человек, — сказала Джоулин Чиуну, кивнув головой в сторону Римо.

— Ага, как хорошо ты его поняла! Видишь, Римо? Она тебя раскусила. Ты жестокий.

— Не забудь — самонадеянный, — сказал Римо.

— Да, дитя мое, — сказал Чиун, обращаясь к Джоулин. — Не забудь самонадеянный. А кроме того — неповоротливый, неспособный, ленивый и глупый.

— Но он ведь ваш ученик... — недоумевала девушка.

— Сделать прекрасным необработанный алмаз могут многие, — объяснил Чиун.

— Но сделать что-то мало-мальски приличное из бледного куска свиного уха совсем другое. Туг требуется Великий Мастер. Пока еще я просто пытаюсь сделать из него нечто похожее на человека. Красота и сияние придут позже. И он сложил руки.

— А вы могли бы сделать меня прекрасной и сияющей? — спросила Джоулин.

— Легче, чем его. У тебя нет его дурных привычек. Он — расист.

— Ненавижу расистов, — заявила Джоулин. — Мой отец расист.

— Спроси расиста, куда мы едем, — сказал Чиун.

— Куда мы едем, расист?

— Просто на прогулку — подышать свежим воздухом. Благовония, поклоны и суета ужасно действуют мне на нервы, — ответил Римо.

— Вот видишь, — гнул свое Чиун. — Он еще и неблагодарен. Люди с открытой душой распахивают перед ним двери своей обители, а он нос воротит и не ценит их гостеприимства. Истинный американец. Если он станет говорить, что отвезет тебя назад в Патну, не верь ему. Белые никогда не держат своих обещаний.

— Слушай, Чиун. Она такая же белая, как и я. Она из Джорджии, черт побери.

— Мне кажется, я больше не хочу возвращаться в Патну, — вдруг объявила Джоулин.

— Вот видишь, — сказал Чиун. — Она не такая, как ты. Она умнеет на глазах, а ты за последние десять лет жизни сумел усвоить меньше чем ничего.

Римо съехал на обочину и остановил машину.

— Ладно, все выгружайтесь. Пойдем прогуляемся.

— Вот видишь, — не унимался Чиун. — Смотри, как он нами командует. Охо-хо, какое вероломство!

Чиун вышел из машины и огляделся по сторонам.

— Это Диснейленд? — громко спросил он.

Римо в удивлении посмотрел по сторонам. Примерно в полуквартале от них, на автостоянке был устроен парк аттракционов для сбора средств в пользу римско-католического храма Св. Алоизия.

— Да, — солгал Римо. — Это Диснейленд.

— Я прощаю тебе, Римо, твой расизм. Я всю жизнь мечтал побывать в Диснейленде. Забудь о том, что я говорил тебе, — сказал он Джоулин. — Человек, который ведет своего Мастера в Диснейленд, — еще не совсем пропащий.

— Но... — начала было Джоулин, но Римо оборвал ее.

— Тише, детка, — прошептал он, крепко стиснув ей локоть. — Вот тебе Диснейленд, так что забудь все заботы и радуйся жизни. — И нажал посильнее.

Она поняла.

А Чиун тем временем дрожал всем телом — он словно подпрыгивал от восторга, хотя ноги его крепко стояли на тротуаре. Его необъятных размеров шафранное кимоно было похоже на наволочку, надуваемую порывами ветра, — оно то наполнялось воздухом и взлетало вверх, то плавно опускалось, то взлетало, то опускалось.

— Обожаю Диснейленд, — в восторге воскликнул Чиун. — Сколько раз я могу прокатиться?

— Четыре, — сказал Римо.

— Шесть, — сказал Чиун.

— Пять, — сказал Римо.

— По рукам. У тебя есть деньги?

— Есть.

— Достаточно?

— Да.

— И для нее тоже?

— Да.

— Идем, дитя мое. Римо ведет нас в Диснейленд.

— Сначала мне надо позвонить.

* * *

Фердинанд Де Шеф Хант медленно вел машину назад в Сан-Франциско. Город приводил его в смятение лабиринтами улиц, которые сбегали с одного холма, взбегали на другой, а потом, казалось, бесследно исчезали.

Не без труда он нашел Юнион-стрит и с еще большим трудом — здание, в котором разместилось сан-францисское отделение Миссии Небесного Блаженства.

Если эти двое — Римо и Чиун — искали Дора в районе Сан-Франциско, то, по всей вероятности, должны были сюда заглянуть.

Он не ошибся.

— Они были здесь. Были, — сказал старший гуру Кришна. — У него был значок, — добавил он.

— И где они теперь?

— Они только что звонили. Они в парке аттракционов у Рыбацкой Пристани.

— А они знают, где Дор?

— Послушай, да откуда им знать? Даже я этого не знаю.

— Если они вернутся сегодня вечером, не говори им обо мне, — сказал Хант. — Если мне повезет, то они не вернутся.

— Кто ты такой, чтобы отдавать приказы? — спросил Кришна.

Хант достал из бумажника сложенный листок бумаги. Кришна развернул его и прочитал нацарапанные Дором строчки, в которых тот рекомендовал Ханта как своего личного представителя.

— Круто, — сказал Кришна, возвращая письмо. — А ты видел Его?

— Да.

— О, да святится его Всеблагое Совершенство!

— Да, да, святится. Когда они ушли?

— Час назад. Если снова увидишь Всеблагого Владыку, скажи ему, что наша Миссия с восторгом ожидает, когда он пожалует в наш город.

— Ладно. Это произведет на него неизгладимое впечатление, — сказал Хант.

Хант сошел с высокого каменного крыльца здания Миссии. В машине, припаркованной на противоположной стороне улицы, сидел Элтон Сноуи и внимательно следил за ним.

— Ну, и что скажешь, Элтон? — спросил его один из двух мужчин, сидевших на заднем сиденье.

— Не знаю, Пьюлинг, но, по-моему, надо ехать за ним.

Хант забрался в свой старый рыдван и мягко отъехал от обочины.

— Ну что ж, поехали за ним, — сказал Пьюлинг. — Если окажется, что он ни при чем, это здание никуда не убежит.

— Тогда — вперед, — сказал Сноуи, завел мотор и отчалил.

— Следуйте за ним! — со смехом произнес Пьюлинг.

Его сосед издал боевой клич армии южан.

— Сейчас мы этого похитителя разделаем! — сказал человек, сидевший на переднем сиденье рядом со Сноуи.

Сноуи вздохнул и поехал вперед.

Хант увидел в зеркальце заднего вида большой черный автомобиль, но не придал этому никакого значения. Мысли его были заняты тем, что ждало его впереди, и он испытывал приятное покалывание по всему телу. Он ехал по направлению к парку аттракционов, где должен был исполнить то, что его семья так мастерски исполняла в течение столетий, и заранее ликовал. Казалось, вся его жизнь представляла лишь прелюдию к тому, что должно случиться сегодня.

— Я хочу покататься на лодке.

— Нельзя. Лодки — для маленьких детей.

— Покажи, где это написано, — обиделся Чиун. — Покажи мне, где?

— Вот тут. — Римо вытянул палец. — Вот тут, на табличке, написано:

«Город малышей». Как, по-твоему, что это означает?

— По-моему, это не означает, что мне нельзя прокатиться на лодке.

— Ты не боишься, что будешь выглядеть глупо? — спросил Римо, рассмотрев лодки — их было четыре, все размером не больше ванны, и плавали они в круглой канавке с водой, шириной два фута и глубиной шесть дюймов.

Металлические трубы соединяли лодки с мотором в центре канавы. Служитель в грязной драной тенниске и с кожаным ремешком на правом запястье стоял у калитки в четырех футах от водоема, совмещая в одном лице должности карусельщика, кассира и контролера.

— Только глупец выглядит глупо, — возразил Чиун — И только дважды глупец беспокоится по этому поводу. Я хочу покататься на лодке. — Он обернулся к Джоулин:

— Скажи ему, что мне можно покататься на лодке. Вы оба — белые, может, он тебя лучше поймет.

— Римо, пусть Великий Владыка покатается на лодке.

— Ему жалко двадцати пяти центов, — заявил Чиун. — Я не однажды видел, как он тратил впустую целый доллар за раз, а для меня ему жалко двадцати пяти центов.

— Ладно, ладно, ладно, — сдался Римо. — Но мы с тобой договорились, что ты покатаешься пять раз. Три раза ты уже покатался.

— Римо, клянусь тебе всем святым. Если ты дашь мне прокатиться на лодке, я не стану больше ни о чем тебя просить.

— О'кей, — согласился Римо.

Римо подошел к служителю и выудил из кармана четверть доллара.

— Один билет, — сказал он.

Служитель ухмыльнулся, выставив напоказ редкие зубы:

— Надеюсь, скорость не покажется тебе слишком большой.

— Это не для меня, дорогой. А теперь давай-ка сюда билет, пока я не сообщил полиции тринадцати штатов, что нашел тебя.

— О'кей, умник. — Служитель оторвал билет от длинной бумажной ленты и протянул Римо. — Держи.

Римо отдал ему монету.

— И будь добр, окажи себе еще одну услугу, — напутствовал его Римо. — Когда этот билет пойдет в дело, не говори ничего.

— Чего-о?

— Не позволяй себе никаких замечаний и не лезь на рожон с дурацкими остротами. Постарайся не причинять вреда самому себе и держи свою широкую пасть на замке.

— Знаешь, ты мне не нравишься. Очень хочется дать тебе по мозгам.

— Понимаю. Ты бы дал, только боишься, как бы я не сообщил тюремной администрации, что зря тебя выпустили под честное слово раньше срока. Делай, как я сказал. Захлопни пасть.

Римо вернулся к Чиуну и девушке и протянул старику билет. Чиун был явно разочарован.

— А ей?

— Она не говорила, что хочет прокатиться.

— Хочешь прокатиться, девочка? Не стесняйся, — сказал Чиун, — Римо очень богатый. Он может себе это позволить.

— Нет, спасибо, не надо, — отказалась Джоулин.

Чиун кивнул и направился к «лягушатнику». Римо шел рядом.

— Знаешь, я даже рад, что она отказалась, — признался Чиун. — Женский визг меня раздражает.

Чиун протянул билет контролеру. Тот посмотрел на хлипкого старика-азиата, потом на Римо. Римо прижал указательный палец к губам, давая понять служителю, что комментариев не требуется.

— Не забудь пристегнуть ремни, папаша, — дал Чиуну наставление служитель. — Мне бы не хотелось, чтобы ты вывалился и утонул.

— Обязательно, обязательно, — заверил его Чиун. Он миновал контролера и обошел вокруг водоема. Сначала он сел в голубую лодку, аккуратно расправив свое кимоно на узком сиденье, потом вдруг быстро вылез и направился к красной лодке. Как раз в этот момент к той же самой лодке вприпрыжку приближалась девочка лет пяти — на лице ее сияла улыбка, золотые кудри развевались вокруг головки, коротенькое платьице подпрыгивало при каждом шаге. Чиун увидел ее и перешел на бег.

К лодке они подоспели одновременно.

Оба остановились.

Чиун показал на небо.

— Смотри! Смотри! — воскликнул он, изобразив крайнюю степень удивления. — Смотри, что там такое!

Девочка подняла глаза и посмотрела туда, куда указывал палец Чиуна. Чиун, воспользовавшись моментом, проскочил мимо нее и прыгнул в красную лодку.

Когда взор девочки вернулся назад, Чиун уже удобно расположился на сиденье.

Ее лицо скривилось, она была готова расплакаться.

— Голубая лодка лучше, — сказал Чиун.

— Я хочу покататься в красной, — заявила девочка. — Пойди покатайся в голубой.

— Но я хочу в красной.

— Я тоже, — заупрямился Чиун. — И я пришел раньше. Уходи.

Девочка топнула ногой.

— Убирайся из моей лодки!

Чиун сложил руки на груди.

— Покатайся в голубой, — сказал он.

— Не хочу, — стояла на своем девочка.

— Что ж, я не заставляю тебя кататься в голубой, — гнул свое Чиун. Можешь стоять здесь до конца жизни, если тебе так хочется.

— Убирайся из моей лодки! — закричала девочка.

— Эй, старикашка, убирайся из ее лодки! — заорал и контролер.

Римо похлопал его по плечу.

— Ты уже забыл, что я тебе говорил, дружок, — сказал он. — Помнишь? Никаких неосторожных высказываний. Сделай себе одолжение, заткнись, пожалуйста.

— Я тут распоряжаюсь. Пусть он освободит красную лодку.

— Хочешь сказать ему лично?

— Пошел ты в задницу! — огрызнулся контролер, поднимаясь с места. Именно это я ему и скажу.

— Куда отправить твои бренные останки? — поинтересовался Римо.

Контролер потопал к девочке и, остановившись рядом, обратился к Чиуну:

— Убирайся из лодки!

— Она может покататься на голубой, — возразил Чиун. — А ты — на желтой.

— Она будет кататься на красной.

Чиун сел так, чтобы не видеть лица контролера.

— Запускай карусель, — сказал он. — Мне надоело ждать.

— Не запущу, пока ты не уберешься.

— Римо! — крикнул Чиун. — Заставь его запустить карусель.

Римо отвернулся, чтобы никто не мог подумать, что они с Чиуном знакомы.

— Все вы, белые, заодно, — проворчал Чиун.

— И нечего распускать язык, — огрызнулся контролер. — Если тебе не нравится наша страна, почему бы тебе не вернуться туда, откуда ты взялся?

Чиун вздохнул и повернулся к нему лицом.

— Хороший совет. Почему бы тебе самому ему не последовать?

— Я родом из этой страны.

— Вовсе нет, — возразил Чиун. — Разве не сказано в вашей книге: «Из праха ты вышел и в прах возвратишься»?

Услышав эти слова, Римо обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Чиун встал с сиденья. Взметнулось кимоно — и не успел Римо моргнуть глазом, а контролер уже лежал распластанный поперек маленькой фиберглассовой лодки.

Лицо его находилось под водой.

— Чиун, хватит, перестань! — закричал Римо, направляясь к лодке.

— Правильно, давай, защищай его, — обиженно сказал Чиун, по-прежнему удерживая под водой голову судорожно дергающегося контролера.

— Отпусти его, Чиун! — крикнул Римо.

— Не отпущу.

— О'кей, пусть так, — сказал Римо. — Больше ты кататься не будешь. — И отвернулся.

— Погоди, Римо. Погоди. Смотри, я отпустил его. Видишь? С ним все в порядке. Видишь? Скажи ему, что с тобой все в порядке. — Чиун похлопал контролера по щекам — Перестань задыхаться, идиот, и скажи ему что с тобой все в порядке!

Контролеру наконец удалось перевести дух, и он отодвинулся подальше от Чиуна. Бросил полный ужаса взгляд на Римо, но тот пожал плечами я-же-тебе-го-ворил.

— Лучше будет, если ты запустишь карусель, — сказал он.

Контролер вернулся на свой стул и нажал кнопку. Мотор закашлял, и лодки поплыли по кругу. Девочка подняла крик. Римо достал из кармана доллар и протянул ей.

— Возьми, — сказал он. — Пойди купи себе мороженое, а в следующий раз прокатишься в красной лодке Девочка выхватила бумажку из руки Римо и умчалась. Лодка Чиуна медленно проплыла мимо Римо.

— Я смотрю, тебе удалось избавиться от этой сопливой маленькой негодницы, — сказал старик. — Молодец.

— Пусть покатается подольше, — сказал Римо, проходя мимо контролера, и присоединился к Джоулин.

* * *

К тому времени, как Фердинанд Де Шеф Хант добрался до парка аттракционов, он уже был твердо уверен, что большой черный автомобиль его преследует Поэтому он припарковал свою машину на стоянке у входа в какой-то ресторан в одном квартале от парка, проскользнул в боковую дверь, пробежал через зал и черным ходом вышел на соседнюю улицу.

Внимательно озираясь по сторонам, Хант прошел по пирсу из дерева и бетона и примерно через полквартала оказался напротив парка аттракционов. Обернулся назад — преследователей не было видно. Тогда он не спеша двинулся по направлению к парку.

— А теперь надо найти этих двоих — как их там?.. — Римо и Чиуна.

Чиун перегнулся через деревянный барьер и осторожно кончиками пальцев подбросил пятицентовую монету. Монета полетела вверх и вперед, перевернулась всего один раз и плашмя приземлилась на площадку, чуть приподнятую над уровнем асфальта. Монета попала в самый центр маленького красного кружка одного из многих сотен красных кружков на белом линолеуме. Диаметром эти кружки лишь немного превосходили диаметр монеты. Если монета попадала в самый центр кружка и не залезала краем на белое поле, игрок получал приз.

— Я опять выиграл! — воскликнул Чиун.

Служитель аттракциона воздел глаза к небу, как бы моля о снисхождении.

— На этот раз я хочу розового кролика, — попросил Чиун. За спиной его стояли Римо и Джоулин, держа охапки плюшевых и резиновых зверушек, коробки с настольными играми и много всего прочего. На указательном пальце правой руки Римо небрежно болтался круглый аквариум с золотыми рыбками.

Служитель снял с полки маленького розового плюшевого кролика и протянул его Чиуну.

— О'кей, — сказал он. — Вот ваш кролик. А почему бы вам не пойти куда-нибудь еще?

— А потому, что я хочу играть именно в эту игру, — ответил Чиун.

— Да, но так вы меня разорите, — взмолился служитель. — Вы уже выиграли девятнадцать призов!

— Да, и я хочу выиграть еще.

— Только не здесь! — в гневе возопил служитель.

Чиун через плечо обратился к Римо:

— Поговори с ним. Пригрози, что пожалуешься мистеру Диснею.

— Почему бы нам не пойти куда-нибудь еще? — Римо попытался отвлечь Чиуна.

— Ты тоже не хочешь, чтобы я выиграл, — заявил Чиун. — Ты завидуешь.

— Точно. Я завидую. Всю жизнь я мечтал о золотых рыбках, о трех резиновых утках, о семи плюшевых кошках, о карманных шашках и еще о двух охапках сена.

Служитель удивленно посмотрел на Римо. «Сено» — так на профессиональном жаргоне работников увеселительных заведений назывались все эти игрушечные призы.

Он повнимательнее присмотрелся к Римо. Римо заговорщически кивнул и подмигнул ему. Служитель понял: этот парень — вымогатель, собирающийся пощипать перышки старому желтому попугаю. Служитель едва заметно кивнул в ответ.

— Конечно, папаша, — сказал он Чиуну. — Валяйте, играйте дальше.

— Следи за мной, Римо, — сказал Чиун. — Я сделаю это с закрытыми глазами. — И он крепко зажмурился. — Ты следишь, Римо?

— Да, папочка.

— Ты меня видишь?

— Да. Это у тебя глаза закрыты, а не у меня.

— Хорошо. Смотри внимательно.

Чиун перегнулся через барьер. Глаза его по-прежнему были закрыты. Он подбросил монетку с ногтя большого пальца правой руки. Монетка взлетела высоко, почти к полотняному потолку палатки, бешено вращаясь, описала дугу, перевернулась еще раз и плашмя приземлилась в самом центре красного кружка.

Чиун все еще не открывал глаза.

— Я не смотрю, не смотрю. Я выиграл?

Римо глазами показал на монетку. Служитель носком ботинка чуть-чуть сдвинул ее так, что монетка оказалась наполовину на белом.

— Нет, ты проиграл, — солгал Римо.

Потрясенный Чиун открыл глаза.

— Ты лжешь! — воскликнул он и посмотрел на монетку, лежавшую наполовину на красном, наполовину на белом. — Ты обманул меня.

— Более того, — продолжал лгать Римо, — теперь тебе придется вернуть все призы.

— Никогда. Никогда я не расстанусь со своими золотыми рыбками.

— Все, кроме золотых рыбок, — уступил Римо и вернул служителю все, что было в руках у него и у Джоулин. Служитель со счастливым видом расставил призы на полках. Аквариум с золотыми рыбками остался у Римо.

— Ты обманул меня, — повторил Чиун. Голос его был на удивление спокоен. — Скажи мне правду: ты ведь обманул меня?

— Да.

— Зачем?

— Затем, что нам не нужно все это барахло.

— Согласен. Очень может статься, что руки тебе понадобятся свободными.

Глаза Чиуна сузились, он, казалось, к чему-то принюхивался.

— В чем дело? — удивился Римо.

— Ни в чем, — ответил Чиун. — Пока. Не урони рыбок.

Когда Фердинанд Де Шеф Хант увидел молодого белого с руками, полными призов, и старика-азиата, бросающего монетки, он сразу понял: это они. Те, кого он искал. Странное ощущение возникло у него — словно в горле застрял комок, который никак не удавалось ни проглотить, ни выплюнуть. Это было новое чувство — интересно, испытывали ли такое многие поколения рода Де Шефов, когда выходили на дело?