Дестроер (№23) - Детские игры

Скорее всего, не обошлось бы без ударов линейкой по рукам; Римо подозревал, что этот метод и сейчас сработал бы безупречно. Со времен сестры Мэри-Элизабет и ее казарменных методов воспитания минули десятилетия, общество в своем развитии ушло вперед на несколько световых лет, однако Римо чувствовал, что попадись ей эти дети в чуть более нежном возрасте — и им бы не пришлось толпиться среди ночи на крыше, умирая от страха в присутствии человека, которого они только что пытались отправить на тот свет.

— Наверное, вам хочется узнать, зачем я вас тут собрал, — продолжал Римо. — Дело в том, что в Комитет по образованию на вас поступают тревожные сигналы. Вы не учите уроки, не проявляете внимания в классе. Это правда?

Молчание. В темноте кто-то проговорил полушепотом:

— А шел бы ты...

Римо вычислил шептуна и одарил его ослепительной улыбкой.

— Вообще-то я ожидал несколько иного ответа, но к этому мы еще вернемся. Ладно, а теперь назовите мне столицу Венесуэлы. Кто-нибудь может ответить?

Снова молчание.

Римо протянул руку к двоим парням, стоявшим ближе к нему, и отвесил каждому по увесистой оплеухе.

— Класс не старается! Еще раз: столица Венесуэлы?

— Сан-Хуан? — робко предположил кто-то.

— Уже теплее, но еще не горячо. — Римо не помнил, как называется столица Венесуэлы, но точно знал, что это не Сан-Хуан. — Ну что ж, тогда все вместе попытайтесь извлечь квадратный корень из ста шестидесяти восьми. — Он подождал. — Никто не знает? Скверно. С арифметикой вы тоже не в ладах. Придется отметить это в отчете комитету по образованию.

Он улыбнулся.

— Перейдем к грамматике. Что такое «гуляя» — прошедшее время или инфинитив? — Римо сам вряд ли ответил бы на этот вопрос.

— Послушайте, мистер, может, отпустите нас по домам?

— Ни в коем случае, урок еще не кончен. Какой же ты ученик, если стремишься манкировать занятиями? Итак, повторяю свой вопрос: «гуляя» — прошедшее время или неопределенная форма глагола? Только не все сразу.

На крыше установилась мертвая тишина. До Римо доносилось только взволнованное дыхание десяти перепуганных мальчишек, чье желание отдубасить его улетучилось в тот момент, когда он пробил стальную дверь голой рукой.

— Должен вам сказать, что худшего ответа я не слышал за все годы преподавательской деятельности.

— Вы никакой не учитель. — Это был тот же голос, который недавно послал Римо подальше.

— Ошибаешься, — сказал Римо. — Как раз учитель. Правда, я не учился в педагогическом колледже, чтобы не загреметь во Вьетнам, поэтому не ношу джинсов и значков «за мир». Но тем не менее я — учитель. И сейчас докажу это. А ну-ка, подойди сюда.

— Я? — отозвался тот же голос.

— Да, чучело, ты!

Самый старший и высокий из мальчишек поднялся и медленно вышел вперед. Хотя он стоял спиной к свету, Римо видел его глаза дикого зверька, оценивающие, насколько силен противник, прикидывающие, не стоит ли врезать ему ногой ниже пояса.

— Сейчас я докажу, что я учитель, — сказал Римо. — Ты сейчас раздумываешь, не врезать ли мне. Ну что ж, давай, не стесняйся.

Парень замялся.

— Ну, что же ты? Смотри, я отворачиваюсь. Так тебе будет проще.

Римо повернулся к нему спиной. Парень разбежался и подпрыгнул, целясь обеими ногами Римо в затылок, как в телевизионном матче по вольной борьбе.

Римо вовремя увернулся, и ноги просвистели буквально в дюйме от его лица. Он поймал прыгуна за ноги, потащил к краю крыши и, крепко держа его за одну лодыжку, перекинул за перегородку.

Парень, осознав, что висит вниз головой на высоте пятидесяти футов над землей и что ниточка, связывающая его с жизнью, может оборваться, если он будет продолжать дергаться, замер.

Римо повернулся к остальным.

— Вот вам урок номер один. Как бы сильны и ловки вы ни были, обязательно найдется кто-то, кто окажется сильнее и ловче вас. Это правило распространяется на всех, за исключением единственного человека в целом мире, но это уже вас не касается. Так что в следующий раз, прежде чем снова искать приключений, задумайтесь над этим. Второй урок состоит в том, что вы еще слишком малы, чтобы лезть в подобные дела. Теперь каждый из вас повисит в воздухе, подобно вашему товарищу, чтобы вы узнали вкус медленной смерти. Вам это понравится, а, класс?

Никто не ответил.

— Не слышу! — крикнул Римо.

— Нет, нет, нет! — откликнулось несколько голосов.

— Хорошо, — кивнул Римо. — Только, обращаясь к учителю, следует говорить «нет, сэр».

— Нет, сэр! Нет, сэр! Нет, сэр! — Теперь голосов было больше.

Римо взглянул на мальчишку, смирно лежащего на краю крыши.

— Ты не ответил мне! — прикрикнул он.

— Нет, сэр, — послушно пискнул тот. — Поднимите меня. Пожалуйста, поднимите!

— Повтори-ка еще разок.

— Пожалуйста, поднимите меня!

— Просьба должна звучать более почтительно!

— Будьте добры, прошу вас, поднимите меня!

— Добавь еще немножко елея!

— Будьте добры, прошу вас, умоляю вас, сэр...

— Ладно. — Римо, ничуть не напрягаясь, одним движением правой руки выдернул парня из пропасти, словно тот был воздушным шариком, а не подростком весом фунтов в сто двадцать. Внизу на улице он заметил «мерседес» Сашур Кауфперсон и понял, что несколько задержался на крыше.

Подросток перелетел через ограждение. Римо швырнул его на крышу головой вперед, и он отполз в сторонку на карачках, боясь встать на ноги без разрешения, но еще больше опасаясь оставаться поблизости от этого психа.

— Ладно, класс, — сказал Римо. — Переходим к последнему уроку: завтра вы все, как один, явитесь в школу, поняли, хулиганье? Вы будете вести себя вежливо, говорить «да, сэр», «пожалуйста» и «спасибо». Вы будете выполнять домашние задания и демонстрировать примерное поведение. В противном случае я вернусь и повырываю ваши проклятые языки. Усвоили?

— Да, сэр! — На сей раз ответ был слаженным и громким.

— Хорошо. И запомните: у меня записаны ваши фамилии и номера школ, где вы учитесь. Так что я проверю, выполняете ли вы обещание. Надеюсь, вы не сделаете ничего такого, что могло бы меня огорчить.

— Нет, сэр! Не сделаем, сэр!

— Будем надеяться. А теперь, я думаю, вам пора спать. Расходитесь по домам. Согласны?

— Да, сэр! — гаркнул хор.

— Так. — Римо подошел к заклинившей двери. — Чтобы вы меня не забывали...

С этими словами он взялся руками за края рваного отверстия в двери и немного развел руки, заставив металл завибрировать. Когда вибрация усилилась, он поднатужился и разорвал дверь сверху донизу, как будто вскрыл конверт с письмом.

Крышу затопил свет. Римо глядел на мальчишек, держа в руках кусок двери, точно официант — поднос. Он улыбался. Впервые хулиганы получили возможность разглядеть его. Он насупился, чтобы выглядеть посуровее.

— Постарайтесь, чтобы мне не пришлось браться за вас во второй раз.

— Да, сэр! — Хором прокричав это обещание, они кинулись вниз по лестнице, высыпали на улицу и разбежались по домам.

Проводив их взглядом, Римо швырнул остаток двери на крышу. С его лица не сходила улыбка. Безобразники были так напуганы, что даже сестра Мэри-Элизабет показалась бы им сейчас снисходительным ангелом.

Римо перелез через ограждение и стал спускаться вниз. Для страховки он прибег к телефонному проводу, протянутому с крыши вниз. Провод не выдержал бы его веса, но Римо не висел на нем, а замедлял с его помощью движение вниз, когда отталкивался от стены, опускаясь с каждым прыжком футов на пять.

Внизу Сашур Кауфперсон садилась в свой «мерседес». Она уже отъезжала от здания, когда Римо подскочил к машине, распахнул дверцу и прыгнул на боковое сиденье.

— Привет! — сказал он. Она в ужасе отшатнулась, — Обучение по сокращенной программе — вот что меня всегда особенно привлекало в педагогическом процессе.

Глава 11

Сашур Кауфперсон решила выйти сухой из воды. Она не сказала Римо правды — во всяком случае, всей правды.

Говоря, что Уорнер Пелл стоял во главе организации, использующей детей-убийц, она кое-что утаила. Пелл был боссом для нее, однако далеко не главным человеком в системе. Она понятия не имела, кто этот главный.

Она не лгала, рассказав, что Пелла охватила паника, когда над ними стали сгущаться тучи, и что он угрожал выдать ее полиции.

Она была потрясена, ошеломлена, перепугана, но ей и в голову не приходило заставить кого-то из своих подопечных убить Пелла. Она и не делала этого — до тех пор, пока в квартире у нее не раздался телефонный звонок.

Звонил босс Пелла, возглавлявший всю операцию. Она его не знала, а он не счел нужным ей представиться.

Римо брезгливо поморщился.

— Я сыт по горло твоими недомолвками. Говори прямо: кто тебе звонил?

— Я к этому и веду, Римо, — сказала она. — Сперва он велел мне уничтожить Пелла с помощью Элвина. Он сказал, что для меня это единственная возможность спасти шкуру.

— И ты выполнила это задание, жертвуя собой, а главное — Пеллом, — покачал головой Римо.

— Сарказм здесь ни к чему, — заметила Сашур.

— Ой, прости! Я совсем забыл правила хорошего тона, пока возился с ребятишками, которые хотели меня прикончить.

— Пойми наконец, не я дрессировала этих зверенышей! Этим занимался Пелл. Он учил их приемам рукопашного боя, обращению с оружием и, Бог знает, чему еще.

— А ты всего-навсего каждое утро устраивала им перекличку.

Сворачивая налево, Сашур отрицательно покачала головой.

— Я — квалифицированный психолог. Пелл поручил мне заниматься с детьми дисциплиной, внушать им необходимость держать язык за зубами. Вот я их и натаскивала.

— У тебя неплохо получилось, — похвалил Римо. — Никогда не встречал таких отменно натасканных ребяток.

Сашур рванула к обочине и резко заторомозила.

— Я говорю правду! — выпалила она. — Лучше убей меня прямо сейчас, и дело с концом. Я слишком устала от всей этой нервотрепки. Устала объяснять тебе, когда ты ничего не желаешь слушать.

Плечи у нее вздрогнули, она опустила лицо на рулевое колесо и залилась слезами.

— Не надо! — сказал Римо. — Не могу видеть женские слезы.

— Прости, — пролепетала она, всхлипывая. — Просто я очень устала. От всего... От лжи, обмана... Я так устала!..

Римо потрепал ее по плечу, желая утешить.

— Ну-ну, успокойся! Расскажи, как все было.

Она тряхнула головой, словно пытаясь смахнуть слезы, и снова нажала на газ, внимательно посмотрев в зеркальце заднего обзора, прежде чем вырулить на середину дороги.

— В общем, я помогала Пеллу работать с детьми. И вот однажды раздался этот звонок... Это произошло вскоре после того, как Пелл пообещал сделать меня козлом отпущения.

— Ну и?..

— Голос звонившего был мне незнаком. Он не назвал своего имени. Но он сказал мне, что знает, чем я занимаюсь и чем занимается Пелл. Потом он сообщил, что является начальником Пелла. Он дал мне понять, что если я хочу заткнуть Пеллу рот, мне придется заняться этим самой. Иначе мне грозит тюрьма. О, Римо, это было так ужасно! Но мне пришлось это сделать. Я так испугалась! И я велела Элвину застрелить Пелла.

— И он тебя послушался? Ведь главным наставником этих ребят был Пелл.

— Я тоже была их наставницей. Они мне доверяли.

— Дальше.

— Это все.

— Не совсем, — сказал Римо. — Чем ты занималась с детьми сегодня вечером?

— О, — смутилась Сашур, — я не сказала тебе самого главного! Сегодня днем мне снова позвонил человек, который надоумил меня убрать Пелла. На сей раз речь шла о тебе и твоем друге-азиате. Он предупредил меня о вашем визите и посоветовал избавиться от вас. Но я на это не пойду. Нет, не пойду!

— Ты так ему и сказала?

— Нет, притворилась, что на все согласна. Но, повесив трубку, я тотчас позвонила в полицию и сказала, что мне требуется защита. От вас двоих. Я решила, что вы — убийцы.

— Это я-то — убийца? — спросил Римо.

Сашур улыбнулась.

— Так я подумала. А потом вы нагрянули ко мне; сразу после вашего ухода явились полицейские, которых я вызвала, и извлекли меня из шкафа.

— И ты до сих пор не знаешь, кто этот человек? Я имею в виду того, кто тебе звонил и отдавал распоряжения.

— Нет, теперь знаю. Узнала сегодня вечером.

— Кто же он?

— Я увидела его по телевизору, — сказана Сашур. — Может быть, ты его тоже видел. Генерал Хапт! Я бы узнала этот голос из тысячи.

— Отлично! У меня и так есть дело к генералу Хапту, — кивнул Римо.

Римо, разумеется, давно заметил хвост. Салон машины Сашур постоянно освещался фарами идущей сзади машины, отражавшимися в зеркале заднего вида и ненадолго пропадавшими из виду, когда она сворачивала, чтобы через мгновение появиться снова. Это было настолько очевидно, что Римо даже не дал себе труда оглянуться.

Он нисколько не удивился, когда, вслед за тем как Сашур припарковала машину у его мотеля, их моментально объехал другой автомобиль и уткнулся в парапет прямо перед ними.

— Дьявольщина! — выругалась Сашур.

— В чем дело?

— Джордж!

В мужчине, выбирающемся из серого «шевроле», Римо без труда узнал приятеля Сашур, того самого, который бросился за ними вдогонку, когда накануне они покинули квартиру Сашур. Сейчас он загораживал дверцу Римо.

— Ну, ты, выходи! — Джордж пытался изобразить грозное рычание, однако голос у него был такой тоненький, что напоминал скорее повизгивание разыгравшегося щенка.

— Выхожу, — послушно ответил Римо в приоткрытое окно.

Сашур удержала его.

— Не надо! — сказала она. — Он страшно вспыльчивый. Джордж, почему ты не хочешь оставить нас в покое?

— Довольно с меня твоих измен! — пискнул Джордж. Римо заметил, что он тучен и неуклюж. Обращаясь к Сашур, он нетерпеливо раскачивался из стороны в сторону.

— Я тебе изменяю?! — возмутилась Сашур. — Даже если бы это было так, хотя у меня и в мыслях нет ничего подобного...

— Прекрасно, — заметил Римо. — Сослагательное наклонение. Условие, противоречащее реальному положению вещей. — Он повернулся к Джорджу. — Разве у женщины, наставляющей вам рога, хватило бы хладнокровия, чтобы столь безупречно изъясняться?

— Даже если бы это было так, хотя у меня и в мыслях нет ничего подобного, — повторила Сашур, — то это все равно нельзя было бы назвать изменой: мы не женаты!

— Назначь день свадьбы, — поймал ее на слове Джордж.

— Когда угодно, но только не сегодня, — вмешался Римо. — Сегодня она едет со мной за город.

— Слушай, парень, тебя здесь только не хватало! Убирайся подобру-поздорову!

— Но я только приехал! — возразил Римо, распахнул дверцу и шагнул на тротуар.

Джордж попятился, чтобы пропустить его.

Сашур перегнулась через сиденье и крикнула:

— Будь с ним осторожен, Римо!

Взглянув на Джорджа, Римо заметил, как в глазах у него сверкнули слезы. Похоже, этот увалень по уши влюблен! Возможно, они созданы друг для друга.

— Так ты отстанешь от нее? — пристал к нему Джордж.

Да, он ее любит, в этом нет сомнений. Может, и она когда-нибудь сумеет его полюбить...

— А ты меня заставь! — подзадорил его Римо.

— Что ж, ты сам напросился! — С этими словами Джордж выбросил вперед правую руку с той же грацией, с какой бурые мишки ловят в стремнине рыбу.

Римо позволил ему ударить себя по голове, слегка отпрянув от его кулака. Подобно всем не привыкшим к дракам людям, Джордж убрал руку, едва коснувшись мишени. Римо почувствовал, как кулак скользнул по его щеке, и чуть отшатнулся, когда Джордж занес руку для второго удара. Римо повалился на багажник машины, делая вид, что туда его отбросил мощный удар противника.

— Хватит с тебя? — осведомился Джордж.

— Я еще не начал драться, — был ответ.

Тогда Джордж прыгнул к нему и нанес удар справа. Римо принял удар плечом, откатился на крыло автомобиля и притворно застонал.

— Прекрати, Джордж! — завопила Сашур. — Ты его убьешь!

— И убью! — рявкнул Джордж. Голос его звучал уже не так визгливо, как поначалу, — А заодно и тебя, если не перестанешь мне изменять!

— О-о-о-о-о! — стонал Римо.

Джордж для важности кивнул ему и затанцевал по тротуару, пытаясь зайти с левой стороны и угостить Римо еще одним ударом.

— Желаешь схлопотать еще, приятель?

— Нет, нет! — остановил его Римо. — С меня довольно!

— То-то же. Не смей прикасаться к этой женщине! Я уже второй раз вижу тебя с ней. Третьего раза не будет. — Джордж просунул голову к Сашур в машину. — Завтра, когда ты пойдешь с работы, я буду ждать тебя около школы. Ты пойдешь ко мне и останешься на ночь.

— В твоем свинарнике?

— Никаких возражений, детка! Ты все слышала. Завтра у школы.

Тяжело ступая, Джордж направился к машине, и вскоре она сорвалась с места.

Римо дождался, пока машина Джорджа завернет за угол, и только тогда поднялся на ноги. К нему уже спешила Сашур.

— Римо, тебе больно?

— Да уж, отделал меня за милую душу. — Римо потрогал челюсть, как будто она болела. — Пошли, нам надо подняться наверх.

Он пропустил Сашур в дверь мотеля, довольный тем, как исполнил роль покровителя влюбленных.

Они застали Чиуна бодрствующим, что порадовало Римо, которому вовсе не улыбалась перспектива будить Мастера Синанджу в три часа ночи.

Чиун стоял у окна. Услышав, как входят Римо и Сашур, он обернулся.

— О, Римо! — воскликнул он. — Как я рад, что ты вернулся живым и невредимым!

Римо прищурился.

— Как это понимать?

— Чикаго — ужасный город!

— Почему? Только потому, что это не Персия, где люди вроде нас в особой цене?

— Нет, потому, что здесь процветает насилие. Только что я наблюдал драку между двумя мужчинами на улице. Страшная драка! Толстяк отделал щуплого парня под орех. Ужас, кошмар! Щуплый был избит до полусмерти. Удивительно, как ему удалось остаться в живых.

— Ладно, папочка, смени пластинку, — сказал Римо.

— Ты не представляешь, как я перепугался! Стою и думаю: Римо может вернуться с минуты на минуту. Что, если на него нападут эти страшные воины? Я жутко переволновался. Хорошо, что ты привел эту женщину, которая способна тебя защитить. Кажется, это хозяйка золотых монет.

— Правильно, это Сашур Кауфперсон, — сказал Римо.

— Как поживаете? — вежливо подала голос Сашур, слушавшая этот чудной разговор, стоя в дверях номера.

— Сашур Кауф — престранное имя, — проговорил Чиун.

— Не Кауф, а Кауфперсон, — поправил его Римо.

— Фамилии «Кауфперсон» не существует, — заявил Чиун. — Никогда такой не слышал, даже по ящику, хотя там попадаются всякие глупые фамилии и имена вроде «Смит», «Джонс», «Линдсей», «Кортни».

— А я вот — Кауфперсон, — молвила Сашур.

— Что ж, это не ваша вина.

— Я рад, что ты не спишь, Чиун, — сказал Римо. — Я позвоню Смитти, а потом мы станем готовиться к отъезду.

— Куда же мы поедем?

— В Форт-Брэгг.

— Куда угодно, лишь бы подальше от этого страшного города. Видел бы ты это сражение! Оно достойно быть воспетым в героической эпопее! Сперва толстый наносит жуткий удар. Вот так... — Чиун стал размахивать вокруг головы рукой, словно это был камень, привязанный к веревке.

— Устрашающее зрелище! — согласился Римо.

— Итак, он бьет своего безмозглого противника...

— Подожди-ка — почему безмозглого? — перебил его Римо.

— Это можно было понять даже на расстоянии. Свиное ухо и есть свиное ухо. Удар пришелся безмозглому по голове. Он мог бы вышибить ему все мозги, если бы таковые у него имелись.

Чиун отскочил назад, словно боксируя с тенью.

— Толстый продолжает нападать: он наносит второй сокрушительный удар. Он расплющил бы щуплого в лепешку, если бы снова угодил ему по голове, но, на его счастье, толстый попал щуплому только в плечо. Тот сразу же сдался.

— Полагаю, весьма своевременно, — заметил Римо.

— Если бы он продолжал сопротивляться, то на всю жизнь остался бы калекой, — заключил Чиун. — Его аппарат для поедания гамбургеров был бы окончательно выведен из строя. Жизненно важные органы, держащие в узде лень, неблагодарность и эгоизм, тоже могли пострадать. Как белый может жить дальше с такими тяжкими травмами?

— Ты прав, папочка. В этом городе царствует жестокость, поэтому нам пора сматываться отсюда. Я звоню Смиту.

Однако, поискав глазами телефон, который он перед уходом оставил на столике, Римо ничего не обнаружил.

— Где телефон, Чиун?

— Что? — переспросил Чиун, опять отворачиваясь к окну.

— Те-ле-фон!

— Ты имеешь в виду прибор, трезвонящий всю ночь, не давая пожилому человеку насладиться, редкими мгновениями ниспосланного свыше покоя после дневных трудов? Прибор, вмешивающийся в...

— Да-да, Чиун, ты правильно меня понял. Я имею в виду телефон.

— Его больше нет.

— Что ты с ним сделал?

— Первое вмешательство в мой покой я ему простил, но во второй раз я решил навсегда покончить с его звоном.

— И?..

— Он в мусорной корзине, — пояснил Чиун.

Римо заглянул в корзину. На белом пластмассовом дне виднелась горка сероватой пыли — все, что осталось от нежно-голубого аппарата с клавишным набором.

— Славно сработано, Чиун!

— Я не просил его звонить. Я не отдавал распоряжения слуге внизу регулярно названивать к нам в номер.

— О! — только и вымолвил Римо.

— Вот именно. Тот, кто это учинил, вполне заслужил, чтобы его отдубасили на улице.

— Могу я сесть? — напомнила о себе Сашур Кауфперсон, все еще стоявшая в дверном проеме.

— Разумеется, — сказал Римо. — Стул там, на кушетке. Только не устраивайся слишком удобно.

— Почему?

— Потому что ты отправишься вместе с нами. К генералу Хапту.

Глава 12

Так, не поставив в известность доктора Смита, Римо, Чиун и сопротивляющаяся Сашур Кауфперсон устремились во взятой напрокат машине в Северную Каролину, в Форт-Брэгг. Они прибыли на место ближе к полудню. Новый военный полицейский, охранявший въезд в гарнизон, решил, что белый молодой человек с суровым лицом и пожилой азиат, которых генерал Хапт заклеймил как тайных убийц, — далеко не то же самое, что белый молодой человек с суровым лицом, пожилой азиат и симпатичная особа с пышной грудью, и поэтому пропустил всех троих на охраняемый объект после беглого ознакомления с пропуском Римо, предъявитель которого фигурировал в качестве полевого инспектора из армейской инспекционной службы.

Генерала Уильяма Тэссиди Хапта гости нашли под навесом, где полководец проводил смотр своих войск, позируя фотографу из гарнизонной газеты по случаю месячника чистой формы.

Перед генералом Хаптом выстроилось человек сорок личного состава. Один взвод был вооружен карабинами М-16 и увешан гранатами, другой сгибался под тяжестью портативных ракетных установок. Еще четверо солдат держали огнеметы.

— Вы, с огнеметами, марш на противоположный фланг! — скомандовал генерал Хапт.

На нем был безупречный полевой мундирчик цвета хаки, штанины были заправлены в начищенные до блеска десантные полусапожки, на голове красовалась белая каска с двумя золотыми звездами. На поясе у военачальника висел револьвер 45-го калибра, коричневая кожаная кобура которого идеально гармонировала с цветом обуви.

— Строй будет выглядеть симметричнее, если на одном фланге разместить людей с огнеметами, а на противоположном — с пусковыми установками.

Четверо огнеметчиков дисциплинированно отправились на правый фланг. Майор, командовавший огнеметным взводом, мучительно соображал: не потому ли его перемещают в самый конец, чтобы он не попал в кадр? Что он натворил? Надо будет следить за генералом Хаптом в оба — вдруг он и впрямь угодил в генеральский черный список?

По центру строя располагались бойцы с холодным оружием, базуками, обслуживаемыми расчетом из двух человек каждая, минометами, винтовками и автоматическим оружием.

Капитан, стоявший во главе четверых молодцев с базуками, спросил:

— Генерал, нам тоже перейти на фланг?

Майор-огнеметчик украдкой ухмыльнулся. Понятно, почему этот простак остается всего лишь капитаном — ишь как рвется в невыгодное положение!

— Нет, — последовало генеральское слово, — оставайтесь на месте. Теперь подразделения с громоздким вооружением размещены по флангам, а с менее громоздким — посередине. Картина приобрела гармонию. Получится, наверное, неплохо.

— Майор, долго нам еще таскать эту тяжесть? — спросил своего командира сержант, взмокший под огнеметом.

— Не волнуйтесь, капрал, еще несколько минут — и вы отправитесь в родной отдел кадров перебирать бумажки.

— Надеюсь, — пропыхтел сержант. — Кстати, я не капрал, а сержант.

— Ах, да, правильно — сержант.

— Не пойму, зачем на меня все это понавешали, — ныл сержант.

— Причина проста, — ответил майор. — В вас шесть футов росту, ваш вес — сто девяносто фунтов. Генералу потребовались для фотографии как раз такие здоровяки. Греко-римский идеал! Вполне возможно, что картинка разойдется по всей стране — плакаты в призывных пунктах и все такое.

— Раз так, то мне полагается гонорар за позирование.

— Боюсь, что нет, сержант Это армия, как никак!

— Я все равно обращусь за разъяснением в профсоюз.

— Так, ребята! — крикнул генерал Хапт, поедая глаза ми войско. — Приготовились!

Повернувшись к человеку из гарнизонной газетенки — капралу в габардиновой форме, вцепившемуся в допотопный фотоаппарат «Спид График», генерал осведомился, как смотрится строй.

— Прекрасно!

— Как вы собираетесь снимать?

— Экспозиция — 5,6, выдержка — 100.

— Здесь маловато света, — заметил генерал Хапт.

— Дадим подсветку по флангам строя.

Хапт, немного поразмыслив, сказал:

— Хорошо, капрал, действуйте. Но для верности все же сделайте пару снимков при выдержке 50.

— Слушаюсь, сэр.

— Откуда будете снимать?

— У вас из-за спины, генерал, чтобы получился весь строй.

— А я попаду в кадр?

— Только ваш профиль — частично.

— Ладно, тогда встаньте слева от меня. Слева мой профиль смотрится лучше.

— Послушайте, генерал, — раздался голос из строя, — долго еще? Винтовка становится все тяжелее!

— Вот-вот, — подхватил другой голос. — И вообще мне пора составлять график работы гарнизонного магазина на следующую неделю. Я не могу вечно тут торчать!

— Все готово, ребята. Потерпите еще чуточку.

Римо, Чиун и Сашур наблюдали за войсковыми учениями, стоя в дверях.

— Это он? — спросил Римо у Сашур.

— Он самый. Я узнала бы его голос из тысячи.

— Отлично, — кивнул Римо.

— Осторожнее, сын мой, — напутствовал его Чиун.

Римо зашагал по отдраенному до блеска полу и остановился у генерала за спиной. Фотограф, уже прильнувший к видоискателю, разразился проклятиями. Кто это лезет в объектив, когда у него уже все готово для съемки?

— Генерал Хапт, — позвал Римо.

Генерал обернулся. Выражение боевого рвения, которое он умело напустил на свою физиономию, мигом исчезло.

— Вы! — только и вымолвил он.

— Да, я. У меня к вам небольшое дельце в связи с несколькими убийствами.

Внимательно посмотрев на Римо, генерал отпрыгнул и, вырвав у фотографа аппарат, запустил им в Римо. Если бы он попал, то противник был бы нейтрализован. Он знал на собственном опыте, что такие штуки способны причинить боль, потому что в свое время его ударили тяжеленной камерой, принадлежащей агентству «Ассошиэйтед Пресс», — неприятное было ощущение!

Однако генерал промахнулся.

— Призовите на помощь своих подчиненных! — крикнула Сашур Кауфперсон из дальнего угла, куда она отбежала от Чиуна, чтобы полюбоваться развязкой.

Однако генерал Хапт уже прибег к единственному оружию, с которым умел обращаться, — он стал пятиться от Римо, взывая к замыкающему строй майору:

— Вызовите кого-нибудь из боевого подразделения!

— Боевые подразделения в увольнении, — отрапортовал майор. — Помните, вы сами поощрили их за второе место в армейском соревновании по чистке башмаков?

— Верно. Черт побери! — воскликнул Хапт.

Он уже был прижат к стене. Римо стоял перед ним.

— Пустите в ход войска! — надрывалась Сашур Кауфперсон.

— Войска! — крикнул генерал Хапт. — Помогите своему командиру! — Едва он успел вымолвить эти слова, как большой, указательный и средний палец Римо вошли ему под ключицу.

На фланге майор, отвечавший за портативные ракетные установки, обратился к соседу-капитану:

— Думаете, надо вызвать полицию?

Капитан пожал плечами.

— Не знаю, пройдет ли полиция в расположение. Сами знаете — федеральная собственность! — Капитан повернулся к молоденькому лейтенанту из военно-юридической службы, который потел в полной выкладке пехотинца, сжимая в руках карабин М-16. — Фредди, допустят ли городскую полицию на территорию гарнизона?

— Без специального разрешения командующего — ни в коем случае.

— Благодарю вас. — Капитан перевел взгляд на генерала Хапта, который корчился у стены с искаженным от боли лицом. — Не думаю, что он стал бы сейчас подписывать бумагу, дозволяющую городской полиции вступить на территорию гарнизона.

— Да, вряд ли, — согласился майор. — Может, вызвать морских пехотинцев? Они — федеральные силы.

— Да, но их ближайшая база слишком далеко отсюда. Они не поспеют.

Генерал Хапт уже простерся на полу. Римо опустился рядом с ним на колени.

— Жаль, что насильственные действия — не мой профиль, — посетовал лейтенант из военно-юридической службы. — Иначе я бы с удовольствием положил этому конец.

— Да, — сказал еще один капитан в строю, — и я тоже. Только не знаю, как это сказалось бы на морально-психологическом состоянии личного состава. — Капитан был психиатром.

Лейтенант, нагруженный минометом, предложил замотать Римо в телефонный кабель — недаром он был связистом. Однако майор на дальнем фланге внес предложение дождаться дальнейших распоряжений.

Офицеры дружно закивали.

— Да, так будет лучше всего, — сказал капитан, сожалея, что в учебниках не упоминается о подобных ситуациях.