Стад-клуб - Скандальное лето

Майкл зашагал вверх по лестнице. Ступени под ногами жалобно завизжали, словно беспомощные зверьки в руках мучителя. «Надо бы починить лестницу», – подумалось ему.

Какой вздор! Он не задержится здесь надолго. Вдобавок его скромный бюджет не выдержит подобных роскошеств, о чем неустанно твердит миссис Браун. Майкл снял этот дом – пять комнат и крошечный сад – в аренду на полгода. Его скудных средств не хватило на большее. Но полгода – изрядный срок. Аластер, выведенный из себя долгим отсутствием брата, потеряет терпение гораздо раньше и, покинув мрачный отцовский дом, отправится на поиски.

А до тех пор Майкл затаится в Босбри – лучше убежища не найти. Единственный врач во всей округе, человек немолодой, старше семидесяти, рад был встретить помощника. Вдобавок в этой части Корнуолла Майкла никто не знал. Аластеру нелегко будет отыскать брата. Придется герцогу смирить свою проклятую гордость и нарушить затворничество.

«Я даю тебе четыре недели», – заявил Аластер. Надменный негодяй! Майкл надеялся, что брат насладится сполна собственным самодурством.

Он положил миссис Чаддерли на кровать в передней комнате. Она спала глубоким, непробудным сном, и это немного встревожило Майкла. Он пощупал пульс у нее на шее. Кожа женщины была немного липкой от зелья, бродившего в крови, но сердце билось ровно, уверенно.

Казалось, ее верхняя губа нарисована рукой художника, так изящно она была очерчена. А нижняя… полная и сочная, наводила на мысли о спелой ягоде. Интересно, какого цвета у нее глаза?

Темные, как и волосы, решил Майкл. Карие, словно парижский шоколад. Горьковато-сладкий.

Майкл невольно попятился, эти мысли забавляли и пугали его. В Лондоне всегда находились женщины, готовые его развлечь. Но здесь, в деревенской глуши, он многое узнал о себе. К примеру, воздержание превратило его в скверного поэта.

– Она слишком хорошенькая для порядочной женщины, – проворчала миссис Браун. Обернувшись, Майкл успел заметить встревоженный взгляд экономки, которая тотчас поспешила отвести глаза. «Должно быть, я слишком жадно разглядывал миссис Чаддерли, – решил он. – Наверное, подобное происходит со всяким, кто видит эту вдовушку». Новое замечание экономки подтвердило его догадку. – Фотографии этой особы продают за деньги. – Поджатые губы миссис Браун ясно выразили ее отношение к упомянутому факту. – Ими полны все городские лавки. Она… как это говорится… профессиональная красавица, вот как ее называют.

– В самом деле? – Так это та самая миссис Чаддерли. Майкл слышал о ней. Она часто бывала в обществе виконта Санберна и его друзей, компании весьма фривольной. Майкл когда-то учился в школе с Санберном, но в последующие годы пути их не пересекались. Даже остро нуждаясь в средствах, он не стал бы обращаться к человеку подобного сорта. Вдобавок виконт не вызывал у него ни малейшего интереса. Майкл не любил распутников и шальных сумасбродов.

Хотя для этой дамы он, возможно, сделал бы исключение. Спящая, она казалась феей из волшебной сказки, ее длинные каштановые волосы наводили на мысль о пленительных силках, обвивающих руки любовника, а слегка приоткрытые розовые губы так и манили к поцелую. Эта женщина была не просто красива, она опьяняла.

Майкл снова с трудом заставил себя отвести взгляд.

– Цвет лица у нее здоровый. – Пожирать глазами даму, которая даже не проснулась, – признак дурного тона.

За окном над деревьями виднелись башенки усадьбы, из которой забрела к нему миссис Чаддерли. Замок Спящей красавицы. Этот дом с развевающимися флагами на башнях и вдовьей площадкой[2] на крыше и впрямь напоминал маленький замок. Архитектурная безвкусица, несуразное, аляповатое сооружение вместо почтенной старой усадьбы.

Майкл усмехнулся своим мыслям: не слишком ли он взыскателен для деревенского лекаря?

– Вам принести докторский саквояж? – спросила миссис Браун.

– Да, пожалуйста. Думаю, у этой дамы царапины повсюду. – Повсюду. Во рту у Майкла пересохло, и это его не на шутку встревожило. – У нее исцарапаны руки, – хмуро добавил он, чтобы внести ясность. Остальные царапины пускай врачует мистер Моррис. Обитатели Хэвилленд-Холла обычно прибегали к услугам этого доктора. Майкл с радостью уступил ему состоятельных пациентов. Пока что он предпочитал держаться как можно дальше от того круга, к которому принадлежал Аластер.

Голова болела нещадно.

Лиза не открывала глаз, хотя забытье с безжалостной стремительностью отступало, оставляя чувство, будто ее одеревеневший мозг скребут ржавым ножом.

Память возвращалась куда медленнее. Лиза задержала дыхание и напряженно замерла, силясь вспомнить события минувшей ночи, за которые приходилось расплачиваться столь жестоким похмельем. Должно быть, случилось нечто ужасное, унизительное. Эта адская боль тянула на две бутылки, а она не стала бы выпивать две бутылки без крайней нужды. Дурное предчувствие заставило Лизу сжаться, подкрадывался страх, готовый запустить в нее свои когти.

– Доброе утро, – послышался чей-то голос. Приятный голос, не настолько громкий, чтобы отозваться болью в ее голове, чуть хрипловатый, низкий мужской голос… показавшийся Лизе незнакомым.

Она открыла глаза, и у нее перехватило дыхание. Склонившийся над ней мужчина походил на изголодавшегося волка: впалые щеки, темные волосы, горящие глаза. Его хищный рот растянулся в ленивой, жутковатой усмешке.

Лизу охватил ужас. Мужчина был в рубашке, без сюртука. Лиза понятия не имела, кто он такой.

– Спящая красавица просыпается, – пробормотал он, а затем улыбка исчезла, словно эти слова вызвали у него досаду. Без улыбки его худое лицо выглядело суровым. У незнакомца были острые, резко очерченные скулы и нос, подобный носу корабля.

Лиза судорожно сглотнула, чувствуя мучительную жажду. Во рту пересохло, как в пустыне. Кто этот человек?

– У вас не найдется воды? – прошептала она.

Мужчина кивнул и отвернулся. Лиза осторожно приподнялась, опираясь на локоть. Лишь тогда она заметила высокую тучную женщину, стоявшую в дверях. Экономку, судя по кольцу с ключами, висевшему у нее на поясе. Женщина казалась смутно знакомой – должно быть, это одна из деревенских кумушек. Знакомым был и косой взгляд, который экономка бросила в сторону Лизы, перед тем как покинуть комнату. В нем читалось осуждение.

Что ж, выходит, дурная слава миссис Чаддерли опередила ее. Одно не вызывало сомнений: здесь царил дух благопристойности и строгой морали. Об этом весьма красноречиво свидетельствовал негодующий взгляд экономки, так что волк в мужском обличье едва ли представлял угрозу. Мужчины с порочными наклонностями не нанимают степенных пожилых женщин.

Великий Боже, как же раскалывается голова! И почему она никак не может вспомнить…

Мужчина вновь повернулся к ней. Лиза вымученно улыбнулась. Незнакомец не сделал попытки приблизиться, заняв место в дверях, где прежде стояла экономка. На лице его промелькнуло настороженное выражение, Лизе показалось, будто он опасается подходить ближе.

Однако, присмотревшись к нему, Лиза отмела эту мысль. Едва ли он испытывал робость перед женщинами. Его высокая фигура с узкими бедрами и широкими плечами заполняла дверной проем. Ввалившиеся щеки говорили, быть может, об истощении или о недавно перенесенной болезни. Но сытный, обильный стол очень скоро исправил бы этот изъян. Лиза обвела глазами сильное, мускулистое тело незнакомца. В кругу политиков, где она вращалась, подобные атлеты встречались крайне редко.

Увы, должно быть, у лакеев тоже бывают точеные лица и тщеславие, принимаемое за природное достоинство. Роскошные каштановые волосы этого мужчины, густые, блестящие и наверняка мягкие на ощупь, выглядели всклокоченными, как будто он часто их ерошил. Костюм его, в котором недоставало сюртука, отличался подчеркнутой простотой. Жилет и брюки приглушенно-серого цвета казались немного великоватыми.

Завершив осмотр, Лиза вновь заглянула незнакомцу в глаза и обнаружила, что тот внимательно наблюдает за ней с непроницаемым выражением лица. Ее сердце почему-то радостно затрепетало. Лизе всегда нравились мужчины сдержанные, волевые, не из тех, что трясутся перед женщиной, лепеча всякую чушь. Она понимала, увлекаться ими не следует, но кто устоит перед искушением бросить вызов судьбе?

Как могло случиться, что она никогда прежде не видела этого мужчину? Он весьма недурен, настоящий красавчик. А может, все дело в его носе?

– Где я, сэр? – Лиза решила, что обратиться так будет вежливее, нежели спросить имя мужчины.

– Вблизи Босбри, мадам.

Почтительное обхождение незнакомца развеяло последние страхи Лизы.

– Значит, мы с вами соседи, – проговорила она. Деревня Босбри находилась лишь в часе ходьбы от ее дома.

– Должно быть, так.

Похоже, этот человек неразговорчив. Лиза думала, что знает всех своих соседей. Она обвела любопытным взглядом комнату. На кровати лежало грубое покрывало, сшитое из пестрых лоскутов, плохо сочетавшихся между собой. Натертый до блеска дощатый пол без ковра казался голым. Вдоль стен выстроилась скромная, лишенная украшений ореховая мебель – комод и платяной шкаф, между ними стоял громоздкий сундук. Взгляд Лизы скользнул по стенам, обтянутым дешевой материей со старомодным рисунком – маленькими букетиками цветов, от которых рябило в глазах.

Нахмурившись, Лиза потерла лоб. Определенно это не одна из соседских усадеб. Как она здесь очутилась? Прошлой ночью…

Нелло уехал!

Ну конечно. Боже праведный, как она могла забыть? Она рассказала Нелло ужасную новость, а тот в ответ выложил свою. Он долго ждал, прежде чем заговорить, – медлил весь день и большую часть ночи, отдавая должное вкусной еде, беззастенчиво пользуясь Лизиным гостеприимством. Воспоминания нахлынули тошнотворной волной, как во время морской болезни.

Лиза так быстро вскочила с постели, что потеряла равновесие. Твердая рука тотчас подхватила ее под локоть и снова усадила. Должно быть, незнакомец подскочил к кровати в один прыжок. Это было исполнено весьма впечатляюще, но Лизу сейчас заботило другое – ее желудок взбунтовался.

– Меня сейчас… – Голос ее прервался.

Проворно опустившись на колени, мужчина пошарил под кроватью и извлек ночной горшок – слава Богу, чистый, пахнущий уксусом. Лиза схватила посудину и прижала к животу, тотчас почувствовав ее холодное прикосновение даже сквозь платье, корсет и белье. Потом она зажмурилась, пытаясь сохранить остатки достоинства.

Нелло ушел. На этот раз навсегда. Она спустила его с лестницы. Как только Нелло узнал о ее денежных затруднениях, он тотчас решил сделать предложение этому ребенку, робкой девочке, неспособной произнести даже собственное имя не запнувшись…

«Да, Элизабет, она невинное дитя. А какую же еще женщину я мог бы взять в жены?»

Он обронил это мимоходом, разглядывая свои ногти. К тому времени Лиза, оскорбленная холодностью и совершенным равнодушием Нелло к ее слезам, уже угадала правду. Ей хватило ума не произнести в ответ слова, готовые сорваться с ее губ: «Разве ты не собирался жениться на мне?»

Лиза прерывисто вздохнула.

– Вам больно?

В тихом голосе незнакомца слышалось участие. Открыв глаза, Лиза поняла причину. По щеке ее скатилась слеза.

Великий Боже, не хватало только разыграть тут драму! Какое унижение! Вытерев щеку, Лиза с досадой почувствовала, как лицо заливается краской. Она покачала головой:

– Нет. – «Веселее, Лиза. Плакс никто не любит».

Она вздернула подбородок и улыбнулась. В ответ мужчина нахмурился. Лиза не раз замечала, что мужчины вовсе не стараются производить чарующее впечатление, это бремя несут одни лишь женщины.

«Твои слезы наводят на меня скуку», – сказал Нелло. Как будто Лизина боль должна была его развлечь! Словно не он полгода назад умолял ее выйти за него замуж!

Незнакомец ждал ответа. Лиза глубоко вздохнула.

– Простите, сэр. – Улыбка не желала держаться на ее губах, норовя соскользнуть. – Мне страшно неловко, ведь мы соседи, но, боюсь, я не знаю вашего имени.

Лиза никогда прежде не видела таких поразительных глаз – дымчато-серых, с золотистыми искорками вокруг зрачков. Пристальный взгляд мужчины не отрывался от ее лица. Казалось, незнакомец ее оценивает.

– Я новый доктор.

– Новый… – Лиза не знала, что в здешних краях есть еще один доктор, кроме мистера Морриса.

– Майкл Грей, к вашим услугам, – добавил мужчина, заметив ее замешательство.

– А-а. – Лиза снова вытерла глаза, смущенная этим проявлением слабости. Нелло не стоил ее слез. Жалкий лжец! Все его обещания оказались фальшивыми. И все Лизины мечты о будущем тоже обернулись обманом. Но не стоило о них сожалеть. – Что ж, мистер Грей. – Лиза откашлялась, прочищая горло. – Здравствуйте. Как поживаете?

– В настоящий момент я немного встревожен, – невозмутимо заметил доктор. – У вас что-то болит?

– Что? – Почему она сразу не заметила, какие красивые у него глаза? Изумительные. Должно быть, из-за носа – он привлекал внимание прежде всего. – Нет, правда, меня ничто не беспокоит. – У Нелло прямой и тонкий нос, а глаза светло-карие. Цвета свиного навоза.

Темные брови доктора недоверчиво изогнулись.

– Возможно, вы поранились, а я не заметил? Стыдливость здесь неуместна.

Должно быть, доктор еще не успел прослышать о репутации миссис Чаддерли, иначе он не заподозрил бы ее в излишней стыдливости.

– Нет, – отозвалась Лиза, – все хорошо. – Но разумеется, ей не удалось убедить мистера Грея, и Лиза заговорила без околичностей: – Надеюсь, вы не подумаете обо мне плохо, но, признаюсь, я не могу вспомнить, как оказалась… здесь. – «В вашей постели», – прозвучало бы несколько нескромно, решила она.

Доктор и вправду напоминал волка или другого хищного зверя. И благодаря не столько острым скулам или смуглой коже, сколько полнейшему равнодушию, к смущению Лизы.

– Я не знаю, как вы очутились здесь, мадам. Я нашел вас в своем саду, в розовых кустах.

В кустах? Лиза глубоко вздохнула, пытаясь привести в порядок мысли. Боже милостивый, так она заснула под открытым небом? Даже для Лизы это было чересчур.

Мистер Грей продолжал бесстрастно наблюдать за ней. Лиза заставила себя посмотреть ему в глаза, она не будет сидеть, виновато потупившись, как послушная девочка.

– В розовых кустах?! – воскликнула она как ни в чем не бывало. – Весьма оригинально!

Доктор рассмеялся ленивым хрипловатым смехом.

– В самом деле оригинально. Именно это слово и мне пришло на ум.

Этот смех и улыбка… При виде ее у Лизы неожиданно перехватило дыхание. Изумленная, она слегка отодвинулась, а мистер Грей вскинул голову, будто желая лучше разглядеть собеседницу.

Почему-то Лиза не сомневалась, что доктор отлично сознавал, какое действие оказывает его улыбка. Более того, это доставляло ему удовольствие.

Она с трудом сглотнула подступивший к горлу ком. Какая неожиданность.

– Так, значит, вы новый доктор?

– Можете доверить мне свои царапины, – заверил он Лизу с легким поклоном, в котором сквозила издевка. Его низкий бархатный голос придавал невинным словам оттенок фривольности.

Мистер Грей не походил на врача, докторам несвойственно это животное обаяние, эти повадки хищника. Теперь Лиза в полной мере ощущала исходившую от него силу. Казалось, воздух вокруг них накалился, пронизанный электричеством, и в комнате вот-вот засверкают огненные копья молний.

Этот мужчина… будет шептать ей в постели непристойности, смеясь над ее протестами, и в конце концов сумеет сделать так, что ей это понравится.

Она прерывисто вздохнула. Ночь, проведенная в кустах, определенно сказалась на ее рассудке.

– Надеюсь, розы не слишком пострадали. – Остается лишь уповать, что этот доктор не любитель распускать сплетни.

– Думаю, они выдержат. – Мистер Грей подал ей руку, прикосновение его пальцев заставило Лизу вздрогнуть.

Светлые глаза доктора встретили ее взгляд. В них читалась холодная вежливость. «Возможно, его притягательность не более чем плод моего воображения», – подумалось ей.

– Если вы спуститесь со мной, я мог бы осмотреть ваши царапины.

Лиза поднялась, опираясь на руку мистера Грея. Он был выше Нелло и шире в плечах. А его длинные ноги…

Лиза не сводила с них глаз, следуя за Майклом. Ее слегка пошатывало, и один раз даже пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Брюки доктора могли бы быть и поуже, но, разглядывая его фигуру, Лиза составила самое лестное мнение о его мускулатуре. Нелло превосходно выглядел одетым, а этот мужчина куда лучше смотрелся бы без одежды.

Лиза закусила губу, изумляясь собственным мыслям. Но… к черту сомнения! К черту Нелло, будь он проклят! Нужно развеяться, забыть о своем горе, а этот загадочный сосед, должно быть, человек занятный.

Глава 2

По счастью, мистер Грей оказался холостяком. Об этом красноречиво свидетельствовала его гостиная, маленькая и чистая, но обставленная по-спартански скудно и уныло. Вдобавок женщина ни за что не позволила бы постелить здесь этот кошмарный цветистый ковер, слишком яркий, чтобы быть старым. Чрезмерная толщина и кричащая пестрота его выдавали фабричную работу.

Однако скромность обстановки, должно быть, предполагала некоторые вольности, которых не допускала строго вышколенная прислуга Лизы: шторы были отдернуты, позволяя проникать солнечным лучам. Благодаря этому комната казалась уютной, светлой и милой, несмотря на уродливый ковер.

Избегая солнца, от которого ее нежная кожа могла покрыться веснушками, Лиза выбрала единственный уголок, остававшийся в тени, и опустилась в прелестное широкое кресло, обитое зеленым плисом, такое мягкое, что, казалось, в нем можно утонуть. По телу, словно вдруг лишившемуся костей, разлилась приятная истома, и если б не корсет, Лиза растворилась бы без остатка в этой сладкой неге.

Мистер Грей, стоя над ней с докторским саквояжем в руках, недовольно нахмурился.

– Вам не следует так туго шнуровать корсет, миссис Чаддерли. Этим вы вредите своему здоровью.

Господи! Какая очаровательная простота! Лиза едва удержалась от смеха. Доктор Грей восхитительно наивен. Ему явно незнакомы веяния лондонской моды. Вдобавок он понятия не имеет, с кем имеет дело. В Лондоне мужчины выстраивались в очередь, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Лизу в этом наряде. Можно себе представить, как бы они встретили заявление, будто ей следует раздаться в талии на пять дюймов.

Мистер Грей поставил саквояж на пол и, опустившись на колени перед креслом, принялся закатывать рукава рубашки. Лиза изумленно округлила глаза. Какая неотесанность! Этот доктор настоящий дикарь. Однако при виде его обнаженных рук у нее пересохло во рту.

Ее взгляд задержался на широких запястьях доктора, покрытых редкими волосками. Казалось, его руки состоят из одних лишь мускулов. Взяв рулон кисеи, доктор отмотал кусок; на руках его обозначились вены.

Восхитительный дикарь! Лизе захотелось провести кончиками пальцев по голубоватым венам на его руках. Наверняка эти руки не такие твердые, как кажутся.

Ладони Лизы невольно сжались в кулачки. Не в ее привычках обижать невинных деревенских лекарей. Бедняга, чего доброго, впадет в меланхолию.

– Похоже, сегодня чудесный день, – проговорила она.

– Верно.

Лиза тихонько вскрикнула, когда доктор, неожиданно сжав ее руки, распрямил их, чтобы осмотреть.

– Вам не больно? – спросил он, вскинув голову.

Мистер Грей говорил самым любезным тоном, но его горячая, сухая, чуть грубоватая ладонь крепко сжимала оголенную руку Лизы.

– Нет, – еле слышно произнесла она. Что, черт возьми, на нее нашло? Реакция была почти звериной.

Усилием воли она заставила себя перевести взгляд на что-то другое. На мерзкий ковер. Но этот маневр не увенчался успехом, поскольку ее внимание тотчас привлекли ноги доктора. Мистер Грей сидел на корточках, и тонкая ткань летних брюк соблазнительно обтягивала бедра.

Его бедра оказались еще более мускулистыми, чем руки.

Лиза слегка качнула головой. Похоже, этот сельский доктор, обычная деревенщина, в действительности – неограненный алмаз.

– Я не вижу ран, на которые следовало бы наложить швы.

Лиза деланно рассмеялась.

– Рада это слышать. Признаюсь, иглы я терпеть не могу. Моя вышивка привела бы вас в ужас.

– Вот как? Выходит, я похож на труса? Не знал. Придется над этим потрудиться.

– Нет, уверяю вас, – проговорила она. – Моя вышивка отвратительна. Я пытаюсь изобразить простой цветок, а выходит… какая-то бесформенная клякса.

На губах доктора мелькнула улыбка. Не ответив, он вновь склонил темную голову, возвращаясь к прерванному занятию.

Лиза нахмурилась, слегка разочарованная и озадаченная. Возможно, он не решался флиртовать с ней, сознавая свое ничтожное положение… Бедняжка! Его следовало разубедить.

Он снова бесцеремонно повернул ее руку, не спросив разрешения. Лежа в постели с женщиной, станет ли он так же властно распоряжаться ее телом? Повелительно, но без жестокости, не испытывая робости или нерешительности. Он овладел бы ею так же бесстрастно, неспешно. Будто следуя установленному плану.

«Что за нелепые фантазии», – одернула себя Лиза. И в самом деле, это на нее не похоже. Воображать себя в постели с незнакомцем? Какой вздор! Если не считать ее мужа, Нелло был единственным мужчиной…

Воспоминание отозвалось болью в сердце Лизы. «Нет. Не смей думать о нем. Он этого не заслуживает. Подонок, негодяй, свинья!»

Как можно было столь жестоко обмануться? Ведь Лиза не сомневалась, что встретила наконец свою любовь. Она верила в это.

Ей не следовало говорить Нелло о своем бедственном положении. Да и вообще не стоило с ним связываться. Друзья предупреждали, что у него на уме одна корысть. Он слыл повесой, охотником за приданым. Но даже повесам и охотникам за приданым случается влюбиться. Так она твердила себе.

Ей не забыть лица Нелло, когда тот услышал о ее денежных затруднениях… Брезгливое отвращение, презрение. Лиза никогда еще не видела, чтобы выражение лица менялось так резко.

А вдруг Нелло начнет разносить о ней сплетни? Что ей тогда делать? Никого так не презирают в обществе, как вдов, лишенных средств.

– Вы не просто упали в кусты, миссис Чаддерли. Похоже, рухнув на розы, вы катались по земле.

Доктор поднял голову, и благодаря прихотливой игре света серые глаза его сделались темно-голубыми. Лиза завороженно замерла, глядя на него.

Мистер Грей не был красавцем, но лицо его заслуживало изучения. Резко очерченные скулы, изумительные глаза и твердый подбородок с ямочкой.

Лизу охватило странное чувство, похожее на опьянение, такое же сильное, туманящее разум. Она с радостью уступила ему. Это лучше, чем проливать слезы.

– Как неуклюже с моей стороны. Вы уверены, что ваши кусты не погибли? – Она могла бы заменить их чем-нибудь столь же красивым из своей оранжереи. И доставить цветы лично, разумеется.

– О, розы ничуть не пострадали, – ответил доктор. – Вашим рукам досталось куда больше.

– Возможно, – согласилась Лиза, стараясь придать голосу беспечность. – Совершая полуночные эскапады, леди следует надевать перчатки. Какое бесстыдство! Воображаю, что вы обо мне подумали.

Доктор вскинул бровь, но выражение его лица Лиза не смогла разгадать. А может быть, не захотела, поскольку ей тотчас пришло в голову, что он нашел ее в кустах не только бесчувственной, но и пьяной. В сравнении с этим потеря перчаток – сущая ерунда.

От унижения Лизу вновь бросило в жар.

«Доктора нельзя винить за то, что он осуждает твое поведение».

Ей почудилось, будто она слышит голос матери. Лиза отвернулась к окну. Яркий солнечный свет ослепил ее, но она не отводила глаз, силясь проглотить подступивший к горлу ком. «Довольно. Не думай об этом больше».

Маме наверняка Нелло пришелся бы не по вкусу. Но Алан Чаддерли ей нравился, так что ее суждения тоже не всегда заслуживали доверия.

«Как безнадежно я все запутала. Маме бы такое и в страшном сне не приснилось. «Моя золотая девочка, тебя ждет великий успех», – говорила она. Нежная, добрая мама, как же ты заблуждалась. Никто больше не будет смотреть на меня с такой верой».

Эта горькая мысль причинила ей нестерпимую боль. Лиза шумно вздохнула, что привлекло внимание доктора.

– Да, – сказал он, – эта царапина самая глубокая. – Его низкий, бархатистый голос завораживал. Такие сладкие, звучные голоса бывают у прирожденных певцов.

И в самом деле, произношение мистера Грея было слишком хорошо для сельского доктора. Однако угадать по речи его происхождение Лиза не смогла.

– Откуда вы родом, мистер Грей? – «Надо его немного поощрить, пусть он почувствует себя увереннее и забудет об этих царапинах. Неужели он видит во мне только лишь пациентку? Хорошо бы дать ему понять, что я не прочь немного пофлиртовать… Мне необходимо отвлечься».

Доктор смочил оторванный лоскут кисеи в жидкости, принесенной экономкой. От снадобья исходил едкий, почти уксусный запах.

– С севера, – проговорил мистер Грей, и прежде чем Лиза успела задать следующий вопрос, добавил: – Возможно, будет щипать. – Он приложил тряпицу с отваром к длинной царапине возле ее локтя, и Лиза в угоду ему шумно втянула воздух. Разумеется, ей не было больно. Только дуреха переживала бы из-за пустяковой царапины. Но стоило ли удивляться, что доктор считает ее дурочкой?

«Твое недавнее поведение заслуживает самого резкого осуждения».

Лиза закусила губу, чтобы сдержать слезы. Похоже, даже после смерти мама не могла удержаться от язвительных замечаний. Неужели этот ворчливый голос никогда не оставит ее в покое? Казалось, с каждым днем мамины нравоучения звучат все громче.

А что, если набраться смелости и попросить у него капельку виски? Это помогло бы унять головную боль. Виски ведь считается лекарством, разве нет?

– Головная боль пройдет, – заявил мистер Грей, ошеломив Лизу, которая, впрочем, тотчас поймала себя на том, что с болезненной гримасой трет висок. – Пейте побольше жидкости. Лучше всего помогают бульон и чай.

Ох уж эти милые, славные деревенские простофили! Этот мужлан раздает указания с таким важным видом, будто воображает, что она впервые напилась до чертиков. Лишь доброе выражение его глаз удержало Лизу от того, чтобы не рассмеяться ему в лицо. И вправду, стоило ей заглянуть ему в глаза, и на душе у нее стало немного легче.

– Вы благородный человек, – произнесла она. – Истинный джентльмен. – Быть может, настоящие рыцари остались лишь среди людей среднего сословия. Вот почему Лиза так редко встречала их в своем кругу.

Похвала заставила мистера Грея недовольно нахмуриться.

– Я врач, миссис Чаддерли. Я лишь исполнял свой долг.

– Возможно, вам видится это так. – Однако некоторые мужчины, обнаружив ночью в своем саду женщину без сознания…

Она накрыла ладонью пальцы доктора, обхватившие ее локоть. Рука его невольно дрогнула – единственный знак, выдавший его удивление. Костяшки его пальцев казались немного загрубевшими. Неудивительно. Ведь этот человек жил трудами своих рук.

Эта мысль необычайно взволновала Лизу. Какая экзотика! Умелые, ловкие руки. Этот мужчина даже толком не знает, как обращаться с поводьями или с охотничьим ружьем. Жаль, что истинные джентльмены столь редко могут похвастать солидным банковским счетом.

– Спасибо, – произнесла она.

Их глаза встретились, и снова воздух между ними будто сгустился, пронизанный электричеством.

– Не стоит благодарности, – прошептал доктор.

Лиза с жадностью вдохнула аромат его тела, коснувшийся ее ноздрей. Запах мужчины… Крепкого, мускулистого труженика, незнакомого с лондонской модой и не подозревающего о том, что перед ним, возможно, одна из самых прославленных красавиц Англии. Это было нелепо, совершенно абсурдно, но ее вдруг захлестнула волна неизъяснимой нежности. Мистер Грей просто прелесть. Жаль, что она не может взять его на содержание. Забрать с собой в Хэвилленд-Холл, чтобы тот ухаживал за ее царапинами и очаровательно хмурился всякий раз, когда она проснется с головной болью.

Дверь отворилась. Доктор резко отстранился и вскочил на ноги. Если бы они занимались чем-то предосудительным или будь движение мистера Грея не столь грациозным, Лиза сказала бы, что он отпрыгнул назад.

– Превосходно, – обратился он к вошедшей экономке. – Благодарю вас, миссис Браун. – Доктор махнул рукой в сторону чайного столика.

Похоже, он смутился и потому вообразил, будто его прислуге нужно указать, куда поставить поднос с чаем. Чем еще объяснить этот странный жест? Лиза наблюдала за доктором, все больше забавляясь, а тот не сводил глаз с экономки, расставлявшей блюдца на столе. Его, несомненно, влекло к Лизе, и это загадочное притяжение приводило его в замешательство.

– Что ж, – пробормотал он, избегая встречаться глазами с обеими женщинами. – Я оставляю вас, чтобы вы могли спокойно выпить чаю, миссис Чаддерли…

Экономка недоуменно уставилась на него.

Лиза поднялась с кресла.

– О нет, – мягко возразила она, видя, что доктор повернулся к двери. – Пожалуйста, останьтесь. Мне так хочется больше узнать о моем спасителе.

На мгновение ей показалось, что мистер Грей уйдет, оставив без внимания ее слова. Но тут заговорила экономка.

– Сэр? – позвала она изумленным, недоверчивым тоном.

Доктор остановился, расправил плечи. Когда он повернулся, на лице его сияла улыбка, словно Лизин интерес необычайно ему польстил.

– Конечно, – живо отозвался он. Вернувшись к столу, мистер Грей уселся напротив гостьи, продолжая улыбаться фальшивой, натянутой улыбкой.

Он взял свой чай – без сливок, с двумя ложками сахара. Взглянув на Лизу поверх края чашки, он тотчас отвел глаза, словно обжегся.

Щеки Лизы вспыхнули. Ей вдруг пришла в голову безумная мысль. Что, если сказать ему: «Да, я тоже это чувствую. Удивительно, правда?»

Это было бы непростительной ошибкой, ложным шагом, мысленно одернула себя Лиза. Она водила дружбу с герцогами и принцами, ей не пристало якшаться с сельским доктором, пусть у него и красивые руки.