Фомич - Ночной Воин

      - Уррра... - неуверенно, не понимая до конца в чём дело и что происходит, прокричали нестройным хором удивлённые слуги.
      Колдун сполз по перилам с крыльца и полез целоваться к Балагуле.
      - Красиво говоришь! - обнимал его тот за коленки. - А я тебе ещё должен пробить... Сколько там? Пятьдесят четыре...
      - Нет! - радостно возразил Колдун. - Семьдесят четыре!
      - Ага! Семьдесят четыре шелобана...
      - Нет! - сердито возразил Колдун. - Семьдесят четыре миллиона, девятьсот девяносто девять шелобаноффф...
      - Как скажешь, - согласился гость, покорно разводя руками.
      - Вот прохиндей этот сын человека и лешачихи! - проворчал около меня Домовой. - Он Колдуна в карты начисто раздел!
      Когда мы до конца во всём разобрались, то оказалось, что Балагула выиграл в карты у Колдуна все его сокровища, всех слуг и его самого в услужение на три года.
      Борода приготовил нам снадобье, отвар подействовал мгновенно. Силы наши удесятерились в прямом и переносном смысле.
      Когда после кратких сборов мы вышли из Чёрного Замка для того, чтобы продолжать поход, ряды наши заметно пополнились. С нами были Колдун, Тени, Туман, Чёрные Воины, которые служили Колдуну.
      Оставшийся путь через Немую Трясину нас буквально на руках перенесли Чёрные Воины, шедшие вслед за Тенями, показывавшими дорогу.
      Ведун и Ведунья куда-то незаметно исчезли, мы их даже поблагодарить не успели, а Колдун и Балагула развлекали нас песнопением.
      Борода, пожевав какой-то травки, и выпив снадобье, моментально протрезвел, а Колдун и Балагула наотрез отказались пить это снадобье, резонно заявив, что не для того вино пили, чтобы ходить трезвыми.
      Мы вышли из немой Трясины и тут же упёрлись в густые, переплётенные Терновые Заросли, со страшными шипами, кинжалами торчащими во все стороны.
      Эти страшные заросли сплошным ковром покрывали склон горки, с которой нам предстояло спускаться. А там, внизу, довольно далеко, простиралось поле.
      - Вот это и есть - Терновые Заросли, сквозь них пройти можно, только если с одним скелетом выйти, всё остальное шипы кустарника вместе с кожей и мясом сдерут, а внизу - Гиблое место, - шепнул Леший.
      - А что это там, в поле, белеет?
      - Это косточки белеют. Воинские косточки. Сколько здесь достойных и отважных Воинов полегло - не счесть. Думаете, вы первые здесь? - вступил в беседу Чёрный Колдун. - Ну что, страшновато?
      - Ладно пугать-то! - рассердился Балагула. - Пройдём! Мы с друзьями не только в карты играть можем! Ты мне друг, или как?!
      - Друг! - твёрдо заявил Колдун, и полез к Балагуле целоваться.
      - Ты с поцелуями погоди, - остановил его тот. - Ты помоги нам пройти этот чёртов кустарник...
      Кустарник был воистину страшен: иглы и шипы торчали из гигантских, переплетённых друг с другом, кустов, размером в локоть. Рубить в этих зарослях проход мечами заняло бы целый день, времени же у нас оставалось всего ничего.
      - А что я могу? - обиделся Колдун. - Перед такими преградами никакое колдовство не властно. Ну-ка, дай я посмотрю, что там и как...
      Он навалился на спину нетвёрдо стоявшему на ногах приятелю, тот поскользнулся и поехал вниз, Колдун, попытавшийся удержать его, покатился следом...
      Так они и проломили дорогу через этот жуткий кустарник: своими телами.
      Летели вниз они в обнимку, но с такими воплями, что невозможно передать, да и язык не поворачивается.
      Мы осторожно спустились по проложенной таким необычным способом тропинке, и застали наших первопроходчиков внизу, выковыривавшими друг у друга иглы, шипы, занозы и прочее...
      Тут Леший и Кикимора с нами распрощались. Они дальше идти не могли. Дальше Лесные не ходят, объяснили они, вздохнув. Мы договорились встретиться на обратном пути. При этом подумав: если он будет...
      Леший и Кикимора, пожелав нам удачи, ушли вверх по склону, ожидать нас в лесу, а мы пошли дальше.
      Балагула, который шёл босиком, потому что его ногти на ногах, не позволяли ему носить никакую обувь, посадил занозу.
      Он уселся на дорогу и принялся выковыривать её неуклюжими пальцами.
      - Давай я помогу, - подошёл к нему я. - Ты такими пальцами не вытащишь. И как только ты у Чёрного Колдуна в карты выиграл?
      - Это особый случай! - важно выставил свой ковш Балагула.
      Но долго он не выдержал и пока я вытаскивал ему занозу, оказавшуюся размером с хорошее полено, он, разгорячённый винными парами, рассказал мне о том, почему именно ему удалось выиграть у Чёрного Колдуна, который до этого тысячу лет никому не проигрывал...
      Глава двадцать пятая
      Проклятие Колдуна
      Эту историю рассказал Балагуле сам Чёрный Колдун после того, как проиграл всё, что мог проиграть, сыну человека и лешачихи.
      Жил-был могучий Белый Колдун.
      Самый могучий из всех Колунов.
      Он колдовству десять тысяч лет обучался, прежде чем что-то всерьёз колдовать начал.
      И как только стал он Белым Колдуном, сразу злое Колдовство слабее стало. Опасались Чёрные Колдуны Белого Колдуна, потому что колдовская сила у него была невероятная.
      Вот почему намного меньше зла стали творить злые Колдуны. Зорко следил за этим Белый Колдун.
      Долго так было. Тогда на земле хорошие времена настали. Зла было мало, оно всё на виду было. И постепенно злых Колдунов становилось всё меньше и меньше. Всё реже люди к ним обращались, всё меньше от них зависели.
      Собрались тогда злые Колдуны на Тайный Совет. И так и этак они прикидывали, получалось у них одно и то же: если не извести Белого Колдуна, всем злым Колдунам скоро конец настанет. Никто из них спорить с этим не стал, но вот как извести Белого Колдуна? Даже если объединиться всем злым Колдунам, их умения и Колдовства не хватит, чтобы с ним справиться.
      - Эх! - хлопнул по столу один из злых Колдунов. - Делать нечего! Отдам я за Белого Колдуна свою дочку!
      Все злые Колдуны возмутились, кричать стали на своего товарища, они сами все на его дочери жениться хотели, такая она была невероятная красавица.
      - Знаю я, что каждый из вас на моей дочери жениться хотел бы, отмахнулся злой Колдун. - Да только что толку за кого-то из вас её отдавать, если скоро всех нас Белый Колдун изведёт? Одна надежда на то, что если вы все на моей дочери жениться желаете, то и Белый Колдун того же захочет...
      Говорят ему злые Колдуны:
      - Не допустим мы этого! Ты свою дочку за одного из нас отдать должен. Иначе только тебе одному от такого её замужества корысть будет, тебя, как отца жены своей Белый Колдун пожалеет, а нас всех изведёт.
      - Эх вы, а ещё Колдуны! - смеётся отец красавицы. - Я не просто так за Белого Колдуна дочь отдать хочу. Вы про неё не всё знаете. Вас красота лица её ослепила, а с лица, как известно, не воду пить. Она у меня хоть и красавица, каких свет не видывал, но и стерва, и злодейка необычайная.
      - И что же она сделает? - усомнились злые Колдуны. - Как она Белого Колдуна изведёт? Как она с ним справится?
      - Зачем ей изводить его? - смеётся отец красавицы. - Мы с дочкой так сделаем, что он сам себя изведёт.
      - Как же это? - спросили его злые Колдуны.
      - Потом сами узнаете, - загадочно ответил злой Колдун и заспешил к дочке, сообщить ей о своём окончательном решении.
      Всю ночь проговорил он со своей дочкой.
      А на следующий день Белый Колдун встретил возле своего дома девушку красоты необычайной. И сразу же понял, что ему давным-давно пора уже завести семью, да и деток красивых пора себе на смену воспитывать, искусство своё передавать...
      Попросил он девушку стать его женой.
      Если бы знал Белый Колдун, как хихикал и потирал руки за углом отец девушки, злой Колдун, ни за что бы не женился на ней!
      Они поженились, и дочь злого Колдуна не бросилась тут же добавлять яды в еду своего мужа, она не стала колдовать над его вещами, не стала изводить его бесконечными придирками и заставлять сохнуть от чёрной ревности.
      Ничуть ни бывало! Она окружила его трогательной заботой и нежным вниманием. Она порхала над ним, как прекрасная бабочка над цветком.
      Все горожане завидовали Белому Колдуну и радовались за него.
      Злые Колдуны исходили чёрной завистью, они не могли видеть чужое счастье вообще. И собрались они и стали упрекать отца жены Белого Колдуна в том, что он их обманул. Они говорили, что он нарочно подговорил их уступить, чтобы они не помешали ему выдать свою дочку замуж за Белого Колдуна, а сам он хотел подлизаться.
      Но сказал им злой Колдун:
      - Потерпите ещё немного, скоро вы всё поймёте.
      А что ещё оставалось делать злым Колдунам? Только ждать.
      И они дождались.
      Вскоре дочь злого Колдуна родила Белому Колдуну двойню. Двух мальчиков.
      Как рыдали в этот день злые Колдуны!
      Но зато как радовался Белый Колдун!
      Но ещё больше радовался отец его жены, злой Колдун.
      Он-то с самого начала знал, что делает.
      Белый Колдун души в детях не чаял. Все дни и даже ночами часто сидел у колыбели, в которой лежали двое его сыновей.
      Они были двойняшки, но Старший появился на полчаса раньше Младшего. И почему-то отец больше любил именно Старшего.
      Дети росли, и стал Белый Колдун учить их всему, что знал сам. Но не зря потирал радостно руки злой Колдун. Он-то знал, какие дети будут от его дочери.
      Братья не хотели ничему учиться всерьёз. Тем более их не интересовали рассказы отца о добре и зле. Они были ни добрые, ни злые, они оба были никакие. Их интересовали только развлечения, вкусная еда и нескучные игры.
      Младший сын вообще ничему не хотел учиться. Он слушал вполуха, делал что-то спустя рукава.
      Вот поэтому получалось у него всё плохо. И он постоянно всем завидовал. Ососбенно Старшему, у которого всё получалось вроде как само собой, без труда. И быть бы Старшему достойным преемником отца, да только губило его равнодушие.
      Давалось ему всё легко, а что не давалось, то он просто не делал. Не получалось, ну и не надо. Из Колдовства он быстро обучился магии Игр, а всё остальное нахватал по верхушкам, немножко того, немножко этого.
      Белый Колдун был очень огорчён и расстроен нерадивостью своих сыновей, но всё же вскоре смирился с этим. Не всем же быть Колдунами? Хотя в душе и переживал, что некому передать своё владение Белой Магией.
      И впал Белый Колдун в задумчивость. Заперся в высокой Башне и сидел там безвылазно. Думы думал.
      А сыновья его тем временем оказались предоставлены сами себе.
      И тогда за их воспитание взялась мать и дед - злой Колдун.
      Они не стали обучать братьев Чёрному Колдовству. Они учили их праздности и безделью. Старшего же злой Колдун пристрастил к азартным играм.
      Легко было Старшему зарабатывать богатство игрой, когда он освоил Магию Игр. Обыгрывал он всех подряд и во всё подряд: в кости, в шахматы, в нарды, в крестики и нолики, но особенно он любил играть в карты.
      Вскоре Старший купался в роскоши, жил в золотом дворце, вокруг него порхали самые красивые женщины, его боготворили нищие, потому что он щедро разбрасывал милостыню, выезжая в город.
      Старшему легко было быть щедрым. Что может быть легче, чем тратить деньги, которые ты не заработал?
      Младший же завидовал ему чёрной завистью.
      И пришёл он к матери, которая всячески ему потакала, и пожаловался, что его брату достаётся всё, а ему - ничего.
      - А ты пойди, попроси брата поделиться с тобой, - посоветовала ему хитрая мать.
      Пошёл Младший к Старшему и стал просить его поделиться с ним нажитым богатством.
      - Играй, и выигрывай, - ответил ему Старший, не любивший своего младшего завистливого и жадного брата.
      - Но ты же выигрываешь нечестно! - возмутился Младший.
      - Учись и выигрывай, - отмахнулся Старший, вскочил на белого арабского скакуна, о котором мечтал Младший, и ускакал на прогулку.
      Вернулся Младший к матери. Поведал он ей, как обошёлся с ним Старший. Мать посочувствовала своему сыну и посоветовала ему сходить к деду.
      Пришёл Младший к деду, злому Колдуну. Тот выслушал его и сказал так:
      - Нужно проучить Старшего. Ты сходи к отцу, расскажи ему, что делает Старший, как он использует навыки колдовские. Отец услышит это, и накажет его, заберёт всё нечестно выигранное и отдаст тебе.
      Так и сделал Младший.
      Белый Колдун, который ненавидел несправедливость, вышел из Башни, и пошёл сам во дворец к Старшему. И когда увидел, в какой он живёт невиданной роскоши, страшно разгневался и проклял Старшего страшным проклятием.
      Сделал он его Чёрным Колдуном и отправил служить злу, чтобы тот сам на себе понял, что это такое. И перенёс Замок его на Немую Трясину. И населил его Тенями.
      Стал жить Старший в Чёрном Замке, стал он Чёрным Колдуном. Отец его потерял всякий интерес ко всему, со злом бороться почти перестал, так что злым Колдунам настало раздолье. Вот почему теперь так много зла.
      Младший так ничему и не научился, к тому же не получил он и богатств Старшего, на которые так рассчитывал. Только и досталось ему, что скакун белый.
      И тогда от обиды пошёл он к отцу, и всё ему рассказал. О том, как его научили нажаловаться на Старшего мать и дед, злой Колдун.
      Только тогда узнал Белый Колдун, кто его жена. Выгнал он её из дома.
      А Младший, так ничему не научившийся, стал Серым Колдуном, потому что всё умел делать только кое-как.
      И куда-то пропал Серый Колдун. А Старший, ставший Чёрным Колдуном, должен был нести на себе заклятие до тех пор, пока его кто-то в карты не обыграет. А для того, чтобы этого не случилось, Белый Колдун наложил такое заклятие, по которому выиграть у Старшего мог только тот, кто был не человек и не существо.
      Потому и не мог никто выиграть тысячу лет, пока не появился в Чёрном Замке красавец Балагула, сын человека и лешачихи, не человек и не существо.
      Всё это Чёрный Колдун рассказал Балагуле, а тот поведал мне, по дороге через Гиблое место.
      Осторожно обходя белевшие повсюду кости, мы прошли почти половину пути, когда на нас упала тень.
      Сначала я подумал, что это опять Чёрный Колдун накрыл нас плащом волшебным, но услышал рядом крик:
      - Летит! Летит!
      Глава двадцать шестая
      Победитель страха
      Я поднял голову и увидел, что прямо с неба падает на нас, изрыгая из пастей огонь, ящер.
      Огромные крылья с перепонками, похожие на крылья летучей мыши, поддерживали в воздухе многотонную тушу, покрытую блестящей чешуёй, с длинным хвостом, усеянным шипами, о трёх извергающих огонь головах на длинных змеиных шеях.
      - Чудище! Чудище! - закричали Домовой и Балагула.
      А трёхглавое Чудище развернулось и сделало ещё один заход.
      Вот уже несколько Чёрных Воинов упали на землю, обожжённые огнем, исчезли, испарившись без следа три Тени, попавшие в пламя. Покатился по земле Фомич, пытаясь погасить на себе вспыхнувшую одежду.
      Лежал на земле Кондрат, а сверху Балагула лупил по нему какой-то тряпкой, сбивая пламя.
      Хорошо обученные Чёрные Воины рассыпались по полю и пытались поразить Чудовище на подлете мечами.
      Чёрный Колдун развернул свой плащ и звал укрыться под ним.
      Но никто не шёл в укрытие, все остервенело пытались сражаться с Чудищем, не желая уступать. Тени бестолково метались по полю, но отважно бросали в гигантского трёхголового змея палки и метали камни, что, впрочем, не причиняло летающей крепости заметного ущерба и беспокойства.
      Чёрные Воины действовали более осмысленно. Они построились в каре и попытались забросать Чудище дротиками, большинство из которых отлетели от него как соломинки, но всё же два-три дротика достигли цели, воткнувшись в незащищенное брюхо.
      Чудище, обозлённое таким дерзким поведением, выплеснуло на слуг Колдуна целый фонтан огня. Чёрные Воины дрогнули, и каре рассыпалось.
      Тени даже не убегали, а если и убегали, то толпой, и когда Чудовище настигало, они несли сразу большие потери.
      Оглобля и Фомич, вставший на ноги, выбирали момент для разящего удара, но враг был многоопытен в ратных делах, не зря поле было усеяно костями Воинов. Крылатое Чудище на удар меча не подлетало, взмывая вверх над нашими головами, предварительно выплюнув в нас фонтаны огня из трёх глоток разом.
      При этом Чудище прекрасно разбиралось, кто и чем вооружен и, меняя тактику, атаковало по-разному.
      Пока я, заворожённый этой страшной красотой боя, наблюдал за происходящим, Чудище развернулось, и я с опозданием заметил, что на этот раз летит оно прямо на меня.
      Я отчетливо слышал рёв огня и свист крыльев.
      - Беги! Беги! - кричали мне.
      Но я встал, расставив поудобней ноги, упёршись покрепче в землю. Когда Чудище, немного поторопившись, выплеснуло огонь к моим ногам, я вскинул обрез и выстрелил из двух стволов.
      Тут же меня отбросила на землю горячая волна, волосы затрещали, лицо опалил невыносимый жар...
      Когда я с трудом привстал с земли, вытирая обожженное лицо, то увидел, что Чудовище ещё раз разворачивается в мою сторону. Потом услышал почему-то радостные крики, и приглядевшись увидел, что одной головы у Чудища как не бывало.
      Но радоваться было рановато, особенно мне. Чудище летело в мою сторону. Я пошарил по земле и подобрал обрез. Быстро загнал в стволы два патрона картечи, взвёл курки и ещё раз выстрелил в налетающую на меня махину...
      Очнулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Я с трудом приподнял голову и увидел склонившегося над собой Балагулу.
      - Ничего, - успокаивал он меня, вытирая подолом грязной рубахи моё лицо. - Сейчас подойдёт Борода, и мы тебе смажем ожоги...
      Я оглянулся. Чудовище сидело на земле. Я оттолкнул Балагулу и рванулся к обрезу, который лежал рядом, но когда я сунулся по карманам, то патронов не обнаружил. А патронташ я где-то обронил.
      Я беспомощно оглядывался, не зная, что предпринять. А к Чудовищу, обступая его со всех сторон, надвигались, сомкнув ряды, Чёрные Воины и воинственно настроенные Тени. Но тут над полем раздался богатырский посвист. Все остановились и оглянулись.
      К Чудищу через все поле шёл Оглобля. Без шлема, отбросив в сторону щит, сжимая в каждой руке по мечу.
      - Эй! Ты меня помнишь?! - выкрикнул он Чудищу.
      - Помнюууу... - прогудело Чудовище, вывалив из оставшейся целой пасти клубы чёрного пара.
      - Ты меня тогда испугало, но сегодня - не твой день!
      - Иди сссюда... Ближжже... - прошипело Чудовище.
      Тут я заметил, что одно крыло у него повисло, и взлететь оно не может. Я злобно порадовался, что мой выстрел попал по назначению.
      С другой стороны на помощь спешил Фомич, размахивая мечом, но Оглобля остановил его:
      - Не мешай, друг! Это - мой личный враг! Это - мой страх, и победить свой страх я должен сам.
      Фомич остановился, но совсем рядом, зорко наблюдая за каждым движением Чудища и сжимая в руке меч, готовый в случае необходимости прийти на помощь.
      Теперь они разместились так: перед носом, а вернее, перед двумя оставшимися носами Чудища стоял Оглобля. Справа, чуть в стороне, но готовый в любой момент вступить в бой, - Фомич. С другой стороны, примерно на таком же расстоянии, как и Фомич, - Колдун, накинув край плаща на плечо, внимательно наблюдая хищным и цепким взглядом за происходящим.
      Все остальные были чуть подальше, но так же готовы при необходимости немедленно вступить в бой.
      Чёрные Воины, воспользовавшись паузой, перестроились. Тени с дротиками в руках были теперь в середине каре, окружённые Чёрными Воинами.
      Тишина повисла над полем. Гиблое Место дышало гибелью и гарью.
      Оглобля быстрыми шагами приблизился к Чудищу, и завертел с бешеной скоростью мечами над головой.
      Чудище закрутило головами, пытаясь понять, откуда последует удар, а Оглобля между тем нырнул ему под брюхо и атаковал его лапы. Он сильно посёк одну, обрубив на ней когти, а вторую глубоко рассёк, разрубив сухожилия.
      Чудище взревело, и попыталось опалить огнём Оглоблю, наклонив одну из голов. Но, опалив Оглоблю, оно опалило и себя.
      Оглушённый и обожженный, Воин вынырнул из-под Чудища, и вовремя, потому что оно покатилось по земле, воя от ран и ожогов.
      Оглобля стоял, ожидая атаки Чудища.
      Но тут выскочил вперёд не протрезвевший до конца Балагула, и набросился на Чудище с палкой, молотя его по хвосту:
      - Вот тебе, курица несчастная! Не смей моих друзей обижать! - орал он. - Я тебе покажу, откуда хвост растёт!
      Хвост Чудища незаметно отодвинулся в сторону, изгибаясь всеми шипами, готовясь к смертельному удару.
      Оглобля, опытный воин, закричал Балагуле, предупреждая об опасности:
      - Отойди! Отойди!
      Но винные пары и отсутствие сопротивления со стороны Чудища лишили Балагулу благоразумия. Он всё так же остервенело молотил по хвосту палкой, и совершенно не видел надвигающейся на него смертельной опасности.
      Хвост Чудища взметнулся, наперерез бросился Оглобля, успев вытолкнуть из-под удара Балагулу.
      Раздался грозный рык, повалил чёрный дым, взметнулось облако пыли, а когда оно рассеялось, мы ахнули: Оглобля лежал неподвижно, отброшенный в сторону мощным ударом. Балагула сидел на траве, ошалело мотая головой.
      Чудище тихо рычало, иногда даже повизгивало. Кусок хвоста у него был начисто обрублен. Очнувшись, оно стало подниматься на раненые лапы.
      Фомич тут же бросился на него, а с другой стороны Чёрный Колдун ловко набросил свой плащ сразу на обе головы Чудища.
      - Руби его! - закричал Колдун Фомичу.
      Но тот стоял, и знаком остановил двинувшихся ему на помощь Чёрных Воинов.
      - Ну, мышь летучая! - рявкнул он. - Стряхивай плащ с глаз. Я хочу, чтобы ты кое-что увидел перед смертью. Ну?!
      Чудище сбросило плащ и в ярости оглянулось на Фомича.
      Тот выставил вперёд щит. Тот самый щит с серебряной подковкой на красном фоне. На нее-то и показывал Фомич Чудищу.
      - Узнаёшь подковку? То-то! Мы - Русичи! Мы наследники самого Георгия Победоносца! Нас можно убить, но победить нас никто никогда не сумеет!
      И Фомич бросился на Чудище. Ему удалось подойти к нему совсем близко, оно не решалось извергать пламя, боясь ещё раз опалить само себя, а пыталось достать Фомича зубами, ударить лапой или крылом.
      Всё это ему плохо удавалось, мешали многочисленные ранения, полученные в жестокой битве. Но всё же оно собралось с силами. Чудище сделало рывок, щёлкнуло пастью, и тут же его голова полетела на землю.
      Чудище зарычало, взвыло, забило обрубком хвоста, а Фомич в это мгновение запрыгнул ему на спину и отсёк последнюю голову.
      Из обрубка шеи повалил густой чёрный дым. Чудище сморщилось, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
      Фомич, не обращая внимания на радостные крики и на звон приветствующих его мечей о щиты, побежал к Оглобле.
      - Ты слышишь?! Слышишь?! Это твою победу приветствуют храбрые воины. Ты победил, Оглобля! Ты победил самого страшного врага - свой страх!
      Оглобля медленно открыл глаза и сказал, с трудом произнося каждое слово:
      - Это не я... Это вы победили Чудище...
      - Мы все победили Чудище, вместе с тобой, а свой страх ты победил сам, в честном поединке.
      Оглобля слабо улыбнулся и посмотрел кругом:
      - Всё. Ухожу я от тебя, Фомич. Не смогу я тебе дальше помочь. Ты уж извиняй, если что не так. Придётся Кощея тебе одному воевать, без меня. Впрочем, вон сколько у тебя помощников... Если встретишь в Царстве Мертвых... Да нет, не встретишь... Я сам её найду. Куда бы я ни попал... Куда бы я ни попал...
      Он замолчал. Оглобля ушёл в самый дальний свой последний поход. А может, продолжил тот поход, который начинается у каждого из нас с рождения: умирать и снова возрождаться, и снова умирать...
      Царство Мёртвых - это нечто неведомое...
      Ушёл Оглобля. И насыпали посреди Гиблого Места Курган, под которым схоронили отважного Воина, так и не сумевшего вернуть в мир живых свою любимую, и погибшего, помогая вернуть чужую, которую так никогда и не увидел.
      - Ну что, пошли? - спросил Чёрный Колдун, когда мы все молча постояли у Кургана, прощаясь с другом. - Вот она, Мёртвая Гора, ждет нас.
      Мы все посмотрели туда, куда он показал. Там сверкала полированными гранями абсолютно гладкая Гора. Чёрная, высоченная, крутая, на вершине которой росло такое огромное дерево, что даже снизу его было видно.
      - Ну, вот мы и дошли. Ещё немного, и наш путь завершится. Вот там, на верхушке этого Самшита - сундук, - сказал Фомич. - Дело за малым. Залезть на скалу и взять то, что нужно...
      Он помолчал, разглядывая Гору, и добавил:
      - Если нас допустят...
      Мы пригляделись и увидели, что у самого подножья Горы выстроились стройные шеренги Воинов. Их было очень много. Чёрными рядами сомкнулись они вокруг Горы, образуя живой щит. Колыхался над ними целый лес копий, сверкали мечи. Сплошная стена стали и железа преграждала нам путь.
      - Всё лишнее оставляем здесь, - распорядился Фомич. - Даже еды с собой не брать, лишнюю одежду оставить. Победим, - найдём чем отпраздновать, а нет, так нас самих вороны склюют.
      Быстро собравшись, выбросив без сожаления всё лишнее, мы присели немного отдохнуть перед боем.
      Откуда-то сверху, над нашими головами раздалось печальное:
      - Ку-ку! Ку-ку!
      - Никак наша Кукушка? - вскинулся я.
      - Откуда? - лениво отозвался Балагула, сидевший на земле, вытянув ноги и с блаженством шевелил чудовищными когтями. - Да и голос у нее живой, а у нашей противный, механический...
      - Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить осталось? - спросил я.
      - Ку-ку-ку-ку-ку...
      Щедрая кукушка отвалила мне столько сотен лет, да так быстро, что я даже со счёта сбился.
      - Спасибо, птица! Столько люди на свете не живут, сколько ты мне наобещала! - рассмеялся я.
      - А мне сколько лет жить? - высунулся Балагула.
      Кукушка молчала.
      - Кукушка, кукушка, сколько я лет жить буду?
      Опять тишина.
      Балагула занервничал:
      - Сколько я лет жить буду, птица страшная?! - заорал он, вскакивая на ноги и прыгая около дерева.
      - Ты прямо сейчас помрёшь, я тебя сама заклюю! За голос механический! - ответила наша Кукушка, а это была именно она.
      - Ты что это без спроса сюда прилетела? - строго спросил её Фомич.
      - А кто такие вещи спрашивает? - обиделась Кукушка.
      Они о чем-то спорили, галдели. А я прикрыл глаза и вспомнил, как вошёл впервые в Сторожку...
      Всего два-три дня назад у меня была другая жизнь, совершенно не похожая на эту: фантастическую, наполненную опасностями и приключениями.
      - Вставай! Битву проспишь! - крикнули у меня над ухом.
      Глава двадцать седьмая
      "Есть упоение в бою..."
      Я вскочил и увидел движущуюся на нас лавину вражеской армии. Но испугаться времени не было. Фомич и Чёрный Колдун расставляли наших бойцов в каре.
      По краям поставили Чёрных Воинов, которым повязали на рукава белые шарфы, чтобы в бою своих не посечь.
      Кондрату и Балагуле на этот раз поручили выносить из боя раненых, помогать Бороде. Они попытались спорить, но Фомич только рукой махнул.
      Наше маленькое войско, построенное треугольником, повёрнутым острым углом к врагу, стояло на месте, ожидая.
      Воины Кощеевы надвигались всё ближе, ближе... Качались выставленные вперёд копья, казалось, слышен уже мерный шаг чёрных шеренг...
      Вдруг, не дойдя до нас, эта лавина, которую, казалось, ничем не остановить, сама застыла как вкопанная.
      Первая шеренга расступилась. В образовавшееся в рядах пространство выехал верхом на белом коне всадник. Он был весь в сером, с длинным копьём в руках.
      Всадник выехал на середину между шеренгами своих воинов и наших, поднял вверх руку и прокричал:
      - Вызываю на поединок! Выходи, кто смелый!
      И поднял коня на дыбы, удерживая его так уздой.
      - Вот балбес, коня портит, - зло пробормотал Чёрный Колдун. - Знаете это кто? Это - мой братец, Серый Колдун.
      И не сказав больше ни слова, сбросил с плеч свой плащ мне на руки, а сам пошёл, почти побежал, навстречу всаднику, через всё поле. Почти без доспехов, с непокрытой головой, без лошади, без копья, с одним мечом в руке, даже щит не взяв.
      Мы ахнули от такого безумного поступка. Враги же наши, наоборот, возликовали, застучали мечами о щиты, разразились победными криками и придвинулись ближе. Мы продвинулись на такое же расстояние.
      Чёрный Колдун подошёл почти вплотную к брату. И тут случилось самое невероятное: он вложил меч в ножны.
      Брат же его, не обращая внимания на то, что противник безоружен и беззащитен, направил коня вскачь прямо на Чёрного Колдуна, целясь копьём ему в сердце.
      Взметнулась пыль, и всем нам показалось, что длинное копьё пронзило Чёрного Колдуна насквозь...
      Серый Колдун едва не вылетел из седла, пронзив пустоту, перед ним никого не было, а Чёрный Колдун стоял у него за спиной.
      - Ты с кем это воюешь, братец? - спросил он насмешливо всадника.
      Тот яростно вскрикнул и ещё раз развернул коня на брата. Конь всхрапнул, и понёсся, только пыль столбом...
      Чёрный Колдун даже не пошевелился. И только когда кончик копья уже коснулся его груди, он просто хлопнул в ладоши...
      Взвилась пыль чёрной тучей. А когда она осела, - мы увидели Чёрного Колдуна уже верхом на белом коне, а брата его - сидящим на земле, тыкающего копьём куда-то в воздух, воображая себя всё ещё сидящим в седле.
      Чёрный Колдун подъехал к нему, похлопал по голове, прикрытой шлемом, мечом, держа его плашмя:
      - Не бери чужого! - пожурил он брата. - Сколько тебя, мелкого пакостника, учили? Зачем моего коня взял? Не по Сеньке шапка! Вставай, что лежишь? Давай продолжим. Ты же просил поединка...