Лечение молитвами и заговорами

На море на океане, на острове на Буяне, лежит камень Алатырь. На том камне лягушка сидит. Лягушка, лягушка, сними жабу-глотень, не снимешь – она тебя проглотит. Аминь.

Едет мышиного цвета лошадь на роговом седле. Большая девица качается, низенькая обманывает. Идет Марья навстречу, из жил связка на руках, сложит жилы на место, владение наставит, суставы освободит, очистит правую душу крещеную. Небесная Мать, земной отец, ветровой дух, дайте мне ногти, я пойду на тот свет, от жабы и голода и от всех разных болезней освобожу.

Читают 27 раз.

Заря, зарница, вечерняя, утренняя сестрица, возьми ты кашель: корхун, перхун, коклюн. Налетные – отнеситеся, глазные – откачнитеся по тот день, по тот час, по ту минуту. Иди, тебя просят, желают, величают, встречают, столы накрывают дубовые, скатерти парчовые. Не я тебя откликаю, не я тебя отговариваю – земные луга, быстрая река, темные леса. Спаси, сохрани, помилуй от кашля корхуна, перхуна.

Читать на воду на утренней или вечерней заре.

На болотной кочке говорит жаба дочке: «Ты, моя дочь, здесь квакаешь, а раб Божий (…) так кашляет. Квашню, кашель и квакшу перемешаю, а раба Божьего (…) от кашля освобождаю».

Иисус Христос, иди на мой спрос. Я молюсь за (…), крепкое дыхание его. Хрип и стон – выйди вон.

Заселись, легкий вдох, а ты, стон – вон, и в болотах, и в лесах захрипел, застонал, там скрылся от (…) и там пропал. Нет тебе обратной дороги, нет тебе житья у нас. Аминь, аминь, аминь.

Читать 3 раза.

При длительной лихорадке на шею надевается амулет – мешочек с засушенной лягушкой или паутиной. Мешочек не развязывают три на девять (27) дней. По истечении срока амулет сжигают, а пепел выпивают с водой.

Читают одним духом «Отче наш» над зашитой в мешочек лягушкой, вешают больному на шею, только так, чтобы он не знал.

Иродовы дети, двенадцать дочерей, покиньте раба Божьего (…), вот яства, вот питие: лучше этого вам не будет.

Набирают в рот наговоренной воды и опрыскивают больного.

Мати Пресвятая Богородица, избави раба Божия (…) от трясовиц и безбожных дочерей царя Ирода, отныне и до века. Аминь.

В горшок с углями кладут мелкой деревянной стружки и окуривают больного этим дымом. Во время окуривания читают заговор:

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Тетка, бабка, тетка, бабка, тетка, бабка. Аминь.

Затем берут нательный крест и опускают в стакан вина, туда же кладут немного золы из горшка. Читают заговор над стаканом еще один раз. Дают пить больному, прыскают ему в лицо и трут в области сердца.

Кто эту молитву говорит больному человеку на воду, поставит в воду крест Господень: по воду ходить до восхождения солнца и черпать вниз по реке; с водой идти – не оглядываться; давать больному пить с креста.

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго, раба своего (…), Господи, благослови! На Черном море стоит послан от Бога свят апостол Сизиний и зрит в море; и возмутися море до облаков, изыдоша из моря десять простовласых жен, окаянных видением диавола; он же вопроси их, святый апостол Сизиний:

«Что вы за жены, окаянные видением диавола, пришли милостивою Христовою?» Они же рече: «Мы – жены трясовицы и послушницы Ирода царя и прочих сил».

И вопроси их великий святитель Сизиний и рече им: «Почто есть, диаволы, пришли мучить род человеческий, главу жечи и кости ломить и сердце щипать? А кто беспрестанно спит и ест, не молится, и кто без молитвы Иисусовы спать ложится, и кто молитвы Иисусовы не творит вставая, не перекрестится, и кто в праздники Господни блуд творит и нечист ходит и пьет, и ест рано, и тот наш угодник».

И возмолится святы апостол великий Сизиний Богу о болящем рабе Божием (…): «Господи, Господи, избави род человеческий сия великия болезни». Господь услыша молитву его и посла святы крест ему на помощь и четырех евангелистов Матфея, Марка, Луку, Иоанна: «И учнут вас мучить, тремя пруты железными бити, даючи вам, ненавистницам, по отриста ударов на день».

Они же начали вопити великим гласом и молиться: «Святы Христовы архангелы, евангелисты, не мучьте нас и отпустите со судьбище наше, и где ваше святое евангельское имя заслушим, имам от того раба и человека бежать, от роду его и от храмины его и никаким козням не прикоснемся за три десять проприш».

И вопроси их святы великий Сизиний и четыре евангелиста: «Что ваши имена?»

Первая рече: «Мне есть имя Трясся. Не может тот человек согретися в печи». – «Та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святыми отцами».

Вторая рече: «Мне есть имя Огнея. Как разгорятся дрова смоленыя в печи, так разжигается во всяком человеке сердце». – «И та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святыми отцами».

Третья рече: «Мне есть имя Ледея. Знобит род человеческий, что тот человек и в печи не может согретися». – «И та буди проклята самим Господом Иисусом Христом и святыми отцами».

Четвертая рече: «Мне есть имя Гнетея. Ложится у человека по у ребре, аки камень, здыхает, здохнуть не дает, с души сметывает». – «Та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святыми отцами».

Пятая рече: «Мне есть имя Хрипуша. Стоя кашлять не дает, у сердца стоит, душу занимает, исход из человека с хрипом». – «Та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом».

Шестая рече: «Мне есть имя Глухая. Ложится у человека в головы и уши закладывает, тот человек бывает глух». – «И та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святыми отцами».

Седьмая рече: «Мне есть имя Ломея. Ломит у человека кости и главу, и спину, аки сильная буря сырое дерево». – «И та буде проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святыми отцами».

Восьмая рече: «Мне имя Унея. Аки выловиц плетима испущает тець и кровь». – «И та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святые отцами».

Девятая рече: «Мне имя Желтея. Испущает на человека желчь, в поле желток и отдохнуть не дает». – «И та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святыми отцами».

Десятая рече: «Мне имя Коркуша». – «И та буди проклята самим Господом Иисусом Христом и святыми отцами».

Одиннадцатая рече: «Мне есть имя Гледея». – «Та буди всех проклятие: в нощи спать не даете, многие беси к тому человеку приступаются и с ума его сбрасывают, и спать не дают: на месте не сидит. И та буди проклята самим Господом нашим Иисусом Христом и святыми отцами».

Двенадцатая рече: «Мне есть имя Невея. Сестра старейшая трясовича и угодница Ирода царя, наболящим человеком страшна, та усекнула главу Иоанна Предтечи и принесла пред царя на блюде». – «И та буди всех проклятие самим Господом Иисусом Христом и святыми отцами.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь. Окаянные жены суть трясовицы. Заклинаю вас великим архангелом Михаилом и святым апостолом Сизинием и четырьмя евангелистами Лукою, Марком, Иоанном, Матфеем.

Окаянная ты еси, Трясея; окаянная ты еси, Огнея, окаянная ты еси, Ледея; окаянная ты еси, Глухая; окаянная ты еси, Унея; окаянная ты еси, Невея, сестра старейшая! Заклинаю вас образом Божиим, и святым апостолом Сизинием, и архангелом Михаилом, и четырьмя евангелистами Лукою, Марком, Иоанном, Матфеем; бежати вам от образа Божия.

Призываю на вас архангела Михаила, и святаго апостола Сизиния, и пророка Иоанна Предтечу, и четырех евангелистов Луку, Марка, Иоанна, Матфея. Учнут вас мучить, дадут вам по тысяче язв на день.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь. Крест хранитель всея вселенная, крест красота церквам, крест ангелом похвала, крест верным утверждение, крест верным язв исцеление и очищение, крест бесом прогнание, исцеление всегда и ныне и присно, и во веки веков, аминь.

Стану я, раб Божий, благословясь, пойду, перекрестясь; умоюсь ни бело, ни черно, утрусь ни сухо, ни мокро; умываюсь пресным молоком, утираюсь маковым цветком; пойду я из дверей в дверь, из ворот в ворота; навстречу мне Тихон святой, кланяюсь я Тихону святому: «Возьми ты, батюшко, двенадцать прутов оловянных, железных и бей ты ими двенадцать Иродовых дочерей, чтоб оне меня не тусили, костей моих не ломали – отныне и до века».

Больной должен выучить этот заговор наизусть и читать по 13 раз в день.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. Крест хранитель всей вселенной. Крест красота церковная. Крест царей держава. Крест верных утверждение. Крест апостолам слава и победа, бесам язва. Крест мученикам похвала и всем нам помощник. Крест (…) рабу Божию помощь, ангелу славу всегда соблюдает. Крест рабу Божию (…) утверждение его способное.

О, крест пресвятой, будь с ним, с рабом Божьим (…), неложное пособство отныне и до веку!

Небесных сил все воинства: вначати святой и великий Иоанн Пророк и Предтеча Креститель Господень; а с ним грядут святые отцы: Зиновей, Филипп и Огафей, святые евангелисты: Марко, Матфей, Лука и Иоанн Богослов, и все святые, избавити его, раба Божия, от злых трясовиц.

Бысть в Черном море возмущение: изыдоша из моря двенадцать жен и идут по воде, простоволосыя. Пошли они по горе.

Вначати против них грядут святые отцы; вначати грядет святой и великий пророк и Предтеча Господень Иоанна; а с ним идет Зиновей, с ним Филипп и Огафей, четыре евангелиста: Марко, Матфей, Лука и Иоанн Богослов.

И вопросиша их святые отцы: «Что вам есть имена?» И рекоша: Вефоя, Ивуя, Руньша, Дофелея, Снея, Мартуша, Чадлея, Штея, Хампоя, Кисленя, Знобица, Трясовица.

И святые отца взяша тринадесять прутий и начата бити их и мучить, и давать по тринадесять ран, и возмолятся проклятыя трясовицы: «О, святой и великий Иоанн Пророк Предтеча Креститель Господень, и все святы отцы! Аще мы услышим имена ваши от раба Божия, мы бежим от него за тринадцать поприщ».

На море на океане, на острове Буяне, стоит сыр дуб; под тем сырым дубом сидит святой отец Пафнутий с тремя братиями и списки… его обретоша двенадцать девиц, двенадцать сестер Иродовых. И речет им святой отец: «Куда вы грядоша, простоволосыя, безпоясыя и безобразныя? Куда вы глядоша, простоволосыя, безпоясыя и безобразныя?»

Рекут ему двенадцать девиц, двенадцать сестер Иродовых: «Ой еси, святой отец Пафнутий! Посланы мы от Ирода царя в мир православный тела их трясти и кости их мождати».

Речет им святой отец: «Не пущу я вас в мир православным тела их трясти и кости их мождати. Расколю я про вас двенадцать прутьев железных и стану я вас наказывать по три зари утренних и по три зари вечерних, каждый раз по тысящи».

Рекут ему двенадцать девиц, двенадцать сестер Иродовых: «Ой еси, святой отец Пафнутий! Спиши ты имя свое, аще кто в котором доме имя твое помянети прочитает, к тому дому не приступим, к рабу Божию (…). Аминь».

«Встану я, раб Божий (…), благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в вороты, путем дорогой к синему окияну-морю, у этого окияна-моря стоит древо карколист; на этом древе карколист: Козьма и Демьян, Лука и Павел, великие помощники.

Прибегаю к вам, раб Божий (…), прошу вас, великие помощники Козьма и Демьян, Лука и Павел, сказать мне: для чего де выходят из моря-окияна женщины простоволосыя, для чего они помину ходят, отбывают ото сна, от еды, сосут кровь, тянут жилы, как червь, точут черную печень, пилами пилят желтыя кости и суставы?

Здесь вам не житье, не жилище, не прохладище; ступайте вы в болота, в глубокий озера, за быстрыя реки и темны боры: там для вас кровати поставлены тесовыя, перины пуховыя, подушки пересныя; там яства сахарныя, напитки медовые; там будет вам житье, жилище, прохладище – по сей час, по сей день.

Ворожея приходит к больному 3 раза на заре, и, смотря на воду в сосуде, говорит:

Заря-зарница, красная девица, избавь раба Божия (…) от матухи, от знобухи, от летучки, от жетучки, от Марьи Иродовны и от всех двенадцати девиц трясовиц.

Потом крестообразно смахивает хворь со лба, бороды и обеих щек больного, плюя каждый раз на землю, и умывает его наговоренной водой.

Мать ты моя, вечерняя звезда, жалюсь я тебе на двенадцать девиц, на Иродовых дочерей.

Заговаривают на вечерней заре: заговор читают трижды, отплевывая после каждого раза в левую сторону со словами:

Покуда я плюю, потуда рабу (…) хворать.

Пекут двенадцать пирожков или пряников, идут с ними на перекресток улицы или в лес, кладут эти пирожки, завязанные в салфетку, на землю и приговаривают:

Вот вам, двенадцать сестер, хлеб, соль, полноте меня мучить, отстаньте от меня.

Кланяются на четыре стороны и уходят так, чтобы никто не видал.

Берут в правую руку горсть пшена, идут к реке и, оборотясь к ней задом, говорят:

Лихорадки, вас семьдесят семь, нате вам всем.

Потом бросают пшено через голову.

Царь Давид, загнав Иродовы дочки в горку каменну, запечатав их сургучом. Кто сей сургуч будет каменем поминати, то мы тую рабу Божию не будем займати.

Святая молитва от Господа Иисуса Христа.

Сотворил Господь небо и землю, в той же огненной реке крестилась сила Господня, Петр и Павел, архангел Михаил, сам Иисус Христос. Возле их же храма поселился сатана; он же, архангел Михаил, в тыл ему голову заломил.

О Пресвятая Богородица, закрой ты раба Божия (…) своей пеленой и нетленной ризой и избавь его от щепоты, от ломоты, от трясения кумухи, от двенадцати болей и двенадцати кумухов-трясуниц, от дауницы, желуницы, от нутряной, жилиной, костяной, мозговой, денной, ночной, полуденной, полуночной, от утренней и вечерней.

Окаянная сатана, трясавица и огневица, избавшая мене, раба Божия (…); здесь почивают четыре евангелиста: Иоанн Богослов, Лука, Марко, Матвий, безсребреники чудотворцы Козьма, Демиан, Кирилл, Иона, Пантелей, Ермолай, возьмут тя, окаянную сатану, трясавицу и огневицу, от меня, раба Божия, выведут и ввергнут в пещь огненную и оградят именем Господним всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Трясая сатана, тряси злаго, черемнаго, рыжеволосаго, беловолосаго, отступи и откачнись от раба Божия. Если не отступишь и не откачнешь, то возьмут тебя, трясую сатану, Петр и Павел, первоверховные апостолы, и Михаил Архангел, грозный воевода небесных сил, подруки и поведут тебя, трясую сатану, к огненной реке и ввергнут тебя, сатану, в огненную реку до скончания века.

На толстой веревке навязывают 9 узлов и бьют ею больного, говоря:

Сто возов тебе ягнячьяго сена!

Говорится над лиловой корой трижды, не переводя духа:

От раба Божия (…) отстань, лихорадка, и плыви вдоль по реке.

Потом кладут кору под матицу на три дня, и, по исходе их, сам больной должен спустить ее на речку и трижды говорить заговор.

Заря-зарица, красна девица, избавь раба Божия (…) от матухи, от знобухи, от летучки, от знобучки, от Марьи Иродовны и от двенадцати девиц-трясовиц, аминь.

Читают на заре 3 дня подряд, в конце заговора знахарь снимает хворь с лица больного и умывает его наговоренной водой.

Осина, осина, возьми свою тресину, дай мне легому, аминь.

Читают, прислонившись к осине, после чего перевязывают ее своим поясом.

На горах Афонских стоит дуб мокрецкой, под тем дубом сидят тринадесят старцев со старцем Пафнутем. Идут к ним двенадесять девиц простоволосых, простопоясых.

И рече старец Пафнутий с тремя-надесять старцами: «Кто сии к нам идоша?» И рече ему двенадесять девиц: «Есьм мы царя Ирода дщери, идем на мир кости знобить, тело мучить».

И рече старец Пафнутий своим старцам: «Сломите по три прута, тем станем их бити по три зори утренних, по три зори вечерних».

Взмолишась двенадесять дев к тринадесять старцев со старцем Пафнутием. И не почто же бысть их мольбы. И начаша старцы бить их, глаголя: «Ой вы еси, двенадесять девицы! Будьте вы трясуницы, водяницы, расслабленные и живите на воде студенице, в мир не ходите, кости не знобите, тела не мучьте». Побегоша двенадесять девиц к воде-студенице, трясуницами, водяницами, расслабленными.

Заговариваю раба Божия (…) от иссушения лихорадки. Будьте вы прокляты, двенадесять девиц, в тартарары. Отойдите от раба Божьего (…) в леса темные, на дерева сухие. Аминь.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.