У нее самой глаза расширились, когда она поняла, что сказала. Это выскочило так неожиданно, но, лишь только эти слова слетели у нее с языка, Виктория тут же поняла, что подсознательно хотела этого. Здесь была она, Виктория, переживавшая за своего ребенка, которого никогда не видела, а там была маленькая девочка, дочь Рорка, без сомнения ни в чем не нуждающаяся, но не получавшая материнской любви.
Рорк посмотрел на нее так, словно она предложила осушить море или убедить море в том, что оно не должно больше биться о берег.
– И что именно вы имеете в виду? - холодно спросил он.
Виктория с трудом справилась с неожиданно вставшим в горле комком.
– Я видела ее воспитательницу…
– Эмилию.
– Да, кажется, так ее зовут. Я уверена, что у нее есть данные для этой работы. Но она ничем не занималась с вашим ребенком последние два дня. Она даже не выводила девочку из дому… - Виктория остановилась и набрала в легкие побольше воздуха. - Что вы на меня так смотрите?
Рорк помрачнел.
– Для женщины, которая убеждена, что знает обо мне все, - сказал он спокойно, - вы знаете крайне мало.
– Но, послушайте, я вовсе не критикую вас.
– Не критикуете? - Его тон был мягким и вкрадчивым.
– Я просто подумала, что пока я буду здесь еще пару дней…
– Вы просто подумали, что злой тиран заключил своего ребенка в темницу, а вы должны освободить его.
Виктория вспыхнула.
– Ваша самонадеянность просто возмутительна, Виктория. Я ужасный царь Мидас. А вы… - Он подошел и стиснул ее запястье. - Вы… - продолжал он, притягивая ее к себе, - леди Великодушие, уставшая от жизни и развлекающая себя игрой в куклы.
– Нет, это совсем не так. Я… я люблю детей. - Губы Виктории дрожали. - И мне… мне больно думать, что ребенок одинок, без любви и внимания или… или…
– Папочка!
Рорк встрепенулся и отпустил ее. Лицо его мгновенно изменилось, осветившись ослепительной улыбкой, совершенно преобразившей его.
– Сюзанна!
Виктория обернулась, как только Рорк отпустил ее руку, и сердце чуть не выскочило у нее из груди. Гувернантка стояла в нескольких шагах за ее спиной и держала на руках девочку.
Женщина быстро сказала что-то по-испански. Рорк так же быстро ответил ей и, нагнувшись, протянул руки, когда гувернантка опустила девочку на песок. Сюзанна бросилась к нему со всех ног. Ее личико сияло, а он поймал ее на бегу и тут же вскинул над головой. Малышка завизжала от счастья.
– Здравствуй, радость моя, - сказал он. - А ты думала, наверное, я не вернусь за тобой?
Гувернантка снова что-то сказала, и Рорк кивнул.
– Она права, - обернулся он к Виктории. - Мне следовало взять Сюзанну на берег с собой и познакомить вас по всем правилам. - Он усмехнулся и посадил девочку себе на плечи. - Сьюзи, это Виктория. Ты можешь поздороваться с ней?
– Привет, Тория, - сказала девочка, засмеявшись.
Ответь же ей что-нибудь, твердила себе Виктория, но язык словно присох у нее к гортани. Она молчала, глядя на эти темные волосы, эти синие детские глаза. Как странно, ведь у ее отца глаза серые…
– Это по вашей вине Сюзанна подумала, что я покинул ее, - сказал Рорк.
Виктория удивленно взглянула на него. Он пристально наблюдал за ней, но лицо его ничего не выражало.
– Из… извините. Что вы сказали?
– Я сказал, что оставил дочь одну по вашей вине, Виктория. - Дразнящие огоньки плясали у него в глазах. - Эмилия увела Сьюзи вымыться и отдохнуть после нашего путешествия на вертолете. Я обещал, что приду и возьму ее с собой прогуляться по берегу, но вот задержался, спасая вас.
– Меня не нужно было спасать. Я прекрасно проводила время, пока вы… - Виктория внезапно замолчала и изумленно уставилась на него. - Что это еще за путешествие на вертолете?
Рорк опустил девочку на землю, ласково шлепнул, и она пустилась бегом к гувернантке.
– На вертолете, который привез нас из Сан-Хуана. А точнее сказать, из Майами. Но…
– Это значит… это значит, что Сюзанна была эти два дня с вами? А здесь ее не было?
Рорк улыбнулся.
– А вы что себе вообразили, Виктория? - сказал он с мягким укором. - Бесчувственный и бессердечный капиталист Рорк Кемпбелл…
– Подождите минуту. Я не…
– …алчный капиталист, улетает делать свои миллионы, а его маленькая дочурка томится, лишенная отцовской любви, на диком безлюдном острове. - Его губы растянулись в улыбке. - Я ничего не упустил?
– Нет… Это не… - Однако объяснять что-либо было бессмысленно. Он прав, что и говорить. Осознав это, она покачала головой. - Извините, - тихо сказала она. - Извините меня.
Рорк на секунду задержал на ней свой взгляд, потом вздохнул, взял ее за локоть и медленно повел назад к дому.
– А в общем-то, по правде говоря, у вас были основания думать так. - Он бросил на нее быстрый взгляд. - Я и правда вел себя в тот день как всамделишный король острова Пантеры!
Боже мой, подумала Виктория с изумлением. Рорк Кемпбелл извиняется?
– Да, - не подав виду, кивнула она. - Было, немного.
– Однако… - Рорк упрямо выпятил подбородок, - это вовсе не извинение.
Виктория спрятала улыбку.
– Я и не думала.
– Это не извинение… - Он кашлянул, прочистив горло. - И к тому же у меня было подозрение насчет вас.
– Да, - пролепетала она едва слышно. - Ну, я полагаю… я полагаю, что могу это понять. После всего…
Рорк придержал ее за плечи и повернул лицом к себе.
– Нет, - сказал он спокойно, серьезно и прямо глядя на нее. - Нет, я сомневаюсь, что вы в состоянии понять это. - Его правая рука скользнула к ее подбородку и нежно погладила его. Он улыбнулся и указательным пальцем мягко провел по ее губам. - Считайте все же, что я извиняюсь, - сказал он. - Мы плохо начали. Я бы хотел исправить это.
Виктория слегка отстранилась и взглянула на него. Голова у нее кружилась, и собраться с мыслями было нелегко. Где тот холодный, властный Рорк Кемпбелл, которого она знала? Что случилось с ним, что произошло? Где был тот бесчувственный сухарь, человек без сердца, о котором говорила Констанция?
– Как вы думаете, - он снова положил ей руки на плечи, - мы могли бы стать друзьями?
– Да. Да, я… я бы хотела этого.
– Хорошо. Тогда давайте скрепим договор. - Виктория кивнула и протянула руку. Рорк улыбнулся. - Нет. Есть лучший способ для этого, - сказал он.
У нее перехватило дыхание, когда он склонил к ней голову. Прикосновение его губ было мягким, даже нерешительным. Но она поднялась на цыпочки и сама прильнула к нему. А море и небо вдруг опрокинулись…
Когда он наконец поднял голову, Виктория не могла унять дрожь.
– Мы друзья? - спросил он.
Язык отказывался слушаться ее, и Виктория просто кивнула, позволив ему слегка обнять себя за плечи и медленно отвести к дому.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Предзакатный солнечный свет проникал в кухню, бросая золотистый отблеск на стол, стоящий в центре. Тишину нарушало лишь негромкое жужжание пчел, которые кружили над цветами, растущими в буйном изобилии прямо у открытой двери.
Констанция, закончив лущить горох в глиняную чашу, поднялась из-за стола и пошла к раковине. Она включила воду и ополоснула руки, негромко напевая низким голосом какую-то испанскую песенку.
Виктория, оторвавшись от составления букета из сорванных в саду цветов, взглянула на нее и улыбнулась.
– Какой приятный мотив, Констанция, - сказала она. - Что это за песенка?
Экономка засмеялась, вытирая руки льняным полотенцем.
– Приятная, но не тогда, когда пою ее я. У меня совсем нет слуха. Малышка - единственная в этом доме, кому нравится мое пение.
– Сюзанна, вы хотите сказать? - Виктория закончила составлять букет и повернулась лицом к Констанции. - Сюзанна очаровательный ребенок.
Констанция кивнула.
– Да, конечно.
– Констанция… - Виктория колебалась, прежде чем продолжить разговор. - Когда вы говорили, что один из ее родителей холодный и бессердечный, вы имели в виду ее мать, жену сеньора Кемпбелла, не так ли?
– Да. Конечно. О ком еще я могла бы сказать подобное? - Экономка открыла холодильник, извлекая из него недавно выловленного омара.
Виктория решила продолжить расспросы.
– Я заметила, - сказала она осторожно, - что Сюзанна никогда не вспоминает о своей матери.
– Да ведь мать оставила ее, когда она была еще совсем крошкой.
Неужели такое возможно? - подумала Виктория. Ее собственное сердце безутешно болело за ребенка, которого она никогда не видела, а жена Рорка ушла и покинула своего. Как могла она не привязаться к нему?
– Она когда-нибудь приезжала проведать Сьюзи?
– Да, она возвращалась сюда, но не любовь к ребенку побуждала ее к этому. - Констанция вытерла руки о передник. - То, что происходит между сеньором и сеньорой, никогда, наверное, не закончится.
Наступило молчание. Экономка поглядела на Викторию через плечо и усмехнулась.
– Вы так любите Сьюзи. Вы много времени проводите с ней в последние дни.
Виктория улыбнулась.
– Я… я люблю детей. А Сюзанна - просто чудо.
– Да, это так. И вы нравитесь ей, сеньорита. Она прямо расцветает от вашей ласки.
– Мне приятно, если так.
– Я-то знаю. - Экономка улыбнулась лукаво. - Не одна Сюзанна расцветает, ведь так?
Виктория удивленно подняла глаза.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что сеньор Кемпбелл тоже очень счастлив. - Констанция взяла нож с подставки и принялась точить его на бруске. - Я давно не видела его таким.
Виктория невольно покраснела от удовольствия, услышав это.
– В самом деле?
Экономка кивнула.
– Он улыбается, стал чаще смеяться, а теперь рано возвращается домой каждый вечер.
– Ну, я думаю, что он… он просто вежлив и обходителен.
Констанция усмехнулась.
– Вы так думаете? Нет, он не тот человек, который слишком заботится о том, чтобы быть вежливым, сеньорита. Если бы сам губернатор явился сюда, а сеньору Кемпбеллу не захотелось его видеть, он бы даже и не вышел к нему.
Виктория мягко улыбнулась.
– Да, пожалуй, вы правы.
– Конечно, права. Видеть его каждый день сидящим напротив вас за обеденным столом, видеть, как он разговаривает и смеется, вместо того чтобы есть в одиночестве, уткнувшись носом в газету… - Женщина вздохнула. - Я что-то не видела этого раньше.
Виктория облизнула пересохшие губы.
– Со времени… со времени его развода, вы хотите сказать?
– И даже до этого. Его жена не любила проводить вечера дома. - Констанция поставила кастрюлю на плиту. - Она его не заслуживала, это уж точно.
– Почему она ушла от него?
Экономка нахмурилась.
– Из-за другого мужчины.
Виктория непонимающе уставилась на нее.
– Она ушла от Рорка к другому? Но как она могла? Как можно желать кого-то другого… - Она замолкла, щеки ее покраснели, и она тут же быстро вскочила на ноги. - Я… я думаю прогуляться перед ужином. Если сеньор вернется рано и захочет…
Она обернулась: Рорк улыбался ей, стоя в дверях.
– Рорк. - Виктория с трудом перевела дух. - Я не слышала, как вы вошли. И долго вы здесь стоите?
– Только пару секунд. - Он снова улыбнулся. - Я сожалею, что нарушил вашу идиллию. Надеюсь, Констанция не позволила вам перетрудиться?
– Нет-нет. Она не позволяет мне даже пошевелить пальцем.
О Боже! Голос не слушался ее! Виктория никак не могла справиться с собой. Слышал ли он этот ее глупый вопрос? Дай Бог, чтобы нет, но почему же тогда он смотрит на нее с этой легкой усмешечкой? Что же такое она, черт побери, говорит! Это все из-за сотрясения. У нее все еще временами побаливает голова…
– …слегка опухшие.
Виктория вздрогнула.
– Что?
– Я сказал, что вы пока не должны садиться за руль автомобиля. Вы все еще страдаете от последствий сотрясения. - Он нахмурился, когда она приблизилась к нему. - У вас веки все еще слегка опухшие.
– Да, немного. Доктор Мендоса говорит…
– Поверните голову к свету. - Рорк обхватил руками ее лицо и приподнял его. Его руки были такими прохладными, а ее щеки - непривычно разгоряченными. Виктория передернула плечами. Рорк еще больше нахмурился. - В чем дело?
– Ни в чем, - быстро сказала она.
– Вам больно?
Он легко погладил ее по щеке, а Виктория приложила все силы, чтобы не вздрогнуть.
– Нет, - сказала она торопливо. - Я только… я только… - Она беспомощно взглянула на него. - Дело в том… дело в том, что это солнце. Оно мне светит в глаза.
Рорк улыбнулся, отпуская ее.
– Наверное, оно хочет сказать вам что-то.
Его улыбка была такой заразительной. Она почувствовала, как в ответ ее собственные губы растягиваются в улыбке.
– Правда?
Он кивнул.
– Да, - сказал он, взяв ее за руку. - Констанция! Сколько времени осталось до обеда?
– Двадцать минут, не больше.
Рорк усмехнулся.
– Ага, - сказал он. - Будем считать, что час.
Экономка всплеснула руками.
– Всего двадцать минут, сеньор!
– Констанция! Как я могу показать сеньорите Гамильтон самый прекрасный на свете закат за такое короткое время?
Виктория взглянула на него с изумлением.
– Час? Чтобы наблюдать закат солнца?
Рорк разочарованно покачал головой.
– Вы видите, Констанция, как мало эта женщина знает о солнечном закате? - Он повернулся к экономке. - Так что вы говорите об обеде?
Констанция вздохнула и развела руками.
– Ну хорошо, час. - Она бросила отчаянный взгляд на кипящие на плите кастрюли. - Но только знайте, если что случится с моим бедным омаром, это будет на вашей совести.
Уже с самого начала Виктории стало ясно, почему наблюдения за закатом на острове Пантеры должны занять столько времени. Рорк выстроил все это словно какой-то торжественный древний обряд. Хотя, в общем-то, нетрудно было заметить, что многие элементы этого обряда были сымпровизированы прямо на ходу.
Сначала они зашли в библиотеку, где Рорк с явным облегчением снял пиджак и галстук и повесил их на спинку стула.
– Порядок, - сказал он, открывая секретер из красного дерева, в котором был устроен бар. - Нам нужно подкрепить силы для нашего путешествия.
Виктория засмеялась.
– О чем вы говорите? Что за путешествие?
– Что вы предпочитаете? - спросил он, игнорируя ее вопросы. - "Ром-коллинз" или "Пинья коллада"? Итак, Тория?
Ему явно понравилось это усеченное имя, которое с детской непосредственностью дала Виктории его дочь.
– Я никогда не пробовала этой, как ее, "пиньи"…
– "Коллады"? - Он улыбнулся, вынимая графинчик с ромом и открывая маленький холодильник, вделанный в основание секретера. - Ананасовый сок, лед - все это для особого кемпбелловского магического действа.
Она наблюдала, смеясь, как он вливает напитки в блендер и смешивает их, сбивая пену.
– Ну, вот и все, - сказал он, разливая коктейль в высокие бокалы. - За удачное путешествие! Вы готовы, мисс Гамильтон?
– Полагаю, что да. Но куда мы собираемся? Рорк таинственно улыбнулся, передавая ей бокал с охлажденным напитком.
– На поиск, - сказал он и легко чокнулся с ней. - Мы будем искать сегодня совершенный закат. И кто знает, возможно, мы и найдем его.
Держась за руки и смеясь, они сошли вниз на террасу и спустились в сад. Гигантское пальмовое дерево росло в середине сада. Когда они приблизились к нему, на его огромных белых соцветиях горели розовые отблески заката.
– Первая остановка на маршруте Кемпбелла, - сказал Рорк, кивая на возвышающееся дерево. - Что вы обо всем этом думаете?
Виктория подняла глаза.
– Я думаю, это прекрасно, - тихо сказала она. Их глаза встретились. Рорк мягко улыбнулся и погладил ее по руке.
– Пошли, - сказал он. - Нам нужно сделать еще две остановки.
Виктория засмеялась.
– Еще две?
– Да, и если мы опоздаем, представление состоится без нас. Поднимите свой бокал к этой величественной пальме. Вот так. Сделайте глоток напитка. Хорошо. - Его пальцы сплелись с ее пальцами. - О'кей. Следующая остановка - гора Пантеры.
В действительности это была не гора, а скорее отлогий холм, который возвышался в центре острова Пантеры. К вершине его вела узкая тропинка, заросшая травой. К тому времени, когда они достигли того, что Рорк в шутку называл вершиной, солнце спустилось уже низко над морем, окрашивая в ярко-красные и золотистые цвета высокие пышные облака, которые проплывали над островом.
– О, Рорк! - выдохнула Виктория. - Какая красота!
Его рука обвилась вокруг ее плеч.
– Да, я мог бы жить здесь тысячу лет и никогда бы не устал любоваться этим видом. - Он обвел свободной рукой свои владения. - Осенью, если вам посчастливится, вы можете увидеть ураганы, бушующие на Карибах. Они похожи на черных демонов, летающих над водой.
– Я никогда не видела ничего подобного, - медленно проговорила Виктория. - Мне кажется, я могла бы смотреть на это вечно.
Рорк кивнул.
– Здесь есть только один вид еще лучше этого, - Он потянул ее за собой. - Пошли.
Несколько минут спустя они стояли босиком на теплом песке на берегу. И Виктория поняла, что он прав. Картина, которая открылась перед ними - солнце, лежащее на едва колышущейся глади моря, - была потрясающей.
– Здесь всегда такие великолепные закаты? - прошептала она.
Рорк улыбнулся и поднял свой бокал к небу в шутливом приветствии.
– Нет, не всегда. Иногда они бывают еще великолепнее.
Виктория улыбнулась в ответ.
– Теперь я понимаю, почему вы купили остров Пантеры.
– Из-за закатов? - Он негромко рассмеялся. - В действительности тут было две причины.
– Какая же вторая?
Он слегка сжал ее плечо.
– Рассветы. Виктория улыбнулась.
– Почему я не чувствую, когда вы шутите, а когда говорите серьезно?
Рорк взял ее пустой бокал и поставил вместе со своим на песок. Они медленно пошли вдоль берега, босиком по теплому прибою.
– По правде говоря, причины, по которым я купил этот остров, носили коммерческий характер, - сказал он. - Я видел в этой части света много островов, раскупленных и загубленных при этом. Все, что хотел я, - это развить здесь туристический бизнес, не нанося при этом вреда окружающей среде и сохраняя красоту природы в первозданном виде.
– Задача почти нереальная.
– И тем не менее я думаю над ней. Недавно я поручил одному парню сделать для меня аэрофотосъемку значительной части "Исла де ла Пантера".
Виктория вскинула брови, и он кивнул.
– Это если по-испански.
– Я поняла.
– Кто бы мог подумать!
Она засмеялась и покачала головой.
– Я спросила у Констанции, что это значит. Она сказала, что "пантера" переводится не как "пантера", а как какой-то таинственный "ягуар".
– Очень таинственный. - Он снова улыбнулся. - Учитывая, что ни ягуаров, ни пантер на этих островах нет и никогда не было.
– Почему же тогда такое название?
Рорк обхватил рукой ее плечи.
– Никто точно не знает, но, возможно, это связано с местными поверьями, с колдовством.
– Колдовством? Вы шутите?
– Клянусь вам! Многие жители Карибов отправляют языческие обряды - включая и тех, кто живет на этом острове. У них есть что-то вроде легенды о необычном создании - получеловеке-полуягуаре, - которое бродит по тем холмам. - Рорк указал на низкие холмы, погруженные во мрак, в глубине острова. - Оно живет здесь, одно, говорит легенда, потому что больше нигде не может найти покоя.
Виктория посмотрела на его нахмуренное лицо. Черты лица его казались еще более резкими в предзакатной полутьме.
– Как грустно, - сказала она.
Рорк кивнул.
– Да. Я знал это. Но я прилетел взглянуть на остров - и решил, что должен купить его.
– И так просто купили?
– Не так просто. Правительство не хотело продавать его мне - они уже планировали устроить здесь казино и гостиницы. Были там и другие, которые считали, что, став моей собственностью, остров придет в запустение.
– Но они оказались не правы. Он тихо рассмеялся.
– Кто знает, что правильно и что неправильно в этой жизни, Виктория? Я думаю, остров этот бесценен. - Его улыбка медленно угасла. - Но кое-кто был с этим не согласен и считал, что жить здесь, в такой глуши, вдали от всего…
Он замолчал, как раз тогда, когда солнце опустилось за горизонт. Виктория заметила горькую усмешку на его крепко сжатых губах и поняла, что он говорил о жене.
– Рорк… - Она глубоко вздохнула. - Когда вы купили этот остров, вы знали, что ваша жена думает по этому поводу?
Рорк остановился так неожиданно резко, что Виктория едва не налетела на него.
– К чему этот вопрос?
Резкость его тона поразила ее. Теперь, когда солнце почти скрылось, она не могла ясно видеть его лицо, но знала, как оно должно выглядеть: холодное, неприступное, суровое.
– Я только… Я спросила… Просто Констанция говорила…
Она осеклась, ругая себя за то, что вообще заговорила об этом.
– Констанция превратилась в старую сплетницу. Что она рассказала вам?
– Ничего. Только то, что ваша жена не любила этот остров.
Рорк невесело рассмеялся.
– Мягко сказано - она презирала его.
– И поэтому вы и она… поэтому вы развелись?
– Да, поэтому. Мы были женаты чуть больше двух лет. - Он резко выдохнул, потом сказал холодным тоном: - Есть что-нибудь еще, что вам хотелось бы знать?
– Извините, - быстро проговорила Виктория. - Я… я не собиралась совать нос в чужие дела…
Рорк пожал плечами.
– У меня нет желания говорить об Александре, - хмуро сказал он. - Я ясно выразился?
Виктория кивнула.
– Да, - тихо сказала она.
О да, подумала она, когда они шли назад к саду, он выразился очень ясно. Констанция была права: те нити, что связывали Рорка и его жену, еще не оборвались. Александра. Красивое, гордое имя. Была ли эта женщина такой же красивой и гордой?.. А он все еще скучает по ней. Да, наверняка. Вот почему он не может говорить о ней, вот почему…
– Тория? - Рука Рорка обняла ее за талию. - Что с вами?
– Ничего. Просто… я немного замерзла, вот и все.
– Наверное, я завел вас слишком далеко. Хотите, я вернусь и возьму джип?
– Нет, - быстро сказала она. - Нет, я в порядке. Я только… Я все думаю об этом таинственном ягуаре. - Она посмотрела на него и улыбнулась. - Расскажите мне побольше о местных обычаях. Островитяне все еще занимаются колдовством?
– Да. Тут есть плато на западном берегу, выходящее к морю, несколько раз я видел там зарево костров. Они приглашали меня посмотреть на их обряды.
– А вы ходили?
– Нет еще. - Он улыбнулся. - Зачем? А вам бы хотелось посмотреть?
Она подняла голову и взглянула на него.
– Я не знаю, - нерешительно сказала она. - Впрочем - да. Я думаю, это было бы чудесно.
– Ну, тогда в следующий раз, как меня пригласят, я возьму вас с собой. Что скажете?
Восторженная улыбка расцвела на ее лице.
– Это замечательно! А вы уверены, что они не будут возражать, если я… Впрочем, - ее лицо вдруг вытянулось, - спасибо за приглашение. Но я ведь уезжаю послезавтра.
Рорк отвел в сторону тяжелые ветви рододендронов, когда они вошли в сад.
– Послезавтра, - пробормотал он. - И правда. Я почти забыл об этом.
Послезавтра. Как это могло быть? Трудно представить себе снова Сан-Хуан с его запруженными людьми улицами и бесконечными отелями, а представить Чикаго, холодный, погребенный под снегом город, и вовсе невозможно.
Она улетит туда, за миллион миль от этого острова. А Рорк… Рорк останется здесь, и она никогда больше его не увидит. Никогда…
– Констанция говорит, что вы учите испанский.
– Да, - ответила она. - Во всяком случае, пытаюсь. Констанция хорошая учительница, но я боюсь, что все еще говорю как приезжая со Среднего Запада.
В вечерних сумерках разлилось благоухание экзотических цветов, тысячи крошечных светлячков, спрятанных в ветвях деревьев, словно иллюминация освещали сад. Из-за деревьев поднималась луна. Рорк замедлил шаги.
– А вы сами, кем вы ощущаете себя теперь? - спросил он. - Приезжей?
Виктория покачала головой.
– Нет, совсем нет. Все были так добры ко мне.
Он остановился, придержал ее за плечи и повернул к себе.
– Значит, вы не считаете, что остров Пантеры - тюрьма?
– Тюрьма? Нет. Почему вам так… - Щеки ее вдруг зарделись густым румянцем. - Хуан рассказал вам, что я говорила о попугаях, - медленно произнесла она. И так как Рорк ничего не ответил, она печально улыбнулась. - Я была сердита в тот день и подумала…
– Что вот, живет богач, который развлекается тем, что, подобно Господу Богу, хочет создать на острове рай. И, что ни говори, вы были правы.
– Рорк…
– Эти птицы, которых вы видели, принадлежат к виду, обитающему в тропических лесах на границе с Бразилией. Один мой друг - я еще ходил с ним вместе в школу - написал докторскую диссертацию насчет этих птичек. Установил, что они обречены на вымирание. В результате сведения лесов и вторжения людей их популяция упала с…
– И вы привезли их сюда, чтобы спасти? Рорк улыбнулся.
– Ну, не такой уж я бескорыстный, Виктория. Я привез их сюда потому, что это было хорошо для всех: и для птиц, и для меня. Их это спасло, а мне доставило удовольствие. Понимаете?
Да, она понимала. Он из тех, кто всегда поступает так, как ему хочется, но, делая это, стремится к тому, чтобы не повредить окружающим.
Сложность его характера поначалу пугала, держала ее в напряжении. Он мог быть то мрачным и холодным, то в один момент его настроение менялось, и он уже был ласковым и обаятельным. Он бывал требовательным, даже жестким в своей целеустремленности, но всегда полным жизни, деятельным.
– Тория, вам здесь действительно нравится?
Она кивнула.
– Да. Очень. Особенно с тех пор, как кое-кто перестал обращаться со мной как с инвалидом.
Он улыбнулся.
– Я заметил, что вам удалось неплохо поладить с Констанцией. А это не такая уж простая задача.
Виктория рассмеялась.
– Она не настолько сердитая, как ей кажется. С ней вполне можно поладить.
– Эмилия говорит, что вы подружились и с Сюзанной.
– Это вообще не потребовало никаких усилий. Она чудесная девчушка.
Рорк кивнул.
– Я рад этому. - Его взгляд скользнул по ее лицу. - Вы любите детей, Виктория?
Она почувствовала, как сердце ее болезненно сжалось.
– Да, конечно, - тихо сказала она. Ночной ветерок, напоенный ароматом жасмина, разбросал шелковистые пряди ее волос по щекам. Рорк протянул руку и отвел их назад, легко коснувшись пальцами виска.
– Почему никто не ждет вашего возвращения там… Как называется это место?
– Бродвелл. А… - У нее перехватило дыхание, когда он взял в руки ее лицо и провел большими пальцами по щекам. - А откуда вы знаете об этом?
Он ласково, снисходительно рассмеялся.
– Вы сами сказали, помните? Во всяком случае, если бы там у вас кто-нибудь был, вы бы не явились сюда искать работу.
Сначала она не поняла, что он имел в виду.
– О чем вы говорите?
Рорк отстранился немного и взглянул на нее.
– Вы же сказали, что ищете работу. В тот день, когда пришли ко мне в офис.
– А-а… - Она выдавила слабый смешок. - Действительно… Но это была спонтанно пришедшая мысль. Я… я приехала сюда на несколько дней. Но только взглянула на это солнце, на это море, как подумала: зачем мне возвращаться в иллинойсскую зиму?
Она подождала, сдерживая дыхание, пока он не кивнул в ответ.
– Мда, мои впечатления о северных зимах еще живы, вполне могу вас понять. - Он улыбнулся. - Вы сказали мне правду о себе?
Ее сердце перевернулось.
– Правду?..
– Да. Вы действительно работаете официанткой?
Виктория гордо вздернула подбородок. Да-да, вот и Крейг говорил то же самое, с тем же выражением лица.
– Да, - ледяным тоном ответила она. - В этом есть что-то неприличное, постыдное - быть официанткой?
– Нет, конечно. - Он примирительно улыбнулся. - Я только подумал, что прислуживать в ресторане - работа очень тяжелая.
– Ну и что? - немного резковато возразила она.
– Ничего. - Его улыбка сделалась еще добродушнее и шире. - На первом курсе университета я сам одно лето работал официантом.
Виктория удивленно подняла брови.
– Трудно поверить.
Рорк весело расхохотался.
– Две яичницы с беконом!.. - выкрикнул он, точно запыхавшийся официант. - Бифштекс и пару пива!.. Обслужи завсегдатая и того датчанина в углу. Давай, пошевеливайся!
Она невольно засмеялась, ощутив, как возникшая было отчужденность исчезла.
– Ого! Вы и в самом деле работали официантом, - сказала она шутливо. - Только не рассказывайте мне, что вы из семьи бедняков.
Он едва заметно усмехнулся.
– Я не из бедняков, но что такое бедность, узнал на собственной шкуре в молодости, благодаря своему отцу, который не слушал дельных советов, что давали ему люди. Но это совсем другая история. И хватит об этом. - Он мягко обнял ее. - Вам нравится остров Пантеры?
– Да, - сказала она несколько озадаченно. - Конечно, нравится. Я ведь уже говорила.
– А вы не будете жалеть, если бросите свою прежнюю карьеру? - Он сказал это с таким добрым юмором, что она не могла не засмеяться.
– Пожалуй, что нет.
– И вы не считаете больше, что я невежа и грубый мужлан?
– Конечно, нет. - Сердце ее заколотилось. - И это я вам уже говорила.
– А как насчет вашей семьи?
– У меня ее просто нет, - сказала она. Ее голос дрогнул, и она судорожно глотнула воздух. - Совсем нет.
Выражение его лица внезапно стало серьезным.
– Ну, тогда…
Его улыбка медленно угасла. Он смотрел на нее с какой-то напряженной нерешительностью, и неожиданно для себя Виктория вдруг похолодела.
