Приключения в Африке

Как обыкновенно, караван остановился на возвышенности, на некотором расстоянии от реки, чтобы избежать столкновения с дикими зверями, которые скрывались днем и выходили ночью охотиться за животными, приходящими к воде. Так как лесу кругом было вдоволь, то костры пылали всю ночь, и путешественники могли спать.

Каждый день они отправлялись на охоту и возвращались с добычей. Суинтон заметил здесь один из видов антилоп, образца которого еще не было в его коллекции. Увидев однажды утром в телескоп несколько таких антилоп на небольшом расстоянии от лагеря, путешественники тотчас же собрались на охоту. Партия готтентотов, среди которых были Омра и Толстый Адам, отправилась вперед, чтобы обойти животных и загнать — в круг. Охота была очень удачна, и Александр с первого же выстрела уложил одну из антилоп. Убитое животное взвалили на одну из лошадей и отправили с готтентотом в лагерь. Охотники хотели попытаться убить еще одну из убежавших антилоп и уж повернули в ту сторону лошадей, когда увидали на небольшом расстоянии от себя, на холме, трех громадных львов. Один отделился от товарищей и пошел по направлению к охотникам. Лошади с ужасом шарахнулись в сторону и поскакали галопом к лагерю. Среди готтентотов произошло страшное смятение. Всадники хотели остановить лошадей, но они сбросили их на землю и умчались. Между тем лев был уже шагах в пятидесяти от них. Еще через минуту, в два прыжка, он был уже среди них, прежде чем охотники пришли в себя и успели взяться за ружья. Никто не выстрелил, все разбежались по разным направлениям.

Но не всем удалось удачно отбежать в сторону. Толстый Адам попятился и наткнулся на Омра, бывшего позади него. Оба упали спинами на землю. Лев остановился на секунду и посмотрел на разбегающихся людей. Адам попробовал приподняться, но лев бросился на него и ударом лапы опрокинул его снова на землю. Затем он поставил ногу на его грудь и торжествующе оглядывался кругом. Омра сначала лежал неподвижно, наблюдая за врагом. Заметив, что тот смотрит в другую сторону, он незаметным образом откатился подальше, думая ускользнуть от него. Однако лев услыхал шорох и с рычаньем повернулся к мальчику. Омра снова замер на месте. Лев растянулся во всю длину тела несчастного Адама, не выпуская из виду Омра.

Можно представить себе беспокойство остальных охотников, наблюдавших эту сцену из лесу в некотором отдалении. Они считали уже и Адама, и Омра погибшими. Хотели стрелять, чтобы отвлечь внимание зверя от намеченных жертв. Но Суинтон остановил, говоря, что лев, по-видимому, не голоден и не обозлен еще.

— Очень может быть, — прибавил он, — что лев, позабавившись немного, уйдет, не причинив вреда несчастным пленникам. Если же его раздражить выстрелами, он уничтожит их наверное.

Суинтона поддержал Бремен, потому решили подождать еще некоторое время.

Но так как лев лежал всей тяжестью на Адаме и закрывал задом его лицо, несчастный чувствовал, что задыхается. Он пытался высвободить лицо и голову, но едва сделал он несколько движений, как лев укусил его за ногу. От боли Адам вздрогнул всем телом и сделал несколько еще более порывистых движений, чтобы освободиться.

Омра, заметив, что лев стал лизать кровь, текущую из раны Адама, думал, что может воспользоваться этим временем и снова попробовал откатиться дальше. Но лев опять поднял голову, услышав шорох, затем встал, подошел к Омра и, взяв его зубами за одежду, легко перенес к Адаму и положил рядом. После этого он занял прежнее положение. Омра лежал неподвижно.

Часть сидящих в засаде охотников отделилась и отправилась в противоположную сторону, чтобы окружить зверя. Александр и майор все время порывались сделать нападение, но Суинтон удерживал их. Лев, между тем, снова закрыл рот Адама лапой, так что тому пришлось освобождать голову, чтобы было возможно дышать. За эту попытку лев укусил его в плечо. Вкус крови, по-видимому, начал возбуждать аппетит зверя, и потому он продолжал кусать в разных местах руку Адама, слизывая текущую из ран кровь.

— Теперь нельзя больше ждать, сэр, — сказал Бремен Суинтону. — Лев возбудил аппетит кровью и непременно растерзает их.

— Я уже вижу, — сказал Суинтон. — Но все-таки надо попробовать не раздражать его сразу. Подойдем ближе и закричим.

Последовав совету Суинтона, все соединились и с громкими криками приблизились к льву. Лев оставил Адама и повернулся на крик. Охотники продолжали кричать, не двигаясь с места и не берясь за ружья. Прошло несколько минут. Лев то надвигался, то отступал; охотники, не меняя положения, продолжали кричать. Наконец, лев вдруг повернулся и легким галопом побежал в сторону. Охотники тотчас же бросились к Адаму и Омра, лежавшим на прежнем месте.

Омра, который совершенно не был ранен, тотчас же вскочил на ноги с радостными криками и хохотом. Но несчастный Адам не мог двигаться от потери крови и боли. Рана на его ноге была особенно серьезна, вследствие повреждения кости. Его осторожно отнесли в лагерь, уложили на одну из постелей в фургоне, и Суинтон осмотрел и перевязал его раны. Еще два дня пробыл караван на берегах реки Моддера, затем продолжал свое путешествие.

На второй день пути, путешественники заметили небольшие человеческие фигуры на вершине одного из холмов. Готтентоты сказали, что это бушмены, которых очень много в этих местах. По совету Суинтона были приняты меры для особенной охраны скота, который мог быть украден.

На следующий день несколько бушменов подошли к каравану и просили табаку и провизии. Путешественники снабдили их тем и другим. Во все время дальнейшего следования каравана, к нему приближались то мужчины, то женщины из соседних бушменских селений. Караван торопился, не делая больших остановок, потому что воды опять было мало и только в небольших ручейках, встречаемых по дороге. Так продолжалось до реки Черной, переправившись через которую, караван вышел из земли кафров.

Во время одной из остановок, весь скот пасся неподалеку от лагеря под присмотром готтентотов. Через некоторое время все караульщики испуганные прибежали в лагерь и сказали, что лев разогнал весь скот. Но бывший с ними Омра уличил их во лжи и сообщил, что никакого льва не было, а скот угнали бушмены, пока караульщики спали. Он тотчас же оседлал лошадей и торопил ехать догонять бушменов, говоря, что иначе весь скот будет перебит. Трое путешественников, Бремен, Омра и несколько более надежных готтентотов поехали догонять бушменов. Сначала они ехали по следам, оставленным скотом, но к ночи следы исчезли.

— Что нам делать? — спросил майор.

— Надо положиться на Омра, — отвечал Суинтон, — он хорошо знает бушменов, и им не удастся обмануть его.

Действительно, мальчик, который все время внимательно осматривал следы при лунном свете, скоро сообщил, что бушмены на этом месте повернули со скотом обратно. С версту путешественники проехали обратно, когда Омра сообщил, что следы поворачивают к югу. Проскакав около часу по новым следам, путешественники увидали свой скот, который гнали бушмены. Несколькими выстрелами им удалось уложить троих бушменов и разогнать остальных. Но воры не убежали сразу, а засели в кустах, откуда стали пускать в скот и путешественников отравленные стрелы. Одному из готтентотов стрела попала в шею. По приезде в лагерь Суинтон перевязал рану готтентоту, и затем все усталые и измученные, легли спать.

Утром оказалось, что девять быков были ранены отравленными стрелами бушменов и уже умирали. Раненый готтентот тоже умер, несмотря на все старания Суинтона, знавшего противоядие от яда, который употребляли бушмены. Это последнее событие отравило путешественникам удовольствие, которое они испытывали, кончая опасное и утомительное путешествие. Еще несколько раз встречали они бушменов, но уж не подпускали их к каравану, отпугивая выстрелами.

На некотором расстоянии от Капштадта путешественники поручили Бремену довести караван, а сами поехали вперед. Через несколько дней они благополучно прибыли в город и были радостно встречены Ферборном и его друзьями.

ГЛАВА XXIX

Отдых. Александр и майор уезжают. Возвращение домой. Здоровьесэра Чарльза постепенно слабеет. Его подарки Суинтону и майору. Его смерть. Заключение.

Александр опять водворился в квартире м-ра Ферборна и наслаждался комфортом, которого был лишен так долго. Проснувшись в первое утро после путешествия, он долго не мог сообразить, где находится, и освоиться с мыслью, что проспал ночь, ни разу не разбуженный ревом льва или криками гиен и шакалов. Все вечера м-р Ферборн слушал его рассказы о пережитых приключениях и особенно радовался тому, что результаты его миссии в Порт-Наталь успокоят и удовлетворят сэра Чарльза.

Александр стремился теперь в Англию и решил отправиться на первом же корабле, который пойдет из Капштадта, после прибытия каравана. Майор тоже хотел ехать с ним, но Суинтон оставался здесь, чтобы привести в порядок свои коллекции. Через две недели пришел караван, и Суинтон, успокоенный и счастливый, разгрузил свой фургон и увез к себе на квартиру все свои сокровища. Александр оставил для себя только шкуры льва и львицы, а майор заявил, что вполне удовлетворен тем, что охотился на всех этих зверей.

Бремен привел караван в полном порядке, люди и оставшийся скот были совершенно здоровы, и даже раненый Адам был на пути к выздоровлению. Он уже хорошо владел рукой, но сильно хромал, что должно было остаться еще очень надолго. Александр собрал всех готтентотов, поблагодарил их за службу, выдал условленную плату с прибавкой в виде награды. Бремену и Сваневельду за их преданность и особенно верную службу он подарил по фургону и по десяти быков на упряжку. Честные парни были вполне счастливы и считали себя богаче короля Англии. Весь остальной скот и два другие фургона должны были быть проданы, и деньги за них Александр предоставил в распоряжение Суинтона на воспитание Омра. Кроме того, Александр подарил мальчику на память одно из лучших ружей, а майор подарил ему свой телескоп.

Перед отъездом Александра и майора Омра был крещен и назван Александр Хендерсон Омра по имени своих крестных отцов. Вскоре Суинтон отдал его в лучшую школу в Капштадте, где он был одним из наиболее усердных и способнейших учеников. Впоследствии он не один раз сопровождал своего воспитателя в его научных экспедициях внутрь Африки. Он не только не чуждался своих соотечественников бушменов, но постоянно сближался с ними и был ревностным помощником миссионеров в распространении среди них христианства.

Вскоре после прибытия каравана, Александр и майор распростились со своими капштадтскими друзьями и сели на корабль, отправлявшийся в Англию. На острове Св. Елены они пробыли некоторое время и посетили могилу бывшего французского императора Наполеона. Через семь недель путешествия они были уже в канале и скоро увидали белые скалы английского берега.

Александр с величайшим нетерпением ждал минуты свидания с дедом, от которого он нашел несколько писем в Капштадте, но с отъездом оттуда не имел никаких сведений.

— Здоров ли дедушка? — был его первый вопрос, когда старый слуга отворил ему дверь.

— Не вполне, сэр, — ответил слуга. — Сэр Чарльз уже всю последнюю неделю не встает с постели, но доктор находит, что болезнь не опасная. Александр поспешил наверх и через минуту был в объятиях взволнованного старика.

После первых минут свидания сэр Чарльз попросил Александра оставить его на некоторое время, чтобы придти в себя и оправиться от волнения.

Когда оба были в более спокойном настроении, Александр снова был приглашен в спальню деда и дал ему подробнейший отчет о результатах своего посещения Порт-Наталя.

Сэр Чарльз молча и внимательно слушал его, и когда Александр закончил свой рассказ и устранил последнее сомнение в том, что кто-либо из пассажиров «Гроссвенора» спасся и остался жить среди дикарей, сэр Чарльз перекрестился и воскликнул:

— Благодарю тебя, Создатель, за то, что Ты снял эту последнюю тяжесть с моей души. Теперь я умру спокойно.

Потом он благодарил Александра за то, что тот предпринял и выполнил для его успокоения такое трудное и опасное путешествие. На этот день было слишком много волнений для больного старика, поэтому Александр оставил его отдыхать и отложил на будущее время подробные рассказы о своих приключениях.

На следующий день Александр спросил доктора, как находит он положение сэра Чарльза.

— Дорогой сэр, — ответил доктор, — вы должны помнить о преклонном возрасте вашего дедушки и о тех несчастиях, которые пришлось пережить ему в жизни. Беспокойство о вас во время вашего отсутствия и мысли о том, что он сам виноват, что вы подвергали себя страшным опасностям, конечно ослабили еще больше его организм. Я должен вас предупредить, что сэр Чарльз по всей вероятности больше уж не встанет с постели, но прожить в таком состоянии он может еще несколько месяцев. Будьте покойны, с моей стороны будет сделано все возможное, чтобы продлить жизнь столь дорогого вам человека.

Александр поблагодарил доктора и пошел к сэру Чарльзу. Тот чувствовал себя крепче и бодрее и просил начать интересующие его рассказы. Через несколько дней он уже знал и любил всех друзей своего Александра.

А вскоре ему удалось и лично познакомиться с майором Хендерсоном, который не замедлил навестить Александра.

— Я хотел бы сделать подарок маленькому Омра, — сказал однажды утром сэр Чарльз, когда майор был в его комнате. — Как вы думаете, что было бы для него приятнее всего?

— Мне кажется, его очень обрадовали бы часы, — сказал майор.

— Тогда я попрошу вас, майор, выбрать самые лучшие золотые часы и послать их мальчику. Кроме того, будьте добры, возьмите ключ с моего стола, откройте боковой ящик и достаньте оттуда небольшую шкатулочку. Извините беспокойство, которое причиняет вам больной беспомощный старик.

Майор исполнил просьбу сэра Чарльза, который вынул из шкатулки два сафьяновых футляра и открыл их, говоря:

— Здесь лежат два перстня, подаренные мне восточными принцами. Они ценны тем, что таких камней вы не найдете во всей Англии. Вы доставили бы мне громадное удовлетворение, если бы переслали один из них на память от меня Суинтону, а другой взяли себе. Пусть эти перстни напоминают вам об опасном путешествии, в котором вы сопровождали моего мальчика, и о больном старике, который до последнего вздоха будет благодарить вас за ваше расположение к Александру.

— Мне остается только благодарить вас, сэр Чарльз, — сказал растроганный майор, — за ваше дорогое мне внимание, и, конечно, не отказываюсь от вашего драгоценного подарка, потому что вы предлагаете его взять на память о вас и моем дорогом друге. Я уверен, что и Суинтон с таким же чувством благодарности примет этот знак вашего внимания.

— Я получил приятные известия, — сказал Александр, входя в это время в комнату. — Суинтон едет сюда.

— С каким удовольствием я пожму его руку, — сказал сэр Чарльз.

Через три недели после этого разговора Суинтон свиделся со своими друзьями в доме сэра Чарльза. Нечего и говорить о том, с какой сердечной радостью был он принят. Омра он оставил в Капштадте, чтобы не прерывать его ученья. Майор, смеясь, заметил, что Суинтон боялся, как бы у него не отняли здесь мальчика.

Майор и Суинтон прогостили у Александра и сэра Чарльза еще несколько месяцев, после чего уехали вместе и на одном корабле. Майор должен был присоединиться к своему полку в Индии, а Суинтон в свою любимую Африку, чтобы продолжать научные исследования.

Как предсказал доктор, сэр Чарльз не встал больше с постели, но прожил около года, постепенно слабея. Летом он тихо скончался без страданий и в полном сознании.

Александр был единственным наследником его титула и громадного состояния.

Примечания

1

Голландцы-колонисты называют их спринхбок, т. е. прыгающий козел.

2

Polygala Senega. (Прим. перев.)

3

Сипаи — солдаты из туземцев в Индии.