И каждый вооружен

      - Да, - ответила она еле слышно, глядя куда-то поверх меня. Я оглянулся, но не увидел ничего, кроме неба. Не знаю почему, но меня пробрала дрожь.
      - Эй, - окликнул я ее мягко, не желая потревожить: может, она видела то, чего я не мог видеть.
      Она продолжала смотреть затуманенным взором поверх меня в пространство.
      - Миссис Сэйдер! Вы здесь?
      Она взглянула на меня и моргнула.
      - Вы же миссис Сэйдер?
      - Конечно я миссис Сэйдер. - Похоже, она спустилась на землю. - Я миссис Вивиан Сэйдер. А вы кто?
      Какого черта? Я мог спокойно сказать ей это: она все равно не запомнит.
      - Я - Шелл Скотт. Марти дома? - Мы вернулись к тому, с чего начали.
      - Нет, - ответила она.
      - Когда он может появиться, миссис Сэйдер?
      - Когда ему вздумается.
      - Ну что ж, спасибо, мадам, - сказал я. - Я пойду. Вы не знаете, где бы я мог его увидеть? Мне это очень важно.
      Она наклонилась и подобрала с травы стакан, к которому прилипли травинки и кусочки грязи. Подумаешь, немного грязи! Из бутылок, стоявших на столике, она намешала целый стакан виски, содовой и грязи, приложилась к нему и вновь взглянула на меня.
      На столике я заметил кучу оружия - три ствола, в том числе самый большой револьвер, который я когда-либо видел. Я думаю, что это был револьвер. Он походил на один из стволов, с помощью которых дают сигнал к началу лодочных гонок, или - еще больше - на часть печатной машины с дыркой на конце и спусковым крючком внизу. В США таких стволов не выпускают, так что это была или иностранная модель, или изготовленный на заказ револьвер с дюймовым дулом. Два других ствола были обыкновенным автоматическим пистолетом всего лишь 45-го калибра и револьвером 32-го. На столике громоздились патроны для всех стволов, включая никелированный пистолет 22-го калибра с перламутровой рукояткой, который она продолжала держать в правой руке.
      Она пробормотала:
      - Где вам его найти? Он отправился в клуб, а может, и к своей шлюшке. Он же гад. - Она икнула. - Как, вы сказали, вас зовут?
      - Скотт. А когда Марти уехал из дома?
      - Не знаю. Вроде рано. Кажется, он ночевал сегодня здесь.
      - Спасибо, - поблагодарил я, - мне пора идти.
      - Не хотите ли выпить? - улыбнулась она.
      - Спасибо, нет.
      Я рискнул отвернуться от нее, чтобы посмотреть, что же это она расстреливала. К стене дома были прислонены четыре тюка сухого сена, предназначенного, по-видимому, для лошадей, которые, как я предположил, находились в конюшне поодаль. Или она сама его жевала?
      Тюки стояли друг на друге в два ряда как раз под окном второго этажа, из которого я ее увидел впервые. Таким образом, пули не могли их пробить. Я же подумал, что будет с лошадьми, когда им наконец достанется это сено. Она столько раз попала по верхнему тюку, что перебила , одну из скрепляющих его проволок и усыпала мусором все вокруг. На нижнем тюке был прикреплен большой портрет Трумэна, изрешеченный пулями. Пара дырок виднелась в свежей краске стены.
      Я поинтересовался:
      - Развлекаетесь?
      Она бросила невидящий взгляд на меня и отрезала:
      - Не очень-то.
      Я попытался пошутить:
      - Здорово вы разделались с Трумэном! Что вы имеете против него?
      - Я республиканка.
      Мне ничего не оставалось, как удовольствоваться ответом. Она зарядила маленький пистолет и прицелилась в Трумэна, но пуля попала в землю в полуметре от портрета.
      Пора было уходить, и я попрощался. Она мне подарила улыбку. К верхней губе пристали травинки, что не улучшило, но и не ухудшило ее облика - травинка была под цвет ее лица. Я нахмурился, посмотрел на точку, которую она рассматривала в небе, думая, действительно ли она видит там что-нибудь. Затем направился к своему "кадиллаку", вздрагивая при каждом выстреле за спиной.
      Глава 5
      Припарковав "кадиллак" за углом Оливковой улицы, я прошел по Седьмой до середины квартала, повернул налево, между обувным магазином и кафе, вошел в переулок и через несколько шагов остановился перед входом в лифт. Оставалось только войти и спуститься вниз.
      Может, и не так просто. Мне пришло в голову, что, хотя я был в семи метрах от "Подвала" Марти Сэйдера, туда нелегко будет проникнуть. Я помнил, что лифт спускался довольно долго, и это давало достаточно времени, чтобы подготовить мне встречу. Я постарался вспомнить, как выглядит клуб. В лифте даже не нужно было поворачиваться: войдя в него и спустившись, клиент выходил прямо в зал. По нему были расставлены столы. Вдоль правой стены тянулся бар, возможно, перед упомянутой Маей дверью, ведущей наверх. Вдоль ближайшей стены, справа и слева от лифта, располагались кабинки. Кабинет, гримерные и что-то там еще располагались за левой, задрапированной бархатом стеной. У дальней, противоположной от лифта стены находились возвышение для небольшого оркестра и танцевальная площадка.
      Не очень-то мне помогло это воспоминание, и я продолжал стоять в переулке, глядя на дверь лифта. И тут я совершил первый за день благоразумный поступок: немного подумал.
      Было очевидно, что, если Айрис попала в руки к Сэйдеру, он мог спрятать ее где угодно. Но единственные два места, где мог находиться Сэйдер, были его дом и клуб. Дом я исключил. Если Сэйдер, а может быть, и Айрис тоже, находится здесь, то нетрудно предположить, что он обрадуется моему появлению. Тут мне в голову пришла другая мысль.
      Я перебрал в памяти все, что пролепетала Айрис в состоянии, близком к истерике, и вспомнил ее упоминание о том, что она была взаперти. И тут она сказала что-то о подъемнике для блюд, через который она выбралась наружу. Куда? Ага, в кафе "У Кларка".
      Я вышел из переулка на Седьмую улицу и осмотрел кафе на левом углу. На его окнах было написано "У Кларка", и как раз под ним находился "Подвал" Марти Сэйдера. Глядя внутрь кафе через витрину, я разглядел в зале под прямым углом к левой стене выступ, уходивший в глубину. Часть этого пространства занимала, по-видимому, кладовка. Я знал, что по крайней мере четыре квадратных метра приходились на лифт, у которого я недавно стоял.
      Ощущение холода в спине усилилось. Если только Айрис не была клиенткой дурдома, она точно была заперта в "Подвале" незадолго до ее неожиданного появления в моем офисе.
      Я наслаждался своими рассуждениями, когда какое-то движение слева заставило меня вздрогнуть. В том состоянии, в котором я находился последние четыре часа, даже вид червяка заставил бы меня вздрогнуть. Но это был длинный черный лимузин "плимут", поворачивающий в шаге от меня в переулок.
      Впереди сидели два типа, которые не обратили на меня никакого внимания. И очень хорошо - сегодня я и так уже привлек слишком много внимания к своей персоне. Но я где-то встречал раньше парня, сидевшего рядом с водителем. Я попытался вспомнить где, забыв на какое-то время о подъемнике блюд.
      Примерно месяц тому назад я видел эту физиономию в газетном сообщении о задержании ее обладателя по подозрению в ограблении, но до суда дело не дошло. Ничего особенного, если не иметь в виду, что залог, под который он был освобожден, предоставил Коллиер Брид. Тот самый, что запустил свои жирные, скользкие пальцы во все темные делишки в городе, и без согласия которого никто не мог извлекать грязные деньги. Я не был уверен в том, что означало появление здесь черного "плимута", но дело, несомненно, осложнялось. И у меня было пренеприятнейшее предчувствие, что я мог оказаться в центре осложнений.
      Боком я придвинулся к углу дома и с минуту наблюдал за машиной. Она остановилась у лифта, где несколько минут назад стоял я. Сидевший справа от водителя парень вышел. Он достал из кармана часы, посмотрел на них и затем убрал. Сказав что-то водителю, он скрестил руки на груди и прислонился спиной к дверце машины. Ничего особенного, похоже, не происходило, и я пошел к двери кафе "У Кларка".
      Айрис упомянула подъемник для блюд, и это нацелило меня на кухню. Через окно кафе за столиками и стойкой с горячими плитами я разглядел в глубине вращающиеся двери. На моих глазах из них вышел мужчина в белой куртке и прошел за стойку.
      "Тут не проскочишь", - сказал я себе и вошел в кафе. Я прошел мимо грустных посетителей, заглатывавших пищу, вдоль стойки и остановился рядом с кассиршей. Она была занята с клиентом и не видела меня.
      Когда она освободилась, я наклонился к ней и сказал:
      - Послушайте, мисс. Я хотел бы поблагодарить кого-нибудь за еду. Впервые за месяц я поел так вкусно.
      Она вяло улыбнулась. Мол, прекрасно и почему бы вам не провалиться сквозь землю.
      - Спасибо, - равнодушно сказала она.
      - В самом деле, - настаивал я, - отличная кормежка, как никогда.
      Она моргнула и сказала:
      - Новый шеф-повар. Скажите об этом боссу, - и рассеянно кивнула в сторону входа.
      - Спасибо. Новый повар, вы говорите? Давно?
      - С полмесяца. - Она насупилась. - Что-то я вас не припомню, мистер. Я улыбнулся:
      - А жаль. Я-то вас прекрасно помню.
      - Рассказывайте, - проворковала она.
      Я отошел, подождал, пока она занялась с очередным клиентом, и прошел через вращающиеся двери.
      Я очутился в кухне. Было почти половина третьего. Повар в белом колпаке длинной деревянной лопаткой мешал что-то в большом котле.
      Он оглянулся на меня:
      - Эй! Разве вы не знаете, что сюда вход воспрещен? Я постарался изобразить убедительную улыбку:
      - Вы, видимо, недавно работаете здесь. Я - инспектор Скотт из санэпидемстанции Лос-Анджелеса, расследую жалобу.
      Пока что я чувствовал себя уверенно. Санэпидемстанция действительно разбирала жалобы на обслуживание: у меня же было на что пожаловаться, меня звали Скотт, и я проводил расследование.
      Неприятно долго тянулось время, пока он пристально рассматривал меня и, вытерев наконец не слишком чистым передником свою клешню, протянул ее мне.
      Я пожал ее, пока он нервно бормотал:
      - Извините. Я здесь всего пару недель, но я думаю, что здесь все в порядке.
      Пожимая ему руку, я тайком, на всякий случай, оглядел его ногти. Отпустив его руку, я сказал:
      - Я погляжу, что тут и как. Где хозяин?
      - Он сидит у входа. Позвать его?
      - Не сейчас. - Я думал, что действительно было не время для этого.
      Я достал блокнот и карандаш и начал осматривать котлы и кастрюли, делая короткие пометки. Кухня занимала всю заднюю часть кафе и размером была в две обычные комнаты. Входя, я заметил закрытую дверь в левой стене, выходившей в переулок, и две маленькие, не больше квадратного ярда, дверцы в правой стене. Я подошел к ним, раскрыл их и обнаружил то, что искал.
      - А это что такое? - спросил я.
      Он еще раз обтер руки и нервно промямлил:
      - Внизу находится ночной клуб. У него нет своей кухни, и он пользуется нашей для обслуживания своих клиентов. Но я здесь ни при чем. Хозяин может посвятить вас в детали.
      Я кивнул:
      - Позовите его.
      Я не желал видеть никакого хозяина, мне нужно было отделаться от этого парня.
      Не успел он скрыться, как я подбежал к двери, ведущей в переулок, открыл ее и одним прыжком вернулся к "механическому подавальщику". Я надеялся, что открытая дверь будет воспринята как свидетельство того, что я ушел.
      С большим трудом я втиснулся в подъемник лицом к дальней стенке и раскрытой двери. Я не мог не подумать, захлопывая дверцы, как трудно мне будет объясниться с хозяином, если он войдет.
      Однако я успел захлопнуть дверцы, дернуть за веревочку, приводящую подъемник в действие, и отправился в путь.
      Я не знал, во что вляпаюсь внизу, в "Подвале", но представлял себе, что там меня ждет мало хорошего. И пока я спускался вниз, желудок мой, казалось, хотел остаться в кухне наверху.
      Глава 6
      Подъемник остановился на дне шахты с легким толчком и почти неслышным в сравнении с биением сердца в моих ушах стуком. Из-под пиджака я достал свой револьвер, сжал его в правой руке и выждал минуту, прислушиваясь.
      Ничего не было слышно. Сквозь щель в маленьких дверцах, которые я чувствовал перед собой, не проникал свет. Я заключил, что в комнате темно. Легонько толкнул дверцы, и они распахнулись с неслышным щелчком. Я ничего не мог различить в темноте. Высунувшись, я огляделся и увидел узкую полоску света под дверью в трех шагах передо мной. Когда мои глаза привыкли к темноте, в этом мареве я разглядел, что нахожусь в небольшой комнате, расположенной, несомненно, в задней части клуба. Здесь официанты забирали еду и разносили ее по столикам. Теперь я понял, почему кормежка в клубе была такой отвратительной.
      Я осторожно спустил свои одеревеневшие ноги на пол, выбрался из подъемника и выпрямился. Мой слух уловил еле слышный разговор. Я медленно подошел к двери, мягко опуская ноги на пол и осторожно перенося тяжесть тела с одной на другую. Прижав ухо к двери, я начал различать голоса: один глубокий, грохочущий и два более высоких. Один из них, похоже, принадлежал женщине. Я слушал около минуты, но не мог разобрать ни слова. Другой высокий голос доминировал в разговоре, но было не понять, о чем шла речь. Были слышны только отдельные слова и интонации.
      Раз уж я добрался сюда, не мог же я торчать здесь вечно. Но если в комнате шла обычная карточная игра, я бы выглядел чертовски глупо.
      Левой рукой я сжал дверную ручку. Она легко повернулась, и дверь бесшумно приоткрылась.
      Я резко распахнул ее и вошел в комнату с пушкой в правой руке, собравшись в комок так, как показывают в кино.
      И хорошо сделал. Карточной игры не было и в помине, и я испытал одновременно и облегчение и испуг.
      Айрис Гордон сидела на стуле боком ко мне, с руками, скрученными пластырем за спиной. Она резко повернула голову в мою сторону, отбросив свои длинные рыжие волосы и открыв рот. За огромным белым столом сидел мужчина, опираясь подбородком на руки, стоящие на столе. В дальнем углу комнаты стояли, небрежно прислонившись к стене, двое высоких мужчин - один толстый, другой худой.
      Когда я ворвался в комнату, сидящий за столом вздрогнул и начал медленно опускать руки на столешницу. Худой мужчина у стены быстро развернулся влево, широко расставив ноги и резко оттолкнувшись левой ногой от пола. Движение распахнуло его расстегнутый пиджак и обнажило пушку в кобуре под левым плечом. Пока он поворачивался и сгибался, его правая рука потянулась к нагану и схватила его прежде, чем я успел вымолвить хоть слово.
      Он был хорош. Он был лучше, быстрее меня, но я уже сжимал в кулаке свой тридцать восьмой.
      Когда его ладонь обхватила рукоятку, я сказал:
      - Спокойно!
      Не было нужды повышать голос: в комнате было так тихо, что я четко расслышал шлепок его руки по металлу.
      Мои слова как бы повисли в воздухе. Парень замер с рукой над сердцем и не двигался. Он не убрал руку, но и не выхватил оружие. Он был у меня на мушке, и я был готов в случае необходимости нажать на спусковой крючок. Но мне вовсе не хотелось стрелять. Я еще не знал, в кого и почему стрелять. Человек за столом медленно передвигал свою правую руку, полностью на виду и без очевидной угрозы. Глядя на меня, он сделал отмашку рукой двум другим. Высокий худой парень несколько расслабился и убрал руку от нагана. Оба они держали руки перед собой - там, где я мог их видеть.
      До сих пор никто, кроме меня, не произнес ни слова. Интересная получилась картинка: трое мужчин не шевелились, а Айрис пялилась на меня. В этот момент я молил Бога, чтобы все наконец прояснилось. За все время работы частным сыщиком в Лос-Анджелесе мне ни разу не приходилось столько бегать и подвергаться такому риску, не зная даже, в чем дело или кто от него выигрывал. А тут я пытался давить на Марти Сэйдера, спокойно сидящего за своим большим белым столом, двух других парней, которых я никогда прежде не видел, и прелестную девушку, сказавшую мне едва ли два десятка поспешных слов.
      Не окажется ли это ловушкой, подумал я.
      И тут во второй раз за этот безумный день Айрис обрушила на меня поток слов. Похоже, она не могла видеть меня без дрожи.
      - Шелл! Шелл! Шелл! - произнесла она на одном дыхании. - О-Шелл! Как-я-рада!
      Я подумал, что она скажет: "Рада! Рада! Рада!", но она этого не сделала. Она смолкла и уставилась на меня, как будто я был ее мамой.
      Сэйдер держал руки на столе. Глядя на меня, он произнес с отвращением:
      - Ну! - и добавил вульгарное словцо, которым я никогда не пользуюсь.
      Я захлопнул ногой дверь, прислонился к ней и сказал:
      - Привет, Марти. Он наклонил голову:
      - Мистер Скотт.
      Это его резкий голос я слышал за дверью. Никакой нервозности в нем. Спокойный, почти приятный. Ничто его не заботило, будто он был на светском рауте.
      Марти не выглядел очень уж сильным, если не считать его мощного квадратного подбородка и полной невозмутимости. Сидя за большим столом, он казался даже ниже своего роста. Его черные волосы начали уже редеть, и он их тщательно зачесывал на розовую лысину. Искры седины виднелись в волосах, особенно на коротко постриженных висках. Его карие глаза уставились на меня сквозь очки без оправы. Я бы сказал, что ему около пятидесяти. Прекрасно выбритый, загорелый, в отличной форме. Обнаженные в полуулыбке белые зубы ослепляли. На нем были черный костюм, белая рубашка и черный вязаный галстук. В целом он неплохо гляделся на белом фоне стола.
      Он продолжал полуулыбаться:
      - Чем обязан, мистер Скотт?
      Я еле сдержал улыбку. Он вел себя, как если бы я был клиентом, а не держал его на мушке. Я сказал:
      - Хватит того, чтобы никто не двигался. Мне было трудно наблюдать за тремя одновременно. Я повернул голову в сторону высокого худого типа, прислонившегося к стене.
      - Ты, - сказал я, - двумя пальцами левой руки медленно достань свой ствол.
      Вместо того чтобы подчиниться, он взглянул на Марти Сэйдера, и тот еле заметно кивнул ему. Черт возьми! Разве не я тут командовал?
      Худой парень медленно протянул левую руку и двумя пальцами достал свою пушку.
      - На пол! - показал я. Он уронил пистолет.
      - Теперь ты, - сказал я другому, - то же самое, и не изображай из себя левшу.
      Он так и не двинулся с места с момента моего появления. Может быть, даже не дышал. Я не ожидал каких-либо фокусов от него, и он без всякого выполнил мое приказание.
      - Прекрасно! Теперь подтолкните их ногой ко мне. Затем спустите оба пиджаки с плеч, оставив руки по локоть в рукавах.
      Худой парень попытался сказать что-то, но сдержался, лишь пожал плечами. Оба они сделали, как я сказал. Это было лучшее, чего я мог добиться в этот момент, и они не могли мне ничего сделать своими стесненными руками.
      Я взглянул на Сэйдера:
      - Ваша очередь.
      Он продолжал улыбаться:
      - Интересно, мистер Скотт. Ловко у вас получается. Но я не ношу оружия.
      Он осторожно раздвинул лацканы своего черного пиджака. Во всяком случае, под мышкой кобуры не было.
      - Отодвиньтесь от стола, - сказал я ему. Он повиновался.
      - Теперь встаньте и сделайте то же самое. Он поднялся и вновь распахнул пиджак.
      - Повернитесь.
      - Пожалуйста, - повиновался он с легкостью. Оружия на нем не было видно, но я сказал:
      - Теперь, Сэйдер, выверните карманы. Он тряхнул головой.
      - Одно могу уверенно сказать о вас, мистер Скотт, вы все делаете тщательно. - На его лице вновь появилась приятная белозубая улыбка. - Может быть, поэтому вы и живы до сих пор.
      Пока я пытался понять, что скрывалось за его словами, он сунул правую руку в правый карман пиджака.
      - Левой рукой, - сказал я.
      - Неудобно же, - проворчал он, но все же потянулся через живот сначала левой, а потом правой рукой и вывернул карманы. Стало очевидно, что оружия у него нет. - Этого достаточно, мистер Скотт? Не очень-то приятно это проделывать, к тому же в присутствии дамы.
      Интересно было бы узнать, что могло вывести его из себя. Я кивнул ему и подошел к Айрис. Она зашептала что-то, но не было смысла делать это - шепот был таким громким, что стены отозвались эхом.
      - Слава-Богу-что-вы-пришли. Они-собираются-убить-нас. Они-бы-уже-убили-меня. Шелл-уведите-меня-от-сюда.
      Мне не понравилось, что она снова упомянула о намерении Марти убить нас. Мысль об этом не покидала меня, хотя я и не видел в ней никакого смысла. Ну что ж, я хотел попасть сюда и попал. Теперь я жаждал быть как можно дальше отсюда.
      Руки Айрис были замотаны пластырем. Я протянул руку, нашел кончик пластыря и дернул. Она вздрогнула, но через несколько секунд уже растирала руки.
      Потом она встала и прильнула ко мне (хорошо, что слева!).
      Выбрала же время для этого! Но я не оттолкнул ее - я всего лишь слабый человек. Сердце у нее билось как у кролика.
      Она прошептала:
      - Я очень сожалею! Тут заговорил Сэйдер:
      - Ничего не получится, Скотт.
      - Чего не получится?
      - Вам не выбраться отсюда. Даже если вам это удастся, далеко вам не уйти. Вам понадобится ровно минута, чтобы подняться в лифте. - Он смолк и нахмурился:
      - Как вы... - Он сжал зубы и заиграл желваками, переведя взгляд на потолок над противоположной стеной, которая отделяла его кабинет от зала. Я проследил за его взглядом и увидел небольшую незажженную лампочку над дверью, ведущей в клуб. Переведя взгляд на меня, он сказал:
      - Конечно же вы не воспользовались лифтом. Такой дурак, как я, заслужил это.
      Затем он уставился на Айрис. До него наконец дошло, каким образом я попал сюда, а ранее Айрис сбежала отсюда. Он обратился к ней:
      - Я таки запер тебя. Меня радует, что я не был столь беспечным. - Он пожал плечами и добавил, обращаясь скорее к себе самому, чем к нам:
      - Однако я был недостаточно осторожным.
      Айрис прошептала:
      - Давайте уйдем. Давайте уберемся отсюда. Замечательно! Прекрасно! Что она имела в виду? Раствориться в воздухе? Я не мог вообразить себе, как бы мы втиснулись в подъемник для блюд. Забавно было б попробовать это с ней, но невозможно. Да и наши три приятеля не сидели бы сложа руки. Сэйдер обратился ко мне:
      - Сложно, не правда ли, мистер Скотт? Пустые слова! Я мог бы отправить Айрис в лифте, оставшись здесь, как истинный рыцарь. Но, черт побери, я не собирался снова упускать ее из виду до тех пор, пока она не объяснит, в чем, собственно, дело. К тому же должен же быть другой выход, кроме механического подавальщика и заторможенного лифта.
      - Сэйдер, разве здесь нет другого выхода?
      Он взглянул на меня и медленно покачал головой.
      - Мне не хотелось бы огорчать вас, Сэйдер, но мы уходим.
      Он ничего не ответил.
      Я почувствовал замешательство. Я мог бы перестрелять их всех. Но подобные мысли могли только привести меня к смирительной рубашке на манер миссис Сэйдер. Я мог бы просто оглушить их одного за другим, но не был уверен, что при этом не буду оглушен сам.
      Я сказал:
      - Послушайте, Сэйдер, у вас нет никакого шанса. Мне будет нетрудно заставить проговориться одного из вас.
      Он открыл было рот, но ничего не сказал. Он снова смотрел на точку над моей головой. Обернувшись, чтобы взглянуть, куда он смотрел, я увидел, что упомянутая лампочка ярко горела.
      - Что это значит? - спросил я его. Он насупился:
      - Кто-то направляется сюда. Лампочка зажигается, когда начинает спускаться лифт. Своего рода мера предосторожности.
      И тут я вспомнил "плимут", промелькнувший мимо меня, когда я остановился у кафе Я связал концы с концами и сказал:
      - Это напомнило мне одну вещь. Перед тем как проникнуть сюда, я видел в переулке одного из ребят Брида. Он, казалось, ждал чего-то.
      - Брид? - Впервые он потерял свое спокойствие, но не надолго. Трудно было даже вообразить, чтобы он его мог потерять надолго. Он быстро произнес:
      - Я, пожалуй, был не прав, мистер Скотт. Есть другой выход - прямо из этой комнаты, там в углу. - Он кивнул в правый от себя угол. - Если вы приглядитесь, увидите его даже оттуда, где стоите.
      Не обращая внимания на наставленный на него револьвер, он полез в брючный карман, достал связку ключей, отцепил один из них и оставил на столе.
      - Этим ключом можно открыть дверь, ведущую наверх в переулок. Вы можете уйти.
      Какого черта? Я оцепенел посреди комнаты, ощущая тепло прижавшейся ко мне Айрис, а секунды текли.
      Сэйдер добавил:
      - Лифт спустится за минуту. Эта лампочка, - кивнул он в ее сторону, погаснет, когда лифт остановится. Осталось двадцать - тридцать секунд.
      До чего осталось? Почему от меня так стремился избавиться этот тип, который лишь минуту назад не хотел меня выпустить? Мозг мой заколебался, как потревоженное желе, не вызывая ничего, кроме головной боли. Я совершенно не доверял Сэйдеру и не мог понять, в чем дело. Вниз могли спускаться Брид со своими подручными или приятели самого Сэйдера. Или - откуда мне было знать настоящая горилла. Кто бы это ни был, мне не понравилась неожиданная перемена в поведении Сэйдера.
      Он быстро спросил:
      - Вы идете, мистер Скотт?
      Он был слишком встревожен и слишком торопил меня. Я сказал:
      - Любопытно знать, о чем речь, Сэйдер? Он облизал губы, и мне показалось, что его загар побледнел. Он медленно протянул руку и забрал ключ, говоря:
      - Тогда ухожу я. Вы должны позволить мне уйти, Скотт. - Голбс его напрягся, и он опять облизал губы Он решительно выбрался из-за стола, направился в угол комнаты и вставил ключ в замок Я уставился на него Я не думал, что за время нашего краткого знакомства он узнал меня достаточно, чтобы быть уверенным в том, что я не выстрелю. Он рисковал получить пулю в спину. Наблюдая, как он распахивает дверь, я думал о лифте, о том, что, возможно, сюда направлялись парни Брида. Тут я представил себе Брида, который рычал. "Если этот осел Скотт еще хоть раз сунет нос в мои дела, это будет покойный Шелл Скотт".
      Сэйдер сделал шаг в темноту за дверью. При желании я мог еще прострелить ему затылок И такое желание было. За ним поспешили стоявшие у стены парни, с пиджаками, все еще спущенными на локти.
      Я позволил им уйти. Единственное, чего я хотел в тот момент, - это оказаться вместе с Айрис в безопасном месте, если еще можно было найти такое для меня в Лос-Анджелесе. Я боялся, однако, последовать за Сэйдером в открытую дверь, ожидая ловушки. На моих глазах дверь захлопнулась и тем самым решила за меня этот вопрос. Даже если бы мне не пришлось отстреливать защелкнувшийся замок, меня отнюдь не тянуло в темноту за этой дверью.
      Я резко обратился к Айрис:
      - Детка, я достаточно долго уже нахожусь в тумане. В чем дело, черт побери?
      - Сэйдер убьет нас, - ответила она. - Он хочет убить нас.
      Девица не могла отделаться от этой фразы.
      - Ты уже говорила об этом и убедила меня. Но почему?
      - Он убил Лобо, о котором писали, газеты. Я открыл было рот, чтобы спросить ее, какое отношение это имело к нам, но тут заметил, что лампочка над дверью погасла.
      Глава 7
      - Быстро! - Я схватил Айрис за руку и выбежал с ней в дверь, через которую перед этим вошел. Я бесшумно притворил ее, и мы оказались в темноте. На секунду я оставил ее, шагнул к подъемнику и раскрыл дверцы - по крайней мере Айрис могла выбраться.
      Как бы не так, разве что через неделю! Моя рука повисла в пустоте. Повар или хозяин уже вернули себе свою собственность.
      Прошло пять-десять секунд, как погасла лампочка. Я вернулся к Айрис и взял ее под руку. Ситуация начинала проясняться. Кем бы ни были визитеры, я не думал, что они были бы в восторге от нас. Если я правильно помнил расположение клуба, сейчас мы находились почти в противоположной стороне от лифта, и зал был перед нами, скрытый за драпировкой.
      - Айрис, - прошептал я, - как попасть отсюда в зал?
      Вместо ответа, она потянула меня за левую руку. Я надеялся, что она знала, что делала, ибо мне не хотелось бы задеть в темноте какой-нибудь гонг.
      Она остановилась. Протянув руку, я нащупал драпировку, о которой помнил. Я потянул ткань и выглянул в образовавшуюся щель. Справа в темном зале виднелась полуоткрытая дверь лифта, слабая лампочка которого освещала часть зала. Мы не могли оставаться там, где стояли. Я потянул Айрис за руку, и через занавес мы проникли в зал, как раз когда из лифта посыпались парни.
      Не было нужды призывать Айрис к тишине. Мы оба видели справа от себя парней в свете из лифта, но они пока еще не видели нас. Из лифта вышли четверо, и у каждого в руке была пушка.
      Единственное, чего мне хотелось и о чем можно было только мечтать, - это пробраться в дальний от нас конец зала слева от лифта в то время, как четверо парней продвигались справа от него. Приблизив губы к уху Айрис, я прошептал еле слышно:
      - Двигаем к дальней стене. Ты сможешь провести нас без шума?
      Она сжала мне руку и двинулась впереди, ведя меня за собой. Слабый свет из лифта не доходил сюда, и я мог бы сбить стол или стул, так и не увидев их. Я понадеялся, что Айрис сможет провести нас без проблем. Под нашими ногами чувствовался ковер, так что мы могли двигаться бесшумно, лишь бы не наткнуться на что-нибудь. И все будет в порядке, если никто не включит общий свет.
      Я рассчитал, что, если мы проберемся к лифту, пока четверо... Черт! Их было пятеро!
      Пятый вышел из лифта, шагнул влево и остановился на границе светового пятна, на фоне которого обрисовалась его фигура. Я не увидел оружия в его руках, но не трудно было вообразить его.
      Айрис замедлила шаг, пожав мне руку. Я резко обернулся в сторону ее еле различимой фигуры. Она осторожно двинулась влево, и я последовал за ней. Выставив вперед руку, я нащупал покрытый скатертью стол. Она ускорила шаг, и мы быстро достигли дальней стены клуба.
      Я снова приблизил губы к ее уху и прошептал:
      - Теперь прямо, золотце. Вперед. Эти парни не задержатся надолго в кабинете Сэйдера.
      Впереди не было никаких препятствий, и в пять секунд мы пересекли зал и оказались шагах в пяти от лифта. Оставшийся парень стоял с другой стороны лифта, прислонившись к стене. Я едва его различал, несмотря на его близость к свету. Нас же он пока не мог видеть. Но если мы хотели выбраться отсюда, я должен был подобраться поближе к нему. Я выступил вперед, оставив Айрис позади, пригнулся и двинулся дальше.