Ксанф - Заклинание для хамелеона

      Бинку не приходило в голову, что существуют подобные препятствия. На карте их не было. Дорога предполагалась свободной и сравнительно безопасной. Но карта была сделана много лет назад, а эти трещины в земле возникли недавно, как сказала Чери. Ничто в Ксанфе не являлось постоянным, и путешествия всегда были связаны с риском. Ему повезло, что он получил помощь от леди-кентавра.
      Ландшафт изменился, словно трещина отделила один тип местности от другого. Прежде это были низкие холмы и поля, сейчас был лес. Тропа становилась все уже, теснимая огромными псевдососнами, земля была покрыта ковром из красно-коричневых сосновых иголок. Тут и там попадались лужайки светло-зеленого папоротника, который, казалось, процветал там, где не могла расти трава, и пятна темно-зеленого мха.
      Порывами дул холодный ветер, вздымая гриву Чери, которая задевала Бинка отдельными прядями. Приятно пахло соснами.
      Бинку захотелось слезть и улечься на постель из мха, отдав подобным образом дань этому мирному местечку.
      – Не делай этого, – предупредила Чери.
      Бинк вздрогнул.
      – Я не знал, что кентавры пользуются магией.
      – Магией? – переспросила она, и он понял, что она нахмурилась.
      – Ты прочла мои мысли.
      Чери засмеялась.
      – Вряд ли. У нас нет магических талантов. Но мы знаем, какое впечатление этот лес производит на человека. Это успокаивающее заклинание, которое деревья используют, чтобы сохранить себя от вырубки.
      – Что в этом плохого? – спросил Бинк. – Тем более, что я не собираюсь рубить лес.
      – Они не доверяют твоим добрым намерениям. Я покажу тебе, – она осторожно сошла с тропы, ее копыта утонули в мягком игольчатом ковре. Она прошла между несколькими ощетинившимися хвойными деревьями, прошла мимо тонкой пальмы-змеи, которая даже не снизошла, чтобы зашипеть на Чери, и остановилась у опутывающей ивы. Но не слишком близко – каждый знает, что этого делать не стоит.
      – Там, – пробормотала она.
      Бинк взглянул туда, куда указывала ее рука. На земле лежали человеческие череп и скелет.
      – Убийство? – спросил он, передернувшись.
      – Нет, просто сон. Он лег отдохнуть здесь, как ты хотел только что, и больше не встал. Полное спокойствие – коварная вещь.
      – Да... – выдохнул Бинк. Никакого насилия, никакой болезни – просто потеря инициативы. Зачем беспокоиться, трудиться, когда намного легче просто расслабиться? Если человек хочет совершить самоубийство, это был бы идеальный способ. Но у него были причины жить... пока.
      – Вот частично почему мне нравится Честер, – сказала Чери. – Он никогда не поддается чему-либо вроде этого.
      Это точно. В Честере не было мира. Чери и сама никогда бы не поддалась, подумал Бинк, хотя она была значительно мягче характером. Бинк ощущал расслабленность, несмотря на вид скелета, но она явно могла сопротивляться заклинанию. Может быть, биология кентавров несколько отличается... или может быть, у нее в душе есть дикость, которую маскирует ее ангельский вид и приятная речь. Вероятнее всего, чуть-чуть того и другого.
      – Давай уйдем отсюда.
      Она засмеялась.
      – Не волнуйся. Я провожу тебя через лес. Не ходи этим путем назад один. Путешествуй с врагом, если сможешь найти его. Это лучше всего.
      – Лучше, чем с другом?
      – Друзья расслабляют, – объяснила она.
      О, в этом был смысл. Он никогда не расслабиться под сосной, если рядом будет кто-то вроде Джамы. Он бы слишком боялся получить меч в живот. Но что за ирония – найти врага, чтобы тот сопровождал его в прогулке по мирному лесу.
      – Магия собирает странные компании, – пробормотал он.
      Это успокаивающее заклинание объясняло, почему здесь почти не было другой магии. Деревья не нуждались в индивидуальных защитных заклинаниях, никто не собирался нападать. Даже опутывающее дерево казалось спокойным, хотя Бинк был уверен, что оно схватит добычу, если появится шанс, поскольку оно кормилось таким способом, Интересно, как быстро ослабевала магия, когда первостепенное требование выживания отступало на второй план. Нет – здесь была магия, сильная магия, общая магия всего леса, где каждое дерево вносило свою долю. Если человек сможет найти способ аннулировать этот эффект для себя, он будет жить здесь в абсолютной безопасности. Это стоило запомнить.
      Они вернулись на тропинку и продолжили путь. Бинк дважды почти соскальзывал со своего места, задремывая и каждый раз в испуге просыпаясь. Он никогда бы не вышел отсюда в одиночку. Он обрадовался, когда увидел, что сосновый лес редеет, переходя в заросли. Бинк начал ощущать себя более бдительным, готовым к борьбе, и это было хорошо.
      – Интересно, кто это был там, позади? – сказал он.
      – О, я не знаю, – ответила Чери. – Он принадлежал к Последнему Нашествию, заблудился, забрел сюда и решил отдохнуть. Навечно.
      – Но Последнее Нашествие было варварским! – воскликнул Бинк. – Они убивали всех без разбора!
      – Все нашествия были варварскими за одним исключением, – сказала она. – Мы, кентавры, знаем, мы были уже здесь перед Первым Нашествием. Мы вынуждены были сражаться с вами... до Договора. Вы не имели магии, но у вас было оружие и дьявольская хитрость, и численность. Многие из нас умерли.
      – Мои предки были в Первом Нашествии, – произнес Бинк с определенной гордостью. – Мы всегда обладали магией, и мы никогда не сражались с кентаврами.
      – Ну, ну, не становись агрессивным, человек, только потому, что я провела тебя через успокаивающий лес, – предупредила она. – У тебя нет нашего знания истории.
      Бинк понял, что ему лучше умерить свой тон, если он хочет продолжать поездку верхом. А он этого хотел. Чери составляла приятную компанию, и она явно знала местную магию, поэтому могла избегнуть любые опасности. И, самое главное, она позволяла его ногам хорошенько отдохнуть, пока быстро несла его вперед.
      – Прости. Это был вопрос семейной гордости.
      – Что ж, неплохая вещь, – сказала она, успокоившись. Она осторожно пересекла завал из бревен над журчащим ручьем.
      Неожиданно Бинк почувствовал жажду.
      – Может быть, сделаем остановку, чтобы напиться? – спросил он.
      Она снова фыркнула очень лошадиным звуком.
      – Не здесь. Любой, кто напьется из этого ручья, станет рыбой, – Рыбой? – внезапно Бинк ощутил двойную радость, что имеет такого проводника. Иначе он определенно напился бы. Если только она не говорит ему об этом, чтобы подразнить или попытаться отпугнуть от этой местности. – Почему?
      – Речка старается вновь заполнить себя живностью. Она была очищена Злым Волшебником двадцать один год назад.
      Бинк оставался чуть скептическим по поводу магии неодушевленных вещей, особенно такой силы. Как могла речка хотеть чего-либо? Все же он вспомнил, как Обзорная Скала спасла себя от разрушения. Лучше не рисковать и считать, что некоторые части ландшафта могут обладать магией.
      Между тем, ссылка не Трента привлекла его внимание.
      – Злой Волшебник был здесь? Я считал его феноменом нашей деревни.
      – Трент был везде, – ответила она. – Он хотел, чтобы кентавры поддержали его и, когда мы отказались – из-за Договора, ты знаешь, не вмешиваться в человеческие дела – он показал нам свою силу, превратив каждую рыбу в этой речке в светящегося жука. Затем он ушел. Мне кажется, что он думал, что эти противные насекомые заставят нас переменить наше решение.
      – Почему он не пытался превратить рыб в человеческую армию и победить таким образом?
      – Ничего бы не вышло, Бинк. Они имели бы тело человека, но мозг их оставался бы рыбьим. Из них получились бы неуклюжие солдаты, и даже если бы они оказались хорошими солдатами, они вряд ли стали бы служить Тренту, который заколдовал их. Они бы на него напали.
      – Гм, да. Я не подумал. Значит, он превратил их в электрических жуков и убрался отсюда, пока они на него не напали. Поэтому жуки набросились на вас.
      – Да. Это было плохое время. О, эти гадкие жуки! Они нападали тучами, обжигая маленькими молниями. У меня все еще сохранились шрамы на... – она сделала паузу, – на моем хвосте.
      Это был явный эвфемизм.
      – Что вы делали? – спросил Бинк, зачарованно слушая и бросив взгляд назад, чтобы посмотреть на шрамы. То, что он мог видеть выглядело безупречно.
      – Вскоре после этого Трент был изгнан и нам помог Хамфри.
      – Но Добрый Волшебник не может трансформировать живые вещи.
      – Нет, но он рассказал нам, где найти средство, отпугивающее этих летучих тварей. Лишенное нашей поджаренной электричеством плоти, жуки скоро вымерли. Хорошая информация – все равно, что хорошее действие, а Добрый Волшебник определенно обладает информацией.
      – Вот почему я иду к нему, – согласился Бинк. – Но за одно заклинание он назначает год службы в уплату.
      – И ты говоришь это мне? Триста кентавров и по году с каждого. Вот это работа!
      – Вы все должны были платить? Что вы для него сделали?
      – Нам не разрешено рассказывать, – уклонилась она.
      Любопытство Бинка удвоилось, но он знал, что лучше не спрашивать. Слово, данное кентавром, было нерушимо. Но что могло понадобиться Хамфри, чего он не мог сделать посредством одного из известных ему сотен заклинаний? Или, во всяком случае, мог использовать свою отличную информацию. Хамфри в сущности являлся прорицателем. Все, чего он не знал, он мог в конце концов узнать, и это давало ему огромную власть. Возможно, причиной, по которой Старейшины не спрашивали Доброго Волшебника, что им делать с дряхлым Королем, было то, что они знали его ответ: сместить Короля и посадить вместо него на трон нового, молодого Волшебника. Что они не были готовы сделать, даже если бы могли найти такого молодого Волшебника.
      Что ж, в Ксанфе было много загадок и проблем, и вряд ли было дано Бинку знать о них всех или решить какую-либо. Он давно научился, как склонять голову, хотя и неохотно, перед неизбежным.
      Река осталась позади, и местность стала подниматься. Деревья сгущались и их большие круглые корни пересекали тропинку. Никакая враждебная магия им не угрожали. Или кентавры очистили местность, как деревенские жители очистили район дома Бинка, или Чери знала эту дорогу так хорошо, что избегала опасности автоматически, даже не видя их. Вероятно, и то, и другое.
      Жизнь сама по себе предлагает много альтернативных объяснений загадочным вопросам, и чаще всего решение являлось «и тем, и другим».
      – Что из себя представляет история, которую ты знаешь, а я нет? – спросил Бинк, заскучав от дороги.
      – О Нашествиях человеческой цивилизации? У нас есть записи о всех. Со времен Щита и Договора жить стало спокойнее. Нашествия были ужасом.
      – Но не Первое Нашествие! – возразил лояльно Бинк. – Мы были миролюбивы.
      – Именно это я и имею в виду. Вы миролюбивы теперь, исключая нескольких молодых хулиганов, поэтому полагаете, что ваши предки тоже были миролюбивыми. Но мои предки считали совсем по-другому. Они были счастливы, если бы человек никогда не обнаружил Ксанф.
      – Моим учителем был кентавр, – сказал Бинк. – Он никогда не говорил о...
      – Его бы уволили, если бы он рассказал вам правду.
      Бинк заволновался.
      – Ты не дразнишь меня? Мне не нужны неприятности. У меня очень любопытный ум, но у меня и так хватает, о чем беспокоиться.
      Она повернула голову, чтобы ласково посмотреть на него. Для этого ее торс повернулся в талии. Средняя часть ее тела была более гибкой, чем у человеческой девушки, возможно, потому, что кентавру было бы труднее поворачиваться всем телом. Но если бы она была человеком, что за созданием она бы была! Вид был бы впечатляющим!
      – Твой учитель не лгал тебе. Кентавры никогда не лгут. Он просто опустил информацию по приказу Короля, чтобы не перегружать впечатлительные умы детей вещами, о которых их родители не хотели бы слышать. Образование всегда было таким.
      – О, я не хотел бросать ни малейшей тени на его добропорядочность, – быстро произнес Бинк. – Мне он даже нравился, ему единственному не надоедали мои бесконечные вопросы. От него я многое узнал. Но я догадываюсь, что мало спрашивал об истории. Меня больше занимали вещи, о которых он не мог говорить со мной... но, во всяком случае, он рассказал мне о Волшебнике Хамфри.
      – Какой у тебя вопрос к Хамфри, могу я спросить?
      Какая разница?
      – У меня нет магии, – признался он. – По крайней мере, мне кажется, что нет. Все мое детство я находился в проигрышном положении, потому что не мог пользоваться магией для помощи себе. Я мог бегать быстрее других, но ребята, что могли левитировать, все же выигрывали забег. И тому подобное.
      – Кентавры прекрасно обходятся без магии, – заметила она. – Мы отказались бы от магии, если бы нам ее предложили.
      Бинк в это не поверил, но не стал заострять на этом внимания.
      – У людей другой отношение, мне кажется. Когда я подрос, стало хуже. Теперь меня выгонят, если я не продемонстрирую какой-нибудь магический талант. Надеюсь, Волшебник Хамфри сможет... ну, если у меня есть магия, значит, я смогу остаться и жениться на девушке, и обрести наконец какое-то достоинство.
      Чери кивнула.
      – Я подозревала что-то в этом роде. Считаю, что если бы я была в твоей ситуации, я бы смогла подавить желание иметь магию, так как, по моему мнению, ценности в вашей культуре искажены. Ты должен завоевать свое гражданство на более высоких качествах личности и ее достижениях, а не...
      – Точно, – горячо согласился Бинк.
      Она улыбнулась.
      – Ты должен был родиться кентавром, – она покачала головой, так что ее волосы взметнулись очень красиво. – Ты предпринял опасное путешествие.
      – Не более опасное, чем путешествие в Мандению, которое ждало бы меня.
      Она вновь кивнула.
      – Очень хорошо. Ты удовлетворил мое любопытство, я удовлетворю твое. Я расскажу тебе всю правду о вторжении человека в Ксанф. Но не думаю, что она тебе сильно понравится.
      – Я не жду, что мне понравится правда о самом себе, – печально сказал Бинк. – Поэтому мне лучше знать все, что может пригодиться.
      – Тысяча лет Ксанф был сравнительно мирной страной, – начала она несколько педантичным тоном, который он помнил со времен школы. Возможно, каждый кентавр в сердце был учителем. – Здесь существовала магия, очень сильная магия... но не обязательно злая. Мы, кентавры, были доминирующим видом, но, как ты знаешь, мы не обладаем магическими способностями. Мы сами – магия. Полагаю, что первоначально мы мигрировали из Мандении – но это произошло так давно, что были утеряны даже наши записи.
      Что-то щелкнуло в мозгу Бинка.
      – Удивляюсь, правда ли это... насчет магических существ, не способных к волшебству? Я видел мышь-мусорщика, схватившую магически крошку хлеба...
      – О? А ты уверен, что это не естественное существо, которое согласно нашей таксономии обладает магическими свойствами?
      – Вы систематизируете животных? – удивился Бинк.
      – Таксономия, – пояснила она со снисходительной улыбкой, – то есть классификация животных вещей – еще одна специальность кентавров.
      О, подумал Бинк, сбитый с толку.
      – Я считал, что это мышь-мусорщик. Но теперь не совсем уверен.
      – Фактически, мы сами не вполне уверены, – призналась она. – Возможно, некоторые из магических существ обладают волшебными способностями. Но, как общее правило, существо или умеет колдовать, или само является результатом магии, а не то и другое вместе. Что я считаю правильным – подумай о хаосе, который мог бы натворить дракон-Волшебник.
      Бинк подумал об этом и содрогнулся.
      – Давай вернемся к уроку истории, – предложил он. – Около тысячи лет назад первое человеческое племя открыло Ксанф. Они думали, что это обычный полуостров. Они поселились здесь и начали рубить деревья и убивать животных. Имелось достаточно магии, чтобы бороться с ними, но Ксанф никогда не подвергался прежде такому жестокому, систематическому уничтожению, и мы не могли в это поверить. Мы думали, что люди скоро уйдут.
      Но они поняли, что Ксанф – волшебная страна. Они увидели летающих животных и деревья, двигающие своими ветвями. Они охотились на единорогов и грифонов. Если ты удивляешься, почему эти большие животные ненавидят людей, позволь мне заверить тебя, что у них есть на то веские причины. Их предки не выжили бы, если бы вели себя дружелюбно. Люди Первого Нашествия были немагическими существами в стране волшебства и после первоначального шока она им понравилась.
      – Погоди, это не так! – воскликнул Бинк. – Люди имели очень сильную магию. Посмотри на всех Великих Волшебников. Ты сама рассказала мне, как Злой Волшебник превратил всех рыб в...
      – Заткнись, пока я не скинула тебя! – резко оборвала его Чери. Ее хвост угрожающе свистнул возле уха Бинка. – Ты не знаешь и части истории. Конечно, сейчас люди обладают магией. Это составляет их проблему. Но не с самого начала.
      Бинк закрыл рот. Это было очень просто сделать, так как ему очень нравилась эта леди-кентавр. Она отвечала на вопросы, которые еще не пришли ему в голову.
      – Извини. Это все так для меня ново.
      – Ты напоминаешь мне Честера. Спорю, ты такой же упрямый.
      – Да, – покаянно признался Бинк.
      Она засмеялась. Ее смех немного напоминал ржание.
      – Ты мне нравишься, человек. Надеюсь, ты найдешь свой... – она неодобрительно поджала губы, – ...свой магический талант. – Потом на ее лице мелькнула солнечная улыбка и она вновь стала серьезной. – У этих, из Первого Нашествия, не было магии, и когда они обнаружили, что может делать магия, они пришли в восторг и немного испугались. Много людей утонуло в озере с тонущим заклинанием, некоторые попались драконам, а когда они встретили первого василиска...
      – Василиски все еще существуют? – с тревогой спросил Бинк, вспомнив вдруг встречу с хамелеоном. Тот уставился на него в облике василиска как раз перед тем, как умереть, как если бы его магия сработала против него. Но Бинку все еще неясно было значение той последовательности образов.
      – Да, существуют... но не много, – ответила она. – И люди, и кентавры постарались их уничтожить. Для нас тоже губителен их взгляд. Сейчас они прячутся, потому что знают: первое же разумное существо, убитое ими, приведет за собой армию мстителей в зеркальных масках. Василиск бессилен перед заранее предупрежденными людьми или кентаврами. Это всего лишь небольшая крылатая ящерица, ты знаешь, с головой и когтями цыпленка. Не очень умная. Обычно в этом у них нет необходимости.
      – Послушай! – воскликнул Бинк. – Может быть, решающий фактор – это разум. Существо может делать магию или быть магическим или умным – или любая комбинация двух качеств из трех, но никогда все три вместе. Поэтому мышь-мусорщик может колдовать, а умный дракон – нет.
      Она снова повернула к нему голову.
      – Это новая мысль. Ты сам очень умный. Я должна подумать об этом. Но пока мы это не проверим, не ходи в дикие места незащищенным, так как там может оказаться умный монстр с магией.
      – Ладно, – пообещал Бинк. – По крайней мере я не собираюсь отходить от расчищенной дороги, пока не доберусь до замка Волшебника. Я не хочу, чтобы какая-нибудь ящерица посмотрела на меня смертельным взглядом.
      – Твои предки были более агрессивны, – заметила Чери. – Вот почему так много их погибло. Но они завоевали Ксанф и образовали население, где магия была запрещена. Им нравилась страна и применение магии, но они не хотели иметь ее слишком близко к дому. Поэтому они сожгли лес вокруг, убили всех магических животных и растения и построили высокую каменную стену.
      – Развалины! – воскликнул Бинк. – Я думал, эти старые камни остались от вражеского укрепления.
      – Они остались от Первого Нашествия, – настаивала Чери.
      – Но я произошел от...
      – Я предупреждала, что тебе не понравится это.
      – Да, – согласился он. – Но я хочу узнать все. Как могли мои предки...
      – Они поселились в своей обнесенной стеной деревне, посадили принесенные из Мандении семена, стали разводить манденийский скот. Ты знаешь – бобы и бескрылые коровы. Они женились на женщинах, которых привели с собой, или совершали набеги на ближайшие манденийские поселения. У них появились дети. Ксанф оказался хорошей землей, даже в районе, освобожденном от магии. Но потом произошло нечто удивительное.
      Чери снова повернулась к нему лицом, бросив на него косой взгляд, как это делали человеческие девушки, и у них это было весьма привлекательно. Фактически, это была весьма привлекательная девушка-кентавр, особенно, когда он исключительно старался глядеть только на ее человеческую часть, очень-очень привлекательную, несмотря на его знание, что кентавры живут дольше людей, поэтому, вероятно, ей было уже лет пятьдесят. Она выглядела на двадцать – на такие двадцать, на какие выглядят немногие человеческие девушки. Никакая уздечка не смогла бы сдержать эту красотку.
      – Что случилось? – спросил он, подыгрывая ее очевидному желанию интеллектуального отклика. Кентавры были хорошими рассказчиками и любили хорошую аудиторию.
      – У их детей оказались магические способности! – сообщила она.
      – Ага! Значит, люди Первого Нашествия обладали магией.
      – Нет, они ею не обладали. Земля Ксанф – волшебная. Это эффект окружающей среды. Но он лучше всего срабатывает на детях, которые более податливы, а лучше всего это действует на младенцев, зачатых и рожденных здесь. Взрослые, даже давние переселенцы, склонны подавлять у себя таланты, потому что «знают, что лучше». Но дети принимают их, как есть. Поэтому они не только имеют больше таланта, они используют его с большим энтузиазмом.
      – Я никогда не знал об этом, – признался Бинк. – Мои родители имеют немного больше магии, чем я. Некоторые из моих предков были Волшебниками. Но мне... – он посуровел. – Боюсь, для своих родителей я был большим разочарованием. По праву я должен был бы иметь очень сильную магию, быть, возможно, волшебником. Вместо этого...
      Чери из вежливости не комментировала его слова.
      – Сперва люди были шокированы. Но скоро они примирились с этим и даже стали поощрять развитие специальных талантов. Один из юношей имел способность превращать свинец в золото. Они перерыли все холмы в поисках свинца и в конце концов послали за ним экспедицию в Мандению. На время свинец стал как бы ценнее, нежели золото.
      – Но Ксанф не имеет никаких дел с миром Мандении.
      – Ты забываешь, что это древняя история.
      – Извини еще раз. Я не прерывал бы так часто, если бы это не было столь интересно.
      – Ты – превосходная аудитория, – сказала Чери и он ощутил удовольствие от ее похвалы. – Большинство вообще отказывается слушать, потому что история не делает им чести. Не то, что ты.
      – Я, возможно, не был бы таким заинтересованным, если бы мне самому не грозило изгнание, – признался он. – Все, что у меня есть – это мой мозг. Поэтому мне лучше не обманывать себя.
      – Похвальная философия. Ты, между прочим, едешь дальше, чем я планировала, потому что оказался таким внимательным и отзывчивым слушателем. Во всяком случае, они достали свой свинец, но заплатили за него ужасную цену. Люди в Мандении узнали об их магии. Они оказались верными своей натуре – жадными и завистливыми. Известие о дешевом золоте вскружило им головы. Они вторглись, штурмовали стену и убили всех людей из Первого Нашествия вместе с их детьми.
      – Но... – запротестовал Бинк в ужасе.
      – Они считаются Вторым Нашествием, – мягко произнесла Чери. – Они пощадили жен переселенцев, потому что Второе Нашествие целиком состояло из мужчин. Они думали, что здесь есть машина, превращающая свинец в золото, или какой-нибудь алхимический процесс по секретной формуле. По-настоящему они не верили в магию, это был для них просто удобный термин для описания непонятного. Поэтому они не понимали, что свинец превращался в золото при посредстве детской магии – пока не оказалось слишком поздно. Они уничтожили то, за чем пришли.
      – Ужасно! – сказал Бинк. – Ты имеешь в виду, что я произошел...
      – От изнасилованной женщины Первого Нашествия. Да, по-другому нельзя определить твое происхождение. Нам, кентаврам, никогда не нравились люди Первого Нашествия, но тогда мы жалели их. Люди Второго Нашествия оказались еще хуже. Это были настоящие пираты, грабители. Если бы мы знали это, то помогли бы людям из Первого Нашествия сражаться с ними. Наши лучники могли бы устроить им засаду... – после паузы она пожала плечами. – Они послали своих лучников! По всему Ксанфу, убивая... – она замолчала и Бинк понял, как остро она ощущала иронию того, что ее род стал добычей менее искусных человеческих лучников. Чери чуть содрогнулась, почти сбросив его, и заставила себя продолжить, – убивая кентавров на мясо. До тех пор, пока мы не организовались и подстерегли их, проткнув стрелами почти половину, и они не согласились оставить нас в покое. Даже после этого они не слишком хорошо соблюдали соглашение.
      – И их дети обладали магическими способностями, – продолжил Бинк, догадавшись сам. – А потом было Третье Нашествие, и гибель всех людей Второго Нашествия...
      – Да, это произошло через несколько поколений, хотя было таким же жестоким. К тому времени люди Второго Нашествия стали терпимыми соседями. Снова пощадили только женщин и не очень много. Так как они жили в Ксанфе всю жизнь, они обладали сильной магией. Они использовали ее, чтобы избавиться от своих мужей-насильников способами, которые не приводили к ним. Но их победа обернулась их поражением, так как теперь у них не было семей вообще. Поэтому им пришлось вновь пригласить манденийцев...
      – Это отвратительно! – воскликнул Бинк. – Я происхожу от тысячи лет бесчестья.
      – Не совсем. История человека в Ксанфе груба, но не без искупающих ценностей, даже величия. Женщины Второго Нашествия организовались и привели только самых лучших мужчин, каких могли найти. Сильные, добрые, справедливые, разумные мужчины, которые больше действовали по принципу, нежели из жадности. Они обещали хранить тайну и беречь богатства Ксанфа. Они были манденийцами, но благородными людьми.
      – Четвертая Волна! – воскликнул Бинк. – Самая лучшая из всех!
      – Да. Женщины Ксанфа были вдовами и жертвами насилия и, вдобавок, убийцами. Некоторые были стары или травмированы физически и эмоционально войной. Но все они обладали сильной магией и железной решимостью. Они выжили в сильном потрясении, уничтожив почти всех людей в Ксанфе. Эти качества были налицо. Когда первые мужчины узнали всю правду, некоторые передумали и вернулись в Мандению. Но остальные женились на вдовах. Они хотели иметь детей с могущественной магией, и они думали, что она может стать наследственной, поэтому рассматривали юность и красоту как вторичные качества. Из них получились превосходные мужья. Другие хотели развивать потенциал уникальной земли Ксанф, а магия являлась самой ценной частью окружающей среды. И не все люди Четвертой Волны были мужчинами, некоторые были тщательно отобранными молодыми женщинами, приглашенными, чтобы выйти замуж за выросших детей, чтобы исключить кровосмешение. Таким образом, это было поселение, а не вторжение, оно не было основано на убийстве, а на прочных коммерческих и биологических принципах.
      – Я знаю, – сказал Бинк. – В то время появились Великие Волшебники.
      – Так и было. Конечно, были и другие Нашествия, но не такие критические. Эффективное преобладание человеческих существ на этой земле начинается с Четвертой Волны. Остальные вторжения погубили многих людей и многих заставили уйти в лес, но общая цепь поколений не прерывалась. Почти каждая разумная личность может проследить свое происхождение до времени Четвертой Волны. Я уверена, что ты тоже.
      – Да, – согласился Бинк. – Я имею предков в каждой из шести Волн-Нашествий, но всегда считал Четвертую Волну самой важной.
      – Установка Магического Щита остановила наконец нашествия. Щит держал все манденийские живые существа снаружи, а все существа Ксанфа – внутри. Его провозгласили спасением Ксанфа, гарантом утопии. Но вещи почему-то не улучшились. Словно люди сменили одну проблему на другую – видимую угрозу на невидимую. Прошедшее столетие Ксанф был совершенно свободен от вторжения, но появились другие угрозы.
      – Вроде огненных жуков и вихляков или Злого Волшебника Трента, – согласился Бинк. – Магические опасности.
      – Трент не был п л о х и м Волшебником, – поправила его Чери. – Есть отличие и критическое.
      – Гм, пожалуй. Он был хорошим Злым Волшебником. Повезло, что от него избавились прежде, чем он захватил весь Ксанф.
      – Конечно. Но, положим, появится другой Злой Волшебник? Или снова заявят о себе вихляки? Кто спасет Ксанф на этот раз?
      – Не знаю.
      – Иногда я думаю, действительно ли Щит принес пользу. Он имеет эффект усиления магии в Ксанфе, предотвращая ее разбавление снаружи. Как если магия накапливается до взрывной точки, хотя я определенно не хотела бы вернуться к дням Вторжений!
      Бинк никогда не думал о Щите таким образом.
      – Мне трудно оценить проблему концентрации магии в Ксанфе, – сказал он. – Я продолжаю желать, чтобы ее было чуть больше. Достаточно для меня, для моего таланта.
      – Тебе, быть может, будет лучше без него, – посоветовала она. – Если только ты сможешь получить от Короля разрешение остаться...
      – Ха! – сказал Бинк. – Я лучше буду жить, как отшельник, в дикой местности. Моя деревня не потерпит человека без магического таланта.
      – Странные перемены, – пробормотала Чери.
      – Что?
      – О, ничего. Я только подумала о Германе Отшельнике. Его изгнали из нашего стада за неприличное поведение несколько лет назад.
      Бинк засмеялся.
      – Что может показаться неприличным кентавру? Что он сделал?
      Чери внезапно остановилась на краю красивого поля цветов.
      – Дальше я не пойду, – сообщила она сухо.
      Бинк понял, что ляпнул что-то не то.
      – Я не хотел обидеть... я прошу прощения, если что-нибудь...
      Чери расслабилась.
      – Ты не мог знать. Запах этих цветов заставляет кентавров делать странные вещи. Я должна находиться подальше от них за исключением крайних случаев. Я знаю, что замок Волшебника Хамфри находится в пяти милях к югу. Будь бдителен к враждебной магии и, я надеюсь, ты найдешь свой талант.
      – Благодарю, – ответил Бинк. Он соскользнул с ее спины. Ноги плохо слушались его после долгой поездки, но он понимал, что Чери сэкономила ему день ходьбы. Он обошел ее, чтобы оказаться к ней лицом, и протянул руку.