Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Драконье горе - Драконья алчность

ModernLib.Net / Малинин Евгений / Драконья алчность - Чтение (стр. 19)
Автор: Малинин Евгений
Жанр:
Серия: Драконье горе

 

 


      — Но разве три масляные палочки не смогут предотвратить твою… чахлость?… — с прежним сомнением спросил я.
      — Да что такое это… хрум-хрум!… — с некоторым даже возмущением ответил Поганец. — Лакомство, которым только девчонок кормить! А нам, настоящим мужчинам, подавай вина, пампушек, уток по-пакитски да сорги побольше… с этим… с крапивным соусом!…
      И он с широченной улыбочкой заговорщицки мне подмигнул.
      — Веселимся?… — неожиданно раздался от двери спокойный тяв Гварды. Синсин вошел в столовую и оглядел собравшуюся компанию. Затем, проследовав к столу, он посмотрел на меня, и я немедленно наложил ему в миску сорги с мясным соусом и поставил ее рядом со своим стулом.
      Однако, прежде чем приступить к еде, Гварда отрывисто проговорил:
      — В «Яшмовые ворота» прибыло еще шесть цзиней…и кроме того, я снова слышал, как управляющий ругался с главным оборотнем. Тот сказал Сян Шену что-то, по-видимому не слишком приятное, а управляющий в ответ заорал, что ему и так невмоготу смотреть, как мучится его брат, а тут всякие… лесные проходимцы будут еще нервы трепать!…
      Синсин снова весьма многозначительно посмотрел на меня и уткнулся в свою миску. А я поднял глаза на Шан Те:
      — Мучится его брат?… Похоже, принцесса, я понял, каким образом Великолепный Цзя узнал о нашей поездке к покровителю твоего отца!
      — Ты думаешь… — ошарашенно прошептала девушка, но Поганец не дал ей договорить:
      — Ну конечно! Ты же сама, принцесса, назвала этого… управляющего Шу Фу!… Они же похожи, как две капли кунжутного масла!… Ясно, что эта толстая морда советник переметнулся на сторону… брата и продал своего благодетеля Великолепному Цзя!
      — Но… почему?! — В голосе Шан Те звучало горькое недоумение. — Правитель приблизил его к себе, ценил его…
      — Видимо, потому, что твой отец не захотел принуждать тебя к браку с ним… — ответил я. — Он решил добиться тебя, как у нас говорят, не мытьем, так катаньем!
      — Не!… — не согласился со мной Поганец. — Туточки налицо натуральный обмен: Великолепному Цзя — правителя Тянь Ши, советнику — его дочку!
      — В любом случае наша задача усложнилась, — озабоченно проговорил я. — Охрана увеличилась, а с прибытием Цзя Шуна наверняка станет еще больше.
      — Ты думаешь, наш план не удастся?! — с тревогой спросила Шан Те.
       Ну, мы постараемся сделать все, чтобы он удался, — попытался улыбкой ободрить ее. — Именно этим я сейчас займусь, а Гварда и Поганец будут по очереди следить за «Яшмовыми воротами».
      И тут я, признаться, несколько растерялся. Мне было ясно, что девчушку тоже надо чем-то занять, но никаких поручений для нее у меня не было.
      — Принцессе надо заняться своим гардеробом, — раздался из-под стола разумный голос синсина. — Не забывайте, очень скоро праздник, а у нее нечего надеть.
      — Да и мне в общем-то нечего надеть… — с деланной грустью протянул Поганец, оглядывая свою набедренную повязку, превратившуюся в довольно замызганную тряпочку.
      — Ну что ж, — согласился я. — Значит, нам надо будет заняться и нашим гардеробом!
      Вот прекрасное средство успокоить любую особу женского рода — дать ей возможность заняться своим гардеробом! Шан Те торопливо поглощала свои масляные палочки, запивая их заваренным специально для нее чаем, и при этом щебетала:
      — Я позову матушку Лю, она прекрасно разбирается в тканях и очень хорошо знает нынешнюю столичную моду!… Вот только времени у нас будет маловато, но матушка Лю, возможно, сможет пригласить помощницу! — Тут она посмотрела на меня и вдруг, покраснев, прошептала: — Я постараюсь быть… бережливой…
      «Интересно посмотреть, как это у тебя получится?!» — с иронией подумал я, а вслух произнес:
      — Но я надеюсь, не слишком!…
      И она… улыбнулась.
      — Ну а мне тоже надо кое-что сделать! — бодренько проговорил я и поднялся из-за стола. — Обедать будем в городе…
      Я бросил быстрый взгляд в сторону Поганца.
      — Но на этот раз в таверне попроще… Без изысков!…
      Покинув столовую, я вышел во двор и огляделся. Над домиком, притулившимся у дальней стены усадьбы, по-прежнему вился легкий дымок, а значит, именно с него мне надо было начинать свои поиски. Впрочем, почему я так решил, мне и самому было не до конца ясно.
      Вблизи домик выглядел совсем крошечным, зато он бы очень чист, светел и ярок. Белые стены казались только что выкрашенными, небольшая дверь и переплет единственного окошка, покрытые алым лаком, сияли, и даже солома, которой домик был покрыт, выглядела так, словно ее только что привезли с поля! Внутри дома слышался какой-то разговор, но слов я разобрать не мог.
      Подойдя к двери, я осторожно постучал, и внутри немедленно все смолкло. Я постучал еще раз, теперь несколько громче, за дверью что-то зашуршало, как будто по полу протащили рогожный мешок, но никакого ответа на мой стук не последовало. Тогда я просто толкнул дверь, и она отворилась.
      Внутри домик имел одну-единственную комнату, половину которой занимала огромная печь-плита. Поскольку окошко было довольно маленьким, освещение комнаты оставляло желать лучшего, так что вначале я почти ничего не разглядел. К тому же странный темный огонь, пылавший в открытой печи, не освещал комнату, а бросал в глаза неприятные отблески и еще больше мешал рассмотреть внутренность комнаты.
      Я, сделав шаг внутрь, отпустил дверь, и та немедленно захлопнулась за моей спиной. И тут же справа от входа раздался старческий скрипучий голосок:
      — Ну вот первый и пришел, не зря, выходит, я звала!… Так, так, и кто ж это к нам в поварню пожаловал?… А, господин главный гость!… Ну-ну, выходит, ты у нас первенцем будешь!… Оглянувшись на голос, я увидел небольшую темную фигуру, сидевшую на длинной скамейке в углу комнаты. Лица фигуры видно не было, да что там лица, даже ее пол определить в столь скудном освещении не представлялось возможным, видно было только, что руки ее непрестанно шевелятся, словно она вязала или… творила заклинания!
      Я сосредоточился, отщепил крохотный комочек от своего кокона и метнул его в сторону фигуры. Через мгновение мне стало ясно, что передо мной очень старая женщина, бабушка,и не просто бабушка, а… колдунья! Окружавший ее кокон Силы был довольно мощным и при соприкосновении с моим «Разедчиком» стал видим «невооруженным глазом» — засветился чуть розоватым мерцанием.
      Действовал я хотя и быстро, но весьма осторожно, так что старуха ничего не заметила, продолжая бормотать:
      — Сейчас мы посмотрим, как нам тебя употребить… Сначала определим, что ты такое есть…
      Я почувствовал, как в мою сторону потянулись созданные ею магические щупальца, и быстро деформировал свой кокон таким образом, чтобы толщина кокона с обращенной к старухе стороны была минимальной. Одновременно я принялся быстро лепить несколько недлинных, но толстых магических жгутов.
      Щупальца, ровно сиявшие розовым, коснулись моего кокона, и бабушка тут же удивленно бормотнула:
      — Да ты, оказывается, со способностями!… Но тогда почему ты?…
      Один из щупалец с усилием продавил кокон и коснулся моего тела. Кожей я, конечно, ничего не почувствовал, но бабуля немедленно и чуть разочарованно констатировала:
      — А, вот в чем дело, способности твои невелики… Но все-таки ты хозяину сгодишься!…
      Руки ее продолжали шевелиться, однако ритм этого шевеления и его… амплитуда заметно изменились. Я понял, что пора действовать.
      Сотворенные мной жгуты стремительно метнулись к творившей заклинание старухе. Один из них прилип к шевелящимся рукам, оплел пальцы и сковал запястья, второй опутал ноги и прилепил их к полу, третий, обернувшись несколько раз вокруг шеи, вспух, перекрывая старушке дыхание и задирая голову к низкому потолку.
      — Что такое?! — просипела бабушка и нехорошо выругалась: — Чтоб ты дохлой жабой подави…
      Договорить она не смогла — воздух в ее глотке кончился, а новую порцию я ей набрать не дал. Незаконченное заклинание медленно таяло над ее головой.
      Удерживая в левой руке нити управления жгутами, я щелкнул пальцами правой, и над темной фигурой вспыхнуло яркое, чисто-белое сияние. Из мрака вынырнула хрупкая, древняя женщина, с темным платком на голове, закутанная в темный же, изношенный до дыр халат неопределенного цвета. Открытыми оставались только ее сжатое в морщинистый ком лицо и столь же морщинистые руки, дергающиеся в бессильных попытках закончить начатое заклинание.
      — И чем же это ты, бабушка, тут занимаешься?… — полюбопытствовал я.
      Из клубка морщин вдруг коротко блеснуло острым, ярко-синим взглядом, тут же, впрочем, погасшим, и вместо ответа послышался короткий хрип. Впрочем, другого я и не ожидал, поскольку сам же… перехватил бабушке горло!
      — Так и быть, бабуля, я тебе удавочку чуть-чуть ослаблю, но смотри не балуй, а то башку отвинчу!…
      Шевельнув указательным пальцем левой руки, я чуть ослабил давление на горло старушки.
      — Исабис бубис фуркункул дагис… — немедленно начала хрипеть настырная бабуля. — Карба…
      Я снова перекрыл ей верхние дыхательные пути, и заклинание, уже начавшее вырисовываться над головой колдуньи, снова растаяло. Выждав несколько секунд, я проговорил:
      — Возможно, ты глуховата и не очень хорошо меня расслышала?… Ну что ж, я чело… маг покладистый, попробуем еще раз! Но я тебя предупреждаю, если ты и сейчас примешься за свои колдовские штучки, не обессудь — расчленю на части, а части разошлю в разные места… Поднебесной.
      И я снова чуть отпустил свою магическую удавку. Старушка слабо всхлипнула и вполне разборчиво проговорила своим скрипучим голоском:
      — Ты, выкидыш дохлой крысы, посмел бросить свое дохлое заклинание против верного слуги Великого мага Поднебесной!… Ты даже представить себе не можешь, что ожидает тебя…
      Я снова перекрыл старухе кислород и с усмешкой поинтересовался:
      — Дорогуша, ты что, совсем не в силах оценить ситуацию. Это ты без пяти секунд дохлая крыса, и твой хозяин, будь хоть десять раз Великим магом, уже никак не может повлиять на твою судьбу… Так что, бабушка, все в твоих… э-э-э… устах — будешь дальше ругаться и колдовать, не будешь больше дышать… Никогда!
      Подождав несколько секунд, чтобы мои слова дошли до одурманенного самомнением мозга колдуньи, я со всей возможной суровостью проговорил:
      — Повторяем вопрос! Чем это ты, бабушка, здесь занимаешься?… Говори!…
      И снова отпустил удавку.
      Старушка с жутким всхлипом вдохнула воздух, и вдруг ее крошечное тельце начало… раздуваться. Почти мгновенно укутывавший ее темный халат туго обтянул стремительно увеличивающиеся телеса, а затем лопнул сразу во многих местах и начал расползаться лохмотьями. Из образовавшихся прорех выглянула мохнатая бурая шкура, стянутые магическими жгутами ручки и ножки нехорошо задергались и через мгновение превратились в здоровенные мохнатые лапы, снабженные дюймовыми когтями. Платок давно свалился с увеличившейся раза в три головы, и только маленькое, сморщенное личико не менялось, постепенно превращаясь в небольшую морщинистую проплешину на шерстяном мохнатом шаре головы!
      Признаюсь, что столь стремительные, жутковатые изменения, проходившие на моих глазах, на секунду испугали меня. Я оцепенел, не зная, что надо предпринять в ответ, но тут бабуля прохрипела:
      — Что, голубок, струхнул?! Это тебе не в допросы играть, это настоящая магия, до которой тебе никогда не дорасти!!! А теперь я буду тебя убивать… И умирать ты будешь медленно и тяжело!!!
      Да-да, именно такая надпись была на одном из кувшинов, стоящих на полке в нашей столовой, —«Медленно и тяжело». Вот, значит, кто поил постояльцев павильона с нежным названием «Облачный лепесток» настойками из незримых кувшинчиков!
      Возможно, эта совершенно не связанная с происходящей на моих глазах трансформацией мысль и вывела меня из оцепенения. Прикрыв глаза, я вдруг сразу же понял, что на самом деле тело моей пленницы не меняется! Значит, дело было в чем-то другом. Быстро, почти автоматически, я прочитал заклинание «Истинного Зрения», после чего снова взглянул на бабулю.
      Все то же маленькое тельце спокойно сидело на лавке со стянутыми руками и ногами, с перехваченным жгутом горлом а вот ее розовато мерцающий кокон раздувался, дергался из стороны в сторону, словно желая оторваться прочь от неподвижного тела! Я даже не предполагал, что можно таким способом управлять собственным коконом Силы!
      Узнав все, что меня интересовало, я рассеял наведенное заклинание и вновь посмотрел на свою пленницу. На месте бабки стояло огромное косматое существо, напоминающее помесь медведя и гориллы. Подняв вверх здоровенные когтистые лапы, оно угрожающе наклонилось в мою сторону, выставив вперед безглазую морду.
      Надо было что-то делать!
      И тут мне пришла в голову довольно простая мысль. Магический кокон у бабули был не слишком велик, не более пятидесяти сантиметров в самом плотном месте. Увеличив его до размеров топтавшейся у стены зверюги, старушка не могла не сделать его очень… разреженным. Выхватив из своего кокона прядь Силы, я свернул из него вихрь и, сильно его раскрутив, метнул в зверюгу…
      Эффект превзошел все мои ожидания — огромная шерстяная, на вид очень плотная, туша неожиданно стала еше более разбухать и при этом… терять четкие очертания, расплываться, рваться на куски темными туманными прядями!…
      И в этот момент старуха… завыла! Завыла жутко, низким вибрирующим голосом!… Посланный мной вихрь метался вокруг бабки, расшвыривая в разные стороны ее разбухший, но реденький кокон, и та, чувствуя, как уходит, испаряется привычное ощущение Силы, тоскливо вопила от беспомощности» обреченности, немощи!…
      Через несколько секунд передо мной снова сидела маленькая сгорбленная фигура в рваном халате, с непокрытыми волосами и морщинистым личиком, залитым слезами, а розоватое сияние вокруг ее тельца исчезло. Признаться, мне стало жалко старую колдунью, однако я задавил непрошеную, несвоевременную жалость и, сделав шаг вперед, сурово произнес:
      — Ну как, наигралась, старая, или тебе показать настоящую магию?!
      Бабка замотала головой, продолжая подвывать, но теперь ее вой звучал жалобно, обиженно, а через секунду он превратился в… скулеж.
      — Так чем ты здесь занималась?… — снова спросил я чуть мягче, чем мне, может быть, хотелось бы, и ослабил магическую удавку на ее горле.
      Скулеж прекратился, и на меня из морщин лица снова глянули синие глазки.
      — Не знаю, каким образом ты обманул то, что сторожит тебя в «Облачном лепестке», но оно все равно до тебя доберется, а затем и до всех твоих друзей, включая собаку! Ты не представляешь, что будет с тобой после этого, и только я могла для тебя что-то сделать!… — Она вдруг заговорила протяжно и самозабвенно, словно мечтая о чем-то сладостном или смакуя неслыханное удовольствие.
      «Да она… садистка!» — с омерзением подумал я, а старуха между тем продолжала с придыханием бормотать:
      — Только я могла, только я!… Я могла избавить тебя от этого быстро и легко, или медленно и тяжело, или…
      — Или сделать из меня живое мертвое!… — подсказал я ей. Старуха мгновенно смолкла, и на меня снова высверкнули ее синие глазки. А через мгновение она… зашипела:
      — Так ты и это знаешь?! Ну что ж, ты многое раскопал, но теперь все это не важно!… Очень скоро мой хозяин станет единственным правителем Поднебесной, и тогда ты заплатишь!…
      Она вдруг захихикала, словно вспомнив нечто очень смешное и забормотала сквозь душивший ее хохот:
      — Ты заплатишь и за свои знания… и за свое умение… и за свой Дар… и за свои дела… Ты будешь долго платить… ты будешь платить всю свою жизнь…
      — Но ты, вполне возможно, уже не увидишь этого!… — не выдержал я.
      Ее фигурка мгновенно съежилась, сделалась еще меньше голова втянулась в плечи, словно она увидела над собой занесенную для удара руку.
      — Ты не посмеешь меня… уничтожить… — донесся до меня ее еле слышный хриплый шепот, а через мгновение чуть громче: — Меня нельзя уничтожить!… Нельзя!… Мой хозяин тебе страшно отомстит за меня!!
      — Я думаю, что твоему хозяину вряд ли есть до тебя дело! — насмешливо оборвал я начинающуюся истерику. — И я не собираюсь тебя уничтожать, я поступлю по-другому. Если твой хозяин захочет тебе помочь, он это сделает! Но только если захочет!
      Шевельнув левой рукой, я освободил старуху от своих магических пут, но она не сделала даже попытки подняться со скамьи. Ее глаз, потерявшихся в морщинах лица, не было видно, но я чувствовал, что она пристально наблюдает за моими действиями. Протянув обе руки вперед, так чтобы они располагались по обе стороны от ее головы, я начал читать заклинание «Мертвой жизни». С каждым тяжело дающимся мне словом, с каждым падающим с моих губ звуком, с каждым моим ритмичным вздохом с моей правой ладони срывалась тяжелая маслянисто поблескивающая капля и, на секунду зависнув в воздухе, медленно плыла к левому виску старухи, чтобы с негромким причавкивающим звуком впитаться в ее голову. А в следующее мгновение из ее правого виска вырывалось легкое, белесовато-призрачное облачко и быстро устремлялось к моей левой ладони, чтобы впитаться в понемногу краснеющую кожу. Это было тяжелое заклинание, вырванное мной из моего собственного подсознания. Я по капле забирал из этого старого, изношенного тела жизнь и при этом не давал трепыхавшейся в нем душе покинуть умирающее тело! Плоть старой колдуньи умирала, но не распадалась на составляющие элементы, и ее душа, ее эго, ее «Я» оставалось в этом трупе, словно в глухом» лишенном света и воздуха каземате.
      Когда я закончил, на лавке сидела мертвая старуха, которой не грозило тление! Она продолжала все видеть, все слышать, все понимать и в то же время была неподвижна, была… мертва!
      — Вот теперь ты узнаешь, насколько дорога своему хозяину!… — устало проговорил я и опустил занемевшие руки.
      Погасив светлячок над головой старухи, я вышел из дома на крыльцо и тут же увидел голую голову нашего управляющего, шествовавшего через двор в направлении нашего павильона.
      — Господин Вэнь Ди!… — окликнул я его, однако он не обернулся, и мне в голову снова пришло, что это не настоящее его имя.
      — Господин управляющий! — позвал я чуть громче.
      На этот раз голова, блеснув гладкой лоснящейся кожей в свете восходящего солнца, повернулась в мою сторону, а следом за ней и сам управляющий изменил направление своего движения.
      Когда мы сошлись посреди двора, я вдруг поймал весьма пристальный взгляд, которым управляющий рассматривал мое лицо.
      — Я — наниматель павильона «Облачный лепесток», — напомнил я ему, после чего он быстро отвел глаза и кивнул, подтверждая, что помнит меня.
      — У меня к вам, господин Вэнь Ди, есть небольшое дело…
      — Если вы собираетесь съехать досрочно, то плата, внесенная вперед, не может быть возвращена!… — перебил меня Управляющий официальной скороговоркой.
      — Гм… — удивился я, — а почему вы решили, что мы собираемся съезжать и что я потребую внесенную плату назад?
      — Вчера вы, как я знаю, гуляли по городу, и вам, вполне возможно, понарассказали о нашей усадьбе всякого… Чужие сплетни не могут быть причиной для разрыва договоренности и возврата платы!…
      Тут он снова бросил на меня испытующий взгляд и неожиданно спросил:
      — А вы себя нормально чувствуете?…
      — Вполне, — немедленно ответил я. — А чем, собственн говоря, вызван такой вопрос?
      — Ну-у-у… — управляющий слегка замялся. — Все-таки первая ночь в чужом городе, да еще после долгой дороги… С усталости сон мог быть беспокойным… сновидения… э-э-э нехорошие. А если вам еще что-то наговорили про ваше временное жилье…
      И снова последовал тот же обеспокоенно-изучающий взгляд.
      — Знаете что, мой дорогой… — я тронул его за зеленый рукав, — не могли бы мы присесть где-нибудь в спокойном месте и побеседовать? У меня к вам серьезное дело, да и вам, похоже, есть на что пожаловаться…
      Я незаметно сложил накрест указательный и средний пальцы правой руки и встряхнул ладонью, «подталкивая» разум управляющего в нужном направлении. Он немного удивленно посмотрел на меня и неожиданно произнес:
      — Я надеюсь, господин Сор Кин-ир, вы не откажетесь посетить мое… недостойное жилище?…
      — Почту за честь… — склонил я голову в знак согласия.
      Управляющий развернулся и быстрым шагом направился к небольшому павильону, стоявшему несколько на отшибе в глубине сада.
      На террасе этого павильона нас встретила молодая миловидная женщина в халате лимонного цвета с непокрытой головой, украшенной весьма замысловатой прической. Низко поклонившись, она вопросительно взглянула на управляющего, а тот, проходя мимо, коротко приказал:
      — Подай вина и засахаренных фруктов в голубую гостиную!…
      Мы прошли в глубь дома, в довольно большую комнату, одну из стен которой украшал огромный ковер. Около этой стены стоял низенький столик, а рядом с ним два небольшх низких кресла с откинутыми назад спинками. Вэнь Ди жестом указал мне на одно из кресел, а сам занял противоположное.
      Едва мы уселись, как в комнату вошла встретившая нас женщина, в руках у нее был большой поднос. Она быстро и бесшумно расставила на столике большой кувшин, две чисто-белые фарфоровые чашечки и несколько небольших блюд со сластями. Закончив, она так же бесшумно удалилась, аккуратно притворив за собой дверь.
      Управляющий разлил по чашкам темное вино и, приподняв свою, учтиво произнес:
      — Я рад, уважаемый Сор Кин-ир, приветствовать вас в своем доме…
      Мы выпили, после чего хозяин дома спросил:
      — Так какое же дело имеет господин к своему недостойному слуге?…
      — У меня действительно, как я и говорил, имеется к вам дело… — как можно учтивее ответил я. — Но вначале мне хотелось бы услышать, почему вы решили, что нам рассказали в городе нечто нехорошее о вашей усадьбе и что мы собираемся съехать из «Полета зимородка»?
      Управляющий взял с блюда какую-то поблескивающую сахаром корочку, пожевал ее, а потом вдруг (не без моей, конечно, помощи) решительно заговорил:
      — Чтобы у вас не возникло ощущения недосказанности… или… какой-то тайны, я сам расскажу вам историю этой Усадьбы.
      На секунду он задумался, а потом его речь потекла плавно и размеренно:
      — Синий Пригород, как вам, наверное, уже известно, является самым фешенебельным районом нашей столицы. Именно на этой улице проживают наиболее уважаемые и состоятельные граждане города, да и всей Поднебесной. Тем не менее вам, человеку приезжему и, по всей видимости, никогда ранее не бывавшему в Паките, не известно, что в Синем Пригороде имеется несколько участков, считающихся… э-э-э… нечистыми…
      Тут он вскинул на меня глаза, словно проверяя, правильно ли я его понял. Видимо, выражение моего лица не очень ему понравилось, и он попробовал пояснить свои слова:
      — Не в том смысле «нечистые», в котором вы подумали, нет, они вполне… э-э-э… ухожены и приспособлены для жилья, но живущим здесь людям слишком часто… не везет. Именно таким был и участок, на котором построена усадьба «Полет зимородка». Когда-то, еще во времена основания Пакита, на этом месте была резиденция одного из вельмож самого Желтого Владыки, однако потом его род потерял свое влияние… оскудел, а лет сто назад в этой резиденции… пропал человек… старик, последний из рода. Поговаривали, что его убил какой-то дальний родственник из провинции, желавший прибрать эту усадьбу к своим рукам, но доказать ничего не удалось. К тому же тела старика не нашли, а родственник, на которого пало подозрение, даже не заявил прав на это место. Участок со всеми постройками перешел в собственность города, но мало кто хотел выкупить его — слишком дурная за ним закрепилась слава.
      Он снова наполнил чашки и, отвлекаясь от рассказа, произнес:
      — Пусть гости усадьбы «Полет зимородка» будут здоровы, и да не иссякнет забота предков об их благополучии.
      Мы снова выпили, и Вэнь Ди, не дожидаясь просьбы, продолжил свой рассказ.
      — Участок долго стоял в запустении, строения развалились, сад зарос и одичал. Только три года назад мой близкий родственник, очень состоятельный человек, решил выкупить этот участок у города и выстроить здесь фамильную усадьбу. Он нанял лучших архитекторов и строителей, участок был полностью перепланирован… только павильон «Облачный лепесток» был возведен на старом фундаменте. Два года назад семья моего родственника въехала во вновь отстроенную усадьбу…— и почти сразу же начались неприятности.
      Он пожевал еще одну засахаренную корочку и продолжил свой рассказ:
      — Я не буду утомлять вашего внимания перечислением все несчастий, свалившихся на эту семью, скажу только, что через двенадцать цзе мой родственник вместе со всей семьей покинул усадьбу и теперь живет на другом конце города. Продать ее ему не удалось, и тогда он попросил меня взять на себя обязанности управляющего. С тех пор я живу здесь. Семьи у меня нет… живу я в специально построенном для меня павильоне… Только одно тяготило меня как управляющего: то, что такая прекрасная усадьба не приносит никакого дохода, но здесь я был бессилен: народная молва связала несчастья семьи моего родственника с этим местом, так что никто, знавший историю усадьбы, не желал здесь жить.
      Он третий раз наполнил чашки, но пить почему-то не стал.
      — А шесть цзе назад ко мне обратился управляющий усадьбой «Яшмовые ворота», господин Чжан Фу…
      «Так вот как на самом деле зовут этого лживого толстяка! — молнией блеснула в моем мозгу мысль. — Вот оно, подтверждение слов Гварды о родстве этого типа с „господином советником“!
      — Он обещал мне богатых нанимателей, а взамен просил взять на должность кухарки старушку, свою дальнюю родственницу. Старуха, как оказалось, действительно очень хорошо готовила, да вы сегодня сами пробовали ее стряпню, а наниматели не заставили себя ждать! За прошедшее время в усадьбе было больше сорока жильцов… — Тут он замялся, а потом нехотя признался: — Правда, с девятью нашими постояльцами произошли неприятности…
      Управляющий замолчал, явно не желая уточнять, какого рода неприятности произошли с его жильцами. Он потянулся к чашке с вином, но я настойчиво потребовал:
      — Так что именно с ними произошло?!
      Вэнь Ди поставил чашку на место и, пожав плечами, ответил:
      — Четверо умерли… двое заболели… Они до сих пор лежат в городской лечебнице и… вряд ли оттуда выйдут. А еще трое… поступили на службу к Великолепному Цзя…
      — Разве можно считать неприятностью такой случай?… — усмехнулся я.
      Управляющий бросил на меня быстрый взгляд и тут же отвел глаза:
      — Ну… вообще-то они… потеряли разум, и Великий маг Поднебесной взял их к себе из сострадания… Как он сам сказал
      Мы помолчали, и Вэнь Ди снова взялся за чашку с вином однако я опять остановил его вопросом:
      — И все… пострадавшие жили в павильоне «Облачный лепесток»?…
      — Да… — на секунду запнувшись, ответил управляющий.
      — И всех их направил к вам… этот… Чжан Фу?…
      Вэнь Ди отрицательно покачал головой:
      — Нет, управляющий «Яшмовых ворот» очень редко сам направляет к нам людей… Вы были… третьими.
      — Понятно… — задумчиво протянул я. Мне и в самом деле было все понятно — Великолепный Цзя каким-то образом узнал о существовании Зла в павильоне «Облачный Лепесток» и, устроив в усадьбу своего человека, старую колдунью-стряпуху, начал подчинять себе потенциальных магов, людей, способных накапливать Силу, создавать вокруг себя магический кокон!
      «Не на них ли он рассчитывает в предстоящей войне с Неповторимым Цзя?… — подумалось мне. — Впрочем, это мы узнаем очень скоро…»
      Управляющий усадьбой сидел напротив меня и молча жевал что-то… засахаренное. Похоже, он рассказал все, что меня интересовало, а о Зле, живущем в сданном нам павильоне, он и не подозревал!
      — Еще один вопрос, — снова обратился я к нему. — Скажите мне, почему крыльцо нашего павильона имеет… четыре ступени?…
      Вэнь Ди поднял на меня удивленный взгляд, пожал плечами и чуть растерянно произнес:
      — Но там пять ступеней!…
      По его глазам я понял, что он действительно верит тому, что сказал. Поэтому я не стал спорить, а решил сменить те разговора.
      — Благодарю вас, уважаемый Вэнь Ди, за интересный рассказ, — проговорил я. — А теперь я хотел бы поговорить своем деле…
      Тут я улыбнулся, и управляющий счел необходимым ответить:
      — Я весь внимание!…
      — Как я уже вам говорил, мы приехали в Пакит, чтобы посмотреть праздник Сбора Дани, но затем нас ожидает довольно дальний путь, и мне хотелось бы заранее к нему подготовиться. Так вот, не могли бы вы помочь мне до начала праздника приобрести трех-четырех крепких лошадей, хороший, удобный, желательно конный паланкин для молодой госпожи, кое-какое оружие и провизию. Если вы не можете сами подобрать для меня все необходимое, то хотя бы посоветуйте, к кому с этими вопросами обратиться, ведь вы наверняка хорошо знаете столицу и ее купцов.
      Произнося эту тираду, я незаметным движением рук снял с Вэнь Ди свое магическое воздействие.
      Управляющий задумчиво наморщил лоб, от чего на его голой голове образовалось несколько смешных маленьких складочек. Помолчав несколько секунд, он начал рассуждать:
      — Ну что ж, лошадей, самых хороших и по приемлемой цене, можно достать у конезаводчика Ли… И очень хорошо, что вы, господин Сор Кин-ир, озаботились этой проблемой сейчас — к концу праздника достать лошадей будет совершенно невозможно! Паланкин?… Пожалуй, я смогу уступить вам один из наших конных паланкинов. Он, может быть, не слишком роскошен, обшит кожей, а не бархатом, однако за его прочность и надежность я могу отвечать… С провизией, необходимой в дальнем путешествии, я вам тоже смогу помочь сам, а вот что касается оружия!… Тут дело довольно сложное… хотя, если вы готовы, мы могли бы сегодня сходить к одному местному оружейнику, он мне приходится дальней родней и, возможно, сможет вам помочь…
      Тут он очень серьезно посмотрел мне в лицо и предупредил:
      — Вы должны знать, господин, что денег, оставшихся на вашей связке, вряд ли хватит для оплаты всех этих приобретений!…
      — Да? — слегка удивился я. — А много ли, по вашему мнению, недостает?…

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32