Ультрамарины - Воины Ультрамара

      Он сдвинул крышки с линз и онемел от ужаса — черные стаи разрезали тучи над равниной и двигались к окопам. Все небо в его секторе обзора было заполнено бесчисленными тварями, и Павел уже мог слышать шелестящий рокот тысяч крыльев пришельцев.
      Наконец поняв, что перископ больше не нужен, Лефорто спрыгнул в окоп и поднял на плечо ружье. На флангах взревели моторы, и в небо поднялись клубы дыма. Танки с зенитными установками медленно двинулись вперед, оставляя за собой черные дорожки следов. Из-под гусениц в воздух полетели комья снега и грязи. Следом за танками отправились грузовики с боеприпасами. В каждом кузове лежало по три тысячи снарядов в удобных для использования обоймах, поскольку танковые орудия обладали скорострельностью до тысячи выстрелов в минуту.
      Павел следил за приближающейся тучей пришельцев со смешанным чувством ужаса и отвращения. Он никогда не путешествовал и не встречался ни с какими чужаками, так что возможность увидеть настоящих пришельцев поначалу взволновала его. Но если хотя бы половина того, что говорили о врагах на собраниях во взводе, была правдой, встреча с такими существами не сулила ничего приятного.
      Вой сирен затих, и со склонов ущелья на людей обрушился шум тысяч хлопающих крыльев и резкое отрывистое щелканье миллионов когтей.
      Вдоль окопа с обнаженной саблей в руке прошел капитан корпуса Логреса.
      — Не стрелять, пока они не подлетят ближе, — спокойным голосом приказал офицер. — Не тратьте зря патроны, они пригодятся вам все до последнего.
      Павел перехватил взгляд Вадима и за нервной усмешкой угадал леденящий душу страх.
      — Не бойся, Вадим, — сказал Павел. — Держи под рукой запасную обойму, и все будет в порядке.
      Коташ кивнул, но ответить уже не смог — раздался оглушительный грохот танковых орудий и сотни снарядов полетели навстречу стае врагов. Снаряды начали взрываться в самой гуще наступающих тварей, и в морозном воздухе раздались первые пронзительные крики умирающих пришельцев. От раскалившегося металла пушек уже валил пар. Закутанные в белые халаты техники принялись сбрызгивать дула освященной водой.
      Залп танковых орудий разорвал плотную стаю чудовищ. С каждой секундой все больше пришельцев падало в снег, но облако упорно продолжало лететь вперед. Павел невольно поразился такой целеустремленности, ведь потери тиранидов были ужасающими.
      Затем одна часть стаи с удивительной синхронностью поднялась выше и направилась прямиком к городским башням, в то время как другая опустилась к самой земле. Монстры скользнули по ледяному насту и черными пулями понеслись к окопам. Танковые залпы не стихали ни на минуту, но теперь они палили по наземным целям. До слуха солдат стали доноситься неприятные резкие крики.
      Павел следил за приближением врагов через прицел своего лазерного ружья, и вот красное перекрестье сменилось зеленым. Это означало, что тираниды уже оказались в зоне обстрела.
      — Огонь! Огонь! — крикнул офицер, и сотни солдат одновременно нажали на спусковые крючки.
      Черная волна вздрогнула, сотни мертвых тел покатились по льду. Павел даже не старался прицеливаться. В этом не было необходимости, поскольку противники накатывали на траншеи сплошной стеной.
      Постепенно резкий визг достиг наивысшей точки — пришельцы оказались над головами защитников Эре-буса. Одно из чудовищ опустилось прямо на край окопа, и Вадим испуганно пригнулся. Черная горгулья беспомощно царапала недоразвитыми ногами по обледеневшему брустверу. Перепончатые крылья захлопали, помогая сохранить равновесие, верхние конечности с острыми сильными когтями потянулись вперед, а истекающее слизью отверстие биологического орудия было направлено прямо в сердце Коташа.
      Павел выстрелил в уродливую голову, и черная тварь свалилось в окоп. Еще пара горгулий пронеслась над их головами. Капли тягучей слюны забрызгали стенки траншеи. Павел успел толкнуть Вадима на землю и упал сам. Чудовища зависли над солдатами. Не обращая внимания на душераздирающие крики, Лефорто перекатился на спину и открыл стрельбу. Он машинально переключил оружие в автоматический режим, молнии лазерных лучей беспорядочно заметались в воздухе, но ему все же удалось рассечь обоих тиранидов надвое.
      Успев застрелить еще одну горгулью, карабкавшуюся по снежной насыпи, Вадим помог Павлу подняться. Воздух вокруг них кишмя кишел крылатыми монстрами, пришельцы кружились и пикировали на людей, беспрестанно осыпая их своими отвратительными био-снарядами. Сквозь громкое шипение кровожадных тварей слышались отчаянные крики людей. В воздухе запахло кровью и страхом.
      Несколько горгулий отделились от основной стаи и с пронзительными воплями пронеслись над окопом. Их биоплазма с одинаковой легкостью плавила и снег и человеческую плоть. Павел услышал жалобный вскрик Вадима. Сразу два чудовища вцепились в него когтями и подняли в воздух. Лефорто подпрыгнул, пытаясь схватить товарища за ноги, но толстые рукавицы помешали ему, и горгульи унесли орущего от боли Коташа. Очередное существо спикировало над окопом. Павел отшатнулся, отчаянно пытаясь загородиться от врага ружьем. Острые когти высекли искры из дула лазгана и разорвали маскировочный халат, но, к счастью, не достали до груди. Чудовище захлопало крыльями, готовясь к новой атаке, и Павел, отбросив ружье, потянулся за охотничьим ножом. В ту же секунду горгулью разорвало на мелкие клочки — оказалось, что в нее угодила пуля Кос-модесантника. Павла окатило кровавым дождем. Лефор-то протер очки от брызг ихора и увидел, что капитан Ультрамаринов вместе с сержантом прокладывают себе путь вдоль края окопа, уверенно, будто на учениях, отражая одну атаку за другой.
      — Спасибо, — выпалил Павел, но Космодесантники уже двигались дальше.
      Лефорто согнулся в приступе тошноты и упал на колени. Капли горячего пота выступили на лбу, а душу сковал ужас. Только сейчас он понял, насколько был близок к тому, чтобы оставить Соню вдовой.
      Дрожащими руками он принялся шарить по дну окопа в поисках оружия, то и дело натыкаясь на трупы павших товарищей. Только энергичные действия могли помочь ему удержаться от приступа безумной паники.
      Павел поспешно вставил новую батарею в лазерное ружье и стал палить в клубящихся над траншеями пришельцев. Он стрелял, перезаряжал, снова стрелял. Выданный боезапас давно закончился, и Лефорто уже сбился со счету, сколько батарей он вытащил из поясных сумок погибших солдат. И все же даже ему было ясно, что натиск врагов не ослабевает, а их численность не уменьшается.
      Горгульи с их слабо развитыми задними конечностями не имели возможности приземлиться и захватить окопы. Павел никак не мог понять смысла их атаки.
      А ответ был пугающе прост. Пришельцы испытывали людей и… изучали. Наступление стало не более чем проверкой возможностей противника, всего лишь разведкой боем. Эти существа, тысячами погибающие под выстрелами, были ничего не стоящим орудием, при помощи которого Совокупный Разум мог определить, как лучше расправиться с защитниками планеты.
      Мысль о возможности такого жестокого расчета показалась Павлу холоднее самого морозного воздуха. Если ради ничтожной капли информации можно было пожертвовать тысячами созданий, какие же полчища придут следом?
      Постепенно звуки боя стали затихать. Осмотревшись по сторонам, Павел увидел Ультрамаринов и Морти-фактов, добивавших последние остатки стаи. Эти воины двигались и действовали со сноровкой, которая говорила о долгих десятилетиях постоянной боевой практики.
      Внезапно нахлынувший водоворот чувств заставил Павла прислониться к брустверу. Радость оттого, что он остался жив, смешалась в его душе с тоской по родным и скорбью по погибшему товарищу, хотя никто не мог точно сказать, умер Вадим или остался в живых. Усталость налила руки и ноги холодным свинцом, а пальцы вновь предательски задрожали.
      Павел плакал по исчезнувшему другу, и слезы замерзали на его щеках.
      Снежок нажал на спусковой крючок, и шипящая струя огня разорвала горгулью надвое. Останки чудовища вылетели в то самое, наполовину зашитое досками окно, в которое оно пыталось ворваться. Сильвер двумя выстрелами спокойно прикончила другое существо, заглянувшее через дыру в потолке, а Тигрица умело орудовала своими узкими кинжалами, разрывая перепончатые крылья и выкалывая пришельцам глаза.
      Джонни Стомп и Траск, стоя спиной к спине, с увлечением расстреливали из краденого оружия монстров, пытающихся проникнуть в их склад-убежище. Оглушительные раскаты выстрелов наполняли помещение, но стоило им замолчать хоть на секунду, как раздавались крики ужаса горожан, которым посчастливилось найти здесь убежище.
      Наконец дверь, не выдержав мощных ударов, разлетелась в щепки, и на пороге показались сразу полдюжины монстров. Снежок развернулся и поудобнее перехватил рифленую рукоять тяжелого огнемета. Из перфорированного дула вырвался метровый язык пламени. Свора пришельцев мгновенно превратилась в мешанину из дыма и крови. Снежок покачнулся от отдачи, дуло дернулось вверх, и с потолка посыпались куски штукатурки.
      Рывком вернув оружие в прежнее положение, он прищурился сквозь дым в поисках новой цели. Враги на время отступили. Испуганные всхлипывания и сдавленные рыдания горожан, укрывшихся в углу склада, уже начинали его раздражать, и Снежок сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Подойдя к оконному проему, он рискнул выглянуть на улицу.
      Все началось еще ранним вечером. Со склонов ущелья загрохотала артиллерийская канонада, а на вершинах скал замелькали вспышки ружейных выстрелов. Сначала трудно было разобрать, по кому стреляют солдаты, но довольно скоро в небе появились стаи пришельцев. Вслед за ними с огромной скоростью к городу приблизилась туча черных спор.
      Разрывы снарядов освещали потемневшее небо. Чудовища гибли тысячами, но часть био-снарядов все же падала на кварталы Эребуса. Никогда еще Снежку не приходилось видеть таких активных действий сил самообороны, а интенсивность артиллерийского огня и вовсе казалась немыслимой.
      Масштабы вторжения тиранидов значительно превысили все ожидания городского правительства. Расположенные на крутых склонах зенитные батареи своим заградительным огнем защищали в основном нижнюю часть ущелья, то есть район, расположенный довольно далеко от Дворца Правительства. Оборона самого Дворца тоже была усилена дополнительными орудиями. Кроме того, его охраняли подразделениями Гвардии, подчинявшейся лично обер-фабрикатору Монтанту.
      Зеваки собирались вокруг прорвавшихся в город спор, желая лично убедиться в существовании угрозы, нависшей над их миром. Многие поплатились за свое любопытство жизнью, когда из капсул с шипением начали выскакивать пришельцы — невообразимо быстрые существа с острыми зубами и глазами, горящими чудовищной жаждой убийства.
      Снежок сам видел, как десяток спор провалился сквозь проржавевшую крышу соседнего дома, и содрогнулся при мысли, что все его обитатели уже обречены на смерть. Услышав душераздирающие вопли, обыватели тут же бросились врассыпную.
      Около склада, ставшего их прибежищем, собралась примерно сотня шипящих тварей. К зданию бежали два десятка горожан. Некоторые несли на руках плачущих детей. Кто-то тащил трогательные остатки своего имущества. В минуту слабости, о которой он потом пожалел, Снежок позволил им укрыться за стенами склада.
      С тех пор он сам и все члены его банды вынуждены были защищать и их жизни тоже. Пришельцы не оставляли попыток ворваться внутрь. Джонни Стомп не давал им подобраться ближе, пока Снежок не взломал один из оружейных ящиков, купленный у продажного сержанта-снабженца. Наконец они заставили монстров поджать хвосты и убраться прочь.
      Необходимость сражаться оружием, предназначенным для перепродажи, причиняла Снежку почти физическую боль, ведь его стоимость после использования резко снижалась. Но в запасе еще оставались ящики с медикаментами и солдатскими пайками. Снежок мог поклясться луной и солнцем, что в ближайшие дни потребность в них многократно возрастет.
      Во внезапно наступившей тишине Снежок громко закашлялся — едкий ружейный дым попал в легкие. Траск и Джонни Стомп хлопнули друг друга по ладоням.
      — Ты видел, как я попал этой твари прямо между глаз? — воскликнул Траск. — Разнес его проклятую Императором башку вдребезги!
      — Ага. А как насчет того, которого я прихлопнул из гранатомета? Здорово получилось, правда? — добавил Джонни, жестами изображая свои действия.
      Снежок оставил их и дальше хвастаться подвигами, повесил на плечо еще дымящийся огнемет и улыбнулся Сильвер. Девушка улыбнулась в ответ, продолжая перезаряжать свои пистолеты. Лекс и Тигрица уселись на пол и закурили по черной сигаретке. Что ж, можно и передохнуть. На некоторое время угроза отступила.
      Сильвер подошла к Снежку сзади и немного размяла мышцы шеи. Наклонившись и поцеловав его в щеку, она с улыбкой кивнула в сторону перепуганных горожан. Обычно бесстрастное лицо девушки осветилось теплотой сочувствия.
      — Ты хорошо сделал, что впустил этих несчастных, — сказала Сильвер.
      — Ну да, и теперь я почти герой? — огрызнулся Снежок.
      — Нет, — ответила девушка. — Но может быть, ты просто сентиментальный парень?
      — Я? Не рассчитывай на это, крошка. Я и сам не знаю, почему так поступил. Если б я хоть на минуту задумался, то захлопнул бы дверь прямо у них перед носом.
      — В самом деле?
      — В самом деле.
      Сильвер заглянула в его глаза, надеясь, что парень ее разыгрывает, но, не прочитав в них и намека на улыбку, убрала руки с его плеч. Он почувствовал ее отчуждение. Да, она все правильно поняла. Эгоизм всегда заглушал в нем случайные ростки альтруизма.
      — Могу представить. Уверена, ты так бы и поступил, — сказала девушка и отвернулась.
      Главарь Ночных Негодяев вернулся к созерцанию заснеженных крыш за окном. Он вовсе не удивился, что Сильвер приписала ему столь благородный порыв. Снежок знал, что мог быть очаровательным, когда этого хотел. Но знал он и другое: в его душе так глубоко укоренилось себялюбие, что меняться было уже поздно. Этот недостаток он не считал главным проявлением своего характера. Его основным желанием было везде и всегда выглядеть первым в глазах окружающих.
      Ему снова вспомнилось, как посмотрела на него Сильвер, когда подумала, что Снежок впустил людей из сострадания. Парень удивился, насколько сильно его задел мимолетный взгляд девушки, и тихо выругался.
      Опустив оружие, он вытащил из кармана пачку сигарет. Надо подумать, что делать дальше.
      Этих перепуганных людей придется не только защищать, но и кормить, а против этого восставала каждая клеточка его мозга. Снежок мог заботиться о своих близких, но в их число никак не входили две дюжины горожан. Проклятие. Он посмотрел на Сильвер, заметил в ее взгляде холодок и снова выругался.
      Издали донеслись крики и звуки выстрелов. Значит, где-то еще пришельцы столкнулись с вооруженным сопротивлением жителей. Снежок взглянул на своих нежданных подопечных и покачал головой.
      О чем он думает? О чем он думал?!
      Ряды ящиков уходили в глубь склада. Здесь целое состояние, заключенное в боеприпасах, медикаментах, запасах, еды, одежды и одеял — всех тех вещах, которые больше всего понадобятся людям во время зимних холодов и нашествия инопланетных монстров.
      Он снова посмотрел на кучку людей, заметил голодное выражение их лиц и мысленно представил себе содержимое ящиков.
      Снежок наконец осознал открывающиеся перед ним перспективы и довольно усмехнулся.

Глава 10

      Уриэль и Леаркус окинули опытными взглядами разгром, царивший в окопах. Оба понимали, что еще один воздушный налет они, возможно, и выдержат. Но одновременную атаку с воздуха и с земли — вряд ли. Это подтверждали и данные разведки. После выхода из строя «Карлоса Винсента», «Фурии» перебазировались на Тарсис Ультра и совершали теперь разведывательные полеты. Пилоты сообщали, что невиданной силы лавина покрытых хитиновыми панцирями существ замечена в шестидесяти километрах к западу от города.
      После приблизительной оценки скорости пришельцев стало ясно, что у людей в запасе всего лишь час времени. Ради этой информации погибли три воздушных корабля — их сбили и разорвали на куски стаи горгулий, круживших над зарослями растений-мутантов.
      — Мы не удержим эту линию обороны, брат-капитан, — произнес Леаркус.
      — Знаю, но если отступить после первой же атаки, моральному духу солдат будет нанесен жестокий удар.
      Вдоль окопов сновали санитары с носилками и военные апотекарии. По возможности они оказывали помощь на месте, а тех, кого следовало немедленно отправить в госпиталь, отмечали угольными карандашами. Солдаты всех без исключения подразделений проявляли настоящий героизм, но Уриэль знал, что одного героизма для победы в этой войне недостаточно.
      В дальнем конце траншей капитан заметил Астадора и Мортифактов, преклонивших колени в молитве. Дымок от железной курительницы, установленной перед капелланом, поднимался к небу тонкой струйкой, и даже сквозь смрад сегодняшней битвы обостренные чувства Уриэля уловили запах кипящей крови.
      Леаркус проследил за взглядом капитана и брезгливо скривил губы. Он тоже распознал этот горячий дух.
      — Какой еще чертовщиной они там занимаются? — недовольно спросил он.
      — Не знаю, сержант, но могу поспорить, что ты не сможешь отыскать этого обряда на страницах Кодекса.
      Леаркус что-то пробурчал в знак согласия и заметил, как к ним спешат майор Сатриа и капитан Баннон из Караула Смерти. Баннон двигался с уверенностью прирожденного воина. Доспехи его были густо забрызганы кровью пришельцев, желто-черный значок Имперских Кулаков стал фиолетовым от пятен ихора. Лицо Сатриа осунулось и побледнело. Пропитанная кровью повязка закрывала его предплечье, а шлем украсился глубокими вмятинами от когтей тиранидов.
      — Сержант Леаркус, — кивнул майор, подходя к Ультрамаринам.
      — Майор Сатриа, ваши люди храбро сражались сегодня, — отозвался Космодесантник.
      — Благодарю вас. В этих парнях сохранился стальной стержень. Мы вас не подведем.
      — Ваш воинский дух выше всяких похвал, майор Сатриа. Но, боюсь, самое страшное еще впереди, — покачал головой Уриэль.
      — Наверное, вы правы, капитан Вентрис. Я только что получил донесения о том, что семь небольших городов тоже подверглись нападению. А с остальными населенными пунктами нам никак не удается связаться.
      — Все их жители уже мертвы, — уверенно произнес Баннон.
      — Вы не можете этого знать наверняка, — возразил Сатриа.
      — Я знаю, майор, — заверил его капитан Караула Смерти. — Мне и раньше приходилось сражаться с тиранидами. В скором будущем нам предстоит отразить более интенсивные атаки. Эти существа очень хитры и настойчивы.
      — Что же нам делать?
      — Будем сражаться, — Баннон произнес эти слова тоном, не допускающим никаких сомнений. — Эребус — самый большой город на Тарсис Ультра, и тираниды рассматривают его как жизненно важный орган своей жертвы. Конечно, они будут нападать на людей повсюду, но главный удар будет направлен против нас.
      Уриэль кивнул. Уверенность и страстность Банно-на воспламенили его кровь. Он даже почувствовал, как по венам растеклась жидкая лава ненависти к пришельцам.
      — Где находятся ваши люди? — спросил Леаркус.
      — Я расставил их на ключевых позициях по всей линии огня, — ответил Баннон. — У каждого на нагрудных пластинах доспехов высечена Литания Ненависти к тиранидам, и они будут читать ее солдатам вслух во время боя. Священная ярость Императора проникнет в сознание каждого и наполнит воинов храбростью.
      — Они и без этого будут стараться изо всех сил, — заметил майор Сатриа.
      Уриэль пропустил мимо ушей последние слова. Запах крови, поначалу слабый, вдруг ударил в ноздри с такой силой, что в его душе не осталось других желаний, кроме как снова и снова уничтожать врагов. Сердце исступленно забилось между ребрами. Уриэлю даже пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы умерить пульс.
      — Капитан Вентрис, — окликнул его Баннон. — С вами все в порядке?
      Усилием воли Уриэль заставил себя отвлечься от своих ощущений и вернуться к действительности. Окружающий мир вновь обрел прежние очертания, а всепоглощающий запах крови растаял, словно забытый сон. Уриэль разжал кулаки и кивнул.
      — Да, да, я в порядке, — медленно произнес он. — Просто мне не терпится снова пролить вражескую кровь.
      Он мог поклясться, что услышал в глубине души одобрительный смешок своего темного духа.
      В противоположной части траншеи, устроившись на бруствере, Пазаниус рассматривал темные капли ихора на своей биомеханической руке и испуганно хмурился. Он торопливо схватил горсть снега и приложил к сверкающему серебру. Снег постепенно таял и смывал остатки чужой крови, а Пазаниус внимательно следил за тем, чтобы нигде не осталось ни пятнышка. Наконец он нагнулся, подобрал оброненный кем-то шарф и насухо вытер металл. Гладкая, без единой царапины серебряная поверхность заблестела как новая. Сержант облегченно перевел дух и прикрыл глаза. Прижав руку к груди, он начал читать молитву.
      Снова завыли тревожные сирены, и люди бросились занимать свои места на линии огня. Отдаленный шум крыльев и крики горгулий очень скоро превратились в непрекращающийся рев. Уриэль узнал в нем голоса миллионов существ, отчаянно толкающих друг друга в страстном желании вырваться вперед и первыми добраться до цели, к которой их вел Совокупный Разум. Вдалеке показалась темная лавина тиранидов. Уриэль сжал рукоять энергетического меча и нащупал большим пальцем руну активации. Ему не терпелось встретиться с врагами, и утолить свою жажду крови.
      Весь горизонт пришел в движение. Чудовища заполнили долину от края до края. Раздался первый залп Имперской артиллерии, к небу поднялись клубы черного дыма, взлетели сверкающие осколки льда. Залпы расположенных перед городскими стенами орудий, танковых пушек и зенитных батарей на склонах ущелья слились в оглушительный вой. Взревели моторы поднятых в воздух авиационных звеньев «Молний» и «Скитальцев». Самолеты проносились над окопами и атаковали авангард тиранидов. Они сбрасывали в гущу врагов мощные бомбы, которые образовывали глубокие кратеры в ледяной поверхности планеты и испепеляли сотни чудовищ. Дула танков Имперской Гвардии были направлены вверх. Стрелки не тратили время на прицеливание. При такой плотности атаки каждый снаряд неминуемо находил цель. Эхо залпа самого большого орудия Капитолия полковника Рабелака трубным гласом раскатилось по ущелью. С крутых склонов сошли лавины снега и посыпались глыбы льда — это окопавшиеся там отряды обрушили на врагов всю мощь своих пушек.
      Тысячи тиранидов погибли в первые же мгновения атаки, и их хитиновые панцири были с треском раетоптаны выжившими существами, охваченными жаждой убийства. Однако Уриэль видел, что в целом масштаб потерь противника оказался невелик.
      Среди плотной массы нападавших двигались более опасные создания. Их фигуры напоминали поднявшихся на задние ноги разъяренных баранов. Эти существа обладали настолько примитивной нервной системой, что почти не ощущали боли. Кроме того, их телам требовалось несколько минут, чтобы «понять», что они уже мертвы.
      Над мчащейся лавиной тиранидов то и дело сверкали голубоватые дуги электрических разрядов, а звериный вой метался между склонами, приводя в замешательство и без того перепуганных солдат.
      Уриэль огляделся вокруг. В окопах мелькали значки корпусов Логреса, Крейга и сил самообороны Эре-буса. Лиц защитников невозможно было разглядеть за темными очками, шарфами и надвинутыми на глаза шлемами, но он угадывал страх в каждом из них.
      — Положитесь на Императора, — крикнул Уриэль. — Он ваш щит и ваше оружие. Доверьтесь Его мудрости предвидеть самую далекую цель, и мы победим. Бейте врага с Его именем на устах, сражайтесь данными Им силами. А если придет ваш черед погибнуть, радуйтесь, что послужили Его целям!
      Капитан активировал мощь своего меча, и кольца смертельно опасной энергии окутали светящееся лезвие.
      — Пусть подходят поближе, — закричал он. — Мы покажем им, что значит сражаться с солдатами Императора!
      Астадор слышал биение мирового пульса даже через керамитовые пластины брони. Капеллан ощущал боль всей планеты, подвергшейся нападению врагов, и каждой отдельной принадлежащей этому миру молекулы. Запах его собственной сгорающей крови наполнил чувства и освободил призрачный дух, позволив ему общаться с теми, кто ушел задолго до его рождения, кто носил священные доспехи много веков назад, чье восприятие мира не было обусловлено оковами смертной плоти.
      Он видел вокруг себя сияющие силуэты солдат, горячий и неудержимый страх и вместе с тем их неодолимую храбрость и решительность. Такое сочетание таило в себе огромные возможности, но Астадор не мог сказать, достаточно ли этого для победы над врагом, для которого не существовало ни отдельных мыслей, ни мира мертвых, ни его заветов.
      И все же в несметной толпе пришельцев он мог заметить редкие проблески разума. Но сильнее всего был единственный настойчивый голос, звучащий для каждого существа, придающий им силы для достижения одной цели. Абсолютная воля совершенно чуждого сознания угрожала преодолеть дух Астадора, и ее чудовищное давление превосходило всякие границы человеческого разума.
      В чуждом сознании не было ни голода, ни гнева, ни смелости, ни амбиций, лишь единственная страсть поглощать.
      В этом заключалась его сила и его слабость.
      Ведь если сломить холодную сталь этого единого голоса, на что будут способны его рабы, лишенные собственной воли?
      Погружая свой призрачный дух в глубины разума тиранидов, Астадор искал путь к победе.
      Капитан Оуэн Мартен сгорбился за штурвалом своего истребителя и почти лег на приборную доску. Впереди вспыхнула ослепительная белизна, и пилот легким поворотом штурвала выровнял крылья «Фурии». До земли оставалось не больше сорока метров. Он уменьшил нагрузку на двигатели и чуть не вывернул шею, оглядываясь через плечо. Цепочка ярких взрывов отметила траекторию его полета. Останки пришельцев взлетели в воздух, и решимость Мартена окрепла еще сильнее.
      Корабли звена «Фурий» капитана Мартена после поражения «Карлоса Винсента» были наскоро переоборудованы для наземной службы и продолжали сражаться с тиранидами уже на Тарсис Ультра. В последний раз он видел посадочные площадки огромного корабля за секунду до ужасного взрыва, унесшего множество жизней, и эта картина навсегда сохранилась в его памяти. За гибель товарищей следовало жестоко наказать врагов, и экипажи «Фурий» поклялись отомстить за каждую каплю пролитой крови.
      Над головой Мартена мелькнула «Фурия» Эрина Харлена. Бомбы длинной цепочкой посыпались из его бомболюка, и взрывы на земле слились в долгий непрекращающийся гул.
      Капитан бросил свою машину вверх и в сторону, пронесся над окопами и убедился, что двое его товарищей все еще находятся рядом с ним в воздухе. Высоко в небе два истребителя звена «Молнии» выделывали невообразимые фигуры, сражаясь со стаями горгулий. Их пилоты отвлекали на себя крылатых чудовищ и тем самым давали «Фуриям» возможность без помех сбросить свой смертоносный груз. Даже мимолетного взгляда вверх было достаточно, чтобы понять, что «Молнии» не смогут долго сдерживать врагов.
      Мартен тронул кнопку голосовой связи.
      — Делаем еще один заход, — сказал он. — Как можно ниже, на бреющем полете. Следуйте за мной.
      — Капитан, — окликнул его Кейл Пелар, стрелок-артиллерист. — У нас кончились ракеты, и больше нечего сбрасывать.
      — Я знаю, лейтенант. Переключаемся на стрелковое оружие.
      Мартен двинул штурвал от себя, и навстречу ему понеслись орды тиранидов. Машина задрожала всем корпусом, и тотчас зажглась тревожная красная лампочка — высота полета снизилась почти до тридцати метров. Такой маневр требовал от пилота немалого опыта и силы в руках, малейшая ошибка могла бросить «Фурию» вниз и разбить ее вдребезги. Но командир звена не зря считался одним из лучших пилотов Имперского Флота, и его мастерство уступало разве что опыту Эрина Харлена.
      Тираниды рванулись навстречу «Фурии», в воздухе заискрились мелкие осколки льда и снега. Капитан нажал пусковую кнопку лазерной пушки и послал в гущу врагов пучки сконцентрированной энергии, взорвавшие тела изнутри. Вверх полетели брызги ихора и обломки панцирей. Продолжая стрелять, Мартен не смог удержаться от победных криков. Страстное желание уничтожить всех этих отвратительных тварей одним мощным ударом завладело его душой. Перед мысленным взором капитана возник огромный ревущий огненный шар. Создать его было очень просто — стоило всего лишь направить «Фурию» прямо в гущу врагов и позволить ей погибнуть славной смертью на поле боя.
      На приборной доске зажглась еще одна красная лампочка, возвестившая об истощении энергетических зарядов лазерной пушки. Тем временем к первому сигналу-о критически малой высоте — добавился еще и предостерегающий звонок.
      — Капитан! — крикнул Пелар. — Поднимайся! Именем Императора, поднимай машину!
      Крик Пелара отвлек Мартена от воображаемой картины гибели. Он сделал глубокий вдох и потянул штурвал на себя. «Фурия» мгновенно набрала высоту.
      — Клянусь Императором, капитан, ты провел полет на грани допустимого, — выдохнул Пелар. — Такого я мог ожидать только от Харлена.
      Капитан Мартен не ответил, он все еще представлял себе прощальный взрыв.
      Павел Лефорто продолжал стрелять по врагам, беспредельно ужасаясь невиданной мощи их атаки. Над плотной массой тиранидов громоздились гигантские монстры, когти которых превосходили по величине даже крючья подъемных кранов, какие он видел в своем плавильном цеху.
      Лавина пришельцев замедлила свой бег метров за десять до края окопа. Наледь высокого бруствера не давала им подойти вплотную. Но мелкие создания тотчас стали вгрызаться в ледяной склон. Некоторые примерзали к его поверхности. Они погибали целыми толпами, зато следующие за ними существа шагали по трупам, словно по ступеням. Наступление приостановилось, хотя это дало Имперским войскам слишком маленькую передышку.
      Над окопами стоял оглушительный шум: грохотали орудия, взрывались снаряды, исступленно кричали люди и ко всему этому примешивались звериный вой и шипение тиранидов. В самом центре наступающей лавины поднялось грибовидное облако — это с оглушительным грохотом разорвался снаряд орудия Имперского Капитолия. Осколки льда вперемежку с останками тел пришельцев взлетели в воздух на несколько метров.