Американский детектив - Слепая смерть

      - Ты расскажешь мне о своем новом задании? - Барбара держала пляжную сумку под мышкой, словно футбольный мяч. - Оно никак не связано с людьми, умирающими с пулей в виске?
      - Обязательно, - рассеянно ответил Флетч и зашагал к воде.
      " ..И правда,
      не созданы ли они
      лишь друг для друга?"
      ГЛАВА 14
      - Так какое тебе дали задание? - Барбара стояла у плиты в фартуке, надетом поверх купальника. Флетч жевал кренделек.
      - Бен Франклин.
      Снаружи стемнело. В коттедже Барбара зажгла все лампы.
      - Почему-то мне кажется, что Бен Франклин <Барбара, естественно, подумала о Бенджамине Франклине (1706-1790), одном из авторов Декларации независимости США (1776) и Конституции 1787 г.> не так уж интересен читателям.
      Флетч нашел большой бумажный пакет, в котором Барбара привезла бараньи ребрышки, картофель, фасоль и молоко. Засунул в него костюм Дональда Хайбека, рубашку, галстук, подтяжки, носки и туфли.
      - Есть тут бечевка?
      - Посмотри вон в том ящике. - Она указала на нижний ящик комода. Так что нового можно сказать о Бенджамине Франклине?
      - Сторонник здорового образа жизни. Очень современный взгляд. - Флетч обвязал пакет бечевкой. - Изобретатель. Дипломат. Большой ценитель женщин, да еще и бизнесмен. Он был хорошим бизнесменом, не так ли?
      - Ты любишь ребрышки позажаристей?
      - Если ты начинаешь задавать такие вопросы, лучше не подходи к плите.
      - Я собираюсь позвонить твоей матери. - С этими словами Барбара села за стол, поставив перед собой и Флетчем полные тарелки.
      - Что я натворил на этот раз?
      - Надо же пригласить ее на свадьбу. Показать, что нас порадует ее приезд.
      - Я ей писал. Не думаю, что она сможет позволить себе эту поездку. Ты знаешь, она бедная писательница. Я хочу сказать, она писательница и она бедна. Если же мы оплатим ей дорогу из Сиэтла и обратно, у нас не останется денег на медовый месяц.
      - И все же, ее сын женится.
      - Голый? - спросил Флетч. - Ты по-прежнему хочешь, чтобы нас расписывали голышом?
      - Нет. - Барбара отправила в рот ложку картофельного пюре. - Я не смогу избавиться от лишних восьми фунтов.
      - Ага, - улыбнулся Флетч, - значит, тебе есть, что скрывать.
      - Я еще раз хочу спросить о твоем отце.
      - Что именно?
      - Все.
      - Он умер при родах. - Флетч пожал плечами. - Так мне всегда говорила мать.
      - Современная американская семья. - Барбара вздохнула и посмотрела на свое отражение в окне.
      - Да и зачем это только нужно?
      - Что нужно?
      - Олстон спросил, уверен ли я, что хочу жениться. После того, как я предложил ему быть шафером на нашей свадьбе.
      - Олстон работает в юридической фирме Хайбека, не так ли?
      - Да.
      - Ему там нравится?
      - Не очень.
      - И что ты ответил?
      - Не помню.
      - Адвокаты всегда задают трудные вопросы. Такая у них работа. Тем самым они пытаются доказать собственное превосходство. Создают иллюзию, что они не зря требуют столь высокие гонорары.
      - Френк Джефф сказал сегодня, что жениться надо только в одном случае - если хочешь заводить детей.
      - Он прав. Почти.
      - Мы собираемся заводить детей?
      - Конечно. - Барбара опустила глаза, разглядывая деревянные доски пола. - Но сначала мы должны поднакопить денег. Зарабатываем мы немного. Твою профессию не назовешь высокооплачиваемой. А у меня вообще нет профессии. Дети стоят дорого.
      - От кого-то я это уже слышал.
      - Чем ты сегодня занимался, собирал аргументы против женитьбы?
      - Сегодня я повсеместно распространял известие о нашем субботнем бракосочетании, и все спрашивали меня: "Зачем?" - Барбара вскинула глаза на Флетча. - То есть в большинстве своем люди удивлялись нашему намерению.
      - Должно быть, это не очень хорошие люди.
      - Тут я с тобой согласен.
      - И все потому, что у многих других семейных пар не складываются отношения.
      - Есть у нас критерии, определяющие, из чего должны складываться семейные отношения?
      - Я думаю, наше бракосочетание имеет смысл.
      - Я тоже.
      - Мы можем поддерживать друг друга.
      - Точно. Сегодня я пытался помочь тебе выбраться из сесильиных галифе.
      - Строить семью, создавать свой образ жизни.
      - Особенно с этими паршивыми заданиями, которые я получаю от редакции.
      - Оберегать друг друга, понимать с полуслова. Вместе стариться. Иметь на все одну точку зрения. Делиться общими воспоминаниями.
      - Все правильно. А ты знаешь хоть одну такую пару?
      - Это не означает, что у нас так не получится.
      - Совершенно верно.
      - Я считаю, мы должны пожениться.
      - Я тоже.
      Зазвонил телефон.
      - Кто это? - спросила Барбара.
      - Я просил Олстона позвонить. Возможно, он кое-что выяснил насчет Дональда Хайбека.
      - Хайбек, - Барбара поднялась и понесла свою тарелку к раковине. - Ты сумасшедший.
      - Да, - встал и Флетч, подошел к телефону, снял трубку. - Есть немного.
      ГЛАВА 15
      - Неприятно это признавать, старина, но ты, возможно, прав.
      - Разумеется, прав. - Флетч уселся в кресло у телефона. - Насчет чего?
      - Я старался изо всех сил, чтобы, не попавшись с поличным, раздобыть интересующую тебя информацию. Свои усилия я сконцентрировал на последнем из законченных процессов Хайбека, текущем судебном процессе, в котором он занят, и тут ты, похоже, попал в десятку на установлении личности клиента Хайбека, который только что вышел из тюрьмы, возможно, горя желанием прострелить череп Хайбека.
      - Такой клиент только один?
      - Сначала последний закончившийся и текущий процессы. Ты, несомненно, познакомился с ними по газетным репортажам.
      - Да, проштудировал их сегодня.
      - То есть тебе известно, что сейчас Хайбек защищает председателя комитета жилищного строительства законодательного собрания штата, обвиненного в незаконной деятельности. Точнее, в получении взятки.
      - Да.
      - Конкретное обвинение состоит в том, что он взял пятьдесят три тысячи пятьсот долларов от архитектурной фирмы, получившей контракт на проектирование нового корпуса тюрьмы в Уилтоне.
      - Надеюсь, что этот сенатор законодательного собрания поручил им спроектировать для него личную камеру с окнами на юг.
      - Сомневаюсь, что он знаком с этим проектом. Все эти маневры выше моего понимания. Я имею в виду политические маневры. Да еще Хайбек порядком замутил воду. Забросал суд различными запросами и петициями. Никак не могу понять, почему судьи мирятся с этим безобразием.
      - Хайбек просто старается, чтобы общественность забыла про этот процесс за лавиной более свежих новостей, не правда ли? Пройдет какое-то время, и на сенатора перестанут злиться. Нам же надоедает читать об одном и том же. Всех, в том числе и судей, охватит безразличие. Так?
      - Так. И журналистам надо бы хоть раз написать об этой закулисной игре. Отреагировать на затяжку процесса. Потребовать, чтобы суд принял незамедлительное решение.
      - Слушаюсь, сэр.
      - Наверное, тебе небезынтересны записки Хайбека, касающиеся этого процесса?
      - Еще бы.
      - Первая гласит: "Обеспечить слушание дела судьей Кэрроллом Свэнком".
      - Понятно. Суть в том, что в далеком, туманном прошлом судья Свэнк что-то задолжал сенатору Шоебауму.
      - Логично. Причем о должке этом практически никто не знает. Журналисты не смогли так глубоко копнуть.
      - Или в сейфе сенатора Шоебаума хранятся материалы, компрометирующие вышеупомянутого судью Свэнка.
      - Судьи, конечно, хотели бы казаться поборниками справедливости, но жить они должны, как прагматики.
      - При случае я обязательно использую эту фразу.
      - Вторая запись, также почерком Хайбека, еще более любопытна. Слушай: "Шоебаум признает, что общая сумма полученных им взяток составляет восемьсот тысяч долларов. Естественно, неуказанных в налоговой декларации. Ориентировочный гонорар по этому процессу - пятьсот тысяч долларов". Обе записи я обнаружил на первых страницах досье. Затем идут материалы самого дела, копии петиции, поданных Хайбеком, ответы суда.
      - И он намеревался оттягивать слушания, пока дело не попадет к судье Свэнку?
      - А уж там-то он без особых хлопот добился бы нужного приговора.
      - Сенатор же в настоящее время отдыхает на Гавайях.
      - Да. Бедняга думает, что он выйдет из этой передряги свободным и богатым.
      - Наполовину он прав.
      - Мне представляется, что Шоебаум не из тех, кто хотел бы проветрить мозги Хайбеку.
      - Согласен с тобой.
      - Другие клиенты, чьи интересы защищает в суде Хайбек, а их больше двадцати, для нас не представляют ни малейшего интереса. Дела эти ведет мелкая сошка, такие же чернорабочие, как и я. Воровство, непреднамеренные убийства, незаконное получение страховки, десять похищений детей родителями, когда после развода проигравшая сторона выкрадывает собственного ребенка.
      - Так много?
      - Это процветающий бизнес. Если я надумаю уйти из "Хайбек, Харрисон и Хаулер", то займусь именно этим. Чувствую, что смогу принести там больше пользы.
      - Тебе виднее, я не специалист в подобных вопросах.
      - Плюс весьма забавное дело молочника.
      - Я когда-то знал одного хитроумного молочника.
      - Этот не менее хитроумный. Вот что он учудил. Первым делом взял для своей жены норковое манто. Напрокат. В кредит.
      - Любящий муж.
      - Затем привел закутанную в норковое манто жену в автомобильный салон, торгующий "роллс-ройсами" и арендовал один из них на месяц. В кредит.
      - И ценитель хороших машин.
      - Усадил жену в манто в "роллс-ройс", поехал в Палм-Бич и снял маленький особняк.
      - Красиво жить не запретишь. В том числе и молочникам.
      - Имея в своем распоряжении жену в манто, "роллс-ройс" и особняк, он пошел в местный банк и получил ссуду в полмиллиона долларов. Наличными.
      - Однако.
      - И бросил свою работу.
      - Действительно, чего работать, если на хлеб и так хватает. Да и на молочко остается.
      - Он вернул автомобиль и манто, отказался от аренды особняка. И укатил в Небраску.
      - На полмиллиона долларов в Небраске можно купить много коров.
      - Даже банк особо не суетился, поскольку в первые три года молочник исправно выплачивал проценты из полученных пятисот тысяч долларов.
      - Дальше можешь не говорить. Его обвинили в том, что он слишком хорошо усвоил американские традиции.
      - Но деньги кончились, и банк решил посчитаться с ушедшим на покой молочником.
      - А почему Хайбек взялся за это дело? Едва ли молочник мог заплатить ему.
      - Хайбек взялся. И как только банк услышал об этом, его правление задрожало мелкой дрожью. Фирма "Хайбек, Харрисон и Хаулер" купила несколько акций банка и пригрозила последнему полным разоблачением. Обвинения в некомпетентном управлении и неразборчивости при выдаче кредитов вполне могли привести к аннулированию банковской лицензии. В конце концов, Флетч, банк выдал кредит в полмиллиона долларов молочнику!
      - О-го-го. Значит, банк проглотил потерю пятисот тысяч долларов за вычетом уплаченных молочником процентов?
      - Это еще не все. Два совладельца банка, они же члены правления, выкупили у фирмы "Хайбек, Харрисон и Хаулер" принадлежащие ей акции банка по цене, существенно превосходящей их рыночную стоимость.
      - Да, в юриспруденции мне еще есть чему доучиться. Скажи, Олстон, это называется "решить вопрос во внесудебном порядке"?
      - Это называется держать банк за яйца и подергивать за них.
      - Я-то думал, это шантаж. Правда, я не слушал лекции на юридическом факультете.
      - На юридическом факультете тебе подтвердили бы, что это шантаж.
      - На сей момент мне известно, что "Хайбек, Харрисон и Хаулер", будучи юридической фирмой, ведет активную деятельность в таких сферах, как кражи со взломом, шантаж, манипулирование судьями... чем еще вы зарабатываете на жизнь?
      - Лучше не спрашивай.
      - Ты уверен, что остальные юридические фирмы хоть чем-то отличаются от "Хайбек, Харрисон и Хаулер"?
      - Абсолютно не уверен.
      - А что молочник?
      - Переехал в Нью-Йорк, где стал...
      - Молочником!
      - Нет. Психоаналитиком. За три года в Небраске он получил диплом, дающий ему право вникать в проблемы других людей и брать за это деньги.
      - Держу пари, он нашел работу по призванию.
      - Согласен с тобой.
      - Шагнул вверх по социальной лестнице, Олстон.
      - Да, американская мечта, ставшая явью.
      - И все благодаря удачному использованию кредита.
      - А иначе зачем его брать.
      - Наверное, и банку пришлось ужесточить кредитную политику. Так что эта история всем пошла на пользу.
      - Последний из завершившихся процессов Хайбека начал слушаться около года тому назад, - сменил тему Олстон.
      - Дело падшего доктора.
      - Да, доктора, организовавшего из своих пациентов сеть распространителей наркотиков. Доктор и сам уже давно "сидел на игле".
      - И Хайбек добился его освобождения, обвинив Бюро по борьбе с распространением наркотиков в использовании нечестных приемов для сбора доказательств.
      - Именно так. Но сначала он прочитал цикл лекций, со ссылками на многочисленные источники, об абсолютной конфиденциальности отношений пациент - врач. То есть, врача нельзя осуждать на основе показаний пациентов, превращенных им в наркоманов.
      - Скажи мне, Олстон, и какую плату получила юридическая фирма "Хайбек, Харрисон и Хаулер" за участие в этом процессе?
      - Власти так и не смогли найти партию героина стоимостью в миллион долларов.
      - Святой Боже! Кражи, шантаж, торговля наркотиками... Почему никто не подаст в суд на твою фирму?
      - Кто посмеет? Я вот сейчас говорю с тобой, а у самого поджилки трясутся.
      - Я это понимаю, Олстон.
      - Возможно, твоя догадка относительно давнишнего клиента Хайбека верна. Один как раз вышел на свободу в прошлый вторник. Малоприятный тип. Отсидел одиннадцать лет. И я ума не приложу, почему Хайбек вообще взялся за это дело?
      - Никаких записей?
      - Все материалы, за исключением микрофильма с приговором суда, находятся в архиве в Неваде. Мне до них не добраться.
      - Должно быть, на то есть причина.
      - Растлитель детей. Отпетый подонок. У него были две дрессированные немецкие овчарки. Он приходил на детскую площадку или школьный двор и привлекал маленьких детей собаками. Собаки уводили детей в какой-нибудь укромный уголок, а там этот сукин сын делал с ними, что хотел.
      - О Боже!
      - Многие дети дали показания. Взрослые тоже. Взяли его при свидетелях. Полагаю, занимался он этим достаточно долго. Рассчитывал, что собаки всегда прикроют его уход. Но не мог предугадать, что двое негров не испугаются немецких овчарок и расшибут им головы.
      - И он получил одиннадцать лет?
      - Чувствуется, что усилия Хайбека не пропали даром.
      - Одиннадцать лет.
      - То были тяжелые для него годы, Флетч. Растлителей детей в тюрьмах не любят. На коктейль, во всяком случае, не приглашают.
      - Как его зовут?
      - Феликс Габо. Перепробовал много профессий. Водил рейсовые и школьные автобусы, работал на такси. Жил с сестрой-калекой в Сан-Игнатиасе. Сейчас ему сорок один или сорок два года.
      - Если с таким обвинением Хайбек вытащил его из тюрьмы через одиннадцать лет, у него нет оснований стрелять в Хайбека.
      - Он чокнутый, Флетч. Я хочу сказать, что только чокнутый может выдрессировать собак для таких дел. И наверняка видит в Хайбеке своего злейшего врага.
      - Олстон, у меня возникла другая идея. Допустим, кто-то убил или искалечил твоего близкого родственника. Скажем, сына или брата. А Хайбек или вообще увел убийцу от наказания, или благодаря ему тот получил срок условно. Не возникнет у тебя желания посчитаться с Хайбеком?
      - Повтори еще раз.
      - Сегодня мне рассказали об одном деле, которое вел Хайбек. Пьяный юноша угнал машину и сбил человека. Стараниями Хайбека он получил три месяца условно. Что можно сказать о жене, родителях убитого? Нет у них оснований злиться на Хайбека?
      - Скорее, они захотят отплатить той же монетой пьяному подростку.
      - Но не Хайбеку?
      - Для этого надо быть шибко умным. Поначалу, в гневе, люди хотят, чтобы преступник понес заслуженное наказание. Когда же суд не наказывает преступника должным образом, полагаю, у многих возникает желание лично воздать преступнику по заслугам.
      - Но, при здравом размышлении...
      - При здравом размышлении они начинают винить во всем правоохранительную систему, законодательство или судопроизводство.
      - То есть, по твоему убеждению, ни у кого не возникает мысли, что именно усилиями адвоката защиты преступники остаются на свободе?
      - Какой-нибудь умник может до этого додуматься.
      - Умник, который сумеет разглядеть определенную систему в действиях Хайбека.
      - И, возможно, у него есть личные основания недолюбливать Хайбека.
      - К тому же он понимает, что легальными способами с Хайбеком не справиться.
      - Да, такой человек мог бы прострелить Хайбеку голову. Но, Флетч, тут самое время вспомнить о теории вероятности. Хайбек защищал преступников более тридцати пяти лет. Число родственников жертв, наблюдавших, как Хайбек отправляет громил и убийц не в тюрьму, а на морской пляж, должно исчисляться сотнями, если не тысячами.
      - Полагаю, что так. - Флетч взял со столика книгу "Нож. Кровь". - И потом, я уже знаю, кто убил Хайбека.
      - Умница ты наш, - вздохнул Олстон. - Почему ты сразу не сказал мне об этом? Вместо того, чтобы так долго говорить с тобой по телефону, я бы мог побегать трусцой.
      - Побегать ты еще успеешь. - Флетч неспешно переворачивал страницы.
      - Я не хочу, чтобы меня ограбил молочник.
      - Слушай. - И Флетч начал читать:
      "Узкие, перетянутые поясом бедра,
      Располосованные автоматным огнем.
      Каждая пуля,
      рвущая кожу,
      выворачивающая плоть,
      отбрасывает тело,
      отрывает его от ног.
      И вот
      Идеальный воин
      кланяется своей смерти,
      поворачивается
      и падает.
      Он убит,но
      погиб
      не зазря.
      Его смерть - его жизнь.
      Он - идеал
      и в этом".
      - Мой Бог! - ахнул Олстон. - Что это?
      - Стихотворение, называющееся "Идеальный воин".
      - Мы с тобой понимаем в этом поболе, не так ли, дружище?
      - Понимаем ли?
      - Там нет места танцующим красавцам.
      - Нет.
      - Кто может писать такое дерьмо? Меня прямо-таки зло берет.
      - Если я не ошибаюсь, хотя полной уверенности пока нет, это стихотворение написано зятем Дональда Эдвина Хайбека.
      - О, тот, кто его написал, способен на все.
      - Я прочитал Барбаре другое его стихотворение, "Нож. Кровь", и она заспешила с пляжа в коттедж, готовить ужин.
      - Я думаю, ты прав. Тебе нет нужды продолжать поиски убийцы Хайбека, зная, что у этого стиша есть автор.
      - Я думаю, с ним стоит поговорить.
      - Значит, твой редактор хочет, чтобы ты вел это расследование?
      - Нет, Олстон, не хочет.
      - Пытаешься проявить себя?
      - Если я откопаю что-нибудь интересное, откажется ли газета от этого материала?
      - Понятия не имею.
      - Я собираюсь жениться. Мне надо самоутверждаться. Пока я лишь подшучиваю над газетой. А газета отвечает мне тем же.
      - Ты рискуешь.
      - Какой тут риск? Если я ничего не нарою, никто ни о чем не узнает.
      ГЛАВА 16
      Барбара, завернувшись в полотенце, подошла к креслу, в котором сидел Флетч.
      - Ты хочешь знать, почему мы женимся?
      - Мне постоянно задают этот вопрос.
      Полотенце упало на пол.
      Она стояла перед ним, словно только что высеченная из мрамора статуя.
      - Это тело и твое тело, двигающиеся в унисон, в совокуплении и без оного, всегда полагаясь друг на друга, вместе они или порознь, будут определять нашу жизнь сегодня, завтра и все последующие дни.
      Флетч откашлялся.
      - Я слыхивал поэзию и похуже. Недавно.
      - Не пора ли нам в постель?
      - Полагаю, ты права. - Флетч поднялся, думая о том, что ждет его завтра. - Теперь или никогда.
      ГЛАВА 17
      Барбара вошла в спальню с опущенной головой, не отрывая взгляда от газеты.
      - Черт побери, - проворчал лежащий в кровати Флетч. - Когда ты возьмешься сторожить дом в следующий раз, пожалуйста, первым делом проверь, есть ли шторы в спальне.
      - Бифф Уилсон попал на первую полосу.
      - Естественно.
      - Вернее, туда попал Хайбек.
      - Солнце и то еще не встало!
      - Хочешь послушать? - Барбара села.
      - Да.
      - "Известный всей стране криминальный адвокат, партнер юридической фирмы "Хайбек, Харрисон и Хаулер", Дональд Эдвин Хайбек, шестидесяти одного года, вчера утром найден застреленным в собственном синем "кадиллаке" последней модели на автостоянке "Ньюс трибюн".
      - Окна выходят на запад, а в комнате еще до зари светлее, чем в церкви по воскресеньям.
      - "Полиция полагает, кавычки, что это типично гангстерское убийство, кавычки закрываются".
      - Гангстерское, как же!
      - "Партнеры мистера Хайбека, Чарлз Харрисон и Клод Хаулер, еще до полудня выступили с совместным заявлением".
      - Держу пари. Бросили все дела и занялись заявлением.
      - "В ушедшем от нас Дональде Хайбеке адвокатский корпус потерял одного из самых блестящих своих представителей. Благодаря глубокому пониманию и неординарному толкованию законов, особенно в криминальных процессах, Дональд Хайбек был образцом для своих коллег. Мы скорбим о смерти нашего партнера и близкого друга, последовавшей при столь подлых и необъяснимых обстоятельствах. Выражаем наши глубокие соболезнования вдове Дональда, Жасмин, его сыну Роберту, дочери Нэнси, в замужестве Фарлайф, и внукам".
      - Неординарное. - Флетч скорчил гримасу. - Впервые я слышу, чтобы это слово означало преступное.
      - Он был преступником? - спросила Барбара.
      - Когда вчера я назвал Хайбека криминальным адвокатом, мои собеседники, похоже, восприняли это как шутку.
      - Здорово они пишут. "При столь подлых и необъяснимых обстоятельствах".
      - Адвокаты - единственные люди на земле, которые могут утверждать, что слова означают не то, что они означают. А означают они то, что от них хотят господа адвокаты. Глубокое понимание закона! Ха-ха! Он только и делал, что насиловал закон.
      - Вижу, у тебя сформировалось особое мнение, Флетч.
      - Я слышу то, что слышу.
      - Не позволяй своему особому мнению взять вверх. Есть и другие, не менее эффективные способы поставить крест на собственной карьере,
      - Ты права.
      - "Жена Хайбека, Жасмин, спала до обеда после успокоительного укола, сделанного врачами, а потому ничего не смогла сказать о постигшем ее горе".
      - Должна быть первая миссис Хайбек. О ней что-нибудь есть?
      - Не нахожу. Ни Харрисон, ни Хаулер не собираются публично высказывать свое мнение о причинах смерти Хайбека, чтобы не мешать полицейскому расследованию.
      - Гангстеры не имеют отношения к этому убийству.
      - "Согласно Джону Уинтерсу, издателю "Ньюс трибюн", Дональд Хайбек приехал на встречу с ним, назначенную на десять часов утра. Он хотел посоветоваться, как лучше объявить о пяти миллионах, которые мистер Хайбек намеревался пожертвовать городу. "Мне не довелось лично знать Дональда Хайбека, - сказал нам Джон Уинтерс, - но вся редакция "Ньюс трибюн" скорбит о случившемся и выражает соболезнование его родственникам и друзьям".
      - Мудрый Джон Уинтерс. Даже в смерти держит скользкого адвоката на расстоянии вытянутой руки. Амелия Шарклифф говорила, что никто не решался причислить Дональда Хайбека ни к друзьям, ни к врагам. Полагаю, она права.
      - "Тело мистера Хайбека обнаружила сотрудница редакции Пилар О'Брайен, когда приехала на работу. Лейтенант полиции Франсиско Гомес заявил, что в мистера Хайбека стреляли только один раз, с близкого расстояния, из пистолета еще не установленного калибра. На месте преступления пистолет не нашли".
      - Это не гангстерское убийство.
      - "Выпускник местного университета, Дональд Хайбек многие годы читал лекции на юридическом факультете..." Далее идет перечисление громких процессов, выигранных Хайбеком, - Барбара перевернула страницу. - Тут еще много чего написано. Хочешь, чтобы я все прочла?
      - О процессах я прочитал еще вчера. Даже я знаю, как писать некрологи.
      - Я думаю, его зятя, Фарлайфа, должны немедленно арестовать, приговорить к тюремному, заключению и бросить в камеру. - Барбара сложила газету.
      - Ты полагаешь, Хайбека убил Фарлайф?
      - Том Фарлайф написал поэму, которую ты прочел мне вчера вечером. Разве этого недостаточно, чтобы отправить его за решетку? Человека, который пишет такие стихи, нельзя оставлять на свободе.
      - Его убили не гангстеры.
      - Я должна спросить, почему ты долдонишь одно и то же?
      - Ты спрашиваешь?
      - Да.
      - Для того чтобы въехать на автостоянку "Ньюс трибюн", необходимо остановиться у ворот, показать охраннику какой-нибудь документ, удостоверяющий личность, и сказать, зачем приехал. Но войти и выйти можно беспрепятственно. Хайбек поставил машину в дальнем конце автостоянки. И я просто не могу поверить, чтобы профессиональный наемный убийца подъехал к воротам, представился охраннику, проследовал на автостоянку, сделал свое грязное дело, а затем отбыл в неизвестном направлении. И едва ли профессиональный убийца станет парковать машину неподалеку от автостоянки, чтобы пройти через ворота, прострелить Хайбеку голову и спокойно ретироваться. Профессиональный убийца разделался бы с Хайбеком совсем в другом месте.
      - Странно, что никто не слышал выстрела.
      - Пистолет малого калибра стреляет тихо, так что на открытой автостоянке таких размеров услышать его невозможно.
      Барбара вытянулась рядом с ним на кровати.
      - Наверное, мне пора отправляться в путь. - Флетч приподнялся. - Уже пора.
      - Еще рано.
      - Откуда ты знаешь? Мне столько надо сделать. Причем далеко не все, что хочется.
      - Не забудь, что сегодня мы обедаем с мамой. Она хочет поговорить с нами о свадьбе.
      Флетч взглянул на часы.
      - Мы действительно проснулись очень рано. Полагаю, время у нас есть.
      - Я знаю, - Барбара закинула руки за голову. - Для того я и раздвинула шторы до твоего приезда.
      ГЛАВА 18
      - Доброе утро, - поздоровался Флетч с женщиной среднего роста, в фартуке, открывшей дверь дома 12339 по Полмайр-драйв в Хейтс. Ее глаза сузились, как только она узнала во Флетче человека, который пробежал по кухне днем раньше в одной рубашке, обернутой вокруг бедер. Флетч широко улыбнулся: - Я совсем не такой плохой, как могло показаться.
      - Что вам угодно? - спросила кухарка.
      - Я лишь привез этот сверток. - Он протянул пакет с одеждой Хайбека. - И, если возможно, хотел бы повидаться с миссис Хайбек.
      Кухарка взяла пакет. Бечевка заметно провисла.
      - Миссис Хайбек отдыхает.
      Из пакета выпал черный ботинок Дональда Хайбека.
      - Ой-ой, - Флетч наклонился, поднял ботинок, положил его поверх пакета.
      Кухарка отвернула голову, поскольку ботинок едва не уперся ей в нос.
      - Еще один вопрос. Вчера у бассейна сидела пожилая женщина. С седыми волосами, красной сумкой, в зеленых теннисных туфлях. Вы знаете, кто она?
      Кухарка молча смотрела на Флетча поверх ботинка Дональда Хайбека.
      - Она назвалась миссис Хайбек, - добавил Флетч. - И вела себя как-то странно.
      - Я не говорю по-английски, - ответила кухарка. - Не понимаю ни единого слова.
      - Так я и думал.
      Усаживаясь за руль, Флетч посмотрел на дом. Занавеска на втором этаже качнулась, прикрывая щель, через которую кто-то наблюдал за ним.
      ГЛАВА 19
      - Позвольте поблагодарить вас за то, что вы смогли уделить мне несколько минут, - начал Флетч.
      Его удивило, что куратор музея современного искусства вообще согласился принять его, заявившегося без предварительной договоренности в половине десятого утра. Он-то ожидал, что кураторы приходят на работу попозже, а их занятость не позволяет общаться с некоей личностью, одетой в тенниску и джинсы, пусть даже чистые, только что выстиранные, и новые теннисные туфли, утверждающей, что прибыла она из газеты.
      И уж, конечно, он представить себе не мог, что куратор музея будет сидеть за столом в клубной бейсболке "Детройтских тигров". На столе, рядом с громадным манускриптом и несколькими папками, лежали бейсбольные перчатка и мяч.
      - Так вы из "Ньюс трибюн"? - переспросил куратор Уильям Кеннеди.
      - Да. Мне поручили подготовить материал о пяти миллионах долларов, которые Дональд и Жасмин Хайбек собирались пожертвовать музею. Дама в Попечительском совете сказала мне, что пожертвование предназначалось именно этому разделу музея.
      - Я рад, что мне представилась возможность поговорить об этом.
      - Вы из Детройта? - спросил Флетч.
      - Нет, - Кеннеди снял бейсболку и посмотрел на надпись. Совершенство восхищает меня. В любой форме.
      - Понятно.
      - Я также собираю видеокассеты Нуриева, Мухаммеда Али и Майкла Джексона. Записи Карузо, Маккормак, Эрролл Гарнер и Эрика Клэптона. Вы полагаете, это странно?
      - Эклектично <Эклектизм-сочетание разнородного, несовместимого.>.
      - Я абсолютно счастлив. - Кеннеди потянулся к бейсбольной перчатке. И не знаю человека, который бы меня недолюбливал.
      - Я тоже.
      - Вы что-нибудь коллекционируете?
      - Да, - кивнул Флетч. - Человеческие характеры.
      - Какая интересная идея.
      - Я не использую людей, лишь коллекционирую их характеры. В старости мне будет что вспомнить.
      - Потому-то вы и журналист?
      - Полагаю, что да. Впрочем, есть и другие причины.
      - И у вас нет таких проблем с хранением коллекции,как у меня.
      - Во-первых, мне хотелось бы удостовериться, что мистер и миссис Дональд Хайбек собирались пожертвовать пять миллионов долларов художественному музею.