Большой откат

Я опустила крышку и села на нее. Это был второй труп в моей жизни, и у меня, похоже, еще не выработалась к ним привычка. Голос здравого смысла и инстинкта самосохранения подсказывал— мне надо выбираться отсюда как можно быстрее, и только оказавшись в другом графстве, позвонить в полицию. Но другой зловредный внутренний голос напоминал мне, что у меня не будет больше шанса разобраться в причинах такого поворота событий. Я не могла поверить, что Читам покончил с собой, поняв, что я обнаружила его махинации с продажей земли. Здесь крылось что-то еще.

Я заставила себя выйти из ванной и вернуться на лестничную площадку.

— Это не человек, — продолжала вслух твердить я, словно это могло меня убедить. Я стояла на площадке, над перилами, где на веревке, свитой из шелковых шарфов, покачивалось тело Читама. Сверху оно не казалось таким страшным, хотя сверху я заметила то, что укрылось от моего взгляда снизу, — перед смертью у него была эрекция. Я заставила себя опустить руку и дотронуться до его лица. Между моей рукой и трупом почти не было температурной разницы. Я не настолько разбиралась в судебной медицине, чтобы понять значение этого факта.

Я повернулась к трупу спиной и начала поиски. Первая комната, куда я вошла, была, очевидно, свободной. Ее слабо освещал отблеск уличных фонарей. Чистая и прибранная, комната, как и столовая внизу, выглядела странно старомодной, вроде комнаты в доме моих родителей. В шкафу — почти пустота, только белый смокинг, брюки и пара цветастых вечерних рубашек. В нижнем ящике комода лежали полотенца, в остальных ящиках — ничего. Я на всякий случай приподняла от стены безвкусную акварель с изображением озера Дистрикт. С моей точки зрения, подобную картину можно держать в доме только с целью загородить сейф. Я ошиблась.

Следующая спальня казалась более многообещающей. Ее окна выходили в сад, поэтому я решила рискнуть— задвинула тяжелые, до пола ситцевые шторы и включила свет. Шкафы с зеркалами, занимавшие всю дальнюю стену, делали комнату вдвое больше. У другой стены стояла гигантская кровать. Простое зеленое пуховое покрывало было смято, как будто на нем лежали. На полу около кровати валялся раскрытый журнал. Я нагнулась и, небрежно перелистывая страницы, просмотрела его. Это была садомазохистская порнография того сорта, который заставляет меня подумывать, не присоединиться ли к движению за сохранение моральных устоев, возглавляемому Мэри Уайтхаус. Я почти тут же нашла нужные страницы. Это был иллюстрированный рассказ о мужчине, который получал сексуальное удовлетворение, притворяясь, будто вешается.

Сидя на корточках и чувствуя себя грязной от одного только взгляда на журнал, я обнаружила, что, по контрасту, постельное белье пахнет свежестью и чистотой. Я осторожно осмотрела подушки, затем подошла к кровати с другой стороны и откинула покрывало: никаких волос, никаких морщинок на простынях, никакой вмятины на подушке. Возможно, я не разбираюсь в самоубийствах, но я как-то не представляю, что кто-то перед смертью станет менять постельное белье. Интуитивно я подошла к плетеной корзине для грязных вещей. В ней лежали две рубашки, две пары носков, две пары мужских трусов и банное полотенце. Но никаких простыней, наволочек или покрывал. Дело принимало все более любопытный оборот.

Я занялась исследованием содержимого шкафов. В первом висели полдюжины деловых костюмов и более двадцати рубашек— все из магазина «Маркс энд Спенсер». На полке внизу стояло множество выходной и повседневной обуви. К внутренней стороне дверцы была прикреплена вешалка для галстуков, демонстрирующая набор галстуков во вкусе владельца похоронного бюро. В другом отделении находилась тщательно выглаженная одежда для отдыха— рубашки поло, рубашки для регби, джинсы. В следующем шкафу было полно ящиков. В них аккуратными стопками лежали майки, нижнее белье, носки, свитера, спортивные брюки.

Последние два отделения оказались двойным шкафом, запертым на ключ. Замок отличался от слабеньких запоров на других дверцах, и ключи от них к нему не подходили. Я прикинула, где могут храниться ключи Читама, и вернулась к столику у кровати. Там обнаружились кошелек и связка ключей, но ключа от шкафа не было. О, радость, о, восторг! Делать нечего. Придется попробовать взломать замок, причем так, чтобы не осталось никаких следов взлома.

Я вытащила ювелирные инструменты и начала легонько зондировать внутренность замка узкой, гибкой полоской металла. От одной только мысли о вскрытии замка у меня страшно вспотели руки под перчатками. Я тыкала инструментом в разные стороны, стараясь следовать урокам Денниса. Через несколько минут, которые мне показались часами, я встретила слабое сопротивление, означавшее, что замок поддается. Моля Бога, чтобы выбранная мною отмычка оказалась достаточно крепкой, я повернула ее. Раздался щелчок; и дверцы медленно растворились.

Я поняла, почему Мартин Читам не хотел, чтобы их открыли какие-нибудь случайные любопытные. Вряд ли кто ожидал бы найти такое в шкафу специалиста по вопросам недвижимости. На плечиках висели больше десятка шикарных туалетов, каждый в пластиковом мешке. Тут были вечерние платья в пене разноцветного тюля и блестках и элегантные деловые костюмы с узкими юбками. Имелись макинтош и верблюжье пальто-пелерина. В дверце на планке висела целая коллекция экзотических шелковых шарфов, включая экземпляры от «Гермеса» и индийские шарфы в стиле хиппи. Нижнюю часть шкафа занимали ящики. Верхний был набит роскошным дамским бельем, как из шелка, так и из кожи. Поверьте мне, белье и вправду было дамское. Во втором лежали во множестве самые разнообразные пенопластовые и силиконовые протезы, которые я рассортировала на три категории: груди, бедра и ягодицы. Там также было больше косметики, чем у меня за всю жизнь, даже включая подростковый экспериментаторский период. И еще набор накладных ногтей.

Нижние ящики заполнял ворох каких-то ремней, зажимов и непонятного назначения кусочков кожи с пряжками и застежками. Я не хотела даже пытаться представить, для чего они использовались в странном сексуальном мире Мартина Читама. Была еще пара вибраторов, один такой большой, что при взгляде на него у меня заслезились глаза. Правда, мне больше не попалось журналов, подобных тому, что валялся у кровати. Я задвинула ящики и занялась менее устрашающим содержимым гардероба. Вдоль дна шла полка с туфлями и сумками в тон. Они одни должны были стоить где-то около двух тысяч фунтов.

Я взяла первую сумку— черный портфель из мягкой итальянской кожи, — ради такой Алексис пошла бы на преступление. Неожиданная мысль заставила меня вздрогнуть. Алексис! Я совершенно забыла о нашей едва не окончившейся плохо встрече на дороге. Нет, Алексис не могла иметь ко всему этому отношения. Я это знала, но тоненький предательский голосок в моей голове повторял; «Ты не можешь быть уверена. Она могла просто столкнуть его с перил». Я решительно тряхнула головой, как вылезшая из реки собака, и продолжила поиски.

Третья спальня, больше похожая на кладовку, была приспособлена под рабочий кабинет с потертым старым бюро, невзрачным деревянным столом и очень простым компьютером, совместимым с компьютером в офисе Читама, по-видимому, чтобы он мог приносить документы домой. Быстрый осмотр объяснил мне, откуда забрал документы Ломакс. Три из четырех ящиков бюро были пусты. В четвертом оставались всего пара коробок с личными документами, счетами кредитных карт и прочим мусором, какой накапливается в любом доме. Я бегло просмотрела содержимое коробок, но ничего интересного не обнаружила.

В столе интересного оказалось и того меньше. В ящиках лежали только бумага, конверты и причудливая мешанина ненужного хлама, которому всегда отводится хотя бы один ящик рабочего стола. Однако кое-что отсутствовало, и это меня заинтересовало. Отсутствовали дискеты— серьезное упущение, учитывая, что в домашнем компьютере Читама не было жесткого диска. Другими словами, у компьютера не было постоянной памяти. Каждый раз после загрузки он превращался как бы в чистый лист бумаги. Если Ломакс украл дискеты, полагаю, это произошло без разрешения или содействия Читама, поскольку если он пытался избавиться от улик, то не было никакого смысла в том, чтобы стирать все программы, благодаря которым компьютер работает.

Размышляя об этом, я закончила обыск рабочего кабинета и спустилась вниз, стараясь не смотреть на тело. Войдя в гостиную, я взглянула на часы. Я пробыла в доме почти час. Больше здесь нельзя было оставаться. Чего доброго, вернутся Нелл или Ломакс и застанут меня.

Поэтому я быстро завершила осмотр дома, закончив кухней, где, между прочим, ни в стиральной машине, ни б сушилке не было постельного белья. Самое интересное, что мне удалось найти в ящике со столовыми приборами, — запасные ключи. Выйдя сквозь заднюю дверь, я почувствовала полный упадок. Огромное напряжение, державшее меня на плаву, спало, и у меня едва не подкосились ноги. Каким-то чудом мне удалось разместить кирпичи в прежнем положении на площадке для барбекю, а затем прокрасться вокруг дома на улицу, проверив, нет ли никого поблизости, прежде чем сесть в фургон. Я надеялась, что, когда соседи узнают о смерти Читама, никто из них не вспомнит о странном фургоне, стоявшем недалеко от его дома.

Впервые в жизни я ехала домой на такой скорости, на какой должны ездить все законопослушные граждане. Но подвело уличное движение. Мой путь лежал мимо здания Зерновой биржи, и когда я очутилась на Кейтэтон-стрит, все кругом замерло. Светофор внизу Шуд-Хилл погас, и хаос часа пик привел к тому, что движение в центре города было полностью парализовано. Это выглядело как знак свыше, поэтому я свернула на Хэнгинг-Дитч и остановила фургон.

Через пять минут я находилась уже в офисе Мартина Читама.

18

Третье правило взломщика, по Кейт Брэнниган, гласит: всегда проникай в офисы в дневные часы. Вечером свет в офисах привлекает внимание. И те, кто замечает свет в офисах, когда ему там не положено быть, имеют дурную привычку оказываться сотрудниками службы безопасности. Но правила создаются для того, чтобы их нарушать, к тому же я была не первым несанкционированным посетителем офиса Мартина Читама.

Это стало очевидно уже при первом взгляде на сейф. Репродукция картины Моне «Водяные лилии», которая прикрывала его во время моего прошлого визита, теперь валялась на полу, а дверца сейфа была распахнута. Со вздохом разочарования я заглянула внутрь и обнаружила именно то, что и ожидала. То есть ничего.

Почти в отчаянии я осмотрела кабинет. Там было достаточно документов, чтобы занять на месяц даже самого опытного полицейского детектива. Кроме того, я, честно говоря, и не надеялась найти что-нибудь важное, Я по-прежнему возлагала надежды на компьютерные файлы Читама, прежде всего потому, что у него был такой сканер, которой позволял переносить копию документа прямо в домашний компьютер. Быстрый осмотр стола выявил полное отсутствие дисков— как и у адвоката дома. Но существовало одно различие. В офисном компьютере был жесткий диск. Другими словами, скорее всего, копия материала с похищенных дисков хранилась именно в этом компьютере.

Пришло время прибегнуть к крайнему средству, поэтому я сделала самое очевидное — включила компьютер. Он автоматически стал загружать системные файлы. Затем появилась подсказка с просьбой ввести входные данные. Я попросила показать названия файлов. В появившемся списке я заметила пару знакомых названий программного обеспечения— программа электронной обработки текста, объем памяти и финансовая программа. По-видимому, остальные представляли собой информационные файлы. Прежде всего я загрузила программу электронной обработки текста, чтобы прочитать файлы, а потом попробовала войти в директорию под названием WORK.C. Похоже, она вся состояла из переписки и подробностей недавних сделок с недвижимостью. Файлы подразделялись в зависимости от того, на стороне кого выступал Читам: покупателя или продавца, и на какой стадии находилась сделка. Все это было ужасно скучно.

Следующая директория называлась WORK.L. Когда я попыталась войти в нее, у меня ничего не вышло. Я пыталась снова и снова, но безрезультатно. Я испробовала пару других способов, но директория явно была защищена от постороннего доступа. В отчаянии я вновь обыскала ящики стола Читама, пытаясь найти написанное где-нибудь единственное слово, которое могло быть паролем, но безуспешно. Я знала, что при наличии времени Билл или я могли бы взломать файлы этой директории, но именно времени-то у меня и не было.

Какого черта? Я уже так много сегодня рисковала, почему бы не рискнуть еще раз? Заперев за собой дверь, я покинула офис Читама и вернулась в фургон. Я открыла сейф, вделанный в пол, и вытащила наш офисный портативный компьютер. Эта машина совместима со своими настольными собратьями намного лучше, чем все мои знакомые семейные пары совместимы друг с другом. На его диске можно сохранить материал, эквивалентный объему шестидесяти больших романов. Я возвращалась в офис с толстым портфелем, стараясь выглядеть как можно беспечнее, и каким-то чудом сумела незамеченной добраться до кабинета Читама.

Среди множества программ на жестком диске нашего компьютера была одна, специально разработанная для подобных ситуаций. Это специальное оборудование для перемещения файлов, которое может очень быстро переносить информацию из настольного компьютера в портативный. Я размотала провод, предназначенный для соединения двух машин, и воткнула его в обе. Включила свой компьютер и загрузила программы.

В памяти компьютера хранится очень умная программа связи, которая используется для «похищения» файлов из компьютера-мишени. Самое большое преимущество такой программы— это то, что на компьютере не остается никаких следов. Сам процесс часто минует установленную в компьютере систему защиты. И последнее преимущество — все происходит очень быстро. Уже через десять минут я была готова покинуть офис Читама с содержимым директорий WORK.С и WORK.L, надежно сохраненным на моем жестком диске.

Но сначала мне нужно было сделать кое-что еще. Я сняла трубку, позвонила в свой любимый китайский ресторан и заказала еду на дом. Потом набрала номер диспетчерской службы полиции Большого Манчестера. Спокойно сообщив оператору, что в доме 27 по Тамаринд-Гроув находится труп, я повесила трубку.

Дорожные пробки начали рассасываться, и через пятнадцать минут я уже забрала свой заказ из ресторана. Не успела я припарковать фургон напротив своего бунгало, как вспомнила, что не проверила кассеты. У меня было два варианта. Я могла войти в дом, съесть китайское блюдо, предпочтительно с Ричардом, а потом, когда совершенно расслаблюсь, опять направиться в Стокпорт по делам. Или я могла поехать прямо сейчас, лелея надежду, что не обнаружу ничего такого, из-за чего потребуется остаться там на всю ночь. Будучи, по выражению Ричарда, старой занудой, я решила сначала покончить с делами. Кроме того, мои ушибы еще болели, и я знала, что если сяду на уютный диван, то вряд ли уже смогу куда-нибудь отправиться — разве только ползком в горячую ванну.

Во время поездки в Стокпорт я испытывала страшные мучения, вдыхая аромат китайских блюд. Нет ничего хуже запаха горячего, супа и ребрышек с солью и перцем, если вы не можете их съесть, а у вас в желудке после завтрака не задержалось ни крошки. Мне стало совсем плохо, когда оказалось, что в доме под наблюдением никого нет. Если верить моему «жучку», никто вообще не приходил. Пару раз звонил телефон — вот и весь результат моей незаконной слежки.

Когда я наконец вернулась домой, предложение разделить со мной трапезу отвлекло Ричарда от пиратской радиостанции, которую он прослушивал по долгу службы. Иногда его работа представляется мне еще хуже моей. Я посвятила Ричарда в свои приключения, что придало ужину такую пикантность, до какой не додумались даже китайцы.

— Значит, он покончил с собой? Или это был случайный смертельный исход извращенных сексуальных действий? — входя в роль журналиста бульварной газеты, спросил Ричард, одновременно копаясь палочкой в свинине, чтобы добраться до бобовых ростков.

— Похоже и на то, и на другое. Но я думаю, это третье.

— Почему же, Суперсыщик?

— Множество мелких деталей, которые сами по себе незначительны, но вместе меня очень смущают, — пояснила я.

— Не хочешь поделиться со мной? Может, это просто твое воображение? — предложил Ричард.

На самом деле он хотел сказать: «Поскольку ты слишком хорошо воспитана, чтобы говорить с набитым ртом, значит, если согласишься, мне достанется больше еды». Но я не стала выводить Ричарда на чистую воду, так как действительно хотела проверить, имеют ли мои подозрения реальное основание.

— Ладно, — сказала я. — Пункт первый. Скорее всего, Нелл — подружка Мартина Читама, — судя по их поведению, в тех двух случаях, когда я их видела вместе. Она пробыла в доме двадцать, максимум тридцать минут, прежде чем приехал Ломакс. Если Нелл с Читамом — оба садомазохисты, это объясняет его наряд. Но если они занимались любовью, то при чем тут Ломакс и унесенные документы?

— Может, он просто прокрался в дом и взял их? — предположил Ричард.

— Нет, у него не было ключа. Кто-то его впустил, только я не видела кто. Я уверена, что Ломакс убрал все файлы без помощи Читама.

— Почему? — спросил Ричард.

— Потому что если бы Читам хотел избавиться от компрометирующего его материала, то выбросил бы дискеты. Он не стал бы вытаскивать диски с системными файлами, так как понимал, что компьютер без дисков намного подозрительнее, чем компьютер с пустым диском, — объяснила я.

Ричард согласно кивнул.

— И еще постельное белье было чистым. Его сменили после того, как в последний раз на кровати спали или занимались любовью. А в корзине, стиральной машине и в сушилке грязного белья не было. Где же оно? Если Читам с Нелл резвились или чем там занимаются в постели переодетые садомазохисты, на простынях остались бы следы. Сегодня об этом знает любой, кто смотрит телевизор. Если же они с Ломаксом на самом деле убили Читама и хотели, чтобы это выглядело как случайная смерть во время каких-то извращенных сексуальных действий, то им пришлось обставить все так, будто он был наедине со своим порножурналом. И это единственное объяснение, какое я могу найти.

— Возможно, к Читаму ходит уборщица, она и забрала грязное белье в стирку, — поделился своими соображениями Ричард.

— Возможно, но вряд ли. В корзине для белья в спальне лежала грязная одежда. И кое-что еще о компьютерах. Кто бы ни опустошил сейф в офисе и ни взял оттуда дискеты, это был не Читам.

— Почему ты так уверена? Если он забеспокоился из-за твоего сования носа в его дела, то мог бы сам избавиться от компромата.

— Верно. Но это его компьютер. А в офисе побывал тот, кто не знает, что взятые им дискеты — всего лишь копии того, что хранится на жестком диске. Он не имел сведений о жестком диске, так как оставил на нем информацию.

Ричард покачал головой:

— Не знаю, Брэнниган. Все это очень сомнительно. С тех пор как ты весной раскрыла убийство Мойры, тебе везде мерещатся насильственные смерти. Вспомни, как ты накрутила себя из-за клиента, который умер после того, как изменил завещание, а оказалось, что у него много лет было больное сердце, — вот и вся разгадка.

— Тем не менее все это подозрительно, даже ты должен признать, — возразила я.

— Я могу дать тебе объяснение каждого приведенного тобой факта, — заявил Ричард, приступая к последней креветке.

— Валяй, — согласилась я, уверенная, что смогу развенчать любую теорию, которую способен придумать его извращенный ум.

Ричард доел креветку, откинулся на спинку стула и протер стекла очков, пародируя ученых, выступающих по телевизору.

— Хорошо. У него был откровенный разговор с тобой, а потом он помчался на встречу с Ломаксом. В результате он весь на нервах, но считает, что все превосходно провернул и теперь заслуживает вознаграждения. Поэтому он приглашает к себе подружку, — как там ее зовут? Далее. Из твоего рассказа о сокровищах, которые хранит Ломакс, следует, что совершенно неизвестно, чем занималась там эта парочка. Предположим, он просто все подготовил, чтобы ее возбудить, — переоделся, накрасился, притворился, будто хочет повеситься. Только что-то у него пошло не так, и он умирает. Пока нормально?

Я нехотя кивнула. Действительно, Читам достаточно времени провел один в доме, чтобы привести этот сценарий в действие.

— Нормально, — вздохнула я.

— Как бы ты среагировала, если бы приехала в дом своего любовника и обнаружила его мертвым — висящим на перилах в женском платье? Особенно если бы ты знала, что он по уши в каком-то подозрительном деле, которое выйдет наружу после того, как он отдал концы? Помни, эта милая дамочка могла быть соучастницей всех его грязных дел. Ты бы постаралась обезопасить себя, верно? — Ричард одарил меня своей знаменитой улыбкой, той, из-за которой, собственно, я и связалась с ним, на свое несчастье.

— Верно, — согласилась я.

— Значит, появляется испуганный Ломакс, и парочка подчищает все, что имеет отношение к делишкам Читама. Ломакс выносит все компрометирующие документы, а эта, как ее? — Ричард вопросительно глянул на меня.

— Нелл, — подсказала я.

— Да, «малышка Нелл, тебе я пел», как же я мог забыть?

— Сейчас не время для пошлых песен, — одернула я его.

— Ошибка, Брэнниган. Это не пошлость, а нежность. Но, как ты правильно заметила, сегодня любой дурак знает, что судмедэксперты могут отыскать следы малютки Нелл не только на месте преступления, но даже на кровати, где они совокуплялись. Поэтому Нелл меняет постельное белье, забирает с собой грязное, намереваясь постирать его на досуге. Тем временем Ломакс обшаривает офис Читама, потрошит сейф и уходит на цыпочках с компьютерными дисками. Попробуй найди, к чему придраться, — торжествующе закончил Ричард.

Я ненадолго задумалась, а потом вскочила на ноги.

— Подожди, — бросила я и направилась в комнату, которая служит мне одновременно кабинетом и компьютерным офисом. Там я достала написанную популярным языком для широких читательских масс книжку по судебной медицине, которую Ричард как-то для смеха подарил мне на день рождения. Я просмотрела алфавитный указатель и нашла раздел, посвященный температуре тела. — Есть! — воскликнула я. Ричард с озадаченным видом появился в дверях. Я зачитала нужное предложение:— «Приблизительное правило, применяемое патологоанатомами, заключается в том, что завернутое в ткань тело остывает на воздухе на два—пять градусов по Фаренгейту в час», — вот что здесь сказано. А когда я потрогала его, температура его тела была почти равна моей. Он не был на четыре— десять градусов холоднее меня, как было бы, если бы он умер, когда ты считаешь.

Ричард забрал у меня книжку и прочитал все сам. Как обычно, журналист в нем победил, и он обнаружил множество интересных вещей, о которых просто обязан был прочитать. Оставив его наедине с книгой, я пошла расчищать кухню после ужина. Не успела я выбросить железные банки в мусорную корзину, как он появился, с видом триумфатора размахивая книгой.

— Тебе следовало бы прочитать дальше, — наставительно произнес он. — Тогда бы ты узнала все, а не половину. Смотри, — добавил Ричард, ткнув в параграф на следующей странице.

— «Обычно смерть от удушения повышает температуру тела. Это должно приниматься во внимание при определении времени смерти, и незнание этого приводило к ошибкам во многих известных в истории случаях», — прочитала я. — Ладно, твоя взяла. Мое воображение опять меня подвело, — вздохнула я.

— Значит, ты принимаешь мою теорию? — не веря своим ушам, спросил Ричард.

— Пожалуй, да.

— В этом есть кое-что положительное. Знаю, я только что лишил тебя удовольствия преследовать убийцу, но, с другой стороны, это снимает подозрение с Алексис.

— Я ни на минуту не подозревала ее, — солгала я.

— Конечно, не подозревала, — сказал Ричард, выразительно подмигнув. — Кстати, теперь, когда я избавил тебя от необходимости искать преступника, я заслуживаю награды?

Я проверила свое тело на предмет присутствия синяков и боли. Вне всякого сомнения, я была близка к выздоровлению. Я погрузилась в теплые объятия Ричарда и промурлыкала:

— У тебя или у меня?

19

Выкатившиеся из орбит глаза не мигая глядели прямо на меня, посиневшие губы кривились, пытаясь что-то сказать. Я отвернулась, но лицо преследовало меня. Я закричала и от звука своего голоса проснулась в ужасе, ощущая хлынувшую в кровь мощную волну адреналина. Часы показывали шесть, Ричард лежал на животе, негромко посапывая, правда не храпя, а передо мной все стояло укоризненное лицо Мартина Читама.

Даже если его не убили, Нелл и Ломакс вели себя непростительно, — конечно, если предположить, что существовал кто-то, кто мог прощать. Действия Нелл были мне особенно отвратительны. Я лично не могла бы себя так вести, если бы тот, кто был моим любовником, висел мертвым в коридоре. Очевидно, для Нелл и Ломакса на карту было поставлено очень многое, раз у них хватило смелости провести свою операцию по уничтожению улик; и хотя голос рассудка твердил, что это не мое дело, я хотела докопаться до сути происходящего.

Поскольку я все равно уже проснулась, я решила сделать что-нибудь полезное. Выскользнула из постели Ричарда и через оранжерею отправилась к себе. Горячий душ мгновенно уничтожил утреннюю скованность мускулов, а чашка крепкого кофе взбодрила мозг. Я надела бутылочно-зеленые брюки и такой же свитер, а сверху желтовато-коричневый набивной шелковый блузон, который достался мне почти задаром на рынке «Стрейнджвейс».

Без четверти семь я уже припарковалась перед домом Алексис. Как я и предполагала, ее машина все еще стояла на дорожке. Мне был знаком ее распорядок дня. В шесть на ногах. В ванне— сначала кружка кофе, в пять минут седьмого— телефон и записная книжка: утренние звонки полицейским. В половине седьмого — из ванны долой. Затем тост и просмотр газет. Я прикинула, что сейчас Алексис как раз доедает второй тост. К несчастью, в это утро ей не суждено к семи утра быть в офисе.

Постучав в дверь, я заглянула в кухонное окно. От неожиданности Алексис выронила ломтик тоста. Я помахала ей рукой и ухмыльнулась ей. С видом человека, смирившегося с неизбежным, она отворила дверь.

— У меня к тебе вопрос, — объявила я.

— Входи, — пригласила Алексис, когда я уже пересекла кухню и включила чайник.

—Когда ты вчера днем уезжала с Тамаринд-Гроув, ты уже знала, что Мартин Читам мертв? — небрежно поинтересовалась я, насыпая ложкой в кружку кофе.

Лицо Алексис моментально окаменело. И без того всегда бледная, она сейчас сделалась белой как бумага.

— Откуда, черт побери, ты узнала об этом? — напряженно спросила она. Если она станет говорить таким тоном на работе, то рискует услышать множество совершенно ненужных ей признаний.

— Полагаю, ты вряд ли запомнила маленький красный фургон, в который чуть не врезалась, но это была я. Я-то это хорошо запомнила, потому что как раз представила, как отреагирует Билл, если я приведу в негодность вторую машину нашей компании за неделю, — ответила я, стараясь немного разрядить обстановку.

— Я должна была знать, — вздохнула Алексис— Если ты сваришь кофе, я выпью вторую чашку.

Я сделала кофе и приготовилась слушать.

Алексис зажгла сигарету и пару раз глубоко затянулась, прежде чем заговорить. Иногда я воображаю, как было бы хорошо иметь постоянно под рукой это успокаивающее средство. Но потом вспоминаю о своих легких.

— За обедом я немного выпила. Я не была пьяна, просто несколько воинственно настроена. Поэтому я купила краску в баллончике. Собиралась изобразить что-нибудь малопристойное на доме Читама, — сказала Алексис со смущенным видом. — Короче, я приехала туда и увидела на дорожке его машину. Подумала, не написать ли на капоте «Ты, грязная крыса!»— а потом поняла — раз он дома, то я могу с таким же успехом высказать ему в лицо, что я о нем думаю. Тогда я позвонила: в дверь. Никто не ответил, и я заглянула в щель почтового ящика. И увидела эти болтающиеся ноги. — Расскажи поподробнее, — попросила я, вспомнив свои переживания.

— Я рванула оттуда, как черт от ладана, — закончила Алексис и уронила голову, так что непокорные черные волосы закрыли ей лицо.

— Ты не позвонила в полицию? — спросила я.

— Как я могла? У меня не было никаких законных прав находиться там. Я даже не знала, чье это тело. И я не могла позвонить анонимно. Половина копов в Манчестере знают, кто говорит, не успею я открыть рот, — Она была права. Любой, кто когда-либо говорил с Алексис, не забудет этот прокуренный голос с ливерпульским акцентом.

— Извини, — сказала я. — Мне следовало позвонить тебе насчет этого вчера вечером. Я была просто слишком измотана. Когда ты поняла, что это был Читам?

— Когда сделала несколько звонков сегодня утром. Мне сообщили об этом как об обычной, не вызывающей никаких подозрений смерти. Не будь он адвокатом, я сомневаюсь, что о нем бы вообще упомянули. Меня всю перекосило, честное слово.

— Какие-нибудь подробности? — спросила я.

— Негусто. Не для печати, мне сообщили, что он был в женской одежде и затеял игру со связыванием. По словам детектива, у Читама в шкафу обнаружили настоящую камеру пыток. Они считают, что смерть наступила вчера днем. Он не привлекался за сексуальные преступления. Даже не получал предупреждения. И не фигурирует в их списке людей, которые в свободное время занимаются чем-то подозрительным. В полиции не думают, что тут замешан кто-то еще, и не считают смерть подозрительной. Они даже не считают это самоубийством, просто несчастным случаем. Я могу только благодарить Бога, что у Читама нет любопытных соседей, иначе полицейские могли бы поинтересоваться, за каким чертом я вчера днем ломилась к нему в дом. — Алексис выдавила из себя слабую улыбку. — Особенно если бы они узнали, что я наняла частного детектива с целью вернуть пять тысяч, которые с помощью Читама из меня вытянули.

— Ты не единственная, кто побывал там вчера, — сказала я и поведала Алексис о случившемся накануне. — Я пришла к выводу, что они убили его, — добавила я. — Но Ричард меня убедил, что я все это просто нафантазировала.