Тьма перед рассветом

Позже, когда леди Рея немного оправилась от перенесенных мучений и отдохнула, ни у кого больше не осталось сомнений, что она действительно та, за которую себя выдает. Даже гениальная актриса не смогла бы с такой достоверностью играть грациозную и утонченную аристократку. Каждое слово, каждый жест говорили о её высоком происхождении.

Капитан, однако, по-прежнему недолюбливал её, что было достаточно странно. Конечно, все знали о трагической истории его любви к одной женщине в Чарльзтауне, знали и о том, что именно её холодное себялюбие и лживость стали причиной их разрыва. Команда видела, как страдает их капитан, но не могла не замечать, что леди Рея ничуть не похожа на ту женщину. Их даже сравнить было невозможно. Поэтому-то упорная неприязнь капитана так смущала Хьюстона Кирби.

Наконец его как будто озарило и он все понял. Капитан избегал леди Рею вовсе не потому, что недолюбливал её. Наоборот, он уже догадался, что любовь понемногу зарождается в его раненом сердце и изо всех сил сопротивлялся новому чувству.

В голове у коротышки-дворецкого все закружилось. Ведь если леди Рея — действительно дочь герцога Камаре, тогда ей совсем не место на борту каперского судна. Если кто-нибудь узнает, что она проводила время в компании человека, чья репутация была не намного лучше, чем у настоящего пирата, её доброе имя погибло.

Единственным спасением для них, как подумал тогда Кирби, будет полнейшая невинность леди Реи. Она ничего не замечала вокруг себя, думая и мечтая лишь о возвращении в Англию, к семье. Так же беззаботно, как и в порту Антигуа, который уже вставал на горизонте, их прелестная пассажирка когда-нибудь сойдет на берег в Лондоне и навсегда забудет и Морской Дракон и его капитана. И хотя ему будет гораздо тяжелее, чем ей, Данте Лейтон тоже когда-нибудь выбросит из памяти светловолосую красавицу с глазами цвета лесных фиалок, которую ему лучше бы никогда не знать.

Такие печальные мысли роились у него в голове, пока Морской Дракон швартовался в порту Антигуа. Каково же было удивление старика, когда капитан вдруг строго-настрого запретил девушке покидать каюту. Причина этого странного распоряжения на первый взгляд казалась вполне разумной. Ведь Морской Дракон отправился на поиски золота, от их исхода зависела жизнь очень многих людей. Они не могут позволить, чтобы в Антигуа просочились хоть какие-то слухи о цели их плавания.

Капитан замечательно все объяснил, но все-таки старого слугу точил слабый червячок сомнения. Уже не раз в прежние годы приходилось ему видеть этот странный блеск в глазах капитана. И он уже не сомневался относительно истинной причины капитанского приказа: одетая в какое-то немыслимое подобие юбки, сшитой из всевозможных обрезков и лоскутков, пожертвованных матросами, и блузку, переделанную из тончайшей батистовой рубашки капитана, со своими роскошными золотистыми волосами, которые она заплела в косы и, перевив разноцветными ленточками, отбросила на спину, леди Рея волшебным видением стояла на трапе, а солнце Ямайки заливало её ослепительными лучами.

И застывший на верхней палубе Данте Лейтон, капитан Морского Дракона, человек с сомнительной репутацией, не мог оторвать от неё глаз. Он чувствовал, что начинает желать эту высокородную леди, которая, казалось, была олицетворением всего, что он имел прежде и потом потерял, когда покинул Англию. Она была как призрак из прошлого, туманный, как его воспоминания.

Хьюстон все больше опасался, что как только капитан поймет, что хочет навсегда удержать мечту, которой не суждено стать явью, непременно сбудутся его мрачные предчувствия. И тогда она станет ночным кошмаром и для него, и для леди, которую он предназначил для себя.

Казалось, самим своим существованием девушка бросала вызов Данте Лейтону, но от этого лишь казалась ему ещё более желанной. Все, чем он дорожил в жизни: корабль, уважение команды, золото, репутация пирата, которому всегда сопутствует удача — все это досталось ему не просто так. Он привык добиваться своего, давно поняв, что человеку, которому пришлось бороться даже за то, чтобы выглядеть человеком в собственных глазах, ничего не дается легко.

К несчастью, твердостью характера и решительностью леди Рея не уступала ему, а потому немедленно попыталась ускользнуть с корабля, как только они бросили якорь в Сент-Джон Харбор. Не исключено, что её затея бы удалась, если бы не вмешалась сама судьба в лице некоего Конни Бреди, молоденького юнги с Морского Дракона. Во время их плавания леди Рея была неизменно добра и ласкова с ним. Они подружились, и рано осиротевший паренек просто обожал её. Когда на корабле заметили исчезновение девушки, на поиски отправилась вся команда. Среди матросов был и Конни.

Как и ожидал капитан, оказавшись в порту, леди Рея растерялась. Сойдя на берег прямо с трапа каперского судна, да ещё в подобной одежде, она мало походила на аристократку. Растерянная и несчастная, девушка бродила от дома к дому в поисках помощи, но все только смеялись ей в лицо. Наконец случилось то, что должно было случиться, её окружила шумная толпа пьяных матросов, и если бы не своевременное появление Конни и незнакомого английского капитана, дело могло бы окончиться плохо.

К сожалению, остальным членам команды не так повезло, как ей. Конни Бреди был ранен, когда пытался защитить девушку. Вмешательство незнакомого офицера предотвратило дальнейшее кровопролитие, но неумолимая судьба при этом, не задумываясь, сыграла злую шутку с ничего не подозревавшей командой Морского Дракона. Это англичанин оказался не кем иным, как капитаном королевского фрегата Портикуллис, сэром Морганом Ллойдом и заклятым врагом Лейтона.

В то время все моряки с Морского Дракона были уверены, что эта неожиданная встреча в порту — не более, чем неприятное совпадение, и больше всех в этом был уверен сам Данте Лейтон. Он тогда переживал гораздо сильнее из-за того, что Конни так ещё и не приходил в сознание. Да и намерения леди Реи, даже то, что она скажет или сделает в следующую минуту, волновало его намного больше, чем появление ненавистного соперника.

А о чем в тот момент думала она сама, оставалось загадкой не только для него, но и вообще для всех на борту. Она не сказала ни слова по поводу того, что её заставили вернуться на корабль. Что толкнуло её на побег, тоже продолжало оставаться тайной. О том, как её увезли из Англии, больше не упоминалось. Вместо этого она назвала англичанину свое имя и высказала искреннюю готовность помочь в поимке негодяя, ранившего несчастного юнгу. А после этого леди Рея без малейшего сопротивления вернулась на борт Морского Дракона и уже не отходила от постели раненого Конни.

Должно быть, сэр Морган Ллойд почувствовал себя полным идиотом, когда, вернувшись в Чарльзтаун, узнал о том, что Данте Лейтона разыскивают, обвинив в похищении леди Реи Клер Доминик, той самой прелестной девушки, с которой он только что расстался в Антигуа. И не просто расстался, а ещё оставил в руках капитана Морского Дракона. Он смутился ещё больше, когда вдруг две незнакомые женщины сделали абсолютно противоречащие друг другу заявления, причем каждая клялась, что хорошо знает леди Рею.

Одна из них, первая красавица Чарльзтауна и бывшая возлюбленная капитана Лейтона, решительно объявила, что во всех дурацких обвинениях нет ни слова правды. Она сама, собственными глазами видела вышеупомянутую леди на палубе Морского Дракона и та выглядела совершенно довольной, так что о похищении не стоило и говорить. Настроена свидетельница была весьма решительно и своей уверенностью заразила многих. По её твердому убеждению, вышеупомянутая леди и капитан Лейтон избегали друг друга. Многие согласились с ней, но кое-кто продолжал сомневаться. В конце концов, разве Элен Джордан сама не упустила красавчика Лейтона? Конечно, глупо, что она разорвала их помолвку, но кто же мог предположить, что он на самом деле маркиз Джейкоби, а не самый заурядный капитан капера, как все были уверены. И независимо от того, правду ли говорил сам Лейтон, разве для того, чтобы заставить ревновать женщину, которая вначале отказала, а потом пожалела об этом, не было способа лучше, чем познакомить её с будущей невестой?!

Поскольку Хьюстон Кирби был свидетелем, как все случилось, многие расспрашивали об этом и его. Но он упрямо твердил, что именно сложившиеся обстоятельства в какой-то степени заставили капитана взять на борт леди Рею, которая, кстати, была настолько больна, что сейчас почти ничего не помнит о том, как все произошло. Вскоре после её появления Морской Дракон отправился в плавание к берегам Вест Индии; ни капитан, ни команда понятия не имела о том, что девушку разыскивают и что даже обещана награда тому, кто вернет её. Не подозревали они и о том, как странно впоследствии сложатся их отношения.

Но тут другая женщина пожелала дать показания, а убийственное выступление капитана Лондонской Леди только подкрепило её слова. На фоне их рассказа свидетельство Элен Джордан выглядело на редкость глупо. Тоненькая, изможденная, перепуганная до того, что казалась наполовину помешанной, девушка по имени Элис поведала жуткую историю о том, как её везли из Англии на Лондонской Леди. Там она и познакомилась с леди Реей, несчастье сдружило их. То, что бедняжка Элис рассказала об их мучениях на борту, не оставило ни малейших сомнений в том, что леди Рея действительно была похищена. У девушки оказались доказательства, которые подтвердили её слова: она предъявила медальон и цепочку из чистого золота, которые принадлежали раньше леди Рее. Именно это, а также сведения, полученные от бывшего капитана Лондонской Леди заставили городские власти выдать ордер на арест капитана Морского Дракона.

Таким образом, сэру Моргану Ллойду ничего не оставалось делать, как попытаться снова отыскать Морской Дракон и его таинственную пассажирку. Вот и случилось, что капитану флота Его Королевского Величества пришлось дать конвой каперскому судну на пути в Англию. Он от ярости бессильно скрежетал зубами, но был вынужден охранять Морской Дракон, который чуть не шел ко дну под тяжестью сокровищ.

И вот настал день, когда капитану королевского флота сэру Моргану Ллойду пришло время давать показания, этого потребовал капитан Морского Дракона. Высокомерный англичанин был честным человеком и его заранее корчило при мысли, как придется подтвердить, что леди Рея вернулась на борт якобы похитившего её судна без малейшего принуждения.

Но к этому времени Данте Лейтон понял, наконец, что стал обладателем не только испанского золота, но кое-чего гораздо более ценного. Он был счастлив, он знал, к чему стремится его сердце.

Там, на далеких островах южных морей, в уединенной пещере, где набегающие волны припадают нежным поцелуем к прогретому солнцем песку, где на закате кровавый багрянец уходящего светила окрашивает небо в ослепительно-золотые и пурпурные цвета, в волшебном раю, мужчина и женщина поняли, наконец, что созданы друг для друга. И когда спустилась ночь, их судьбы переплелись навсегда.

И теперь их будущее, которое было неразрывно, как раз и не давало ни минуты покоя несчастному Кирби с той самой минуты, как он ступил на берег Англии. Думал он об этом и сейчас, сидя с приятелями за кружкой доброго эля.

— Ну, так что, Кирби? Будет ли капитан рисковать будущим леди Реи, как по-твоему? Ведь она же самое дорогое, что у него есть! Ему пора позабыть прошлое. В конце концов он же не дурак, наш капитан! Кирби, вы слышите меня, Кирби!

Но Хьюстон Кирби, похоже, не слышал его. Он с некоторым удивлением таращился на полную тарелку, которую служанка только что подсунула ему под самый нос. Румяная баранья котлетка, вареный картофель, громоздившийся высокой горкой подле нее, все это пахло просто восхитительно, и Кирби онемел. Резкий оклик Алистера заставил его очнуться и он зябко передернул плечами, снова почувствовав озноб в своей промокшей одежде.

— Леди Рея Клер? — смущенно пробормотал он. — Ну конечно же, я не забыл эту леди. Как раз она-то меня и тревожит, мистер Марлоу. Теперь, когда и капитан, и леди Рея снова в Англии, многое может измениться.

— Вот уж никогда в это не поверю, Кирби! Неужели вы не замечали, как светлеет капитан, стоит только ей подойти? Он очень изменился, Кирби, и все из-за нее. Он как воск в её руках. А как он дотрагивается до неё — словно боится, что она растает в воздухе! — голос Алистера предательски дрогнул, словно и он был не совсем равнодушен к леди, о которой шла речь.

— Угу, — неожиданно согласился Кирби, и Алистер поперхнулся от удивления. — Как я уже сказал, именно из-за этого я и волнуюсь. Не один же он без ума от нее. К тому же не забывайте, у неё есть семья. Не уверен, что им по душе те байки, что рассказывают о капитане Морского Дракона. Конечно, когда мы были в Вест Индии, капитан сам все решал. Ну, а теперь мы вернулись в старую, добрую Англию и у родственников леди Реи, скорее всего, свое мнение о том, какое будущее её ждет. И если герцог решит, то нашему капитану в её будущем не будет места. А уж за последние несколько дней я достаточно порасспрашивал о герцоге, и мне почему-то кажется, что кэп вряд ли придется ему по душе.

— Подумаешь! Да ведь леди Рея сама по уши влюблена в капитана! Она никогда от него не откажется.

— А может быть, было бы и к лучшему, если бы отказалась, — глухо проворчал старый слуга, не заметив, что высказал вслух то, что давно мучило его.

— Что вы имеете в виду? — рявкнул Алистер, но по выражению его лица было заметно, что он не очень хочет услышать ответ.

— Сами знаете, что когда нашему капитану что-то втемяшится в голову, его не остановить. И юной леди будет горько думать, будто её одурачили, если наш капитан, как бы это сказать … — Хьюстон Кирби выдержал паузу и с ударением добавил, — если лорд Данте Джейкоби решит вернуться в Мердрако. А это вполне вероятно. Впрочем, — задумчиво добавил он, — очень возможно, что не только его одного мучают воспоминания о прошлом. И не только у него есть причины для мести. Ведь сколько бы лет не минуло, но, что и говори, Данте Лейтон — по-прежнему маркиз Джейкоби и останется им, пока жив. А для многих людей этот титул отдает горечью. Так что когда его сиятельство вернется в родовое гнездо, кое-кто сочтет его приезд возвратом к кошмарам прошлого. И вот тогда-то и вспыхнет старая ненависть. Многие затаили обиду и теперь все может начаться вновь.

— Но, Кирби, что вы говорите! Ведь капитан, слава Богу, не имеет к этой истории никакого отношения!

— У него может просто не оказаться другого выхода, — резко оборвал его дворецкий. — Слишком поздно. Не исключено, что нам не оставили ни единого шанса. А это значит, что все было спланировано заранее. — Кирби горестно покачал головой и снова заговорил, взвешивая каждое слово. — Изменилось только одно — Данте Лейтон теперь уже не насмерть испуганный юноша, которого подло предали и который думает только о том, как бы сбежать. Он стал мужчиной и его враги встретят достойного противника. А когда эти двое сойдутся на узкой дорожке, разверзнется ад.

— Ну, не обязательно, — робко запротестовал Алистер. К сожалению, он достаточно хорошо знал капитана, чтобы поверить, что все обойдется. — В конце концов, сколько раз кэп рисковал жизнью — и все зря? Эх, если бы можно было забыть прошлое! — он безнадежно свистнул и махнул рукой.

— Его невозможно забыть, мистер Марлоу, потому что без прошлого нет настоящего. Это часть тебя, сынок. А потом, многие события в прошлом сейчас выглядят совсем по-другому, — задумчиво добавил он.

— Что вы имеете в виду?

— Я почти уверен, что за эти годы наш капитан ничего не забыл. Наверняка он задумал что-то, и это самое «что-то» может совсем не понравиться кое-кому , особенно когда он об этом пронюхает. А он, конечно же, узнает, стоит нам только вернуться в Мердрако. Это я называю «подлить масло в огонь».

— Господи помилуй, в жизни не видел столько угрюмых физиономий за одним столом! — воскликнул Фитцсиммонс. — Можно подумать, вы в Бога не веруете?! Читали Экклезиаста? «Нет лучшего занятия под солнцем, чем пить, есть и веселиться!» А вы что? У нас, слава Богу, вдоволь и еды, и питья, так давайте веселиться, черт побери! Будь я проклят, друзья, если ваши постные рожи испортят мне аппетит! — возмущенно добавил он, накидываясь с ножом на огромный кусок ароматного свежего сыра.

— Ммм … — проворчал Кирби, послушно взяв в руки нож с вилкой. Он, правда, не преминул отметить, что жизнерадостный ирландец по ошибке процитировал пророка Исайю. Кирби с удовольствием отправил в рот порядочный кусок свинины, запил её теплым элем и одобрительно хмыкнул, вспомнив, что даже приговоренным к казни разрешается пообедать в последний раз.

Он бросил любопытный взгляд в сторону, где в отдельном кабинете обедали леди Рея и капитан Морского Дракона. Интересно, подумал пожилой слуга, неужели и им кусок сегодня не лезет в горло?!

А может быть, эти двое с беспечностью юности не думают о будущем и счастливы настоящим? Возможно, они радостно празднуют конец путешествия и совсем не подозревают о том, что ждет их впереди!

Говорят, даже лучшие из людей — порождение греха,

А лучшие из лучших становятся интереснее,

Если их сделать чуть похуже

Шекспир

Глава 2

— Еще кусочек пирога с крыжовником, Конни? — ласково улыбнулась леди Рея .

— Нет уж, большое спасибо, миледи. Я и так, того гляди, лопну, — сказал юный Бреди, вежливо прикрыв рот рукой, и сыто рыгнул. Глаза у него слипались.

— Не забудь выпить молоко, Конни, — в который раз напомнила девушка.

Конни скроил недовольную гримасу и сделался ужасно похожим на Хьюстона Кирби, когда тот был чем-то недоволен.

— С вашего позволения, миледи, я не большой любитель молока. Слышал, что парню вроде меня от него немного проку. Не то, что от доброй кружки эля, — он облизнулся.

— В самом деле? Как интересно! Надо не забыть непременно рассказать об этом дяде и матушке.

— Миледи?!

— Видишь ли, моя мама обожает молоко, да и дядюшка Ричард тоже. И они оба в добром здравии.

— Так вы это об герцогине, миледи? Это, стало быть, она пьет молоко? — недоверчиво пробормотал Конни и гораздо более благосклонно взглянул на злополучную чашку с молоком.

— Не хочешь ли выпить маленький глоточек, просто, чтобы доставить мне удовольствие? — вкрадчиво спросила девушка. По губам её скользнула улыбка, когда искусительница заметила, как мальчик сделал глубокий вздох и одним глотком опрокинул в себя теплое молоко так же залихватски, как иной мужчина — рюмку виски.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила она, подумав, как же он похож на её младшего братишку Робина. Мальчики были ровесниками, да и внешне были похожи: оба синеглазые и темноволосые. У обоих в глазах прыгали шаловливые чертенята, что служило предупреждением любому, кого обманула бы их ангелоподобная внешность.

— Прошу прощения, кэп! Миледи? Мне бы уйти. Хорошо бы повидаться с парнями. Я вроде как видел мистера Кирби с полчаса назад, он входил в трактир. И Лонгэйкр тоже здесь, я заметил его в пивной внизу. Было бы здорово перемолвиться с ними словечком! С вашего позволения …

— Очень хорошо, Конни. Можешь идти. — леди Рея бросила на него понимающий взгляд и заговорщически подмигнула. Она знала, что паренек всегда был без ума от пиратских сказок Лонгэйкра, и готов был слушать их с утра до вечера.

— Кэп, сэр, вы позволите?

— Вы свободны, мистер Бреди, — кивнул капитан, — но, мистер Бреди, смотрите, не переусердствуйте с элем.

— Так я вам сегодня, поди, и вовсе не понадоблюсь? А может, хотите мистеру Кирби чего передать? — мальчуган нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле уставленного пустыми тарелками стола. На шее у него все ещё была повязана большая салфетка, густо усыпанная крошками и заляпанная крыжовенным вареньем.

— Нет, нет, беги. Сегодня мне, пожалуй, ни ты, да и никто другой не понадобится. И кстати, Конни, не забывай, что ты теперь довольно богатый молодой человек и тебе вовсе не обязательно каждую минуту жалобно блеять «с вашего позволения!» И чем ты собираешься заниматься — решать тебе самому, — Данте Лейтон довольно хмыкнул при виде удивления на лице мальчугана. Тот прислуживал на Морском Драконе больше половины своей коротенькой жизни.

Конни Бреди поежился. Похоже, что-то не давало ему покоя. Передернув худенькими плечами, паренек решился-таки уйти и пожелал им доброй ночи. Но уже взявшись за ручку двери, чтобы выбежать из комнаты и присоединиться к своим друзьям внизу, он вдруг заколебался и взглянул через плечо. На юном личике застыло странное выражение, казалось, мальчик колеблетя. Задумавшись, он пристально взглянул на капитана и леди Рею, удобно расположившихся перед камином. Пламя ярко освещало влюбленных.

Когда дверь за его щуплой фигуркой захлопнулась, леди Рея вздохнула и, аккуратно свернув салфетку, бросила её на стол. — Ты знаешь, иногда он кажется таким одиноким. Ему нравится в компании старых матросов, особенно когда Лонгэйкр рассказывает эти свои любимые пиратские истории. Ведь он, в сущности, просто одинокий паренек, Данте. — сказала Рея Клер и лицо её омрачилось. Даже несмотря на то, что она выросла в семье, где все обожали друг друга, девушка хорошо понимала, что такое одиночество. Ведь и ей довелось познать его в те дни, когда её жестоко разлучили с семьей, и теперь у неё душа изболелась за Конни.

Ей на минуту показалось, что сам Данте Лейтон уже позабыл те горькие дни, когда, разлученный с семьей, страдал от мучительного чувства одиночества. — Постарайся не путать его с собственным братом, Рея. Это не совсем одно и тоже. Видишь ли, несмотря на свой юный возраст Конни успел на своем веку повидать и узнать столько, сколько иному человеку не удается за всю жизнь. Такие испытания хорошо закаляют, Рея. А теперь у него есть будущее, которому здесь, в Лондоне, любой позавидует. Он ни в чем не будет нуждаться. Даже в твоем сочувствии, дорогая.

— Но может быть, ему хочется, чтобы его любили, Данте, хочется иметь семью, которая заботилась бы о нем. В конце концов, деньги — это ещё не все! — вежливо возразила Рея, но в голосе её ясно слышалось упрямство.

— Семью? А что такое семья, черт побери?! Это могут быть люди, искренне привязанные друг к другу чувством любви и заботы! А кто-то, может, назовет семьей кучку черствых эгоистов, которым на всех наплевать и у которых между собой нет ничего общего, кроме крови, текущей в их жилах! — его улыбка больше напоминала хищный оскал.

— По-моему, то, что ты говоришь, просто ужасно.

Заметив, что напугал её, капитан опомнился. Он с виноватым выражением лица притянул к себе девушку и нежно поцеловал в лоб. — Видишь ли, мою семью вряд ли можно было назвать любящей. Мой отец всегда существовал в своем собственном маленьком мирке, в котором для меня, к сожалению, не нашлось места. Бог знает, что тому виной, но он почему-то невзлюбил меня, хоть я и был единственным сыном. Извини меня за мою резкость, но так оно и было на самом деле, — из груди Данте вырвался прерывистый вздох. — Или, может быть, лучше будет сказать, что я ему просто был совершенно не интересен. А высокочтимый дедушка, старый маркиз — его куда больше волновало, как соблюдаются древние традиции нашего рода, чем какие-то глупые желания или нужды членов семьи. Никто из нас, если хочешь знать, не любил друг друга.

— А твоя мать? — мягко спросила Рея и её чудесные фиалковые глаза заволокло пеленой слез.

— Моя мать? — странно изменившимся голосом повторил Данте, как будто впервые услышал это слово. — Мама любила меня так сильно, что предпочла умереть, лишь бы не видеть меня взрослым. Дело в том, что я не подавал больших надежд вырасти достойным человеком или стать сыном, которым она могла бы гордиться. Было слишком поздно, когда я узнал, кто мой настоящий враг и то, что она никогда не была счастлива с … — у Данте судорогой перехватило горло, он откашлялся и с трудом продолжал, — Да и если честно, я тоже ничего не сделал, чтобы хоть как-то скрасить её жизнь. Думаю, в том, что случилось позже, я виноват больше всех. Если бы я мог стать ей другом! Если бы она не была такой гордой и обратилась ко мне за помощью, — забыв про Рею, Данте бормотал, как будто разговаривая сам с собой. Глаза его потемнели. Погрузившись в воспоминания, он даже не заметил, как она невольно качнулась к нему.

Он отдернул руку, почувствовав ласковое прикосновение леди Реи, и нетерпеливо запустил пальцы в густую гриву темных, вьющихся волос, которые крутыми, непокорными завитками спадали на широкий лоб. — Что она знала в жизни, кроме страданий?! Как она мучилась из-за меня, бедняжка! Иногда я гадал, что творилось в её душе в тот часто мимолетный, а порой бесконечный миг ночной тьмы, как раз перед восходом солнца. Если бы у неё хватило сил подождать, дать мне шанс измениться! Но она не смогла!

— Мы опять поссорились, впрочем, в последние дни это случалось довольно часто. Я был уверен, что она не права, вспылил и выскочил из библиотеки, даже не взглянув на нее! Она звала меня, но я не остановился. И больше нам не суждено было увидеть друг друга. Я уехал в Лондон и не прошло и двух дней, как я узнал, что произошло. Мне тогда сказали, что это был несчастный случай, шел дождь и тропинка стала скользкой. Она потеряла равновесие и упала. Все хорошо знали, как она любила бродить по скалам. Даже когда приближался шторм, она часто оставалась на берегу, взбиралась куда-нибудь на рифы и иногда часами смотрела в бушующее море. Теперь-то я понимаю, что для неё это была возможность хоть ненадолго уйти от невзгод, которые подстерегали её в жизни. Тогда-то ей, наверное, и пришло в голову, что у неё есть другой, более быстрый способ избавиться от них навсегда. Наверное, мама решила, что это и есть спасение. Я словно видел, как она стоит там, на скалах и смотрит вниз, а прибой шипит и пенится, будто злой дух в преисподней. И вот однажды на рассвете она и решилась сделать этот последний шаг, который разом положил конец всему. Ей больше не нужно было страшиться нового дня и того, что он мог принести с собой.

— Нет, этого не может быть. Послушай, Данте, ты ведь не можешь знать наверняка. В конце концов, она действительно могла просто поскользнуться, — прошептала Рея. Рассказ Данте потряс девушку.

— Когда она кричала мне вслед в тот последний раз, что мы поссорились, она не только звала меня! Напоследок мама крикнула «Может, смерть позволит мне вырваться из этого ада, который я сама сотворила для всех, кого люблю!» И она просила простить ее…

Данте уставился на девушку неподвижными, широко открытыми глазами, взгляд его по-прежнему был устремлен в прошлое, и заглянув в его лицо Рея содрогнулась — ей показалось, что она видит перед собой незнакомца. — Мама просила прощения у меня. Боже ты мой, какая ирония судьбы! Ты знаешь, её слова до сих пор жгут мне душу. Крестьяне из маленькой деревушки Мерлеййй говорят, что видели, как она в развевающемся от ветра плаще снова появляется на тех же скалах, когда бушует буря. Многие клянутся, что узнали её силуэт на фоне предрассветного неба, она стояла на скальной гряде возле нашего замка Мердрако. Слуги в замке перешептываются, что её призрак часто бродит по Большому Залу, они слышали, как её голос жалобно зовет кого-то, но некому ответить ей. Даже викарий из Вестли Эббот, соседней деревушки, утверждает, что не раз видел привидение. В безлунные ночи оно появляется не верхушке дозорной башни замка. — Данте бросил на Рею недоверчивый взгляд и цинично улыбнулся. Ах, слишком хорошо была ей знакома эта усмешка, — Конечно, наш старый священник чаще черпает вдохновение в бутылке, чем в Священном писании, и это все хорошо знают, так что на его слова нельзя полагаться.

— А как же ты об этом услышал? Мне казалось, ты говорил, что уже больше пятнадцати лет не был в Мердрако. — Рея жадно стремилась узнать как можно больше об этом загадочном и непонятном человеке, которого она полюбила, хоть он по-прежнему оставался для неё незнакомцем.

Ей показалось, что Данте мгновенно напрягся, услышав её слова, но потом равнодушно повел широкими плечами. — Какая разница, как я узнал, — огрызнулся он, явно не желая дальше продолжать эту тему, — В конце концов многие до сих пор уверены, что оборвать собственную жизнь — тяжкий грех. Считается, что душа самоубийцы никогда не найдет покоя и обречена вечно скитаться там, где оборвалась жизнь грешника. А многие вообще уверены, что души несчастных прокляты навеки и попадают прямо в преисподнюю. Думаю, мама явно прогадала, ведь это значит, что она просто сменила один ад на другой.

— Ах, Данте, мне так жаль, — огорченно прошептала леди Рея, — Я не знала об этом. Ты ведь никогда не рассказывал мне о своей жизни до того, как покинул Англию. Если бы я только догадывалась … — протянув узкую руку, она погладила его по щеке и почувствовала, как под кожей заходили желваки.

Рея ахнула от неожиданности и боли, внезапно её рука оказалась зажата в стальных тисках его пальцев, и Данте одним рывком резко сдернул её со стула и усадил к себе на колени. Глубоко заглянув в насмерть перепуганное лицо, он холодно процедил, — Но ты — не часть этой жизни, дорогая. Мне совершенно не требуется, чтобы мое прошлое хоть как-то тебя коснулось и я совсем не желаю, чтобы ты когда-нибудь узнала, что я собой представлял в те далекие годы. Видишь ли, я не уверен до конца, будешь ли ты по-прежнему мила со мной, что бы ни случилось с нами и что бы ты не узнала о моем прошлом. Может быть, ты, любимая, найдешь, что жизнь со мной невыносима и просто отвернешься от меня навсегда. Разве это так уж невероятно? Вдруг ты оскорбишься, узнав, что нет на свете такого, что бы мне не пришлось увидеть или испытать?! Или ты навеки останешься со мной, мой дивный золотой цветок? — он требовательно сжал её запястья, в то время как глаза его не могли оторваться от волос Реи, пышными золотистыми волнами спадающими на плечи.

— Господи, Данте, ты ведь знаешь, что я навсегда отдала тебе свое сердце?! Я поклялась тебе …

Заметив, как глаза девушки сузились от боли, Лейтон чуть ослабил свою хватку. Он поднес её руку к губам и коснулся нежный поцелуем атласной кожи.

— Неужели навсегда?! Ах, если бы я только мог в это поверить! К сожалению, я хорошо знаю, что ничего не длится вечно. Бедняжка моя, ты действительно считаешь, что счастью, которое мы испытываем в эту минуту, не будет конца?! Какое же разочарование тебя ждет, — хмыкнул Данте.