Детектив с клубничкой - Дурдом на выезде

Когда же Александра увидела крупным планом не чье-нибудь, а свое лицо, да еще следом услышала сообщение, что она председатель и есть, ее прошиб пот. Тут же выяснилось, что Ушакова кумир домохозяек, что у нее по всему миру фанатки, что Лондон бурлит желающими послушать ее «живьем»…

Тут уж Ася нешуточно разозлилась: «Вот так Стерлядь меня подставила! Она там тешится с моим муженьком, а я здесь за нее отдувайся? Знала бы, ни за что не поехала бы в этот ужасный Лондон…

Но что там, что там опять говорят?»

Александра надела наушники – электронный переводчик ввел ее в курс интриги. Оказывается, не все там просто в этом Совете. Если верить английскому диктору (Александре пришлось ему верить), то кое-кто был против кандидатуры госпожи Ушаковой. Кое-кому показалось, что русские домохозяйки не способны разобраться в чаяниях мировой экономики. Иные же и вообще видели в деятельности Общества чаяния Кремля. Доходило и до того, что якобы речь председателя писалась не только в России, но и всей Россией и лишь в интересах самой России. Особенно распалялся по этому поводу некий Хайлайтер. Он затеял жаркие споры…

«Впрочем, жаркие споры разрешит предстоящая речь, которую все ждут с большим нетерпением», – заверил диктор и перешел к другим новостям.

Ася опешила: «Что за речь?»

И тут ее словно током прошло: «Да моя же! Моя же речь! Точнее, речь Стерляди!»

– Боже, как я ее произнесу? – завопила она. – Я даже не знаю о чем говорить! А на карту поставлена уже честь России!

В этот миг раздался звонок. Подскочив к телефону, Александра схватила трубку – трубка молчала. Звон же не прекращался, и исходил он откуда-то снизу. Александра упала на пол и на четвереньках поползла по ковру, настраивая уши на звук и как собака ищейка идя по следу. След вел в гостиную, там ее горничная и застала в необычной и странной позе.

– Александра Ивановна, – тревожно удивилась Элиза, – Что вы ищете на полу?

Ася призналась:

– Звон ищу. Слышите, он откуда-то снизу доносится, настойчивый и упрямый. Не мину ли заложил в мой номер гнусный Хайлайтер?

Горничная прислушалась и облегченно вздохнула:

– Ах, вот оно что. Похоже, звонит ваш мобильный. Он в чемодане, похоже.

– А где чемодан?

– На полу в гардеробной.

Элиза кивнула на соседнюю дверь и сообщила:

– Я, собственно, и зашла узнать не нужно ли разобрать ваш чемодан?

– А?! Что?! – Ася, словно ужаленная, с четверенек вскочила и приняла достойную позу. – Вы собрались залезть мой чемодан?

– Ну да, – попятилась горничная, – как обычно. Я всегда разбираю ваш чемодан. А что тут такого?

– Как обычно? Обычно?! Не слишком ли часто я слышу это ужасное слово?! Неужели в обычаях этой страны позволять ковыряться в своей белье чужим, посторонним людям?

– Это в обычаях всех богатых, – изумленно промямлила горничная.

– В таком случае, богатство и глупость – одно и то же! Ха! Разбирать мой чемодан!

Александра кипела от гнева.

Элиза дар речи утратила. Она не понимала смысла претензий и не знала, что отвечать. Ее волновал только трезвон, который не прекращался. Наконец Элиза не выдержала и подсказала, кивая на гардеробную:

– Госпожа Ушакова, кажется вам все еще звонят и звонят.

Александра остыла:

– Точно, пойду поговорю. А ты, дорогуша, свободна. Свои вещи я сама разберу.

Войдя в гардеробную, Ася убедилась, что горничная права: в чемодане трезвонил мобильный. Александра его извлекла и, прижав к уху, услышала:

– Только что прочитал. Неудачная речь. Неужели вы собираетесь произнести ее перед солидным собранием?

Незнакомый мужской голос был мягким и очень спокойным, от чего Ася почувствовала себя оскорбленной.

– Что-что?! – завопила она. – Кто вы такой, что бы мне указывать?

– Я президент, – скромно признался голос.

– Президент чего? – пожелала знать Ася.

После короткой заминки последовал скучный ответ:

– Я президент того общества, к которому вы принадлежите.

Как и все мы, Александра расплывчато представляла к какому обществу принадлежит, особенно в данный момент, поэтому сердито спросила:

– Хорошо, вы президент. И чего вы хотите?

– Хочу высказать свое мнение.

– Валяйте, у нас демократия. Кому не лень, все языком своим мелют.

– Неудачная речь, – невозмутимо повторил мужской голос.

– Да откуда вы знаете? – рявкнула Ася, подумав: «Не знаю сама, что за речь придет в голову (если еще придет), а он уже не доволен».

Голос в ответ удивился:

– Откуда я знаю? Речь у меня на столе. Александра Ивановна, что вы написали?

– Что?

– «Конгломерат пауперов». «Абстиненты патриархата». «Апологеты конвергенции». По-вашему, именно так выражаются домохозяйки?

Ася вспылила:

– А по-вашему как они выражаются? Мыло, тряпка, посуда, ведро? Так знайте: я слышала эти слова. Меня вы не удивили!

Голос хмыкнул:

– Гм! Еще бы. Я не ставил задачи вас удивлять, а речь мне не нравится.

– Тогда напишите свою, а я прочитаю, слышите, вы, президент!

Голос обиделся наконец:

– Почему вы со мной так разговариваете?

– Потому, что вы мне надоели! – не стала скрытничать Ася. – Что за дела? Все меня поучают! А я привыкла свои задачи решать сама. Сама выбираю, сама покупаю, сама жарю и парю… Мужу остается только есть и хвалить. А теперь что? Все лезут, все советы дают! А у меня и без вас голова пухнет!

Голос утратил растерянность и приобрел чрезвычайную жесткость:

– Александра Ивановна, вы ведете себя вульгарно, как настоящая домохозяйка.

– Я и есть настоящая домохозяйка! А на вас, президент, не угодишь! То я слишком умна, то вульгарна! Отстаньте! – рявкнула Ася и разговор оборвала.

«Все меня учат! – мысленно снова возмутилась она. – И Сыр Генри! И рыжий Стоун! Даже Элиза! И теперь еще этот, как его, президент…»

Телефон опять зазвонил.

– Что еще? – гаркнула Ася и услышала голос, от которого у нее по спине побежали мурашки.

Этот голос был грубым, низким, зловещим, хрипловатым и, пожалуй, опасным.

– Если завтра провалите речь, три шкуры спущу, за все с вас спрошу, – предупредил он.

– Ой! За что именно? – испуганно промямлила Александра.

– За глупость и хамский разговор с самим президентом.

– С каким президентом?

Но ей никто не ответил – в трубке раздались гудки.

«Боже мой, куда я попала? – ужаснулась бедная Ася. – И что на меня возложили? Еще и не выполнила, а угрожают уже! Оказывается, моя речь недостаточно хороша. Точнее, никуда не годится. А ведь их президент не знает на что я способна. Что же будет со мной, когда он узнает? Не ровен час, точно меня пришибут!»

Осознав опасность, Александра отчетливо поняла, что не готова к конгрессу. У нее словно глаза открылись. Она-то думала, что выступать придется перед малюсенькой аудиторией (каких-то шестьсот человек), а тут уже говорится о размерах планеты. Завтра весь белый свет соберется у экранов своих телевизоров поглазеть на нее, а она и двух слов не может связать.

И за это грозятся ее покарать!

Глава 10

Грозятся ее покарать!

«Что же делать? – заметалась бедная Ася. – Как же быть? Нет трех шкур у меня. И не могу я позорить родную страну. Да и жить как-то хочется неудержимо. И совсем не хочется злить какого-то президента. Неизвестно ведь, как накажет меня тот, зловещий, если речь моя не понравится им. Где же выход из этого положения? Господи, дай мне памяти, что об этом пишут в женских журналах?

Что пишут? Из безвыходных ситуаций надо бегом выходить – вот что пишут в женских журналах!

Точно, надо срочно уйти!»

Но как?

«Лучшее средство для ухода – ноги!» – наконец решила Ася и схватилась за чемодан.

Высокий сухощавый мужчина приятной наружности не спеша вошел в паб. Взяв со стойки две пинты баварского, он расположился за столиком в дальнем углу и явно приготовился к ожиданию. Медленно потягивая пиво, мужчина искоса поглядывал на экран висящего над стойкой телевизора.

– Разрешите? – послышался голос из-за спины.

Мужчина обернулся. Яркими синими глазами на него смотрел розовощекий толстяк самого оптимистичного вида. Он уверенно держал на весу сразу четыре пинты английского эля.

– Милости прошу… – мужчина сделал неопределенный жест, демонстрируя разочарование: посидеть одному в полном покое не удалось.

– Приятно видеть соотечественника! – распознав легкий акцент, просиял толстяк.

– Однако, скоро нас здесь будет больше, чем аборигенов, – с кислой миной (для окружающих), но вполне живым тоном (для собеседника) откликнулся худощавый и предложил: – Зовите меня Иваном.

– А вы меня, простите, Петром, – задорно улыбнулся в ответ толстяк.

Худощавый озабочено оглядел зал. В дальнем углу сражаются в шахматы арабы. В центре зала щебечет стайка вьетнамцев. У стойки дремлет атлет негроидного происхождения. Полнейший интернационал.

– Славное местечко, – подвел итог наблюдениям веселый толстяк. – Приют заблудших иноземцев.

Он с явным вопросом уставился на сухощавого.

– Собственно, мне нечего сообщить, – пожал тот плечами и основательно приложился к баварскому. – Пока все идет по плану.

– Центр напоминает о необходимости абсолютного контроля. Контроля и предсказуемости, имеется в виду объект, – уточнил толстяк.

– Нет никаких оснований полагать, что поведение объекта выйдет за пределы присущей ему логики, – вдумчиво, словно убеждая самого себя, ответил сухощавый. – Психологическая организация объекта довольно примитивна. Впрочем, передайте в Центр, что я принял к сведению их озабоченность.

Пока сухощавый произносил эту фразу, толстяк с удивительной скоростью управился с пинтой эля. Промокнув губы салфеткой, он сказал:

– Теперь о главном. План операции несколько меняется. Это связано с активизацией деятельности «крота». В этих условиях Центр считает, что проводить одновременно основную операцию и мероприятия по обезвреживанию «крота» невозможно.

– Я знаю, – слегка раздраженно сказал сухощавый.

– Да, но вам приказано свернуть всю деятельность, связанную с основной операцией. Всю. Вы должны заниматься только вычислением «крота». И объект вы обязаны использовать исключительно для этой цели.

– Принято к исполнению, – с явным огорчением кивнул сухощавый, придвигая к себе вторую пинту баварского и думая: «А зря. Я бы справился и с той, и с другой задачей».

Толстяк разделавшись с очередной пинтой эля, сообщил:

– Лично вам и неофициально просили предать, что любые наши действия по достижению целей основной операции обречены на провал. Теперь это ясно. Совершенно. «Крот» слишком активизировался. Информация о любых ваших действиях становилась известной противнику едва ли не раньше, чем принимались решения.

– Я понял… – безрадостно кивнул сухощавый.

– Какая гадость этот английский эль, – проворчал толстяк, принимаясь за четвертую пинту.

– Не скажу, чтобы и я был особым поклонникам баварского, – откликнулся сухощавый. – Однако мне пора… э-э… Петр.

И сухощавый вышел из паба, оставив толстяка допивать свой эль.

Связной – Центру: Резидент получил ваши указания о полной консервации операции «Золотой сокол» и развертывании активных мероприятий в рамках операции «Землеройка».

Поведение Объекта, оценивается резидентом, как предсказуемое.

«Лучшее средство для ухода – ноги!» – решила Ася и схватилась за чемодан.

Однако, подумав, сообразила, что умней покинуть отель налегке: с одними стерлингами и кредитками, то бишь с сумочкой – меньше возникнет вопросов.

Так она и поступила. Вылетев из отеля, Александра помчалась вперед без оглядки.

Куда?

Ей было уже все равно.

«Потом, когда подальше уйду, выспрошу у прохожих как добраться в аэропорт», – размышляла она, планируя срочно вернуться в Россию.

Вскоре Александра заметила, что ее узнают. Узнают, улыбаются, приветливо ей кивают. В огорчении она завертела по сторонам головой и с ужасом обнаружила, что за ней по пятам следует незнакомый мужчина. Приглядевшись, она поняла: «Тот, с гантелями в чемодане!»

Мужчина же, осознав, что он обнаружен, догнал ее и строго спросил:

– Куда вы идете?

– Вам-то какое дело? – отрезала Ася.

Он опешил:

– Что с вами?

– А с вами что?

– Я в полном порядке, – заверил мужчина.

– Я тоже, – ответила Ася и невежливо попросила: – Отстаньте.

– Что-о?! – незнакомец взревел и потребовал: – Сейчас же вернитесь в отель!

– Еще чего! – фыркнула Ася. – Кто вы такой, мне приказывать!

– А вы кто такая, чтобы мне возражать?!

– Я – госпожа Ушакова! Председатель Совета конгресса!

Услышав это, он огорчился:

– Так и есть, вы зазнались.

Ася с ним согласилась:

– Зазналась и не вижу в этом плохого. Вам-то какое дело? Зачем вы за мной шпионите?

Мужчина растерянно остановился, но тут же ее догнал и спросил уже миролюбиво:

– Куда вы идете?

– Не знаю. Мне все равно, лишь бы идти, – не стала скрытничать Ася.

Он ужаснулся:

– Да что с вами творится?!

– Ничего.

– Ничего?! Да вы на себя не похожи!

– С чего вы взяли? – удивилась она. – Я обычно всегда такая. Лучше скажите, кто вы такой? И почему ко мне пристаете?

Мужчина хотел ей ответить, но не успел. Александра свернула на шумную Оксфорд-стрит и врезалась в стайку женщин, рыскающих по магазинам в поисках распродаж. Незнакомец выкрикнул что-то по-английски в толпу, Асю мгновенно узнали и, с ликованием подхватив, понесли обратно к отелю.

Она и опомниться не успела, как оказалась в своем номере в объятиях Майкла Стоуна. Он тут же рассерженно завопил:

– Александра Ивановна, где вы были?

Ася надулась:

– Я что, под арестом?

– Нет, что вы, – смутился Стоун и пояснил: – Волнуюсь только в связи с вашей болезнью.

– Я гуляла, – буркнула Ася и попросила: – Пожалуйста, оставьте меня, не мешайте репетировать речь.

Переводчик радостно встрепенулся:

– Да-да, конечно, не смею вас отвлекать.

Он исчез, но когда Александра попыталась вторично выйти из номера, дорогу ей преградила горничная:

– Ваш костюм, госпожа Ушакова, примерьте.

Пришлось примерять. Костюм сидел, как влитой – в нем Ася окончательно стала похожа на Стерлядь. А когда она забрала кудряшки в строгий пучок, то сама же и ахнула:

– Игорек не смог бы нас различить!

Ей нестерпимо захотелось домой. И опять заныло под ложечкой. Выпроводив Элизу, Александра вновь попыталась покинуть номер, но теперь наткнулась на Стоуна: он вел доктора Бредфордов.

– Сэр Генри волнуется за ваше здоровье, чем вам это не нравится? – шепнул переводчик Асе, заметив ее кислую мину.

– Я совершенно здорова, – отмахнулась она, все же позволив себя осмотреть.

Доктор долго щелкал пальцами перед ее глазами, заглядывал в рот, оттопыривал веки, молоточком по коленям стучал, после чего подтвердил, что Ася здорова и даже в отличной форме.

Озадаченный Стоун его проводил и тут же вернулся сообщить Александре, что память к ней вернется сама собою.

– Уже возвращается, – заявила она.

– Тогда займитесь, пожалуйста, речью, – посоветовал переводчик и оставил ее в покое.

Глава 11

– Займитесь, пожалуйста, речью!

«Ага, дуру нашел! Как бы не так!» – подумала Ася и опять попыталась улепетнуть едва за Стоуном закрылась дверь.

Но, высунув нос из номера, она поняла, что от речи не отвертеться: по коридору разгуливал незнакомец, тот с чемоданом, в котором гантели. Правда, теперь он был без чемодана, но по-прежнему явно имел к Александре претензии.

Примечания

1

Стерлядь – всякая женщина, претендующая на чужого мужа. (В переводе с языка героини).

2

Мадам – в переводе с мужского «дура ты дура».

3

Кобель – настоящий мужчина (в перводе с общепринятого).

4

Мусипусик – самый лучший в мире мужчина. (В переводе с женского).

5

«Форшмак» – сильный и неожиданный ход, который вернет порядок в семью: сделает командиром жену, а мужа – солдатом. (В переводе с языка героини).

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.