Звездный разведчик

— Что это значит?

— Тут написано, что она была боевым штурманом, у нее даже награды есть. Летала в глубоком космосе. Непонятно только, зачем жила здесь, в городе, когда могла жить в поселке звездолетчиков. Там и жизнь лучше, да и спокойнее, чем в городе.

Гроб поставили на ленту транспортера и под печальную музыку загрузили в печь. А еще через пару минут Даньке вручили теплую пластиковую коробку с пеплом и табличку, на которой было написано имя матери, даты рождения и смерти.

— Это все, — потрепал его по плечу мужчина. — Крепись, парень, отныне ты один. Табличка пригодится, когда приедут люди из социальной службы. Покажешь им, и они отправят тебя в приют. У них не так уж плохо, я знаю, у меня у самого там сын...

— Спасибо, — поблагодарил Данька и зашагал домой. Три квартала он прошел и даже не заметил, в голове было пусто, крутилась только одна мысль: ты один, один, один...

Мальчик наполнил ванну горячей водой и погрузился в нее с головой. Это тоже часто повторяла ему мать: «Если все плохо, поешь, умойся, и станет легче». Он долго лежал в теплой воде, потом грустно произнес:

— Все закончилось, мама. От тебя осталась только горстка пепла. А что со мной будет дальше, не знаю...

И тут же вспомнил еще один совет: «Если не знаешь, что делать, просто подожди. Придут другие мысли, или обстоятельства изменятся».

— Хорошо, мама, — Данька вымылся, надел чистую одежду и пошел на кухню. Еда из пакета была холодной и уже не такой вкусной, как вчера, но он съел все и выбросил пустой пакет в утилизатор.

Потом сел на стул и заплакал, но тут в дверь громко застучали и послышался чей-то громкий и недовольный голос. Мальчуган открыл дверь, за ней стоял хозяин дома. Он отодвинул Даньку в сторону и прошелся по квартире, заглядывая в каждую комнату. В спальне осмотрел мамину кровать, хмуро принюхиваясь, и только после этого спросил:

— Это твоя мать умерла? За ней приезжали гробовщики?

— Сегодня ее уже похоронили.

Данька подал хозяину табличку, тот мельком взглянул на нее и хмуро кивнул.

— Мне уже сообщили. А что дальше?

— Я не знаю...

— Зато мне известно, — пробурчал хозяин. — Ты хороший мальчик, тихий, спокойный и умный. Тебе бы немного образования, и все было бы хорошо. Но обучение стоит больших денег, а у тебя и за этот дом платить нечем. Так?

— Денег у меня действительно нет, — признался мальчик.

— Раз денег нет, то и жить здесь не сможешь. Вы уже задолжали мне за пару месяцев, но я терпел, сочувствуя твоей матери. Героев я уважаю...

— Героев?

— Конечно, твоя мать была героем, а ты что, не знал?

— Она мне никогда ничего о себе не рассказывала, — Мальчик растерянно развел руками. — Я только сегодня узнал, что мама летала в глубоком космосе.

— Она была штурманом боевого звездолета. У нее есть и ордена, и медали, да и пенсию ей государство платило. Ты не беспокойся, долгов у вас передо мной больше нет. Я даже электроэнергию сегодня включу.

— Почему?

— Правительство все мои затраты уже возместило, оно же оплатило похороны. — Мужчина задумчиво поскреб подбородок. — Вот что, парень, можешь пожить еще три дня, а потом съезжай.

— Куда?

— А это уже не мое дело. — Хозяин пошел к двери. — Через три дня чтобы тебя здесь не было.

Тут в дверь постучали.

— Это еще кто? — Мужчина недовольно сморщился и открыл. В дом вошли две женщины в строгих официальных костюмах.

— Социальная служба. Даниил Кромвель здесь живет?

— Вот стоит, — показал хозяин на Даньку. — Вы его заберете? Через три дня он должен освободить дом.

— Нам нужно сначала осмотреть ребенка, мы не берем в приют кого попало. С первого взгляда паренек хороший, чистый, лицо без дефектов.

Одна из женщин вытащила из сумки идентификатор.

— Положи сюда свою руку, мальчик.

Данька послушно положил ладонь на матовое окошечко. Прибор зажужжал и смолк, женщины взглянули на экран, и лица их стали как-то подозрительно скучными.

— Только, боюсь, он нам не подойдет, — произнесла одна из женщин. — Конечно, нужно еще кое-что проверить, но уже сейчас видно, что мальчуган не наш...

— Что значит не ваш? — возмутился хозяин. — Мальчишка остался без родителей, ему прямая дорога в приют. Или вы хотите, чтобы он оказался на улице?

— Мы не можем брать в детский приют социально неадаптированных детей, — отчеканила женщина. — Для этого существуют дома инвалидов, но в данном случае мальчика и туда не возьмут.

— Почему?

— Потому что в его файлах есть сноска, а в ней кое-что написано...

— Он выглядит вполне здоровым, при чем тут дом инвалидов?

— Мальчик, приложи еще раз сюда свою руку.

Данька послушно положил руку на пластиковое окошко прибора, тот негромко зажужжал и смолк. Женщина посмотрела на экран, потом показала хозяину:

— Вот видите, сноска внизу. Мы ее открывать не будем, но поверьте, то, что там написано, вам не понравится.

Женщины пошли к двери.

— Так вы его не возьмете?

— Вы же видели все, взять мы его не можем...

— А что с ним будет дальше?

— Вероятнее всего, подлежит уничтожению...

— Может быть, у парня есть какие-то дальние родственники, которые его возьмут?

Женщина снова взглянула на экран.

— Родственников нет. Мать — сирота, училась в академии десанта. Отец пропал без вести.

Женщины вышли. Хозяин растерянно посмотрел им вслед:

— Видишь, парень, какие дела, никому ты не нужен.

Он вытащил из кармана небольшую пластиковую карточку и протянул Даньке.

— Возьми, эти деньги перевело правительство для оплаты за дом. Я вычел твой долг, осталось не так уж много, но на первое время хватит. Сможешь снять комнату, где-нибудь поесть. — Хозяин остановился на пороге. — Три дня, парень, а потом лучше не попадайся на глаза. Мне тебя жаль, но если я буду подбирать всех сирот и жалеть их, то скоро сам останусь без гроша.

Дверь захлопнулась, и Данька вздрогнул от этого громкого звука.

— Моя мама была героем, а я этого и не знал.

«Никогда ни от кого не жди помощи. — Он словно услышал в голове голос матери. — Это неправильный путь, путь в никуда. Я встречала много людей, которые считали, что им кто-то чем-то обязан, они все закончили плохо, потому что ждали чуда в трудную минуту и ничего не делали сами. Запомни, каждый сам по себе в этом мире. Ты никому ничего не должен, и никто ничем не обязан тебе. Но если кто-то что-то сделает для тебя, будь благодарным».

— Да, мама. Я благодарен хозяину за то, что он дал мне немного денег.

«В жизни каждого ведет его судьба. Бывает плохо и даже очень плохо. Но, не зная плохого, никогда не оценишь хорошего. Неприятные события заставляют нас действовать, это часто единственный способ заставить людей идти навстречу своей судьбе. Если бы нашим далеким предкам всегда было хорошо, мы все еще жили бы на деревьях».

— Да, мама, — прошептал Данька, борясь со слезами.

«Верь, все, что происходит с тобой, всего лишь испытание, кто преодолеет, тот и получит награду — возможность жить дальше».

— Да, мама, — заплакал мальчик. — Только почему так больно в груди? И так страшно?

«В жизни часто бывает больно и страшно, ' нужно просто потерпеть. Это пройдет. Жизнь тем и хороша, что все проходит...»

Больше он не мог сдерживаться и зарыдал во весь голос, благо, что был один и никто его не слышал.

«Поплачь, даже сильные люди иногда плачут, это нормально для тех, у кого есть сердце и душа».

— Похоже, я сошел с ума, если разговариваю с мертвыми, — прошептал Данька. — Но у меня больше никого нет. Только я и моя умершая мама. Еще есть где-то отец, но она так и не назвала мне его имени. Он меня отправит в космос, потому что обещал.

Мальчик вытер слезы, пошел в свою комнату, разделся и лег на кровать.

Он слишком устал, чтобы что-то делать, да и в груди было больно. «А боль и беду нужно заспать» — так всегда говорила мама.

Хозяин не обманул, вечером загорелся свет, и Данька включил телевизор. Смотреть особо было нечего. Показывали бесконечные сериалы о покорителях планет, об отважных звездолетчиках, смелых штурманах, борющихся с восставшими колониями на краю галактики.

Только никто не показывал, что потом происходит с космическими героями, а Данька уже знал это по своему опыту, что они умирали от приобретенных в космосе болезней, брошенными и одинокими. А их детей ожидало только уничтожение.

Мальчик сходил в кафе к дяде Берду, тот накормил его и не взял денег за еду, хоть Данька и показал ему карточку.

— Пока у тебя есть деньги, тебя уважают, но, как только израсходуешь последний империал, жди беды от всех.

Мальчик вежливо поблагодарил и вернулся домой. Там сразу залез в ванну, а потом в постель. Беда еще не ушла, и ее все еще нужно было заспать.

Ночью ему снились хорошие сны, он видел маму. Они катались на разных аттракционах, ели вкусную еду, и им было хорошо вместе. Только проснулся Данька в слезах оттого, что она ушла, оставив его одного в пустом и холодном городе...

На следующий день мальчуган долго гулял по улицам, разглядывая сверкающие красочные витрины магазинов. Пообедал у дяди Берда, в этот раз карточку для оплаты хозяин кафе уже взял. Но мальчик не обиделся, бизнес есть бизнес.

Он старался не думать о своем будущем, как только такие мысли начинали приходить в голову, сразу прогонял их.

А что толку размышлять, если все равно впереди ничего хорошего не ждет?

Он был слишком мал, чтобы найти работу. Даже дядя Берд не мог взять его...

Пока была жива мама, он ему помогал, а теперь Данька стал изгоем. Его уже внесли в реестр как социально опасного, хоть он и не совершил ни одного преступления.

Хозяин кафе показал ему этот файл, когда мальчик сунул руку в идентификатор, стоящий на стойке для расчетов. Дядя Берд сам удивился и даже расстроился, когда прочитал то, что появилось на экране.

— Прости, малыш. Но с этого момента ничем не смогу тебе помочь. Если я возьму тебя на работу, то завтра сюда приедут полицейские и закроют кафе. По закону социально опасные не должны работать в общественных местах. Это считается серьезным нарушением...

Данька огорченно покивал головой и пошел домой.

Вечером снова смотрел телевизор, думая о том, что уже завтра должен будет покинуть это жилище. Перед сном просмотрел вещи, отбирая те, что могли пригодиться в будущей бездомной жизни.

В итоге набрался небольшой рюкзачок, который показался ему не очень тяжелым, и большой тюк с постелью.

На следующее утро Данька уже не просто так ходил по улицам, а искал себе место для ночлега. Наверное, ему повезло в том, что они жили на окраине, и таких мест было предостаточно.

Больше всего ему понравилась большая труба, выходившая прямо к мутной речке, закованной в бетон.

Весь следующий день он занимался тем, что переносил сюда одеяла, подушки, рюкзак и все более-менее ценные вещи, оставшиеся от мамы.

Вечером мальчик лег на матрац в своем новом доме, завернулся в одеяло и порадовался тому, как легко и быстро решил первую возникшую перед ним проблему.

Но глубокой ночью оказалось, что решение было неправильным.

По трубе пошла вода, и не просто вода, а если судить по едкому запаху, какие-то промышленные стоки. Мальчик понял это слишком поздно, когда его уже выбросило в реку. Все вещи унесло течение, а то, что утром удалось найти, было настолько испорчено, что ни на что больше не годилось.

Весь следующий день он провел в кафе у дяди Берда, тот разрешил ему постирать неприятно пахнущую одежду и даже накормил бесплатно горячей пищей.

Данька согрелся и продремал до вечера в кладовке на пластиковых ящиках. Кафе хоть и закрывалось поздно, но и это время наступило, мальчику пришлось снова искать место для ночлега.

На этот раз он решил устроить себе дом около большого магазина, у черного хода которого была выставлена пластиковая тара. Данька выстроил из ящиков что-то наподобие маленькой комнаты, выложил дно пластиком и закрыл все щели картоном. Жилище получилось просто замечательным, в нем было тепло, ветер не мог пробиться сквозь картон, и мальчик снова порадовался своей сообразительности.

Но посереди ночи его арестовали полицейские. Сказать честно, Данька этому даже обрадовался. Он уже устал, и смерть ему казалась избавлением от всех бед. К тому же мальчуган верил, что когда умрет, то встретится на небе со своей мамой.

В полицейском участке его руку сразу засунули в идентификатор, и пожилой полицейский хмуро произнес:

— Уничтожение, причем немедленное, как социально опасного. Мне тебя жаль, парень. Это небольно. Врач сделает инъекцию, и ты просто заснешь.

— И никогда не проснусь?

— И не проснешься, поверь, это не так уж плохо. Я часто об этом думаю, иногда совсем не хочется видеть то, что происходит в сегодняшнем мире... — Полицейский протянул руку к кнопке вызова медика, но внезапно остановился. — Тут какая-то непонятная сноска. Эй, Бриг, посмотри! Никогда такого не видел.

К стойке подошел еще один полицейский, посмотрел на экран и задумчиво хмыкнул:

— Встречается редко, за мою службу всего в третий раз. Вводи код.

— Какой код? Я не знаю никакого кода...

— Его должен назвать тебе парнишка.

— Даниил, так, кажется, тебя зовут? — обратился Бриг к мальчику. — Назови код.

— Это какие-то цифры?

— В этом файле есть сноска, что твоя мать служила в космическом флоте, — ободряюще улыбнулся полицейский. — Ей присвоен номер, вот его и нужно ввести.

— Я его не помню.

— Это очень плохо. Назови адрес дома, где ты жил, я направлю туда патрульных, чтобы они посмотрели в твоих вещах. Если ничего не найдут, то введем в компьютер запись, что код неизвестен, и тогда тебя уничтожат.

Данька открыл было рот, чтобы назвать адрес своего бывшего дома, но тут вспомнил о том, что какой-то номер есть на ноже.

Он вытащил его и, запинаясь, прочитал набор цифр. Полицейский ввел его в компьютер, и из него тут же послышался звук зуммера, оба стража буквально впились глазами в экран, потом Бриг изменившимся голосом приказал патрульным отправить Даньку в камеру.

Его закрыли в небольшом помещении, в одном углу которого стояла пластиковая койка, а в другом — умывальник. Данька напился воды и тут же лег, он хотел спать, и ему уже было все равно, что с ним будет дальше.

Утром его снова привели к стойке, где стоял все тот же пожилой полицейский.

— Тебя забирают от нас, — произнес он, глядя на него красными от бессонной ночи глазами. — Сейчас за тобой приедут.

— А кто?

— Хотелось бы сказать, парень, что это твои родственники, но, увы. — Полицейский отвернулся от него и пробежал пальцами по клавиатуре. — Могу сказать только одно, тебя не уничтожат. Но будет ли тебе от этого лучше, не уверен. А вот и твои сопровождающие...

В дверь вошли два высоких мрачных человека в серых комбинезонах с нашивками космического флота, на поясах у них висели кобуры с оружием, и они прошли сквозь толпу так, словно перед ними было пустое пространство.

Люди расступались, хмуро глядя им вслед. Звездолетчики редко появлялись в городе, они жили в своем поселке недалеко от космопорта и всегда ходили с оружием. Их не трогали даже полицейские, потому что те следовали своим законам.

Звездолетчики подошли к стойке, бесцеремонно растолкав всех, кто стоял рядом.

— Мы получили вызов, — бросил один из них, глядя поверх голов. — Кого вы нам приготовили?

— Вот. — Полицейский подтолкнул к ним Даньку. — Этот мальчик ваш.

— Тут какая-то ошибка, — недовольно сморщился звездолетчик. — У нас не детский сад. Вы шутите? Если это так, то боюсь, вам придется извиниться перед нами...

— Смотрите сами. — Полицейский развернул к ним экран. — Какие тут шутки — два высших приоритета!

Звездолетчики быстро просмотрели то, что там было написано, их лица помрачнели.

— Это нужно проверить. Паренек, сунь руку в идентификатор. — Звездолетчик взял со стойки прибор и протянул Даньке, потом долго всматривался в экран. — Да, похоже, вы правы. Сноска наша. Но нужно кое-что выяснить...

Космонавт достал из кармана коммуникатор. Он отошел в сторону, о чем-то с кем-то переговорил и вернулся к стойке, его лицо стало еще более хмурым.

— Кротко, пакуй мальчишку, он действительно наш.

Второй звездолетчик сделал всего одно движение, и Данька почувствовал, что его руки скованы. Путы были небольшими, всего одна полоска пластика, но он не смог пошевелить даже пальцем.

Высокий космонавт повел его к двери, второй звездолетчик шел сзади, держа руку на кобуре своего оружия. Этого было достаточно, чтобы люди мгновенно расступились, освобождая проход. На улице мальчика засунули на заднее сиденье машины странной обтекаемой формы, больше походившей на черную пулю с небольшими крыльями. Данька видел такие аппараты только по телевизору в сериалах о звездолетчиках.

Машина медленно поднялась в воздух, а потом рванулась вперед так, что его вдавило в спинку сиденья.

— Куда вы меня везете? — спросил он, борясь с подступающей тошнотой.

— На космодром. Через пару часов ты отправишься в далекий космос, место назначения — планета-тюрьма в созвездии Девы.

— Планета-тюрьма?

— Тюрьма для особо опасных преступников. Не знаю, как ты умудрился приобрести себе право на нее, но именно туда и полетишь. Даже простым убийцам дорога закрыта в такие места.

— Почему?

— Ты задаешь слишком много вопросов. Мы не обязаны разговаривать с тобой, — буркнул Кротко. — Но учитывая твой малый возраст и то, что ты ничего не знаешь об этой паршивой жизни, я отвечу. Эта планета по-своему не так уж плоха. На ней есть леса, моря, горы, практически все, что нужно для жизни. У планеты только один недостаток — слишком много агрессивных форм жизни. Обычных поселенцев там нет, все умерли после эпидемии какой-то болезни. А не так давно люди из правительства решили направлять на планету самых опасных преступников для того, чтобы они добывали руду...

— И много уже туда людей отправили? — поинтересовался Данька.

— Мы перевезли около десяти тысяч, но в живых там осталось чуть меньше тысячи. — Кротко хохотнул. — Ты, парень, тоже оказался в числе счастливчиков, и даже не знаю, как тебе это удалось. Может, зарезал всю свою семью, а заодно отправил на тот свет половину городского квартала?

— Я никого не убивал, — опустил голову мальчик. — У меня просто умерла мама, она тоже была, как и вы, звездолетчиком, настоящим штурманом боевого корабля.

— Ну, это ты приврал. Многим бы хотелось, чтобы их родители оказались героями. То, что тебя внесли в наш список, ничего не значит. Возможно, твой отец работал когда-то на одной из пассажирских линий, а может, служил техником в одном из космопортов. Но чтобы героем оказалась твоя мать, это... нереально. — Кротко сделал резкий вираж, облетая огромный небоскреб. — Женщин-звездолетчиков очень мало, боевых штурманов из них единицы, если уж сказать совсем точно, я знал всего двоих. Одна из них погибла, а со второй случилась какая-то темная история, и никто ее больше не видел. Так что, парень, не знаю, кто тебе это сказал, но лучше забудь об этом.

— Это правда, — насупился Данька. — Я сам видел брусок, на котором было написано, что моя мама — боевой штурман. Вы должны мне поверить, я же назвал вам цифры...

Космонавты переглянулись между собой, потом защелкали кнопками на панели. Кротко попросил мальчугана еще раз повторить код и, после того, как ввел его в компьютер, сразу помрачнел.

— Видишь? — показал он экран второму звездолетчику.

— Вижу. Высший командный состав. Парнишка не обманул, но как получилось, что Кристина оказалась на Земле? Странно это и непонятно. Видишь ссылку? А степень секретности?

— Что вы узнали? — спросил настороженно Данька.

Кротко недовольно хмыкнул.

— Все данные о тебе и твоей матери засекречены самым высшим кодом. Всего три человека на Земле имеют к ним допуск, а во всем освоенном космосе только пятеро, мы не из их числа. Но твоя мама действительно была боевым штурманом, и не просто штурманом, а самым лучшим. Во время битвы при планете Озгон она спасла всю свою эскадру, проведя ее через пространственный туннель. Только потом ее судьба сложилась неудачно...

— Почему?

— Малыш, если я буду забивать тебе голову тем, что даже нам, звездолетчикам, кажется омерзительным, ты долго не протянешь. Тем более что сведения засекречены. Могу сказать только то, что слышал от своего старого товарища, который когда-то воевал с нею на одном корабле.

— Расскажите, пожалуйста. Мне мама совсем ничего не говорила, даже о том, что она была штурманом, я узнал только после ее смерти.

— Скажу коротко и только из уважения к твоей матери. Звездолет, на котором она служила, участвовал в одной секретной полицейской операции: то ли на планете был бунт, то ли эпидемия, и десант получил приказ уничтожить всех поселенцев. Что дальше происходило, не знаю, но звездолет захватили, а твою мать увезли с собой в качестве заложницы, только через год ее сумели освободить и сразу уволили из флота. Кто захватил десантный крейсер с двумя сотнями вооруженных до зубов десантников на борту, почему с ней так поступили — неизвестно, все сведения засекречены. Поэтому мы очень удивились, когда узнали, что она жила на Земле и даже родила такого славного мальчугана. Но зачем понадобилось отправлять тебя, парень, на планету-тюрьму? Кто хочет избавиться от тебя? Кому мог помешать такой славный малыш? Все это очень странно и дурно попахивает...

— Спасибо за рассказ.

Звездолетчики переглянулись, потом Кротко мрачно пробурчал:

— Малыш, мы ничем не можем помочь тебе. Наше дело вести звездолет, а в основном отсеке командуют надзиратели, они и будут решать, в какую камеру и к кому поселить тебя во время перелета.

— Я и не просил вас о помощи...

— Ты не просил, малыш, это точно. — Кротко сделал еще один вираж. — Только и у нас есть сердце. Противно смотреть, как ни в чем не повинного малыша отправляют на верную и ужасную смерть. Мы сможем тебе помочь только после приземления, да и то лишь тем, что постараемся высадить первым.

— Спасибо. Вы хорошие люди и не переживайте обо мне. Моя мама говорила, что зло сильнее тактически, а добро стратегически. Поэтому оно всегда выигрывает сражения, но проигрывает войну.

— Да, малыш, но только тебя мы везем как раз на одно из таких сражений. Подлетаем к космопорту. О нашем с тобой разговоре никому ни слова, иначе будет плохо и нам, и тебе. Если тебя спросят о родителях, говори, что ты сирота. Так легче выжить.

— Да, дядя звездолетчик, — вздохнул Данька. — Я же действительно сирота.

— Молодец, а теперь держись. Окно над космопортом открывается всего на пару секунд, поэтому приземление будет не очень приятным, но это единственный способ не попасть под огонь автоматических пушек и не получить ракету в зад.

Флаер резко клюнул носом и понесся к земле, содержимое желудка подступило к горлу мальчика, хоть он ничего и не ел со вчерашнего вечера. Теперь Данька мог думать только о том, как бы ему удержаться и не запачкать рвотой такую красивую машину.

Летательный аппарат повис в воздухе в метре от земли, потом плавно опустился на бетонные плиты.

— С этого момента мы незнакомы. — Кротко повернул к нему хмурое лицо. — Прости, но придется нам быть с тобой немного грубоватыми, все-таки в глазах всей планеты ты, парень, большой преступник.

— Хорошо, дядя звездолетчик, — прошептал мальчуган. — Только откройте быстрее дверь, а то я сейчас не выдержу и все вам запачкаю.

Дверь открылась, Данька вывалился на бетонные плиты, его тут же стошнило желчью.

Прежде чем он успел прийти в себя, его подняли за шиворот и толкнули вперед.

— Вперед, заключенный! — рявкнул Кротко. — Тебя ждет самый старый звездолет в мире.

Мальчик поднял голову. На бетонных плитах космопорта стоял космический корабль, обшивка его потемнела от наслоившейся за сотни взлетов и приземлений гари. А над острым носом корабля сверкало солнце...

— Какой большой...

— Это не звездолет, а всего лишь шлюпка, — хохотнул Кротко. — Звездолеты строят в космосе, и они никогда не опускаются на планеты. — Он подтолкнул Даньку в спину. — Иди и помни о том, что ты мне обещал. Люди около челнока — надзиратели, с этого момента и до посадки ты принадлежишь им. Если они захотят тебя убить, то убьют, и им ничего за это не будет. В космосе действует лишь один закон — выживание любой ценой.

Около корабля, в его тени стояли три человека в желтых комбинезонах.

— Это еще что за клоп? — спросил один из них. — Зачем вы его с собой тащите?

— Новое поступление, — ответил Кротко. — Самый опасный преступник Вселенной Даниил Кромвель. — Он толкнул мальчика к надзирателям.

— Устраивайте его и взлетаем.

— Подожди, пилот, — покачал головой высокий человек с багровым шрамом через все лицо. — Этого парнишки нет в списках. И почему его привезли вы, а не полиция?

— Все в файлах, больше ничего сказать не могу, сам не знаю. А нам его всучили только потому, что команда взять мальчика на борт пришла от высокого звездного начальства. Причина неизвестна.

Человек со шрамом взял Даньку за плечо и сунул в руки идентификатор.

— Ну-ка, отметься. — Мальчик приложил ладонь к пластмассовому окошечку. Надзиратель внимательно прочитал то, что появилось на экране. — Этого в отдельный отсек, надзор строгий, но возможны послабления. Держать отдельно от других.

Даньку провели по узкому коридору и засунули в какое-то подобие шкафа с мягкой стенкой, избавив от оков. Дверь отсека захлопнулась, над головой зажегся свет, только смотреть было особо не на что. Серые стены, мягкий тусклый пластик, и больше ничего...

Мальчуган вздохнул и закрыл глаза. Слишком много событий произошло за последние сутки, его мозг уже не успевал перерабатывать информацию.

Еще вчера он обедал у дяди Берда, ночевал сначала в пластиковой таре, потом в участке, а теперь находится на настоящем космическом корабле, хоть он и называется шлюпкой. Скоро они взлетят, его отвезут на большой звездолет, а потом он полетит на другую планету-тюрьму, где много агрессивной фауны, которая обязательно его съест. Не слишком ли много впечатлений для маленького мальчика?

Мама сказала, что он улетит с земли, так обещал его неизвестный отец. И все происходит именно так, Данька летит в космос, а еще вчера ждал только смерти.

Под ногами задрожало, потом урчанье двигателей заполнило всю маленькую каморку. Все вокруг затряслось и заскрипело. Корабль закачался, и мальчика стало бросать в разные стороны, а ремни больно впились в тело.

Данька понял, что они поднимаются.

Грохот стал почти непереносимым, уши заложило. Тогда он закричал от страха так громко, как мог, но не услышал даже своего голоса. Через полчаса громыхание стихло, а его тело стало таким легким, каким никогда не было в жизни.

Он мог летать, как птица, если бы не был привязан. Корабль повернулся, и Данька оказался лежащим на спине, на мягкой стенке. Но мягкой она была недолго, шлюпка резко рванулась вперед, и его прижало так, что стало трудно дышать.

Загрохотало с еще большей силой. Перед глазами все закружилось, желудок скакнул вверх, а дальше мальчик уже ничего не помнил.

Глава 2

Сервомоторы работали на полную мощность, но все равно не могли компенсировать заносы на поворотах. Пол был металлическим, подошвы скользили, а включать магнитные присоски не имело смысла, скорость движения тогда бы резко упала. Разведчики мрачно ругались, когда их било о стены, несмотря на мягкую подкладку скафандров, эти удары были довольно болезненны.

Десантники лежали без чувств на полу по всему туннелю, в тех положениях, где их застала газовая атака. Как Пирс и предполагал, легкие респираторы не смогли защитить от воздействия его сонного газа. Около офицера разведчик затормозил, включив присоски, отчего его неприятно мотнуло, и выдрал бронированной рукавицей из открытого рта пару зубов, мрачно пробормотав:

— Это тебе, Джонни, за ту драку в баре.

Он догнал Траста уже у шахты: тот задумчиво разглядывал изображение на небольшом экране, даже сквозь затемненное забрало было заметно, как ему не нравилось увиденное.

— У нас проблемы? — спросил Пирс. — Что-то новое, неожиданное?

— Еще два челнока приземлилось. Шестьдесят человек окопались вокруг шахты, а в воздухе кружат четыре челнока с полным вооружением. Даже если удастся прорваться сквозь десантников, то все равно расстреляют из челноков. Похоже, в этот раз мы вляпались основательно, если только у тебя не припасено в запасе маленькой атомной бомбы...

— Кое-что приберег, как раз для такого случая, конечно, не бомба, но должно сработать, — Пирс подключил кабель от своего скафандра к скафандру Траста. — Ввожу программу, она тоже не сахар, в какой-то мере даже веселее твоей, так что береги язык и зубы.

— Четыре челнока с ракетами и пушками, да и десантники откроют стрельбу сразу, как нас увидят. Полетит минимум десяток самонаводящихся ракет, ни одна программа не поможет!

— Предлагаешь остаться? Место неплохое, но я уже передумал, домик здесь строить не буду, соседи не те. Рискнем, на нашей стороне фактор неожиданности. Пара секунд у нас будет, пока они не поймут, что к чему. Я кое-что припас. Готов?

Ранцевые двигатели заработали, и скафандры резко взмыли вверх. Пирс продолжал разбрасывать шарики, только уже серого цвета, они взрывались, наполняя все вокруг дымом и статическими помехами, выводящими следящую аппаратуру из строя.

Они вылетели из шахты на полной скорости, как пробка из бутылки, и по сложной траектории, взмывая то вверх, то вниз, помчались на север. Шлюпки, стреляя из пушек, погнались за ними.

Четыре выпущенные десантниками ракеты взорвались за ними, не причинив им никакого вреда.

— Вот теперь можно поговорить. — Пирс кинул вниз небольшой пакет, он раскрылся, выбросив сотню шариков, тут же взорвавшихся в воздухе. Челнок, уже почти догнавший их, сделал резкий поворот, пытаясь обойти образовавшееся темное облако, но слишком приблизился к земле и зарылся в песок. — Один ноль, счет в нашу пользу. Говори, Зигин...