Лафайет О Лири (№1) - Укротитель времени

— Дорогой мой мальчик, — с трудом выдавил из себя волшебник. — Как ты меня напугал.

О'Лири рывком вытащил секиру из дубовой двери.

— Оставьте ваши штучки с «дорогим мальчиком», нечего меня умасливать, — холодно сказал Лафайет. — Я никогда не тороплюсь плохо думать о людях, с которыми разделил чашу вина. Но с вами мне все ясно. Где она?

— Кто?

— Адоранна. И перестаньте изображать полное неведение. Я все знаю. Ваш приятель Лод все выложил перед тем, как я его убил.

— Ты убил Лода? — Брови Никодеуса подскочили вверх — чуть ли не до линии волос на низком лбу.

— Вот этой штуковиной, — О'Лири поднял секиру. — И я готов воспользоваться ею снова, если будет нужно. Ну, а теперь поговорим о деле. Где вы ее прячете? Думаю, что где-то здесь, во дворце. При такой системе потайных ходов в стенах дворца это не так уж и сложно.

— Ты должен мне верить, Лафайет, — Никодеус выпрямился. — Об исчезновении ее высочества я знаю не больше вашего.

О'Лири не отступал.

— Перестаньте запираться. Я не собираюсь попусту тратить с вами время. Быстро говорите, или я изрублю вас на мелкие кусочки, а потом сам найду ее. Я уже достаточно хорошо знаком с вашей системой потайных ходов.

— Лафайет, вы совершаете большую ошибку! Я не знаю, что Лод наговорил вам обо мне, но…

— Оставим это. А вот что вы скажете по поводу события, которое произошло два дня назад в вашем кабинете, когда я заскочил к вам, чтобы вы мне помогли. Буквально через пять минут сюда нагрянули полицейские. Как вы это объясните?

— Но… но я не имею к этому никакого отношения! Это был обычный обыск. Да если бы я и захотел, у меня просто не было времени вызвать охрану! А если бы я и вызвал, то они не смогли бы появиться так быстро.

— Хватит с этим. Я думаю, что скорее всего не вы подстроили мне глупую сцену в будуаре Адоранны. Хотя, как знать, может быть, вы решили убрать меня с дороги, чтобы никто не смог помешать реализации ваших планов.

— Конечно же нет! Я был поражен этим не меньше вашего.

— Ну, ну. А мне надо просто не обращать внимания на то, что рассказал Лод о ваших планах.

— Лафайет! Действительно, один раз я обращался к Лоду, надеясь с его помощью узнать кое-какие детали. Я предложил ему… скажем, вознаграждение, если он расскажет мне все, что ему известно… об определенных вещах.

Взгляд Никодеуса упал на секиру: в руках О'Лири лезвие блеснуло в лучах света, и по краю была четко видна коричневая засохшая полоска. Лицо волшебника покрылось испариной, глаза забегали.

— Гм… говоришь, определенное вознаграждение, — например, Адоранна?

— Нет! — воскликнул волшебник. — Неужели он так сказал? Лод был весьма грубым субъектом, но, по-своему, прямолинейным и неспособным на такую подлость. Не мог он меня очернить!

— Ну… — О'Лири стал вспоминать разговор с Лодом. — Он назвал тебя предателем, а себя — твоим агентом.

— Нет, подожди. Скажи мне только одно — неужели он на самом деле сказал, что я обещал отдать ему ее высочество?

— Он все время твердил о заговоре во дворце, о том, что ты собираешься захватить трон и разделаться с Адоранной.

— Заговорщики во дворце? — Никодеус нахмурился. — Вот что, дорогой мой, он говорил не обо мне. Это я тебе точно говорю. Что он еще успел рассказать тебе?

— Он сказал, что ты использовал его, а когда он стал не нужен, исчез и не рассчитался с ним.

— Да, я давал великану обещание — это я не отрицаю. Но речь шла о том, что если Лод расскажет все, что он знает об… определенных вещах, то я помогу ему утвердить его положение и прослежу, чтобы обещанное вознаграждение он полу-чип наличными. Лод обещал подумать над этим. Но что касается трона, убийства…

— Давай-ка поконкретнее, Никодеус! Что это за определенные вещи?

— Я… я не имею права говорить об этом.

— Неужели ты думаешь, что, играя в темную, тебе удастся заговорить меня и выпутаться таким образом? — О'Лири шагнул вперед, поднимая секиру.

— Остановись! — Никодеус поднял обе руки. — Я скажу тебе, Лафайет. Но предупреждаю — это великая тайна!

— Валяй! — О'Лири ждал с секирой наготове.

— Я… являюсь представителем огромной, важной организации. Можно сказать — секретным агентом. У меня было задание исследовать здесь определенные нарушения…

— Определенные вещи, определенные нарушения — хватит с меня этой «определенности»!

— Хорошо. Я был послан Центральной. Здесь, в этом месте, был обнаружен локальный всплеск Поля Вероятности. Меня послали выяснить, в чем тут дело.

— Здорово, — сказал О'Лири, тряхнув головой. — Но не очень убедительно. Придумай еще что-нибудь.

— Смотри… — Никодеус порылся в складках своего просторного одеяния и извлек сверкающий предмет, имеющий форму щита. — Мой знак. И если ты позволишь мне взять вон тот ящичек, я покажу тебе мое удостоверение.

О'Лири наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть значок. В центре значка были выгравированы цифры 7-8-6, сплетенные вместе таким образом, что образовывали стилизованное изображение луковицы. По краю шла надпись: «Помощник инспектора по континуумам». Нахмурившись, О'Лири взглянул на Никодеуса и опустил секиру.

— Что все это значит?

— Одна из обязанностей Центральной — обнаружение и нейтрализация несанкционированных всплесков напряжений Поля Вероятности. Эти всплески могут причинить огромный вред упорядоченному процессу развития человечества.

О'Лири приподнял секиру.

— Это выше моего понимания. Ты можешь объяснить попроще?

— Постараюсь, Лафайет. Я совсем не уверен, что сам все знаю. Это связано с координатным уровнем… гм… ну… вселенной, с ее размерностью. Это один из аспектов многомерной реальности.

— Ты хочешь сказать, всего мира? — О'Лири взмахнул рукой, как бы охватывая всю Артезию.

— Совершенно верно! Ты хорошо сказал. Несколько десятилетий назад этот мир был ареной вероятностной ошибки, что привело к постоянному напряжению в континууме. Естественно, что это потребовало выяснения, так как вдоль линии напряжения могут произойти всякого рода неблагоприятные события, особенно в тех местах, где произошел сдвиг материи.

— Ну, хорошо. Давайте не будем об этом. Я сказал бы, что все ваши истории весьма занятны, кроме той, что случилась в последнее время со мной. Жаль, что у нас нет времени обсудить ее поподробнее. Но все же, как насчет Адоранны?

— Все мои действия продиктованы добрыми намерениями, мой дорогой. Лет двадцать-тридцать тому назад здесь произошла вероятностная ошибка, ставшая причиной постоянного напряжения в континууме. И до сих пор ситуация остается неразрешенной. Моя обязанность — найти центр поля напряжения, восстановить все анахронизмы и сверхдлительные явления, поместить их в нормальные пространственно-временные ниши и таким образом устранить аномалию. Должен признаться, я не очень-то преуспел в этом. Центр поля находится где-то здесь, поблизости. Был такой момент, что я начал подозревать вас, Лафайет. В конце концов вы появились здесь при весьма таинственных обстоятельствах. Однако данные обследования показали, что вы чисты, как пятки младенца. — Никодеус кисло улыбнулся.

— Данные? Что вы имеете в виду?

— Когда я зашел к вам перед балом, я снял с вас показания. С помощью зажигалки, вы помните? Ваши показания оказались нейтральными. Если бы индексация оказалась положительной, то это означало бы, что вы — человек из другого континуума. Но поскольку вы не пришелец, то и индексация ваша — нейтральная.

— М… м… Вы бы лучше как следует проверили свой прибор. Однако это все не имеет ни малейшего отношения к поискам Адоранны. Я-то был уверен, что она у вас. А если это не так… — О'Лири взглянул на Никодеуса с выражением полной беспомощности. — Кто же тогда?

— Так вы говорите, что Лод рассказывал о заговоре во дворце? — спросил Никодеус, задумчиво потирая подбородок.

— Я его не очень внимательно слушал. Я ведь был уверен, что он говорит о вас. Он был хоть и под мухой, но говорил достаточно осторожно, не называя имен.

— Ладно. Давайте подумаем: кому выгодно исчезновение ее высочества? Это должен быть некто, с амбициями узурпатора, близкий к трону и находящийся вне подозрений, — размышлял вслух Никодеус. — Не может ли это быть кто-нибудь из размалеванных придворных Горубла?

— Больше всех о троне мечтал Лод, да и об Адоранне тоже. Может быть, это Алан? Пожалуй, нет. Несмотря на его ошибки, я думаю, что он все-таки честный человек. Теперь вы. Не знаю почему, но я верю тому, что вы мне рассказали. Мне хотелось бы узнать, откуда стало известно, что я еду в город? Меня встретили уже у ворот. Вы уверены, что никому не проговорились?

— Уверяю вас, я был нем как рыба, даже королю Горублу… — Никодеус вдруг замолчал и о чем-то глубоко задумался.

— Так что насчет Горубла? — резко спросил Лафайет.

— Сразу же после твоего визита я имел разговор с его величеством. Тогда я не мог понять его намеков. Мне казалось, что он подозревал меня в том, что я покрываю тебя.

— Вы ему сказали, что я был здесь?

— Нет… Хотя вот сейчас, когда вы спрашиваете меня об этом, мне кажется, что он об этом знал… — Глаза Никодеуса вдруг округлились. — Боже мой, Лафайет! Возможно ли это? Я все время ищу какого-то пришельца, но король…

— Лод говорил, что кто-то хочет захватить трон, а ведь Горубл и так им владеет.

Никодеус нахмурился:

— Знаете, в подобных случаях это связано с какой-нибудь личностью, агентом, изменившим Центральной. Он ищет тепленькое местечко в менее развитом окружении, чтобы стать там диктатором. Центральная обычно не возражает, если это не влечет за собой какие-либо аномалии. Но мне никогда и в голову не приходило…

— …что он уже захватил трон, — закончил за него О'Лири. — Я не очень хорошо знаком с историей Артезии, но по некоторым наблюдениям у меня создалось впечатление, что короля Горубла не очень-то здесь жалуют. Ведь он пришел к власти лет двадцать назад, при весьма неясных обстоятельствах.

— Я был слепцом! — воскликнул Никодеус. — Я никогда не тестировал его. Да и кто бы стал подозревать короля? Но все сходится, Лафайет. Все сходится! Только у него была возможность свободно войти в ее апартаменты, не вызвав тревоги, увлечь ее за собой, спрятать в какой-нибудь комнате, а потом поднять крик!

— Но зачем ему все это? Она ведь его племянница.

— Если наша догадка верна, то никакая она ему не племянница, дружище! Он — пришелец, узурпатор, и прав на трон у него не больше, чем у вас! А Адоранна, как племянница предшествующего короля, представляет реальную угрозу, особенно если учесть его непопулярность в народе. А принцессу Адоранну все просто обожают.

— Тогда что же получается? Это он имел сговор с Лодом, и он же является заговорщиком? — задумчиво проговорил О'Лири, покусывая губу. — Постойте, Никодеус. Здесь есть одна неувязка: насколько я понял — Лод тоже откуда-то прибыл. Пользуясь вашей терминологией — из какого-то другого континуума; как и его динозавр, которого он держал у себя. Да и само его убежище — создается такое впечатление, что его откуда-то вырвали и перенесли в пустыню специально для Лода. Заговорщик, которого мы ищем, специально использовал Лода, чтобы отвлекать внимание, чтобы люди поменьше думали о его собственных делах. А убежище в пустыне и дракон — это, так сказать, только часть платы за сделку. Но единственный человек во всем окружении, имеющий внешние ресурсы для этого, — вы, Никодеус?

— Я?.. Но, Лафайет! Я же только инспектор! Не в моих силах переносить здания и распоряжаться тиранозаврами. Моя деятельность здесь ограничивается несколькими скромными приборами для наблюдения, и ничего больше! Не забывайте, что злоумышленник является пришельцем. Если он смог добраться сюда, то почему бы не предположить, что он смог сделать и все остальное?

— Все-таки вы не до конца откровенны со мной, Никодеус. Чем же на самом деле вы занимаетесь? Там, внизу, я видел какие-то огромные машины. Вряд ли они предназначены только для того, чтобы регистрировать данные подозреваемых.

— Чем я занимаюсь? Я вас не совсем понимаю, Лафайет.

— Там, в подвале, есть большая комната с железной дверью, и еще одна, поменьше, похожая на морозильную камеру.

— На что, на что? — Глаза Никодеуса забегали. — Вы сказали, похожая на большую морозильную камеру?

— Да, и…

— С большой дверью, на которой вот такой огромный запор? — он очертил его в воздухе.

— Точно! И что же это такое?

Никодеус застонал.

— Боюсь, Лафайет, что мы никогда больше не увидим Адоранну. Устройство, которое ты описал, очень похоже на транспортный корабль, предназначенный для доставки небольших грузов с одного координатного уровня на другой. Один такой корабль забросил меня сюда, и, я надеюсь, другой в свое время заберет меня отсюда. И если у Горубла есть подобный корабль, который он украл у Центральной, то скорей всего Адоранна уже недосягаема для нас.

— Вы действительно думаете, что человек, которого мы ищем, Горубл?

— А кто же еще? Ах, как жаль Адоранну! Она была такая милая девушка!

— Может быть, еще не все потеряно! — воскликнул О'Лири. — Давайте поскорей нанесем визит его величеству! На этот раз я не буду с ним миндальничать!

Когда они спускались по главной лестнице с третьего этажа, их заметил красномордый сержант охраны. Он закричал и подскочил к ним, держа наготове мушкет.

— Спокойно, сержант! — предупредил его Никодеус. — Я веду сэра Лафайета поговорить с его величеством по вопросу, касающемуся безопасности королевства! Соблаговолите вызвать охрану для почетного эскорта!

— Почетного эскорта? — Сержант угрожающе поднял свой мушкет. — Я должен оказывать почет этому негодяю, который похитил нашу принцессу?

— Я никого не похищал! — вмешался О'Лири в разговор. — Однако я знаю, кто это сделал. Но если вы собираетесь пристрелить меня, не выслушав, что ж, валяйте!

Сержант явно колебался.

— Опусти-ка лучше свою секиру, негодяй. Брось ее тут.

— И не подумаю! — резко заявил Лафайет. — Или пошли с нами, или отстань

— мне все равно, но только не стой у меня на пути.

Лафайет повернулся и направился в королевские покои. Немного поколебавшись, сержант выругался и громко скомандовал охранникам следовать за ними. Мгновение спустя О'Лири с Никодеусом шли в плотном кольце из десяти человек, державших наперевес свои мушкеты и не сводивших с них угрожающих взглядов.

— Не вздумай дергаться! — предупредил О'Лири идущий рядом охранник. — Я сразу же прочищу ствол мушкета!

Лафайет подошел к покоям и, не обращая внимания на двух изумленных часовых, повернул замысловатую золотую ручку и широко распахнул дверь. Послышался неуверенный голос:

— Да как ты смеешь…

— Выходи, Горубл! — позвал О'Лири.

Он окинул взглядом шитые золотом портьеры, дорогие ковры, мебель с резными ножками и матовым блеском редчайших пород дерева. В комнате никого не было. О'Лири прошел через комнату к внутренней двери и распахнул ее. Это была богато украшенная ванная комната с огромной ванной и разными золотыми штучками. Следующая дверь вела в просторную спальню с кроватью под балдахином, напоминающим распущенные паруса. Лафайет, сопровождаемый Никодеусом, проверил еще две комнаты. За ними неотступно следовали в молчании стражники, полные благоговейного трепета от столь грубого вторжения в королевские покои.

— Его здесь нет, — сказал Никодеус, когда О'Лири осматривал королевские одежды в настенном шкафу последней комнаты.

— Он должен быть здесь, — произнес один из стражников. — Незамеченным он выйти не мог. В конце концов, мы телохранители короля!

— Мне кажется, я знаю, куда он делся! — воскликнул О'Лири. — Сейчас проверим.

— Ты никуда не пойдешь, парень! — выступил вперед сержант, олицетворяя уязвленную власть. — Я упеку тебя в тюрьму, внизу, а когда появится его величество…

— Я очень сожалею, но у меня нет времени.

С этими словами Лафайет подхватил с пола за рукоятку секиру и нанес сильный удар сержанту прямо под третью пуговицу. Тот ойкнул и сложился пополам. О'Лири перехватил секиру и сначала разделался с солдатом, стоящим сзади, а потом и с тем, что был впереди и готовился стрелять. После этого он подбежал к двери, юркнул в нее и с шумом захлопнул прямо перед носом преследователей. Поворачивая ключ в замке, он слышал громкие крики и глухой стук падающего тела. Лафайет в три прыжка пересек комнату и отодвинул драпировку, окаймлявшую портрет короля, мрачно взиравшего на мир. Он стал поспешно ощупывать панели до тех пор, пока одна из них не отодвинулась. О'Лири проскользнул вовнутрь и быстро захлопнул ее за собой.

— Ловко у тебя получается, Лафайет, — раздался глухой голос Йокабампа.

— Честно признаться, я ожидал, что ты вот-вот здесь появишься. Куда ты спешишь?

— Я рад, что встретил тебя! — произнес О'Лири. — Ты помнишь комнаты в подвале? С такими большими машинами, помнишь?

— А, ты имеешь в виду те комнаты, в которых Горубл думает? Конечно! А что случилось?

— Я должен немедленно попасть туда!

— Может быть, тебе лучше пока не ходить туда? Около часа тому назад я по этим переходам отвел туда самого старика, и, доложу тебе, настроение у него было отвратительное.

— Около часа назад? Тогда, может быть, еще не все потеряно. Быстро, Йокабамп! Веди меня туда как можно быстрее, может, еще успеем!

Неслышно ступая по узким проходам и поднимая за собой клубы пыли, О'Лири подошел к потертой плоской двери, которая была плотно закрыта.

— Он еще здесь, — прошептал Йокабамп.

Было слышно, как внутри урчала динамо-машина, потом она остановилась.

— По отпечаткам ног видно, что он зашел, но не видно, чтобы он выходил.

— У тебя глаза как у кошки, — похвалил О'Лири.

— Это и помогает мне ориентироваться здесь.

Йокабамп приложил ухо к двери:

— Тишина…

О'Лири зажмурился.

— Тут, у края, должна быть замочная скважина, — говорил он себе. — И ключ… он должен быть на гвозде, вбитом в балку…

В гладком потоке времени почувствовалось легкое колебание. Лафайет усмехнулся. Он пошарил по шершавой поверхности балки и нащупал маленький ключ.

— Откуда ты узнал, что он там? — прошептал Йокабамп.

— Тес.

О'Лири вставил ключ и осторожно его повернул. Раздался слабый щелчок. Дверь беззвучно распахнулась. В тусклом освещении были видны циферблаты, световые индикаторы, корпуса массивных приборов с гирляндами проводов и трубок. В центре комнаты, в кресле, сидел Горубл. На коленях он держал готовый к бою пулемет.

— Входите, сэр Лафайет, — мрачно пригласил его король. — Я жду вас.

12

О'Лири мысленно прикинул расстояние до возвышавшегося посредине комнаты монарха. Если кинуться в сторону и низко пригнуться…

— Я бы не советовал, — сказал Горубл. — Я бью без промаха. Лучше отойди-ка от двери. Не хочу, чтобы у тебя было такое искушение. Сядь вон там, в кресло. — Король кивком головы показал на кресло, стоявшее у приборной панели.

Лафайет прошел через комнату и, неудобно напружинив ноги, осторожно сел, не расслабляясь и в любую минуту готовый вскочить, когда позволят обстоятельства.

— Тебе, кажется, неудобно? — произнес Горубл. Его голос звучал жестко.

— Будь добр, откинься назад и вытяни ноги. Из такого положения тебе будет сложнее выкинуть какую-нибудь глупость.

О'Лири повиновался. Это был совсем другой Горубл. Версия Никодеуса, казавшаяся вначале неправдоподобной, получала теперь все больше подтверждений. Его маленькие сверкающие глазки свидетельствовали о том, что этот человек способен на все.

— Где Адоранна? — резко спросил Лафайет.

— Я скажу, если ты ответишь на мои вопросы. Я бы хотел получить кое-какую информацию перед тем, как расправиться с тобой.

— С помощью этого? — О'Лири кивнул на пулемет.

— Да нет. Постараюсь обойтись без кровопролития, если ты не вынудишь меня к этому. Эта вынужденная мера не доставит мне особого удовольствия. Я просто отправлю тебя в такое место, откуда ты не сможешь причинить мне никаких хлопот.

— Что это за место?

— Не забивай себе голову, — холодно ответил Горубл. — А теперь расскажи мне все, что ты знаешь. Если будешь артачиться, то я сошлю тебя на один маленький остров. Там вполне можно выжить, но развлечений я тебе не гарантирую. Однако за каждую конкретную информацию, которую ты мне сообщишь, ты получишь дополнительные удобства в своем изгнании.

— Кажется, я догадываюсь, о каком месте ты говоришь, но мне совсем там не нравится, поэтому-то, хочу тебе напомнить, я и сбежал оттуда.

О'Лири произнес это совершенно машинально и теперь с интересом следил за реакцией дородного правителя. Губы Горубла искривились в судорожной гримасе.

— На сей раз у тебя не будет помощника, который прихватил бы тебя назад. Ну, а теперь, будь добр, начинай свой рассказ. Что известно в Центральной?

Лафайету пришло на ум несколько остроумных ответов, но он решил отказаться от них и, после небольшой паузы, коротко произнес:

— Достаточно.

— Я так понимаю, что ты полностью доверился Никодеусу, и он в курсе всех твоих дел. Как он раскрыл тебя?

О'Лири решил рискнуть.

— Я сам сказал ему.

— Ах так! — король хитро взглянул на Лафайета. — А как ты обнаружил, кто он такой?

— Мне кто-то сказал об этом, — быстро ответил О'Лири.

Горубл нахмурился:

— Советую говорить правду. Выкладывай все, что знаешь.

О'Лири молчал.

— Чем скорее скажешь, тем для тебя же будет лучше, — продолжал король.

— Запомни, в моей власти причинить тебе массу… неудобств или обеспечить тебе на острове относительно легкое положение, без особых проблем.

Лафайет внимательно вглядывался в полуоткрытую дверь за спиной короля. В этой комнате должна быть какая-нибудь склянка, стоящая где-нибудь на краю и готовая упасть от малейшего толчка. Если бы раздался какой-нибудь резкий звук, скажем, кто-нибудь бы чихнул…

— Думаю, что ты не настолько наивен, чтобы рассчитывать отвлечь мое внимание, притворясь, что ты видишь кого-то за моей спиной, — сказал Горубл, кисло улыбаясь. — Я… — Он зашмыгал носом. — Я далек…

Вдруг Горубл резко задержал дыхание и взрывоподобно чихнул. Еще не придя в себя, он тут же схватил пулемет и направил его точно на Лафайета.

— Чтобы меня отвлечь, чиха недостаточно. Тут нужен, скорее, выстрел…

Он полез во внутренний карман за платком.

— По этим потайным коридорам мало кто ходит. Здесь полно пыли, но я уже почти привык к ней.

Мощный чих Горубла потряс воздух; слегка скрипнув, приоткрылась дверь. На темной полке что-то блеснуло, маленькая мензурка объемом в восемь унций закачалась и упала…

От звука разбивающегося о бетон стекла Горубл подпрыгнул. Пулемет полетел на пол, выпуская очереди и разрывая в клочья обшивку кресла, с которого молнией успел вскочить О'Лири. Он нанес сильный удар Горублу, подхватил выпавший из рук короля пулемет и, резко повернувшись, направил его прямо в выпирающий живот монарха.

— Отличная машина, — сказал Лафайет. — Держу пари, что парочка таких штучек решила все дело, когда ты захватывал трон.

Горубл угрожающе зарычал.

— Сядь вон там! — приказал О'Лири. — Не будем долго разглагольствовать. Где Адоранна?

Он ощупывал пальцами выпирающие части незнакомого оружия, пытаясь угадать, какая из них является спуском. Если у Горубла еще где-нибудь припрятано оружие и он захочет сейчас им воспользоваться…

— Послушай, дурак набитый, — начал король. — Ты не знаешь, что делаешь…

— Ты хотел факты, — сказал Лафайет, — тогда слушай. Ты сидишь на троне, на который не имеешь ни малейшего права. Ты похитил ее высочество, которая на самом деле никакая тебе не племянница. И сделал ты это потому, что она представляет для тебя определенную угрозу. Ты перенес Лода из Внешнего Мира с его любимцем ящером. К сожалению, придется тебя огорчить — я вынужден был убить их обоих.

— Ты… — начал было Горубл и сник, увидев, как палец О'Лири коснулся выступающей части около затвора оружия.

Пули просвистели прямо над ухом монарха и с чмоканьем впились в стену, сделав на ней ряд выбоин.

— Это всего лишь предупредительный выстрел, — успокоил короля Лафайет.

— А теперь выкладывай, где она?

Король стоял на четвереньках и трясся от страха. Его толстые щеки и двойной подбородок, обычно такие жизнерадостно розовые, были покрыты потом и приобрели какой-то безжизненный оттенок.

— Ну, хорошо, хорошо, не волнуйся, — пробормотал Горубл, поднимаясь с колен. Его все еще трясло. — Я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать. Не буду скрывать, что все это время я хотел с тобой договориться. — Он стряхнул пыль со своего костюма. — Ты конечно же не думаешь, что я могу поступить по-свински, не так ли, мой дорогой? Я просто хотел, так сказать, объединить сделанные мной усовершенствования, а уж потом вызвать, то есть пригласить тебя или…

— Ближе к делу. Где она?

— Она в надежном месте, — поспешно заверил Горубл.

— Если с ней что-нибудь произойдет, я сверну тебе башку!

— Уверяю тебя. С ней все в порядке. В конце концов, я тебе не причинил ни малейшего вреда, так ведь? Я не кровожаден. Ну, а в тот раз был просто несчастный случай.

— Что, что? Ну-ка, расскажи мне об этом.

Горубл развел руками:

— Просто не повезло. Я пришел к нему в покои, чтобы сделать предложение, вполне разумное предложение, а он…

— «Он» — это твой предшественник?

— Ну да, мой предшественник. И не с чего ему было впадать в такой гнев. Ни с того, ни с сего он так разъярился… В конце концов, учитывая мои возможности и тот вклад, который я мог бы сделать, вполне можно было бы пойти мне навстречу. Вместо этого он повернул дело так, что будто бы я его оскорбил, как будто бы почетное предложение взять в жены его сестру можно трактовать таким примитивным образом. Недоразвитый народ!

— Ясно, ясно. Давай дальше.

— Меня это, конечно, задело. Я был с ним совершенно откровенен. Он напал на меня, мы схватились. В то время я был достаточно силен. Он упал.

— Ты, наверно, ударил его по голове?

— Нет. У него была шпага и, не знаю как, но во время драки он напоролся на нее. Укол пришелся прямо в сердце. Все произошло в одно мгновение. Он тут же скончался, понимаешь? И ничего уже нельзя было поделать.

Горубл вспотел и откинулся в изрешеченное пулями кресло, вытирая виски кружевным платочком.

— Сам понимаешь, что положение мое было незавидное. Не мог же я вызвать стражу и рассказать им, что случилось. Единственный выход, который был передо мной в этой ситуации, — избавиться от тела. Я перенес его вниз по внутренним проходам и… отправил его. Но что было делать дальше? Пораскинув мозгами, я решил, что выход только один — принять на себя верховную власть, временно, конечно, до того момента, когда эту проблему можно будет решить соответствующим образом. Я провел кое-какую подготовительную работу, созвал членов Совета, объяснил им ситуацию и заручился их поддержкой. Правда, нашлось два или три человека, которые пытались возражать, но они сразу успокоились, когда им в деталях объяснили их собственное положение.

— В основном мне все ясно. — О'Лири подошел к Горублу и упер ствол пулемета в его подбородок. — Веди меня к Адоранне, прямо сейчас! Остальные твои признания я выслушаю позже.

Глаза короля потемнели, когда его взгляд упал на холодную сталь оружия.

— Хорошо. Дорогое дитя в полном порядке.

— Хватит болтать. Покажи ее мне.

Горубл осторожно поднялся и пошел по коридору. О'Лири посмотрел по сторонам, Йокабамп как в воду канул. Клоун, похоже, исчез сразу же, как только понял, что дело пахнет керосином. Король шел впереди, двигаясь в полумраке по направлению к комнате, которую Лафайет определил для себя как «морозильную камеру». Под пристальным взглядом О'Лири король порылся в кармане, нашел ключи, повозился с замком, и тяжелая дверь беззвучно открылась. Горубл слегка отпрянул, ослепленный ярким светом, наполнявшим комнату. Внутри она представляла собой уютное помещение размером восемь на десять футов. Лафайет через открытую дверь увидел увешанную циферблатами стену и установки на консолях. Все это напоминало хорошо оборудованную электронными приборами кухню. У одной из стен он увидел Адоранну — со связанными руками и ногами и кляпом из шелкового шарфа во рту. Она была привязана к креслу с обивкой из золотой парчи. Взглянув на О'Лири, Адоранна широко раскрыла голубые глаза и начала изо всех сил рваться, пытаясь развязать веревки. На ней была бледно-голубая ночная сорочка, как успел отметить Лафайет, из богатой ткани, похожей на тончайшую паутинку. О'Лири ободряюще улыбнулся девушке и направил пулемет в сторону Горубла.

— Только после вас, ваше временное величество, — сказал он.

Горубл проворно вошел, быстро подскочил к креслу, к которому была привязана Адоранна, шмыгнул за него и обратился к Лафайету.

— Я должен еще кое-что тебе сообщить, — сказал король с самодовольным видом. — Во-первых…

— Оставим это. Развяжи ее.

Горубл поднял пухлую руку.

— Будь добр, потерпи немного. Я не думаю, что у тебя хватит смелости выстрелить в меня, когда я нахожусь так близко от предмета твоих вожделений… — И он фамильярно положил руку на обнаженное округлое плечико принцессы. — И если, несмотря ни на что, тебе захочется предпринять что-нибудь грубое по отношению ко мне, прошу учесть, что контрольный пульт находится у меня под рукой, — он кивнул на стену слева, где было множество переключателей. — Конечно, ты можешь остановить меня, но учти опасность рикошета, — Горубл самодовольно ухмыльнулся. — Я бы советовал тебе быть осторожнее.

О'Лири перевел взгляд с Адоранны на монарха. Действительно, стена была совсем рядом, и переключатели находились у него прямо под рукой.

— Ну, ладно, — выдавил он сквозь зубы, — оставим это…