Я был воздушным стрелком

      Конечно, нет никакого сомнения, что герои войны в Испании и на Халхин-Голе Я. В. Смушкевич, П. В. Рычагов, став командующими ВВС страны, не могли не знать о действиях немецкой авиации против Франции и Англии, где люфтваффе наносили прежде всего удары по авиации противника на аэродромах. Однако они ничего не могли сделать, ибо за две недели до начала войны были арестованы и их постигла участь многих тысяч других военачальников.
      Страшная атмосфера подозрительности и шпиономании, боязнь принимать решения самостоятельно не могли не отразиться на моральном состоянии руководства штабов ВВС, авиасоединений и частей.
      В первый день войны принимало участие в налетах 3100 вражеских самолетов. Уже в два часа ночи 22 июня специально подготовленные вражеские экипажи-ночники - 637 бомбардировщиков и 231 истребитель - были подняты в воздух для подавления в основном нашей истребительной авиации на аэродромах, а также зенитных средств ПВО.
      Чуть позже, с рассветом, следующая волна - 400 бомбардировщиков и большое количество истребителей - нанесла удар по остальным приграничным аэродромам и другим целям.
      Расчет командования вермахта был ясен: нейтрализовать советскую авиацию, обеспечить свое безраздельное господство в воздухе и переключить основные силы люфтваффе на непосредственную поддержку наземных войск. Реализация этого замысла привела к тому, что, по данным немцев, в первый день войны на земле было уничтожено 888, в воздухе - 223 советских самолета. Эти цифры не намного отличаются от данных, содержащихся в наших официальных источниках: всего потеряно около 1200 самолетов, из них 800 на аэродромах.
      Работая в военном архиве Народной армии ГДР, я изучал документы бывших люфтваффе, касающихся прежде всего первого периода военных действий на нашем фронте, а также периода обороны и освобождения Крыма, имеющие, как правило, гриф "совершенно секретно, только для командования", часто с пометками: "передавать только от офицера к офицеру", "печатал на машинке офицер". Многие фотокопии этих документов, в свое время захваченных американцами, а затем переданных в ГДР, находятся и в моем личном архиве.
      Вот документ - радиоперехват 4-го воздушного флота люфтваффе от 22 июня 1941 года.
      "Противник не применяет кода, передает открытым текстом: Подверглись нападению. Что мы должны делать? Импровизированные приказы русских: бомбите следующий аэродром! Прошу помощи! Ответ: Держитесь мужественно! В 3 ч. 10 м. объявлена боевая тревога для ночных истребителей в Киеве. 10-я смешанная авиадивизия русских на аэродромах между Пинском и Белостоком в 6 ч. 00 м. сообщает: аэродромы горят, связь прервана. В 10 ч. 45 м. радио всем: летчикам садиться в Добжник (140 км южнее Минска)" (Д. 03/5660, л. 296).
      Записи из дневника военных действий 4-го воздушного флота люфтваффе от 22 июня 1941 года:
      "2-я группа 4-й бомбардировочной эскадры 4-го воздушного корпуса еще в темноте силами 9 Хе-111 бомбила Севастополь. В гавани находится линкор "Парижская коммуна".
      "...На 12 ч. 00 м. 23.06.41 г. по донесениям из воздушных корпусов с начала боевых действий уничтожено самолетов противника: в воздухе - 27, на земле - 486. Отмечается сильное противодействие истребителей противника. Собственные потери уточняются".
      "Донесение из 4-го воздушного корпуса. За 23.06.41 г. уничтожено самолетов противника на земле - 20, в воздухе - 5. Собственные потери: 8 самолетов потеряно полностью, 5 совершили вынужденную посадку" (Д. 02/6959, л. 196).
      Советские летчики вступили в смертельную схватку с врагом. Там, где служба дежурных звеньев была налажена, наши истребители взлетали навстречу вражеским армадам бомбардировщиков, самоотверженно вступали с ними в бой.
      Авиация лишь одного военного округа - Одесского,- так же как и авиация наших флотов - Черноморского, Балтийского и Северного,- была приведена в боевую готовность 21 июня. Летчики встретили противника более организованно и нанесли ему большой урон.
      По немецким данным, фашисты потеряли за первую неделю войны - с 22 по 30 июня 1941 года - 669 самолетов, из них 286 бомбардировщиков и 211 истребителей. В июле и августе - по тысяче самолетов.
      Всего же с момента нападения на Советский Союз по 31 декабря 1941 года боевые потери фашистской авиации составили 4643 самолета, из них 3827 (или 82 процента) - на Восточном фронте. По летному составу люфтваффе архивные данные таковы: общие потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести - 7666 человек, из них 6052 (или 79 процентов) - на Восточном фронте. Думается, эти цифры не оставляют сомнений в том, кто же на самом деле ломал крылья гитлеровской военной машине.
      Командование люфтваффе в своих донесениях отмечало, что с началом войны на Востоке разрыв между их потерями самолетов, летного состава и получаемым пополнением постоянно увеличивался. По сути дела, это был провал "блицкрига" для фашистской авиации.
      За возрастающие трудности с восполнением, потерь кто-то должен был нести ответственность. Первым "козлом отпущения" стал генерал Удет, отвечавший в имперском министерстве авиации за производство самолетов. Не выдержав тяжести свалившихся на него обвинений, 17 ноября 1941 года Удет застрелился. Волей судьбы его смерть косвенно послужила причиной гибели еще одного известного немецкого аса - генерала Мельдерса. Вылетев 19 ноября на похороны Удета, он разбился.
      При подготовке летнего наступления 1942 года гитлеровское командование также придавало большое значение действиям авиации. Из 4262 боевых самолетов, которыми Германия располагала на тот момент, почти три тысячи были сосредоточены на Восточном фронте, причем большая часть - на южном его участке. Особенно был усилен 4-й воздушный флот люфтваффе.
      Ожесточенные сражения происходили в небе Украины, Крыма, Кавказа, Сталинграда. Враг по-прежнему имел ощутимое превосходство в авиационных силах и средствах.
      Хорошо помню те дни. Части 4-й воздушной армии, в состав которой вошел 446-й истребительный авиационный полк, ведя тяжелые бои с воздушным противником, непрерывно меняя дислокацию из-за угрозы окружения, отходили на юг. Часто бывало так: на задание летчики вылетали с одного аэродрома, а садились на другом - настолько быстро менялась обстановка. Люди были измотаны морально и физически. Тем не менее в воздушных боях наши
      летчики проявляли исключительные отвагу и мастерство.
      26 мая 1942 года в Донбассе нам, авиаспециалистам, удалось увидеть своими глазами бой шестерки И-16 во главе с командиром эскадрильи капитаном И. Пилипенко с сорока вражескими бомбардировщиками. "Ишачки" сбили шесть самолетов, заставили гитлеровцев бесприцельно сбросить бомбы и поспешно ретироваться. Наши истребители потерь не имели.
      Остался в памяти и такой боевой эпизод. 2 октября 1942 года группа истребителей удачно штурмовала аэродром 52-й истребительной зскадры немцев у станицы Солдатская под Нальчиком. Двенадцать самолетов были сожжены на стоянках, семь повреждены, три сбиты в воздухе. Из наших летчиков погиб один - ведущий группы капитан И. Пилипенко. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
      Вот некоторые данные о потерях люфтваффе за период с 1 декабря 1942 года по 30 апреля 1943 года. Всего германские ВВС недосчитались 8810 самолетов, в том числе 1240 транспортных, 2075 бомбардировщиков, 560 пикировщиков, 2775 истребителей. Это две трети всех их потерь на фронтах.
      К сказанному хотелось бы добавить, что за девять недель, когда гитлеровцы с помощью "воздушного моста" пытались если не спасти, то облегчить положение окруженных под Сталинградом войск, они только транспортных самолетов потеряли 495 в воздушных боях и столько же на земле.
      Стабилизировав фронт, фашистское командование с весны 1943 года начало подготовку к летнему наступлению под Курском. В осуществлении намеченного плана важное значение придавалось укреплению группировки в Крыму с целью сохранения плацдарма для наступления на Кавказ, а также отвлечения на второстепенные направления как можно большего числа советских войск.
      К середине апреля 1943 года противник сосредоточил на аэродромах Крыма и Кубани основные силы 4-го воздушного флота, имевшего 820 самолетов. Кроме того, он мог привлекать более 200 бомбардировщиков с аэродромов юга Украины. Благодаря принятым мерам, за короткий срок боевой состав ВВС Северо-Кавказского фронта с приданными и взаимодействующими частями и соединениями был доведен до 900 самолетов. Это позволило ликвидировать невыгодное для нашей авиации соотношение в силах.
      Сосредоточение с обеих сторон большого количества самолетов для действий в ограниченном районе предопределило упорную и напряженную борьбу в воздухе.
      С самого начала активных боевых действий-нашей и немецкой авиации на Кубани развернулась ожесточенная борьба за господство в воздухе. Пытаясь переломить ход событий, враг вводил в сражение все новые и новые силы. Однако инициативу захватили советские летчики.
      За период с 17 апреля по 7 июня 1943 года, противник потерял почти 1100 самолетов, более 800 из них были уничтожены в воздухе. Важно заметить, что на Кубани нашим авиаторам противостоял сильный враг, представлявший, так сказать, цвет люфтваффе - истребительные эскадры "Удет", "Мельдерс",
      Но и для титулованных пришел час расплаты. Сотни из них на Кубани, сделали свои последние боевые вылеты. В то же время здесь ярко проявился бойцовский талант наших прославленных летчиков-истребителей: А Покрышкина, Г. Речкалова, В. Фадеева, С. Харламова, братьев Бориса и Дмитрия Глинки и многих других.
      Наши летчики вступили в битву на Курской дуге, обогащенные боевым опытом. Здесь авиационная группировка противника насчитывала 2050 самолетов. Для координации действий авиации на фронт прибыл начальник генерального штаба люфтваффе генерал-полковник Ешоннек. Как и в предыдущих крупных операциях, решающее значение в наступлении под Курском придавалось первому массированному удару.
      Исход Курской битвы и ее влияние на дальнейший ход войны известны: борьба с авиацией противника, продолжавшаяся почти полтора месяца, завершилась разгромом основных ее сил. В результате Советские Военно-Воздушные Силы завоевали стратегическое господство в воздухе.
      За период с 5 июля по 23 августа 1943 года на советско-германском фронте гитлеровцы потеряли 3700 самолетов. Это была катастрофа, и, думается, многие руководители люфтваффе понимали ее последствия. Так, генерал Ешоннек, не дожидаясь "оргвыводов" за провал своей миссии в Курском сражении, 18 августа покончил с собой. Как показали дальнейшие события Великой Отечественной войны, фашистская Германия так и не смогла восполнить понесенные авиацией потери.
      В то же время быстрорастущие темпы производства авиационной техники и вооружения позволяли командованию Красной Армии, ВВС не только компенсировать боевые потери в частях. Формировались новые авиационные соединения, создавались крупные резервы, перевооружались полки и дивизии. Новая техника не только не уступала, но и превосходила по ряду тактико-технических характеристик соответствующие типы немецких самолетов.
      Уже в феврале 1942 года руководство авиационной промышленностью Германии отмечало:
      "Захваченные в качестве трофеев советские самолеты доказывают, что в последние годы имел место неожиданный технический рывок в развитии самолетостроения в СССР. Причем в отдельных областях отмечается их конкурентоспособность по сравнению с лучшими изделиями Европы и Америки".
      А вот строки из документа, датируемого апрелем 1942 года:
      "Необходимо отметить, что советское моторостроение сделало неожиданно большой рывок, и не только в количественном, но и в качественном отношении по сравнению с другими воюющими государствами".
      Существенные изменения произошли не только в техническом оснащении Советских Военно-Воздушных Сил. На более высокую ступень в своем развитии поднялись оперативное искусство и тактика родов авиации, управление войсками и планирование боевых действий, организация взаимодействия. Все эти и другие факторы, в том числе морально-политический, делают вывод исследователи, сыграли решающую роль в изменении соотношения сил в воздушной войне.
      По данным немецких архивных документов, гитлеровская авиация с 22 июня 1941 года по 31 декабря 1943 года потеряла только истребителей около 15 тысяч. Из них на Западном фронте и над Германией при отражении налетов англо-американской авиации был сбит 2581 самолет, или 17 процентов от общего числа потерь...
      В издаваемой на Западе литературе о гитлеровской авиации, особенно в мемуарах, не жалеют красок для описаний подвигов и побед фашистских летчиков. Понятно, что эти публикации рассчитаны на массового читателя, мало знакомого с историей второй мировой войны и тем более с перипетиями авиационного противоборства. Грим эмоций, наложенный умелой рукой на действительные или правдоподобные факты, и создает иллюзию столь обожаемого западными читателями и зрителями супермена-летчика, играючи сбивающего неграмотных, нерасторопных русских.
      Что бросается в глаза в подобной литературе? Прежде всего, общая тенденция брать за основу повествования начальный, наиболее тяжелый для нашей страны и армии период войны. Характерно также стремление авторов к восхвалению боевых возможностей немецких самолетов и мастерства летчиков, опуская, естественно, недостатки и тот факт, что советские авиаторы и на устаревших машинах, уступая противнику числом, тем не менее одерживали победы.
      В мемуарных изданиях до сих пор бытует мнение, что в Советских ВВС якобы существовали специальные подразделения летчиков-смертников вроде японских камикадзе. Поводом для появления этого мифа послужили, можно предполагать, нередкие случаи применения нашими авиаторами воздушных и огненных таранов. Уже после войны, беседуя с бывшими летчиками: люфтваффе, приходилось доказывать, что таких подразделений у нас не было. В качестве контраргумента ими не раз приводился приказ Геринга, согласно которому советских летчиков, совершивших таран и попавших в плен, предписывалось после допроса не отправлять в специальные лагеря, а расстреливать на месте.
      Теперь несколько слов о фантастически большом количестве самолетов, якобы сбитых отдельными гитлеровскими летчиками. Отдавая должное сильному и опытному противнику, все же, думается, следует критически относиться к цифрам и фактам, приводимым в соответствующих изданиях.
      Надо иметь в виду, что к началу Великой Отечественной войны многие немецкие летчики имели за плечами опыт боев в небе Испании, Северной Африки, оккупированных европейских стран. На их счету были уже десятки сбитых самолетов.
      Не раз приходилось слышать высказывания, что, мол, русские прославляют своих асов - А. Покрышкина, И. Кожедуба, Г. Речкалова, Н. Гуляева, Б. Сафонова и других, а ведь были летчики люфтваффе, одерживавшие больше побед в воздушных боях.
      Нет, простая арифметика здесь не подходит. На личный боевой счет советских авиаторов заносились только документально подтвержденные участниками данного боя и наземными войсками сбитые самолеты. Но ведь множество воздушных поединков проходило за линией фронта или над морем, где некому было наблюдать с земли за действиями летчиков и считать сбитые или поврежденные фашистские самолеты.
      В случаях, когда в горячке боя трудно было определить летчика, нанесшего поражающий удар, сбитый самолет записывался на групповой счет. Нередко ведущий одержанные победы по справедливости делил с ведомым. Порой опытные командиры в педагогических и воспитательных целях засчитывали сбитые ими самолеты молодым или потерявшим по каким-то причинам уверенность в себе летчикам.
      Таких примеров немало. Да, иметь солидный боевой счет было престижно, за победами в воздухе следовали высокие награды. И все же для советских летчиков главным всегда и везде были чувство долга, честь эскадрильи, полка, законы воинского товарищества.
      В гитлеровской армии подсчет сбитых самолетов противника повсеместно осуществляли специальные службы воздушного наблюдения. Кроме того, уже тогда на немецких истребителях устанавливались устройства, получившие в авиации название кинофотопулеметов. После вылета или в конце боевого дня кинолента проявлялась, и по количеству или характеру попаданий пуль и снарядов гитлеровскому летчику могли засчитывать самолет противника как выведенный из строя.
      Однако в практике боевых действий наших Военно-Воздушных Сил множество случаев, когда летчики возвращались на аэродром буквально на изрешеченном самолете, а на следующий день благодаря мастерству авиаспециалистов снова вылетали на задания и сбивали врага. Кстати, испытал это на себе. Наш Ил-2, вероятно, тоже не раз в гитлеровских сводках входил в число сбитых. А он, латаный-перелатаный, снова и снова поднимался в небо.
      Напрашивается вывод. Если существовавшая в люфтваффе система учета потерь противника не вполне отвечала целям военным, то пропагандистским, видимо, соответствовала. Точно так же, как соответствуют им послевоенные издания некоторых западных "исследователей" войны в воздухе и мемуары гитлеровских летчиков и генералов люфтваффе.
      Попытка принизить подвиг наших ВВС не нова, но если этим ранее занимались сами немцы и их покровители - союзники по НАТО, то сейчас этим занимаются и наши доморощенные "стратеги", забыв предупреждение поэта: "Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны".
      Люфтваффе потерял свои лучшие силы на Восточном фронте, о чем свидетельствуют немецкие документы.
      Подтверждением этому может служить книга "Снимите Хартмана с неба" американских авторов Р. Толивера и Т. Констейбла, изданная в Штутгарте в 1988 году и посвященная немецкому асу No 1 Эриху Хартману, который командовал 9-й эскадрильей 52-й истребительной эскадры с 20 апреля по 8 мая 1944 года в Крыму.. Эта эскадрилья тогда базировалась на аэродроме на мысе Херсонес.
      В книге дан поименный список потерь летного состава эскадры за период второй мировой войны. Эта эскадра с первого и до последнего дня войны, а именно с 22 июня 1941 года и по 8 мая 1945 года находилась на Восточном фронте. Приводятся потери с 22 июня 1941 года по 11 апреля 1945 года - 503 летчика. Кроме того, за тот же период еще 91 человек пропал без вести при невыясненных обстоятельствах.
      Авторы, опираясь на заявления многих немецких асов, пишут:
      "Этот список потерь истребительной эскадры помогает разрушить легенду о том, что с русскими было легче воевать. Особенно с 1943 года об этом не могло быть и речи. Интересно, что известные немецкие асы, сражавшиеся столь успешно на Западном фронте, а затем переброшенные на Восточный фронт, вскоре погибали или попадали в плен. Вспомните судьбу таких асов, как Аси Ган, Зигфрид Шнель, Герхард Хомут, Эрих Лейе, и других. Причины тому были различные: психологические, технические, материальные и даже погодные. Многое зависело от тылового снабжения и организации аэродромной службы. Восточный и Западный фронты нельзя сравнивать..." (с. 332).
      Сам Хартман совершил 1404 боевых вылета. Наши летчики сбивали его 14 раз, но он спасался с парашютом или садился на вынужденную. Один раз он даже попал к нам в плен, но в прифронтовой полосе обманул конвоиров (знал русский язык), бежал. Наши же асы А. И. Покрышкин и И. Н. Кожедуб совершили 600 и 330 боевых вылетов соответственно. Если приплюсовать сюда еще и вылеты В. И. Фадеева, то получается, что Хартман совершил столько боевых вылетов, сколько эти три наших аса, вместе взятые. Почему так получилось? На этот вопрос я уже ответил чуть выше, но повторюсь еще раз. Подсчет сбитых самолетов у нас и у немцев был разным. У нас необходимо было подтверждение из трех источников, что самолет сбит наверняка, а это не всегда было возможно доказать. У немцев же считался сбитым самолет,
      если в него попало столько-то снарядов или пуль, что определялось после проявления кинопленки. Наши истребители таких кинокамер на борту не имели. Причем сбитый самолет - это значит выведенный из строя, хотя оставшийся в живых летчик мог дотянуть самолет до своей территории.
      Под каким бы слоем пропагандистского грима ни подавались события и факты минувшей войны, правду истории не исказить. Сегодня становятся известными все больше архивных документов, проливающих свет истины и помогающих найти ответы на вопросы, волновавшие и волнующие миллионы людей.
      Живы и многие участники великих сражений, в том числе воздушных. Их объективные воспоминания должны дополнить и обогатить летопись борьбы и побед советского народа, его армии, Военно-Воздушных Сил.
      Так я стал воздушным стрелком
      В 6-м УТАПе кипела жизнь. Прибывали новые полки "безлошадников" на переучивание, убывали группы летчиков и техников на авиационные заводы за получением новой техники. Авиаторы, прибывшие с фронта, рассказывали о последних боях, а те, кто получал новые самолеты на авиационных заводах, пространно расписывали жизнь в глубоком тылу.
      Летчики и авиаспециалисты знакомились с техникой прямо в цехах, а затем на аэродроме готовили ее к перелету на фронт.
      В УТАПе доходит до курьезов. Вдруг оказаваются "дезертиры наоборот" летчики, которые под разными предлогами "бегут" на фронт. Многие техники, младшие авиаспециалисты доказывают, что они в свое время учились на летчиков, но документы, мол, потерялись, и они хотят переучиваться на новые самолеты. Все, конечно, становилось на свои места, но так, было!
      Зимой 1942/43 года на советско-германском фронте стратегическая инициатива стала переходить к Советским Вооруженным Силам.
      Немцы понесли сокрушительное поражение под Сталинградом, почти полностью был очищен Северный Кавказ, кроме Кубанского плацдарма.
      Армии итальянцев, румын и венгров понесли также большие потери. Войска Красной Армии на Украине возвратили свои позиции, утраченные в ходе наступления немцев летом 1942 года.
      На стенде, вывешенном в нашем общежитии, висела вырезка из газеты:
      "В Народном комиссариате обороны.
      За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразовать 590-й штурмовой авиационный полк в 43-й гвардейский штурмовой авиационный полк..."
      Командиром полка был назначен подполковник Соколов Александр Дмитриевич.
      Тех, кто завоевал это почетное звание, осталось мало: полк понес большие потери в боях. Теперь мы должны были получить на вооружение штурмовики Ил-2.
      На аэродроме техники внимательно рассматривали самолет. Обтекаемая форма фюзеляжа, стеклянная кабина, лобовое пуленепробиваемое стекло фонаря и выступавший далеко вперед острый капот мотора с конусообразным обтекателем винта. Все это придавало самолету хищный вид. Из передней кромки плоскостей смотрели две пушки, два пулемета, под крыльями - восемь металлических реек - направляющих для реактивных снарядов. В центроплане четыре бомбоотсека, да еще и два замка для бомб под фюзеляжем. Мотор, бензобаки, кабина летчика одеты в броню. Скорость у земли развивал около 350 километров в час.
      Вот это машина!
      Оружейники взялись за ее изучение. Вскоре мы узнали о боевых возможностях этого "летающего танка".
      Первые серийные штурмовики Ил-2 оснащались двумя пушками калибра 20 мм, двумя пулеметами 7,62 мм. Они устанавливались в крыльях. Самолет мог нести до 600 килограммов бомб. Под крыльями прикреплялись направляющие для восьми реактивных снарядов РС-82.
      В ходе войны работа над усовершенствованием боевых возможностей штурмовика продолжалась. В кабине воздушного стрелка был установлен крупнокалиберный пулемет Березина калибра 12,7 мм. Пушки стали заменять на 23 мм, а позже - на 37 мм. Использовались реактивные снаряды большого калибра - четыре РС-132 мм. В вариантах бомбовой нагрузки были специальные противотанковые бомбы кумулятивного действия. Ни одна армия в мире в то время не имела такого, даже приблизительно равного по боевым качествам, штурмовика.
      В полк начали прибывать воздушные стрелки. Среди них и бывшие курсанты летных училищ, которые не стали летчиками не по своей вине: в период нависшей угрозы прорыва немцев на Кавказ они были посланы в пехоту, принимали участие в боях, а затем их снова отозвали в авиацию. Теперь им предстояло летать воздушными стрелками. Но были ребята, ранее в авиации не служившие.
      Знакомясь с поступившим пополнением, командование полка видело, что уровень подготовки воздушных стрелков невысок. Нужно было заниматься их боевой подготовкой в полку.
      В числе первых воздушных стрелков, которые прибыли в полк, запомнился Александр Паршиков, Виктор Барсачев, Михаил Черноусов, Тимофей Столяров, Леонид Кравцов, Иван Алясов, Георгий Багарашвили, Ахкар Ходжаев. Однажды меня вызвал заместитель командира полка по политчасти, исполнявший в то время и обязанности командира полка. В его кабинете находился инженер по вооружению В. Ф. Коваленко. Воронцов сказал, что командование собирается привлечь меня к обучению воздушных стрелков, поскольку я хорошо знаю оружие, теорию и практику стрельбы.
      Программа подготовки воздушных стрелков предусматривала изучение оружия самолета Ил-2, особенно пулемета воздушного стрелка УБТ, практические стрельбы из него в тире по макетам самолетов противника, изучение теории воздушной стрельбы и тактики штурмовиков, а также опыта воздушных боев против немецкой авиации.
      Занятия по изучению оружия проводил инженер по вооружению, а я занимался практической стрельбой в тире и знакомил с теорией воздушной стрельбы.
      Как известно, конструктор самолета-штурмовика С. В. Ильюшин первоначально спроектировал его в расчете на летчика и воздушного стрелка, но военные настояли на одноместном варианте. Они считали, что броня сама по себе неплохое оборонное средство, зачем, мол, еще стрелок.
      Ил-2 выпускался в одноместном варианте, но уже первые бои показали: их сбивают вражеские истребители, и в ходе войны пришлось перейти на строительство двухместных "илов". Воздушные стрелки успешно отражали атаки вражеских истребителей, и их стали называть "щитом самолета".
      Первое свое занятие по теории воздушной стрельбы я начал, как учили меня в школе младших авиаспециалистов, и почти дословно пересказал хорошо мне запомнившиеся слова преподавателя этой, школы Аркадия Ефимовича Литвинова.
      - Солдат вооружен винтовкой. Он стреляет и огнем поражает противника, в рукопашном бою действует штыком и прикладом. А что такое танк? Это оружие: пушка, пулемет, и управляет этим оружием экипаж, укрытый броней. А военный корабль? Это прежде всего пушки различного калибра. Возьмем, наконец, самолет. Это - летательный аппарат различного устройства и назначения. Боевой самолет - это тоже летающее оружие: пушки, пулеметы, бомбы. Самолетом нужно уметь управлять, вести бой, уклоняться от огня противника и самое главное - нанести противнику поражение. Летчик должен отлично владеть техникой пилотирования, тактикой ведения воздушного боя и оружием. Вести огонь в воздухе - это не то, что на земле. Самолет летит в воздухе не по прямой, как нам кажется с земли. В действительности же самолет летит, то проваливаясь на несколько метров вниз, то поднимаясь немного выше. Затем летчик может слегка повернуть, и самолет отклонится влево или вправо, противник же этого не заметит. Летчик, открывая огонь по вражескому самолету, не прицеливается каждым пулеметом, как делаем мы на земле, в тире, а ведет огонь, прицеливаясь всем самолетом через специальный прицел. Оружие же на истребителе укреплено неподвижно...
      На последующих занятиях я неоднократно повторял, что самолет - это летающее оружие, и рассказал старую шутку авиаконструкторов. Специалисту по вооружению самолетов доверили спроектировать истребитель. Он создал что-то вроде громадной пушки, облепленной маленьким крылом, оперением, кабиной, шасси.
      Вооруженец был ослеплен своей приверженностью ко всему стреляющему. Но в его проекте была и здравая мысль: бортовое оружие - главная ноша истребителя, призванного уничтожать летательные аппараты противника, а иногда и штурмовать наземные цели.
      Если принять во внимание, что атакующий и атакуемый в воздухе перемещаются с большой скоростью и при этом находятся на разных высотах, то нужно мгновенно оценить скорость противника, сопоставить с собственной скоростью и предусмотреть те отклонения в траектории полета пули, которые зависят от угла обстрела. Для того чтобы свести к минимуму необходимость вносить поправки в прицел, нужно открывать огонь с близкой дистанции и при этом не столкнуться со сбитым самолетом. Авиационное вооружение имело большую скорострельность:
      7,62 мм пулемет системы Шпитального - Комарицкого (ШКАСС) - до 1800 выстрелов в минуту, а крупнокалиберный 12,7 мм пулемет системы Березина выпускал 1000 пуль в минуту.
      "Мессершмитт" - "Ме-109" (выпуска 1939 г.) нес два пулемета, стрелявших сквозь диск винта, и две крыльевые пушки 20 мм.
      Отлично защищенный от огня стрелкового оружия с земли, атаки истребителей противника штурмовик отражал огнем воздушного стрелка, а поэтому Ил-2 стал незаменимым самолетом авиационной поддержки войск. Штурмовики вылетали даже в самую непогоду, когда бомбардировщики оставались на аэродроме.
      Однажды на занятиях по воздушной стрельбе я так увлекся, что высказал приблизительно следующее:
      - Отлично подготовленный стрелок на самолете Ил-2, с таким грозным оружием, как крупнокалиберный пулемет УБТ, да к тому же знающий тактику немецких истребителей и их уязвимые места, должен не только отразить атаки врага, но и сбить его!..
      Я разошелся, стал приводить примеры, как сбивали воздушные стрелки фашистские самолеты. Сведения были почерпнуты в основном из газет или из рассказов бывалых людей.
      Пыл мой охладил стрелок Георгий Багарашвили:
      - Очень красиво гаваришь. Верно гаваришь! А почему сам не летаешь? Почему сам не покажешь, как нужно сбивать фашиста?! Зачем ты только гаваришь, много красиво рассказываешь?
      Вокруг согласно зашумели.
      И тогда я сказал:
      - И докажу! Подам рапорт с просьбой перевести меня в воздушные стрелки, и если командование разрешит, будем летать вместе.
      Такое заявление вызвало полное удовлетворение слушателей.
      В тот же день я подал рапорт на имя командира полка с просьбой перевести меня на должность воздушного стрелка.
      Василий Федорович Коваленко начал отговаривать. Сказал, что он получил уже назначение на должность инженера по вооружению истребительного полка, которым командует Федор Сергеевич Королев, и что хотел бы взять и меня с собой. Это не трудно сделать, так как полк Королева уже на фронте, а перевод в действующую армию из УТАПа по заявкам выполняется немедленно.