Лиад (№2) - Агент перемен

Они зашагали по узкому переулку, потом — по основной дороге в сторону порта. Они не столько маршировали, сколько двигались в такт, как единое целое.

У самого входа они остановились, и до них донеслись слабые отзвуки каких-то пререканий. Звук приготовленного к бою оружия был более громким, и Вал Кон напрягся. Где Мири?

Уинстон легонько тронул его за локоть.

— Расслабься. Это просто Хигдон закатил очередную истерику. Отсюда до Икстранга более раздражительного типа не найдется. Просто чувствует себя не в своей тарелке, если не злится. Не знаю, как он еще не растерял свой отряд, это точно. По-моему, когда записываешься, надо думать не только о премиях и праве на грабеж. Конечно, людей много, и у каждого свои представления о том, что правильно…

Он замолчал, прислушиваясь к щелчкам пистолетов, ставящихся на предохранители.

— А теперь мы пойдем.

Они прошли через ворота, по полю, по пандусу… Зашли в шаттл, прошли по проходу, где каждому надо было найти, за что ухватиться: места хватало только чтобы стоять.

Вал Кон остановился у ременной петли, закрепленной слишком высоко на стене, и покрепче уперся ногами. Вскоре по шаттлу разнесся лязг закрываемой двери, лампы померкли, и он услышал завывание включенных на полную мощность двигателей.

— Ты как, малыш? — спросил Уинстон.

— Все нормально.

Шаттл взлетел.

Глава 15

Первая станция.

Со всеми наемниками Вал Кон прошел через причальный тоннель 6 на уровне Ж и попал в главный коридор. Тут он дотронулся до плеча своего спутника.

— Здесь я с вами расстанусь, — сказал он. — Спасибо за заботу.

Уинстон ухмыльнулся.

— Сынок, мне не хотелось, чтобы сержант Рыжик отправила меня в расход. — Он ласково хлопнул лиадийца по плечу. — Ну, веди себя хорошо.

Он ушел с остальными, а Вал Кон покинул строй и скользнул в понижающий переход «Сириус», который вел на уровень Е через Л.

Понижающий тоннель предоставлял медленный спокойный спуск — парение, рассчитанное не на космолетчиков, а на туристов. Он опустился до уровня Е, ухватился за петлю и лениво перекатился в коридор. Причал 327 находился слева, на другой стороне выгнутой стены станции. Он направился туда большими прыжками, наслаждаясь слегка пониженным притяжением.

У входа на причал Мири не оказалось. Он нахмурился, сверяясь с внутренними часами. Со времени прибытия прошло семь минут.

Ну что же, он дал ей пятнадцать.

Прислонившись к внутренней стене коридора, он встал так, чтобы наблюдать и за переходом в обоих направлениях, и за входом на причал 327, и приготовился ждать.

Судя по тому, что сказал Уинстон, сбор наемников был назначен у причала 698, на уровне Ж и с противоположной стороны станции. Там они сядут на частный корабль и отправятся на Литаксин уже через двадцать минут после прилета на Первую.

Он снова нахмурился, пытаясь понять, почему ему кажется, будто с названием этой планеты связано что-то важное. Литаксин?

В скрытой за изгибом стены части коридора раздались шаги, и он напрягся, стремительно положив руку на рукоять пистолета. Огромным усилием воли он снова непринужденно прислонился к стене и спустя мгновение обменялся небрежным кивком с женщиной в форме и с рабочим поясом электрика. Звук ее шагов постепенно удалился в противоположном направлении, и он напряг слух, пытаясь уловить слабые признаки приближения Мири.

Она не придет. Он был в этом уверен, хотя не видел никаких цифр, которые подтвердили бы эту уверенность. Она решила вернуться к Судзуки, к отряду Гирфальк. Наемники — гарантия ее безопасности. Она будет считать, что Хунтавас не будут там за ней охотиться.

А в следующую секунду он уже бежал, стремительно несся по коридору в поисках подъемного тоннеля на уровень Ж. И наконец цифры пришли: они вспыхивали и гасли перед его мысленным взором, словно молнии.

«Ошибка, Мири! — беззвучно крикнул он. — И печальные последствия более чем очевидны».

Он увидел подъемный тоннель, схватился за петлю и скатился внутрь, оттолкнувшись ногами, чтобы подниматься быстрее. Не обращая внимания на петлю на уровне Е, он нырнул и перекатился по-профессиональному, сразу же перейдя на бег.

Вал Кон бежал. Вокруг него мелькали номера причалов, а цифры все мерцали, мерцали. У причала 583 поперек коридора застрял робогрузчик, а рядом три человека выкрикивали друг другу приказы. Он нашел в себе какие-то резервы скорости, оттолкнулся обеими ногами, взлетел, шлепнул руками о бот, сделал переворот и приземлился по другую сторону коридора, сразу же перейдя на бег. Крики были бессмысленными звуками где-то далеко позади.

Шестнадцать минут…

Вход на причал 698 был пуст, но впереди слышались голоса. Значит, наемники все еще в переходном отсеке.

Семнадцать минут. Перед его усталым мысленным взором в безумной пляске мелькали цифры.

В руке перед ним появился пистолет. Он оттолкнул его в сторону, нырнув в толпу тел. Тел было уже меньше — он увидел свою цель и заставил себя приближаться к ней, сбросив скорость.

Перед ним возникло огромное препятствие. Он увернулся, только потом осознав, что это препятствие зовут Джейсоном. Его цель была всего в двух шагах, бесстрастно наблюдая за ним. Вал Кон окликнул ее в тот момент, когда ему на плечи упали тяжелые руки. А в следующую секунду ему заломили руки за спину.

— Судзуки! Восемнадцать минут.

— Слышу, — сказала она своим тихим голосом. — Что тебе нужно?

— Мне нужно поговорить с Мири. Если она останется с отрядом, ей угрожает большая опасность.

Судзуки заметила, что дышит он часто, но не задыхается, как можно было бы ожидать от человека, который двигался так быстро и успел сделать так много. Он не обращал внимания на захват Джейсона, словно это был сущий пустяк, словно он едва заметил, что его скрутили. Его зеленые глаза сверкали и были совершенно разумными.

Она пожала плечами.

— Нам всем здесь угрожает большая опасность. Такая уж у нас работа.

— Другая опасность. Опасность, которая грозит всему отряду. Ты ведь не думаешь, что Хунтавас не станут убивать еще несколько человек, чтобы добраться до того, кого они хотят уничтожить? И даже если они окажутся щепетильными, можешь ли ты быть уверена, что следующий взятый тобой наемник — это не убийца, которого наняли, чтобы убрать Мири? — Он чуть подался вперед в руках у Джейсона. — Ты не сможешь защитить ее от Хунтавас, Судзуки. Не сможешь, если рассчитываешь пополнять свой отряд или размещать его с другим подразделением.

— А ты ее защитить можешь?

— Возможно.

Рядом с Судзуки возник адъютант.

— Командор? Нам сообщили о задержке. Мы улетаем через час, а не немедленно, как планировалось.

Судзуки рассеянно кивнула, продолжая наблюдать за мужчиной, которого удерживал Джейс. Удерживал ли? Ей пришло в голову, что Крепкий Парень просто позволяет Джейсону держать его, чтобы она чувствовала себя спокойной и продолжала слушать.

— А если она не захочет к тебе прислушаться? — спросила она. — Если она улетит с отрядом, что является ее правом и привилегией?

— Она погибнет в течение стандартного года, даже если ни разу не будет участвовать в бою. Клянусь тебе, что это правда.

Наступила долгая пауза, в течение которой голубой взгляд мерился с зеленым. Рыжик сказала, что он ненормальный. Бояться его надо — это определенно…

— Позволь мне поговорить с Мири, — проговорил он, и его ровный голос никак нельзя было счесть голосом сумасшедшего. — Я тебя умоляю, Судзуки.

И кем бы ни был этот мужчина, умолять он не привык. Судзуки вздохнула.

— Отпусти его, Джейсон.

Ее приказ был исполнен с секундной задержкой. Хрупкий мужчина обратил на свое освобождение так же мало внимания, как и на пленение.

Судзуки чуть повысила голос:

— Рыжик!

— Я здесь.

И она возникла за спиной своего командира. Сверкающие серые глаза обожгли его лицо.

— Неужели ты сам не понимаешь, когда тебя бросили, ты, карлик лопоухий? Неужели мне надо разложить все по полочкам…

— Рыжик!

Мири замолчала на половине проклятия, быстро переведя взгляд на Судзуки.

— Что?

— Выслушай его. Может, он по-настоящему ненормальный, как ты и говорила. Но это не значит, что ему не хватает информации или что его сердцу не дорого твое благополучие.

— Если у него есть сердце. — Она снова посмотрела на него. — Говори.

— Останься с Гирфальками — и погибнешь в течение года. Точно и определенно. Клянусь моим Кланом.

Ее брови удивленно взметнулись, но она промолчала. Он поднял руки ладонями вверх.

— Мири, прошу тебя! Возьми корабль. Одна, если ты меня боишься. Но ты не можешь остаться с Гирфальками и выжить.

— Шансы?

— Никаких, — ответил он без обиняков. — Девяносто девять и девять десятых процента за то, что ты не проживешь дольше стандартного года. У Хунтавас репутация. — Он глубоко вздохнул. — Возьми корабль, Мири.

— Какие шансы, если я это сделаю?

Она смотрела на него в упор.

— Шестьдесят процентов за то, что проживешь пять стандартных.

— А если мы сядем на корабль вместе?

— Пятьдесят на пятьдесят на пять стандартных лет.

Короткая пауза.

— Твои шансы выжить, если я возьму корабль одна. Рассчитай на пять лет, если надо.

Он открыл рот — и закрыл его, сильно нахмурив брови.

— На пять лет — шансы нулевые. Восемьдесят процентов против того, что я проживу девять месяцев.

Ее зрачки немного расширились.

— А если ты летишь со мной?

— В течение пяти лет, шестьдесят процентов против моего выживания. — Он покачал головой. — Мири, возьми корабль.

— Если я тебя брошу, тебя ждет смерть! — заорала она. — Ты что, сам не слышал, что сказал?

— Слышал.

— Тогда почему?

Он повел плечами:

— Если человек не в себе, разве ему нужны еще какие-то резоны?

Она набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула, а потом шагнула к Судзуки и поцеловала ее в губы. Когда она проходила мимо великана и парнишки, ее кулак стремительно ткнулся в похожую на бревно руку.

— Не надрывайся, Джейс.

Вал Кон стоял, глядя ей вслед. У выхода она остановилась.

— Шевелись, Крепкий Парень! У меня лишнего времени нет.

Только тогда он двинулся за ней, пробираясь мимо замолкших наемников. У выхода он тоже повернулся.

— Джейсон!

Его левая рука стремительно распрямилась, бросив что-то снизу. Джейс рефлекторно вытянул руку, поймал вращающийся предмет и выругался.

— Что это? — вопросила Судзуки, придвигаясь к нему.

Он протянул пойманный предмет.

— Мой стропорез. Проклятый воришка вытянул его у меня из-за пояса.

Судзуки пожала одним плечом.

— Ну, тогда у нее действительно могут быть шансы.

— Но она сказала, что он псих!

— А кто не псих?

Проверить наемников оказалось невозможно. Во-первых, их оказалось чертовски много. Во-вторых, ни один не отвечал на вопросы, даже самые невинные: ответами были только отрывистые ругательства да пистолеты и ножи, которые внезапно появлялись в умелой руке.

Другие пути расследования, которыми он обычно мог пользоваться, в этом случае были закрыты: наемники не любят, чтобы кого-то из них убивали, а не в интересах Костелло было бы оставлять в живых солдата, допрошенного «с применением методов».

И вот, хоть ему и было неприятно это делать, он отправил по очень узкому лучу на поверхность Лафкита краткое сообщение о своей неудаче. Он добавил, что местом назначения отряда будет Литаксин — в основном для того, чтобы продемонстрировать свою заботу об интересах организации, поскольку считал, что его начальство скорее всего обладает этой информацией. Можно было почти не сомневаться, что начальник уже уведомил своих людей в секторе Литаксина. Потому что ему очень хотелось задержать их раньше, чем они выберутся из-под юрисдикции Лафкита. Вопрос профессиональной гордости. Боссы отличаются гордостью.

«Ну что ж, — сказал себе Костелло, — возможности одного человека небезграничны».

Его комм тихо потрескивал все то время, пока его сообщение шло до соответствующего пульта на планете, и Костелло поспешно протянул руку, чтобы отключить ток. Однако он застыл неподвижно, недоверчиво глядя на ярко-фиолетовый сигнал, который только что загорелся на пульте: «Готовьтесь получить инструкции». Какого дьявола?

Наблюдатель был растерян. Он выполнил приказы своего Т"карэ и подготовил корабль к тому, чтобы его заняли люди, вплоть до того, что вынул из нижнего трюма контейнер с напитками и второй — с продуктами, поставив их там, где их легко будет отыскать: у карты на мостике.

Определенные вещи были убраны со своих мест и упакованы в контейнеры, которые затем переместились в хранилище при причале. Температура воды, текущей в бассейны, была понижена до нормальной температуры тела человека, а освещение модифицировано так, чтобы зрение пассажиров не пострадало от долгого полета в полумраке.

Температура атмосферы в корабле тоже была понижена — естественно, за исключением Помещения с Растущими Созданиями, — а соотношение кислорода и азота изменено. Помощник сделал все это, правильно и очень торопливо, как и приказал Т"карэ, и теперь все было готово и ожидало прибытия людей.

В чем и заключалась проблема Наблюдателя.

Наблюдатель терпеть не мог людей. Они были мягкие. Они были маленькие. Их скрипучие голоса ранили слух, словно гвозди, скребущие по доске. Они постоянно сновали туда-сюда, не тратя времени ни на любезности, ни на этикет. Наблюдатель именно в этом видел причину, что они умирают так быстро после рождения. Они не имели для вселенной ни смысла, ни пользы, и Наблюдатель смотрел на них — на отдельные личности и на вид в целом — с завороженным ужасом человека, страдающего фобией к паукам.

Т"карэ оставил дополнительные инструкции, которые Наблюдатель не мог выполнить до появления этих людей. В инструкции входила демонстрация работы двигателя и пульта управления кораблем, а также помощь в задании того курса, который люди сочтут необходимым. Ему также велено было научить их правильно включать автопилот, чтобы корабль своим ходом вернулся на Первую станцию Лафкита и к Наблюдателю.

Хорошо. Ему будет трудно находиться в таком тесном контакте с людьми, какой нужен для того, чтобы научить их управлять кораблем, но он сумеет это сделать. Точильщик также пожелал — и в этом заключалось самое ужасное в стоящей перед Наблюдателем проблеме, — чтобы, если люди того захотят, Наблюдатель сопроводил их туда, куда они пожелают лететь, и служил им так, как он поклялся служить брату сестры его матери, Т"карэ.

Мысль о том, что ему придется провести срок, измеряемый месяцами, в обществе людей — пусть даже одного человека, — вызывала у Наблюдателя такое чувство тошноты, что у него даже возникла мысль не открывать люка, когда пришло известие, что они действительно прибыли. Единственное, что помогло ему справиться с этим желанием, была мысль о наказании, ожидающем его, когда выяснится, что он отказался выполнить приказ Т"карэ.

Пряча отвращение в глубине души, Наблюдатель отправился открывать люк.

Молча, плечом к плечу, они прошли по длинному коридору уровня Ж.

У понижающего тоннеля Мири шагнула первой, поплыла вниз и скатилась в коридор. Спустя секунду Вал Кон тоже забрался в коридор: он воспользовался петлей и не спешил. Приземлившись, он чуть подпрыгнул и пошатнулся, не сразу восстановив равновесие.

Она нахмурилась и искоса посмотрела на него, не замедляя шага.

Ей показалось, что он отвратительно выглядит. Кожа на скулах туго натянулась, глаза ввалились. Вокруг полных губ пролегли глубокие морщины, плечи чуть ссутулились.

— Что с тобой?

Это были их первые слова после ухода от наемников. Взгляд его зеленых глаз был привычно острым.

— Я устал.

«Очень устал», — подумал он, заставляя себя не отставать от нее. Ну что ж, идти осталось совсем немного, потом — несколько минут разговора с наблюдателем Точильщика, — и он сможет отдохнуть… отдохнет. Ему совершенно необходимо отдохнуть… Поспешно отбросив эту мысль, чтобы ее ритм его не убаюкал, он поднял руку, чтобы указать вперед.

— Там.

— Пошли. — Вместе с ним она завернула в посадочный узел. — Как зовут этого?

— Точильщик назвал его Тот, Кто Наблюдает.

— Наблюдатель? — удивилась она, сдвинув брови.

Вал Кон пожал плечами.

— Должно сойти, — сказал он. — Я с ним не знаком.

— О!

Люк был прямо перед ними, вызывающее устройство — в самом его центре. Вал Кон поднял руку и нажал на него, с трудом подавив желание податься вперед и перенести свой вес на полупрозрачный кристалл люка.

Время шло. Мири, стоявшая у него за спиной, снова нажала на вызов.

— А что, если он спит? — пробормотала она.

На этот вопрос ответа не требовалось, за что он был благодарен. Слова размывались и теряли четкость, словно его сознание уже не справлялось с процессом превращения звука в смысл.

Крышка люка начала бесшумно подниматься.

Когда отверстие стало достаточно большим, они вошли во внутреннее помещение, где их ожидала черепаха из Стаи, размером меньше самого маленького из сопровождающих Точильщика. Встречающий положил руку на пульт управления, установленный в стене из сплошного камня, и люк закрылся и загерметизировался.

Черепаха поклонилась — и Мири поспешно закрыла рот, с трудом проглотив возглас удивления. «У него нет панциря!» — подумала она, но тут же поняла, что ошиблась: очень маленький панцирь сидел между его плечами, словно рюкзачок. Наверное, это был еще подросток.

Завершив поклон, хозяин корабля начал звучно говорить на языке Стаи. Он едва успел произнести первые слоги того, что должно было стать первым словом, когда Вал Кон начал двигаться.

Он поклонился — не так низко, как кланялся Точильщику и даже Хранителю (он только низко наклонил голову и чуть округлил плечи), и прервал речь черепахи.

— Несомненно, — произнес он на торговом, — Т"карэ сообщил о том, что мы очень торопимся. У нас нет времени на обмен именами и другие формальности. Пожалуйста, проведи нас на мостик и покажи то, что нам надо знать.

Наблюдатель замер на месте. Негодование боролось в нем с отвращением. С великим сожалением он подавил оба этих чувства. Как сказало стоящее перед ним мягкое существо, его Т"карэ отдал приказ. Его долг состоял в том, чтобы терпеть и повиноваться.

— Как пожелаете, — ответил он, выплевывая зазубренные осколки языка, называемого торговым, и надеясь, что говорит с должной торопливостью. — Помещение мостика находится в той стороне.

Он повернулся, чтобы вести их туда, не проверяя, следуют ли они за ним.

Мири показалось, что мостик здесь размером с «Грот» — а может, и больше. Было трудно определить точный размер помещения, потому что пульт был обращен к большому кристаллу, свисающему с дальней стены. Внутри кристалла были узоры из звезд, и Мири посмотрела на него пристальнее, заставив себя мысленно встряхнуться.

«Навигационный комплекс, тупица, — сказала она себе. — Внимательнее!»

Она медленно повернулась, осматривая весь мостик. Большой стол в окружении мягких диванчиков стоял у стены напротив навигационного комплекса. В одной из боковых стен и в задней стене была вырезаны полочки. Большая их часть оставалась закрытой, но пара была открыта и пустовала. В углу стояли две большие картонные коробки. На боку одной было написано «Осторожно, стекло», а на второй «Верх».

Левая стена была гладкой, хотя Мири показалось, что при более внимательном осмотре там тоже обнаружатся хранилища. Из стены выступал широкий карниз на такой высоте, на которой, наверное, было бы удобно сидеть Точильщику.

Она нахмурилась и продолжила свой осмотр. Помещение оказалось не совсем симметричным. Ее разум настаивал на пропорциях, которые были для нее наиболее привычными, и от усилий, требующихся для того, чтобы воспринимать все как есть, ее немного замутило. Мири стала рассматривать сами стены, заметила, что они выглядят так, будто сделаны из сплошного камня, а не из листовой стали, и нахмурилась еще сильнее.

У нее за спиной слышались рокот Наблюдателя и отрывистые от усталости ответы Вал Кона. Она бесшумно подошла к пульту и стала смотреть на него из-за спины своего напарника.

— Вот это — устройство для повторной калибровки. Когда корабль отдыхает, ты делаешь новые измерения и вводишь настройку. Это нужно для удобства. Если случится вот это, ты тоже должен сделать новую калибровку, с помощью вот этого устройства — вот так.

Вал Кон кивнул.

— Как часто корабль отдыхает?

— Корабль отдыхает четыре часа на каждые восемь часов работы.

Человек глубоко вздохнул, с усилием проталкивая воздух в легкие, и закрыл глаза, чтобы лучше видеть мысленное изображение. Начальная процедура такая-то. Чтобы провести проверку, измерения и корректировку курса, надо подождать, чтобы корабль вошел в режим отдыха, и проделать необходимые изменения — вот так. Отдохнув, корабль возобновляет работу вне зависимости от того, была проведена корректировка или нет. Он кивнул и открыл глаза.

— Очень хорошо, — проговорил он, стараясь отключить ту часть своего сознания, которая недоумевала, что означают эти звуки. — Теперь мы должны ввести свой курс.

— Куда вы желаете направиться? — осведомился Наблюдатель сквозь захлестнувший его ужас. Только бы это не заняло годы!

— На Волмер. Координаты планеты В — 8735 — 927 — 3… Позади него резко дернулась Мири.

— Это лиадийская планета! Я же говорила тебе, Крепкий Парень: я не полечу ни на Лиад, ни на любую планету под контролем Лиад!

Откуда-то из самых глубин своего существа он извлек последний осколок терпения и внятности и принес его ей в дар.

— Это планета, где в равной мере представлены интересы Лиад, Земли и Стаи. — Его голос звучал почти ровно. — Оттуда мы можем отправиться в любом из четырнадцати направлений первого порядка. Я знаю, что ты не полетишь на Лиад.

Это ее не убедило.

— Мне это не нравится, и я не…

Но у него истощилось терпение, и время тоже кончалось.

— Молчать!

Она моргнула — и заткнулась.

Наблюдатель нажимал кристаллические кнопки нежных цветов, зажигая и гася их в последовательности, которая на ее неопытный взгляд представлялась совершенно неупорядоченной. Спустя какое-то время он отодвинулся от пульта.

— Ваша цель установлена, — объявил он. — Вы прибудете туда примерно через три недели по корабельному времени. Конечно, по окончании полета вам надо будет провести новую калибровку хронометров. Когда вы сойдете с корабля — при условии, что у вас больше не будет в нем потребности, — вы нажмете вот это.

Он указал на красный диск, расположенный отдельно на правой части пульта.

— После нажатия диска у вас будет достаточно времени для того, чтобы сойти с корабля прежде, чем он начнет путь обратно.

«Неужели возможно, что они не попросят?» — подумал он с робкой надеждой.

Три недели? Мири нахмурилась, с трудом подсчитывая в уме расстояние до сектора, в котором был расположен Волмер. Нет. Наверное, он ошибся в переводе единиц времени. Полет должен был бы занять не более двух дней. Ну, ладно — он ведь еще только парнишка. Если только он правильно ввел координаты, с ними все будет в порядке.

Вал Кон оттолкнулся от стены и снова слегка поклонился.

— Спасибо тебе за помощь. Я…

Он помолчал, совершенно четко и ярко представляя себе свои намерения.

— Я попрошу тебя сказать моему брату Точильщику, — начал он, медленно формируя каждое слово в уме и только потом произнося его вслух, — что если до его внимания дойдет известие о том, что я прожил… менее долго… чем другие представители моей расы, мне… было бы приятно… чтобы он распространил на эту свою сестру Мири всю честь и… содействие… которые принадлежали бы мне, если бы я… дожил до того момента, когда… вернулся бы к нему, как обещал.

Он помолчал, чтобы обдумать сказанное. Похоже было, что зерно своего пожелания он передать сумел.

— Скажи также моему брату, — добавил он, произнося слова все медленнее, — что своим знакомством он почтил и обогатил меня, и что моя… любовь… остается с ним во всех его предприятиях.

Он понимал, что этого недостаточно, но был не в состоянии продолжать. Точильщик поймет.

Наблюдатель смотрел на стоящее перед ним маленькое, мягкое, шатающееся существо. Он почти понял, почему Т"карэ оказывает ему такие почести. А потом второе существо, с рыжим мехом, протянуло к говорившему свою многопалую руку. Наблюдателя затошнило, и мгновенное понимание исчезло.

— Эти вещи будут сказаны моему родичу Т"карэ. — Он поклонился. — Я дам сигнал, когда достигну конца тоннеля. Тогда ты нажмешь диск, цвет которого голубой, как я тебе показал, и твое путешествие начнется.

Вал Кон кивнул, не касаясь протянутой руки Мири и заставляя себя стоять без посторонней помощи.

— Я вынужден просить тебя очень торопиться, направляясь к концу тоннеля. Нам надо улететь в течение пяти стандартных минут.

В Наблюдателе снова вспыхнуло возмущение, но чувство облегчения оказалось все-таки сильнее. Ему не придется служить этим чудовищам! Ему только надо будет ждать в тихой прохладе коридора, изредка выходя на поиски пищи, пока к нему не вернется корабль. В свете такого избавления можно было стерпеть неучтивость.

— Будет так, как ты сказал.

Без дальнейших формальностей он повернулся и ушел с мостика.

Спустя минуту Мири услышала звук открывающегося и почти сразу же — закрывающегося люка. Она посмотрела на Вал Кона, который раскачивался на месте, не сводя глаз с голубого диска.

— Босс, ты с катушек съехал? Мне не нужна защита Точильщика. Ты же дал нам равные шансы, забыл?

— Мири…

Его слабый голос затих. Он не посмотрел на нее. Она прошла к ближайшему диванчику и села.

— Заткнись, — закончила она за него. — Есть, сэр.

Часть пульта зажглась, и Вал Кон поднял руку, положил ее на голубой диск и нажал.

В навигационном комплексе погасли звезды.

— Уже? — потрясенно вопросила Мири. — Может, он хотел сказать — через три часа?

Костелло вынырнул из понижающего тоннеля и направился вдоль уровня Е — он не бежал, но шагал быстро.

Черепахи, во имя Панца! Можно подумать, с него мало было попыток говорить с наемниками. Теперь он еще должен идти и пытаться разговаривать с черепахами! Ах, ладно: он на почасовой оплате, а сегодня ему еще должны будут определенно доплатить за переработку. А может, еще и за опасность.

Из тоннеля номер 327 выходила крупная зеленая личность. Костелло ускорил шаги. Зеленая личность что-то сделала с пультом дверей и нажала кнопку вызова. Костелло перешел на бег.

— Эй, ты!

Черепаха не повернулась. Она прижалась головой к двери и застыла совершенно неподвижно, как это мог бы сделать человек, который долгое время был в заключении — а теперь снова вдохнул воздух свободы.

Костелло подбежал, задыхаясь, и положил руку на плечо Наблюдателю.

— Эй!

Наблюдатель открыл глаза. Увидев на своем плече отвратительную неправильную руку, он отшатнулся и стремительно обернулся к тому, кто позволил себе такой возмутительный жест.

Костелло поднял руки, успокаивающе раздвинув пальцы.

— Эй, я извиняюсь. Не имел в виду ничего дурного. Просто я ищу своих приятелей. Думал, может, вы их видели.

Он замолчал, но черепаха только молча смотрела на его руки.

— Двое юнцов, — сказал Костелло, продолжая свою историю. — Пареньку примерно… ну, двадцать, двадцать пять. Темноволосый, зеленоглазый, худой. Девчонке — симпатичная такая, маленькая — восемнадцать или двадцать. Рыжие волосы, серые глаза. Я подумал, может, вы их видели, — снова повторил он.

Наблюдатель не ответил.

Костелло решил играть грубо.

— Слушай, ты! — прорычал он, придвигаясь ближе и грозя черепахе пальцем. — Я вижу, что ты что-то скрываешь. И не пытайся притворяться дурачком, ясно? Потому что я знаю, как заставить говорить таких, как ты. Так что лучше скажи мне, где эти юнцы…

Хватит! Хватит с него оскорблений, тошноты, страхов и слишком многочисленных пальцев на слишком маленьких руках! Хватит, с него более чем достаточно!

Наблюдатель стремительно подался вперед.

И Костелло завопил, отдергивая руку, на которой были ровно откушены два пальца.

Глава 16

Стены, решила Мири, должны быть стабильными. Им не следует, например, становиться то мохнатыми, то прозрачными. И по ним не должны в непредсказуемые моменты пробегать яркие сполохи красок.

И руки не должны проваливаться в стену, когда до нее дотронешься, и ноги не должны становиться туманными. Короче, все в целом не должно быть настолько… неопределенным. И почему ей так хорошо? Она же не пьяная!

Мири вздохнула, что оказалось очень приятно.

Насколько она могла судить, в плюсы идет то, что им предстоит пробыть на этом корабле не слишком долго: ведь он смог уйти с Первой без разгона, прыжка или еще чего-то.

Угу, это было недурно: просто скользнули…

Она не смогла сосредоточиться на этой мысли. Стена, на которую она смотрела, на секунду стала призрачной, превратившись в какой-то зеленый туман. Мири показалось, что по другую ее сторону она увидела бриллиант размером с десяток автомобилей.

Она рассеянно провела пальцами по собственной руке. А потом повторила это движение. Из какой нежной ткани сшита ее рубашка! Она погладила себе по руке в третий раз, блаженно жмуря глаза.

Уперев руки в бока, она немедленно открыла для себя дивную мягкость старой кожи, ухоженной и чистой, — и вскочила на ноги, держа руки дальше от тела. На полу был узор, которого она прежде не замечала: многослойные отпечатки — следы ног членов Стаи, один поверх другого, выдавленные в прочном каменном полу.

Она тихо засмеялась, а потом нахмурилась в ответ новой мысли. Ей кажется, что эти почти галлюцинации — результат работы двигателя. А что, если на самом деле это значит, что что-то не так… с ней? Что, если она больна? Или сошла с ума?

Ну, если она сбрендила, то из нее будет хорошая пара Крепкому Парню, философски решила Мири. Бывают вещи и похуже.