На реках Вавилонских

Генерал Келлер отдает приказания:

– Первому Оренбургскому казачьему полку – немедленно атаковать наступающие цепи австрийской пехоты!

– Восьмому Донскому артиллерийскому дивизиону – поддержать атаку оренбургцев!

– Главным силам дивизии – спешно подтягиваться!

Вершину за вершиной румянит ползущее из-за хребта солнце. Длинная колонна 10-ой дивизии вздрогнула, как будто по ней пропустили электрический ток: полки начали выстраивать фронт и галопом выходить на одну линию. Грозно и торжественно сверкают в утренних лучах генеральские эполеты, движутся Драгунский и Уланский полки, летят рысью гусары-ингерманландцы.

Трубят «к бою».

«Голосом» дает генерал команду ротмистру Барбовичу: «Атакуй с левого фланга!», и серые ингерманландские всадники наклоняют пики.

Зашевелилась, перестраиваясь, и дотоле неподвижная австрийская линия. Черная полоса строя, прорезанная красной линией чакчир, с волной белых султанов и голубых развевающихся ментиков, сомкнутая и выровненная, появилась на гребне.

Медный полуденный диск очертил светом черный силуэт всадника, замершего на вершине холма. Слился генерал Келлер с конем, камнем и солнцем, ища взглядом, нащупывая и уже чувствуя невидимую никому иному линию, грань, место, где войска сойдутся, схлестнутся и ударятся друг о друга.

Волны «ура!» прокатились по всему фронту и смешались в глухом, протяжном, тяжелом ударе двух столкнувшихся армий. Первая шеренга австрийского строя на мгновенье замерла и как бы поднялась в воздух, нанизанная на русские пики. Раскатами барабанной дроби посыпались шашечные и сабельные удары, серые защитные рубашки кавалеристов просачивались между австрийскими голубыми ментиками. Всадник рубил, колол всадника, слышались лязг железа, револьверные выстрелы, трескотня пулеметов.

К командиру дивизии, запыхавшись, на взмыленном коне подлетает вахмистр Архипов:

– Ваше сиятельство! Рублю, рублю этих с. по голове, но никак не могу разрубить ихние шапки!

– Бей их в морду и по шее, – советует граф Келлер.

Всадник осаживает коня, взмахивает шашкой и снова тонет в клокочущей лавине.

Как рой пчел, как взбудораженный муравейник, жужжит и кружится бой.

Удар второй австрийской линии, затем третьей – свежих шести эскадронов по расстроенной, поредевшей уже массе серых гимнастерок настолько силен, что она колеблется широкими волнами, зигзагами поддается и отходит, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

Стройная колонна австрийского эскадрона безудержно гонит отступающие русские полки.

«Штаб и конвой – в атаку!» – Генерал Келлер бросает в бой единственные силы, которые остались в его распоряжении.

С места понеслись они во фланг проходившему уже мимо эскадрону. Начальник конвоя выхватил из кобуры револьвер, прицелился и выстрелил. Несшийся впереди австрийского эскадрона командир замертво свалился с лошади. Австрияки дрогнули и, рассыпавшись, стали уходить с поля боя.

Вокруг уральских штандартов собирал генерал Бегельдеев казачьи полки на усталых, в пене, конях. Гусары ротмистра Барбовича гнали неприятеля к болотистым берегам Стрыпы. Австрийцы бежали, оставляя завязших по колено, запутавшихся в тине лошадей.

Желтая мгла спустилась и закрыла, как занавес, поле самой большой конной битвы за всю Мировую войну. Темная серебряная тень медленно наползала на солнечный круг, пока не заслонила его полностью.

Ах, никогда не приносило удачи русскому войску солнечное затмение!

В бою – в руце Божьей. Все были верны.

Ты помнишь начало Великой войны?

И труд, и тревога – и радость, и свет

Тех конных атак и крылатых побед.

Врезаемся в гущу, проходим насквозь!

Но солнце над битвой во мглу облеклось.

Так было когда-то – и так при конце:

Черное солнце в горящем венце.[3]

4

Галицийскими кампаниями назовут потом в учебниках истории растянувшиеся от Вислы до румынской границы, от августа до ноября сражения четырех русских армий Юго-Западного фронта против четырех Австро-Венгерских. По старым представлениям – целая война: два миллиона человек.

Река Гнилая Липа

В ночь на 15 августа Брусилов, снявшись с биваков, повел Восьмую армию форсированным маршем в львовском направлении, и она встала фронтом от Рогатина до Галича.

Здесь, у Рогатина, близ местечка Янчин, 7-ой корпус Брусиловской армии под командованием генерала Экка принял свой первый бой.

Он вошел в военную науку как «бой генералов», в историю Мировой войны – как блестящее поражение, которое 34-ая дивизия нанесла войскам генерала Бем Ермоли, в летопись Симферопольского и Феодосийского полков – как первая победа; в личной биографии офицеров 17 августа стало началом долгого пути от Янчина до черноморской волны.

Как мог выглядеть Янчин? Аккуратненький австрийский фольварк. Кирпичные, вырезанные с не нашей опрятностью домики. Крепко-накрепко закрытые ставни. Лучи солнца падают отвесно на красные черепичные крыши. Серое марево пыли, взбитое солдатскими сапогами, подымается чуть ли не до шпиля маленькой кирхи. От болотистой речной поймы с бесконечными гатями тянет гнилью. На том краю залитой полуденным зноем равнины у кромки леса уже видны чужие мундиры.

Бой генералов. Командиры 34-ой дивизии пойдут в атаку впереди полков, увлекая за собой солдат.

Тихо-тихо; замерли люди в военных формах, словно прислушиваясь, словно ища в себе – силы, уверенность, правду? – в последние минуты перед тем как поднять оружие. Стоят перед выровненными рядами офицеры в летних защитных фуражках и легких кителях. Запоют серебряные трубы, и они сделают первый шаг по невидимой еще дороге, по которой шесть лет идти им впереди своих полков. Штурмовать Карпаты. Через хаос и развал 1918 года привести феодосийцев и симферопольцев из Румынии в Екатеринославские казармы. Сквозь метель и петлюровские банды совершить знаменитый Зимний поход на Дон. Принять последний бой на Перекопе. Сберечь, сохранить Армию на Голом Поле у вод Дарданелл.

Их предадут солдаты, бросит Ставка, кинут союзники, от них отречется Император, но они не изменят присяге, долгу, Отечеству. Если не нашлось бы этих людей, как находится всегда хотя бы один праведник, без которого не стоит село на Руси, каким бы мы умылись позором.

Нещадно жжет августовское солнце 1914 года. Стоят перед дивизией командир корпуса генерал Экк, начальник дивизии генерал Баташев, командир Симферопольского полка генерал Кортацци, командир Феодосийского полка полковник Кусонский, командир 2-го батальона полковник Люткевич, командир 4-го батальона подполковник Магдебург.

5

В ходе упорных боев Третья Армия генерала Рузовского 20 августа берет Львов, 22 августа 8-ая Армия генерала Брусилова занимает хорошо укрепленную крепость Галич. Юго-Западный фронт переходит в наступление и к 13 сентября завершает победную битву за Восточную Галицию. Австрийцы оставляют на полях сражений почти половину армии.

Русская Армия отстояла Червонную Русь и вышла к Карпатам.

Фактически наступлением в Галиции были сорваны планы немецкого командования на молниеносную и победоносную войну.

Река Сан, осень 1914

Поезд прибыл на станцию поздно вечером и встал на запасной путь. Австрийцев вытеснили три недели назад, но не выветрился запах гари, осевший на закопченных дымом стенах вокзала, на обугленных оконных рамах, забитых досками. На платформе, у сооруженных из кольев и полотна палаток, случайные пассажиры: священник, несколько офицеров, чиновники – торгуют у крикливых баб баранки, пряники, пирожки с капустой. За столиком у самовара, прислонив к стулу костыли, пьет чай дама в солдатской форме и папахе.

Рота Феодосийского полка выстроилась вдоль состава. Унтер-офицер Москаленко, немолодой крепкий малоросс с короткой седоватой бородой и казацкими усами, командует:

– Мыться по отделениям в порядке номеров! Остальным – вольно. Михалыч, размести роту на станции и организуй чай. Я прохожу с первой группой – офицер должен идти впереди взвода, и с шашкой, и с шайкой.

В предбаннике солдаты стаскивают залепленные ошметками глины сапоги, раздеваются. Одежда и белье так запачканы, что кажутся просмоленными.

– И откуда у вас столько грязи и земли? – подшучивает банщик.

– Ты полежи с наше на брюхе в трясине. Пристроился тут шайки стеречь, – огрызается молодой солдат.

– Две недели по болотам таскались, – добавляет другой, постарше.

– Что вы с ним завязались? – Москаленко высовывается из двери; оттуда пышет жаром и березовым банным духом. – Заходи, получай мочалки.

Солдаты радостной гурьбой вваливают в банное отделение, расхватывают куски мыла, окатывают друг друга горячей водой, ожесточенно трут спины.

– Ложись, братцы, на лавки, кого веником обойти?

Распаренные, с красными, довольными лицами переходят в бельевую, натягивают чистое исподнее. И только черный ободок въевшейся под ногти окопной грязи мелькает на белом полотне.

– Следующая станция – парикмахерская! – Щелкает ножницами цирюльник с рыжими закрученными усами.

Примечания

1

Свидетельство о поведении и нравственных качествах невесты получается от губернатора или полиции.

2

Подписи родителей должны быть засвидетельствованы нотариусом или полицией.

3

Н. А. Ганина, «Памяти графа Келлера», написано специально для издания «Граф Келлер», М: НП «Посев», 2007.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.