Любовная лихорадка

Земля словно разверзлась под ней. Родон целовал ее сначала не спеша, чувственно, дразняще, потом неистово, страстно, начал все сильнее клонить голову Сары к себе, обхватив ее за шею, и поцелуй втекал в нее жаркой пылающей сладостью, какой она никогда прежде не знала. От возбуждения Сара парила в воздухе, в голове у нее было пусто. Родон пальцами собрал за спину ее волосы и начал медленно, нежно ласкать губами щеки, шею, подбородок. Запрокинув голову, Сара покорно никла к его руке и от наслаждения едва не всхлипывала – тихие прерывистые стоны слетали с ее воспаленных губ.

Не выпуская Сару из объятий, Родон вдруг перевернулся. Теперь она оказалась под Ником, спиной на траве. Языком и губами он ласкал ее ухо. Сара и не думала сопротивляться. Лежала, изумленно устремив в синее небо широко раскрытые глаза.

Губы вновь легко заскользили по ее лицу. Родон не спешил, он словно хотел распробовать ее, как какое-то лакомство. Сара чувствовала, медлит он умышленно, соблазняя ее осторожно, продуманно. Разумом Сара понимала, что она на грани падения, но упивалась каждым прикосновением Ника. Совладать с волнением плоти не было сил.

От возбуждения и истомы Сара была как в наркотическом трансе. Ник, глядя на нее сузившимися глазами, взял ее за руки и положил ладонями на грудь.

– Поласкай меня, Сара! – прошептал он.

Тут бы Саре и оттолкнуть его, но она была сама не своя. Руки легли ему на грудь и начали расстегивать рубашку. Дыхание у Ника сбилось, он не отрываясь смотрел на Сару, притушив ресницами блеск синих глаз. Вокруг сияло солнце, пахло теплой примятой травой. Ветерок теребил листья деревьев, и они перешептывались, как свидетели шокирующей сцены. Когда пальцы Сары поползли по обнаженной груди Ника, он застонал от страсти.

– Еще! Вот так! – выдохнул он. Их губы вдруг сошлись в жарком поцелуе, хотя Сара не помнила, чтобы Ник делал какое-то встречное движение ртом. Руки ее жадно гладили его грудь, потом обняли голову, а ладони Ника нырнули под маленький топ, легли поверх грудей и застыли в тот миг, когда Сара хрипло вскрикнула от этого прикосновения.

– Ты меня хочешь, сознайся! – срывающимся голосом произнес Ник.

– Да! – отозвалась Сара не своим голосом – онемелые губы горели, страсть как бы перевернула все ее существо.

– Не сейчас, – сказал он. – Сегодня вечером. Приедешь ко мне в гостиницу?

В тот же миг Родон потерял Сару. Похолодев, она замерла. Волшебство исчезло, Сара вспомнила все, о чем забыла, рассудок был вновь начеку, а глупая вероломная плоть – в его повиновении.

Родон был застигнут врасплох. Он был так уверен в Саре, так торжествовал, что позволил себе расслабиться. Он лениво, с победным видом разглядывал ее, а Сара вдруг оттолкнула его и, не дав ему опомниться, поднялась. Она была уже на ногах, когда он, глядя ей в лицо, начал вставать. А Сара надела привычную маску – озорную улыбку.

– Нет, мистер Родон, спасибо, – сказала она, слегка растягивая слова. – Предложение, конечно, соблазнительное, но Грэгу бы это не понравилось.

Недоумение разом слетело с его лица. В безумном гневе Ник буравил Сару глазами.

– Вы слишком переменчивы.

– Зато не изменяю! – парировала она, вздернув подбородок.

– О да! – процедил он сквозь зубы. – Мы не в бирюльки играли. Вы мне почти отдались, и вам это известно!

– Я вам никогда не буду принадлежать, мистер Родон! – взбешенно выпалила она, чувствуя, как пылает у нее лицо.

Засунув руки в карманы, он угрожающе вскинул голову.

– Это мы еще посмотрим!

– Дать письменное обещание? Мы ведь не на торгах, и я на продажу не выставлена.

Он двинулся на Сару, сверкая глазами.

– Холлидей никогда не узнает, если дело только за этим.

Ярость захлестнула Сару. Не может же она снова сказать, что они с Грэгом не любовники. Придется Родону верить в их связь для ее же блага – иначе он будет ее домогаться, пока она не сдастся.

– Какая чуткость! – пренебрежительно произнесла Сара. – Думаете, я способна на такую низость?

– Думаю, вы хотите меня так же сильно, как я – вас, – ответил он, обжигая ее взглядом.

– Нет!

– Не лгите! Я мог бы взять вас прямо сейчас, безо всяких усилий, – вы сами это признали, сказав мне «да»! Сказали ведь, черт побери!

– Неужели вы без зазрения совести можете отобрать женщину у мужчины, которого она любит?

Насмешливый огонек в ее глазах еще больше обозлил Родона, лицо у него окаменело.

– У собственного брата, – да! – решительно сказал он. – И грош мне цена, если я своего не добьюсь!

Сара смотрела на него с ужасом, словно в первый раз видела это твердое, волевое лицо. Такой ни перед чем не остановится, подумала она. Отпетый негодяй.

– Вы, как я понимаю, всесильный банкир, – ледяным тоном произнесла Сара, – но я от вас не приму и сломанной булавки. Ставка ваших интересов непомерно высока.

– Зарубите себе на носу, Сара! – отрывисто сказал Родон. – Я хочу, чтобы вы были моей. Я хочу этого с той самой минуты, как увидел вас. – Он повел плечами, словно оправдываясь, потом упрямо поджал губы. – В Сити любой скажет, что своего я всегда добиваюсь.

– Уходите! – произнесла Сара, неожиданно испугавшись. – И чтоб я больше вас никогда не видела!

Родон поднял с травы пиджак, перекинул через плечо. Сара с замиранием сердца смотрела на его стройную фигуру. От злости и сознания собственной слабости тон ее был резким.

– На днях жду Грэга.

Родон со спокойной холодной улыбкой взглянул на Сару.

– Будете звонить ему, и он кинется сюда сломя голову, чтобы прогнать меня, так?

– Он в любом случае должен был приехать, – солгала Сара.

Ник, конечно, не поверил. Встряхнув головой, он слегка усмехнулся.

– Придумайте что-нибудь получше, Сара. Эта сказочка стара. Впрочем, дела это не меняет. Меня и дюжина холлидеев не остановит.

Сара с ужасом смотрела ему в лицо и понимала: это правда. Лицо непроницаемое, словно закованное в броню, и очень властное. В синих глазах – угроза и несгибаемая сила воли.

– Даже если будете знать, что я люблю Грэга? – произнесла Сара, прибегнув к последнему средству спасения. Она видела, как изменилось лицо Родона.

– Значит, вы с ним любовники? Сознались все-таки?!

Она молча кивнула головой, проглотив подступивший к горлу комок.

– К чему тогда весь этот обман? Думаете, я не заметил, как вы глаз от него не отрывали в тот вечер?

– Не ваше дело! – буркнула Сара.

Родон пристально смотрел на Сару, скользя взглядом по ее запылавшему лицу.

– Добрались до истины по крайней мере, – холодно вымолвил он. – Предпочитаю определенность во всем. Почему вы не вышли за него замуж?

– Грэг – противник брака, – выдавила Сара. Она чувствовала себя жалкой, разбитой – приходилось через силу лгать в лицо Родону. А потом еще объясняться с Грэгом, а как? Она терялась в догадках. Едва ли ему будет приятно, что она возводит на него напраслину, но разве у нее есть выбор в такой ситуации?

– А вы? – бросил Родон.

Она не могла взглянуть ему в глаза.

– Я тоже, – тихо произнесла Сара, сознавая, что отговорка ее звучит явно неубедительно.

– Не слышу решительности в голосе, – отозвался Родон с холодной иронией. – Разве брак не обеспечил бы вам репутацию порядочной женщины?

– Грэг любит меня, – сказала она, наконец, правду, поэтому смогла поднять голову и посмотреть Родону в глаза.

– Похоже, не очень.

– Наглец! – лихорадочно прошептала Сара.

Губы Родона сжались.

– Извините, но правда глаза колет.

– Не всегда легко разобраться, где правда, где ложь.

– Мне, пожалуй, легче, чем вам. Я по крайней мере не скрывал своих намерений. Вы же лгали – мне и Холлидею. Я знал, что вы лжете, но с вас это ответственности не снимает. Одна ложь влечет за собой другую. Еще раз вы солгали, сказав, что не будете мне принадлежать, но настанет день – и придется признаться в обмане! – Последний раз глянув на Сару, Ник пошел прочь по залитой солнцем траве.

Стоит ли звонить Грэгу, думала Сара, ведь просить его о том, чтобы он проделал утомительный путь до Йоркшира, дабы избавить ее от Ника Родона, так нелепо, и она решила не звонить. Инстинктивное чувство подсказывало ей, что на этот раз Ник не вернется. В минуту ухода глаза его были холодны как лед.

Сара не ошиблась. Ник не появился до конца ее пребывания в Йоркшире. Она спокойно рисовала, никто ей не мешал. Днем Сара была безмятежно-спокойна, но ночью... Она места себе не находила. Ворочалась в постели, как растревоженная собака в новой будке, и боролась с коварными неотвязными мыслями о том, что хотелось бы навсегда забыть.

Насколько серьезно угрожал Родон ее душевному покою? Родон показал себя в страсти, о которой она прежде и не догадывалась, но как он изменился, едва только она упомянула о Грэге. Оттого ли он ушел, что она призналась, будто любит Грэга? Хорошо бы. Сара без конца твердила про себя, что лучше бы на этом все кончилось. Не до такой степени она глупа, чтобы наперекор доводам разума начать роман с Ником Родоном. Она терпеть не могла книг, конец которых известен с первой страницы, а природное чутье однозначно подсказывало ей, каким будет финал их отношений с Родоном.

От первой их встречи у нее остался неприятный осадок – Родон показался ей мрачным и чуждым. Ощущение чужеродности возникло вновь, когда Родон на следующий день появился в ее доме. Враждебность начала исчезать, когда они обедали в его номере. Естественно, без каких-либо усилий Сара почувствовала себя раскованно с Ником – то был медленный, едва приметный рост, подобный весеннему выбросу побегов на ветвях. Ростки чувств были совсем слабые – бледные, хрупкие ниточки, они вслепую тянулись друг к другу, а теперь надломились. Они могут не вынести того, что произошло на лугу. Ведь немая, испепеляющая страсть, охватившая их с Родовом, была совсем иного рода. Сознание ее отключилось, когда она лежала в объятиях Ника, но Сара была достаточно умна и понимала, что состояние ее определялось не душевными волнениями. Ник пробудил в ней источник желания, но оно было абсолютно плотским, не имеющим ничего общего с тем тонким трепетом, который жил в ее душе.

Сара всегда предчувствовала, что любовь, случись она с ней, будет сочетать в себе оба эти начала, но ей не хотелось, чтобы объектом ее любви стал Ник Родон. Тогда бы ее ждала неминуемая гибель.

День шел за днем. Родон не появлялся, и Сара повторяла, как она этому рада, но уговорить себя было трудно. Она твердила, что навсегда выбросила его из головы, но, когда серовато-синие тени сгущались на каменной стене, ловила себя на том, что думает о синих, потемневших от страсти глазах Родона, а когда поехала в Йорк подкупить красок, то бессознательно оглядывалась по сторонам.

Картина Сары, однако, не пострадала. Смятение чувств не сказалось на творческих способностях, более того, Сара смутно ощущала, что живопись ее обрела некую новую глубину. Заказчик, разумеется, был в восторге. Сара изобразила его любимый склон с проникновением, от которого лицо хозяина гостиницы просияло. Ей самой не хотелось расставаться с картиной. Сара никогда не призналась бы себе, что перенесла на холст частицу чувств, пережитых ею в тот день на лугу. Зеленый склон холма, деревья, растекшиеся тени, впитав ее воспоминания, теперь излучали их с полотна. Разве могла она не писать сердцем этот пейзаж? Заказчик, естественно, пребывал в счастливом неведении относительно потаенных чувств, вложенных в картину. Он смотрел на пейзаж и с удовольствием видел привычный вид.

Сара вернулась в Лондон. Когда она переступила порог дома, Грэг пристально посмотрел на нее. Он ничего не сказал, но Сара и сама чувствовала странную незащищенность: то, что творилось на душе, словно громадными буквами было написано у нее на лбу.

Грэг был от природы наблюдателен и к тому же хорошо знал Сару. Меланхолические карие глаза внимательно следили за ее поведением.

На следующий день они ужинали с Люси и Робом. Люси накупила разной снеди, все было очень вкусно, и Сара, откинувшись после ужина на спинку стула, со вздохом произнесла:

– Придется теперь неделю сидеть на диете!

– Тебе не вредно слегка поправиться, – сказал Роб, разглядывая Сару. – Когда ты пришла, мне показалось, что какая-то сушеная букашка заявилась в твоем костюме.

Она застенчиво взглянула на Роба.

– Мне говорили, что я в нем выгляжу соблазнительно.

Это было действительно так. Черный брючный костюм из крепа с маленьким жакетом, отделанным черно-серебристым кантом, изящно облегал ее фигурку.

– Кто же? – поинтересовался Роб.

Сара усмехнулась.

– Мужчина!

– Бог мой! – воскликнул Роб, изображая ужас. – Будь осторожна! Как бы чего не вышло!

– Я ведь умница! – в тон ему ответила Сара, вытянувшись на стуле с закинутыми за рыжеволосую голову руками. Выглядела она весьма женственно.

– Испорченная девчонка! – проворчал Роб, с возрастающим интересом глядя на Сару.

Она коснулась ладонью его щеки, плутовски улыбаясь, и Роб неуклюже обхватил ее запястье. Когда-то руки Роба были красивыми и послушными. Сара с болью смотрела на их неловкие движения, но весело улыбнулась Робу.

– Люси, твой муж заигрывает со мной!

Люси выглянула из окошка в кухонной стене – они готовили кофе с Грэгом.

– Руки прочь, бесстыдник! Оставь девушку в покое! – снисходительно проворчала она.

– Она разбудила во мне зверя, – парировал он, хитро улыбаясь.

– И не только в тебе, – заметил Грэг, высовываясь из окошка. – Тут один толстосум не давал ей проходу.

Сара, вся вспыхнув, оглянулась на Грэга, глазами умоляя не трогать эту тему. Поймав ее взгляд, Грэг резко вскинул бровь. Роб, однако, заинтересовался и жаждал услышать какую-нибудь занятную историю. Он подался вперед в кресле – расплывшиеся черты прежде привлекательного лица говорили о болезни – и сияющими глазами смотрел на Сару. Она не посмела прервать Роба.

– В чем дело? Что случилось? Чую носом интригу!

Сара перехватила взгляд Грэга, и он прочитал ее молчаливое согласие на ответ.

– Помнишь, несколько недель назад я взял Сару на прием. Там она повстречалась с Ником Родоном, и он положил на нее глаз.

Лицо у Сары побагровело как от ожога.

– Ты преувеличиваешь, – запротестовала она.

– Родон? – задумчиво вымолвил Роб, не поднимая с колен руки с распухшими пальцами. – Должно быть, это банк Родона. Старинный банк в Сити. Я хорошо знаю его здание, оно на площади Лазрет, в одном из самых очаровательных уголков Лондона. – Он вздохнул, изменившись в лице, и Грэг смотрел на него с натянутой улыбкой.

Все знали, о чем думает Роб. Он почти безвылазно сидел в четырех стенах уже несколько месяцев. Роб справился с собой и радостно улыбнулся: – Прелестная площадь эпохи одного из Георгов. Родонам принадлежит угловой дом – пятиэтажное здание с изящными балконами и традиционно строгим фасадом. Белые ступени ведут к парадной двери, украшенной отполированной медной дощечкой. Железная ограда окружает цокольный этаж. – Роб широко раскрыл глаза, и Сара знала, что он мысленным взором видит этот дом, тихую лондонскую площадь.

Стоявшая рядом с Грэгом Люси не отрываясь смотрела на мужа. Хрупкая, тоненькая женщина, черноволосая и черноглазая, она научилась улыбаться, не показывая своих чувств. И теперь лицо ее было спокойным, но Сара видела руки Люси – они судорожно теребили чайное полотенце, и у Сары сжалось сердце от этих порывистых движений.

Роб взглянул на Сару.

– Непременно заставь своего банковского обожателя провести тебя по дому. Стоит посмотреть, замечу. Не часто увидишь здание, которое до наших дней используется по изначальному замыслу. Банк занимает дом с начала девятнадцатого века.

– Если увижусь с ним, – согласилась Сара почти с благоговейным вздохом.

– Вопль души! – прокомментировал Роб, внимательно глядя на Сару. – Так ты надеешься встретиться с ним или нет?

Она рассмеялась, смешавшись и покраснев.

– Грэг по обыкновению все преувеличил. Пустяковый случай.

Грэг сказал Люси, что кофе готов, и разговор незаметно перешел на другую тему.

Сидя за рулем по дороге домой, Грэг пристально посмотрел на Сару.

– Извини, что я упомянул Родона.

– Ерунда.

– Совсем нет, как мне кажется, – ответил Грэг. – Он задел тебя за живое?

Щеки у Сары зарделись, и она, запинаясь, вымолвила:

– С чего ты взял?

Грэг всматривался в темную дорогу, мелькавшую желтыми островками света от уличных фонарей.

– Что-то случилось в Йоркшире. Ты вернулась оттуда другой.

– Не то, о чем ты думаешь.

Грэг усмехнулся.

– Я не любопытен.

– Нет и повода для любопытства, – с нажимом в голосе сказала Сара. – Я дважды случайно виделась с Родоном, и ничего не произошло.

Это была ложь, Сара знала, что говорит неправду. Что-то действительно произошло, она просто не могла определить, что именно. Случившееся было так хрупко, так глубоко похоронено в ее сознании, что она не решалась извлечь его на свет. К тому же, как она сама сказала, едва ли она увидится снова с Ником, и ее робкое чувство в конце концов зачахнет, задохнется.

Грэг с Сарой никогда не лезли друг к другу в душу, но он, видя перемену в ней, дал возможность, при желании, раскрыть свою тайну. Теперь, когда Сара мягко уклонилась, Грэг не будет докапываться до сути, и она была признательна ему за деликатность. Ей не только говорить, но и думать о Нике Родоне не хотелось. Это оказалось труднее, чем она ожидала. Проходили недели, но Род он не шел у нее из головы. В течение дня Сара так загружала себя работой, что воспоминания о Родоне мгновенно улетучивались, но по ночам ей приходилось тяжко. В темноте неугомонный мозг Сары порождал образы, от которых у нее перехватывало дыхание. Ни один мужчина прежде не возбуждал в ней таких чувств. Родон, словно скоротечная лихорадка, посеял микроб в ее крови, и тот время от времени просыпался и разносил недуг по всему телу.

Прошло два месяца. Сара с Грэгом как-то отправились на выставку одного из друзей Грэга. Сара буквально искрилась, разговаривая с очень высоким худым человеком, чьи работы и были выставлены в галерее. Он, как обычно, шутливо заигрывал с Сарой, в его светлых глазах не было ни капли серьезности. Он был в приподнятом настроении от вернисажа и радовался тому, что Сара с улыбкой его слушает. Оба от души предавались забавлявшей их игре.

На Саре было серебристое платье, отбрасывавшее вокруг блики, глаза у нее искрились весельем. Подошедший сзади Грэг обнял ее за талию и положил подбородок ей на плечо.

– Чем вы тут занимаетесь? Ты хоть минутку можешь побыть в одиночестве, а, детка?

Приятель Грэга улыбнулся.

– Такую красотку нельзя оставлять без присмотра, – заметил он.

Сара бросила взгляд в сторону Грэга. На лице у него была комически кислая гримаса.

– Ты же отрываешь человека от восхищенной публики, – произнес он.

– Ничего подобного! – ответил художник. – Исчезни, дружище! Нам без тебя очень хорошо.

– Тебе тоже невредно было бы покружить по залу, – сказала Сара, гадая, отчего Грэг прервал их веселье. Он никогда не вел себя как собака на сене, и Сара, хорошо его зная, уловила, что сделал он это неспроста.

Художник с сожалением поклонился, поцеловал Саре руку и отошел, многозначительно напевая мелодию «Ревности». Грэг улыбнулся и, прижавшись щекой к ее щеке, пробормотал:

– Родон здесь.

Сара оцепенела.

– Ты поэтому и подошел?

– Подумал, что тебе следует это знать. Он неотрывно наблюдает за тобой последние десять минут.

Сара почувствовала, как глаза ее начали блуждать по залу, Грэг же выпрямился, заслонил собой зал. Она вопросительно посмотрела вверх, на Грэга.

– Не надо трагедий, Грэг. Он не вопьется в меня когтями, как голодный тигр.

Грэг слегка нахмурился.

– Ты не видела, с каким лицом вернулась из Йоркшира. Мне бы не хотелось, чтобы ты так снова выглядела.

Сара почувствовала, что заливается краской. Грэг не сводил с нее глаз, и она не смела посмотреть ему прямо в лицо.

– Он для тебя – отрава, – заметил Грэг. Сара крепко вцепилась в его руку.

– Грэг, я должна тебе кое-что сказать. Я наплела Родону, что мы с тобой любовники.

Карие глаза Грэга распахнулись, потом сузились в темные щелочки.

– Зачем? Подожди, не говори! Я сам догадаюсь.

– Ты сердишься, я так и знала. Прости меня, Грэг! Не стоило говорить такое про нас, прости, что огорчила тебя.

– Не глупи! – не повышая голоса, сказал Грэг. – Меня это беспокоит только потому, что доказывает, как близко он к тебе подобрался. Ты бы никогда не сочинила такого, не будь на то веских причин.

Сара покраснела еще сильнее и, уставившись в пол, кивнула. Грэг неожиданно обнял ее за голову и нежно поцеловал.

– Не волнуйся, детка! Я тебя в обиду не дам! – На его полугрустном полувеселом лице появилась усмешка. – До сих пор ты служила моим телохранителем.

Заметив за спиной Грэга многозначительное лицо Лорны Робертс, Сара со сдавленным смешком произнесла:

– Сейчас он тебе вновь потребуется!

Она увидела вспышку тревоги в глазах Грэга, и не успел он шелохнуться, как Лорна уже обнимала его, целуя в щеку.

– Грэг, дорогой!

– Привет, Лорна! – сказал он безропотно. Потом тихонько отстранил от себя Лорну и привычным жестом взял Сару за руку. – Нравится выставка Питера?

Сару Лорна не замечала. Худое смуглое лицо Лорны приобретало голодное выражение, когда она смотрела на Грэга. Лорна была капризна и невероятно навязчива, но Грэг считал, что осаживать ее просто немилосердно. Эта деликатная уклончивость ему только вредила. Лорна преследовала его, похоже совсем не замечая, что Грэг не проявляет ответного интереса.

– Кажется, нашла тебе клиента, – сказала она. Лорна неутомимо искала для него работу, но даже это не впечатляло Грэга – он устал от постоянного сопротивления домогательствам Лорны. Он не отпустил Сару от себя и в тот момент, когда Лорна повела его к стоявшей в дальнем конце зала группке. – Ты уж с ними поласковее, Грэг! – непререкаемым тоном сказала Лорна.

Он насмешливо ухмыльнулся Саре, но та Грэга не видела. Она неотрывно смотрела на мужчину, стоявшего среди гостей. Его взгляд был устремлен на Сару.

Грэг, заметив Ника, еще крепче сжал руку Сары, но потом отпустил – Лорна начала представлять его гостям, вежливо произносившим дежурные фразы. Лорне все же удалось оторвать Грэга от Сары, и рядом возник Родон. Сара смотрела вверх, в его синие глаза, и чувствовала себя совершенно беспомощной.

Ник взял ее за локоть, и она позволила увести себя в сторону. Сердце ее затравленно отбивало гулкие удары, глаза сверкали. Родон глянул на Сару из-под тяжелых век, и она ощутила лихорадочный озноб.

– Мне было интересно, здесь ли вы, – медленно произнес он.

– Питер – друг Грэга. – Ее ли это голос? Она не узнала его. Какой-то высокий, дребезжащий.

Родон скривился.

– Вот как! А мне показалось, вы нравитесь ему.

Сара бросила на него быстрый взгляд. Родон следил за ее разговором с Питером, одному Богу известно, что пришло ему в голову. Она легкомысленно кокетничала, не подозревая, что за ней наблюдают. Щеки у Сары вспыхнули, когда она встретилась глазами с Ником.

– А вы-то что здесь делаете? – спросила Сара, чтобы защитить себя. – Не думала, что вы – ценитель искусств.

– Я здесь потому, что рассчитывал увидеть вас.

Прямой ответ обезоружил Сару. Она смотрела на Родона раскрыв рот, как рыба, выброшенная на сушу, и он вдруг рассмеялся.

– Муха в рот залетит!

Сара закрыла рот.

– Поужинаем вместе? – спросил он, придвигаясь ближе. Синие глаза смотрели ей в лицо.

Не доверяя больше голосу, Сара отрицательно качнула головой. Он скользнул пальцами вверх по ее обнаженной руке, и она вся съежилась от этого прикосновения. Ей хотелось сказать «да». Ведь тогда она останется с ним наедине. Саре хотелось не только этого, но думать о другом она себе не позволяла.

Владелец галереи с подносом обходил гостей. Задержавшись около Сары с Ником, он с уважительным интересом посмотрел на Родона и улыбнулся Саре.

– Привет, Джерри! – сказала она, беря бокал шампанского.

– На большее не рассчитывай! – предупредил он. – Я ведь не денежный мешок!

Сара давно была знакома с Джерри. Зная его мелочность и жадность, она состроила ему гримаску, а потом отпила глоток. Джерри еще раз учтиво улыбнулся Нику, и Сара поняла, что он знает, кто такой Ник Родон, и надеется заполучить нового покупателя.

Взяв бокал, Ник перевел взгляд на Джерри. Угрозы в его глазах вроде не было, но владелец галереи смешался и тотчас отошел. Сара не сдержала смешка. Джерри был легкоранимым, застенчивым и немного желчным человеком. Ник наверняка испугал его.

– Неплохой номер! – сказала Сара, потягивая шампанское, которое, она чувствовала, как-то противодействовало токам, исходившим от Ника Родона. Она вдруг ощутила себя смелой, беспечной и шаловливо улыбнулась Нику. – Ну а что у вас «на бис» приготовлено?

– Угадайте! – ответил он, придвигаясь ближе и недвусмысленно глядя на нее.

Сара откинула голову, зеленые глаза светились.

– Мне бы не хотелось обращаться к вам за ссудой. Вы, должно быть, лютый зверь за начальственным столом.

– Вас, полагаю, ждет сочувственный прием, – растягивая слова, ответил Ник, и его улыбка не нуждалась в комментариях.

Она вскинула ресницы.

– Действительно? Безо всяких оговорок?

– Этого я не говорил, – ответил Родон, оглядывая излучающее тепло тело Сары.

Неожиданно рядом возник Грэг. Ник повернулся и вперил в него холодный взгляд. Грэг глаз не отвел, только меланхолическое лицо его стало выражать открытую неприязнь.

– Пойдем, Сара, посмотрим картины! – сказал он.

– Мы беседуем, – процедил Ник сквозь зубы, и лицо его мгновенно переменилось. Он смотрел на Грэга как человек, который только ждет случая, чтобы нанести удар. Необузданная ярость была написана на лице, и Родон едва сдерживался. Сара чувствовала, что сердце у нее вот-вот выпрыгнет из груди. Ей и в голову не приходило, что Ник может затеять публичный скандал, а тут она вдруг испугалась: он на это способен. В глазах его металось отчаянное безрассудство, тело готовилось к броску.

– Ты не против, если я поужинаю с Ником, Грэг? – спросила Сара, чтобы остановить Родона, и мужчины изумленно уставились на нее. Грэг смотрел скептически, Ник – сощурив глаза. Грэг задержал взгляд на Саре, по лицу было видно, что он крайне раздражен.

– Не смею препятствовать, – проронил Грэг.

Вслух произнесено было только это, остальное было сказано молча. Он глазами спрашивал Сару: понимает ли она, с чем, черт побери, играет, не сошла ли она с ума?

Ник взял из Сариных рук бокал, поставил рядом со своим на первый попавшийся выступ и, не сказав Грэгу ни слова, повел Сару под руку к выходу. Грэг изумленно смотрел им вслед.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Почему вы изменили свое решение? – спросил Родон, когда они вышли на улицу, где было по-вечернему свежо.

Ветер пронес мимо обрывок бумаги, и Сара смотрела, как он, стремительно пролетев мимо витрины, исчез в темноте.

– А можно я буду менять решение и ничего не объяснять?

Родон подвел Сару к припаркованной у края тротуара длинной серебристо-серой машине.

– Будь я проклят, если понимаю, почему вы пошли со мной, – сказал Он, открывая дверцу и усаживая Сару на переднее сиденье. Родон обошел машину, сел рядом с Сарой, положив руки на руль, и искоса посмотрел на нее. – Как Холлидей отнесется к вашему уходу?

Вспыхнув, Сара пожала плечами.

– Я – свободная личность!

– Вот как? – Темные брови изогнулись. – Что-то мне так не показалось. Он со всех ног бросился, чтобы помешать нам, а? Нисколько не церемонился – я понял это по взгляду. Но вы вдруг не подчинились. Почему? – Он пристально смотрел на нее, лицо было угрюмым. – Вы меня используете, Сара?

– Использую? – изумленно переспросила она.

– Заставляете его ревновать?

Сара усмехнулась.

– Не додумалась!

– Нет? Сомнительно! – Он включил зажигание, и мотор заурчал, набирая обороты. – Мне бы это было неприятно, – сказал Родон, глядя в боковое зеркало на дорогу. – Честно предупреждаю.

Сара откинулась на сиденье, положив руки на колени.

– Куда едем?

– Увидите! – тихо отозвался он.

– Весьма загадочно!

Родон казался ей незнакомцем: длинные руки на руле, резко очерченный профиль, копна густых черных волос. В свете попутных фонарей мелькнули и седые нити, отчего лицо Ника стало еще интереснее. Я едва знаю его, думала Сара. Не безумие ли куда-то ехать с ним?

Он свернул в подземный гараж, и Сара неуверенно огляделась в гулкой бетонной пещере, освещенной неверным светом. Ник, обойдя машину, помог Саре выйти и повел ее к лифту.

– Где мы? – спросила она, ощущая нетвердость в ногах, когда Родон вел ее сквозь темноту.

Он распахнул дверцу лифта, и Сара оказалась в кабине. Дверца закрылась, лифт пошел вверх.

– Где мы? – переспросила она.

Родон, прислонившись к серой металлической стенке, смотрел на Сару с легкой улыбкой на губах.

– Почти у цели, – спокойно ответил он. Сара почувствовала лихорадочное кипение в крови. Она покраснела, глаза ярко вспыхнули.

– Я вам не доверяю! – услышала она свой голос.

Он медленно улыбнулся, изучающе склонив над Сарой темную голову.

– Нет?

Он провел ладонью по ее жаркой щеке, потом отвернулся, потому что лифт замедлил ход перед остановкой. Дверца распахнулась.

Коридор, в который шагнула Сара, был устлан толстым темно-синим ковром. Пульс отбивал барабанную дробь, Сара с ослиным упрямством стояла у лифта с высоко поднятой золотисто-рыжей головой.