Во имя отца

— Ну так что же? — нетерпеливо настаивал полковник.

Лейкер поднял руку. Он резко сказал:

— Подождите немного, дайте мне подумать.

Он думал в течение двух минут, а полковник в это время постукивал ручкой себя по носу. Наконец Джордж сказал:

— Ладно, полковник. Я думаю, что мы сможем договориться. Мы заключим хорошую сделку.

Полковник громко рассмеялся.

— Идиот, мы тут не заключаем ни с кем никаких сделок. Либо ты помогаешь нам, либо проводишь остаток своих дней за решёткой. Так где же ты их подобрал?

Лейкер подался вперёд:

— Да, я знаю, как работает ваша система. Я изъездил эту страну, а также Румынию, Польшу, Восточную Германию, Югославию, Болгарию, да и саму Россию тоже. Мы, водители грузовиков, как люди одной профессии и одних интересов, общаемся между собой. У нас в руках вся самая секретная информация. Бьюсь об заклад, я знаю, как работает ваша система. Когда вы узнаете, о чём я готов дать показания, вы сами попросите меня заключить сделку. Но я буду иметь дело уже не с вами и даже не с вашим боссом.

Он откинулся на стуле и стал ждать. Он знал все о мышлении этих людей. Слово «босс» сразу заставляет более внимательно подходить к делу. Полковник метнул взгляд на капитана и сказал Лейкеру:

— Продолжайте!

Лейкер решил воспользоваться своим преимуществом.

— Вы знаете, с сигаретой я лучше все вспомню.

Полковник недовольно уставился на Джорджа, но всё-таки достал из кармана свой портсигар, открыл его и подтолкнул вместе с зажигалкой к Лейкеру. Тот протянул руку, насколько это было возможно, взял одну сигарету и потянулся к зажигалке, потрёпанной «Зиппо».

— Наверное, она досталась вам во время войны?

— Я не так уж стар. А теперь говори и не трать попусту моё время.

Лейкер глубоко затянулся, наслаждаясь ароматом сигареты. Когда он заговорил, дым пошёл у него изо рта и ноздрей.

— Что случилось двадцать третьего числа прошлого месяца, полковник?

— Слушай, ты! Тут вопросы задаю я!

Но голос его осёкся, когда он вспомнил, что это была за дата, что за событие произошло в тот день. Это выглядело почти комично. Лейкер, посмотрев на него, улыбнулся.

— А я вам скажу, полковник. В этот день вы получили особые указания. Суть их заключалась в том, чтобы ужесточить меры предосторожности на вашем участке до максимума. Могу высказать предположение, что подобные указания получили все начальники пропускных пунктов на всей территории стран соцлагеря. И уж наверняка вдоль советской западной границы — от Балтийского до Чёрного моря.

Он ещё раз затянулся. Полковник смотрел на него уже совсем по-другому.

— И тут нет ничего удивительного, полковник. Мы, водители грузовиков, ездим по всем социалистическим странам. Мы болтаем друг с другом. В наших, так сказать, кругах мы много рассуждаем по поводу причин усиления мер предосторожности на границах. Ведь это вызвало определённые проблемы. Товарооборот сразу упал, даже в пределах соцлагеря. От этого сильно пострадал туристический бизнес. Все эти проверки на дорогах, сверки паспортов и удостоверений личности — огромные затраты средств. Это дорого обходится вашим правительствам. И это ведь не какие-то там двухнедельные учения.

Он замолчал на некоторое время. Возникла напряжённая пауза. Наконец полковник сказал:

— Ну и что из этого?

— Так вот… У вас тут царит паника. Вы кого-то ищете. И похоже, вы ищете кого-то определённого… шпиона, например. Может, кого-нибудь поважнее, чем просто шпиона. А точной информации у вас нет. Вы не знаете, здесь он или нет, а если здесь, то где именно.

Опять наступило молчание. Полковник вдруг всерьёз задумался о досье, которое пришло к нему в управление утром. Это досье должно было оказаться у него на столе настолько срочно, что его послали непривычным и дорогим путём — по факсу. К досье были приложены фотографии. Но он опять только спросил:

— Ну и что из этого?

— Я вполне уверен, что мог бы вам помочь найти этого человека.

Полковника это замечание не убедило. Он скептически ответил:

— Ты блефуешь, Лейкер. Ты всего лишь жалкий шоферюга, возящий туда-сюда преступников. У тебя в голове какие-то миражи. О нас не волнуйся. У нас просто продолжительные учения.

— Чёрт вас дери! Да вы просто не можете взять на себя риск заключить со мной сделку.

Лейкер швырнул сигарету на пол и затоптал её каблуком.

Полковник посмотрел на капитана.

— Когда этот тип въехал в Чехословакию?

Капитан встал по стойке «смирно».

— Два дня назад, товарищ полковник, через этот КПП. В восемь сорок пять утра.

— Куда он ехал?

— В Брно. Он вёз запчасти для завода «Шкода».

Полковник задумчиво замолчал. Лейкер взял ещё одну сигарету. Наконец полковник спросил австралийца:

— Ты ввёз кого-то в Чехословакию?

Лейкер выпустил дым.

— Полковник, я думаю, что настало время позвать вашего босса… большого босса.

* * *

Спустя четыре часа на столе у Олега Замятина зазвонил телефон.

Звонил резидент КГБ в Праге Гарик Шолохов, старый приятель Замятина. Он был крайне возбуждён. Послушав его секунд двадцать, Замятин очень заинтересовался тем, что ему сообщили. Несмотря на то, что разговор записывался, он взял блокнот и стал делать в нём какие-то пометки. Изредка при этом он бросал взгляд на огромную карту, висевшую на стене. Наконец он сказал:

— Отлично, Гарик! Австралиец опознал его по фотографии? Отлично. Да, с усами… Конечно, это ловко — послать с ним женщину… Теперь слушай! Очевидно, деревня будет их первой остановкой. Может быть, они все ещё отсиживаются там. Нужно тщательно оцепить деревню. Поставь кордоны на всех дорогах в радиусе пятидесяти километров от этого места. Если надо, используй войска. Никто не должен выехать оттуда, пока не приедешь ты! Начинай действовать прямо сейчас. Я жду твоего звонка.

Он положил трубку и, улыбаясь, посмотрел на трёх майоров, напряжённо наблюдавших за ним. Затем он встал из-за стола, подошёл к карте и сказал:

— Благодаря отличной работе майора Гудова и ещё заслуженному везению мы подобрались к ним вплотную.

Он указал пальцем на точку на карте:

— Вот здесь он пересёк границу в компании молоденькой девицы, будучи спрятанным в тайнике грузовика одного типа. Он был высажен вот здесь, в четырёх километрах от деревни Бловице. Это произошло два дня назад. Только бы он был в этом месте до сих пор!

Он прошёл обратно к столу и поднял трубку телефона. Через полминуты Шолохов опять был на связи. В течение пяти минут Замятин отдавал ему подробные указания, затем повесил трубку и взглянул на часы. Было девять сорок пять. Он попросил соединить его с Виктором Чебриковым. Ожидая связи, он думал о даче в Усове и о генеральских погонах.

* * *

Чебриков сообщил Андропову последние новости во время завтрака в личной столовой Генерального секретаря.

У Андропова было плохое настроение. Он воспринял информацию без энтузиазма, которого ожидал Чебриков.

Глава КГБ заметил:

— Юрий, деревня уже обложена плотным кольцом. У нас есть отличные шансы поймать эту рыбку в течение ближайшего часа.

По случайному совпадению они ели селёдку. Андропов взял кусочек в рот, без удовольствия прожевал его, с трудом проглотил и ответил:

— Виктор, ты знаешь, рыбку никогда не надо считать пойманной, пока она не лежит у тебя на дне лодки… К тому же, если не убить эту рыбку сразу, то она может и ускользнуть.

Чебриков вздохнул. У его босса был плохой день. Не с той ноги встал, что ли? Бледное лицо Андропова было похоже на лицо мертвеца. Перед завтраком он уже наглотался разных лекарств.

Наконец сам генсек прервал молчание:

— Если вы его не поймаете, он уже к десятому числу будет в Москве.

Он взглянул на Чебрикова. Тот явно не понял, откуда генсек взял такую точную дату. Тогда Андропову пришлось разъяснить:

— Подумай хорошенько, Виктор. Десятого числа папа отправляется на Дальний Восток. Беконный Священник и его ребята решат, что попытка покушения на его жизнь состоится именно там. Им известно от этой сволочи Евченко, что некоторые из наших выступают против этой операции. Например, Черненко и Горбачев. И в Ватикане понимают: если я завтра умру, то вскоре ты получишь указание отменить мероприятие.

Чебриков согласно кивнул. Он хорошо знал тонкости советской системы руководства и то, как она действовала. Если Андропов умрёт, то ему предстоит борьба за собственное выживание.

— Юрий, я обещаю тебе, что мы его поймаем и сразу же убьём. Одновременно хочу заверить, что меры по обеспечению твоей безопасности усилены до максимума.

И тут Андропов впервые за весь разговор улыбнулся.

— Я знаю, что могу положиться на тебя, Виктор. К тому же с седьмого числа я ложусь в институт на лечение. А это, я думаю, самое безопасное место в мире. К тому времени, когда я закончу курс лечения, папа будет отдыхать в раю, если только он существует.

* * *

Туманным утром, в восемь тридцать по местному времени, Гарик Шолохов прилетел на вертолёте в маленькую деревушку Бловице.

Все местные жители, в том числе дети, ожидали, что же произойдёт на площади перед деревенской церковью. Все нервничали, зная, что их деревня окружена солдатами, но не зная почему.

Буквально через несколько минут после прибытия Шолохов понял, что интересующие его лица уже исчезли этим утром. Когда его люди начали работу по разборке дома Альбина, Гарик подошёл к машине связи и отдал всем подразделениям приказ искать серую «шкоду» с номерным знаком TN 588179. На случай, если номер заменён, необходимо останавливать все «шкоды» выпуска до 1975 года и тщательнейшим образом их обыскивать.

Шолохов знал, что этот приказ доставит людям массу неудобств, но сейчас это его не волновало. Он передал по рации подробное описание внешности обоих мужчин и обеих женщин. Он предупредил, что это опасные люди, а особенно — молодой человек.

Сделав все это, он позвонил Замятину. Он кожей чувствовал растущее разочарование полковника, по мере того, как докладывал ему о ситуации.

— Ты не беспокойся, Олег. Они не могли уйти далеко. Они, наверное, ещё и не подозревают о том, что мы сидим у них на хвосте. Их легендой было путешествие вместе с дядей и тёткой по Чехии. Они должны поддерживать легенду. Так что они где-то здесь.

Замятин тут же пустился объяснять Шолохову, что необходимо сделать. Гарик остановил его:

— Давай сперва я расскажу тебе о том, что сам уже предпринял. Это сэкономит время.

Он быстро перечислил все приказы и указания, которые только что отдал, и сообщил о мероприятиях, которые собирался осуществить в ближайшее время.

Когда он закончил, Замятин после небольшой паузы сказал ему:

— Отлично! Похоже, ты учёл абсолютно все. И ещё, Гарик, сразу же свяжись со мной, как только появятся какие-нибудь новости.

— Конечно, Олег.

Глава 15

Пейзаж был великолепным. Альбин и Сильвия прекрасно играли роль пожилой пары, вывезшей на природу молодых родственников. Они сидели спиной к реке, стараясь не загораживать прекрасный вид от восхищённых взглядов Ани и Мирека. Их стол находился на деревянном плотике, который покачивался у самого берега. Плот был застеклён, чтобы обеспечить защиту от ветра и холода. Благодаря этому создавался парниковый эффект, и внутри маленькой кабинки было тепло.

Они плотно позавтракали и выпили полторы бутылки отличного болгарского вина. Казалось, все вокруг располагает к душевному спокойствию. Только Сильвия никак не могла успокоиться из-за своего любопытства. Она до сих пор не могла понять, что за отношения связывают этих молодых людей. Она терялась в догадках, что же произошло между ними прошлой ночью.

И она, и Альбин слышали неясный спор. Они не могли различить слова, но злой голос Татани проникал в их комнату даже сквозь стены. Альбин уже было собирался пойти к ним и вмешаться в их спор, но Сильвия, несмотря на своё любопытство, не позволила ему этого сделать. Тем не менее, после того, как голоса в комнате Мирека и Ани постепенно стихли, Сильвия тихо прошла в ванную, затем, выйдя оттуда, подкралась к их двери и стала прислушиваться. Она смутно слышала голос Мирека. Она не разобрала слов, но тон был весьма странным. Было похоже, что он просит у Ани прощения. Так продолжалось минут десять, затем воцарилась абсолютная тишина.

На следующее утро Татаня первой спустилась на кухню и помогла Сильвии приготовить завтрак. Она была совершенно спокойной и вела себя так, как пациент ведёт себя после серьёзной операции.

А за завтраком стало совершенно очевидно, что все произошедшее ночью сильно повлияло на Мирека. Он был угрюм и молчалив, но по отношению к Ане — исключительно вежлив. И так продолжалось всё время их путешествия — в музее в Брно и сейчас, в этом ресторане. Мирек был очень внимателен к Ане, помогал ей выйти из машины, снять пальто, пододвигал стул, когда она садилась. Всё это выглядело так, как будто он пытался загладить вину перед любимой женой. Альбин заметил помимо этого, что Мирек всё время не разлучался со своей нейлоновой сумкой. И даже сейчас она висела на спинке его стула.

Мирек подался вперёд, взял бутылку и налил немного в Анин бокал. Она попыталась было протестовать, но Мирек только улыбнулся и сказал:

— Ты выпила всего лишь один стакан, так что тебе можно ещё немножко.

Оба пожилых человека заметили это, но ничего не сказали. А Аня подчёркнуто вежливо ответила:

— Спасибо тебе большое, Тадеуш.

Он кивнул так, как будто признавал свою ошибку, но не совсем ещё успокоился.

Альбин взглянул на часы и попросил официанта принести счёт, сказав молодым людям:

— До Щецина тридцать километров, а ваш поезд уходит через час.

Когда они выходили из ресторана, Альбин и Сильвия, держа друг друга под руку, двигались впереди. Вдруг Альбин резко остановился, так что Мирек чуть не сбил его с ног. Но, взглянув через плечо Альбина, он понял причину, по которой тот так внезапно замер.

Их серая «шкода» стояла метрах в сорока от них. Перед ней боком была припаркована полицейская машина. Обе её передние дверцы были распахнуты.

Один из полицейских стоял у капота их «шкоды» и внимательно рассматривал номерной знак. Другой расположился на водительском месте полицейской машины и говорил что-то, судя по тону, важное и срочное в микрофон.

Все они заметили друг друга в одно и то же время. На пару секунд обе стороны застыли, как каменные изваяния. Затем полицейские выхватили пистолеты, а тот, который стоял с микрофоном в руке, закричал:

— Стой! Не двигаться!

Четверо «родственников» помчались обратно в ресторан, расталкивая всех на своём пути. Альбин задел один из столов и перевернул его, что сопровождалось звоном разбитой посуды и визгами посетителей. Наконец они выскочили на деревянную платформу, откуда по ступеням можно было попасть на гравиевую дорожку, проложенную вдоль реки. По лестнице навстречу им как раз поднимались юноша и девушка. Мирек налетел на них, сбив обоих с ног. Он не обратил ни малейшего внимания на их испуганные крики. Из левой руки он не выпускал своей сумки, а правой рукой пытался что-то нащупать среди её содержимого. Мирек перемахнул через распростёртую на земле девушку и побежал по дорожке.

Тут он обернулся на крик. Аня была чуть позади него, Альбин и Сильвия значительно отстали. Один из полицейских, стоя уже на деревянном плоту, поднял пистолет. Крикнув ещё раз, он выстрелил. Альбин закричал от боли и рухнул на землю, схватившись рукой за левое бедро.

В этот момент Мирек наконец нащупал корпус «Макарова». Он выхватил его из сумки одним движением, обернулся и резко присел.

Аня пробежала мимо него. Мирек представил себя в лагере, на стрельбище. Он нажал на курок и услышал слабый вскрик полицейского, которому пуля с мягким чавканьем вошла в грудь. У Мирека не было времени смотреть, как он будет падать на землю.

Сильвия в это время подбежала к упавшему Альбину с криками: «Йозеф, Йозеф!» Наверное, это было его настоящее имя. Мирек понял, что в такой момент она мужа не оставит. Он повернулся и побежал за Аней, которая была уже метрах в сорока от него, достигнув деревьев у поворота дорожки.

Слева от Ани, метрах в двадцати, на реке покачивалась лодка с двумя пожилыми мужчинами, которые ошарашенно смотрели на происходящее. Позади Мирека раздался ещё один выстрел. На этот раз пуля прошла у него над самой головой. Но Мирек даже не обернулся.

Аня уже исчезла из поля его зрения за изгибом тропинки. Мирек бросился вправо, пробиваясь сквозь кусты к деревьям. Ещё один выстрел. Опять слишком высоко. Тут он вспомнил слова инструктора-португальца:

— При стрельбе из пистолета при недостатке опыта пули обычно уходят выше цели.

Следующая пуля ударила в дерево неподалёку от Мирека. Ещё одна просвистела справа. Полицейский, видимо, стал брать ниже, но теперь пули отклонялись вправо. Мирек догнал Аню. Их уже защищала небольшая рощица. Аня остановилась. Она озабоченно смотрела назад, и Мирек заметил облегчение на её лице, когда она увидела его.

— А где остальные?

— Думаю, им досталось. Быстрее, вперёд!

Он схватил её за руку и потащил вслед за собой. Река извивалась вправо и влево, а тропинка точно повторяла её путь.

Мирек не знал, бежит ли полицейский за ними, или же он направился к машине, чтобы сообщить о происшедшем по радио. Лучше бы он преследовал их!

Миреку пришлось немного замедлить движение, чтобы не оторваться от Ани. Она крикнула:

— Беги! Оставь меня!

Но он опять схватил её за руку, увлекая за собой. Они миновали ещё один поворот. Здесь гравиевая дорожка переходила в площадку для парковки. Ещё одна дорога вела вправо от парковки к главной магистрали. На парковке юноша и девушка, приехав откуда-то, слезали с мотоцикла. На них были голубые шлемы. Они обернулись к подбежавшим Миреку и Ане. Юноша уже наполовину снял свой шлем. Его взгляд застыл на руке Мирека, сжимавшей «Макарова». Мирек направил пистолет на юношу:

— Я забираю твой мотоцикл. Где ключи?

Страх парализовал парня. Мирек взглянул на мотоцикл. Ключи остались в замке зажигания.

Он протянул сумку Ане, и она прижала её к груди. Держа юношу под прицелом, Мирек сел на мотоцикл и включил зажигание. Это был «Нерваль-650». Миреку в голову полезла ненужная в данный момент мысль: видимо, этот парень был сыном какой-то шишки. И он, и девушка были одеты в настоящие «ливайсы» и модные ветровки.

С этой мыслью Мирек развернул мотоцикл так, чтобы дорожка, по которой они достигли площадки, оставалась справа от него. Он услышал шаги бегущего по гравию человека. Мирек поднял пистолет, зафиксировал руку и выдохнул.

Полицейский выскочил из-за поворота на полном ходу. Когда он увидел Мирека и пистолет, то попытался замедлить движение и отклониться влево. Но на гравии ноги у него поехали и он начал падать. Мирек подождал, пока полицейский растянется на земле, затем дважды выстрелил. Первая пуля остановила движение тела полицейского. Вторая отбросила его к откосу берега, и оттуда он медленно скатился в воду.

Девушка истерически завизжала. Мирек толкнул рычаг стартера, и «нерваль» ожил. Аня заворожённо смотрела на него. Он сунул пистолет за пояс.

— Быстрее! Нам надо добраться до Готвальдова!

Аня наконец пошевелилась.

— Да поторопись ты, чёрт возьми!

Она быстро села на заднее сиденье, зажав сумку между ними.

— Держись как можно крепче. — Он почувствовал, как она крепко обхватила его руками за талию. «Нерваль» рванул с места, и гравий полетел из-под заднего колеса. Вопли девушки затихли вдали.

Двигатель «нерваля» был хорошо отрегулирован и даже на больших оборотах работал достаточно тихо, так что Мирек вовремя услышал звуки сирены. Он свернул с дороги и укрылся за кустами. Вскоре мимо них промчались четыре полицейские машины. Мирек подождал, пока переливы сирены не достигнут ресторана, и выехал обратно на дорогу.

Аня прокричала в ухо Миреку:

— Зачем ты сказал при них, что нам надо успеть в Готвальдов?

Он повернулся к ней:

— Потому что мы направляемся в противоположную сторону. Это поможет нам выиграть время.

Мирек свернул налево и крутанул газ. Вскоре стрелка спидометра замерла на отметке «100».

Транспорта на дороге было немного. Вновь послышался вой сирен. В это время их мотоцикл как раз нагонял большой контейнеровоз. Мирек немного притормозил и «приклеился» к грузовику сзади, взяв как можно правее. Буквально через несколько секунд навстречу им промчалась полицейская машина, вся в мигании проблескового маяка. Мирек выскочил из-за грузовика и легко обошёл его слева. Мозг у Скибора заработал, как компьютер: скоро юноша и девушка будут в ресторане… Дороги обязательно перекроют… Он мог оставаться на этом шоссе не больше двух-трёх минут…

Мирек взглянул на часы — было уже почти три. Он представил себе во всех подробностях карту этой местности, которую помнил наизусть; вернее, которую его заставил запомнить наизусть отец Хайсл. Они проехали уже двенадцать километров. На этом отрезке маршрута было подготовлено два убежища. Одно из них находилось прямо у самой границы с Польшей. Это была ферма на окраине торгового городка Опава. Город стоял на той же реке, возле которой они обедали. Ферма была расположена у самого берега в ближней к ним части города. Расстояние от ресторана до Опавы было немалым — километров тридцать. Днём невозможно было пробраться на ферму незамеченными. Сейчас полиция, которая расставила по дорогам кордоны, знает, что они передвигаются на мотоцикле. Он рванул вперёд, решив не обращать никакого внимания на ограничители скорости. Аня обхватила его ещё крепче. Стрелка спидометра стала поворачиваться дальше, пока не добралась до отметки «150».

За три минуты они промчались семь километров, обогнав полдюжины легковушек и грузовиков. Вдали Мирек заметил дорогу, отходящую налево, к реке. Он пяткой надавил на ножной тормоз, но мотоцикл продолжал нестись на бешеной скорости. Мирек решил было проскочить поворот и, снизив скорость, развернуться, но неожиданно по ходу впереди вновь завыла сирена. Скибор резко сжал рукоятку ручного тормоза и на всём ходу стал поворачивать налево.

* * *

Он успел сделать поворот, но недостаточно вписался в него и вылетел на скользкую обочину. Мирек почувствовал, как мотоцикл уходит из-под него, и начал падать назад и в сторону. Аня продолжала крепко держаться за него. Они полетели в кусты. Аня громко вскрикнула. Он почувствовал сильный удар о землю, затем его дважды подбросило, и наконец он замер на холодной земле. Они оказались метрах в тридцати от дороги.

Он оставался в таком положении ещё несколько секунд, ощущая резкую боль под рёбрами, где пистолет врезался в тело во время падения. Вой сирены пронёсся метрах в пятидесяти от них, на главной магистрали.

Мирек крикнул:

— Аня!

Её голос раздался за несколько метров от него:

— Я здесь, Мирек!

— Оставайся там!

Он понял, как им повезло: они лежали в зарослях кустарника. Если бы они не упали, их наверняка заметили бы из полицейской машины.

— С тобой всё в порядке, Аня?

— Похоже, всё нормально. Очевидно, царапины. Правда, сильно болит лодыжка. А как ты?

Мирек пошевелил конечностями. Немного болело под рёбрами. Он вытащил пистолет из-за пояса. Видимо, при падении мушка врезалась в тело. Он привстал на колени и подполз к Ане. Она лежала на боку, подтянув колени к животу и придерживая одной рукой правую лодыжку. Её левая рука была сильно исцарапана и кровоточила, но в глазах у неё Мирек не заметил испуга. Он улыбнулся ей:

— Хочешь верь, хочешь нет, но нам ужасно повезло. Без этой маленькой аварии нас бы обязательно засекли. Как твоя лодыжка?

Спокойным голосом она сказала:

— Думаю, не сломана, но сильно вывихнута. Распухает на глазах.

— Ты двигаться сможешь?

Она села, поставила ногу на землю и охнула от боли.

— Пожалуй, смогу, но не очень быстро.

Мирек сделал в уме несложные подсчёты, затем сказал:

— Аня, нам нужно попасть в укрытие. Оно в ближней части Опавы. Это в двенадцати километрах отсюда. Нам надо спрятать мотоцикл и самим скрываться до темноты. Скоро здесь могут появиться вертолёты. Когда стемнеет, нам придётся идти пешком по течению реки.

Мирек подполз к мотоциклу и осмотрел его. За исключением погнутого щитка переднего колеса и оторвавшегося ручного тормоза всё было нормально. Мирек поднял сумку, лежавшую метрах в пяти от мотоцикла, затем позвал Аню:

— Аня, подними голову, чтобы видеть дорогу. Когда на ней не будет машин, скажешь мне.

Она медленно подняла голову:

— Подожди, Мирек!

Он услышал, как проехала легковая машина, потом грузовик, и Аня крикнула:

— Никого!

Мирек быстро оседлал мотоцикл и толкнул рычаг стартера. С третьей попытки двигатель заработал. Аня села позади Мирека. Через мгновение они уже были на дороге, направляясь к реке и моля о том, чтобы удача не покинула их.

* * *

Они достигли берега незамеченными. Река протекала по ложу узкой лесистой долины. Им удалось проехать ещё два километра вдоль русла реки, прежде чем деревья начали редеть. Дважды им приходилось останавливаться и прятаться от появившихся в небе вертолётов. Мирек решил, что настало время избавиться от мотоцикла и укрыться самим. Течение реки здесь было очень медленным, а глубина, судя по всему, немалая. Они слезли с мотоцикла и, внимательно осмотревшись, обнаружили, что в этом месте река образовывала небольшое углубление в береговой линии. Они исследовали пристёгнутые к сиденью мотоцикла сумки и обнаружили там холодное мясо, сыр, хлеб и бутылку красного вина. Мирек, выгрузив все это, столкнул мотоцикл в реку, и тот сразу же затонул, оставив лишь несколько пузырей на глади воды.

Мирек опять посмотрел на часы. Было около половины четвёртого. Лес позади них даже на первый взгляд представлял собой идеальное место для укрытия. К утру этот лес будут прочёсывать армейские подразделения. А может быть, это произойдёт уже через час-два.

Осмотревшись внимательнее, Мирек обнаружил примерно в километре по течению небольшую рощицу, спрятавшись в которой они бы в меньшей степени подвергались риску быть обнаруженными. К тому же на пути к рощице было несколько островков деревьев, где можно было делать привалы.

* * *

Они потратили целый час, чтобы преодолеть этот единственный километр. Так получилось, потому что им ещё дважды пришлось прятаться от вертолётов и потому что с лодыжкой у Ани дело обстояло гораздо хуже, чем она предполагала. Ей пришлось опираться на Мирека, обхватив его рукой за плечи. Когда они в конце концов добрались до этой рощи, Аня вся побледнела от боли. Она рухнула на траву со вздохом облегчения. Мирек немедленно достал её туалетную сумочку и протянул ей четыре таблетки аспирина. Затем он взял бутылку с вином, сорвал с горлышка фольгу, протолкнул пробку внутрь и протянул бутылку Ане. Она запила вином таблетки и, не говоря ни слова, вернула её Миреку. Он тоже сделал пару глотков и отставил бутылку в сторону, сказав:

— Остальное допьём позже, за едой. Нам повезло, что эти ребята оставили все на ужин. А сейчас я обследую местность. — Он пододвинул сумку к её ногам: — Устраивайся поудобнее. — И через несколько мгновений исчез за деревьями.

Аня пододвинула сумку к себе и стала на ощупь искать ещё один свитер. Она знала, что до фермы осталось километров десять пути, и понимала, что никогда не сможет пройти такое расстояние. Она не сомневалась, что Мирек тоже это понимал. А из этого следовало, что он должен будет оставить её здесь. Ведь он говорил об этом ещё во Флоренции, во время их первой встречи: «Если ты отстанешь, я тебя брошу». Она склонила голову и стала молиться. Мирек, застав её в таком положении, удивлённо спросил:

— Аня, что произошло?

Она подняла голову. Щеки у неё были влажными, глаза — поблекшими. Она тихо проговорила:

— Лучше сделай это прямо сейчас.

— Что?

— Убей меня.

Некоторое время он стоял, как вкопанный, но затем все понял и опустился перед ней на колени, сжав её руки своими. Аня посмотрела на него, и в её глазах он увидел страх. Он очень мягко сказал:

— Аня, я вовсе не собираюсь убивать тебя. И оставить здесь тоже не могу: тебе известно расположение всех наших баз. Они найдут тебя и заставят говорить — если не с помощью пыток, то при помощи наркотиков. Я знаю, что пройти такое расстояние ты не в силах. Я понесу тебя.

На мгновение страх в её глазах исчез, но затем опять возвратился. Она сказала:

— Десять километров трудной дороги? Ты не сможешь столько тащить меня. Во всяком случае, ты не успеешь за ночь.

Мирек в ответ только улыбнулся, и его улыбка рассеяла Анины страхи.

— Ты просто не знаешь моей силы. Я донесу тебя до самой фермы.

Путь до фермы занял у них семь часов. Если бы даже они прожили сто лет, эту дорогу они не забыли бы никогда. И эти семь часов показали, насколько силён Мирек. Они отправились в путь, как только спустились сумерки. Мирек шёл с сумкой на шее и Аней на спине. С каждым шагом сумка била его по груди. В темноте он еле различал дорогу, часто спотыкался и несколько раз даже упал. Но при падении старался сгруппироваться так, чтобы вся сила удара приходилась на него, а не на Аню. Каждый час он останавливался на пару минут, чтобы хоть чуть-чуть передохнуть. Аня не переставала удивляться его силе, выносливости и упорству.

Рано утром Мирек сделал очередную остановку. Опустив Аню на землю, он сказал, указывая за реку:

— Это должно быть на холме, метрах в пятистах отсюда. Я оставлю тебя здесь, а сам пойду осмотрю местность.

Он тяжело дышал, но в голосе у него звучали горделивые нотки. Все конечности у Ани затекли. Она замёрзла. Расположившись на земле, она сказала:

— Будь осторожен, Мирек!