Огонь на поражение (Атомный шантаж)

      - Сережа, ты у меня умный-умный, а дурак. А ты представляешь лозунг оппозиции "У президента воруют подлодки"? И так уж еле с третим сроком выкрутились, ты мне обещал, что все спокойно будет, а тут за два дня до выборов такое ЧП! Нет уж, наоборот, пусть никто об этом не знает. Министр печати здесь?
      - Да, Борис Николаевич.
      - Ты вот что, запрети всем центральным СМИ информацию об этом происшествии распространять. Пригрози там или еще что. Справишься?
      - Конечно, Борис Николаевич, сразу после совещания разошлем директиву, что запрещается печатать любую информацию по мурманской области. Якобы для того, чтобы не мешать работе органов по спасению посла. Ну и частным образом намекну, чем грозит ослушание.
      - Вот, Сережа, учись, как работать надо! А тебе другое задание раз ты у нас самый сладкоречивый, то бери министра иностранных дел и отправляйся беседовать с представителями Евросоюза. Согласятся на пожертвовать послом - ты им объясни ситуацию - памятник тебе золотой поставлю. А то, понимаешь...
      Президент обвел взглядом всех присутствующих, обдумывая, о чем необходимо распорядиться прямо сейчас. Его взгляд остановился на Крылове, по-прежнему спокойно сидевшем на стуле у двери, а не за общим столом, как все:
      - Алексей Васильевич, а что это за ребята, которыми ты мою охрану усилил?
      - Люди генерала Гриценко.
      - Да-да, помню, тот самый генерал-профессор, у которого никогда не бывает ошибок... Вроде бы он у нас как раз на терроризме специализируется?
      - Да, Борис Николаевич.
      - Вот пусть и отрабатывает те деньги, что на его институт затрачены. Как мы выяснили, никто ничего не знает. Так пусть он вылетает на место и разберется! Не справится - закроем его институт, а деньги лучше на пенсии пустим.
      - Борис Николаевич, нельзя Гриценко это дело поручать! руководитель ФСБ даже подпрыгнул на стуле, выкрикивая эту фразу.
      - Это еще почему, понимаешь? - президент недоуменно приподнял брови.
      - Так ведь жулик он, сейчас финансовая проверка его института проходит, а вы его хотите в пограничную зону отправить. Да он наплюет на безопасность страны и к финнам удерет с наворованным. У нас ведь и других спецслужб хватает! А он... у него еще не так давно крупные неприятности были, перестрелка в городе!
      - Хорошо, генерал,- ответил от дверей Крылов,- если вы так настаиваете, то мы можем поручить операцию по обезвреживанию террористов вашему ведомству. Только в случае неудачи вы своим постом ответите. Кстати, люди Гриценко еще ни одной операции не завалили, а какое у вас соотношение удач и провалов?
      Нельзя сказать, что Крылов покровительствовал Гриценко. Их отношения были весьма сложными, хотя за те десять лет, что они были знакомы, эти отношения постепенно менялись от взаимной ненависти к взаимному уважению. Сперва Крылов подозревал, что институт Гриценко - это мыльный пузырь, призванный выкачивать деньги из правительства. И лишь спустя несколько лет сумел разглядеть в Гриценко человека, болеющего за страну более, чем за свой карман. А разглядев - поверил и в идею Института. И сейчас, когда в критической ситуации кто-то пытался нажить себе политический капитал, не думая совсем о стране, Крылов был резок.
      Федерал, поняв, что пытаясь утопить другого, он чуть было не утопил самого себя, резко дал задний ход:
      - Нет, конечно, раз люди Гриценко так успешно действуют, то заниматься подлодкой должны именно они. Я просто хотел сказать, что на месте должны присутствовать люди от всех силовых структур. А Гриценко пусть руководит, я не против.
      - Значит, никто не против такого решения? Тогда вы,обратился президент к министрам-силовикам,- сообщите на место, что моим приказом Гриценко имеет право командовать всеми вашими людьми, если ему это надо для дела. Все, совещание закончено. Во сколько станет что-то известно о требованиях?
      - В десять ноль семь,- первым успел подсказать руководитель ФСБ, стараясь загладить свой промах.
      - Ну вот, в десять двадцать жду всех снова здесь! Сережа, а ты постарайся успеть до этого срока.
      Президент, поднялся, давая понять, что совещание закончено. Его примеру последовали все остальные. Они с трудом скрывали радость на лицах. Президент никого не лишил поста, а ведь в начале совещания по незначительным признакам, которые улавливает любой хороший царедворец, казалось, что все идет именно к этому. Министры потянулись к выходу, на ходу обсуждая отданные распоряжения. Один Крылов опять поступил не как все. Он достал сотовый телефон и принялся набирать номер генерала Гриценко...
      ###
      Баконин проснулся от того, что его настойчиво тряс за плечо Орлов. Взглянул на часы - ровно семь. Поспал, как и обещал Орлов, чуть больше сорока минут. Голова болела от недосыпа, а глаза норовили снова закрыться. Чтобы справиться со сном, Баконин поспешил вылезти из "Волги", в которой спал. Первые шаги дались с трудом - от неудобной позы ноги затекли.
      Убедившись, что приятель более-менее пришел в себя, Орлов сказал:
      - Извини, Петь, хотел дать поспать, но к тебе пришли.
      Милиционер осмотрелся, стараясь понять, кому он мог потребоваться здесь. Кульного нигде не было видно, похоже, он ушел к своим бойцам. На крыльце радиорубки сидела врач Анечка в накинутой на плечи куртке Орлова - и именно по этой куртке Баконин понял, что теперь она не возражает, когда Орлов называет ее Анечкой. Недалеко же от крыльца стояли два человека и выжидательно смотрели на стоявших друг рядом с другом капитанов. Одного Баконин узнал сразу - это был сержант Саундов. А вот второй, в милицейской форме, был смутно знаком, но Баконин никак не мог сообразить, кто это. Ему пришлось несколько раз энергично покрутить головой, разминая шею и отгоняя остатки сна, прежде, чем он сообразил, что это младший сержант Тарасов, которого он самолично отправил вместе с Саундовым на поиски транспорта, на котором преступники добрались до верфи. Впервые он видел Тарасова без бронежилета и подивился несоответствию круглого лица и тощего тела. В бронежилете тот казался как-то более гармонично сложенным, хотя и излишне пухлым.
      - Да, слушаю.
      Голос спросонья звyчал глухо, и Баконин непроизвольно откашлялся. Сержанты переглянулись, Саундов смущенно отвел глаза. И Тарасов, хоть и был младше по званию, принялся докладывать:
      - Товарищ капитан, мы обследовали место стоянки и обнаружили много интересного! Они оставили машины километрах в трех от верфи, на бездорожье. Приехали на семи машинах, уехали на шести, одну во время боя удалось уничтожить. Правда они скинули то, что от нее осталось, в море, поэтому пока трудно сказать что-нибудь точно про их транспорт. Но я замерил межколесные расстоянья, у всех одинаковые, но не соответствуют соответствующим расстояниям отечественных машин. Так что они наверняка приехали на иномарках. И в сторону базы сначала ушло не более двадцати человек. И лишь много позже - еще около десяти - скорей всего заложники,- быстрый взгляд в сторону Саундова, и Баконин понял причину смущения моряка - морпех проиграл бой, имея более чем двухкратный перевес.На территорию базы они проникали в разных местах, небольшими группами. А после угона лодки машины уехали. Там только один труп остался. И это его не пехотинцы убили, а свои. Вам стоит посмотреть.
      От информации, что где-то в поле лежит труп, Баконин почти проснулся. Он нырнул обратно в машину и открыл бардачок. Как обычно, там лежало все необходимое для оперативной работы. Он достал пачку бумаги, ручку и вылез обратно из машины.
      - Тарасов, составьте рапорт, запишите все, что вы мне только что рассказали на словах. Саундов, подпишите рапорт - и можете идти к своим товарищам. Кстати, если вас рана беспокоит, то за ваше отсутствие у нас врач появился,- Баконин махнул рукой в сторону крыльца, на котором сидела Минина.- А пока вы пишете, я пойду умоюсь.
      Баконин обогнул здание радиорубки и вышел на причал. Дойдя до конца причала, он присел, у его ног плескалась вода. Он закатал рукава и пару раз плеснул себе в лицо полными пригоршнями холодную морскую воду. Капитан сразу почувствовал себя лучше, тупая боль в голове прошла. Он встал и потянулся изо всех сил, так, что почувствовал, как в нем затрещал каждый суставчик. Еще несколько энергичных приседаний с риском свалиться в воду - и капитан понял, что теперь снова готов к работе, сон полностью покинул его. Надолго ли?.. Он повернулся, чтобы вернуться к машине и только теперь заметил на причале следы крови. Значит и среди нападавших есть раненные или убитые. Эта мысль обрадовала Баконина. Получается, что им противопостоят такие же живые люди. А то уже начинало складываться ощущение, что террористы практически неуязвимы, как древний герой Ахилес. Хотя определить принадлежность крови все равно не представлялось возможным.
      Когда Петр вернулся к машине, Тарасов протянул ему написанный рапорт. Капитан быстренько пробежал документ сверху вниз. Вроде бы все верно. Он оглянулся, чтобы поблагодарить Саундова, но тот уже ушел. Зато прижавшиеся друг к другу на крыльце Орлов и Минина от его взгляда не ускользнули. Значит спросонья он пришел к правильному выводу. Баконин усмехнулся своей догадливости и приказал Тарасову садиться в машину. Но поехал не сразу, сначала связался по радиотелефону с Мурманском.
      - Да, вас слушают,- голос в трубке был незнакомым и недовольным.
      - Говорит капитан Баконин. С кем имею честь?
      - Генерал Сидоров, ФСБ. Что там у вас, капитан?
      - Разрешите доложить, в ходе оперативно-следственных мероприятий удалось установить, что часть террористов покинула верфь на шести одинаковых иномарках.
      - И ради такой ерунды вы нас от работы отрываете? - генерал чуть ли не рычал в трубку.
      - Но я думал...- Баконин даже растерялся,- может их как-нибудь перехватить можно?
      - Цвет и модель вы, конечно, не знаете! - генерал даже не спрашивал, а утверждал.
      - Так точно.
      - Значит если хоть одна из машин отстанет или поедет по другому маршруту, то от всей вашей информации останется пшик? Лучше прекратите нам голову дурить! Еще вопросы есть?
      - Так точно. Автоколонна за телами погибших вышла?
      - Сейчас узнаю,- некоторе время в трубке были слышны лишь какие-то отдаленные разговоры,- да, 20 минут назад. К чему вам это?
      - Я передам рапорты о проведении работ с главным этой автоколонны.
      - Хорошо. Все. Отбой.
      Баконин положил трубку и мысленно отматерил себя от всей души. Дурак, сопляк, Боже, до чего же он наивен! Ведь предупреждал же его Орлов - начальство в такой ситуации лишь за свою задницу печется. А он хотел своей информацией заставить их что-то сделать. Ладно, хватит сопли жевать, пора и дело делать.
      Выведя машину за ворота верфи, капитан чуть притормозил и бросил Тарасову:
      - Ну, теперь ты - главный. Показывай, как ехать, чтоб следы преступников не перекрыть.
      - Давайте выйдем на дорогу, а с дороги съедем рядом с тем местом, где их машины съезжали. Так лучше всего. Товарищ капитан, разрешите вопрос.
      - Разрешаю,- Баконин уже, чтобы не терять зря времени, ехал по грунтовке, соединяющей дорогу с верфью.
      - А зачем мы Саундова оставили? Он бы пригодился труп грузить.
      - Послушайте, Тарасов, вы оба хорошо поработали. И он, думаю, оказался полезен даже раненым. Представьте себе - мы грузим труп на заднее сиденье. Два человека садятся вперед. Третьему остается либо багажник, либо возращаться пешком. Уж лучше я сам приму участие в погрузке, чем так буду издеваться над подчиненными.
      - Спасибо... Притормозите... Вот после того столба съезжайте с дороги, там должен быть удобный спуск.
      Еще пара минут по бездорожью - и они добрались до места стоянки машин преступников. Выйдя из машины Баконин огляделся место было выбрано на редкость удачно. Машины стояли в ложбине между двух холмов, ни верфи, ни дороги видно не было за холмами. А если бы кто и увидел свет машин, то на верфи бы подумали, что свет с дороги, а на дороге - наоборот.
      Тарасов отошел чуть в сторону и остановился, склонившись к земле:
      - Товарищ капитан, идите сюда. Вот они - следы, Видите, уехало ровно шесть машин.
      - Спасибо, сержант, я не собираюсь перепроверять вашу работу. Лучше покажите тело.
      - А, оно чуть подальше. Идемте.
      Тарасов направился куда-то в сторону и от верфи и от дороги. Капитан сперва удивился такому направлению, но когда сержант полез на холм, который был ближе к верфи, понял, что тот просто огибал большое выжженное пятно на земле - след взорванной морпехами машины, чтобы не затоптать эту "улику". А прямо на вершине этого холма лежал человек.
      Обычно мы начинаем окидывать взором другого человека, начиная с головы. Принято считать, что именно лицо может сообщить нам больше всего. Но поднимаясь по холму Баконин сперва увидел дешевые кожанные сандалии. И с каждым шагом, приближавшим его к вершине, он мог видеть все больше и больше. За обyвью последовали полусогнутые ноги, и он отметил про себя, что это хоть маленькая, да удача. Может быть получится засунуть труп в машину так, что удастся закрыть заднюю дверцу. Спустя еще пару шагов уже стал виден корпус с торчащим из него ножом и нелепо заломленной рукой, пытающейся дотянутся до причинявшего боль орудия убийства.
      А потом - потом Баконин споткнулся, сбился с шага, дернулся, чтобы отступить. Холодный пот выступил у него на спине. Голова покойника была повернута к милиционерам. И два кажущихся огромными на осунувшемся лице глаза смотрели прямо в лицо капитану. И не только глаза, но и все лицо выражало удивление. Для себя Баконин так перевел этот немой вопрос: какого черта ты приперся сюда, мне без тебя было намного лучше.
      Совершенно независимо от рассудка тело рванулось назад в слепом желании бежать без оглядки. Настолько страшен был этот живой взгляд на лице покойника! Но Баконин совладал с собой, остался стоять на месте, а заметив, что Тарасов обратил внимание на этот его рывок, с ходу выдал правдоподобную версию, позволившую ему не уронить свой авторитет в глазах подчиненного:
      - Совсем забыл - надо же было из машины захватить все, что нам понадобится для составления протокола.
      - Так давайте я сбегаю.
      - Да нет, тебе искать долго, я лучше сам,- и уже спускаясь с холма, через плечо, как что-то маловажное: - Да, Тарасов, закройте покойнику глаза - а то неприятно.
      Из бардачка машины капитан выгреб все содержимое - бумагу для составления протокола, пронумерованные прозрачные пакеты для улик, резиновые перчатки - все было нужно для работы. Засунув хозяйство комом подмышку, он немного подумал и открыл багажник. Из багажника были извлечены брезент и лопатка, они проследовали под вторую подмышку. Баконин было уже отправился на холм, но, вспомнив о хозяйственной жилке Тарасова, вернулся и закрыл багажник машины, чтоб избежать новых косых взглядов из-за своей якобы небрежности. Из-за занятых рук это было непросто, с большим трудом ему удалось прихлопнуть крышку локтем.
      Когда он поднялся на холм, глаза покойника были уже закрыты. Теперь это был самый обычный, ничуть не страшный труп. Баконин приподнял левую руку и брезент с шумом упал на землю, все зажатое под правой рукой он положил сверху на брезент. После чего протянул Тарасову лопатку.
      - Окопай пока местоположение трупа, а я начну составление протокола,- и, пока Тарасов работал, привычно начал писать на чистом листе бумаги "Протокол осмотра места..."
      Когда Тарасов закончил свою работу, Баконин уже успел описать позу трупа.
      - Сержант, какая рубашка на покойном?
      - Красная, в крупную черную клетку, - откинув подол куртки покойника доложил Тарасов.
      - Покойный был одет в красную, в крупную черную клетку, рубашку,Баконин начал вслух повторять то, что он записывал в протокол, чтобы Тарасов мог его поправить в случае ошибки,- серые брюки, серую, спортивного фасона куртку. На ногах - серые носки и коричневые сандалии. Убийство было совершено с помощью ножа - вещественное доказательство номер один. Тарасов, наденьте перчатки и положите нож вот в этот пакет с цифрой один.
      Когда Баконин разглядел извлеченный подчиненным нож, он негромко присвистнул, но на недоуменный взгляд Тарасова никак не ответил.
      - Так, закрывайте пакет... Подождите, не снимайте перчатки, что у него в заднем кармане брюк?
      - Ничего, товарищ капитан.
      - Хорошо, переворачивайте и проверяйте остальные карманы. Все найденное складывайте в пакет с цифрой два.
      - В брюках - носовой платок и... тридцать два рубля мелочью.
      - Стоп-стоп, не так быстро, я записываю... Носовой платок и тридцать два рубля...
      - В карманах куртки - початая пачка "Примы" и коробок спичек.
      - Записал.
      - Во внутреннем кармане куртки - черная пластмасовая расческа.
      - Так.
      - В кармане рубашки... Товарищ капитан, тут доллары! Купюры по 10 долларов, на общую сумму...- Тарасов принялся пересчитывать деньги.
      - Триста долларов,- все таким же ровным и скучным голосом продолжил за него Баконин.
      - Так точно,- закончив пересчет отрапортовал сержант. Голос его был полон удивленьем,- но как вы узнали, товарищ капитан?
      - Все очень просто, пока тебя не было, я беседовал с главарем террористов...
      - И он вам сказал про эти деньги? - удивление сменилось обидой.
      - Нет, не настолько просто,- улыбнулся Баконин,- даже не знаю, как и объяснить... Не совсем обычные эти террористы. Им бы выгоднее наши силы растянуть, а они сами признаются в тех преступлениях, которые совершили по пути к подлодке. И вот эти триста долларов - знак для нас, что этот человек при жизни работал на верфи и поработал для них проводником.
      - Дороговатый знак,- проворчал Тарасов.
      - А они не жмоты, да и деньги у них, судя по всему, есть. Вот этот нож, который ты только что в руках держал - готов спорить, что это настоящий швейцарский армейский нож, а не подделка. По цене такой ножик сравним с твоей зарплатой.
      - Ого, а что же они так его бросили?
      - Специально для того, чтоб я понял, за что убили этого человека.
      - Но каким образом? Товарищ капитан, я не понимаю, как можно по ножу, торчащему из спины покойника, определить, сколько денег у него в кармане!
      - Тарасов, вы "Мастера и Маргариту" читали?
      - Нет, а что это?
      - Вообще-то, это произведение считается лучшим романом 20 века, жаль, что не читали... Ладно, объясню по-другому. Вы в Бога верите?
      - А как же! - Тарасов полез доставать крестик.
      - Хорошо-хорошо,- жестом остановил его Баконин,- значит должны знать, что Иуда предал Христа за тридцать серебренников и был убит ударом ножа. Вот именно это нам и продемонстрировали.
      - Ух ты, ну вы голова, товарищ капитан, я бы ни за что не догадался! - теперь в голосе сержанта звучало восхищение.
      - Ладно, заболтались мы,- прервал его Баконин,- расстели пока брезент, а я отнесу все остальное в машину. Как бы нам не прозевать колонну, которая за телами приедет. Что мы потом с ним делать будем?
      - Да что вы так волнуетесь? Протухнет - не велика беда.
      - Ох, сержант, не судите - и не судимы будете,- недавнее упоминание Библии подтолкнуло Баконина к цитированию ее,- простить предательство нельзя, но вот чисто по-человечески можно понять этого дурака. Вкалывает изо дня в день, а денег не получает. Крутится, как может, чтоб с голоду не помереть, а тут к нему и подкатывают с таким заманчивым предложением. Слаб человек, вот он и согласился...
      Последние слова капитан произнес уже спускаясь с холма к машине. Это был единственный способ прекратить болтовню. Когда он вернулся, брезент уже был расстелен.
      Вдвоем они перенесли тело на брезент, завернули и понесли к машине. Баконин шел сзади, ему было неудобно держать покойника за плечи, тот норовил выскользнуть, но капитан понимал, что при спуске под гору щупленькому Тарасову приходится еще тяжелее, ведь ему надо нести больший вес.
      Когда же они с трудом засунули труп на заднее сиденье, то оказалось, что дверь все-таки не закрывается. Чуть-чуть не хватало, каких-то пяти сантиметров, но согнуть уже закоченевшее тело не было никакой возможности. Баконин уже хотел искать какую-нибудь проволочку, и тут его осенило. Приказав Тарасову давить на дверь, он забрался на водительское сиденье и, перегнувшись через спинку, начал поднимать ноги покойника к потолку. Через некоторое время раздался хлопок - дверь закрылась. Пусть покойник и лежал на заднем сиденье по диагонали, упираясь ногами в стекло, но ему-то было все-равно, а милиционерам намного удобнее.
      Въехав на верфь, милиционеры в первую очередь обратили внимание на царившyю там суету. Во дворе стояли три армейских ЗИЛа, и солдатики-морпехи сновали туда-сюда, таская тела своих погибших товарищей и укладывая их в первые две машины. Баконин вытащил из бардачка бумаги и вещественные доказательства и, отпустив младшего сержанта отдыхать, подошел к пехотинцам.
      - Орлы, кто автоколонной командует?
      Один из принимающих трупы в кузове первой машины разогнулся, потянувшись всем телом, давая своему молодому организму хоть небольшую, но передышку, и махнул рукой:
      - Прапорщик Виндов, вон, в кабине последней машины сидит.
      - Спасибо,- Баконин, удивившись польской фамилии, направился к последней машине и на пассажирском месте увидел разыскиваемого прапорщика. Тот курил, присматривая за работающими подчиненными, и стряхивал пепел в открытое окно. Баконин запрыгнул на подножку и протянул прапорщику документы.
      - Вы тут главный? В Мурманске передадите все это в управление Внутренних Дел. И еще в моей "Волге" лежит труп, не забудьте погрузить и его тоже.
      - Ты чо, капитан? Я тебе нанялся что ли? - морпех окинул его нахальным взглядом.- У меня свое начальство и свой приказ. Хочешь свои каракули отвезти - тебе никто не мешает.
      Баконин знал, как надо разговаривать с такими подонками. Да еще сказалась бессонная ночь... Он даже и не знал, что способен говорить так резко:
      - Слушай сюда, кусок! Если хочешь иметь под старость теплый туалет, а не бомжевать на помойке, то ты сделаешь так, как я сказал. В области черезвычайная ситуация, поэтому все силовики работают сообща. И если ты хоть что-нибудь перепутаешь, то уже завтра вылетишь из армии без выходного пособия. И никто тебя, придурка, не пожалеет. Ты меня понял?
      Все хамы всегда оказываются большими трусами, прапорщик не был исключением - и после отповеди Баконина он бережно принял от того бумаги и вещдоки, прижал их к груди и жалобно за лебезил:
      - Так точно, товарищ капитан. Все исполню в точности.
      - И не забудь брезент обратно в "Волгу" вернуть,- уже спрыгнув с подножки, нормальным голосом добавил Баконин. Он оглянулся, раздумывая, куда пойти, и заметил, что Орлов и Минина продолжают сидеть на крыльце радиорубки. Федерал перехватил его взгляд и взмахнул рукой, предлагая присоединиться к ним.
      Баконин подошел и тяжело рухнул рядом с другом.
      - Что, порядок наводил? - негромко спросил Орлов, кивнув на машины. Только тут милиционер заметил, что Анечка спит, уткнувшись в надежное плечо Орлова. Вот почему он так тихо говорил. Баконин и сам понизил голос.
      - А,- махнул он рукой,- вечная история. "Как же я, добрая самаритянка, дам тебе воды напиться?" Пришлось объяснять, что в такой ситуации надо действовать всем вместе... Кстати, Петь, у тебя пожевать ничего не найдется? Уже восемь, всю ночь на ногах, живот просто сводит.
      Орлов кивнул и осторожно, чтоб не разбудить врача, полез в карман своей куртки. Но как он не старался аккуратно двигаться, Анечка все равно проснулась.
      - С добрым утром,- весело сказал ей Орлов и вытащил из куртки два немного помятых "Сникерса". Один он протянул врачу, но та отрицательно помотала головой. Тогда он оставил его себе, а второй отдал другу.
      - Коль увидишь "Сникерс" - ты не ешь его, он ведь с Майклом Джорданом цвета одного,- дурашливо продекламировал Орлов, разрывая обертку.
      Баконин рассмеялся во все горло над незатейливой шуткой своего друга. И вместе с этим смехом покидали его усталость и тревоги. Он снова был бодр и готов действовать.
      Часть 4, АТОМНЫЙ ШАНТАЖ
      1.
      Без четверти девять над верфью опять появились вертолеты. Большая часть из них даже не затрудняла себя посадкой. Вертолет зависал в паре метров над землей, из него выпрыгивали люди и сразу же разбегались в разные стороны. А вертолет уносился в сторону Мурманска. Судя по всему, еще до посадки в вертолеты перед каждым высадившимся подразделением была поставлена своя задача. Какие-то группы немедленно покинули верфь и развернулись за ее оградой в боевое охранение. Другие пробежались по всем помещениям, выбирая подходящие для каких-то своих целей. Третьи в это время уже разгружали вертолеты и тащили груз в тот или иной блок.
      Орлов с Бакониным никак не могли понять, почему действия этих ребят так четко скоординированы. Но, когда мимо них пробежал квартирьер, направленный на осмотр радиорубки, они сумели разглядеть у него на голове наушники с микрофоном и поняли, что все свежеприбывшие бойцы связаны воедино и управляются из какого-то центра. Что за центр, откуда взялся, - оставалось загадкой. Прибывшие явно были в форме, даже имелись какие-то знаки различия. Только ни милиционеру, ни федералу знаки эти ничего не говорили.
      Когда же количество вертолетов над верфью стало уменьшаться, друзья решили выяснить, что происходит. Но к вставшему с крыльца Баконину, не успел он пройти и пары шагов, сразу же подскочил молоденький паренек:
      - Вы - капитан Баконин?
      - Да, а вы-то кто?
      - Генерал просит прощения за то, что нет времени на официальную передачу руководства операцией. Через пять минут просим вас всех быть в зале,- паренек махнул рукой в сторону здания, где еще не так давно лежали тела погибших морпехов,- а после беседы с террористами он с вами поговорит более подробно.
      И, выпалив это, курьер моментально затерялся в толпе таких же, как и он муравьев, которые в считанные минуты преобразили спокойную верфь. Уже во второй раз за последнее время... По пути к зданию, куда их пригласил неведомый генерал, троица заметила, как одна из бригад ставит на открытом пространстве большую спутниковую антенну. А другая бригада подсоединяет к ней провода, тянущиеся из здания.
      А зайдя внутрь здания и увидев знакомый, как им казалось, зал, они так бы и замерли на пороге, если бы не снующие туда-сюда работники. Их оттеснили в угол, откуда они продолжали смотреть на преображаемый зал. Он уже был с помощью каких-то легких переносных конструкций поделен на небольшие кабинеты. Прямо на их глазах заканчивалось строительство еще одной комнаты, и Баконин, Орлов и Минина с удивлением обнаружили, что внутри такой комнаты уже установлен стол, несколько стульев, а один из работников присоединяет провода к стоящему на столе компьютеру.
      Но поудивляться вволю им не удалось. К ним опять подскочил человек, на этот раз средних лет, и спросил:
      - Что же вы здесь встали? Вас дожидаются в штабной комнате.
      - Просто мы не знаем, где эта штабная комната,- ответил за всех Орлов. - Вот и все.
      - Так это просто: вот по этому проходу до конца, там увидите большую отгороженную комнату - она и называется штабной. Вход в нее слева.
      - Спасибо,- уже в спину говорившему крикнула Минина. И все трое двинулись по узкому проходу между строящихся кабинетов в указанном направлении.
      В штабной комнате уже сидели на выстроенных в ряд стульях морские пехотинцы. И ровно три стула стояло пустыми. Как только вошедшие сели, в комнате появилось еще пять человек. Старший из них по возрасту и, судя по всему, по званию, встал перед собравшимися и, оглядев их, заговорил:
      - Здравствуйте. Я генерал Гриценко, руководитель института по борьбе с терроризмом. Все прибывшие за последние полчаса люди сотрудники моего института. Я не могу сейчас подробно ответить на все вопросы, которые у вас должны были возникнуть, потому что у нас каждая минута на счету. До переговоров с террористами осталось,- генерал взлянул на часы,- сорок восемь минут. За это время нам необходимо получить как можно больше информации о людях, с которыми нам предстоит иметь дело. Поэтому мы сейчас вас всех разведем по разным кабинетам и опросим на тему событий этой ночи.
      - А после переговоров с террористами мы опять соберем вас всех здесь и тогда уж ответим на любые вопросы. Пока же я сообщу вам две основные на мой взгляд новости: во-первых, никто из вас не покинет верфь до окончания операции, необходимо любой ценой избежать утечки информации, а во-вторых - Баконин, Орлов и Кульный продолжат свою работу в оперативном штабе.
      - Всё, время дорого!
      И, как только прозвучала эта фраза, комната стала наполняться людьми Гриценко. Без шума и суеты каждый подходил к конкретному человеку и уводил за собой в один из построенных кабинетов. Даже Минину забрали, хоть она и говорила, что ничего не знает. Впрочем, она и освободилась первой, ответив на ряд чисто медицинских вопросов о состоянии здоровья морских пехотинцев, оставшихся на базе. А вот Саундов, как самый знающий из всех, даже пропустил обещанную встречу с ответами на вопросы. После того, как он рассказал всё, что знал, его попросили пройтись по базе и рассказать всё еще раз с показом на месте.
      Схема опроса (слова "допрос" техники Гриценко старались избегать, чтоб не казалось, что они в чем-то подозревают тех, кто был на верфи до них) была построена таким образом, что в первую очередь устанавливались сведенья о захвативших подводную лодку и их главаре. Полученные ответы с помощью компьютеров, связанных вместе локальной сетью, переправлялись из различных кабинетов психологам. А те пытались увязать вместе обрывки информации и составить для Гриценко оптимальный план разговора.
      Остальные же техники тоже не сидели без дела, каждый был загружен работой выше головы - кто налаживал связь, кто монтировал комнаты отдыха для всего института, из психологов приказом Гриценко была выделена специальная подгруппа, которая обрабатывала результаты опросов с целью создания оптимальной программы психологической реабилитации для морских пехотинцев. Никто не оставался без дела ни на минуту.