Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Магия Дерини

ModernLib.Net / Фэнтези / Куртц Кэтрин / Магия Дерини - Чтение (стр. 11)
Автор: Куртц Кэтрин
Жанр: Фэнтези

 

 


      Все это дает основания предположить, что главное ограничение в использовании изменения внешности — разница массы тела и основных характеристик скелета. Наложение внешности миниатюрного оруженосца на громадного воина, по всей видимости, не увенчается успехом. Таким же образом кузнец не подойдет в качестве модели для щуплого, ведущего сидячий образ жизни писаря. Поверхностные же изменения, такие, как изменение цвета глаз и волос, типа лица и внешних черт, вполне возможны, как и некоторая, достаточно значительная реорганизация массы тела, например, при переформировке лицевых костей, за исключением увеличения или уменьшения физической массы. Поэтому Тавис не в состоянии заклинанием вызвать появление новой руки на месте обрубка, хотя он был способен поддерживать иллюзию руки, по крайней мере, для некоторых наблюдателей и на короткий промежуток времени.
      Что же касается изменения внешности Эвайн, то мы можем предположить, что как такового данного намерения у нее не было. Чтобы как-то на первое время изменить внешность и посредством этого получить вместе с Йорамом доступ в апартаменты Камбера-Алистера, она считает достаточным подобрать волосы, связать их в узел и, крепко прикрепив его к голове, спрятать под капюшоном рясы, скрыть свои женственные руки в объемных рукавах облачения михайлинцев. Вполне вероятно, что она стягивает себе и грудь, так как Рис не замечает ничего в ее наружности, что выдавало бы в ней женщину.
      Похоже на то, что изменяется лишь лицо Эвайн, прежде чем она осмеливается поднять глаза на Синила. Однако мы не должны забывать о ее изобретательности. К этому времени она уже выбрала себе мужское лицо для своего альтернативного образа. Насколько далеко мог бы зайти Синил при допросе, передав “брата Джона” профессиональным следователям, и кто знает, как долго она могла бы поддерживать иллюзию, и что допрашивающие нашли бы под одеянием михайлинца брата Джона?
      Другой основной недостаток заклинания, изменяющего внешность, помимо невозможности изменить массу, заключается в том, что энергия, поддерживающая заклинание, исходит от объекта. Таким образом, Камбер вынужден делать так, чтобы его слуги-люди спали большую часть дня, пока их внешность была изменена, дабы иметь возможность распоряжаться их энергией. И конечно же, смерть объекта прекращает действие заклинания. Возврат внешности Дэвина после его смерти достаточно типичен; может быть оспорено и то, что возвращение Камбера к своей внешности является результатом развития тенденции, хотя более правдоподобное объяснение заключается в том, что ему была необходима вся энергия, находящаяся в его распоряжении, чтобы попытаться использовать заклинание, не дающее приблизиться смерти.
      Иной облик может быть наложен и на тело умершего, как в случае с Камбером, когда он накладывает свою внешность на умершего Алистера, и Чариссой, которая меняет лицо мертвого Бриона (добавив к этому другое заклинание, чтобы удержать часть души короля), но это представляет собой несколько иное применение этой процедуры, со вводом энергии от оператора, чтобы поддерживать наложенный облик. Собственно, никакие изменения внешности, проводимые на умершем, не предназначаются для длительного использования. Камбер и Йорам хорошо осознают, что внешность Камбера на настоящем Алистере Каллене растворится ко времени, когда епископы перестанут ратовать за его тщательный осмотр; Чарисса, изменив внешность Бриона, не намеревалась поддерживать ее после коронации, когда смерть ее или Келсона уже не будет иметь никакого значения.

ПРИМЕНЕНИЕ КОНСЕРВИРУЮЩИХ ЗАКЛИНАНИЙ НА УМЕРШИХ

      Помимо того, что на тело умершего Алистера Каллена оказывалось воздействие по поддержанию внешности Камбера, оно было магическим путем введено в терминальное состояние, при котором консервирующие или стазисные заклинания, приводимые в действие Рисом, не дают наступить распаду и разложению, что потребовало значительных усилий из-за жары затянувшегося лета. Фактически же промежуток в восемь дней разделяет смерть Алистера в Йомейре с его похоронами в Валорете плюс еще два или три дня, когда он, по-видимому, был, похоронен в склепе в Кэррори.
      Такое предохранение от разложения является специфической функцией Целителей, вероятно, не столь полезной по сравнению с самим целительством, хотя в эстетическом плане несколько утешающей тех, кто остался жить. Срок действия исходного заклинания обычно бывает достаточен, чтобы охватить период в несколько Дней, между смертью и похоронами. Как мы уже видели, он может быть увеличен, однако температура оказывает непосредственное воздействие на энергетические затраты, заставляя их возрастать с ходом времени почти в геометрической прогрессии. То, что Рис умирает зимой, объясняет, почему даже по прошествии полумесяца его тело не имело признаков разложения, тем не менее в его сохранении участвуют по крайней мере два Целителя, которые способны влить энергию, требуемую, чтобы не допустить смещения стазисного заклинания: Рикарт, личный Целитель епископа Найэллана, и Тавис О'Нейлл, который считал, что именно он отчасти виноват в смерти Риса.
      К этому можно добавить, что тело самого Камбера тоже не подверглось разложению, однако его сохранность, очевидно, была результатом действия иного, более загадочного заклинания, которое, по всей видимости, не позволяло смерти приблизиться к нему, или, может быть, это признак святости, на котором настаивали его приверженцы…

ЗАПРЕТНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ

      Одним из наиболее таинственных заклинаний, которое едва ли подпадает под какую-либо общую категорию, упомянутую нами, является заклинание, позволяющее отсрочить наступление смерти, типа заклинаний, сохраняющих жизнь, хотя они и считаются большинством из практикующих простым атрибутом легенд. Иногда это заклинание называют запретным.
      Впервые мы слышим о нем, когда Камбер и Йорам находят тела Алистера Каллена и принцессы Ариэллы и Камбер распознает следы попытки применения этого заклинания. Его первоначальное подозрение было вызвано мечом, пригвоздившим тело Ариэллы к дереву, головка эфеса которого была обуглена и изогнута прошедшим сквозь него зарядом огромной силы, — вид, который заставил его перекреститься во вселяющем благоговение осознании совершенного Калленом. Он был так поглощен этой деталью, что мысль приблизиться к Ариэлле пришла ему в голову слишком поздно.
      Но потом он взглянул более внимательно на ее руки. и увидел, что они не сжимают лезвие, мгновенно догадавшись, что она пыталась сделать. Теперь уже мертвые, руки по-прежнему сложены на груди, а пальцы согнуты так, как того требовало заклинание, существование которого большинство считало невозможным, относя его к легенде. Не удивительно, что Йорам был так потрясен. (Святой Камбер.)
      Ключом к разгадке, вероятно, является поза, в которой находились руки Ариэллы, сложенные вместе на груди, словно она баюкала что-то, не имеющее цены, даже не пытаясь отразить удар, пронзающий ее тело. Однако проведя руками над ней, Камбер понимает, что ее постигла неудача и что заклинание, сохраняющее жизнь, не сработало. Позднее, когда Камбер размышляет, ему кажется, что он понимает, почему ее заклинание не имело результата, но он не раскрывает нам этого.
      Ко времени же, когда он впервые подвергается искушению применить его на Рисе, он уже уверен, что знает, как преуспеть там, где Ариэлла потерпела неудачу, по крайней мере теоретически, однако он сомневается, имеет ли он право принять такое решение за другого. И пока он обдумывает все “за” и “против”, Рис умирает.
      Отталкиваясь от мучительных поисков души Камбера, мы можем предположить, что данную процедуру можно приравнять к тяжелой подати. Камбер пытается дать рациональное объяснение, что фактически это является “чем-то немного большим, чем стазис, в состояние которого могут быть введены тела для предотвращения разложения, по-видимому, нечто немного большее, чем попытка сохранить узы, связывающие тело на грани жизни и смерти с душой”. (Камбер-еретик.)
      В течение последовавших за этим нескольких недель он, очевидно, разрешает эту задачу. И когда он сам, умирая, должен принять последнее решение относительно этого заклинания, его наконец посещает прозрение. Теперь-то он действительно знает, почему Ариэлла потерпела неудачу и что его не постигнет этот же удел, и убеждается, что он не имел права принимать решение за Риса.
      Сам он, однако, может принять это решение: пойти на испытание, которое иногда встает перед адептами его уровня, достигшими своей духовной зрелости:
      …отвергнуть смерть ради настоящего, но взамен войти в иное, сумеречное царство духа, где можно служить как Господу, так и человеку разными путями — но разнятся ли они? И ему было дано знание, посредством которого он мог принять это испытание, мог облечь себя в доспехи Господа и продолжать трудиться не покладая рук во имя Света. (Камбер-еретик.)
      В течение некоторого времени мы не знаем, удалось ли это Камберу. Однако вскоре, после того как Эвайн узнает, что он смог по-настоящему испытать на себе это заклинание, она и Йорам спорят, сработало ли оно и какие возможные последствия это повлечет за собой, если они не смогут вернуть Камбера назад. И Эвайн постепенно приходит к пониманию той цены, которую заплатил Камбер, так и не дойдя до желанной цели, и какова будет цена исправления его ошибки, которую придется заплатить, чтобы освободить его, открыв дорогу к заветной цели. Сами ощутив, что переживает Эвайн в своей душе, заключая сделку ради освобождения своего отца, мы получаем лишь мимолетное представление о том, что должно ожидать Камбера впереди, когда он займет свое место среди великих мастеров.
      С трудом Эвайн попыталась понять, лишь постепенно вникнув, что сделал ее отец. Его заклинание сработало. Камбер миновал смерть, но заплатил за это огромную цену. В обмен на свободу передвигаться между мирами, продолжая работу, которую более не было возможности выполнять в его поврежденном теле, по крайней мере на время, он поплатился вселяющим трепет экстазом единения со Всевышним. Он всегда умело обращался с чарами, подвластными ему, он имел доступ к обоим мирам как посланник и посредник Господа.
      Но Камбер все-таки не до конца понял заклинание, которое он привел в действие в миг надвигающейся смерти. Нет, смерти не удалось связать его своими путами. Но тем не менее он был связан. Лишь неимоверным усилием воли он изредка мог прорваться в наш мир и сделать свое присутствие ощутимым, но сделать он мог это очень редко и стоило это ему слишком многого, и постичь это могли лишь те, кому на мгновение открылся Лик Господа, или кому было отказано в этом. И до тех пор, пока равновесие не будет восстановлено беззаветной жертвой того, кто сознательно готов заплатить полновесной монетой, этот Лик должен остаться навеки скрытым от Камбера Кирилла МакРори.
      Таким образом, она должна открыть ему дорогу к той радостной цели, лежащей за пределами, очерченными жизнью, ради достижения которой готовы трудиться не покладая рук величайшие мудрецы, отрекаясь от Великого Возвращения ради особого предназначения, наставляя человечество в том, как приблизиться к Господу. Для нее самой этот выбор будет означать смерть ее тела, так как смертная плоть не в состоянии выдержать излияние энергии, требующееся, чтобы отослать его в следующее измерение, но она знала, что жертва необходима. Другие без страха пошли навстречу смерти, не побоится и она.
      Там же ее будет ждать Рис, ее любимый Эйдан, будут ждать другие друзья и товарищи по Великому Танцу, которые тоже пали во имя Света. Такой конец не постыден. Так как это вовсе не. конец. (Скорбь Гвинедда.)
      Ко времени, когда Эвайн завершает свою миссию, мы понимаем, что ее жертва не была напрасной, что она на самом деле позволила Камберу полностью войти в новое измерение, в котором он может свободно перемещаться между мирами. Сделало ли это его наконец святым? Скажет лишь время. Мы уже заметили, что дерини с их талантами могут воспроизводить многое из того, что, как полагают, могут творить святые. И деяния Камбера, выдающие его присутствие в Одиннадцати Королевствах, станут предметом, беспрестанно вызывающим удивление и пересуды.

12. ЗАГОВОРЫ И ЗАГОВАРИВАНИЕ: СТРАЖИ ЧЕТЫРЕХ СТОРОН СВЕТА

      По Тирселю де Клэрону, заговоры являются “разновидностью магического покровительства и защиты”. (В поисках святого Камбера.) Заговаривание в широком смысле этого слова обычно является процессом возведения защитного энергетического барьера вокруг охраняемого человека или места. И действительно, заговоры, приведенные в действие, могут очень пригодиться, как, например, тот, который устанавливает Тирсель у двери, ведущей в кабинет Дункана, чтобы не допустить нежелательного вторжения, или тот, который накладывает Камбер-Алистер вокруг своего жилища, чтобы избежать соглядатаев, покуда он разговаривает с делегацией епископов, пришедших предложить ему митру архиепископа (Камбер-еретик.) — краткое заклятие, приведенное в действие без лишней суеты и церемониальности опытнейшим из адептов. Охранные заговоры обычно накладывают на место привала, во избежание физического или психического мародерства, пока армия спит. Постоянные же заклятия обычно встраивают в стены.
      Возведение барьера — основа заговаривания любого типа. Выражаясь словами классической церемониальной магии, заговаривание обычно включает в себя заклятие магического круга, чтобы не допустить проникновения внутрь вредных или враждебных сил извне. В соответствии с другим подходом круг предназначается для сохранения положительных и полезных сил внутри. В обоих случаях он является мостом между мирами, где находящиеся внутри пребывают “вне времени и вне земного пространства”, как в буквальном, так и в переносном смысле. Подходя же к этой проблеме с позиций ритуала, можно сказать, что заговаривание является освобождением пространства для рабочего места.
      В общем, понимание процесса заговаривания дерини имеет тенденцию склоняться в пользу классической интерпретации как способа предотвращения проникновения в рабочую зону внешних сил и защиты тех, кто находится внутри хотя наряду с этим в процессе присутствует и аспект сдерживания. Тем не менее практически во всех ритуальных контекстах заговаривание включает в себя призыв сил четырех стихий — Воздуха, Огня, Воды и Земли — как персонификации Архангелов Четырех Сторон Света. Хотя охотно признается, что такие сущности не обладают действительной физической формой, каждая имеет свои атрибуты, более или менее общепринятые, для того, чтобы помочь практикующему в визуализации, необходимой для стабилизации концепта в его сознании. Если же это облегчает установку соответствующих связей на более высоком уровне, то практикующий и в самом деле будет способен увидеть то, что он вызывает.

АРХАНГЕЛЫ ЧЕТЫРЕХ СТОРОН СВЕТА

      Призывать Архангелов начинают с востока, источника Света, что заставляет сделать некоторое отступление от темы, касающееся “ориентации”. Сам по себе этот термин ведет свое происхождение от orior — “восходить”, который имеет непосредственное отношение к восходящему солнцу. Солярные религии, одна из которых — Христианство (Христос считается Светом Мира, Солнцем Справедливости), инстинктивно ориентируют свои ритуалы и священные постройки по направлению к востоку. В общем же этот термин стал означать любую координацию объекта по отношению к сторонам света. В соответствии с некоторыми традициями, “orient” производят по отношению к северу как первичному фокусу, и даже в восточных традициях определенные магические интенции, особо относящиеся к некоторым природным атрибутам, обычно соотносятся с той стороной света, которая ассоциируется с данной стихией.
      Как только к культовым постройкам стали предъявлять особые требования по ориентации, строители стали предпринимать значительные усилия по координации церквей в соответствии с направлением восток — запад, с алтарем в восточной части здания. Однако, если пространственные соображения препятствуют точной ориентации, строители просто обозначают “литургический восток” для использования его в ритуальных целях. В некоторых случаях это общепринятое правило соблюдается даже в современных культовых сооружениях.
      Однако вернемся к процедуре созыва Архангелов. В соответствии с традицией, возвращенной к жизни дерини, фактически любое, носящее позитивный характер действие начинают, обернувшись к востоку, хотя затем внимание может быть перенесено и на само действие (как тогда, когда Эвайн должна была войти в Царство Стража Севера). Архангел востока Рафаил, который правит стихией Воздуха, обычно изображается в развевающихся одеждах, пронизанных воздухом, бледного золотисто-желтого цвета. Традиционная иудейско-христианская символика связывает Рафаила с милостью исцеления и идентифицирует его как ангела, волнующего воды источника в Тобите, откуда и берет начало его изображение с рыбой в руках.
      В классических эзотерических трудах стихию Воздуха связывают с мыслью, интеллектом и слухом. Символом его является Меч, который изначально, вероятно, был стрелой — очевидным атрибутом Воздуха. При заговаривании круга наиболее распространенный символ Воздуха — дым ладана.
      Вторым в пантеоне Архангелов является святой Михаил, Глава Небесных Воинств, который управляет стихией Огня и ассоциируется с югом. Основной цвет Михаила — красный; его обычно изображают вооруженным, держащим в руках огненный меч или пику. В соответствии с некоторыми традициями именно он сторожит ворота Эдема после изгнания Адама и Евы из Рая, и именно он будет держать весы во время последнего Суда. В общепринятой агиографии он чаще всего изображается с мечом или копьем в руке, одна нога стоит на шее закованного в цепи подобного дракону дьявола, которого он только что покорил; однако на фресках Ордена святого Михаила, чьим покровителем он является, он изображается стоящим свободно, исхудалые руки покоятся на поперечине рукоятки огромного меча; острие находится у его ног, доспехи сияют светом, который излучает расплавленное червонное золото, а огненные крылья сложены за его спиной, словно пламенная мантилья, что представляет собой архетип воина Света. В этом смысле он также считается покровителем всех воинов вообще.
      Стихия Огня ассоциируется с интуицией и зрением, но оружие его не меч святого Михаила, а волшебная палочка, иногда обожженная огнем трость или посох, используемый, чтобы повелевать огнем, например, покеров или факелов. В ритуальном круге символы огня — зажженные свечи и горящий ладан.
      Третий Архангел — Гавриил, Страж запада и Воды, обычно изображается в синих тонах или в тонах аквамарина. По установившейся традиции, Гавриила считают Ангелом Благовещения, что приносит новость о рождении Христа Благословенной Деве Марии, начинающуюся с бессмертного приветствия: “Приветствую тебя, Мария, исполненная благодати…” Гавриила также считают ангелом Последнего Суда, который будет дуть в свою небесную трубу, чтобы поднять мертвых. По ассоциации с этим, Гавриил — также небесный Герольд, к которому питают глубокое уважение как к отражению женского аспекта Самого Божества.
      Вода связывается с чувством, любовью и вкусом, символ ее — Кубок, изначально — котел бессмертия, общая чаша, откуда исходит пища. По ассоциации, это становится также Святым Граалем. Святая вода, используемая для окропления круга, является ритуальным символом Воды.
      И, наконец, Архангел севера — Ариэль (по некоторым источникам — Уриэль, Ориэль), который управляет стихией Земли. В одном из своих обличий Ариэль — Ангел Смерти, однако смерти не как результата болезни, он выступает скорее как воплощение естественного цикла рождения, смерти и перерождения. Хотя его изображают мрачным и суровым, он может быть и милостивым, поскольку, отделяя души от того, что связывало их на земле, объединяя их в Царстве Мертвых, освобождает их от земных страданий. Лишь Ариэль обладает по-настоящему покрытыми перьями крыльями, обычно похожими на крылья сизых голубей, цвета воронова крыла или крыла сороки, либо переливающегося зеленого цвета крыла дикой утки.
      Стихия Земли связывается со знанием, ощущением и прикосновением. Ее символ — Щит или Пенакл, изначально — лопата, которой вскапывают землю, чтобы посадить семена, отсюда связь со священными камнями. Соль, добавляемая в святую воду, используемую для окропления круга, представляет собой ритуальный символ Земли.
      В соответствии с некоторыми традициями в этот ряд включают и пятый элемент, стихию Духа, которая часто ассоциируется с великим Ангелом Сандалфоном и Матерью Земли, Планетарной Сущностью, связывающей или объединяющей другие четыре. Мы будем иметь возможность узнать побольше об этих сущностях позднее, когда рассмотрим несколько способов их использования в контексте непосредственных магических процедур.
      Однако невольно задаешься вопросом: если присутствие Архангелов-попечителей, вызванных визуализацией набора атрибутов, по своей сути — явление положительное, нужно ли вообще накладывать заклятие? Способен ли находящийся в здравом рассудке практикующий сознательно вызвать нечто, что может обратиться ему во вред?
      Ответ заключается в том, что, хотя от этих могущественных Сущностей ждут добра и защиты, неподконтрольная энергетика самого их присутствия такова, что простым людям непосредственным контак-том может быть нанесен невосполнимый урон. Поэтому круг считается защитной преградой их слишком близкому приближению, заставляющей их держаться на безопасном расстоянии. Неподдельная дрожь, которую испытывает Кверон в “Скорби Гвинедда.”, когда Стражи Сторон Света собираются перед его вступлением в Камберианский совет, иллюстрирует, насколько могущественны могут быть “простые” ментальные визуализации для опытного оккультиста. Кверон ждет вне пределов заговоренного круга, на некоторое время защитив себя стазисным заклинанием, установленным между двумя колоннами, где он стоит, осознавая, что в конце концов он будет вынужден покинуть это убежище и войти в круг.
      — Обрядами древними и могущественными мы подготовили это место, — тихо проговорил Грегори, вновь положив пальцы обеих рук на меч, но не поднял его. — Теперь мы призовем, приведем в движение и заставим приблизиться великие силы небесные.
      Обернувшись к востоку, Энсель откинул назад голову и воздел руки в мольбе, его проникновенный голос был тверд.
      — Именем восстающего Света мы призываем Рафаила. стража Воздуха, Ветра и Бури, — произнес Он, — защитить нас и стать свидетелем клятв, что мы дадим. Приди, могущественный Рафаил, и удостой нас своим присутствием.
      Покуда он говорил, в его руке вспыхнул огонь — шар золотистого света, который поднялся над его головой и затем, по его повелению, стрелой пролетел сквозь тьму сводчатого потолка киилля, чтобы слиться с пламенем восточного факела вспышкой белого золота.
      Кверон был ошеломлен, он никогда не видел такого прежде. Защищенный вуалью заклинания, он не смог ощутить мгновенного появления Архангела, но видел, заглянув в лицо Энселя, что тот ощущает его присутствие.
      Постепенно Кверона охватило чувство, что сильный ветер, стеная, заполнил киилль, и он кожей ощутил этот стон. Порыв ветра растрепал его длинные волосы, вызвав ледяную дрожь, прошедшую вдоль спины, и он сильнее вжался в укрывающую его нишу, надеясь, что его не заметят, в то время как руки Энселя опускались, а Йорам, в свою очередь, поднимал руки.
      — Именем Света разгорающегося, мы призываем Михаила, Защитника, Повелителя Огня, Главу Легионов Небесных, — произнес Йорам, и голос его эхом прокатился по подземелью, когда он откинул назад голову. — Охрани тех, кто собрался здесь, и отдай должное клятвам, которые мы дадим. Приди, могущественный Михаил, и удостой нас своим присутствием.
      Огненный шар Йорама с быстротой удара молнии пролетел по направлению к южному факелу, и, вернувшись к своему началу, ослепительно ярко вспыхнул. Когда Кверон вновь смог взглянуть на него, в сердцевине своей пламя окрасилось в кроваво-красный цвет. Внезапное, не вызывающее сомнений появление Архангела он мог лишь чувствовать: вдруг он возник из теней позади Йорама, ярко вспыхнув, но свет этот не был доступен глазам.
      Эвайн уже была готова вызвать Гавриила.
      — Именем Света нисходящего, — произнесла Эвайн. вознося свои мольбы, — мы призываем Гавриила, Повелителя Вод, небесного Герольда, что принес радостную весть Благословенной Богоматери нашей. Охрани тех, кто собрался здесь, и стань свидетелем клятв наших. Приди, Гавриил, и удостой нас своим присутствием.
      Мягкий, цвета моря, свет, который вызвала Эвайн, был успокоительным бальзамом для неверящего ощущениям своим Кверона, и он тихонько и застенчиво поблагодарил Бога за то, что ему не нужно смотреть, чтобы видеть приближение Гавриила. Шепча про себя молитву, Кверон на некоторое мгновение закрыл глаза, чувствуя. что наконец-то погрузился во что-то, несущее успокоение, теперь, когда Гавриил был близок, чтобы поддержать его.
      Джесс призвал последнего свидетеля их обряда. Джесс, самый юный из них, немного усталый, но уверенный в себе, поднимал свои руки в мольбе, будто скрепляя все сделанное верной печатью.
      — Именем Света возвращающегося, мы также призываем Ариэля, Темного Повелителя Земли, кто приводит в конце концов каждого на Берег Смерти, — тихо, но твердо прозвучал призыв Джесса. — Спутник всех, отдавших свои жизни в защиту других, охрани тех, кто собрался здесь, и стань свидетелем наших клятв. Приди, могучий Ариэль, и удостой нас своим присутствием.
      Сразу же, как только огненный шар изумрудно-зеленого цвета Джесса слился с факелом рядом с нишей Кверона, покрытые темными перьями крылья засвистели в воздухе с внешней стороны стазисной завесы. Едва переводя дыхание, Кверон склонил голову, чувствуя, что это То Нечто, перед кем, он внезапно понял, он должен ответить, прежде чем завершится ночь. Теперь он был вынужден признать, что Камберианский совет имеет доступ к знанию и силам, намного более могущественным, чем огромное знание его Ордена, а школа гавриллитов считалась самой лучшей. Сегодня его жизнь по-настоящему была брошена на чашу весов.
      В течение нескольких ударов сердца он не мог унять дрожь, осознавая это, слишком хорошо представляя, какие вселяющие трепет Силы собрались в пространстве между этими колоннами и куполом, и видя, как смертные, находящиеся в киилле, вновь собрались вокруг алтаря, покуда Бессмертные неясно вырисовывались снаружи круга.
      И он должен пройти мимо них, даже просто для того, чтобы вымолить разрешение войти в спасительный круг! Просто чудо, что он укрыт стазисной завесой, но что он будет делать, когда она будет поднята? (Скорбь Гвинедда.)
      Приведенная выше сцена — вероятно, наиболее яркий пример формальной стороны созыва Стражей Сторон Света, которым мы располагаем на нынешний день, — в определенной мере дает понять причины, вызывающие необходимость использования защитного круга. Однако иногда данная функция может быть включена непосредственно в ритуал. Когда Синил намеревается наделить своих сыновей деринийским могуществом, Камбер и его родственники сообщают королю основные правила, которых следует придерживаться в заговаривании магического круга и при непосредственном приведении в действие процесса наделения могуществом, однако именно он должен направлять все это. Первая попытка Синила вызвать Присутствие Сил Стихий довольно непоследовательна, так как он не знает соответствующих слов. Он произносит слова, что идут у него от сердца, веря, что Те, Кто слушают его, распознают его доброе намерение. Мы можем противопоставить эти излияния тем, более напыщенным, что использовались в приведенном нами отрывке.
      — Святой Рафаил, Целитель, Хранитель Ветра и Бури, храни и исцели наш разум, душу и тело нынешней ночью…
      — Святой Михаил, Защитник, Хранитель Эдема, защити нас в час нужды нашей…
      — Святой Гавриил, Герольд Небесный, отнеси молитвы наши Богородице Нашей…
      — Святой Ариэль, Ангел Темный, тихо приди, если должен, и сделай так, чтобы страх покинул это место… (Камбер-еретик.)
      Однако с дальнейшим развитием ситуации Синил, очевидно, становится не совсем уверенным в силе своей визуализации, так как увеличивает свои усилия, приступая к подготовке чаши, которая приведет в действие процесс передачи потенциала его сыновьям. Король излагает свою мольбу в форме евхаристической молитвы, которая была ему знакома и в то же время ободряла его, соратники-дерини подхватывают ее структуру и усиливают, исходя из образности, избранной самим Синилом. Обратите внимание на то, как каждый требуемый элемент проявляет свое присутствие в каком-либо характерном признаке.
      Когда вновь стали рядом Йорам по левую руку, а Алистер — по правую, он бестрепетно принял чашу из рук Алистера и, обернувшись к алтарю, слегка приподнял ее, приветствуя присутствие Высших Сил.
      — О, Господи, святы деяния Твои. С дрожью и смирением предстаем мы пред Тобой с нашими мольбами. Благослови и защити нас в том, что должны мы совершить этой ночью.
      Он повернулся к сыну, опустил чашу и накрыл ее рукой.
      — Пошли своего Архангела Рафаила, о, Господи, чтобы дыханием своим освятил эту воду, дабы пьющие ее могли по праву владеть Воздухом. Аминь.
      Стук его сердца раздавался в тишине магического круга. Дрожа всем телом, он поддерживал чашу двумя руками и почувствовал, как на белой глазури дна шевельнулось и задрожало кольцо.
      Легкий ток воздуха всколыхнул складки одежды Синила, поиграл волосами, принес запах благовоний и, все ускоряясь, завертелся в круге. Когда ветерок превратился в вихрь, Синил заметил в глазах сына дикий взгляд, ветер прибивал одежды к телу, бросал волосы в лицо.
      У Эвайн с головы сдуло капюшон, волосы рассыпались каскадом, а на ковер попадали блестящие золотые шпильки. Волосы метались, точно живые, образуя нимбы над головами Йорама и Алистера, — пшеничный и серо-стальной, но они стояли неподвижно, скрестив руки на груди, спокойные и непоколебимые, хотя Синил успел заметить, как на краткий миг епископ прикрыл глаза.
      Прежде чем кто-нибудь успел защититься от вихря, буря прекратилась. Последний порыв подхватил струю дыма и превратился в крошечный смерч над чашей, которую все еще держал Синил. Он знал, что все взгляды устремлены на него, дерини удивлены его осмысленным поведением и уверенностью. И в то же время он чувствовал их молчаливое согласие и готовность следовать за ним как угодно далеко.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20