Тринитарное мышление и современность

Курочкина Марина
Тринитарное мышление и современность

      Марина Курочкина
      Тринитарное мышление и современность
      *ОГЛАВЛЕНИЕ *
      Григорий Померанц. ПАМЯТИ МАРИНЫ
      Марина Курочкина КРИЗИС РАЗДВОЕННОГО СОЗНАНИЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ВЕРЫ ТРАДИЦИЯ И ЭКЗИСТЕНЦИЯ, ИЛИ В ЧЕМ НУЖДАЕТСЯ ЦЕРКОВЬ? "И БУДЕТ ДЕНЬ" БИБЛЕЙСКИЙ ВОЛЮНТАРИЗМ В СВЕТЕ МЕТАПСИХОЛОГИИ Смысл человеческой жизни и его нарушение Эволюция богочеловеческих отношений Четыре пути, или ключ к самопознанию человека ИУДА HOMO SOVETICUS ОТ ПЕРИФЕРИИ К ЦЕНТРУ
      Н.Б.Аверьянова ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ И ДНИ ПРЕБЫВАНИЯ МАРИНЫ НА ЗЕМЛЕ
      * Григорий Померанц. ПАМЯТИ МАРИНЫ *
      Гибель Марины Курочкиной камнем лежит у меня на сердце. Это одна из немногих моих учениц. Став самиздатским автором, я отрезал для себя возможность преподавания, создания школы. Самиздатников близко не подпускали к этому. Из докладов в квартирах интеллигентов школа не получалась. Лишь изредка очень страстный слушатель добивался постоянного личного общения за рамками питья чая. Из этих немногих только очень немногие способны были к метафизическому диалогу. Таких учеников-собеседников, мысли которых сплетались с моими, я могу пересчитать по пальцам одной руки. Марина - из их числа.
      Познакомились мы в первые перестроечные годы, на вечере, где я и Зинаида Миркина что-то читали. К нам сразу подошли несколько человек, предложили сотрудничать вмаленьком экуменическом журнале, который они издавали. Один из выпусков журнала состоял целиком из исповедей, рассказов, как кто пришел к экуменическому движению. Рассказ Курочкиной выделялся интенсивностью духовного опыта, каким-то метафизическим бесстрашием и философской одаренностью. Впоследствии я не раз удивлялся еще одной ее особенности: сочетанию глубокой религиозности и скептического, даже саркастического склада ума. Сарказм вызывала реальность церкви (и православной, и католической), но это никак не мешало благоговейному отношению к Христу и готовности служить Ему всей собой.
      Марина и ее подруга Наташа Аверьянова стали друзьями нашего дома, постоянными слушателями философской лирики Зинаиды Миркиной, ее елочных сказок и моих эссе. А мы с интересом относились к первым шагам молодого психолога, философа и богослова. Марина, - кажется, одна из всех друзей и знакомых - буквально требовала от меня новых шагов в области "тринитарного мышления". Я долго не находил, как это сделать и предлагал ей самой попробовать свои силы. Таким образом, мы заменяли друг другу общественный интерес к вопросу, очень далекому от злобы дня.
      Марина была прирожденным мыслителем. Вскоре она начала приносить свои опыты, и мы их обсуждали. Она приняла идею, что отношения единосущности, равночестности, неслиянности-нераздельности важны не только в богословии, и пыталась внести их в разработку психологических проблем. Иногда один и тот же текст обсуждался два-три раза, а потом оставлялся мне на стилистическую правку. Марина доверяла мне, и я старался не злоупотреблять ее доверием, не исказить мысли, делая слог более плавным.
      Чтобы издавать книги за свой счет, Марина решила заняться бизнесом. К сожалению, у нее и к бизнесу оказались способности, в своей фирме она заработала несколько тысяч долларов, и запах баксов привлек к себе убийцу. По доброте сердца она решила помочь коллеге-неудачнику, объяснить ему, как она добилась успеха. А этот негодяй избрал более краткий путь: задушил Марину и ограбил. Марины больше нет, жизнь ее оборвалась в 38 лет.
      Я надеюсь, что сборник сохранил что-то от творческого огня Марины и от той обстановки, в которой ее статьи рождались.
      4
      * КРИЗИС РАЗДВОЕННОГО СОЗНАНИЯ *
      Доклад, прочитанный М. Курочкиной 25 ноября 1995 года на международной конференции "Апокалипсис: самосознание культуры на рубеже XXI века", проходившей в Москве 23 - 25 ноября.
      Мы живем в мире духовной усталости. Мне это напоминает усталость механизмов, когда они дают сбой или начинают разрушаться после долгих лет чрезмерной эксплуатации. Самый яркий и очевидный симптом такой "духовной усталости" - это эстетика постмодернизма. Я воспринимаю постмодернизм как сновидение усталого и измученного человека. Материалом для сновидений любого человека является, как правило, накопленный опыт; стилистикой сновидений является произвольность нанизывания отдельных фрагментов этого опыта на нить личного эмоционального послания. Сон человека зачастую похож на причудливое ожерелье, бусинками которого стали порой не стыкуемые на первый взгляд предметы и явления. Сон не переносит пристального взгляда, он сразу исчезает, но главное остается связующая нить, волевое или эмоциональное послание.
      Эстетика постмодернизма - это уход из реальности в свои сновидения, причудливые, иногда изящные, иногда ужасные. Похоже, гамлетовское предположение о
      6
      возможности уйти от мучительного осмысления реальности в сновидения - "уснуть и видеть сны" - сбылось и для многих стало единственно приемлемой формой существования.
      Историческая реальность - это реальность, замутненная заблуждениями и ошибками людей, а исторические события - это воплощение и последствия такого состояния сознания. Человек приходит в мир, и вместо гармонии его встречает какофония и причудливый порядок, который мало чем отличается от хаоса. Знаки этой замутненности не являются чем-то экстраординарным, они преследуют нас буквально на каждом шагу; как только эта мрачная энергия конденсируется, вспыхивают ссоры, конфликты, войны, болезни, приходит смерть, совершаются преступления, и далеко не все из них занесены в уголовный кодекс.
      Когда за несколько столетий до нашей эры индийский царевич из рода Шакья пережил эту замутненность реальности как потрясение, как личный, необыкновенно яркий опыт, он оставил свой дом, привычную жизнь, для того чтобы найти вход в область чистой реальности, свободной от всякой замутненности. Гамлетовский вопрос: "Быть или не быть, достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье..." - он решил: "быть", но вот вопрос - "как"? Как выйти на уровень подлинного бытия? Много лет царевич потратил на поиски подлинности в жизни, не какой-то меры подлинности, которую можно было бы описать количественно, а качественно иной абсолютной подлинности, в свете которой всякая замутненность испарялась бы, как вода на солнце. И когда он наконец нашел, назвал это состояние "татхата", то есть абсолютная подлинность. Он как бы озарился внутренним светом, стал просветленным - "Буддой"... и создал новую философию пути.
      По этому пути не проскачешь на одной ножке, не проедешь на инвалидной коляске, никто не пронесет тебя по этому пути на руках или на спине. Этот путь человек проходит только сам, от первого и до последнего шага. У
      7
      каждого должен быть свой экзистенциально найденный ход, и лишь тогда в человеке происходит процесс, способствующий образованию целостной личности. Но на этот, осмысленный с таких позиций, путь длиною в целую жизнь решаются единицы. Нельзя войти в абсолютную реальность без абсолютной отданности. А человек лукав, его сознание двоится и раскалывается: страдать от замутненности реальности больно и не хочется, но и необходимость отдать себя полностью ради абсолютной подлинности вызывает подобные же чувства. Почти 2000 лет назад в Иудее родился Христос. Его послание человечеству стало "благой вестью" о возможности освобождения от этой убийственной двойственности. Человек, который так боится смерти, не подозревает, что сам провоцирует ее неизбежность своей болезненной волевой установкой - согласием на двойственность, которая приводит к замиранию в неестественном положении. Это замирание и есть первый признак смерти, как первая раковая клетка, из которой с течением времени разовьется убийственная для всего организма опухоль.
      Процесс расщепления сознания начинается еще в детстве, когда ребенок приспосабливается к требованиям взрослых, которые даже и не пытаются разгадать тайну Божественного в нем, а навязывают ему свои представления о том, каким он должен быть. Родители, как правило, видят свою жизнь, а не жизнь ребенка; благоговения к ребенку как к инаковой, чужой жизни у них нет; жизнь ребенка "прикладная", ребенок не самоценен, а только важен как продукт семьи, как доказательство успеха в жизни. Бывает, что родителям не хватало социального одобрения, и они хотят этого одобрения для своих детей, иногда они хотят духовного развития ребенка, но это не значит, что они хотят добра.
      Манипулирование жизнью ребенка порой происходит еще до его рождения, когда мать уже знает, кого она хочет
      8
      и кем он будет. Например, она может хотеть, чтобы он непременно играл на пианино, - хотя он предназначен совсем к другому. У многих людей "пуповину" перерезали прежде родов, они еще не успели выпустить свою витальность, а "кислород" им уже перекрыли, уже проманипулировали. А ведь ребенок, приходящий в мир, это не чистый лист, а код, и нужно всматриваться, когда эти таинственные литеры проступят. Благоговение и оберегание, чтобы тайна не погибла, - такой должна быть материнская любовь. Но атеизм, живущий в матери, не дает ей возможности созерцать таинство воплощения Бога в себе и в ребенке, исполнение того, что задумал Бог.
      Родители, как и большинство людей, боятся бездны жизни и потому сводят свою жизнь и жизнь ребенка к определенным функциям как некоторым границам, в рамках которых ему позволено существовать; порой эти функции задаются очень жестко. Родители отсекают то, чтоявляется личностным достоинством, вгоняя подвижно-пластичное сознание ребенка в жесткие дисциплинарные рамки. В детстве импульсы еще не оформлены, энергия выходит как бы пучками, взрослые же люди уже приспособились, поэтому им не нужна динамика, и ребенок получает инъекцию того, чтобы жить не по склонности, а так, как тебя заставляют.
      Человек изначально, защищаясь от реальности, с детства начинает практиковать раздвоенность, шизоидность. Но одновременно формируется также особый заряд настаивания на своем, заряд оппозиционной воли, и эта оппозиция распространяется и на важное, и на нужное. Человек берет от родителей эстафету ущемленного бытия, продолжает ее и затем переадресует уже своим детям. Дети несут от родителей заряд эгоизма, склонность не к духовному развитию, а к приспособлению. Человек идентифицирует себя с той функцией, которую ему отвели. Родители-искусители помогают ребенку предать Божественную личность.
      9
      Божественная личность под влиянием взрослых и отчасти самого ребенка, не умеющего сопротивляться, отходит в сторону, а живет личность-заместитель, и если приспосабливающаяся личность для самого ребенка становится более значимой, чем Божественная, то наступает расщепление сознания. Создается сначала полуостров сознания, потом остров в виде новой части личности, и эта, вновь созданная, личность отделяется в человеке и ворует энергию у Божественной.
      Продажа первородства Исавом за чечевичную похлебку - это действия личности-заместителя. Исав не взял на себя ответственность первородного сына, он словно вопрошает: почему я должен держать этот мир? Ведь Божественная личность - это не только большие возможности, но и большая ответственность. Исав отвергает то, что задумал в нем Бог, манифестируя тем самым свою несвободу от соблазна приспособления. По сути грех - это ущемление Божественной реальности, по форме - разновидность рабства.
      Человек все время колеблется. Он выбирает частичное бытие и тоскует по Абсолютному; в течение жизни возникают шансы изменить свой выбор, и здесь важно качество тоски по Абсолютному благу, которое определяет путь утверждения иного выбора. Но это не значит, что человек уже не может вернуться к благу относительному, поэтому очень важно не канонизировать свой опыт, ибо выбор свершается, он не совершен, элементы частичного нужно постоянно побеждать (в частности, как освобождение от неправильных желаний).
      Расщепление есть в каждом, но есть более или менее патологическое, более или менее социализированное, а бывают и необратимые вещи, расщепление как шизофрения. При этой болезни человек испытывает трудность эволюционирования, он пугается своего внутреннего врага, не признает его, но в то же время не может от него отделаться. Термин "шизоид" относится к индивидуальности, полнота переживаний которой разделяется на два основных русла:
      10
      первое - это разрыв взаимоотношений с миром, и второе - это разрушение взаимоотношений с самим собой. Такой человек вполне может ощущать себя "соединенным" с другими или "в гармонии" с миром и одновременно переживать чудовищное одиночество и изоляцию; более того, он, как правило, ощущает себя не как целостность, а, наоборот, как некую "расколотость" разных видов, иногда - как сознание, едва связанное с телом, иногда - как два или более "я" и т. п.
      Надо заметить, что шизоидное состояние, не как клиника, а как некая двойственность, большинству людей нравится и является определенной нормой в обыденной жизни. Человек испытывает удовольствие от состояния "объединения-разъединения", в этом чувстве большой спектр переживаний для человеческого сознания. Человек и к Богу относится "принимая-отвергая", то есть принимается только часть Бога. Раздвоенность по отношению к Богу автоматически переносится на все взаимоотношения в посюсторонней жизни.
      Война, секс, нора - самые мощные формы приятного для человека "объединения-разъединения", наиболее остро воплощающие это состояние, наиболее энергетически заряженные. Война - это не только вооруженное столкновение, это, к примеру, война лингвистических систем, партийных, религиозных объединений и т. п. В войне присутствует разъединение с врагом и объединение с другими людьми, потому что без объединения врага не победишь. Сегодня мир распадается на различные объединения, своего рода "тусовки" - разные способы ограниченности, которые принимаются за универсализм. Из этого следует борьба одной "тусовки" против другой, какие-нибудь "белые экуменисты" против "оранжевых".
      Секс - это тоже "объединение-разъединение", достижение близости - и одновременно люди остаются чужими друг другу; для большинства такой секс вполне возможен - интим чужих людей.
      11
      Нора, дом - тот же образ двойственности: принимаю тех, кого хочу, и не принимаю, отгораживаюсь от тех, кого не хочу.
      В психологии рассматриваются две фундаментальные силы в структуре личности - влечение к смерти (некрофилия) и влечение к жизни (биофилия). Борьба биофилии с некрофилией ведется постоянно, парадокс человеческого состояния в том, что человек не принимает жизни во всей полноте и в то же время мается от ее отсутствия, от скудости своей жизни, производя своеобразную полужизнь. Некрофил, к примеру, тоже не любит смерть напрямую, он ее любит под видом любви к жизни, а само стремление к любви проявляется в поиске патологического принятия, в образе садомазохистских отношений.
      От чужого несовершенства можно отгородиться, а от собственного очень трудно, это самая большая боль человека, его внутренний конфликт, который и порождает в нем перманентное состояние двойственности; а она в свою очередь ведет к замиранию и окостенению.
      В книге "Дао-дэ-цзин" говорится: "Человек при своем рождении нежен и слаб, а при своей смерти тверд и крепок. Твердое и крепкое - это то, что погибает, а нежное и слабое - это то, что начинает жить" ( 76). "Кто содержит в себе совершенное, тот похож на новорожденного" ( 55). Эти загадочные и поэтические слова подходят и к пониманию смерти; она начинается с волевого замирания, которое приводит к закостенению и дальше к окаменению и небытию.
      Это волевое замирание и есть, собственно, не жизнь с точки зрения развития, ибо жизнь - это динамика и движение, и прежде всего волевая динамика, движение воли к абсолютной реальности. Это движение можно охарактеризовать как погружение в реальность. Но человек, приспособивший жизнь к состоянию своей воли, более стремится обладать реальностью, нежели погружаться в нее, и бессознательно делает все, чтобы этого погружения не произошло,
      12
      так как оно является очень большой перегрузкой, подобно той, которую испытывают космонавты, преодолевая барьер гравитационной силы; она, как материнское лоно, одновременно и предохраняет, и не пускает. Человек хочет движения, но не хочет перегрузок, поэтому люди придумывают заменители движения (у кого пластическое, у кого физическое, у кого интеллектуальное), словно "газируя" этим реальность, как воду, создавая иллюзию движения, имитацию движения, - либо налагают заклятия, чтобы не было движения, утверждая, что это грешно. Воля будто замирает и говорит человеку, что дальше идти не нужно, но неясно почему - то ли потому, что все понятно, то ли потому, что страшно. Однако именно способностью к преодолению определяется человеческая подвижность, динамика и сама жизнь.
      В Ветхом Завете у избранного народа духовное развитие в определенном смысле совпадало с физическим, материальным, потому так ясно читается у евреев воля к подвижности, уходу от физического и духовного рабства. Потому так непонятен был для рациональной религии египтян голос Бога как голос пустыни, который везде - и спереди, и сзади, и слева, и справа, как некая пугающая подвижность, тогда как у самих египтян боги весомые, отлитые в бронзе, золоте, их нельзя бросить и куда-то пойти странствовать.
      Христос пришел раскрутить пружину внутреннего развития человека, создать динамику движения воли к абсолютной реальности сквозь боль, через страдание и смерть - к чистому бытию; вхождение в реальность через смерть - это и есть воскресение. Он Сам прошел весь этот путь и показал, что это возможно, и оставил Свое послание - "Я есмь дверь" - всем людям. Христа называют новым Адамом, который, в отличие от нашего праотца, не нарушил связи с Богом, связи с Творцом, не вышел из области абсолютной реальности в реальность, замутненную грехом, хотя и жил в ней.
      13
      В реальности, в которой живет человек с раздвоенным сознанием, критерием нравственности является принцип "Из двух зол выбираем меньшее". Действительно, что правильнее - терпеть, видя, как насильник терзает свою жертву, или публично казнить злодея? Конечно, казнить! В области абсолютной реальности этот принцип не работает, а если он и начинает работать, то абсолютная реальность рассеивается как утренний туман над рекою. Любить врагов можно только в области абсолютной реальности, любить сквозь искаженный образ, любить, вызывая к жизни подлинный образ, чтобы он смог прорасти почти сверхъестественным образом, как иногда прорастают одуванчики сквозь старый асфальт. И если человек делает шаг навстречу такой любви, пребывая в замутненной реальности, он делает шаг навстречу абсолютной реальности, шаг навстречу спасению.
      Такую победу не завоюешь внезапным штурмом, ее завоевывают всю жизнь, шаг за шагом. Это медленный подвиг. И таких подвижников единицы. Ни одна деятельность не дает гарантии правильного выбора, заниматься можно чем угодно, любая точка пространства - это вход или выход, это запертая дверь, которую нужно открыть. Но человек, как правило, выбирает не реальность, где можно испытывать чувство всей полноты, а ищет возможность овладения этой реальностью, думая, что, владея ею, он получит и вкус; но это иллюзия, вкус можно получить, только соединившись с реальностью.
      Существует средневековая еврейская притча о том, что мир держится на тридцати шести праведниках, которые принимают на себя все бремя распущенного человечества. Распущенность людей коренится в раздвоенности их воли - одновременном стремлении и нестремлении к абсолютному благу, к Богу. "Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего..." - говорит ап. Павел (Рим. 22, 23). Большинство
      14
      людей нормальных, не больных, не хотят творить зло, но не могут не творить его, так как зло начинается с нестремления к благу абсолютному, со стремления к благу относительному, частичному. "Доброе, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю" (Рим. 7, 20). Тридцать шесть праведников - это те единицы, которые имеют мужество выйти из порочного круга раздвоенной воли, они словно бесстрашный возничий, останавливающий обезумевшую упряжку лошадей на краю неминуемой пропасти. В притче говорится, что бремя этих праведников так велико, что когда один из них умирает, то Бог берет его душу в Свои ладони и дыханием Своим согревает ее тысячу лет. Эти праведники не могут, к сожалению, удержать мир от войны, имеется в виду война не только как итог определенных взаимоотношений между государствами, но и как постоянное присутствие некоего "медленного" преступления в этом мире, война как страшная игра раздвоенного сознания. Праведники удерживают мир тем, что, благодаря их стремлению к абсолютной реальности, очень медленно, но все-таки совершается духовная эволюция человечества как единого организма. Раздвоенное сознание не может эволюционировать духовно, так как воспринимает Бога дистанцированно - Он сидит в теплом облачке, а человек здесь на земле, под дождем, в "серной кислоте". Бог живет в небе и только "пробует" жить вместе с человеком, и потому человеческое сознание формирует свою реальность, отдельную от абсолютной. Удел раздвоенного сознания - это игра, болезнь, утопия и сон.
      Игра - самая распространенная форма существования раздвоенного, или двоящегося, сознания. Любая профанация отношений - это игра. Творческая свобода, любовь - это Божественная игра; манипуляция, ритуалы, правила - это человеческая игра. Человеку дан дух, дано духовное ядро, но Бог не знает, что из него выйдет. Он не знает, на какое откровение способен человек, потому что
      15
      откровение, озарение не может быть предсказуемым. Богу не интересны игры в шахматы с Самим Собой, свобода дана для того, чтобы не просчитывалось будущее. Человек-игрок тоже возненавидит рулетку, если она станет для него просчитываема. Божественная игра - в непросчитанности, в устремлении к встрече, это не шуточная реальность, хотя много мягкого юмора, улыбающейся любви.
      Свобода - это отсутствие гарантий; если есть гарантия, то это уже не свобода. Человек же хочет свободы с гарантией, чем, собственно, перечеркивает саму свободу. Как только человек ищет гарантий, он продает свободу; ведь не результат важен, а сам процесс пребывания в свободе, иначе это не свобода, а передвигание кубиков, манипулирование.
      Процесс включения в манипулятивные отношения у людей начинается с детства. Рождается человек, некая сущность, и эта сущность хочет жить, потому что она не умеет хотеть еще чего-нибудь, хотеть жить единственный импульс. Сущность не знает, что это значит - жить, на самом деле жить - значит любить. Сущность настолько слаба, что у нее нет силы выбора, она начинает реагировать на ту силу, которая подкрепляет ее жизнь, то есть на мать. Восприятие жизни, силы и любви у ребенка слито - все это олицетворяет мать. Себя сущность осознает как любовь к жизни, но еще переживает отсутствие силы, и тут очень важно, что представляет собой мать. Этот материнский образ сущность отпечатает на всю жизнь. Именно отпечатает - сколько в матери силы, сколько жизни и сколько любви. Если мать представляет собой триединство слитое, а не "три коровы" (имеются в виду слова Мейстера Экхарта, что профаны путают три ипостаси с тремя коровами), то хорошо, а если поврежденный образ, то это злая почва для развития. К примеру, у матери жизнь и любовь вполне могут быть не идентичны, каждое само по себе. Если это происходит, то возникает желание силы, а любовь превращается в отдельный ритуал, которому есть свое место в жизни, но это далеко не
      16
      каждый вздох жизни. Вследствие этого жизнь воспринимается как строительство крепости, а стремление к силе характеризуется тем, насколько велико стремление к манипулированию и кем человек хочет манипулировать - то ли детьми, мужем, женой, то ли народом, как король. Все, что построено на манипуляции, - это игра. Есть жестокие игры, есть сладострастные. Игра - древний способ внутреннего лукавства, адаптированный вариант взаимодействия, когда любовь как состояние души подменяется манипуляцией. Игра у взрослых - это та форма взаимодействия, когда на внешнем уровне происходит контакт, а на внутреннем нет. Игра у детей - наоборот: внешнее взаимодействие условно, а внутренний контакт сильный, потому они и плачут, когда рушится игровое пространство, ибо вместе с ним рушится мир.
      Существуют садистские манипуляции, есть гуманизированные, но степень и градации того и другого весьма различны. Диктатура-это садистская манипуляция: как хочу, так и разрежу, другой человек воспринимается как безличное существо. Демократия гуманизированная манипуляция, по типу "ты мне, я тебе", партнерская ответственность за происходящее.
      Манипулирование легитимно, и наука манипуляции сводится к тому, чтобы добиться включения другого человека в свой "эгоистический рай". Каждый человек пытается создать свой "эгоистический рай", по крайней мере стремится к нему, где другие люди исполняют роль неких психороботов. У психоробота нет возможности нарушить данную ему роль, он исполнитель, носитель твоего удовольствия, он не имеет права на свободу от этой роли. Эта роль может быть более или менее жесткая, может быть импровизация, но на "тему", и он должен ее исполнить так, как будто это его собственный выбор. Люди перетягивают друг друга в свой эгоистический рай, и потому наступает напряжение.
      Родители - самые большие манипуляторы, потому что стараются "подстричь" ребенка под себя. Бывает любовная
      17
      манипуляция, на уровне "английского садика", но все равно это не природа, это не подлинная любовь. "Но я же хочу для тебя, как лучше", - говорит мать сыну, имея в виду свой рай. "А я видел это все в гробу, в белых тапках", - говорит или думает сын, потому что у него другой тип эгоистического рая. Поэтому эгоистического рая и не может быть, ибо он учитывает только одного человека, он не учитывает других. В духовном смысле не важно, чем один человек не дает жить другому своей эгоистической любовью или автоматом Калашникова.
      Такой же тип взаимоотношений распространяется и на политические, и на социальные сферы. Человек не может вступать в диалог с другими людьми, не может руководить своей свободой, поэтому его эгоизм нуждается в ограничении, для чего и создаются правила и ритуалы. В книге "Дао-дэ-цзин" говорится, что "Ритуал - это признак отсутствия доверия и преданности. В ритуале начало смуты" ( 38).
      Через ритуал создается видимость принятия, это та форма, которая направляет эгоизм по наиболее безопасному для других людей руслу. Человек не может "случайно" преодолеть эгоизм, для этого нужно направление воли. Хаму нужны жесткие границы, потому что, не имея хозяина, он вторгается во владения других, ибо он неразвит и не знает, что делать с собой. Законы существуют для того, чтобы агрессию человека вывести в форму "шипения". Любви так мало в мире именно потому, что очень мало развитых личностей. На авансцене - агрессия материального мира, который разлучен со своим высшим содержанием.
      Страх, малое пространство собственного "я", манипулирование - это три кита, на которых стоит человеческая злоба, это своего рода истоки, предметы войны, и борьба между людьми идет за свой способ манипулирования, за свое малое пространство, за защиту от страха.
      18
      Большинство людей живут, как пчелы; это структурирует их жизнь, и люди принимают такое положение вещей как должное. И у них нет потребности в поиске смысла жизни, для большинства смысл содержание того ритуала, который они исполняют. Любовь как ритуал неинтересна, это все равно что интересоваться, кто в какой позе совокупляется. Любовь интересна как размыкание границ. Опыт любви Тристана и Изольды интересен не только своими последствиями, а еще и тем, как человек размыкает свою замкнутость, насколько он преодолевает ритуал и выходит из кокона.
      Любовь - это сверхъестественное состояние, это священнодействие, это разделение внутреннего состояния другого.
      Многие вещи по отдельности имеют отношение к любви: страсть, ухаживание, флирт, дружба, привязанность родителей к детям, но это далеко не всегда любовь как объемное чувство, это только имеет отношение к любви, как дикий паслен имеет отношение к помидорам. "Я тебя хочу" правит миром во всех сферах - в сексе, в политике, в социальной жизни: депутата хотят или не хотят, начальника хотят или не хотят, мужчину, женщину хотят или не хотят. Манипуляция правит до тех пор, пока "я тебя хочу" не перерастает в "я тебя люблю". Если этого не происходит, то любовное переживание неминуемо будет связано с горечью невстречи.
      Одна из фундаментальных потребностей для физической жизни человека - это дышать воздухом, для психологической жизни такой же степенью важности обладает взаимность. Любое движение души это либо отклик на действие другого, либо собственное действие в надежде на отклик другого. Взаимодействие - это создание пространства, в котором происходит встреча одной души с другой. В идеале это отношения Я и Ты, по образу религиозных:
      19
      Весь мир объял великий вечер. Горит и тает в далях дым, И все пространство - место встречи Души с Создателем своим. (3. Миркина)
      Для того чтобы такая встреча произошла, необходимо наличие очень развитого "Я". Но это большая редкость. В разомкнутом пространстве маленькое "я" теряется, его сковывает страх. Так, для большинства людей местом встречи может являться только очень определенная часть пространства, например здание специальной постройки, называемое храмом, в который входят люди в специальной одежде, говорящие специальные слова. Чрезмерная сосредоточенность на соблюдении всех этих правил приводит к тому, что сама встреча не происходит, а только профанируется. Такая профанация - типичная игра для двоящегося сознания, когда несильное стремление к абсолютному благу нейтрализуется гораздо более сильным нестремлением к этому благу, воплощенному в стремлении к благу относительному, осязаемому, легко представимому, соразмерному маленькому неразвитому "я". Место встречи становится важнее самой встречи, внешний ритуал забирает всю энергию маленького "я" на себя, а на саму встречу не остается сил. Это своего рода неосознанно планируемый обман. Это очень похоже на ситуацию, как если бы девушка готовилась весь день к вечернему свиданию, стирала и гладила бы свой наряд, сооружала бы прическу, мечтала бы о самой встрече, делала бы маникюр, педикюр, макияж и так бы умаялась, бедная, за целый день, что к вечеру бы заснула, и вместо того, чтобы идти на свидание, она видит его лишь во сне.