Жемчужина моей коллекции

      - Господи, сколько же их здесь? Это же бесценные сокровища.
      - Вы извините, мне еще надо дополнить русские ордена времен Анны Иоановны...
      Я снимаю новый чемодан.
      Соня до самого дома не произнесла ни слова. Только после ужина она говорит.
      - Что же ты такое великолепие не даришь людям?
      - Как это?
      - Сделал бы выставку. Показал бы все и даже пояснил, от куда, от какого хозяина перешли к тебе.
      - На следующий день меня застрелили бы или в худшем случае выгнали с работы.
      - Неужели это так опасно?
      - Есть ордена, за которыми охотятся во всем мире и они уже давно окрашены кровью. У меня находиться английский орден подвязки Генриха Четвертого. Только здесь, в России, за него убили двух человек, включая моего отца.
      - Ой, какой ужас. Как же так, имея такое богатство и им даже не воспользоваться, - она задумывается. - А ты мне расскажешь об этом ордене... Подвязки?
      - Обязательно расскажу. Теперь послушай меня. Завтра пойдешь с утра по магазинам и купишь себе одежду для колхоза. Деньги возьмешь там же.
      Соня кивает головой.
      - Слушаюсь, мой повелитель.
      СРЕДА 28 АВГУСТА
      С сегодняшнего дня у меня кабинет. Начальник цеха обещал до половины дня не трогать, чтобы я ознакомился с планами и документацией. Первое что я делаю, это звоню Константину Ильичу.
      - Константин Ильич?
      - Да, это я.
      - Это Василий.
      - Здравствуйте, Василий Денисович. Принес?
      - Принес. У меня теперь кабинет, можете придти ко мне.
      - Так тебя повысили? Поздравляю. Через десять минут буду у тебя.
      Он приходит возбужденный и сразу же хватает коробочку.
      - Он. Черт возьми, вот это орден. Спасибо, Василий Денисович. Сообщу тебе новость. Спохватились по поводу Сергея Филипповича.
      - Ну и что?
      - Объявлен его розыск.
      - Пусть ищут.
      - А ты его хорошо спрятал?
      - Не знаю.
      - Как не знаешь?
      - Так это делал не я. Это сделали другие, я даже не знаю где.
      - Ну ты даешь. Ладно, я пойду к себе. Удачи тебе на новом месте.
      В обед пришла Лена. Оглядела кабинет.
      - Для начала неплохо. Только вот эту картину сними.
      Она без спроса сдергивает со стены Матиаса, его пляшущие красные фигуры.
      - Сестренка с тобой живет?
      - А где же ей еще жить то, так дома и живет.
      - Она красивая.
      - Напрашиваешься на комплементы. Я их тебе уже высказывал, могу еще раз повторить.
      - Нет, нет, - поспешно говорит она, - не надо. Я пришла пригласить тебя на мой день рождения.
      - Ты это действительно хочешь?
      - Хочу и папа хочет тебя увидеть.
      - Когда?
      - Через неделю.
      Это еще можно. Соня будет в колхозе, - мелькнула мысль.
      - Хорошо. Я приду. Адрес мне напиши, пожалуйста.
      Она царапает ручкой клочок бумаги и подает мне.
      - Только обязательно приходи.
      - Приду.
      Соня встревожено глядит на меня.
      - Приходила Ира. Толя ранен. Почему ты мне об этом не сказал?
      - Что с ним? Как он.
      - С ним ничего. Он отсыпается. Но Ира говорит, что ты был с ним. Значит тебя тоже могли подстрелить? Это все из-за орденов?
      - Все из-за них.
      - Ира еще говорила, что они уезжают из города. Она Толю повезет на родину, в Ростовскую область. Уже звонила председателю колхоза и тот согласен, что бы они вернулись.
      - Я зайду к ним.
      - Не вздумай отговаривать.
      - Я ни на кого не давлю.
      - Да что ты говоришь?
      - Соня, мне назначили встречу, я сейчас должен выехать.
      - Мне можно узнать, куда?
      - На этот раз скажу, к Савелий Андреевичу.
      - К этому сальному старику с масляными глазами?
      - К этому человеку, который ночью прислал врача для Коли.
      - Прости.
      Соня пошла на кухню.
      - Так что, Васенька, ты мне привез.
      - Как обещал, некоторые ордена, пуговицы, шпоры и пряжку.
      - Давай, давай, посмотрим.
      Савелий Андреевич с лупой рассматривает мое богатство.
      - Не дурно. Беру все. Пятьдесят тысяч.
      - Есть еще кое что.
      Я вытаскиваю золотой аксельбант с цепью и кладу на стол. Старик начинает его рассматривать.
      - Хороша штучка. Сколько за него хочешь?
      - Триста тысяч.
      - Многовато, но согласен.
      Савелий Андреевич выкладывает мне деньги.
      - Вы не видели вчера и позавчера Сергей Филипповича? - спрашивает меня Савелий Андреевич.
      - Нет.
      - Пропал человек. Если помер, кому интересно перепадет его коллекция?
      - Брату.
      - Это плохо. Лучше бы старушке матери или дочке Августа - Лене.
      - Может еще, Сергей Филиппович, появиться?
      - Навряд ли. Он всегда предупреждал на сколько исчезает. Осторожный был человек.
      Ира затолкала меня в ванную комнату.
      - Вася, не вздумай отговаривать Толю от поездки на родину. Я прошу тебя.
      - Не беспокойся, Ира, я и слова не скажу об этом. Как он сейчас?
      - Сегодня утром опять был старичок - врач. Сказал, все будет хорошо. Но Толя в депрессии. Какой то стал задумчивый, молчаливый.
      - Я пойду к нему.
      Толя вяло пожал мою ладонь здоровой рукой.
      - Выпить хочешь? - предлагаю я.
      - Пока не надо. Врач просил воздержаться, пока принимаю лекарства.
      - Может тебе денег надо.
      - Ну их к аллаху.
      - Ира мне сказала, что ты хочешь уехать?
      - Устал я чего то. Когда этот тип в меня выстрелил, у меня вспыхнуло какое то озарение в башке. Сейчас спать не могу, все в глазах кости мертвецов и... трупы. Чувствую, сменить надо обстановку. Знаешь, попали в руку, а такое ощущение, что пуля застряла вот здесь.
      Толя шлепнул ладонью здоровой руки по лбу.
      - Когда уезжаешь?
      - Через две недели, рука заживет, вот и поеду.
      - Отдыхай. Я еще зайду.
      ЧЕТВЕРГ, 29 АВГУСТА
      В цехе, как всегда, бардак. Кончается летний сезон и в цехах и лабораториях начались неполадки и аварии. В цехе синтеза очередной взрыв. Слава богу, никого из людей не задело, но нам от туда притащили массу срочной работы. Нужно быстрее делать крышки реакторов, предохранительные клапаны, вентили, километры труб. В нужный момент, не вышли сварщики, они отправились на кладбище справлять поминки по отравленным товарищам. Начальник цеха сам поехал туда уговаривать их, чтобы хоть один вышел на работу. Я мотаюсь по снабженцам, выбивая металл. К концу дня позвонил Константин Ильич.
      - Вася, я только что от Валерия Андреевича. Он мне предлагал ордена, которые как он утверждает, приобрел вчера. Это несколько орденов времен Анны Иоановны. Цены, естественно, заложил бешенные. Я сейчас коплю и собираю деньги в надежде приобрести хоть часть коллекции Сергея Филипповича. Ты не хочешь поехать к нему и посмотреть на эту прелесть?
      Знал бы он, что это мои ордена, так вообще был бы потрясен.
      - Нет. Я не могу и потом у меня почти вся коллекция старых орденов есть. Если я что то и приобретаю, так это подновить слишком изношенные и развалившиеся.
      - Жаль. Ну ладно, пока.
      Соня еще не пришла. Я поел на кухне и вымыл посуду. Теперь надо бы разобраться с историей и проискать новые объекты для грабежа могил. Еще вопрос с Толей, кто его заменит. Передо мной украденные документы о Лавре и фотографии могил, которые я снимал этим летом. Почти все могилы уже ограблены или разорены и трудно найти новые объекты. Наши писатели и актеры не в счет, ни орденов, ни медалей, один пшик. Военно начальников ограбил в 1947 году известный гробокопатель Григорий Курсиладзе. Кстати, отец приобрел у него за бесценок много орденов. Курсиладзе засадили в тюрьму за изнасилование старухи и там свои убили. В 1954 году появился новый копатель Василий Куприянович. Этот чистил все подряд. Побывал в Лавре, на Смоленском, Немецком, Ново Девичьим, Никольском, Волковском кладбищах, не брезговал новыми. Куприяновича подстрелили неизвестные лица, но отец говорил, что это сделал молодой еще тогда, Мельников, будущий секретарь обкома партии и все из-за нескольких медалей. Гробокопатели без конца воевали друг с другом и жертв положено не мало. Если сейчас покопать старые могилы, то можно найти сверху некоторых сгнивших гробов неизвестные кости охотников - разорителей. То что было с Бутягиным или Ушаковым, это мне повезло. Итак, займемся адмиралом Чичагиным. Все документы говорят, что он был захоронен на кладбище недалеко от своего поместья, однако родственники адмирала решили перезахоронить его в Лавре, в 1847году. Перезахоронение произошло тихо, без особой помпы и могилу временно придавили большим камнем с фамилией тетки генеральши Верхнедвиженской, которая похоронена рядом. А дальше пошли чудеса. Камень стащили. Толи камнерезы поленились на новые могилы доставать камни, поэтому тащили их с незначительных, с их точки зрения, захоронений, толи камень утащили на строительство, но следа могилы нет. В книге есть номера участков, но за 100 с лишним лет давно все поменялось, теперь ищи ветра в поле.
      Хлопнули входные двери и в комнату ворвалась Соня. Два больших свертка болтались в ее руках.
      - Вася, я попалась...
      Она швырнула свертки на пол.
      - Что произошло?
      - Я нарвалась на Сережу.
      - Ну и как?
      - По-моему с ним было худо.
      - Расскажи все по порядку.
      Соня плюхнулась на диван.
      - В институте было собрание для отъезжающих в колхоз. Только кончилось и мы всей группой пошли к метро, как вдруг, на площади Льва Толстого нарываюсь на пару. Сережа вместе с Галей в обнимку идут на встречу. Как увидели меня, так у того и другого челюсть отвисла.
      - Постой, Галя твоя бывшая подруга?
      - Да, лучшая причем. Сережа, голосом сухого дерева, спрашивает: "Соня?". Я ему говорю: "Простите, вы ошиблись". Иду дальше. Сережа нагоняет почти у метро. "Постойте, девушка." - кричит. Я остановилась. "Вы очень похожи на одну знакомую. Она недавно умерла." "Слушайте, молодой человек, говорю я, - если вы ко мне будете приставать, я позову милицию. Кстати, вот и она." Так он и остался стоять у метро.
      - По-моему тебе нечего беспокоиться. Ты все купила для колхоза?
      - Все. Даже рюкзак. Так ты думаешь, все будет в порядке?
      - Думаю, да. Билеты выдали, когда уезжаешь?
      - В воскресение, вечером, поезд до Свири, там наша база.
      - Ты наверно голодна, там на кухне накрыта еда. Сходи поешь.
      - Вот это я понимаю жизнь. Все готово, никаких забот. Ты мне наверно скоро в постель будешь по утрам подавать кофе?
      - Всю жизнь мечтал. Но если тебе не нравиться моя забота, то ты можешь готовить сама.
      - Нет, нет, нет. Я согласна, не надо кофе в постель.
      ВОСКРЕСЕНИЕ, 1 СЕНТЯБРЯ
      Три дня прошли, как один день. Пришло воскресенье. Я провожаю Соню на Московский вокзал. На перроне полно молодежи. Соня забрасывает вещи в вагон и выходит ко мне.
      - Ты постарайся не рисковать, - напутствует она.
      - Замечательное пожелание.
      - И когда Толя с Ирой, будут уезжать, передай, что я буду помнить о них, пусть пишут.
      Проводники стали загонять отъезжающих в вагон. Соня приблизилась ко мне и обняла.
      - Если бы ты знал, - ее губы шепчут у моего уха, - какой ты все таки бесчувственный башмак.
      Я молчу. Она отрывается и две предательские слезинки текут по ее щекам. Соня хватает мою голову и спешно целует в губы.
      - Пока.
      Состав дернулся и проводница подала ей руку. Соня пропала в вагоне.
      ПОНЕДЕЛЬНИК, 2 СЕНТЯБРЯ
      Сегодня плохой день. В связи с началом учебного года большинство женщин взяли отгул. Мужики работают вяло и часто собираются группками, чтобы покурить. К 11 часам ко мне в кабинет ворвался слесарь Быков.
      - Вася, горим.
      - О чем ты?
      - Горим, по настоящему горим.
      Теперь я встревожен.
      - Где?
      - Второй этаж горит.
      Над нами складские помещения. Там латексы, каучук, резины и всякие химические добавки. Мы выскакиваем из кабинета. По цеху уже потянулся запах гари, похожей на вонь горевших покрышек. Часть рабочих помчались в раздевалки, другие бежали к выходу. Более смышленые разоряли буфетик, набивая карманы шоколадом, пачками чая, банками кофе и другим товаром, завезенным с утра для обеда.
      - Василий Денисович, - рядом оказался начальник цеха, - обесточь участки, постарайся организовать вывоз кислородных баллонов и проследи, чтобы никого не осталось.
      - Быков, к сварочному, собери людей, пусть баллоны с кислородом выкидывают в окно, - уже командую я.
      Дым стал проникать во все помещения, посыпались стекла, усилились крики.
      - Всем вон из помещений. На улицу, - орал я.
      Какие то фигуры пронеслись мимо меня. Врываюсь в раздевалку, там уже никого. Бегу к сварочному, здесь тоже пусто, баллоны с кислородом никто не увез, они разбросаны по полу. Дыма все больше и больше. Пробегаю сверловочный участок и тут натыкаюсь на тело. Да это же дядя Федя.
      - Дядя Федя, ты меня слышишь?
      Рабочий застонал.
      - Ты ранен?
      Он молчит. Я ощупываю его и прикоснувшись к голове, чувствую, что пальцы мокрые. Это кровь. Дядя Федя опять застонал. Он открыл глаза.
      - Вася? За что они меня, Вася?
      - Я сейчас, дядя Федя. Я сейчас.
      Я взвалил его на себя и пошел в волнах дыма. Хорошо, что ворота были открыты, мы вышли из них на свежий воздух, но все перед глазами поплыло, голова была как чугунной и мне казалось, что резиновая гарь вырывается уже из меня, и воздуха в легких совсем нет. Кто то принял от меня дядю Федю и я упал...
      Резкий запах защекотал ноздри. Я открыл глаза. Рядом Лена Прохорова.
      - Василий Денисович, как вы?
      - Голова болит. А ты как здесь очутилась?
      - Я здесь работаю.
      - Не знаешь, все вышли из цеха?
      - Все, все. Вы последние. Федор Ивановича увезли в больницу, вас сейчас повезут тоже.
      Я пытаюсь сесть. Голова чугунная и болит пульсирующей болью.
      - Лежите, Василий Денисович. У вас отравление.
      - Мне предупредить... про баллоны.
      Пересиливаю себя и иду на выход. Лена за мной. Мы спустились вниз и очутились на улице. Цех пылал как факел. Десятки пожарных машин сбились вокруг него.
      - Василий Денисович, - рядом стоит зам директора по производству, - как вы себя чувствуете?
      - Паршиво.
      - У него диагноз, отравление, - добавляет Лена. - Сейчас его увезут в больницу.
      - Я бы лучше отлежался дома.
      - А чего? Обязательно ему лежать в больнице?
      Лена колеблется.
      - Вообще то надо, чтобы он был под наблюдением.
      - Так возьмите под наблюдение. Три дня хватит?
      - Не знаю.
      - Лена, возьмите мою машину и отвезите его домой. Скажите шоферу, что я велел.
      Зам директора уходит.
      - Василий Денисович, пойдемте.
      Мы идем к проходной. Лена находит черную "волгу", принадлежащую дирекции, и меня везут домой.
      С трудом открываем квартиру, я тут же по телефону снимаю сигнализацию и Лена заходит в гостиную.
      - Ой, сколько книг.
      Она сразу идет к стопкам Ушаковских запретов, стоящим на полу у окна.
      - Это про них мне папа говорил?
      - Да.
      - Можно я погляжу?
      - Посмотри.
      Лена открывает первую обложку и восклицает.
      - На них штамп тайной канцелярии.
      - Да, эти книги были запрещены в то время в России.
      - Сколько здесь книг. Как же они к вам попали?
      - Продали.
      Лена перебирает корешки обложек, потом приходит в себя.
      - А вы где спите?
      - Вот здесь на диване.
      - А там сестра? - она кивает на дверь маленькой комнаты.
      - Да.
      - Ложитесь, Василий Денисович. Сестра придет, вы ей скажите, чтобы побольше поила вас соками. А если очень голова будет болеть, принимайте аспирин. Я завтра подъеду, проверю вас.
      - Сестра не придет, она в колхозе. Их от института отправили туда.
      - Ну вот...
      Она растеряно разводит руками.
      - Да ты не беспокойся. Я сейчас приму аспирин и отосплюсь.
      - Хорошо. Я подъеду завтра с утра.
      ВТОРНИК, 3 СЕНТЯБРЯ
      Она приехала не одна. Август Филиппович, собственной персоной вплыл в дверь.
      - Здравствуйте, Василий Денисович. Мне дочка сказала, что вы больны, вот и решил вас с ней навестить.
      - Здравствуйте, заходите.
      - Как вы себя чувствуете? - сразу приступила к допросу Лена.
      - Нормально.
      - Сейчас мы замеряем температуру и проверим давление.
      Она по хозяйски пошла в гостиную. Август Филиппович отправился за ней.
      - Бог мой, - воскликнул он, увидев пачки книг. - Я не поверил, когда Леночка сказала мне, что видела у вас книги, запрещенные царской властью. Неужели это они, по вашему списку? Можно я погляжу?
      Но уже без разрешения, он дрожащими руками схватил верхнюю книгу. Лена занималась мной, но я слышал, как издавал стоны ее отец, беря очередной том...
      Она кончила проверять давление.
      - У вас все в порядке. Голова болит?
      - Немножко.
      - Тогда все, я сейчас поеду на работу.
      - Завтра все остается в силе. Вы не отменили день рождения?
      - Нет. Но вы..., хотя приезжайте. Судя по вашему виду, вам можно... Только не пейте. Папа, пошли.
      Теперь мы обратили внимание на Августа Филипповича. Он потел, капли пота текли по его лицу, хотя в комнате было прохладно. Руки тряслись. Сам, гость сидел на полу, обложенный стопками книг.
      - Ну надо же, - воскликнул он. - Такая ценность и у окна, здесь же дует...
      - Папа, пошли.
      Август Филиппович поднимается и взгляд его безумно проноситься по рядам книг и вдруг останавливается на полке.
      - А это что?
      - Библия в металлическом переплете.
      Похоже, что с Августом Филипповичем произойдет удар. Он как лунатик подходит к полке берет библию и, раскрыв первые страницы, хрипло говорит.
      - Сколько?
      - Что?
      - Сколько возьмете за нее?
      - К сожалению, это собственность сестры.
      Он все не может придти в себя. Аккуратно ставит библию на полку и дает Лене увести себя на кухню. Только там, отпоив его чаем, Август Филиппович приходит в себя.
      - А ведь я не поверил вашему списку. Думал, Сергей перепроверит... А оно вон как вышло. Пошли Леночка.
      Они прощаются и уходят.
      Толя грустно глядит на меня.
      - Так что ты задумал?
      - Я предполагаю, что нашел могилу адмирала Чичагова. Мне нужны ребята, чтобы помочь ее раскопать.
      - Я уже не буду это делать и тебе не советую. Зачем ворошить прошлое. Мы рисковали ради паршивых железок или ценностей, которые приносили только деньги. Раньше было удовольствие, какое то нетерпение увидеть необычное, а теперь мне на все наплевать.
      - Но ты мне скажи хоть адреса и телефоны ребят, которые могли бы пойти со мной.
      - Нет. Ищи сам. Я тебе больше помогать не буду.
      Вот так. Столько лет были вместе, жили одной целью и теперь..., он вбил себе в голову вернуться к той жизни от которой бежал.
      - Ну ладно, пока.
      - Не обижайся, Вася. Заходи еще...
      СРЕДА, 4 СЕНТЯБРЯ
      Я в гостях у Лены. Народу много, меня почитают как героя. Шутка ли, человека спас из горящего здания. Лена с гордостью представляет меня гостям. После застолья, Август Филиппович, отводит меня в ванну.
      - Василий Денисович, есть предложение. У меня нет денег, чтобы купить все ваши книги. Был бы Сергей, он бы мне помог в этом деле, но увы... он исчез и похоже навсегда, с ним явно расправились его противники. После него осталась большая коллекция, которая по его завещанию, перейдет ко мне. Я хочу вам предложить сделку. Если вы, конечно, не против, обменяться. Часть коллекции, вернее ее половина перейдет к вам, взамен книг. Какую бы вы хотели взять, ордена или оружие?
      - Оружие.
      - Хорошо, оружие. Другую часть я вам подарю, если... вы женитесь на Лене...
      Вот это предложение.
      - Давайте все сделаем по частям. Сначала обменяем книги на оружие, а потом обговорим другую часть вопроса.
      - Согласен. Тогда сделаем это побыстрее. Я завтра вскрою квартиру брата и начну упаковывать оружие...
      - Каталог есть?
      - Да.
      - Я приму по каталогу.
      - Хорошо. Оружие упакуем, я позвоню, когда его надо вывезти. Вы приедете и возьмете, а я, после этого, приеду к вам и возьму книгу. Ваш список у меня есть.
      - Не спешим ли мы. Вдруг появиться Сергей Филиппович?
      - Уже нет. В этом я не сомневаюсь.
      - Тогда жду вашего звонка.
      Только поздно вечером я уехал от Лены домой. Чтобы там не предлагал Август Филиппович, но его дочь не подарок. Кукла, напичканная политической литературой, мне явно не подходит. Я уже обжегся на первой жене и мне обжигаться на второй, ради коллекции орденов, к тому же у меня есть своя, совсем не стоит. Пусть ее охмуряет Константин Ильич или кто-нибудь другой.
      ПЯТНИЦА, 6 СЕНТЯБРЯ
      Я пришел на работу. Цех в разрушенном состоянии. Всех рабочих и инженеров убрали в вынужденный отпуск, но с оплатой. В управлении меня попросили зайти к директору. Старый член корреспондент устало глядит на меня.
      - Как вы себя чувствуете, Василий Денисович?
      - Вроде оклемался.
      - Вы хорошо вели себя при пожаре. Партком и дирекция решили вас поощрить. Но у меня к вам другое предложение. У нас сейчас возникли кадровые перестановки. Нам нужен начальник третьего цеха, цеха синтеза.
      - Разве старый плохо работал?
      - Сбежал паршивец. Когда начался пожар у вас, испугался, что огонь перекинется на его цех и сбежал. Сказал своему заму, что его вызывают в райком партии. Конечно, ему бояться была причина. Одних фторпроизводных и хлорпроизводных тонны и все расположены как раз напротив вашего цеха.
      - А как наши партийные органы относятся к вашему предложению?
      - Они сами предложили вашу кандидатуру.
      Вот так рост. Почти неделю проработал замом и вот уже начальник цеха.
      - Вы мне разрешите подумать.
      - Да конечно, я жду вас в понедельник.
      Дома скучно, я вдруг понял, что мне не хватает Сони. Не хватает ее подкусывания, сжатых губ и наивных расспросов. Часов в семь вечера раздался звонок по телефону.
      - Василий Денисович, это я Август Филиппович. Здравствуйте.
      - Здравствуйте.
      - Я сделал все как мы договорились. Оружие собрал и упаковал
      - Что-нибудь не хватает?
      - Две вещи. Нет подарочного пистолета, который вручили одному нашему маршалу, лично от Сталина и парадного немецкого кинжала, самого Геринга. Вас не расстроят эти потери?
      - Нет. Я завтра заеду к вам. Продиктуйте мне адрес и во сколько приехать.
      - Желательно с утра. Часов в девять вы можете подъехать?
      - Могу.
      - Тогда записывайте...
      Через час я дозвонился до Пиотровского и попросил его разрешения привезти завтра коллекцию парадного и подарочного оружия в подвалы музея. Он дал согласие и просил подождать его в кладовых, чтобы посмотреть на коллекцию.
      СУББОТА, 7 СЕНТЯБРЯ
      Мы подъехали к Эрмитажу. Нас ждали и рабочие сразу стали сгружать тюки и ящики. Появилась Вера Ивановна и через некоторое время Пиотровский. В спец хранилище мы разложили вещи на полу и комната заиграла блеском камней и металла. Изумительные шпаги, сабли, палаши, ятаганы покрытые алмазами и драгоценными камнями, с рукоятками покрытыми золотом и серебром. Огнестрельное оружие, старинное и новое выделялось разнообразием отделки. Я вытащил из кармана пистолет, который подобрал в Выборге и подбросил в кучу оружия.
      - Восхитительно, - говорит директор музея. - Ваш отец мечтать не мог о такой коллекции. Что вы с ней будете делать?
      - Не знаю.
      - Музеи очень бедны и не имеют возможности купить у вас это, но устроить выставки, мы вам с удовольствием поможем.
      - Об этом мы с вами побеседуем попозже.
      - Ну что же. Какая красотища.
      Опять упаковываем все в ящики и тюки и заталкиваем на полки.
      Действительно, а что же мне с ней делать?
      Вечером ко мне приехал Август Филиппович, он сам загружает в свою легковушку книги пересчитывает их. Когда все закончилось, он спросил меня.
      - Ну так как с моей дочкой? Женитесь на ней?
      - Мы еще не полюбили друг друга. Нам нужно время.
      - Ну что же. Смотрите сами. За ней другая часть коллекции... У Леночки много женихов, не провороньте. До свидания, Василий Денисович.
      ВОСКРЕСЕНИЕ, 8 СЕНТЯБРЯ
      Непрерывный звонок надоедливо лезет в голову. Я с трудом отрываю голову от подушки. Кого там еще несет?
      В дверях стоит молодой человек и что то знакомое в чертах его лица.
      - Простите, - говорит он, - здесь живет Соня?
      - Вы кто?
      - Я Сережа.
      Ничего не понимаю.
      - Какой, Сережа?
      - Понимаете, я больше недели назад встретил Соню на улице и потом пошел за ней и вот... выяснил, что она вошла сюда.
      Теперь все встало на свои места. Это ее бывший жених.
      - Вы что, раньше гуляли с моей женой?
      - Женой?
      На лице его изумление.
      - Вы из Ростова? Моя жена родом от туда.
      - Простите, я ошибся.
      - Ну, нет.
      Я хватаю его за рукав и втаскиваю в квартиру.
      - Теперь рассказывайте, как и где вы встретились с моей женой?
      - Я говорю, я ошибся. Ваша жена очень похожа на девушку, с которой я с детства знаком. Она недавно умерла...
      - Ну слава богу, если не врете, то все выяснилось. Хотите выпить?
      - Выпить?
      На его лице изумление.
      - Ну да. Жена уехала в колхоз. Теперь хозяйничаю я. Идите на кухню.
      Я толчком в спину, выбрасываю его в дверь кухни.
      - Но я не хочу, я лучше пойду.
      Уже не спрашивая его, протискиваюсь к висячему буфетику и достаю бутылку водки. Разливаю по стаканам и подсовываю хлеб с колбасой.
      - Вздрогнули.
      - Но я не...
      - Пей, мать твою.
      Он пьет и руки его трясутся.
      - Вот и хорошо, теперь садись и расскажи, кто эта такая Соня и почему, если она умерла, ты преследуешь мою жену.
      Глаза его постепенно теряют вид трезвости и приобретают голубоватый оттенок.
      - Я говорю, произошла ошибка.
      - Кто эта Соня?
      - Это девушка, за которой я когда то ухаживал. Она умерла.
      - От чего?
      - У нее вдруг остановилось сердце. Но простите, мне плохо, я хочу уйти.
      - Сейчас, выпьем еще и отпущу.
      Опять наливаю в стаканы водку и протягиваю ему. Он выпивает, торопливо заедает бутербродом с колбасой.
      - Теперь выпустите меня?
      - Сейчас.
      Он косеет прямо на глазах.
      - Соня... Жена ваша... как Соня. Говорил этой старой стерве, не трави Соньку, а та свела ее... в гроб.
      - Кто это стерва?
      - Ее мать. Потом устроила спекта...кль. Три дня... гроб в доме держала..., врача... подкупила, так и не... отправила в морг...
      - Ты хотел вроде идти. Вали...
      - Я иду... Ты... прости меня..., парень...
      Он, шатаясь, идет к выходу. Я открываю дверь и выталкиваю его наружу. Целый день испортил, паршивец. Пойду досыпать.
      Я стал начальником цеха и все больше мысль о нормальной жизни приходила ко мне. Для чего я собираю эти ценности, кому они нужны? Мне, чтобы тайком любоваться или людям, которые хотели бы поинтересоваться своим прошлым. Выходит, это хобби, которое нельзя ни кому показать. Надоело копаться по кладбищам, обманывать клиентов и даже... убирать конкурентов. Толя сделал разумный вывод, послав все подальше. Конечно, во всем виновата она..., Соня. Я ее выкопал на свою голову. Теперь оторваться от этого чуда, не могу. Как ты встретишь меня?
      СУББОТА, 28 СЕНТЯБРЯ.
      Я выхожу на звонок в дверь. Облокотившись на косяк, на меня огромными черными глазами смотрит Соня. В ватнике, теплых штанах и сапогах, она пронизывает меня взглядом.
      - Ну вот, я и пришла... домой...
      - Заходи.
      - Я не могу идти, у меня ноги вдруг отнялись...
      Беру ее в охапку, ногой закидываю в коридор рюкзак и несу Соню в комнату. Она обхватывает мою шею руками.
      - Ты не рад мне?
      - Как же мне не радоваться. Ты же вернулась...
      Кладу ее на диван, но она рук не отпускает. Тогда нежно целую в губы.
      - С возвращением.
      Теперь ее прорвало, она не может оторваться от моих губ.
      - Любимый, как я ждала этой встречи. Целый месяц мечтала увидеть только тебя.
      Опять мы целуемся. Я с трудом отрываюсь.
      - Тебе надо помыться.
      Сдергиваю с нее ватник, сапоги, штаны, платье, белье и голышом несу в ванну.
      - Это уже было когда то, - говорит она, закрыв глаза.
      - Тебе не приятно?
      - Тогда было да, а сейчас..., я хотела, чтобы ты делал это тысячи раз.
      Иногда с ужасом думаю, а что было бы со мной, если бы Толя не соблазнил выкопать уникальную библию...