Приключения Гаррета (№11) - Шепчущие никелевые идолы

– Эй!

Мимо моего уха просвистел камень. Он ударился в дверь Морли с такой силой, что проломил дыру в дверном полотне.

Дотс выскочил наружу и встал рядом со мной, свирепо озираясь.

– Что случилось? – спросил он.

– Похоже, кто-то метнул в меня камень из пращи, – предположил я. (А как еще можно было бросить камень с такой силой?)

– Примитивно.

– Зато эффективно, если ты к этому не подготовлен.

– Кто это был? И куда он делся?

– Я почти уверен, что это вон тот здоровенный верзила – вон, в идиотских зеленых панталонах. Который так старательно делает вид, что его это не касается.

Этот парень выглядел как недомеренный экземпляр из того же помета, что и Безобразные Штаны. Он изо всех сил интересовался проходами между домами и темными закоулками под верандами.

– Постой-ка здесь. Возможно, он только того и хочет, чтобы ты пошел за ним. Сейчас я соберу людей. За ним должок за дверь!

Дотс вернулся в дом.

Я подобрал с земли камень, который, если бы не секундное везение, мог бы пробить дополнительную дыру в моей черепушке. Потребовалась бы по меньшей мере еще парочка, чтобы повлиять на мой бизнес, но напрашиваться я не собирался.

Камень был слегка яйцевидной формы: дюйм с четвертью в одном измерении и чуть меньше дюйма в другом. Он был тяжелым. Он был зеленого цвета, словно серпентин или низкосортный нефрит. И еще он был полированным. Он совсем не был похож на что-то, что можно подобрать, гуляя по руслу ручья.

Морли вернулся с несколькими из своих парней. Я сказал:

– Это может быть уловка, чтобы выманить тебя из «Пальм».

– Я предупредил Саржа и Рохлю. Куда он делся?

– Повернул на юг по улице Железной Звезды.

– Пойдем расставлять ловушку, – сказал Морли. Он очень прямолинеен, мой друг.

– Ты слишком спешишь. Я начинаю нервничать, когда ты спешишь.

– Я никогда не упоминал, что ты слишком много беспокоишься?

– Упоминал, но только в тех случаях, когда я оказывался достаточно близко, чтобы тебя слышать.

Мы побежали вдоль по улице, прихватив с собой с полдюжины парней, которые делали вид, что служат у Морли официантами. Ни один из них не был похож на человека, который обслуживает столики из большой любви к своей работе. Хотя Дотс и утверждает, что больше не занимается темными делишками, однако упорно продолжает окружать себя подобными типами.

Меня это заботит из-за того рвения, которое выказывает в последнее время тайная полиция. Дилу Релвею наплевать на протокол, в его глазах он сам – закон. И слишком часто те, кого он обставил, сами соглашаются, что должны были это предвидеть.

Тем не менее преступный мир продолжает существовать. Как бы ни был Релвей силен, упорен и помешан на своем деле, все, на что он способен – это лишь слегка покусывать внешний край Организации.

Мы повернули на улицу Железной Звезды – и остановились, сбившись многоногой обескураженной кучкой.

Тип, пытавшийся сделать мне трепанацию при помощи камня, находился в каком-то квартале впереди нас. Он не спеша шел вперед, заглядывая в темные уголки, словно понятия не имел, что кто-то может его преследовать.

– Что за игры, Гаррет? Ведь этот придурок еле тащится, словно ему на все наплевать!

– Меня нельзя считать ответственным за то, что кто-то другой отъявленный идиот.

– Вопрос спорный. Есть такая вещь, как дурная наследственность…

Еще немного, и Морли начнет ругаться черными словами. Я спросил:

– Почему бы нам, вместо того чтобы стоять здесь и спорить, не воспользоваться преимуществом?

Морли сделал знак своим мальчикам. Мы двинулись вперед.

Народу было немного, но для улицы Железной Звезды это нормально – здесь нет лавок.

Мы окружили коротышку прежде, чем он осознал, что на него идет охота. Его реакцией было совершенное изумление. На мгновение я подумал, что указал не на того человека. А вдруг все население Танфера внезапно воспылало любовью к отвратительным зеленым панталонам и отсутствие вкуса не следовало считать несомненным признаком врожденной склонности к злодейству?

Затем он бросился на нас и проломился прямо сквозь одного из Дотсовых парней.

– Вот это да! – проговорил я.

– Да уж. С ним надо поосторожнее.

Коротышка не стал убегать – он просто вел себя так, что к нему не хотелось подходить слишком близко, поскольку это грозило неприятными ощущениями. На ближней дистанции он был быстрее, чем даже Морли, который до сих пор удерживал рекорд по быстроте движений – исходя из моего опыта. И еще он был очень силен. Он швырнул меня на тридцать футов, и сделал это не напрягаясь.

Мы по очереди тузили его со спины. Это было похоже на травлю быка, только что в нашем случае бык не издавал ни единого звука. Он не отвечал на вопросы. Он просто молча сражался, делая особый акцент на нанесении повреждений единственному уцелевшему сыночку мамаши Гаррет.

Нас было всего лишь восемь на одного – так что оказалось очень кстати, когда на соседних улицах начали верещать полицейские свистки. Мы немедленно оставили свое занятие. Никому не хотелось наносить визит в Аль-Хар. Не сегодня.

Можно подумать, что сегодня такой уж хороший день…

– Славно повеселились, – подытожил Морли, пока мы пересчитывали конечности, вычесывали из волос мелкие камешки и выясняли, у кого больше прав хвастаться самыми крупными синяками. – Если я доживу до утра, я хотел бы еще разок взглянуть на этого парня. Прихватив с собой Дориса и Маршу для тяжелой работы.

Дорис и Марша Роз – это его родственники. В какой-то степени. Они частично великаны, частично тролли, а частично кто-то еще, ростом в двенадцать футов, и могут ударом кулака снести небольшое здание. Жаль, что их не оказалось под рукой пару минут назад.

– Отличная идея! В городе найдется, наверное, еще тысяч десять улиц, которые тоже не помешало бы подмести. – И вправду, передо мной было зрелище столь же редкое, как жабьи клыки: Морли Дотс, с головы до ног вывалянный в грязи и прикрывающийся рваными тряпками. – Эх, вот картина, которую я хотел бы сохранить для потомков!..

– В следующий раз надену какое-нибудь старье. Зайди ко мне попозже, я отдам тебе это.

Он был расстроен, хотя я не мог понять почему. Все равно всех не победишь.

– Так я и сделаю. Удачи сегодня вечером!

Глава 10

– Что случилось? – требовательно спросил Дин, впуская меня в дом.

– Кто-то пытался меня убить.

Он хмыкнул. Услышанное явно не произвело на него впечатления.

– Да ты бы только посмотрел на того парня!

Он хмыкнул еще раз. В нем нет никакого уважения к моему образу жизни, хотя именно благодаря ему он каждый день набивает брюхо хлебом с бобами.

– А у него ни царапины. Хотя со мной были Морли и шестеро его парней. Ну, мы бы, конечно, поквитались с ним, если бы не появилась Стража…

Последнюю фразу я добавил для Синдж – она как раз вошла в кухню, чтобы узнать, что происходит. В лапах у неё был котенок, она его гладила. Котенок не возражал против парадоксальности такой ситуации. Я спросил:

– Как ты думаешь, получится у тебя взять вчерашний след с помощью вот этого? – я бросил ей зеленое яйцо.

– Оп! Что-то подводное… Что это было? Медведь или огр?

У Синдж есть талант.

Крысиный народец наделен исключительным обонянием. Некоторые из них поставили бы в тупик лучшую ищейку. А Синдж – нечто выдающееся даже среди своих. Как я уже упоминал выше, она гениальна – для женщины из крысиного народа. Кроме того, в ней больше храбрости, чем в десяти любых других представителях её племени, вместе взятых, исключая разве что её брата. Даже наиболее отважные и опасные из них боятся людей. Создавшие их чародеи не сочли необходимым избавить их от этой пугливости.

– Это был человек. С самых дальних рубежей вида.

– Что он сделал?

– Он пытался убить меня. Из какой-то древней пращи. Воспользовавшись этим яйцом в качестве метательного снаряда.

– Похоже, частое мытье не относится к числу его человеческих пороков.

Я обернулся к Дину:

– Ее язык с каждым днем становится все более острым.

Дин нахмурился: он все еще не мог полностью отбросить свои предубеждения. Синдж, впрочем, подпрыгнула, польщенная комплиментом. В её характере есть один большой недостаток: она изо всех сил старается стать человеком. Впрочем, у неё достаточно смекалки, чтобы понять, что ей этого никогда не позволят.

– А почему след вчерашний?

– Сегодня у меня нет времени. Мне еще предстоит день рождения Чодо.

– Кого ты берешь с собой? Тинни?

– Никого.

– А мне можно?

– Нет. Я не беру никого. Там очень быстро могут начаться неприятности, и я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

Я не упомянул, что вряд ли её были бы рады видеть. Чужими предрассудками можно пренебрегать только в случае серьезной опасности – особенно если ты желаешь людям блага.

Синдж это известно, как на практическом, так и на эмоциональном уровне. Она никогда не показывает, когда её чувства уязвлены. Она считает, что, открывая свои чувства, она умаляет мои усилия избавить её от страданий.

Это так. Но это идет нам на пользу.

– Как там, не слышно шевеления со стороны неупокоенных? – спросил я.

Если и есть такая вещь, которую Покойник ненавидит настолько, чтобы его кровь была готова вновь пуститься бежать по жилам, так это когда его мешают в одну кучу с неупокоенными – вампирами, зомби и иже с ними. Все они хищники, а он утверждает, что к ним не относится.

– Нет, – отозвался Дин. – Видимо, на этот раз он решил отдохнуть подольше.

Это известие меня не обрадовало – мне бы сейчас не помешал хороший совет. Например, десять лучших способов остаться в живых после вечеринки у Чодо… исключая самый очевидный: вообще там не показываться.

Если тебе неизбежно предстоит рейд по долине теней, нужно как следует поработать головой, чтобы найти способы прикрыть свою задницу. Я принялся за дело.

У меня был выбор. У меня были связи. Некоторые из них даже могли оказаться полезными – например, брат Синдж.

Я воссоздал в памяти разговор с Морли насчет того, что я в действительности значу для Белинды Контагью. Не в деловом смысле, и не как бывший любовник, и не как человек, внушающий страх. Но как символ или даже фетиш для той замкнутой, испуганной маленькой девочки, что пряталась где-то глубоко внутри мисс Белинды. Маленькой девочки, хотевшей, по мнению Морли, видеть во мне папочку, которого у неё не было в подростковые времена, поскольку её настоящий папочка Чодо Контагью вряд ли являл собой образец любящего родителя.

Тем или иным образом я несколько раз вытаскивал эту женщину из глубочайшего дерьма. Морли говорил, что из-за этого ока избрала меня глашатаем своей судьбы. Что она никогда не позволит, чтобы мне причинили вред. Потому что маленькой девочке нужно, чтобы папа Гаррет был рядом – на случай, если к ней снова подкрадутся кошмары.

– Синдж! У меня идея – может быть, глупая… Пойдем ко мне в кабинет, поможешь мне обмозговать кое-что.

– Что случилось? – спросила она, шипя на согласных так, словно у неё во рту поселился выводок гремучих змей.

– Как ты думаешь, твой брат смог бы помочь нам с одним делом? Если предложить ему соответствующее вознаграждение?.. Знаю, знаю; но мать-то у вас была одна! В глазах людей это делает его твоим братом.

Джон Пружина (настоящее имя – Фунт Смирный) является вожаком крысиного народца в нашей части Танфера. Отчасти он стал верховной крысой благодаря мне. Он брат Синдж по матери, из более раннего помета, и их отношения ближе, чем между большинством родственников среди крысиного народа. Как-то он даже пытался вырвать её из моих тисков – но она задала ему вербальную порку и велела убираться ко всем чертям. Ей вполне нравилось, как она жила.

– Не знаю… Он подозревает, что в последний раз ты использовал его в своих интересах.

– Проблема гордости мне понятна. Но ты лучше меня знаешь, сможем ли мы все же снова поработать вместе.

– А чего ты от него хочешь?

– Я думаю о сегодняшнем празднике. Он мог бы здесь сильно мне помочь. Если правда, что он может разговаривать с обычными крысами.

Синдж задумалась. Мы оба знали, что Джон Пружина мог проникать в мозги обыкновенных крыс и использовать их как шпионов – однажды он сам признал это в нашем присутствии.

– Ты хочешь, чтобы он отправился в то место, где будет праздноваться день рождения Чодо Контагью?

– Вот именно. – Моя идея начала набирать обороты. – Если нам удастся спрятать его где-нибудь поблизости, он сможет оставаться при деле на протяжении всего праздника и предупредить меня, если будут готовиться какие-нибудь неприятные сюрпризы.

– Тебе может не подойти его цена.

– Я не испытываю нужды в деньгах.

– Он не станет просить у тебя денег.

Я простонал.

– Услуга за услугу?

– Подумай, что ты можешь сделать для крысиного гангстера? Ну как же, свой агент среди людей может быть очень даже полезен крысиному королю, знающему, чего он хочет.

– Ты хочешь, чтобы я нашла его? У тебя не так уж много времени.

Фактически, я уже опоздал. Почти наверняка. И тем не менее я сказал ей:

– Сделай все, что сможешь.

Не прошло и нескольких минут, как Синдж была готова идти.

– Оставь котенка здесь, – напомнил я. – Вряд ли ему будут рады там, куда ты направляешься.

Она вернула зверюшку обратно в корзинку.

– Надо же, они прямо так и льнут!

– То же можно сказать и о вшах. Не привязывайся к ним слишком сильно, они у нас не останутся.

Я проводил Синдж до двери, открыл её – и угодил в самую гущу пикси-разборки. Эти букашки шумят хуже, чем воробьи, но занимаются этим настолько постоянно, что я больше не обращаю на их свары особого внимания.

Я сказал им:

– Пожалуйста, не могу ли я поговорить с Шекспиром и Мелонди Кадар?

Вежливость несколько помогает – иногда. Непредсказуемо. Почти настолько же часто, как и когда имеешь дело с большим народом.

Если мне не удастся заручиться помощью крысиного народца, то возможно, получится завербовать парочку пикси? По крайней мере это будет дешевле, так как предполагается, что именно помогая мне, они отрабатывают свое проживание.

Тем временем появилась Мелонди Кадар – роскошный образчик женственности у пикси. Как ни грустно, но пикси живут недолго. Спустя каких-нибудь шесть месяцев Мелонди достигнет среднего возраста – а ведь месяц назад, когда я встречался с ней последний раз, это была типичная несносная девчонка-подросток! Теперь же она имела вес в своем гнезде. Она пропищала:

– Шекспира здесь больше нет, Гаррет. Он женился на девушке из Долинных трипси и решил присоединиться к её гнезду.

В кланах пикси царит строгий матриархат. После женитьбы парни, как правило, следуют за девушками.

– Поздравляю… наверное. Это очень важный брак.

Мои пикси появились в Танфере недавно, они беженцы, а клан Долинных трипси насчитывает много поколений в истории местных племен. Подобный альянс мог сослужить моим квартиросъемщикам хорошую службу.

– Однако мне казалось, что у вас с ним… – я вежливо сделал паузу.

– Не будем говорить об этом. У меня теперь есть собственный муж. И ему не нравится, когда при нем поминают доброе старое время.

– Мне очень жаль. Если такое чувство уместно в данном случае.

– Ничего. Он у меня немного глупый, очень ленивый и немного слишком ревнивый, но я выбью из него эту дурь.

Женитьба у пикси принимает не те формы, что у нас. Чувство не имеет никакого значения, а вот выковывание альянсов и сохранение состояний – имеют. Чувство находит удовлетворение на стороне. В некоторых кланах девушка вообще не считается пригодной для замужества, пока она не продемонстрировала свое плодородие с несколькими счастливыми отцами.

– Я хотел спросить, не могли бы вы помочь мне с делом, которое я сейчас веду?

– Ха! Мы ведь должны платить за жилье, правда?

– Но это может быть опасно.

– Выкладывай, Гаррет!

Я изложил ей свою историю.

– То есть с семьей Контагыо у тебя давнее знакомство?

– Да, у нас было несколько совместных приключений.

– Тогда лучше расскажи и об этом тоже. Это может произвести впечатление за столом старейшин и повлиять на решения, которые там будут приняты.

Белинда не позволила бы сантиментам вмешиваться в деловые решения. Она была еще тверже, чем её отец, – а Чодо редко допускал эмоции в свои дела.

– Этот зал, где все это будет происходить, – он далеко от нашей территории?

– Ты знаешь, где находится Бледсо? Благотворительная больница? В старые времена, когда Империя еще была у власти, весь тот район был застроен правительственными зданиями. Зал находится там. Сначала в этом здании было что-то другое, а потом его превратили в военный мемориал. Раньше люди были более бережливы.

– А в тех краях есть пикси? Или еще кто-нибудь, кто мог бы решить, что мы вторгаемся в чужие владения?

Танфер – это сотня городов, наваленных один поверх другого на одном злополучном клочке земли. Для каждой расы он свой. Некоторые народы настолько отличаются друг от друга, что их Танферы почти не пересекаются. Однако чаще это все-таки происходит, и в таких случаях только мы, большие и многочисленные племена, не нуждаемся в особых разрешениях, чтобы жить как нам нравится. Мы можем себе позволить быть такими мерзавцами, как нам угодно, – и обычно позволяем.

– Не знаю. Мне только недавно сказали, что пирушка будет проходить там, а не у Морли. Я не бывал в той части города с тех пор, как кто-то определил меня в палату умалишенных в Бледсо.

– Вот, должно быть, было приключение! И как тебе удалось вывернуться? Ты убедил их, что ты нормальный?

– Я убедил их, что я настолько безумен, что им не стоит меня там держать.

– У нас мало времени. Тебе надо будет взять нас с собой, когда ты отправишься на праздник. Так, чтобы нас никто не видел.

Нет, это никуда не годилось. Я не мог топать несколько миль, волоча с собой чемодан с бранящимися пикси.

Мелонди прочла мои мысли – не в прямом смысле, но все же.

– Не будь таким жмотом, Гаррет, найми карету. Мы спрячемся там, и нас никто не заметит. К тому же ты и сам не будешь выглядеть каким-то оборванцем.

Все колют мне глаза тем, как я одеваюсь. Никто не верит, когда я говорю, что беден. Они считают, что у меня полно денег – только из-за того, что я владею акциями этой трехколесной фабрики.

Однако идея Мелонди была здравой.

– Кто-нибудь может слетать с запиской к Плеймету на конюшню? – спросил я.

У моего друга Плеймета нет своей кареты, но обычно он в состоянии достать подходящую за пару минут. К тому же я вообще люблю перекладывать свои дела на друзей. Плюс в качестве бонуса: Плеймет имеет около девяти футов роста и может быть полезен в случаях, когда споры оборачиваются своей физической стороной.

– Наверное…

В её голосе не звучало особого энтузиазма. Перелеты на дальние расстояния рискованны для пикси – слишком многие могут решить, что они похожи на пищу.

– Ну и отлично. Сейчас я напишу записку, и мы сможем наконец двигать наш цирк.

Я заметил Синдж – она возвращалась. Следом, дразня ее, бежала пара человеческих ребятишек. Я не стал их отгонять – ей бы это не понравилось. Она предпочитает сама сражаться в своих битвах.

Мелонди была менее щепетильна. Она скользнула в щель, которую её племя использовало, чтобы влетать и вылетать из стен моего дома, и полдюжины букашек-подростков тотчас метнулись наружу и зажужжали вдоль по улице. Долетев до задир-ребятишек, они спрятались за их затылками и принялись мучить их.

Синдж добралась до дома.

– Джон Пружина говорит, что будет в восторге помочь великому Гаррету в его делах. Однако он настаивает на том, чтобы привести с собой собственных крыс, не полагаясь на тех, которые уже обитают в том месте.

– Отлично. Я пишу записку Плеймету, чтобы он достал мне карету.

– Ты передумал?

– Не надо так волноваться, ты остаешься в деле. Ты поможешь Джону Пружине с его задачей.

Глава 11

Плеймет подогнал к моему дому огромную карету красного дерева, явно принадлежавшую кому-то с самой верхушки пищевой цепочки.

– Надеюсь, её никто не хватится, а?

– Разве что мы не вернем её до конца недели. – Плеймет спрыгнул с козел, чтобы помочь нам загрузиться. – Меня больше беспокоит возможность заляпать её кровью сверху донизу. Или забыть внутри труп.

– Это была не моя вина. Тебе нужно выработать более позитивный взгляд на вещи.

– Опыт знакомства с Гарретом показывает, что настороженный пессимизм является более надежным подходом.

Плеймет огромен и черен; он настолько велик, что кажется еще огромнее, чем на самом деле. Он крупнее меня, сильнее меня и почти такой же симпатичный. Самый большой его недостаток в том, что он строит из себя проповедника, который на самом деле вовсе не так плох, как кажется. В котором на самом деле вовсе не девять футов роста. Однако и семи футов вполне хватило бы.

– Ты уверен? – Я заметил место, где на дверце кареты раньше был герб. – Я не хочу, чтобы какой-нибудь Властитель Бурь размолол меня в порошок из-за того, что его кареты не оказалось на месте, когда он захотел прокатиться.

– Хочешь, чтобы я вернул её обратно?

– Ладно, ладно. Я просто хотел удостовериться…

А это еще что? Позади кареты остановилась повозка, в какие обычно запрягают козлов. Однако в передвижении этой повозки козел не участвовал: человек-крыса сам впрягся в постромки.

Брат Синдж. С грузом деревянных клеток, набитых здоровенными, бурыми, невеселыми крысами.

– Вот и я, – проговорил Джон Пружина. Его карентийский был не настолько безупречен, как у его сестры.

– Хорошо, тогда давай перетащим этих тварей в карету.

– Где Синдж?

– Охорашивается перед выездом. Ты уверен, что справишься?

– Синдж будет помогать. И они. Так?

В карету впорхнул целый рой пикси – похоже, Мелонди решила взять с собой всех своих друзей и родственников.

– Отлично выглядишь, Гаррет, – заметил Плеймет. – Ты что нанял консультанта, чтобы он подобрал тебе одежду?

Я воздел руки к небу.

– Боги, вы видите, что мне приходится выносить? Возьмите меня отсюда!

Из дома выпорхнула Синдж – ни дать ни взять молодая девушка, опаздывающая на свидание. Хотя я понятия не имею, как можно умудриться опоздать, если твой гардероб настолько ограничен? Впрочем, все мои познания в женщинах (даже ограничиваясь представительницами моего собственного племени) можно уместить в наперсток, и еще останется достаточно места для целой бригады танцующих ангелов.

Синдж притащила с собой котят. Она влезла в карету вместе корзинкой.

– Мы готовы, – сказал я Плеймету. Потом оглянулся на козлиную повозку. – Джон Пружина, ты лишишься повозки, если во так просто оставишь её здесь.

– Не страшно. Не моя повозка.

Великолепно. То есть теперь Стража найдет перед моим домом похищенную повозку. Ибо, учитывая мое везение, эта чертова штуковина будет торчать здесь полгода, никем не потревоженная, если это будет необходимо, чтобы доставить мне неприятности.

Я забрался в карету. Внутри царило абсолютное безмолвие. Пикси настороженно поглядывали то на котят, то на клетки с крысами. Котята высовывали мордочки из корзинки, заинтригованные таким соседством. Крысы яростно сверкали глазами на всех вокруг.

Ситуация, которая должна была стать хаосом во плоти, вместо этого выродилась в неизъяснимую релаксацию.

– Отлично, – проговорил я, расслабляясь сам, несмотря на то что ждало впереди. – Вот это я понимаю!

Пикси отыскали себе насесты и принялись сплетничать. Они не ссорились и не беспокоили крыс. В норме, представься им хоть мизерный шанс, они бы накинулись на любую из них, едва завидев: жирная крыса могла составить главное блюдо на большом пиру.

Котят, впрочем, Синдж не могла контролировать. Несколько из них выбрались наружу и принялись исследовать все вокруг – не беспокоя при этом ни крыс, ни букашек-пикси. Для котят они были исключительно хорошо воспитаны.

Когда мы сворачивали на Дорогу Чародея, снаружи мелькнуло знакомое лицо. Оно принадлежало тому самому человеку, которого мы с Морли имели несчастье изловить несколькими часами раньше. Он наблюдал за моим домом, подсвечивая себе фонарями под обоими глазами.

Эта встреча заставила меня занервничать. Если он наберется наглости выломать мою дверь, Покойник вряд ли сможет чем-нибудь ему помешать. Однако повернуть обратно я уже не мог. Приходилось довериться течению событий – позиция, вызывавшая у меня сомнения даже в лучшие времена.

Моя соседка миссис Кардонлос работает на полицию. И, возможно, является подругой мистера Дила Релвея, главы учреждения, которое на этой неделе называлось чем-то наподобие «Конфиденциальной Комиссии по Королевской Безопасности». Для миссис Кардонлос главное удовольствие в жизни – шпионить за мной, воображай мою жизнь более волнующей, чем она есть на самом деле. Релвей платит ей небольшое жалованье.

Она наверняка выберется наружу, пока меня не будет. Самое интересное в моем доме происходит, когда меня в нем нет. Это время, когда глупость цветет пышным цветом. Это время, когда неподготовленные обнаруживают, что им следовало получше разведать территорию.

Покойник любит позабавиться с глупыми взломщиками. С ними он может быть более жестоким, чем кошка с небьющейся мышью.

Но горе нам! Как раз сегодня он взял себе выходной, чтобы как следует вздремнуть.

– И что это за котята такие? – подивился я вслух.

С виду это были совершенно обычные серо-полосатые уличные бездельники – но не совсем. Они были какие-то странные. Однако в конце концов, что я знаю о кошках? Только то, что люблю их больше, чем собак, за исключением, может быть, гончих и щенков чау-чау.

О удивительный день! И Синдж, и Джон Пружина оба поняли, что от них не требуется отвечать! И тот и другая явно ожидали от меня похвалы за свою сообразительность. Я кивнул им и поощрительно улыбнулся.

Кстати говоря, о пикси (хотя я о них и не говорил):.

– Мелонди! Что с вами сегодня, вы чем-то отравились? Я никогда не слышал, чтобы вы вели себя так тихо.

Мисс Кадар подпорхнула ко мне, заложив несколько пьяный вираж. Она приземлилась на моей левой ладони, широко расставив ноги, уперев руки в бока и покачиваясь совсем не в такт движениям кареты.

– Ты что, напилась? – Пикси любят алкоголь.

– Ни капельки! – она пошатнулась и плюхнулась на свою крошечную, но оттого не менее роскошную задницу.

– Ты напилась! – обвиняюще сказал я.

– Нисколько, – отрезала она и захихикала. – Я не знаю, что произошло. Когда мы залетали сюда, все было нормально!

Остальные пикси тоже были пьяны – по большей части даже пьянее, чем Мелонди Кадар.

Я оттолкнул любопытного котенка от одного из пикси-мужчин, который упал на пол кареты и лежал там на спине, время от времени издавая тихое гудение, словно опрокинутый вверх брюшком жук.

Все это было очень странно, но в тот момент проблема не стоила для меня и крысиного хвоста. Я чувствовал спокойствие и удовлетворенность. Совершенно не хотелось из-за чего-то волноваться. Впрочем, некоторые из моих знакомых сказали бы, что в этом нет ничего нового.

Синдж и Джон Пружина выглядели слегка озадаченными и сонными. То же относилось к крысам.

Я никогда не слышал о пьяном заклятии, но это еще не значило, что оно не может существовать. Все, что я мог сказать, – это что до их пор ни разу не попадал под его действие.

Пикси захрапели. Я начал ощущать мучительную потребность спеть гимн морской пехоты или что-либо в равной степени патриотическое. Что не случается со мной, даже когда я сильно надираюсь. Во всяком случае, не часто.

Карета вздрогнула и резко остановилась. Какого черта? Вряд ли на улицах такое уж сильное движение… Хотя, конечно…

Лишь пара биений сердца отделяла меня от погружения в сон, когда Плеймет рывком распахнул дверцу.

– Приехали… Эй! Что с вами такое со всеми?

Я протянул ему руку. Он помог мне спуститься по ступенькам – элегантно, словно вел герцогиню. Добрый человек: он сделал то же самое для Джона Пружины и Пулар Синдж, одновременно препятствуя котятам выбраться наружу.

– А теперь я вот что сделаю, – сказал он, ловко закрывая дверцу перед носом у пикси и котят. – Я останусь здесь, на этом самом месте. И если начнется какая-нибудь заварушка, я войду внутрь и вытащу тебя оттуда.

Это многое говорило о Плеймете.

– Очень мило с твоей стороны, Плей. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что в случае чего ты придешь на помощь.

Больше Плеймет ничего не успел сказать – его взгляд стал затуманиваться. Я же тем временем, наоборот, возвращался в сознание. Причем быстро.

Я приехал довольно рано, но, несмотря на это, несколько карет уже стояло перед зданием, выстроившись шеренгой. Возле каждой хлопотало нечто здоровенное, тупое и покрытое шрамами, и вдобавок с целой коллекцией татуировок. Эти люди принялись с интересом рассматривать моих компаньонов и клетки с крысами.

– Собирай котят, Синдж. – Опьянение прошло, как не бывало.

– Ты хочешь взять их туда?

– Да, черт побери! Все будут от них в восторге.

Котята вели себя совершенно не по-кошачьи. Они не сопротивлялись. Они позволили себя поймать, засунуть в корзинку и обернуть сверху плащом – теоретически для того, чтобы не позволить им выбраться. Только пару из них пришлось ловить и засовывать обратно по второму разу.

– Сколько здесь этих чудовищ? – спросил я у Синдж.

Я никак не мог сосчитать точно. Торопливые подсчеты на протяжении дня давали цифру от четырех до девяти. Поскольку даже мертвый кот способен устроить бардак в двух местах одновременно, я подозревал, что истинное число все-таки ближе к четырем.