Лорд-обольститель

Гарет не мог оторвать взгляда от своей жены. Его пульс участился, сердце в груди бешено забилось. Танон обернулась к нему, и Гарет увидел ее широко открытые от изумления глаза, взглянул на губы, с которых слетел возглас удивления. Он едва сумел улыбнуться ей в ответ – его настолько поразила красота жены, что хотелось просто стоять и любоваться ею. Может, ее и воспитывали как благородную, полную достоинства даму, но сегодня Танон выглядела так, будто выросла в Кимре, среди диких пейзажей и огненных закатов его родной страны.

– Ты понимаешь, как невероятно прекрасно ты выглядишь, Танон?

Она ослепительно улыбнулась ему.

– Недавно начала понимать, муж мой.

Гарет взял ее за руку. Их пальцы переплелись, а потом он накрыл ртом ее губы, завораживая Танон дерзостью своего поцелуя.

– Пойдем, люди ожидают нас. – И он повел ее через долину, останавливаясь возле костров и представляя всем свою молодую жену.

Танон познакомилась с Кадуин, веселой, пухлой женщиной, которая подарила ей моток пряжи синего цвета. Потом ее поприветствовал Лльюид, муж Кадуин и искусный кузнец. Он подал ей устрашающего вида кинжал, сопроводив его добрым пожеланием никогда его не использовать. Йон и его супруга, Дейдре, подарили трех кроликов, а также пообещали научить Танон готовить каус поби.[16]

Гарет и Танон шли дальше, и крестьяне преподносили им все больше подарков. Им дарили еду, ткани, украшения и кухонную утварь. Танон принимала все с искренней благодарностью и даже обнимала некоторых женщин, отчего их вежливые улыбки становились шире и дружелюбнее.

– Ты покоряешь их сердца легко и естественно, – прошептал Гарет, склоняясь к ней.

Он был рад, но не удивлен.

Танон села за стол и заключила Ребекку в такие жаркие объятия, как будто не виделась с ней пару лет. Потом поблагодарила Адару за платье, поцеловав ее в щеку.

– О, Киан, – воркующим голосом обратилась Танон к самому юному воину Гарета, восхитившись праздничным убранством стола, – ну и повезет же однажды той юной леди, которая станет твоей женой!

Киан вздохнул, словно отравленный любовным недугом поэт, увидев, в каком состоянии находится этот бесстрашный воин, Гарет покачал головой.

– Пока вас не было, Мэдок помогал мне собирать вереск, – известил их Киан.

Удивленно приподняв брови, Гарет посмотрел на стоявшего вдалеке лучшего друга. Слова Киана поразили его.

– Ну, его жене всего лишь потребуется чуть больше смелости, чем твоей. – Танон сняла башмаки, она заметила, что никто вокруг не носил обуви. – Я ведь говорила вам, что Мэдок – очень приятный человек.

– Такой же приятный, как скисшее козье молоко, – вступил в разговор Томас, который наливал Танон напиток, прибавленный из смеси эля, меда и специй.

– Это называется брагауд, – сказал ей Гарет, усаживаясь рядом. Когда Танон попыталась повторить слово, он мягко засмеялся. – Не пей слишком много, – добавил он и хитро подмигнул, напоминая Танон о ночи после свадьбы.

Танон поднесла бокал ко рту, пригубила напиток и вздохнула от божественного аромата.

– Ходить босиком – это такая валлийская традиция?

– Многие из моих людей долгие годы не могли позволить себе кожаную обувь, – объяснил Гарет. – Они ходили босиком, потому что не было выбора. Теперь мы сознательно отказываемся носить обувь, потому что босыми ногами лучше чувствуется земля.

Ей нравился его голос, глубокий и мелодичный акцент.

– Ты теперь одна из нас, – продолжил Гарет, многозначительно улыбаясь ей. – Мы не называем себя валлийцами. Мы – кимры.

– Кимры, – повторила Танон, он кивнул. – Научи меня еще каким-нибудь словам.

Гарет посмотрел на подходившего к ним Мэдока.

– Noswaith dda, Мэдок.

– Noswaith dda. – Мэдок кивнул ему, а потом склонил голову перед Танон. – Моя госпожа.

– Они желают друг другу доброго вечера, – пояснил Киан, наклоняясь к Танон. – Я мог бы научить тебя говорить на нашем языке, пока Гарет будет у короля.

Танон повернулась к мужу, который разговаривал с Мэдоком, и дернула его за рубашку.

– Ты уезжаешь?

– Да. Мне нужно встретиться с дядей в Лландейло.

– Когда?

– Через несколько дней. О тебе будут хорошо заботиться в мое отсутствие, – тихо пообещал Гарет. – За тобой будут приглядывать Йон и Хереворд. Ты будешь в безопасности.

– Я знаю. – Она отвернулась, чтобы он не заметил в ее глазах печаль близкого расставания.

Гарет заговорил, и Танон почувствовала движение его губ на своем затылке:

– Значит, ты будешь по мне скучать?

– Oui, – призналась Танон.

Боже, каким нежным голосом она произнесла это могущественное слово!

Гарет отодвинулся и посмотрел ей в глаза.

– Я постараюсь как можно быстрее закончить дела с дядей.

– Разреши мне сказать слово, – попросил Мэдок. Когда Гарет согласно кивнул, воин поднял бокал.

– Слушайте меня! – Сильный голос Мэдока прогремел над собравшимися в долине. – Сегодня мы радуемся нескольким событиям. Наш принц вернулся домой! – После этого раздались приветственные крики, но через мгновение Мэдок поднял ладонь, и шум стих. – Он привез нам надежду от норманнского короля, имя которой – мир… красота, смелость. – Мэдок быстрым взглядом окинул Танон, а потом перевел его обратно, на толпу людей. – Пусть эта надежда найдет путь к нашим сердцам и станет великой ценностью для всех нас. За Кимр!

– За Кимр! – закричали в ответ воины и крестьяне.

– Это было прекрасно. – Олуин шмыгнул носом и вытер с глаз воображаемую слезу.

Улыбка Мэдока была под стать зловещему блеску в его глазах, когда он перевернул свой бокал вверх дном и вылил остатки брагауда на голову Олуину. Затем Мэдок спокойно уселся рядом с Гаретом и вежливо сказал Олуину:

– Прошу прощения.

– Ах ты, подлец! Подобные слова от тебя уж точно не слышала ни одна женщина, не так ли? – бросил в ответ Олуин, вытирая лицо.

– Ты говоришь правду, – сказал Мэдок голосом, в котором едва ли можно было уловить насмешливые ноты. – У твоей сестры я прощения за это не просил.

Вулкан ругательств, который извергнул в следующее мгновение Олуин, благополучно заглушили чудесные звуки арф, лютен и барабанов.

После третьей порции каула[17] настроение у Олуина значительно улучшилось. И когда селяне начали танцевать, он присоединился к ним.

Адара посмотрела на Хереворда, который сидел напротив.

– Это правда, что вы сакс? – спросила она, когда воин взглянул в ее сторону.

Хереворд кивнул и вновь занялся ужином.

– Мой отец когда-то знал человека, который видел саксов, – продолжила Адара. – Этот человек рассказывал нам, что они умеют танцевать почти так же хорошо, как и мы.

Сидевший рядом с ней Томас фыркнул. Хереворд бросил на него предостерегающий взгляд.

– Что в этом смешного? – спросил он валлийца.

– Да ничего, просто саксы слишком глупы, чтобы… – Томас смолк, когда Хереворд, нахмурившись, посмотрел на него. – Не хотел никого обидеть, – добавил он нервно.

– Однако обидел, – ответил Хереворд.

– Наш народ – такой же древний, как и ваш, – мягким голосом произнесла Ребекка. – А танцы появились еще на заре времен.

Рот Хереворда, обрамленный ярко-рыжими усами и бородой, сложился в улыбку, когда сакс уловил в голосе Ребекки гордость за предков.

– Я не знала, что вы тоже из этого народа. – Адара сжала ее руку. – Пожалуйста, покажите нам, как вы танцуете. Я никогда не видела других плясок.

– О, я не могу. – Ребекка покраснела и покачала головой. – Я не танцевала уже добрую сотню лет.

– Хереворд выглядит таким неповоротливым, – сказал Мэдок. В его темных глазах зажегся озорной огонек. – Танцевать с ним будто несложно, Ребекка.

Няня посмотрела на Хереворда. Их взгляды встретились, но сакс быстро отвернулся в сторону, ожидая услышать отказ.

Хереворд Уэйк выглядел устрашающе, его считали таким же жестоким воином, как и самого короля Вильгельма, но с Ребеккой он всегда вел себя по-доброму. Бывший мятежный сакс не был разговорчивым и едва ли обмолвился с ней дюжиной слов за всю дорогу. Хотя против этого Ребекка и не возражала. Она не представляла, о чем с ним можно говорить. Но потом она обнаружила, что смотрит на него по-другому. Она замечала мужественные линии его крепкого тела, то, как в лучах солнечного света его волосы вспыхивали различными оттенками алого, золотого, коричневого и бронзового цветов. Черты лица Хереворда были суровыми и резкими – совсем не то, что манящая красота Бранда. Но Хереворд в полной мере обладал ярко выраженным мужским началом, которое все больше очаровывало Ребекку.

Она встречалась с ним, когда семья Ризанде гостила у короля. Ее поведение по отношению к Хереворду иначе, как грубым, назвать было нельзя. Но как она могла вообще замечать его, когда сердце разрывалось от любви к другому?

– Очень хорошо, – произнесла Ребекка, наблюдая за отблесками огня, играющими на его нахмуренном лбу. Она поднялась и расправила юбки. – Хереворд?

Сакс поднял на нее глаза, явно пораженный согласием.

– Ну же, Хереворд, потанцуй с ней, – подбодрил его Гарет, подмигивая.

– Ладно. – Огромный воин встал, улыбнулся Ребекке и повел ее туда, где были танцы.

В ту ночь Танон впервые увидела, как танцуют люди в кругу. Рядом с ней как раз располагался один из двенадцати таких хороводов, разбросанных по всей долине, над которой нависло бездонное небо. Их освещали факелы, что были воткнуты в землю по внутренней стороне круга.

Сакс выглядел по-королевски величественно. Его спина была прямой, словно стрела, одну руку он убрал за спину, а другую протянул вперед и обхватил ладонь Ребекки. Их танец был более медленным, но не менее прелестным. Танон следила за ними с радостным сердцем, потому что сейчас Ребекка улыбалась мужчине широко и открыто – так, как никогда не могла улыбнуться Бранду Ризанде.

– Вы сегодня не танцуете, мой господин?

Какая-то девушка нагнулась к Гарету. Танон вспомнила, что ее знакомили с ней. Это была Изольда, дочь столяра Патрика. Ее кудрявые волосы, собранные в косу, спускались ниже пояса.

– Может, позже, Изольда.

– Но сегодня большой праздник, – продолжала настаивать Изольда. На одно короткое мгновение она даже надула губы. – Я долго готовилась. Уверена, что смогу превзойти тебя, – с вызовом добавила валлийка. – Я превзошла самого Иона.

– Ион – это тебе не Гарет, – заметил Киан, насмешливо ухмыльнувшись.

Изольда нанесла сокрушительный удар по его самолюбию.

– Наверное, – со вздохом сожаления проговорила Изольда, – принц Гарет оставил Веферна в темнице Дафидда.

Ее глаза вспыхнули торжествующим огнем, когда Гарет поднялся на ноги.

– Пойдем, – сказал он.

– Принц Гарет будет танцевать! – закричал Киан, расчищая для него дорогу.

Танон услышала, как сидящие рядом начали предлагать тем, кто сомневался в искусстве Гарета, поспорить на любое количество гусей и овец, что Веферн выиграет.

Гарет и Изольда вступили в круг танцующих.

– Ты хмуришься, – заметил Мэдок.

Взгляд Танон был прикован к спутнице мужа.

– Она очень красивая. – Танон закусила губу, отчего на ее шеках появились ямочки.

– И что? – спросил Мэдок, поднося ко рту кубок.

– И что? – Танон справилась со страхом и взглянула на грозного воина. – А то, что мой муж сейчас будет с ней танцевать.

Взгляд Мэдока потеплел, когда он увидел, что прекрасное лицо Танон исказилось от тревоги.

– Твой муж будет танцевать, но не с ней. Чтобы встать с ним в пару, Изольда должна сначала превзойти его в мастерстве. Но я уверен в том, что это невозможно, моя милая госпожа.

Танон непонимающе посмотрела на него. Но вместо того чтобы объяснить подробнее, Мэдок подошел поближе к танцующим, повернулся и подозвал ее к себе.

Когда Гарет с Изольдой вошли в круг, все пары потеснились. Воцарилась тишина, музыканты перестали играть, ожидая распоряжений Гарета.

– Что-нибудь быстрое, – приказал он им.

Изольда согласно кивнула и сложила руки за спиной.

В уши Танон ворвался грохот барабанов. Их бой был таким же громким, как и стук ее сердца. Лютни и виолы подхватили ритм.

Мэдок наклонился к Танон, чтобы она расслышала его голос сквозь музыку.

– Ноги у Изольды проворные, и она хорошо держит равновесие. – Когда Танон негодующе посмотрела на него, Мэдок мягко рассмеялся. – Никто не может двигаться быстрее, чем Гарет. Но если она так близко подбирается к самому Веферну, то, представь себе, какой урон она может нанести более неповоротливому мужчине – тому, кто хочет причинить ей вред. Смотри внимательно, – прошептал Мэдок. – Вообрази в ее руках топор или копье. Сейчас она могла бы уже убить или по крайней мере ранить нападающего. Здесь все обучены защищаться с помощью танцев. Этому учились для того, чтобы селение больше никогда не сдавалось врагам.

Танон начала потихоньку понимать, что происходит перед ее глазами, но ей это все равно совсем не нравилось. Она продолжала наблюдать, накручивая на палец прядь волос.

Ноги Изольды двигались точно в такт музыке. Она приближалась к Гарету, нападала и разворачивалась, а потом вновь высоко поднимала колени, взбивая вверх юбки. Казалось, будто эта пара была вовлечена в яростный бой. В сложный рисунок их изящного танца великолепно вписывались запутанные маневры нападения и отступления. Движения Гарета были исключительно оборонительными. Он с поразительной легкостью избегал прикосновений Изольды, заставляя девушку бить ногами быстрее, прыгать выше. Его ноги двигались с такой скоростью, что Танон даже прищурилась в попытке разглядеть, касались ли они вообще земли. Танец Изольды стал еще сложнее – ноги скрещивались друг с другом таким замысловатым образом, что Танон точно упала бы навзничь, попытайся она повторить эти движения. Но Гарет в ответ только рассмеялся и покачал головой.

Когда рука Изольды взметнулась перед ним, он проворно, грациозно выгнул спину и чуть присел, избегая удара в голову.

Завороженная разворачивающимся действом, Танон начала узнавать в его грациозных движениях те самые, которые она видела на турнире в Уинчестере, когда он победил восемь человек Роджера и не потерял ни одного очка. Быстрый, как лиса, Гарет избегал каждого прикосновения, но при этом еще и двигался в такт энергичной музыке. Когда он отпрыгнул назад, уворачиваясь от удара в пах, Танон улыбнулась. Гарет послал Изольде шутливо-злобный взгляд, а потом стремительно прыгнул вбок прежде, чем целившаяся в него нога девушки опустилась на землю. Его волосы струились по плечам, словно расплавленное золото, лицо было озарено диким, но радостным блеском, а ноги без устали топтали зеленый ковер.

– Она сейчас проиграет! – закричал Томас, и толпа согласно загудела.

– Пусть его жена попробует!

Танон побледнела и обернулась, чтобы взглянуть на того, кто выкрикнул такое нелепое предложение. Другой голос поддержал его, а вскоре к хору желающих испытать ее ловкость присоединились все вокруг. Танон отрицательно покачала головой и отошла к Мэдоку.

– Я не могу так танцевать. Мэдок мягко подтолкнул ее вперед.

Танон встала на краю круга и посмотрела на Гарета. Дыхание Гарета было прерывистым, волосы растрепались, на губах застыла вызывающая улыбка. Он подошел к ней, и Танон ощутила исходящие от него волны ничем не сдерживаемой силы. В его глазах пылал огонь, заставлявший ее тело трепетать. Танон стояла на поле сражения перед воином, который впервые пробудил ее женскую сущность, стояла так близко, что могла дотронуться до его вздымающейся груди, вдохнуть резкий мужской запах. Танон сглотнула, Гарет выглядел, как настоящий, восхитительно опасный дикий варвар.

Он протянул к ней ладонь, но когда Танон попыталась Дотронуться, сразу опустил руку и озорно улыбнулся. Ей показалось, будто ноги приросли к земле. Потом Гарет начал двигаться, и звезды перестали существовать. Сначала Танон ничего не делала, только смотрела на него затаив дыхание. Гарет в танце зашел к ней со спины и шепнул на ухо:

– Одно прикосновение – и я твой.

Он опять появился перед ней и так близко, что Танон могла ощутить манящий жар его тела. Но она не сделала попытки прикоснуться к нему. Его улыбка стала еще шире и чувственнее, его взгляд запылал от сильного желания. Танон помнила, что Гарет не нападал, а защищался. Его невозможно было ударить, и главная ошибка противников состояла в том, что они пытались это сделать. Ей нужно просто заставить его подойти. Она знала, как выиграть у Гарета, но боялась воплотить в реальность свой план. Ей не хотелось гоняться за ним по кругу или стоять на одном месте, словно дерево. И то и другое только вызовет смех у зрителей.

Танон отошла от него и тщательно скрыла радость, увидев, что Гарет последовал за ней. Так, а насколько сложно будет покрутиться на пятке? Танон развернулась, хоть и не так быстро, как это получалось у опытной танцовщицы Изольды, и улыбнулась своему успеху. Гарет уже был совсем близко. Теперь он двигался осторожно, его взгляд был прикован к ее телу, глазам.

Отступив назад еще на несколько шагов, Танон засмеялась, понуждая его следовать за собой. И тут она споткнулась и села на землю. Гарет поспешил к ней на помощь, пытаясь сдержать улыбку. Никто вокруг не засмеялся в открытую, и Танон мысленно поблагодарила за это подданных Гарета. Когда он оказался рядом, она обвила руками его шею.

– Я победила, – проговорила Танон.

На ее щеках заиграли ямочки.

Склонившийся над ней Гарет поднял брови, а потом рассмеялся.

– На какой хитрой женщине я женился! – Он поднял ее на ноги. Его смех превратился в улыбку – настолько жаркую, что Танон чуть было не поцеловала его на виду у всех.

– Веферн побежден! – крикнул кто-то.

Когда Танон обернулась к толпе, Мэдок поднял бокал. Она улыбнулась ему, и валлиец улыбнулся в ответ. Сейчас Мэдок совершенно не походил на того кровожадного воина, каким был неделю назад в лесу.

– А теперь потанцуй с ней! – выкрикнула Адара.

– Non. – Танон подняла лицо к Гарету. – Отведи меня домой.

Гарет был готов поднять ее на руки, чтобы как можно скорее оказаться в уединении их жилища. Но он знал, что представления о приличии заставят Танон протестовать. Поэтому Гарет взял ее за руку и повел сквозь толпу, оттолкнув Олуина, который стоял на его пути.

Но как только они оказались в отдалении от праздничной поляны, Гарет рывком притянул ее в свои объятия и оторвал от земли.

– Ох, да ты горишь от нетерпения.

Танон нервно захихикала.

– Черт, ты не представляешь насколько.

Он добрался до двери и открыл ее ногой, а потом таким же способом захлопнул ее за собой. Гарет начал целовать Танон, прежде чем успел поставить ее на пол. Она прижалась к нему, сердце заколотилось в груди от волнения и страха. Каждая клеточка тела трепетала. От его нетерпеливых поцелуев и стремительных движений рук, которые развязывали широкий пояс на ее талии, с губ Танон слетел глубокий вздох. Ремень упал к ногам Танон. Широкие руки Гарета обхватили ее талию, а потом легли ей на грудь, дыхание Танон участилось. Гарет прижался к ней всем телом.

Она задрожала. Желая достичь вершины удовольствия, о котором знали только ее инстинкты, бедра Танон бесстыдно задвигались вдоль его бедер, а пальцы зарылись в волосы. Она мучительно желала прикоснуться к его обнаженной груди и почувствовать биение сердца, провести пальцами по упругим мускулам. Выкинув из головы все правила приличия, что внушались ей с детства, Танон дернула за кожаные завязки его рубашки и издала глубокий, горловой стон.

Гарет прервал страстный поцелуй и снял с нее платье.

Она стояла перед ним обнаженная, прикрытая только длинными волосами.

Гарет окинул ее взглядом. Грубое, знойное желание, засверкавшее в его взгляде, было очень возбуждающим.

Он прошелся языком по чувствительному бутону ее груди. Танон откинула голову назад, запуская пальцы в волосы и притягивая Гарета еще ближе.

Она ощущала необычайную храбрость. Лихорадочное возбуждение. Каждое распутное движение его языка угрожало спалить ее сердце дотла.

Самообладание Гарета наконец рухнуло. Схватив ее за руки, он толкнул Танон спиной к стене. Его взгляд пронизывал ее насквозь. Что-то необузданное светилось в синей глубине этих глаз.

– Если ты хочешь нежности, Танон, – выдохнул он ей в лицо, – то я буду обращаться с тобой, как с цветком вереска.

– Non, – тяжело дыша, сказала Танон, возбужденная до последнего предела.

Он медленно похотливо улыбнулся ей, и Танон поняла, что сделала правильный выбор.

Гарет хотел овладеть ее неопытным телом с осторожностью. Но от ее жарких поцелуев у него кругом шла голова, и он уже не мог сдерживаться.

Гарет наклонился к шее Танон и провел языком по тому месту, где бился пульс, разжигая чувственный аппетит ароматом ее кожи.

Танон застонала от жадных движений его рта, но он не остановился, а продолжил нападение, двигаясь вниз по ее телу. Танон в его объятиях пронзила судорога, потом Гар встал перед ней на колени и поцеловал мягкий живот. Жесткие волоски щетины кольнули ей кожу, горячее дыхание воспламенило ее.

– Будет больно… немного. – На его губах мелькнула улыбка, от которой Танон охватила волна приятной дрожи.

Он накрыл рот Танон поцелуем, срывая с губ хриплые стоны, и глубоко вошел в нее, разрывая барьер ее невинности.

– Non! – выкрикнула Танон, когда удовольствие от его ласк сменилось острой болью, что пронзила ее тело, будто стрела.

– Да, – гортанным голосом, наполненным страстью и экстазом, вымолвил он. – Почувствуй это.

Она была так близко от высшего пика наслаждения, что ему потребовалось лишь несколько нежных поглаживаний пальцами. Танон закричала, и тогда он вонзился в нее последним мощным ударом, достигая наслаждения вместе с ней.

Гарет поднял ее на руки и отнес к реке. Нежными пальцами он смыл свидетельство ее потерянной девственности и, целуя, пообещал, что в эту ночь больше не станет ее тревожить.

– Похотливое животное. – Танон прижалась к его груди, когда он понес ее обратно.

– А ты развратная девчонка, – ответил он.

Танон слышала игривые нотки в его голосе.

– Так оно и есть, правда?

Гарет положил ее на кровать, потом забрался сам и растянулся рядом с ней. Танон, опьяненная вином и счастьем, положила голову к нему на плечо. Гарет обнял ее одной рукой и прижал к себе.

– Гарет…

– Да?

– Я рада, что мы поженились.

Она закрыла глаза, ожидая его ответа. Надеясь, молясь о том, чтобы Гарет ответил ей.

– Я тоже рад, Танон.

Лучезарная улыбка осветила ее лицо, и она еще теснее придвинулась к нему, зарываясь носом в плечо. Теперь Танон была готова отдать свое сердце мужу, который будет ценить этот дар. Ее защитнику.

Глава 17

Седрик наблюдал за праздником, стоя в одиночестве на вершине густо поросшего лесом холма. Здесь он был недосягаем для глаз стражников, что следили за местностью с высокой стены. Его взгляд опять скользнул к хижине, едва освещенной кострами. В голове крутились мысли о женщине, которая исчезла там вместе с его братом. Норманнка. Девушка, которая должна была достаться ему и принести мир, который он отверг.

Седрик и раньше наблюдал за ней, всматривался в лицо, обрамленное длинными, смолисто-черными кудрями, небрежно разметавшимися по плечам. Тогда он решил, что не станет сразу убивать ее. Нет, хоть она и была его заклятым врагом, эта норманнка слишком красивая, чтобы отказать себе в тех радостях, которые могло доставить ему ее тело. Он отомстит за кровь своих людей ее унижением. Ему нужно сражаться. Когда он завладеет Дехубаром и разорвет мирный договор, то норманны войной пойдут на Кимр. Но если он убьет ее, то король Вильгельм с войском окажется тут еще быстрее.

Кто-то шел в тени деревьев справа от него. Седрик обернулся на звук.

– Я понятия не имел, что жена моего брата такая красивая.

Человек остановился рядом с ним и посмотрел туда же, куда был теперь направлен взгляд Седрика, – на толпу селян.

– Она просто норманнская шлюха, и больше ничего.

Седрик улыбнулся.

– Значит, тебя не искушает такая красота, Мэдок?

– Красота искушает любого мужчину, Седрик. Но не каждый поддается искушению, – сдержанно ответил Мэдок. – Почему ты не сказал мне, что Бледдейн был одним из нас?

__ Потому что мне был нужен человек, который помог удостовериться, что ты не предашь меня.

Значит, Бледдейн следил за ним. Рот Мэдока скривился в мрачной усмешке, когда ему открылась еще одна истина.

– Это Бледдейн предал Гарета Дафидду.

– Да, – с похвальбой в голосе ответил Седрик. – Он очень преданный слуга.

– Был, – кратко поправил его Мэдок.

– Эх, – тяжело вздохнул Седрик. – Когда я увидел Гарета живым, то сразу понял, что он так и не добрался до Уинчестера.

– И близко к нему не подошел, – покачав головой, произнес Мэдок.

– Жаль. Я надеялся настроить норманнского короля против брата. Но в итоге это уже не будет иметь значения. – Он окинул жилище Гарета злобным взглядом. – Он женился на нашем враге и делит с ней постель, предавая наш народ. Ему все равно, сколько его соплеменников погибло от рук норманнов. Ему наплевать на нашу страну – так же, как и моему дяде. Я собираюсь очистить Кимр от них обоих, а потом и от норманнов. И начну я с нее.

Мэдок немигающим взглядом уставился на людей внизу. Мерцающий свет костров в долине отражался в его холодных, черных, как мех соболя, глазах, словно пытаясь перекрыть яростное пламя, пожиравшее его изнутри.

– Где принц Дафидд? – спросил он Седрика.

– Недалеко. – Брат Гарета опять принялся наблюдать за праздником.

– Надеюсь, что он нас не обманет. Ему же будет хуже, – Предупредил Мэдок.

– Дафидд так же сильно хочет войны с норманнами, как и я, – заверил его Седрик. – Правители северных земель больше нам не враги. Во всяком случае, до тех пор, пока я не стану королем Кимра. – И он подмигнул ему – так же, как это делал Гарет. – Его армия будет ждать нас недалеко от крепости моего дяди в Лландейло. Его люди придут к нам на помощь, если мы будет нуждаться в них.

– Ты уверен, что армия Дафидда хорошо вооружена? – спросил Мэдок. – У короля Риза под началом пятьсот человек. Помни, мы не можем использовать лучников, иначе люди заподозрят нечестную игру. Ты должен сначала добиться благосклонности народа, чтобы…

– Воины Дафидда – опытные ребята, – проговорил Седрик, поворачиваясь к нему. – Но до войны дело не дойдет. Если то, что ты мне рассказал, правда, то битвы в Лландейло не будет.

– Я говорил правду, – ответил Мэдок. – Ты знаешь о любви дяди к музыке. Гарет разделяет его пристрастие. Если ты и твои люди переоденетесь трубадурами, то встреча с королем с глазу на глаз вам обеспечена.

– Мы должны верно выбрать время, – добавил Седрик. – Нам нужно, чтобы в этот момент Гарет был вместе с королем. Мы нападем внезапно, убьем их обоих, а потом зарежем всех детей Риза. Никто не знает, что я вернулся. Ты уверен, что Гарет тебя не подозревает?

Мэдок ничего не ответил и лишь слабо улыбнулся ему.

– Ты предоставишь доказательства, что Гарет убил дядю и двоюродных брата и сестру. – Седрик повторял их план с леденящим кровь удовлетворением. – Я вернусь из изгнания и займу трон в качестве единственного оставшегося в живых наследников. Как только я стану королем, то отменю все договоренности о мире с Англией. А когда до норманнов дойдет весть, что я овладел дочерью Ризанде, они вскипят о ярости и объявят нам войну. За меня выступит принц Дафидд, и тогда север и юг объединятся. Мы разобьем армию Вильгельма и перебьем всех баронов марки.

Мэдок кивнул, но продолжал молчать.

– Скажи мне, – спросил его Седрик, опять рассматривая толпу людей внизу, – что тут делает Хереворд Уэйк?

– Нам не говорили об этом, но я полагаю, что норманнский король попросил его присмотреть за дочерью Ризанде.

– Понятно. – Седрик внимательно разглядывал здоровенного рыжеволосого воина, который склонился к женщине с пшенично-желтыми косами. – Еще один изменник.

– Я должен идти. Меня будут искать, – ровным голосом сказал Мэдок, делая шаг назад, в сторону долины.

– Подожди. – Седрик остановил его, положив руку на плечо, хотя и знал, что Мэдоку не нравилось, когда его трогают. – Поклянись мне, что ты никогда не предашь меня так, как ты предал его.

Мэдок отодвинулся, сбрасывая его ладонь.

– Если ты убьешь его, то я поклянусь тебе в верности перед троном в Лландейло.

Седрик улыбнулся в темноте.

Гарет находился где-то между сном и пробуждением. Услышав голос Танон, он зашевелился.

– Действительно, Вильгельм. Я устроила такой беспорядок. Хотя, если подумать, то получается, что тут больше виноват Гарет.

С какой стати ей разговаривать со своим королем? Его бы обязательно оповестили, если бы в Кимр пожаловал сам Вильгельм. Наверное, Гарет еще спал.

– Я не знаю, что делать. – В ее нежном голосе звучала такая тревога, что Гарет тут же окончательно проснулся. – Я боюсь, что Гарет убьет меня за это.

Убьет ее? Боже, как она может так плохо думать о нем? Он сел и подождал мгновение, пока с глаз окончательно не спадет пелена сна, а потом встал с кровати. Если тут был король Вильгельм, Гарет хотел встретить его в состоянии полного бодрствования. Но сначала нужно было объяснить жене что он никогда не причинит ей вреда.

– Танон, что бы ты ни сделала, я…

Одетая в платье, которое ей дала супруга Томаса – во всяком случае, Гарет подумал, что это было то же самое платье, – Танон сидела на единственном стуле в доме. Когда на ее коленях он заметил маленькую черную свинку, то заморгал, чувствуя, будто вернулся в прошлое. Толстый слой сажи покрывал стены жилища.