Вампир поневоле

К тому моменту когда вернулся амбал, выкидывавший перчатки, я наконец почувствовал, что мне полегчало. Не так, конечно, чтоб вообще хорошо стало, но, по крайней мере, я не упал бы, если с меня снять наручники:

– А ты кто вообще такой?

«Бандерас» некоторое время молча смотрел на меня, а потом по его губам скользнула поганая улыбочка:

– Меня зовут Дракула. Влад Дракула.

Ага. Бонд. Джеймс Бонд.

– Однофамилец? – внезапно хриплым голосом спросил Вова.

«Бандерас» злобно цыкнул зубом. Острым. Коренным. Похоже, даже без единой дырки:

– В мире есть только один Дракула. Я. Это имя дано мне при рождении и не принадлежит никому, кроме меня.

Да… От скромности он не умрет. Тут осиновый кол нужен.

Дракула между тем продолжил:

– Что касается вас… – В его руках как по волшебству появились два пистолета, направленные прямо на нас с Вовкой. – Можно, конечно, просто вас пристрелить: вы не знаете элементарных правил поведения, мешаете спокойно завтракать, – но это слишком кроваво. Тем более что пули серебряные, разрывные… – Эстет недоделанный. – Но… В любом случае, бесхозные обращенные всегда опасны… Вам лучше не дергаться, скорострельность этих пистолетов порядка шестидесяти… – по его губам скользнула усмешка, – …вампиров в минуту, ну а таких недоделков, как вы… штук сто, наверно, будет. Александр, Сергей, Карл, – скомандовал он своим качкам (тоже, между прочим, зубастым), – отведите их в гостевую комнату. А завтра на закате, когда их сожжет солнце, не забудьте проследить, чтобы там подмели… А то пепел, рассыпанный по комнате, это так… вульгарно…

Пистолеты, перекочевавшие в руки одному из амбалов, уничтожили у меня всякое желание рыпаться. А вот у Вовочки…

– Андрюх, – хрипло поинтересовался он, пока с меня снимали наручники, – как ты думаешь, на «недоделков» стоит обидеться?

Я покосился на более чем внушительные пистолеты и, повинуясь приказу «Бандераса», заложил руки за голову:

– Сейчас – нет.

Вздохнув, Вовочка последовал моему примеру, тем более что особого выбора у него не было.

Вот так, под угрозой пистолетов, нас и отконвоировали до какой-то комнаты. В наступившей тишине оглушительно громко щелкнул замок, и я наконец смог опустить жутко затекшие руки и оглядеться по сторонам.

Мы находились в комнате, стены и потолок которой состояли из одного сплошного зеркала. Причем помещение это было совершенно пустым.

Хоть бы пару матрасиков положил, жлоб клыкастый!

Единственное, что хоть как-то освежало обстановку, – это две двери. Через одну – деревянную, дубовую – нас сюда привели, а за второй находился, как было сказано в древнем советском фильме, «туалет типа «сортир», обозначенный на плане буквами «Эм» и «Жо»…

Да, забыл сказать. Было в этой комнате еще окно (как же без него!): металлопластиковое, зарешеченное прутьями толщиной сантиметра два. И нет чтобы решетка была, как полагается: кружочки там всякие, цветочки… Нет, банальная тюремная решетка…

Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего более интересного, я лег на такой же зеркальный, но почему-то не скользкий пол, закрыл глаза и попытался заснуть. Не тут-то было: в тот же момент меня затрясли:

– Андрюха, ты че, с ума сошел? Вставай немедленно!

Я приоткрыл глаза. Спать хотелось жутко.

– Зачем?

– Что значит «зачем»? Что значит «зачем»?! Сейчас часа два ночи! Через три часа взойдет солнце, и нам, по словам этого Дракулы, придет полный каюк! А я, между прочим, «Интервью с вампиром» смотрел! Я видел, как это происходит, и мне это совсем не понравилось! Я, конечно, знаю, что пепел и зола – отличное удобрение для розочек, но я не хочу за счет себя улучшать экологическое состояние в родном городе!

– Вовка, ты идиот! – протянул я, борясь со сном. – Вспомни, когда ты ко мне пришел?

– Дне…

– Заткнись! – вежливо посоветовал я. – Тут наверняка понатыканы «жучки»!

Лицо Вовки отразило мучительную борьбу. Он хотел поинтересоваться, правильно ли он понял мой вопрос, и боялся спросить это, опасаясь все тех же «жучков». Наконец он не выдержал и махнул рукой:

– Ладно, ты прав. Давай спа… О ч-черт! Я убью всех этих тварей!!!

– В чем дело?

Голова – как чугунная.

– Ты посмотри, что эти гады сделали с моей шведкой! – Та была перемазана грязью и кое-где порвана. – Мне мама ее только вчера купила! Она ж с меня три шкуры снимет!

– А ты расскажи ей правду, – посоветовал я, роняя голову на пол, и, уже засыпая, услышал:

– Я лучше с Дракулы его тряпки сдеру!

Проснулся я от нестерпимой жары. Полуденное солнце, отражаясь в треклятых зеркалах, шпарило вовсю. Я открыл глаза и медленно сел. В противоположном углу комнаты храпел раздетый до пояса Вовка. А я-то думал, что это кого-то бензопилой пилят…

Ну все. Он мне ночью заснуть не давал, а сейчас я ему устрою. Тихонько пробравшись в туалет (какой Дракула все-таки добрый, об удобствах для пленников заботится), я снял шведку – все равно она такая грязная, словно мною всю ночь пол вытирали, намочил ее под краном в шикарной мраморной раковине (не, он точно издевается), а потом, осторожно, стараясь не слишком капать на пол, пробрался к Вовке и резко выкрутил все содержимое рубашки прямо ему на голову.

Вован подскочил на месте, взвыв, как разъяренный ягуар, которому наступили на хвост, и добавив десяток – сотню нецензурных слов.

Когда он наконец закончил свой страстный монолог, я поинтересовался:

– Все?

– Все, – мрачно буркнул он.

– Тогда давай выбираться отсюда, пока все мирно спят в своих гробиках.

Я подошел к окну. Что тут у нас? Примерно третий этаж. Прямо к нам какой-то полоумный тополь протянул толстую ветку. Ну что же, проверим, насколько правы фантасты, приписывающие вампирам силу богатырскую. Я распахнул окно (откуда-то издали раздался шум машин) и со всей дури вцепился в решетку, дергая ее на себя.

Лучше бы я этого не делал. Ладонь обожгло так, словно я схватился за раскаленную кочергу. Я мгновенно отдернул руку и с ужасом обнаружил на ней медленно вздувающиеся пузыри ожога. Что за черт?

Вовка с видом знатока изучил мою руку и заявил:

– Серебро.

– Что?

– Решетка, говорю, серебряная. А у вампиров на этот металл аллергия.

– Ты серьезно?

– А то, – мрачно буркнул он, направляясь к двери.

– Ты что собираешься делать? – спросил я, помахивая обожженной ладонью в воздухе: как же печет, а!

– Выбить эту дверь к чертовой матери!

И, разбежавшись, он со всей силы врезался в дверь, надеясь сбить ее с петель. Я еще ночью заметил, что даже наших совместных усилий будет недостаточно, а потому флегматично наблюдал, как он раз за разом вшибается в тяжелое дубовое полотно – он же не остановил меня, когда я за серебро хватался!

– Головой попробуй! – посоветовал я, когда он, тяжело дыша, остановился. – Все равно деревянная.

В глазах задохнувшегося Вовки ясно читался вопрос: «Что именно деревянное?», – но задавать его он не стал, опасаясь услышать вполне логичный ответ: «Голова».

Следующие полчаса мы сидели на жутко твердом полу, мрачно уставившись в потолок. Вовка периодически предлагал самые неимоверные способы, как выбраться из этой комнаты. Было тут и «пробить стенку, раз дверь не получается», и «найти где-нибудь веревку, сделать вид, что мы повесились, а когда они удивятся – набить им морды!», и еще много чего столь же безумного.

Наконец я не выдержал его монотонной бубнежки и предложил поиграть в «города». (Господи, как есть хочется!) Еще через полчаса, когда Вован на слово «Махачкала» сказал: «Арёл» – и посмотрел на меня так, что я не решился поспорить, я понял, что и эта идея изжила себя… (И как эти женщины сидят по неделе на диете, состоящей из стакана воды?!)

И вдруг до меня дошло. Дракула утверждал, что в пистолете – серебряные пули. Значит, необходимо либо что-то стальное, либо достаточно толстое и плотное в качестве изолятора. Идея с чем-то просто плотным отпала через несколько секунд, после того как Вовка, обмотав ладонь рубашкой, попытался схватиться за решетку. А стального у нас ничего не было…

Правильно говорят: сделал гадость – на сердце радость. Теперь, по крайней мере, рука была обожжена не только у меня.

Вовка махал ладонью, как веером, а потом внезапно замер и спросил:

– Андрюх, а как ты думаешь, мы бессмертные?

Вопрос был настолько неожиданным, что я замер, не зная, что ответить, а потом выдавил:

– Э-э-э… Наверно, да… Он же спрашивал, хотим ли мы стать бессмертными…

Вовка начал осторожно массировать запястье (мне кажется, это не поможет):

– Знаешь, а я не хочу…

– В смысле?

– Не хочу быть бессмертным.

– Почему?

– А что в этом хорошего? Буду я бессмертным, стукнет мне семьсот пятьдесят лет, и буду я жить дальше… Ирка к этому времени помрет… Все родственники и знакомые тоже… Не хочу я быть бессмертным, и все!

И что ему сказать? «Не бойся, все будет в порядке, Черный Плащ пошутил»? Боюсь не проканает…

Оставалось только промолчать.

И вот, когда уже темнело, я вдруг сообразил, как можно попытаться выбраться из этой комнаты! Дракула скомандовал своим вампирам проследить, чтобы в комнате подмели пепел. Ну не будут же эти качки заниматься такой чушью. Они скорее телохранители, чем уборщики, так что сюда придет какая-нибудь старушка божий одуванчик. Вывод: бабку можно будет легко успокоить, а с одним надзирающим вампиром мы как-нибудь справимся. Вопрос только: как?

И тут Вовка предложил:

– А давай в туалете раковину от стены отколупаем?

– Унитаз не хочешь? – мрачно поинтересовался я.

– Да не, – отмахнулся Вован, – с раковиной проще!

Ну-ну…

«Отколупывать» пришлось долго и нудно. Но наконец последние рывки – и вот оно, отличное орудие для усмирения всяких плохих амбалов. Сама раковина, кстати, оказалась совсем не каменной – так, раскрашенной под мрамор, иначе она бы не была такой легкой. Пожадничал, жмот!

Итак, за окном медленно смеркалось. Сколько сейчас? Часов девять? Мы с Вовкой стали за дверью – благо, та открывалась вовнутрь, чтоб выбить было труднее, и вот она тихонько заскрипела, отворяясь. Створка скрывала вошедшую «старушку божий одуванчик», а она тем временем принялась бухтеть:

– Не хочу я этого делать! В конце концов, почему мне приходится работать на этих клятых вампиров? – Голосок у «бабушки», был какой-то странный, совсем не старческий. – Ну? И где, я вас спрашиваю, пепел? – Похоже, вампир-охранник куда-то отошел, и удивительная «бабуся» решила высказать все, что на душе накипело.

В этот момент «бабушка» злобно толкнула ногой открытую дверь, и я увидел, что на месте ожидаемого «божьего одуванчика» спиной к нам стоит невысокий мальчишка – хрупкий, угловатый, в рыжей застиранной майке и коротких шортах. Совсем обычный мальчишка. Если бы у него вместо лица не было собачьей морды. Оборотень?! Типа как в фильме? Промежуточная стадия?

В руках чудной пацаненок держал совок и веник.

Вовка от удивления выронил раковину, поднятую над головой. Причем прямо мне на ногу. Я взвыл не своим голосом и рассказал этому кретину все, что я о нем думаю, на французском, английском и немецком. Зря я, что ли, на переводчика учусь?

На русском-то дома не поругаешься – родители загрызут безо всяких вампиров; а так – доведет младший братишка до белого каления, и пошлешь его на все четыре стороны с полным коробом теплых пожеланий за плечами на иностранном языке, на душе легче станет, а мама еще и восхищается: «Андрюшенька, как ты великолепно знаешь французский!» Хорошо, что хоть не просит рассказать, что такое: «pardieu» и прочие слова… А то бы было! «Андрюша, ты чертыхаешься! Как тебе не стыдно!»

А я разве виноват, что их языки настолько беднее нашего?! Вон, к примеру, в английском: на три наших матерных слова приходится одно их. Примеры приводить не буду! И не просите!

А шо такого? Переводчик-профессионал должен знать все. Помню, листал я как-то англо-русский словарь матерных выражений для иностранцев – для повышения квалификации, так сказать… Папа потом еще долго спрашивал, какого я юмориста читал на экране компьютера, что так ржал. Ему тоже захотелось. Нет, серьезно, такого бреда я отродясь не читал! Достаточно вспомнить, какое слово там обозвали «группой друзей» – «group of friends». «Кривое зеркало» отдыхает.

Но я отвлекся… Вервольф обернулся и, нервно облизываясь, уставился на нас.

– Вов, – пробормотал я одними губами, отпрыгавшись на здоровой ноге, – ты хочешь стать вампиром-оборотнем?

– Не-а…

– И я нет…

Волк сделал шаг вперед. У меня замерло сердце.

– Пасть порву, – тихо и неуверенно сообщил Вован.

Оборотень замер, не отрывая от нас взгляда. На какой-то момент мне показалось, что он сам нас боится, и я, решив, что терять уже нечего, тихо спросил:

– Как отсюда выбраться?

– Прямо по коридору, – начал волк. Не верьте, если скажут, что у оборотней голос идет независимо от движений губ. Этот говорил совершенно нормально, – а потом вниз по лестнице. Только там полно охра…

В этот момент кто-то толкнул дверь с той стороны, и она, крутнувшись на петлях, едва не двинула мне по носу, сразу же скрыв весь обзор.

– Эй, кабыздох, ты здесь убрал? – презрительно спросил кто-то. Судя по голосу, один из дракуловских придверных амбальчиков.

– Да! – мгновенно ответил волчонок.

– А где пепел?

– Э-э-э… В окно выкинул! Чего, думаю, вверх-вниз по этажам с мусором бегать!

Судя по тону, говоривший усмехнулся:

– Глядишь, из тебя еще и толк выйти может. Пошли!

И дверь тихо закрылась… А замок-то не щелкнул!

Подождав несколько долгих мгновений, я приоткрыл дверь и осторожненько выглянул в коридор. Тишь и гладь. Ни одного вампира. Пора сматываться отсюда. Я оглянулся на Вовку:

– Пошли?

– А что с рубашками делать? Наденешь – так на улице первый же мент нас за бомжей примет!

М-да, в этом он прав. А шведку даже на поясе рукавами не завяжешь.

Вовка посмотрел на мое задумчивое лицо, махнул рукой и, свернув сорочку жгутом, завязал ее на поясе. А что, неплохое решение. Я поступил так же.

Наконец мы вышли в коридор. Он оказался ма-а-аленьким, у-узеньким: метров пять в ширину, не больше. И даже здесь была эта надоевшая лепнина. Как сказала бы моя мама, мужик с жиру бесится. Мы бы пошли и дальше прямо по коридору – благо наша комната находилась в самом конце этого туннеля, как Вовка замер и глухо спросил:

– Андрюх, а где бы мне найти какое-нибудь оружие? А то, если на нас нападут, с одним-двумя мы с тобою как-нибудь справимся, но остальные же забьют нас как мамонтов!

Лично я ни о каком оружии и не подумал – хотя бы потому, что знания, вбитые в голову в школе на уроках начальной военной подготовки, уже давно благополучно выветрились. Что же касается Вовочки, его, похоже, очень сильно били по голове во время незабвенных занятий боксом, потому как я оч-чень сильно сомневаюсь, что Данешти этим самым оружием владеет…

– Деревяшку какую-нибудь оторви, – посоветовал я.

Тем более что по обе стороны коридора полным-полно тяжелых дубовых дверей.

– А что, неплохая идея!

Вовка присел на корточки, подцепил пальцами дверной наличник, дернул его на себя и вверх, раздался оглушительный треск, на который, по-моему, должно было сбежаться все вампирье население города, и в руках у Вована осталась тяжелая резная дровеняка длиной около метра…

– Слышь, Вов, и мне отломай, а? – решился и я.

Новый рывок, и Вовка протянул мне вторую половину несчастного наличника:

– Просю! А теперь пошли?

Коридор резко вильнул вправо, мы завернули за угол и остановились: перед нами была глухая белая стена, украшенная банальной лепниной. Мы стояли примерно метрах в трех от нее, справа и слева от нас находилось по двери.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.