Дракон (№1) - Дыхание дракона

Ивона поднялась, потирая ушибленные места. Битва, похоже, закончилась без ее участия. Одна из подвод опрокинулась, вывалив на дорогу мешки с товаром, но остальные стояли более или менее невредимыми, и даже впряженные в них лошади не слишком пострадали. Чего нельзя было сказать о возницах: по крайней мере один из них лежал с пробитой головой. Куда девались остальные, Ивона не поняла: возможно, подобно Шпату, они бросились искать спасение в лесу.

Девушка вздрогнула, увидев перед собой Волота, пытавшегося подняться из лужи собственной крови. Его конь распластался рядом, утыканный болтами, как ежик иголками.

Вокруг суетились нападающие, точнее – нападавшие: главным образом орки и полуорки, по виду – типичные жители этих краев. Несколько из них копались в товаре, издавая попеременно то восторженные, то разочарованные возгласы – в зависимости от того, что им попадалось. Прочие, похоже, только сейчас обратили внимание на стоявшую как во сне магичку. Они неспешно окружили ее кольцом.

– Интересная у нас сегодня пожива, – ухмыляясь, сообщил предводитель грабителей, слишком рослый для чистокровного орка, – Ты, стало быть, маг? И где же твое колдовство?!

Ивона промолчала, прекрасно понимая, что на всю собравшуюся компанию ее магических сил и в лучшее время не хватило бы. И тут заметила еще одного участника событий: позади предводителя орков стоял, чуть ухмыляясь, Улич. Ивона мрачно смерила его взглядом.

– С-скотина! – прошипела она. – Предатель!

– Я наемник, моя дорогая, – невозмутимо отозвался Улич, – кто больше платит, на того и работаю.

– И за сколько же ты запродал маленький обозец с не самыми дорогими товарами? – с возмущением воскликнула Ивона и вдруг заметила торчащий из кармана Улича ошейник, снятый с чудовищной свиньи: – Значит, мага из строя надо было вывести? Или просто испытать, а ты перестарался?! Кто же так платит хорошо, что амулеты подчинения можно на хряков развешивать?!

Орки откровенно потешались, даже не подумав взять девушку под прицел арбалетов. Улич злорадно усмехнулся – и в следующий момент с диким воплем, почти переходящим в визг, схватился за лицо и опрокинулся навзничь. Ивона выпрямилась со злорадным выражением на лице, стряхивая с пальцев искорки.

– Уж на одного-то предателя меня хватит! – сообщила она с некоторой долей пафоса. И потеряла сознание, получив удар прикладом арбалета по затылку.

* * *

Спать со связанными руками и ногами, мягко говоря, неудобно, но не спать совсем невозможно. Особенно когда целый день, как овца на заклание, болтаешься в повозке по разбитой дороге. Мало того что у Ивоны невыносимо затекли все мышцы, так она еще и пару раз пребольно приложилась головой о каркас повозки. Короче говоря, теперь, когда движение, а вместе с ним и болтанка прекратились, девушка стала размышлять, что произойдет быстрее: уснет ли она прямо сейчас или же просто потеряет сознание.

Она все же нашла в себе силы приподнять голову и осмотреться. Отряд расположился, как ей показалось, у подножия какого-то склона, поскольку часть звездного свода была закрыта явно не облаками. Повозки и лошадей, судя по всему, расставили почти как попало, явно не опасаясь нападения. Большинство орков грелось у двух разведенных невдалеке костров, откуда долетали обрывки разговоров, смех и звуки, сопровождавшие поглощение пищи.

При мысли о еде желудок Ивоны болезненно сжался. И правда, воды-то пленникам дали – видимо, чтобы те не умерли раньше времени, – а вот на еде сэкономили.

Рядом кто-то заворочался и застонал. Ивона попробовала осмотреться, но из-за усталости и ослепивших ее бликов костра не увидела ничего. Однако в темноте ее товарищ по несчастью вновь зашевелился и приподнялся.

– Где наш охранник? – поинтересовался он хриплым шепотом.

– Ушел к дружкам у костра, – прошептала Ивона. – Это вы, Торгон?

– Я, я, – прохрипел гном. Он, видимо, тоже попробовал осмотреться и пришел для себя к некоему заключению. – Если мы сейчас сможем выбраться, то у нас есть шанс ускользнуть.

Ивона удивленно приподняла бровь, но, вспомнив, что такое движение не разглядит даже привычный к темноте гном, оформила свой вопрос словесно.

– Место знакомое, – пояснил Торгон. – Здесь менее чем в версте открывается множество старых штолен, некоторые из которых соединяются с пещерами. Можно было бы просто затеряться в этих пещерах: ведь эти гоблины – степняки, они нас там не найдут, скорее всего. Да еще в этих пещерах где-то есть гномья община, она поможет…

– Тогда надо рискнуть, пока никто не следит. – Ивона попробовала отогнать головную боль, но не слишком в этом преуспела.

– Если ты пододвинешься, – Торгон, похоже, сумел сесть, – я мог бы попытаться распутать веревку у тебя на руках.

– А почему не наоборот? – поинтересовалась Ивона, тоже пытаясь сесть.

– По двум причинам. Во-первых, мои пальцы сильнее твоих, а во-вторых, с распутанными руками ты могла бы колдовать.

– Эй, Кырг! – донеслось от одного из костров. – Похоже, там, в тачке, мясо зашебуршилось.

– Какое мясо? – не понял собеседник.

– Да эта девка и хрыч бородатый. Сходи-ка проверь, че они там корепаются.

– Да, Кырг, – поддержал кто-то. – Пойди-ка посмотри, может, они по нашему обществу там заскучали?

– А может, девка эльфийская еще по чему соскучилась? Ты, Кырг, обязательно проверь!

От костра донесся хохот. Ивона скосила глаза и различила фигуру с импровизированным факелом, иеспешно направлявшуюся к ним.

– Скорее, – прошептала она Тор гону.

– Как могу, – отозвался гном.

Заржала лошадь, за ней – вторая, тревожно забив копытами. Кырг обернулся на этот звук и решил сперва посмотреть, что там с лошадьми.

– Кырг, ты не туда! – заорал кто-то у костра. – Девка в другой стороне!

– Ну вот и все, развязал, – шепнул гном.

Ивона с трудом размяла руки. На запястьях остались саднящие ссадины от веревки, пальцы невыносимо кололо – так бывает, когда руку отлежишь, и она отказывается слушаться. С невероятным трудом восстановив чувствительность рук и заодно растерев виски, чтобы хоть немного схлынула головная боль, Ивона сотворила самый маленький пульсар, на который была способна, и стала с его помощью пережигать веревки на руках у Торгона. Вероятно, доставалось и самим рукам, потому что гном иногда шипел сквозь сжатые зубы, но молчал.

– Эй, смотрите! – заорали у костра. («Пульсар заметили», – подумала Ивона почти равнодушно.) – Что-то там делается! Кырг, орясина, куда ты уперся вместе с факелом?!

Еще двое стали подниматься на ноги: один – вытаскивая из костра горящий сук, другой – доставая из ножен меч. И в это время сразу трое коней, увидев или, скорее, почуяв что-то во тьме, истерически заржали и поскакали прочь настолько быстро, насколько им позволяли спутанные ремнями ноги.

– Что-то там происходит, – констатировал гном, обращаясь скорее к себе самому.

Ивона попыталась приподняться на ноги – и у нее тут же все поплыло перед глазами. Мгновение спустя она обнаружила себя лежащей навзничь на дне повозки. Первая мысль, что ее вновь оглушили, видимо, была неправильной – во всяком случае, рядом никого, кроме Торгона, не наблюдалось. Гном распутывал свои ноги и приглушенно ругался. Когда мелькание бликов и звезд у нее в глазах прекратилось, девушка, ухватившись обеими руками за обрешетку, приподнялась и села, всматриваясь в темноту.

Ночь перестала быть тихой и спокойной – насколько она вообще могла быть тихой и спокойной для двух связанных пленников посреди заночевавшей оркской банды. У орков явно нашлось развлечение позанятнее гнома и девицы-эльфийки: всей толпой они бросились к лошадям, точнее – к месту, где они до этого паслись. Кто-то пытался ловить обезумевших животных под уздцы, прочие размахивали мечами и горящими сучьями и орали. В какой-то момент в отблесках самодельных факелов мелькнул извив чешуйчатого тела – или это только показалось?

– Что это было? – шепотом спросила девушка гнома.

– А что ты видела? – обеспокоенно отозвался гном. – Судя по тому, как эти ребята возбудились, там что-то серьезное.

– Похоже, там змеи. – Ивона попробовала вглядеться в мельтешение бликов и факелов. – Мне так показалось.

– Змеи? – задумчиво переспросил Торгон и вдруг, подавшись вперед, толкнул Ивону и прижал ее к доскам днища: – Замри и не шевелись!

Глаза у гнома при этом открылись так широко, что казалось – еще чуть-чуть, и они выпадут из глазниц. В ночи, перекрывая вопли разбойников и ржание коней, раздалось свистящее шипение. Звук продержался всего несколько мгновений, а затем потонул в прочем шуме, но у Ивоны мурашки побежали по, казалось бы, потерявшему всякую чувствительность телу. Звук не походил ни на торжественный шелест дракона, ни на раздраженное шипение змеи. Он был каким-то мертвым и ледяным, от него почти физически веяло холодом. Даже если бы гном ничего не сказал, Ивона, услышав такой шип, предпочла бы замереть и не шевелиться.

Гнома, видимо, тоже сковал ужас – что уж говорить об орках, видевших и слышавших врага вблизи. Их вопли несколько поутихли, хотя кое-кто вопил совсем уж истошно: так вопят от неконтролируемого страха, полностью подчинившего тело. Но судя по тому, что звуки не смолкли совсем и не переместились, часть разбойников продолжала драться, и Ивона прониклась к ним невольным уважением. Она чуть повернула голову и посмотрела между жердями повозки. Теперь, когда разметанные костры не слепили, она видела картину довольно подробно. Ивона вообще всегда видела ночью лучше, чем большинство окружавших ее людей, и приписывала это своей доле эльфийской крови (хотя и не знала точно, отличается ли Древний Народ какими-то особыми способностями в этом плане). Сейчас же, в состоянии крайней усталости и крайнего испуга, ей словно кто-то подсветил окрестности – глаза видели четко и ясно, хотя, естественно, и не различали цветов, за исключением оранжевых брызг огня.

Существо, напавшее на стоянку, отдаленно напоминало змею; его толстое, как бревно, тело извивалось в траве под ногами орков и лошадей, отблескивая сетчатым узором чешуи. Большие выпуклые черные глаза на приплюснутой угловатой голове были так странно сдвинуты вперед, что казалось, будто его органы зрения сместились на нос – особенно когда чудовище разевало широкую пасть.

Гном, похоже, пришел в себя после первого испуга и теперь тоже смотрел через обрешетку. – Татцельвурм, – прошептал он.

В этот момент странный змей сделал выпад в сторону орка, замахнувшегося на него мечом. Но вместо того чтобы схватить добычу пастью, он вдруг вертикально поднял переднюю треть тела и, сразу продемонстрировав свои отличия от любых змей, схватил жертву когтистыми лапами. При обычном скольжении лапы, видимо, плотно прижимались к телу, сейчас же они сделали неуловимое движение вперед, звонко клацнув когтями. Жертва заорала благим матом, но орала недолго: изогнув шею, татцельвурм запустил в орка зубы.

Ивоне при взгляде на корчившегося в судорогах разбойника стало нехорошо. Но на его коллег эта картина воздействовала по-другому: трое из них бросились на монстра и принялись колоть и рубить его мечами. С ледяным шипением татцельвурм резко отшвырнул от себя агонизирующее тело и повернулся к нападающим. Одновременно в тыл группы разбойников из темноты метнулся второй татцельвурм, раза в полтора больше первого. Теперь две твари рвали и метали в прямом смысле слова – когда кусаясь, когда пуская в ход когти, – но они не съедали поверженных противников, а отбрасывали их в стороны.

Ивона во весь рост встала в повозке.

– Ты что, одурела?! – зашипел гном.

Девушка не ответила. Удивительное дело – она встала на ноги, но звезды и весь остальной мир на этот раз не закружились перед ней хороводом. Наоборот, сознание было ясное, а глаза ничего не застилало. Вдохнув полной грудью (вместе с ночным воздухом в ноздри проникли запахи костра и свежей крови, к которым примешивалась какая-то незнакомая кисловатая вонь), Ивона сосредоточилась и сотворила огненный шар. Всеми органами чувств она потянулась к меньшему из двух чудовищ, пытаясь увидеть вблизи его приплюснутую башку с черными холодными глазами, ощутить под подушечками пальцев гладкую чешую кожи на шее и сдавить эту шею, удержать, не дать рвануться в сторону. Ощутила… и резким коротким взмахом метнула пульсар. К черно-красной гамме этой ночи добавилась пронзительно-голубая искра, умчавшаяся к цели с едва заметным гудением. Ивона ослабила мысленную хватку – и монстр дернул головой, поворачиваясь. А в следующее мгновение его голова, вместе с обожженным обрубком шеи, медленно повалилась на траву.

Второй змей резко обернулся, сбил хвостом с ног последнего уцелевшего орка и пополз, извиваясь, прямиком к повозке.

Гном тихонько завыл. Ивона стояла, пошатываясь, совершенно опустошенная. Сил на вторую атаку у нее не оставалось, и она могла только с безразличием наблюдать, как неумолимо приближается ее смерть. Татцельвурм, по-видимому, это тоже осознавал, а потому не торопился. Свернув тело полукольцом, он медленно приподнял переднюю часть туловища, смыкая и размыкая выставленные вперед когти. Приоткрыл пасть – и Ивона увидела ряды мертвенно поблескивающих тонких и острых зубов.

Внезапно татцельвурм сделал резкий выпад. Пусти он в ход лапы – девушке пришел бы конец. Но она почти смогла уклониться от несущейся ей навстречу головы монстра. Жгучая боль разлилась по руке, Ивону резко дернуло назад и крутануло, когда зубы, нанесшие укус, на мгновение завязли в рукаве кожаной куртки. Змей качнулся и занял исходную позицию. Похоже, он не ожидал, что такая смирная жертва окажется на деле столь подвижной. Правая рука Ивоны повисла бесчувственной плетью, но левая вполне слушалась. «Только бы не отобрали, только бы не нашли!» – вспомнив про амулет из драконьего зуба, девушка медленно, что бы не спровоцировать тварь, опустила руку к карману, даже зажмурившись от напряжения. Если ее обыскивали, то делали это, пока она была без сознания, а после ей некогда было проверять свои карманы. Ура, он был на месте! Даже через куртку Ивона ощутила тепло амулета, но сейчас ей нужно было дотронуться до него голой рукой. Кончики пальцев осторожно погрузились в карман и коснулись гладкой, словно отполированной поверхности зуба. И тут она ощутила легкое покалывание – сперва в кисти, затем во всей руке, а после и вдоль позвоночника.

Татиельвурм злобно взвизгнул и обернулся: оставшийся в живых орк догнал его и со всей силы всадил меч в изгиб тела. Судорожное движение хвостом – и орк полетел в темноту, переворачиваясь в воздухе. Ивона резко выдернула руку из кармана и сделала быстрый взмах, целясь в стремительно оборачивающуюся к ней распахнутую пасть.

Ударной волной ее опрокинуло, попутно опалив брови и челку. Верхняя жердь обрешетки занялась от рассыпавшихся искр. Обезглавленный змей завертелся в конвульсиях, дергаясь и сворачиваясь кольцами, походя разнеся в щепы одно из колес повозки. Повозка накренилась, едва не вывалив гнома наружу, но устояла. Змей дернулся еще несколько раз, изогнулся напряженной дугой и замер.

Наступила тишина.

Звезды светили как прежде, медленно поворачиваясь на небосводе; проблескивали внутренним светом дотлевающие кострища. Посреди разоренной стоянки лежали два обезглавленных монстра, тела столь же безнадежно мертвых орков и стоял один недоумевающий, но вполне живой гном.

Правда, Ивона не видела этой картины, потому как впала в глубокое беспамятство…

Глава 11

МЕЧ В КАМНЕ

Эй, просыпайся! Очнись! «…Темно, холодно: наверное, настолько холодно, что руки и ноги замерзли и перестали что-либо чувствовать. Пошевелить пальцами… нет, не получается! А может, и получается – но они же отмерзли и ничего не чувствуют. Странно, я всегда считала, что отмороженные конечности должны болеть – тягостной, тянущей болью. Но нет, не болят. Видимо, отмерзли до такого состояния, что болеть уже не могут, значит, и шевелиться тоже не могут…» – Очнись! Как тебя там звать? Ивона! «…Холод. Странно, если ноги и руки отморожены полностью, то и остальное тело вряд ли в лучшем состоянии. Почему же холод есть, а боли нет? Впрочем, было бы о чем горевать… Главное даже не холод, а тьма. Тьма вокруг абсолютная, всепоглощающая, словно пожравшая весь мир: не только 'цвета, но и любые звуки и запахи. Ничего не видно, сколько ни старайся – темнота. Нет, лучше так – Тьма! Бархатистая вязкая тьма, в которую все проваливается, как камень в зыбучую грязь… Даже не в воду – вода отзовется всплеском и кругами. Эта же тьма – как зыбун: проглотит не дрогнув. Такой тьмы не бывает даже самой темной ночью. Такой не бывает даже в самой глубокой и мрачной пещере. Может быть, уже всё? Этот холод без боли, эта тьма без звуков – это что, грань? Или то, что ждет за нею? Веселенькое местечко! И что, здесь придется коротать бесконечность?

Какие-то мысли, как бы это сказать… не покойницкие? Да и ощущения какие-то появились…»

Ивона с огромным трудом разлепила веки, успешно борясь с желанием приподнять их пальцами по одной простой причине – руки ее все равно не слушались. И тут же зажмурилась вновь: в глаза ударил свет, вызвав судорогу и пронзив мозг огненными змеистыми молниями. Всего-то масляная лампа на столе да чадящий факел в отдалении, но после той темноты, в которой девушка пребывала минутой раньше, они сияли ослепительно ярко.

– Очнулась? – поинтересовался чей-то голос. Кажется, Торгона.

– Жить будет… какое-то время, – отвечал второй голос – женский. – Раз в сознание пришла, то уж дальше выкарабкается.

Ивона еще раз осторожно приоткрыла глаза и попробовала оглядеться, насколько возможно. Так, она в пещере, над головою каменный свод, аккуратно выглаженный и выровненный, – стало быть, пещера искусственная (гномья, наверное). Где-то сбоку – край стола, на нем мерцает светильничек-плошка, у входа в помещение торчит факел.

Девушка попробовала повернуть голову. Шея хотя и неохотно, но слушалась, голова от совершенного маневра вроде бы не отвалилась, зато улучшился обзор. В поле зрения попали: стол – теперь почти целиком, какие-то шкафы и полочки, край подушки (ага, значит, мягкое под головой – это подушка), стул, а также двое внимательно следивших за ней гномов.

Одним из гномов действительно оказался Торгон, сидевший на стуле и теребивший свою бороду.

– Приходит в себя, – удовлетворенно констатировала гномиха, тщательно растиравшая что-то в бронзовой ступке на столе. – Крепкий организм, выкарабкается.

«Видимо, это местная лекарка», – подумала Ивона. Торгон говорил вроде, что здесь неподалеку есть гномье поселение. Неподалеку от чего?.. Ах да, были же разбойники, ночевка под открытым небом, а потом ей пришлось убить двух змеевидных тварей с когтистыми лапами… Неудивительно, что она отрубилась: и без того едва держалась от голода, усталости и боли, так еще поверх этого – колоссальный расход энергии! Странно, что она вообще справилась со второй тварью, а не грохнулась в обморок после первого же пульсара…

– Ты как чувствуешь себя? – участливо поинтересовался Торгон.

– Никак, – честно созналась Ивона, обнаружив при этом, что как-то она все-таки себя чувствует и способность говорить сохранила. – Где я?

– В Ниинг Туэссе, – ответил гном, – пещерном поселении: помнишь, я тебе о нем говорил?.. А это Яргвина, знахарка здешняя. Она тебя живо на ноги поставит.

– Поставит-поставит, – согласилась Яргвина. – Ты, Торгон, не забывай, на ее месте обычный человек… да и эльф тоже… уже никак бы себя не чувствовал. Дня четыре уже в Заподземном мире бы парился.

– Почему? – нашла в себе силы спросить Ивона, несколько недоумевая: ну обморок от переутомления – с кем не бывает? И вдруг слова знахарки породили новую мысль. «Стоп! Дня четыре?! Сколько же я уже здесь?»

– Да уж шестые сутки пошли, как тебя Торгон и этот гоблин к пещере приволокли. Ты, дева, не печалься, за меня половину работы твои родители сделали, не знаю уж, кто именно.

Ивона слушала, одновременно разглядывая Яргвину. Она никогда не видела женщин-гномов: похоже, их вообще не было в человеческих городах, куда гномы-мужчины часто приезжали по торговым делам, а то и жили там годами. И напрасно говорят, что у гномов и женщины бородаты! Яргвине, на человеческий взгляд, было лет под пятьдесят – этакая бодрая, строгая… хм… пожилая женщина. Старухой язык не поворачивался ее называть. Но, глядя на ее теперешнюю внешность, легко можно было представить, что в молодости она была весьма привлекательна, даже и на человеческий взгляд. Только что росту в ней было маловато: Ивоне она пришлась бы по плечо.

– Тебя укусил татцельвурм, – сообщила Яргвина. – Знаешь, что это значит?

Ивона приподняла голову и посмотрела на перевязанную правую руку. Под повязкой, похоже, был какой-то компресс. Хотя рука и не обрела чувствительности и подвижности, но и разорванной в клочья она не выглядела, равно как и раздувшейся от неведомой заразы. Да и гангренозного запаха не источала. Девушка поглядела на кончики пальцев и попробовала ими подвигать. Пальцы слабо и неохотно подчинились. Значит, рука соединена с телом чем-то кроме бинта, – Видимо, мне придется покупать новую куртку или латать старую, – сказала Ивона. Яргвина фыркнула.

– Шутишь? Ну что ж, это хорошо. Так вот, чтоб ты знала. Укус татцельвурма ядовит сам по себе. Но этого мало – слюна татцельвурма вызывает сильнейшую аллергию у большинства рас. Она убивает человека за два-три часа, даже просто попав в царапину. Эльф держится дольше, часов шесть. Но и у него, так же как у гоблина или тролля, шансов нет никаких. Иммунитетом на слюну этой твари обладают только гномы, хотя и они могут умереть, если доза яда была велика. Полагаю, твое присутствие здесь в живом виде является убедительным доказательством того, что среди твоих предков были гномы.

– То-то смотритель в Мусеоне говорил, что я не чистая полуэльфийка… – Ивона произнесла это почти про себя, но гномы услышали.

– Ну, тут за доказательствами далеко ходить не надо, это и так видно, – сказал Торгон.

– Вот воротишься домой, да и разузнай у домашних про свою генеалогию, – ворчливо отозвалась знахарка, заливая горячей водой из чайника некую смесь в большой кружке. – А сейчас – на-ка вот лучше, выпей отвар да поспи. Когда проснешься, тогда и поговорим.

* * *

Яргвина оказалась права – с того момента, как Ивона пришла в себя, болезнь, вызванная ядом татцельвурма, начала отступать. Уже через пару дней (хотя очень трудно было следить за ходом времени, находясь под землей, в катакомбах, освещаемых только факелами) девушка смогла встать на ноги. А еще через пару дней, освеженная отварами старой гномихи, ощутила, что силы возвращаются к ней, а раненая рука вновь обрела чувствительность.

Сидя на краю лежака, Ивона пошевелила пальцами, убеждаясь, что они полностью ее слушаются, а затем щелчком зажгла светильник-плошку, стоящий на столе. Фитилек затрещал, покорно разгораясь.

– Очень хорошо, – заметила Яргвина, входя в комнату-келью в компании с еще одной гномихой. При взгляде на новую гостью Ивона поняла, что применять к Яргвине термин «старая» было по меньшей мере преждевременно.

– Это, – пояснила Яргвина, – Раварта Эсса, наша провидица и – чего уж греха таить – немного некромантка. Хочет поглядеть на твою судьбу.

Раварта была стара, лицо ее, на которое ниспадали несколько седых прядей, избороздили морщины. Взгляд ее темных глаза, глубоко посаженных по сторонам от тонкого носа, был пристален и несколько неприятен. Облачена гномья колдунья была в почти хрестоматийный для подобной профессии черный бесформенный балахон с капюшоном, а в сухих жилистых ладонях сжимала идеально отполированный шар из прозрачного селенита размером с яблоко. Шар, отражая подрагивающий огонек лампиона, как будто сам светился изнутри и казался живым.

Раварта уселась за стол напротив Ивоны и водрузила на середину столешницы шар. Он качнулся и замер. На некоторое время воцарилось молчание, нарушаемое только Яргвиной, которая принесла с собой чеканный чайник с ароматным травяным чаем и теперь прихлебывала горячий напиток из пиалы, невозмутимо наблюдая за соплеменницей.

– Ну что на меня уставилась? – сварливо поинтересовалась Раварта у Ивоны. – Ты вон в шар посмотри – может, и увидишь чего!

– Вообще-то, – сказала Ивона, – я не очень-то верю в судьбу.

– Я, – фыркнула гномиха, – в шары эти смотрела да мертвецов из земли поднимала, когда тебя и на свете не было! Мало ли, кто во что не верит?! (Ты смотри, смотри…Ивона подумала, что в мире, в котором живут эльфы, тролли и орки, ее восемнадцать лет – срок столь небольшой, что только короткоживущие гномы и люди могут им хвастаться. Она подалась к столу и покорно поглядела в шар. Некоторое время он оставался просто гладким камнем, в котором плясал огонек масляной лампы. А затем словно бы чуть затуманился и посмотрел на девушку блестящим глазом с вертикальным зрачком. Ивона узнала этот взгляд – холодный взгляд рептилии, исполненный при этом вековой мудрости и какого-то внутреннего огня, в любой момент готового прорваться наружу. Девушка уже дважды видела такой взгляд: на лужайке возле Турвина и (отчетливо вспомнила вдруг она), гораздо раньше, на пустынном тракте возле села с ничего не говорящим ей названием Сосновищи. Изображение в шаре вздрогнуло, и Ивоне показалось, что дракон ей подмигнул.

– Ну и что же тебе привиделось? – скрипуче спросила пристально наблюдавшая за ней Раварта.

– Дракон, – произнесла Ивона, все еще не в силах оторвать взгляд от шара, в котором опять заплясал огонек лампиона. – Точнее, его глаз, смотревший на меня…

Раварта чуть придвинула шар к себе и уставилась в него, не мигая. Некоторое время она оставалась неподвижной, и Ивона уже была готова окликнуть ее, но тут гномья провидица вздернула бровь и перевела на девушку несколько удивленный взор.

– Ну надо же, – пробормотала она про себя, – никогда такого не видела.

– И что ее ждет? – спросила Яргвина.

– Что ее в точности ждет – не знаю. Судьбы ведь и вправду нет – в том виде, в котором ее понимают обыватели. Сейчас ее ждет путь на север и некая встреча. А дойдет ли она туда и извлечет ли что-то из той встречи – этого даже боги в полной мере не знают. Я же говорила не о предначертаниях, а о ее своеобразной сущности, которая может быть и спасительной, и губительной – в равной степени. Могу точно утверждать, что она до поры ие знает – или не осознает – своего родства.

С этими словами Раварта Эсса встала и, жестом отказавшись от чая, подхватила свой шар и отправилась к выходу.

Яргвина совершенно спокойно поставила чайник туда, где только что лежала селенитовая сфера, уселась на освободившийся стул и пододвинула Ивоне пиалу с ароматным напитком.

* * *

Через пару дней Ивона не только почувствовала себя исцеленной, но и добилась от Яргвины признания этого факта. Знахарка тщательно осмотрела руку девушки, на которой остался лишь небольшой белесый рубец, и одобрительно закивала головой.

– Ну вот, – сказала она, – эта работа законченна. Ты можешь теперь покинуть наше поселение.

– Но чем я могу расплатиться за эту… работу? – задала Ивона вопрос, мучивший ее честную душу с момента устойчивого прихода в сознание. – Боюсь, все мои деньги остались там, на месте стычки с татцельвурмами…

– Хочешь чайку? – невозмутимо отозвалась Яргвина, ставя на стол чайник, а затем отошла в дальний угол кельи. – Во-первых, ты убила двух взрослых татцельвурмов. Можешь считать это предоплатой. Гонорар опытного мага за такую работу, пожалуй, превысил бы оплату моих скромных услуг, так что мы квиты. А во-вторых, – она улыбнулась, – ты плохо знаешь гномов.

– Да вообще-то Торгон – первый гном, с которым мне довелось продолжительно общаться… – честно созналась девушка. – А чего я о вас не знаю?

Яргвина выложила на стол кошель Ивоны. Тот явно сохранил свое содержимое, негромко звякнувшее, когда кошель коснулся столешницы.

– Ни один гном, по крайней мере мужчина, – Яргвина усмехнулась, разливая чай, – если ему не угрожает непосредственная смертельная опасность и хотя бы условно позволяет время, не бросит врагу золото, серебро и драгоценные камни. А уж тем более гном-купец. Так что Торгон, прежде чем нести тебя сюда, собрал все ценное, что могло бы уместиться в карманах. А если еще учесть, что он продал нашим почти весь захваченный орками товар, то в большом накладе он не остался.

– Яргвина, простите, а где сейчас Торгон? – Ивона вдруг сообразила, что уже пару дней не видела своего работодателя.

– Уехал пару дней назад. Хотел было трактом, но дозорные заметили там большой отряд орков, так что и тебе от нас этим путем выбираться не советую. А Торгон подгорными дорогами отправился в другие города Хассена, а оттуда уже и до Кверка не так далеко.

– А зачем здешним гномам заготовки клинков? – спросила Ивона, пересчитывая вновь обретенную наличность. (Неплохо, шестнадцать фиммов и примерно столько же мелочью: до человеческих или эльфийских поселений добраться хватит.) – Вы же наверняка и сами руду добываете, и плавильни у вас свои есть, не говоря уже о кузнях…

– О-о, деточка, так-то оно так. Но заготовки, выкованные эльфами, – это совсем другая штольня! Они же способны вплетать в металл и заклинания как таковые, и магические субстанции. Клинки из таких заготовок на дороге не валяются! Гномы все, как ты знаешь, с магией на «вы».

– Кстати, – Ивона завязала кошель и подсела к столу, – а нельзя ли здесь приобрести меч? Когда магия заканчивается, он очень даже полезен.

Яргвина, посерьезнев, поставила полупустую пиалу и посмотрела на Ивону долгим взглядом.

– Пожалуй, – сказала она наконец, – неплохой клинок можно будет тебе организовать. По крайней мере, так считает Раварта… Правда, за ним надо будет прогуляться, поэтому я ждала, пока ты окончательно поправишься.

– Ну вот, я поправилась.

– Тогда, полагаю, завтра…

* * *

– Идем-идем, – поторапливал гном-провожавший.

Ивона спешила за ним как могла. Но гном, привычный к хождению по подземным галереям, все время убегал вперед, а затем возвращался и в очередной раз ее поторапливал. Яргвина шла за ней следом – не отставая, но и не подгоняя. Гномиха, к удивлению девушки, сегодня была одета не в привычное свободное платье, а в мужские кожаные штаны и куртку, чтобы удобнее было идти.