Инспектор Френч (№2) - Смерть на рельсах

– По дороге туда или обратно вам никто не встретился?

– Ни души, по крайней мере, я никого не видел.

Френч наклонился вперед, проявляя настойчивость:

– Это крайне важно, мистер Кэри, – веско сказал он, – крайне важно и для вас, и для меня. Необходимо подтверждение вашего рассказа. Это не значит, что я сомневаюсь в нем, просто речь идет о расследовании убийства, и каждое заявление, связанное с этим делом, должно быть проверено. Пожалуйста, подумайте хорошенько. Попытайтесь вспомнить что-нибудь.

Кэри пожал плечами.

– Инспектор, я не могу вспомнить того, чего не было. Я бы с удовольствием предоставил вам столь необходимых свидетелей, но только в данном случае их нет.

– Вы потом встретились со своей дамой?

– Да.

– Чем она мотивировала свое отсутствие?

– Это была ошибка. Она вовсе не писала мне.

Френч изумленно воззрился на Кэри.

– Не писала? Кто же тогда его написал?

– Я об этом знаю не больше вашего.

– Но какие-то соображения у вас есть на этот счет?

– Не больше, чем у новорожденного.

– Вы сохранили письмо?

В первый раз за все время Кэри замялся.

– Ну да, – неохотно признался он, – но ведь оно никак не связано с тем, что вас интересует.

– Никак не связано? А мне вот кажется, что оно впрямую связано с делом.

– Оно связано с моей прогулкой до впадины Вирлпул, но никак не со смертью Акерли.

– Откуда вы знаете? – довольно жестко произнес Френч. – Боюсь, мистер Кэри, мне придется попросить вас показать мне это письмо.

Кэри откинулся назад и отрицательно покачал головой.

– Знаете, вы не можете принудить меня показать вам частное письмо, посланное дамой и совершенно не имеющее отношения к делу.

– Но вы же только что сказали, что она не писала письма, – заметил Френч.

– Не писала.

– Тогда это не ее письмо и дама не может быть причиной вашего отказа показать письмо мне.

Кэри нечего было возразить на это. Но он сказал, что дама будет возражать против этого, потому что письмо было о ней. Френч сказал, что в данном случае не важно, возражает дама или нет. Письмо проливает свет на случившееся, поэтому он должен ознакомиться с ним.

– Вы не представляете себе всей серьезности ситуации, мистер Кэри, – сказал он наконец с нажимом. – Мистер Акерли убит. Кто-то совершил это убийство. Вы можете использовать свое право не отвечать на мои вопросы, но ведь это сыграет на руку убийце! Неужели вы не хотите воспользоваться случаем и поймать его?

Френч, конечно, блефовал, но Кэри воспринял его слова серьезно.

– Письмо не будет предано огласке? – спросил он.

– Не будет, – сказал Френч, – если оно не окажется вещественной уликой, свидетельствующей против убийцы. Если же оно никак не связано с убийцей, даю вам слово, все будет сохранено в тайне.

Кэри это убедило. Поколебавшись, он медленно вынул из кармана письмо и протянул его Френчу. Оно было отпечатано на пишущей машинке на фирменном бланке с заголовком «Серкью, Уитнесс, Дорсет», слева в уголке мелкими буквами значилось: «Телефон в Уитнессе 73». Вот что там было:

Дорогой мистер Кэри,

у меня серьезные неприятности, причина которых один из ваших помощников. Надеюсь, вы будете столь добры и поможете мне советом.

Я подойду к впадине Вирлпул на Блекнессе вечером в четверть шестого. Буду очень благодарна, если вы встретите меня. Я не смогу ждать долго. Пожалуйста, сохраните нашу встречу в тайне по вполне понятным причинам.

Ваша горестная

Бренда Вэйн.

Письмо было подписано от руки.

По стилю изложения Френчу сразу стало ясно, что письмо – поддельное. Изучив подпись через лупу, он получил Доказательство этого. Росчерк пера на самом деле состоял из крошечных точек. Значит, росчерк был сделан не резко и размашисто, как можно было подумать, а медленно и скрупулезно. Иными словами, это была фальшивка. Трудно даже представить себе, какого труда стоило неизвестному имитатору воспроизвести подпись.

– Кто такая Бренда Вэйн? – спросил он.

– Мисс Вэйн – дочь хозяйки, которой принадлежит «Серкью», ее младшая дочь. У нее две дочери.

– Это ее подпись?

– Я думал, что да, пока она сама не сказала, что это не она.

– А фирменный бланк действительно из «Серкью»?

– Да.

– И вы в самом деле поверили, что дама попала в беду, как она пишет, и хочет посоветоваться с вами об этом?

Кэри замялся.

– Скажу вам честно, – доверительно склонился он к Френчу, – я не поверил, что она в затруднении того рода, о котором вы подумали. Я решил, что дело в деньгах: надо срочно заплатить по счету или что-нибудь в этом духе.

Он беспокойно шевельнулся, затем продолжил:

– Признаюсь вам, инспектор, что меня тронуло это послание. Не знаю уж, она это писала или не она. В любом случае я подумал, что не должен остаться в стороне.

Теперь поведение Кэри получило ясное объяснение. Его история вполне могла оказаться правдой. Впрочем, он мог и сам легко напечатать такое письмо, чтобы мотивировать свое отсутствие в офисе в критический период. Френч кивнул.

– С вашего разрешения, я заберу письмо. Мы попробуем разыскать отправителя.

Кэри не протестовал, и Френч, покончив с этим, вернулся к разговору о субботнем вечере.

Объяснения Кэри относительно субботы выглядело одновременно и достоверным, и легковесным. Он сказал, что на служебной машине компании поехал с заказчиками в Лидмут. Случайно ему на глаза попалась афиша лидмутского мюзик-холла, и он остался посмотреть представление. Это вышло непреднамеренно, к тому же у него не было никаких дел, призывающих его обратно в Уитнесс.

Заказчики могут подтвердить факт поездки. Смотритель автостоянки, где он оставил свою машину, возможно, вспомнит его. Он купил билет в партер, и, возможно, в театре кто-то заметил его. Точно он не может сказать. Инспектор, без сомнения, проведет расследование, если сочтет это необходимым.

Френч отметил все возможные линии поиска свидетелей, затем попытался сгладить то негативное впечатление, которое их разговор мог оставить у Кэри. Он сказал ему, что убийца, должно быть, послал письмо Кэри, чтобы лишить его алиби – в надежде, что подозрение падет на Кэри. Френч уверил Кэри, что расследование движется именно в этом направлении.

И все же его удивила реакция Кэри. Кэри, казалось, так и не понял, что дело может обернуться против него самою. Он явно понял серьезность ситуации и придавал ей большое значение, но при этом вел себя так, словно все это не имеет никакого отношения лично к нему.

Покинув двор подрядчиков, Френч отправился в полицейский участок и вновь встретился с сержантом Эмери.

– Велосипед нашелся, сержант, все в порядке, – добродушно сказал он. – Вы получили мое письмо о прекращении его поисков?

– Да, сэр, но я продолжаю вести другие дела.

– Вот и хорошо. Вы мне не расскажете о «Серкью» и его обитателях?

– Там нет ничего особенно примечательного, сэр. «Серкью» расположен на набережной, в западной части городка, на собственной земле, хотя участок там небольшой. Здание не особенно вместительное, но содержится прекрасно и привлекает приличных посетителей. Миссис Вэйн, которая ведет дело вместе со своими двумя дочерьми, была женой священника, они прекрасно ладили. Мистеры Кэри, Лоуэлл и Пол живут там. Все знают, что это добропорядочные и энергичные джентльмены, у них хорошая репутация в городке. Они члены местного клуба, проводят там изрядное время, особенно вечерами. Констебль Мортон ухаживает за служанкой из «Серкью», они вместе ходят в кино. От нее он узнал, что там неприятности: двое джентльменов, мистер Кэри и мистер Лоуэлл влюбились в младшую дочь хозяйки, мисс Бренду. Не знаю, может, это слухи.

– Должно быть, она привлекательная девушка.

– Достаточно привлекательная, – осторожно подтвердил Эмери.

В следующие дни Френч занимался кропотливой работой, проверяя алиби. Сперва он позвонил в «Серкью» и повидался с Брендой Вэйн, убедившись, что Кэри и Лоуэлл не ошиблись в своем выборе. Бренда сказала, что ничего не знала о письме. Она не писала его и понятия не имела, кто мог сделать это и для чего.

Все усилия Френча выяснить, кто же отослал письмо, окончились неудачей. Фирменный бланк мог попасть в руки кому угодно. Любой человек, зайдя с улицы, мог попросить лист бумаги, чтобы написать записку. Любой постоялец мог попросить бумаги. Откуда Бренде знать, кто именно сделал это? Образцы письма на пишущей машинке Бренды, Железнодорожной компании и конторы подрядчиков показали, что письмо было напечатано где-то в другом месте. Поиски в комнатах подозреваемых не привели к находке каких-то новых машинок. Кэри, к сожалению, не сохранил конверт, так что место отправления осталось невыясненным.

Тщательные поиски людей, которые находились в момент убийства на тропе, ведущей к Блекнессу, и могли встретить Кэри, когда он шел к впадине Вирлпул, не принесли результата. Поэтому алиби Кэри пока осталось под сомнением.

Что же касается субботы, то здесь нашлось немало свидетелей его передвижения. Заказчики подтвердили, что они встретились в половине пятого и расстались около пяти. Продавец в чайном магазине вспомнил, что он заходил к ним за чаем где-то сразу после пяти. Служитель автостоянки утверждал, что он припарковал машину где-то вскоре после четырех часов и уехал около восьми вечера. В ответ на просьбу указать время поточнее служитель смутился. Он не смог сказать точнее. Возможно, было около восьми, а может, и девять часов. В конце концов служитель у входа в мюзик-холл вспомнил, что видел, как Кэри входил в зал в начале седьмого.

Все эти свидетельства в целом подтверждали рассказ Кэри – но не в той его части, которая интересовала Френча. Кэри ничего не мешало в антракте выйти в бар и вместо того, чтобы вновь зайти в зал, незаметно выскользнуть из здания и купить велосипед.

Он мог отъехать на нем куда-нибудь в тихое местечко, и спрятать его, а затем приехать за ним или даже перевезти его на машине прямо на мыс Дауни. Вариантов было достаточно. Однако не было никаких намеков на то, что именно он сделал это.

Не было и никаких иных версий объяснения истории с письмом, кроме той, которую рассказал сам Кэри. Не удалось проверить, сам ли он написал его или действительно получил по почте. Оно было напечатано на старой пишущей машинке, некоторые буквы на ней имели дефекты, но отыскать эту машинку так и не удалось. В целом он готов был принять на веру рассказ Кэри. Предположим, что Кэри хотел обеспечить себе алиби. Разве не мог он избрать себе в помощники кого-то еще вместо девушки, в которую влюблен? Во-первых, он вряд ли вовлек бы ее во всю эту тягомотину с визитами в полицию и дачей свидетельских показаний. Во-вторых, он должен был знать, что ее свидетельство не будет иметь большой силы. Он должен был предусмотреть, как отнесутся в полиции к ее свидетельству: раз она любит его, то сделает все, чтобы выгородить его.

И наконец: если действительно у них близкие отношения, тогда он мог подумать совсем о другом, получив письмо, а вовсе не о том, что она попала в беду из-за его коллег.

Дни шли за днями, и беспокойство Френча все росло. Ведь убийца был! И на главный, важнейший вопрос – о мотивах убийства – Френч так и не нашел ответа!

С ответом на второй вопрос – кто мог убить его? – дело обстояло чуть лучше. Кэри имел такую возможность. И Френч был уверен, что лишь Кэри мог это сделать, хотя веских доказательств у него не было. Что же касалось всех остальных, кто тоже мог это сделать, против них не было никаких улик или факты говорили в пользу их невиновности.

Наконец он решил продолжить расследование в городском управлении подрядчиков. Это было не слишком многообещающее направление, но здесь могла появиться зацепка, которая подскажет, куда двигаться дальше.

Глава 7

Поденная работа

Пока Френч с головой ушел в кропотливое расследование, связанное с установлением алиби, строительство железнодорожной ветки шло своим чередом. Для Парри последние несколько дней имели особое значение. В его жизни произошло знаменательное событие, которого он, по правде сказать, никак не ожидал. Шеф, Марлоу, вызвал его в Лидмут и осведомился, как он смотрит на то, чтобы занять место Акерли. Десять минут спустя Парри утвердили в новой должности. А на место Парри взяли новичка, его звали Аш, он только что закончил колледж.

Вторым событием, которое имело для Парри гораздо более важные последствия, чем он сначала думал, было его знакомство с Брендой Вэйн. Через пару дней после нового назначения он совершенно неожиданно задержался допоздна на работе из-за внезапной осадки грунта, и чтобы не возвращаться в Лидмут, Лоуэлл предложил ему поужинать и переночевать в «Серкью». Парри с благодарностью принял предложение. После ужина Кэри и Пол ушли, а Парри и Лоуэлл остались в большой гостиной на втором этаже, которую трое инженеров-подрядчиков снимали сообща, устроившись у разожженного камина, и начали было обсуждать перспективы команды по регби в этом сезоне, когда дверь отворилась и вошла Бренда Вэйн с подносом в руках.

Это была милая девушка лет двадцати пяти, высокая, стройная, голубоглазая, как все северяне, с чудесными волосами. Она была очень симпатичная, правда, ее слегка портил тяжеловатый подбородок, указывая на силу воли и твердость духа.

Лоуэлл тотчас поднялся.

– Бренда! – воскликнул он с радостью. – Как чудесно, что ты…

Тут он вспомнил о своем госте:

– Это мой друг, Парри. А это мисс Бренда Вэйн.

Девушка подошла и протянула руку.

– Здравствуйте, мистер Парри. Я не раз слышала ваше имя из уст мистера Кэри, – он вечно бранит вас.

– Ты уверена? Да, старина Кэри на это способен. Ну что ж, боюсь, Парри совсем не так плох, как ты можешь ожидать. А Кейт ушла?

– Она пошла на собрание в церковь.

– Молодчина, Кейт! – тепло отозвался о ней Лоуэлл. – Знаешь, Бренда, сегодня чудесный вечерок. – Он замолчал, и его взгляд стал просительным. – Такая луна и на улице сухо. – Снова пауза. – Мы с Парри хотели прогуляться, но нам нужен провожатый, чтобы присматривал за нами, держал за ручку. Как, Бренда? Можно втроем пройтись на Блекнесс?

Бренда сначала отнекивалась, а потом согласилась, и четверть часа спустя все трое шли по пустынной набережной. Звуку их шагов аккомпанировал мягкий шорох волн. Идущая на мыс тропка извивалась, огибая острые скалы, поднималась и опускалась, проходя по впадинам и глубоким оврагам, по дну которых лениво журчали ручьи. Самой глубокой была впадина Вирлпул.

В темную ночь они бы не сумели сюда добраться, но луна светила достаточно ярко, чтобы спокойно пройти среди скал. Они поднялись еще на четыреста футов к вершине скалы и остановились, любуясь огнями парохода, идущего по заливу, и мигающими глазками маяков на близлежащих грядах к востоку и западу от них.

Прогулка сблизила их, и когда Парри распрощался с ними и отправился на станцию, ему казалось, что он и Бренда знакомы уже сто лет.

Во вторник утром, на следующий день после встречи с Брендой, Парри появился на работе в обычное время. Едва он вошел, Брэгг предложил ему перебраться жить в Редчерч. Ездить из Лидмута довольно далеко, а жить в Уитнессе неудобно, поскольку он не хочет, чтобы инженер компании проводил все вечера с подрядчиками.

Утром по дороге на работу Парри, ожидая на платформе поезда восемь двадцать из Лидмута, думал: надо же, как все перевернулось! Он занял место Акерли, а Аш – его место. Теперь он ждет поезда в Редчерче – точно так же, как ждал его Ронни, а Аш едет в поезде из Лидмута, как он сам раньше ездил. Они будут ездить вместе до Уитнесса точно так же, как он ездил с Ронни, и он будет брать себе работу поинтереснее, как обычно делал Ронни, а на долю Аша будет оставлять измерения и кропотливые расчеты. Но Аш все равно будет гордиться этим и радоваться таким поручениям.

Они добрались до офиса в Уитнессе и приступили к работе. Разобрав почту, Парри раскрыл свой ежедневник и проверил, что у него намечено на сегодня. Если он отправится взглянуть, как продвигается работа на перегоне, то может перекусить в Редчерче и вернуться обратно с Брэггом, который появится во второй половине дня. У него было несколько мелких дел, и чтобы успеть их провернуть, нужно было вставать и двигать вперед.

Было ясное солнечное утро, довольно холодное. Был заморозок, и земля еще не оттаяла. Ветер дул с севера, и море заслоненное береговыми скалами от ветра, было покрыто зыбью Парри подумал, что никогда не видел горизонт так ясно и резко, как сейчас. Справа вдали большой пароход шел в сторону Канала. Парри шел быстро, задерживаясь, чтобы осмотреть фронт работ и поговорить с бригадирами. В одном месте он натолкнулся на всю команду инженеров-подрядчиков.

Примерно за четверть мили перед мысом Дауни железнодорожная линия пересекала небольшой грязный затон, который с иронией именовали «пруд Лили». Через него был перекинут мостик, так что во время приливов и отливов вода свободно заходила в затон. Чтобы снизить затраты, вместо нового моста решено было поставить трехфутовую водопропускную трубу и заслонку. Установка трубы была в самом разгаре. Вместо того чтобы снять рельсы и шпалы, убрать лишний грунт, положить трубу, а затем засыпать ее, как обычно и поступали в таких случаях, на этот раз избрали другой способ: трубу продавливали прямо сквозь грунт железнодорожной насыпи, под рельсами, ведя ее насквозь и наращивая секциями по мере продвижения. Первая секция трубы имела заостренный стальной край, остальные секции были железобетонные и имели соединительные крепления. Внутри медленно двигающейся трубы рабочий грузил землю на крошечные вагонетки и вывозил наружу. Парри было любопытно, ему не доводилось видеть такого способа трубопрокладки.

Здесь-то он и встретился с Кэри, Лоуэллом и Полом. Кэри окликнул его.

– Полетело еще одно хваленое соединение, – пожаловался он, указывая на подкачавший блок. – В жизни не видел такой дряни! На чем приходится работать?! И это ваша компания посылает нам, называя инструментами?!

– Дареному коню в зубы не смотрят, – резонно заметил на это Парри, спускаясь с насыпи. – Одно я тебе точно гарантирую: счет за испорченную секцию.

– За испорченную секцию? – повторил Кэри. – Да она бы треснула даже под тяжестью двух бисквитов, а должна выдерживать одну четвертую веса паровоза! Что ты на это скажешь?

– Это не моя забота, – ответил Парри. – Вот что, я сейчас двигаю в Редчерч и могу связаться с компанией и сказать, чтобы вам подвезли еще пару секций.

– Хорошо бы. И пусть поторопятся.

– А как в целом все идет? – спросил Парри, делая запись себе в блокнот.

– Чего можно ожидать, когда работаешь с таким гадким материалом? – пробурчал Кэри.

К ним подошел Пол.

– Ты в Редчерч, Парри? Я пройдусь с тобой, нам по дороге.

Они двинулись в путь, и Пол тут же начал ныть.

– Эти двое, Лоуэлл и Кэри, доконали меня, – пожаловался он. – У них вечно одно и то же: вынюхивать несуществующие огрехи. Они отправили меня перепроверять разметку для опорной стенки на шестьдесят первом участке. Я сделал разметку на прошлой неделе, и там все было на месте, так нет же, их это не устроило. Я использовал мягкую рулетку, так теперь надо взять стальную! О господи! Впрочем, мне что? Лишний раз прогуляюсь. Знаешь, я звонил в головной офис. Бетон подорожал. Таких высоких цен я и не припомню.

– Не ворчи, – ответил Парри. – Цены вполне приемлемые.

– Да ты просто не в курсе, – с пренебрежением произнес Пол. Затем он сменил тон: – Знаешь, Парри, я договорился пойти с Лоуэллом и сестрами Вэйн в мюзик-холл, а мне придется вместо этого тащиться в Редчерч. Думаю, ты не откажешься пойти вместо меня? Должен тебя предупредить, чтобы ты ухаживал только за Молли Вэйн, потому что Лоуэлл неравнодушен к Бренде.

– Я не смогу, – сказал Парри. – Я и сам уже купил билет. А Кэри будет? Я думал, он как хвостик везде мотается за сестричками.

– Кэри? Ты что, хочешь, чтобы они уложили друг друга? Ну ты и даешь! Чтобы Кэри и Лоуэлл вместе куда-то отправились с Брендой?!

– Так Кэри тоже влюблен в нее?

– Ясное дело. И Кэри, и Лоуэлл. Интересная ситуация. И если она сама не выберет одного из них, они передерутся до смерти.

– Да ладно тебе, Пол. А ей самой кто больше нравится?

– Похоже, что Лоуэлл. Да разве наверняка узнаешь?

Под болтовню Пола они прошли около полумили, и он сказал:

– Ну вот, я уже на месте, – и отправился делать свои промеры.

Дальше Парри шел один, он спешил на станцию. Железнодорожная насыпь была здесь уже вдвое шире и везде стояли мерные рейки, задающие габариты. Затем пошли железнодорожные стрелки, и через две-три сотни ярдов ветка соединилась с основной колеей дороги из Лондона. Парри свернул налево, в паровозное депо.

Парри нравилось здесь, он любил смотреть на паровозы, и хотя, чтобы поддержать марку профессионала, он частенько делал вид, что и не замечает локомотивы, на самом деле он был в восторге от них. Он постоянно читал специальные журналы о паровозах и безошибочно различал их. Здесь был паровоз особой марки, «два-шесть-ноль», производившийся на континенте, с бортиком вокруг верхней части паровозной трубы вместо обычного фланца. У него были цилиндры снаружи и привод Уэмшерта. Была и очень старая модель, выпускаемая на юго-востоке, «ноль-четыре-четыре», где машинист помещался ниже уплотнителя сальника. А сейчас Парри медленно шел мимо «Лорда Нельсона» – тог едва слышно дышал. Его паровой котел был такой высокий, что заслонял паровозную трубу, были видны лишь громадные отклоняющие пластины – Парри не был уверен, что они называются именно так. Он читал, что эти пластины ставятся для того, чтобы создавать воздушный поток, направляющий дым из трубы поверх кабины, чтобы он не застилал поле зрения машинисту.

Было что-то волнующее в массивных парных соединительных тягах, которые медленно поднимались, проплывали мимо на уровне его глаз и опускались. Шипение пара, вырывающегося из инжектора, когда паровоз заходит на поворотный круг, приводило Парри в неописуемый восторг.

Он зашел в здание депо. Здесь было темновато и дымно. На всех путях стояли паровозы. Некоторые как раз мыли. Работники в высоких сапогах обдавали их струей из пожарных шлангов, и по кирпичному полу текли ручьи с бесчисленными хлопьями бурой окалины. Другие паровозы чистили, протирая ветошью и начищая полированные части…

– Добрый день, мистер Парри, – произнес кто-то. Это был статный жизнерадостный мужчина, начальник депо.

– А я как раз ищу вас, мистер Флойд, – отозвался Парри. – Хотел вас попросить об одной вещи, – и он рассказал об испорченной секции трубы.

– Что ж, само собой, – ответил Флойд. – Могу забросить вам парочку. Они срочно нужны?

– Просто позарез, мистер Флойд. Сумеете послать их в Уитнесс поездом в час сорок? А я скажу Блейку, чтобы он перебросил их мистеру Кэри.

Выйдя из депо, Парри заметил, что вместо «Лорда Нельсона» на поворотном круге теперь вращается большой «ноль-восемь-ноль». Потом он вновь заметил «Лорда Нельсона». Он стоял у горы песка и пополнял запас в ящиках с песком. Его машинист с длинноносой масленкой в руке почтительно стоял возле паровоза словно священник, совершающий некий ритуал. Парри даже позавидовал ему.

Перекусив в буфете, Парри дошел до будки сигнальщиков, откуда можно было позвонить Миггсу и сказать, чтобы он забрал трубные секции. У него еще осталось несколько свободных минут до поезда, и он постоял, наблюдая за тем, что происходит вокруг.

Будка в Редчерче была средних размеров, она включала около восьмидесяти плунжеров. Плунжеры поднимались вверх прямо из пола, образуя ровный ряд, и лишь несколько рычагов нарушали общую стройность: они были передвинуты до отказа в крайнее переднее положение.

Вдоль линии плунжеров на стене размещалась полка с инструментами. Здесь же были коробки со стандартными сигналами и индикаторы, указывающие положение семафоров, удаленных от будки настолько, что сигнальщик не мог с уверенностью их различить. По сторонам находились блокираторы, которые показывали, свободна ли линия в каждом направлении, или подходит поезд, или он уже на перегоне. Они соединялись с плунжерами, и когда сигнальщик работал, отражали текущее состояние линии. Время прохода поезда заносилось в книгу.

В центре, протянувшись сквозь ряд других проводов, плунжеров и индикаторов, находилась световая диаграмма. Она была смонтирована сравнительно недавно, во время частичной модернизации будки. Это была огромная схема перегона; главная линия на ней состояла из цепочки пронумерованных секций, каждая из которых подсвечивалась лампочкой. Если секция была свободна, то лампочка горела. При нахождения на ней поезда лампочка выключалась. Перемещение поезда по перегону обозначалось смещением по диаграмме темной секции. Точно так же и стоящий на путях паровоз или поезд обозначался неосвещенной секцией пути.

Парри стоял, вслушиваясь в симфонию звуков, окружающую его со всех сторон. «Чух-чух-чух» – завибрировала будка, и ее окна затянули клубы пара. Паровоз задним ходом медленно подавал к платформе пассажирский состав. «Раз-два, пауза, раз-два-три» – звякают звонки, перемежаясь мягкими звуками плунжеров, повторяющих тот же ритм. «Щелк-щелк-щелк» – передвигаются рукоятки. «Тук-тук-тук» – доносится перестук колес товарняка на рельсовых стыках. Телефонный звонок. «Алло. На четвертый? Хорошо, тридцать восьмой закрываю». «Чух-чух-чух», – отчетливо и внятно, вторя в такт стуку колес, прокатился мимо паровоз. Вновь телефон. И снова все повторяется.

– Ага, «Красотка»! – произнес сигнальщик.

Парри выглянул наружу. По лондонской ветке приближался поезд. Это была «Лидмутская Красотка» – ежедневный экспресс из Ватерлоо. Парри взглянул на приближающийся паровоз. Он тяжело подрагивал на стрелках, быстро увеличиваясь в размерах, и с ревом пронесся мимо будки. Парри успел мельком увидеть машиниста – тот сосредоточенно смотрел вперед, держа руку на регуляторе. За паровозом замелькали длинные зеленые вагоны. В их окнах были видны столики с белоснежными скатертями и смутные абрисы пассажиров.

Поезд, как молния, пронесся мимо будки, проскочил станцию и исчез. На мгновение стало тихо. Затем Парри услышал, как сигнальщик, переводя плунжер, говорит: «…Он покрывает пятнадцать миль за шестнадцать минут». Именно столько оставалось экспрессу до следующей станции. Парри кивнул. Скоро должен был подойти его поезд, и он, попрощавшись с сигнальщиком, вышел на платформу.

В поезде он встретил Брэгга, до Уитнесса они доехали вместе. Во второй половине дня они собирались закончить отчет с предложениями по ускорению хода работ.

– Мне надо наведаться на виадук, а уж потом засядем за отчет, – сказал Парри. – Я забыл сказать Бленкинсопу про железобетонные секции.

– Не задерживайся, – предупредил его Брэгг. – Я хотел все закончить до шести, потом мне нужно еще съездить в Драйчестер. Я еще вчера специально приехал на машине.

– Я мигом.

У Парри были свои причины поскорее закруглиться с делами. Он готов был поработать до шести, но на вечер после шести у него были свои планы.

На виадуке Парри приостановился, чтобы посмотреть, как подвигаются дела с бетонированием. Незадолго до этого у Кэри возникла проблема – то ли из-за щебенки, то ли из-за самой бетономешалки. Брэгг считал, что состав бетона грязноват, в нем слишком много пыли. Кэри это отрицал. Когда Парри подошел, Кэри как раз стоял у бетономешалки.

– Пытаешься унюхать пыль? – крикнул он, увидев, куда смотрит Парри. – Побереги себя. Пыли здесь нет. Вы с Брэггом вечно выискиваете то, чего нет. Ты сейчас на двор?

– Да, как раз туда.

– Я с тобой. Пошли, что ли? Ну ее, эту проклятущую щебенку. Надоело забивать себе голову всем этим.

Кэри был крайне недоволен медленными темпами выемки битого камня из тоннеля. Он хотел поговорить об этом с Брэггом и спросил, где он.

– Думаю, ты можешь поговорить с ним в поезде, по дороге, – с умыслом сказал Парри, он не хотел, чтобы Кэри отвлекал сегодня Брэгга, у них же еще отчет не готов!

– Сейчас половина шестого? – спросил Кэри.

– Около того.

– Не знаю уж, что там Брэгг думает, – начал было Кэри очередную тираду, но услышал какой-то странный звук и обернулся, остановившись. Затем послышался его смех. Земля вокруг виадука напоминала минное поле: она была растоптана в грязь и изобиловала глубокими грязными лужами. Вдобавок здесь везде валялся строительный хлам: обрезки досок, обрывки веревок и лестниц, клинья, мотки проволоки, какие-то ржавые обрезки. Кэри услышал, как под ногой у Парри звякнула железяка и, обернувшись, успел увидеть, как Парри взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и плюхнулся в глубокую грязную лужу.

Кэри согнулся пополам от смеха, глядя на него.

Услышав, как изощренно Парри ругается, он против своей воли восхитился им.

– Святые угодники! Парри, служба в армии явно не прошла для тебя даром! – воскликнул он. – Что же ты раззявился и не глядишь под ноги?

Парри, пытаясь пучком травы счистить грязь с брюк, доходчиво объяснил, почему он этого не сделал.

– Так ты только размажешь грязь, – заметил Кэри. – Лучше высушить брюки у печки в офисе. Грязь сама отвалится. По крайней мере, будет лучше, – добавил он рассудительно.

Парри вернулся в офис не в лучшем расположении духа. Брэгг сидел один, Аш уже уехал домой, в Лидмут. Изумленно оглядев Парри, Брэгг тоже захохотал.

– Скажи-ка, Парри, это что, новая игра? – едва сумел он выдавить из себя между приступами смеха. – Научи-ка нас тоже. Миггс коврик не подстелил? – И он вновь загоготал, но увидев, что Парри бьет дрожь, перестал. – Невезуха, старина?

– Похоже на то, – пробормотал Парри, отмывая руки. – Споткнулся о железку у виадука. – Он сел и вдруг начал сам истерически смеяться высоким писклявым тоном.

Брэгга передернуло от его взвизгиваний. Он понял, что Парри слегка не в себе после приключения.