Две беседы Джидду Кришнамурти со Свами Венкатешанандой

СВАМИДЖИ: Да, да; и, возможно, именно поэтому другой великий мудрец Южной Индии сказал (по тамильски):

АСАИ АРУМИН АСАИ АРУМИН

ИСАНОДАЙИНУМ АСАИ АРУМИН.

Это действительно очень хорошо.

КРИШНАДЖИ: Что это значит?

СВАМИДЖИ: «Пресекай все эти желания. Даже желание быть единым с Богом, пресекай его», — говорит он.

КРИШНАДЖИ: Да, я понимаю. Теперь посмотрите, сэр. Если я — если ум может освободиться от этого мучения, тогда какая нужда искать переживания Высшего? Её не будет.

СВАМИДЖИ: Нет. Определённо.

КРИШНАДЖИ: Он уже не во власти своей обусловленности. Поэтому он уже нечто другое, он живёт в другом измерении. Поэтому желание переживать высшее неправильно по существу.

СВАМИДЖИ: Если это желание.

КРИШНАДЖИ: Чем бы это ни было! Откуда я знаю высшее? Потому что мудрецы о нём сказали! Я не принимаю мудрецов. Они могли быть во власти иллюзии, они могли говорить дело или чушь. Я не знаю, я этим не интересуюсь. Я вижу, что пока ум в состоянии страха, он хочет убежать от него, проецирует идею Высшего и хочет переживать это Высшее. Но если он освобождается от своего мучения, тогда он в совершенно ином состоянии. Он даже не ищет переживания, потому что он на другом уровне.

СВАМИДЖИ: Верно, верно.

КРИШНАДЖИ: Тогда почему мудрецы, согласно тому, что вы сказали, говорят: «Вы должны переживать то, вы должны быть тем, вы должны осознать то»?

СВАМИДЖИ: Они не говорили: «Вы должны...»

КРИШНАДЖИ: Излагайте это как вам угодно. Зачем нужно говорить все эти вещи? Не лучше ли было бы сказать: «Послушайте, друзья мои, избавьтесь от вашего страха. Избавьтесь от вашего звериного антагонизма, избавьтесь от вашей несерьёзности, и когда вы это сделаете...»

СВАМИДЖИ: ...ничего больше не нужно.

КРИШНАДЖИ: Ничего больше. Вы увидите красоту этого. Тогда вам не нужно спрашивать.

СВАМИДЖИ: Чудесно, чудесно!

КРИШНАДЖИ: Видите ли, сэр, другой выход — это такое лицемерное состояние; он ведёт к лицемерию. «Я ищу Бога», но я всё время пинаю людей. (Смеётся)

СВАМИДЖИ: Да, это могло бы быть лицемерием.

КРИШНАДЖИ: И есть, и есть.

СВАМИДЖИ: Это приводит меня к последнему и, может быть, очень дерзкому вопросу.

КРИШНАДЖИ: Нет, сэр, нет здесь никакой дерзости.

СВАМИДЖИ: Я не льщу вам и не оскорбляю вас, Кришнаджи, когда говорю, что это великое переживание вот так сидеть рядом с вами и разговаривать. Принесённая вами весть, ваше учение, есть нечто великое, и вы больше сорока лет говорили о вещах, которые считали очень важными для человека. Теперь три вопроса. Думаете ли вы, что человек может передать, сообщить это другому человеку? Думаете ли вы, что другие могут передать, сообщить это ещё каким-то людям? Если да, то как?

КРИШНАДЖИ: Передать что, сэр?

СВАМИДЖИ: Это учение, которому вы посвятили всю свою жизнь? Как бы вы это назвали? — Можно назвать это учением.

КРИШНАДЖИ: Да, назовите как вам угодно, это не важно. Передаю ли я вам, — передаёт ли вам человек, который сейчас говорит, какое-то учение, сообщает ли он вам какое-то учение?

СВАМИДЖИ: Нет. Вы можете называть это пробуждением, постановкой вопросов…

КРИШНАДЖИ: Нет, нет. Прошу вас, сэр. Просто взгляните на это.

СВАМИДЖИ: Я полагаю, мы, слушающие вас, считаем...

КРИШНАДЖИ: Что он говорит? Он говорит: «Посмотрите, посмотрите на самих себя».

СВАМИДЖИ: Именно.

КРИШНАДЖИ: Ничего больше.

СВАМИДЖИ: Ничего больше и не нужно.

КРИШНАДЖИ: Ничего больше и не нужно. Смотрите на себя. Наблюдайте себя. Исследуйте себя, потому что в том состоянии, в котором мы находимся, мы будем создавать чудовищный мир. Вы можете полететь на луну и ещё дальше, на Венеру, на Марс и прочее, но вы всегда будете переносить туда себя. Изменитесь сначала сами! Измените себя — не сначала, — измените себя. И чтобы измениться, смотрите на себя, углубляйтесь в себя — наблюдайте, слушайте, учитесь. Это не учение, не весть. Вы можете это делать сами, если захотите.

СВАМИДЖИ: Но кто-то должен сказать...

КРИШНАДЖИ: Я и говорю вам. Я говорю: «Смотрите, смотрите на это чудесное дерево; смотрите на этот прекрасный африканский цветок».

СВАМИДЖИ: Пока вы этого не сказали, я на него не смотрел.

КРИШНАДЖИ: А! Почему?

СВАМИДЖИ: (Смеётся)

КРИШНАДЖИ: Почему? Это здесь, вокруг вас.

СВАМИДЖИ: Да.

КРИШНАДЖИ: Почему вы не смотрели?

СВАМИДЖИ: На это может быть тысяча ответов.

КРИШНАДЖИ: Нет, нет. Я просил вас посмотреть на этот цветок. Из-за того, что я попросил вас посмотреть на этот цветок, вы на него действительно смотрите?

СВАМИДЖИ: У меня есть возможность, сэр.

КРИШНАДЖИ: Нет. Смотрите ли вы по-настоящему на этот цветок, если смотрите на него по чьей-то просьбе?

СВАМИДЖИ: Нет.

КРИШНАДЖИ: Нет, вы не можете. В этом всё дело. Я говорю вам: «Вы голодны». Вы голодны потому, что я это сказал?

СВАМИДЖИ: Нет.

КРИШНАДЖИ: Вы знаете, когда вы голодны, и всё же вы хотите, чтобы кто-то предложил вам смотреть на этот цветок.

СВАМИДЖИ: Я могу знать, когда я голоден, но всё же это мать говорит мне, где еда.

КРИШНАДЖИ: Нет, нет. Мы не говорим о том, где еда; мы говорим: «голод». Вы знаете, когда вы голодны. Но почему кто-то должен говорить вам, чтобы вы посмотрели на цветок?

СВАМИДЖИ: Потому что я не жажду посмотреть на цветок.

КРИШНАДЖИ: Почему?

СВАМИДЖИ: Я удовлетворяюсь чем-то другим.

КРИШНАДЖИ: Нет. Почему вы не смотрите на этот цветок? Я думаю, что прежде всего потому, что природа вовсе не имеет ценности для большинства из нас. Мы говорим: «Ладно, я могу увидеть дерево в любое время, когда захочу». Это одно. Кроме того, мы так сконцентрированы на своих заботах, своих надеждах, своих желаниях и переживаниях, что мы запираем себя в клетке собственного мышления и не выглядываем за её пределы. Он говорит: «Не делайте этого. Смотрите на всё и этим вы откроете вашу клетку». Вот и всё.

СВАМИДЖИ: Разве это не весть, не учение?

КРИШНАДЖИ: Это не учение в том смысле...

СВАМИДЖИ: Нет.

КРИШНАДЖИ: Не важно, как вы это назовёте — называйте учением или вестью. Ладно. Я вам это говорю. Вы с этим играете или воспринимаете очень серьёзно. Если это очень серьёзно для вас, вы, естественно, говорите это кому-то другому. Вы не должны говорить: «Я собираюсь это пропагандировать...»

СВАМИДЖИ: Нет, нет.

КРИШНАДЖИ: Вы будете говорить: «Посмотрите на красоту этих цветов».

СВАМИДЖИ: Да.

КРИШНАДЖИ: Вы это говорите. А человек не слушает вас. Вот и всё — конец. Так нужна ли пропаганда?

СВАМИДЖИ: Распространение, сэр.

КРИШНАДЖИ: Да, распространение; это то самое слово — распространять.

СВАМИДЖИ: Да. Мы говорим об этих сорока годах бесед...

КРИШНАДЖИ: ...более чем сорока...

СВАМИДЖИ: Да, миллионы людей говорили на протяжении веков, тратили своё...

КРИШНАДЖИ: Мы говорили, да. Мы распространяли...

СВАМИДЖИ: ...нечто чрезвычайно важное, что, я уверен, вы считали чрезвычайно важным.

КРИШНАДЖИ: Иначе я не стал бы этого делать.

СВАМИДЖИ: Я прочитал некоторые из книг, опубликованных вами, но это переживание сидения и разговора с вами...

КРИШНАДЖИ: ...отличается от чтения книги.

СВАМИДЖИ: Полностью, полностью отличается!

КРИШНАДЖИ: Я согласен.

СВАМИДЖИ: Прошлой ночью я читал одну из этих книг, и в этом было несколько больше смысла. Как это получается?

КРИШНАДЖИ: Вы — серьёзный человек, и если другой человек тоже серьёзен, возникает контакт, возникает отношение, вы сходитесь в серьёзности. Но если вы не серьёзны, вы просто скажете: «Ладно, очень приятно потолковать обо всех этих вещах, но к чему всё это?» — и уйдёте.

СВАМИДЖИ: Да.

КРИШНАДЖИ: Несомненно, сэр, для любых имеющих смысл отношений встреча должна быть на одном и том же уровне, в одно и то же время, с одной и той же интенсивностью, иначе нет общения, нет отношений. И вероятно, именно это имеет место, когда мы сидим здесь вместе. Поскольку человек чувствует настоятельную потребность в чём-то и интенсивность этого, устанавливаются отношения, которые совершенно отличны от чтения книги.

СВАМИДЖИ: В книге нет жизни.

КРИШНАДЖИ: В напечатанных словах нет жизни, но вы можете дать жизнь напечатанным словом, если вы серьёзны.

СВАМИДЖИ: Как же это пойдёт дальше?

КРИШНАДЖИ: Вы спрашиваете, можно ли передать другим эту настоятельную необходимость, эту интенсивность и действие, которое имеет место сейчас?

СВАМИДЖИ: ...действительно сейчас...

КРИШНАДЖИ: Да, не завтра или вчера.

СВАМИДЖИ: Действие, означающее наблюдение на одном и том же уровне.

КРИШНАДЖИ: И постоянно функционирующее — видение и действие, видение, действие, видение, действие.

СВАМИДЖИ: Да.

КРИШНАДЖИ: Как это должно получаться? Прежде всего, сэр, большинство людей, как мы вчера говорили, не заинтересовано во всём этом. Они с этим играют. Действительно серьёзных людей очень-очень мало. Девяносто девять процентов говорят: «Ладно, если вы развлекаете нас, тогда всё в порядке, а если нет, то вы не нужны», — развлечение, соответствующее их идее развлечения. Что же вам тогда делать? Зная, что в мире очень-очень мало людей, которые действительно в высшей степени серьёзны, что вы будете делать? Вы говорите с ними, и вы говорите с людьми, которые хотят, чтобы их развлекали. Но вас не волнует, слушают они вас или не слушают.

СВАМИДЖИ: Спасибо. Благодарю вас.

КРИШНАДЖИ: Я не говорю: «Людям, которым нужны костыли, предложите костыли!»

СВАМИДЖИ: Нет.

КРИШНАДЖИ: Или людям, которые хотят комфорта, пути для бегства: «Идите куда-нибудь в другое место...»

СВАМИДЖИ: ...в Палас-отель!..

КРИШНАДЖИ: Я думаю, сэр, это, вероятно, то, что имело место во всех этих религиях, у всех так называемых учителей. Они говорили: «Я должен помочь этому человеку, тому человеку и тому человеку».

СВАМИДЖИ: Да?

КРИШНАДЖИ: Невежественному, полуневежественному и очень разумному. Каждый должен получить свою особого рода пищу. Они могут это говорить; мне всё равно. Я просто предлагаю цветок — пусть они его нюхают, пусть они его уничтожают, пусть они варят его на обед, пусть разрывают его на части. Я не имею отношения ко всему этому.

СВАМИДЖИ: Они возвеличивают другую позицию — идеал Бодхисаттвы.

КРИШНАДЖИ: И опять же, идеал Бодхисаттвы — разве это не наше собственное изобретение, отчаянная надежда, желание какого-либо рода утешения? Бодхисаттва Майтрейя, идея, что Он отказался от высшего в жизни, от просветления и ждёт, пока всё человечество...

СВАМИДЖИ: Спасибо вам.

* * *

КРИШНАДЖИ: Что такое Веданта?

СВАМИДЖИ: Это слово означает «конец Вед»... Не в смысле точки в конце.

КРИШНАДЖИ: Конец всего знания.

СВАМИДЖИ: Совершенно верно, совершенно верно. Да, конец знания; где знание больше не имеет значения.

КРИШНАДЖИ: Поэтому оставьте его.

СВАМИДЖИ: Да.

КРИШНАДЖИ: Зачем же исходить из него, чтобы описать то, чем оно не является?

СВАМИДЖИ: Когда я сидел и слушал вас, я подумал о мудреце, который, как рассказывают, пришёл к другому более великому мудрецу и говорит: «Мой ум беспокоен; пожалуйста, скажите мне, что я должен сделать». Старший говорит: «Дайте мне список того, что вы уже знаете, чтобы я мог исходить из этого». Он отвечает: «О, это займёт много времени, потому что я знаю все формулировки, все шастры и всё такое». Мудрец говорит: «Но это только набор слов. Все эти слова есть в словаре, это ничего не значит. Так что же вы знаете?» Он отвечает: «Это всё, что я знаю. Я не знаю ничего другого».

КРИШНАДЖИ: Веданта, как сказано, означает конец знания.

СВАМИДЖИ: Да, это замечательно. Я никогда не слышал прежде, чтобы это так представлялось. «Конец знания».

КРИШНАДЖИ: Свобода от знания.

СВАМИДЖИ: Да, действительно.

КРИШНАДЖИ: Тогда почему они этого не придерживались?

СВАМИДЖИ: Они утверждают, что вы должны пройти через него, чтобы из него выйти.

КРИШНАДЖИ: Пройти через что?

СВАМИДЖИ: Через всё это знание, весь этот мусор, а потом отбросить его.

ПАРИВЕДЬЯ ЛОКАН ЛОКАЙИТАН

БРАХМАНО НИРВЕДАМАЙЯТ.

То есть: «Рассмотрев все эти вещи и обнаружив, что они бесполезны для вас, вы должны отойти от них».

КРИШНАДЖИ: Тогда почему я должен его приобретать? Если Веданта означает конец знания, поскольку само это слово означает конец Вед, то есть знания, тогда почему я должен проходить через весь этот трудоёмкий процесс обретения знания, чтобы потом отбросить его?

СВАМИДЖИ: Иначе вы не были бы в Веданте. Конец знания означает, что, приобретя это знание, вы приходите к его концу.

КРИШНАДЖИ: Почему я должен приобретать его?

СВАМИДЖИ: Ну, чтобы оно могло закончиться.

КРИШНАДЖИ: Нет, нет. Почему я должен его приобретать? Почему мне нельзя с самого начала увидеть, что представляет собой это знание, и отбросить его?

СВАМИДЖИ: Увидеть, что представляет собой знание?

КРИШНАДЖИ: И отбросить, отбросить всё это, никогда не накапливать. Веданта означает конец накопленного знания.

СВАМИДЖИ: Это так. Это верно.

КРИШНАДЖИ: Тогда почему я должен накапливать?

СВАМИДЖИ: Чтобы пройти через это, вероятно.

КРИШНАДЖИ: Пройти через это? Зачем? Я знаю, что огонь обжигает. Я знаю, когда я голоден, когда я должен поесть. Я знаю, что не должен бить вас, и я вас не бью. Я не прохожу через процесс нападения на вас, чтобы обрести знание, что опять сам понесу ущерб или получу ушибы. Я отбрасываю каждый день. Я каждую минуту освобождаю себя от того, что я узнал. Поэтому каждая минута является концом знания.

СВАМИДЖИ: Да, верно.

КРИШНАДЖИ: Итак, вы и я принимаем это — это факт, это единственный способ жить, иначе вы жить не можете. Тогда почему говорится: «Вы должны пройти через всё знание, через всё это»? Почему мне не скажут: «Посмотрите, друг мой, как вы живёте, изо дня в день приобретая знание, заканчивайте его каждый день»? Не «Веданта говорит то-то и то-то».

СВАМИДЖИ: Нет, нет.

КРИШНАДЖИ: Живите так!

СВАМИДЖИ: Совершенно верно. Опять это разделение, классификация.

КРИШНАДЖИ: Так и есть. Мы снова возвращаемся обратно.

СВАМИДЖИ: Снова возвращаемся.

КРИШНАДЖИ: Мы снова возвращаемся к фрагменту — к фрагментации жизни.

СВАМИДЖИ: Да. Но я слишком тупой, я не могу так; поэтому я предпочёл бы обрести всё это...

КРИШНАДЖИ: Да, а потом отбросить.

СВАМИДЖИ: В религиозной и духовной истории Индии были мудрецы, которые родились мудрецами: Рамана Махариши, Шука Махариши и так далее и так далее. Им была дана возможность отбросить знание даже до его приобретения. И в их случаях, конечно, обычным аргументом было то, что они всё это сделали...

КРИШНАДЖИ: В своих прошлых жизнях.

СВАМИДЖИ: В прошлых жизнях.

КРИШНАДЖИ: Но, сэр, помимо приобретения знания и окончания знания, что ещё говорит Веданта?

СВАМИДЖИ: Веданта описывает отношения между индивидуумом и Космическим.

КРИШНАДЖИ: Вечным.

СВАМИДЖИ: Космическим, или Бесконечным, или ещё как. Она начинает хорошо:

ИСАВАСЬЯМ ИДАМ САРВАМ

ЯТ КИМЧА ДЖАГАТЙАМ ДЖАГАТ.

«Пока весь универсум пронизан тем единым...»

КРИШНАДЖИ: Той единственной вещью...

СВАМИДЖИ: ...и так далее. И потом это главным образом диалог между учителем и его учеником.

КРИШНАДЖИ: Сэр, разве не удивительно, что в Индии всегда было так: учитель и ученик, учитель и ученик?

СВАМИДЖИ: Да, гуру.

КРИШНАДЖИ: Но они никогда не говорили: «Вы и учитель, и ученик».

СВАМИДЖИ: Иногда говорили.

КРИШНАДЖИ: Но всегда с осторожностью, с опаской. Но почему? — если это факт, что вы учитель и вы же ученик. Иначе вы пропали — если вы зависите от кого-то другого. Это один факт. И ещё я хотел бы спросить, почему в песнях, в индийской литературе восхваляется красота природы, деревьев, цветов, рек, птиц, а большинство людей в Индии бесчувственно ко всему этому?

СВАМИДЖИ: Потому что они мертвы?

КРИШНАДЖИ: Почему? И всё же они говорят о красоте, о литературе, они цитируют санскрит, а санскрит сам по себе самый прекрасный язык.

СВАМИДЖИ: Они бесчувственны к...

КРИШНАДЖИ: И они бесчувственны к бедняку.

СВАМИДЖИ: Да, это худшая трагедия из всех.

КРИШНАДЖИ: И к нищете, грязи.

СВАМИДЖИ: И бог знает, откуда они взяли эту идею, потому что её не найти ни в одном из писаний. Это значит, что мы повторяем писания, не осознавая их смысла.

КРИШНАДЖИ: Это так.

СВАМИДЖИ: Кришна говорит:

ШИВАРАХ САРВАБХУТАНАМ

ХРИДДЕССЕРЖУНА ТИСТХАТИ.

«Я восседаю в сердцах всех существ». Никого не заботят сердца всех существ. Как вы думаете, в чём причина? Они повторяют это ежедневно — каждое утро им предлагается повторить главу из Бхагавадгиты.

КРИШНАДЖИ: Каждое утро они выполняют пуджу и повторяют что надо.

СВАМИДЖИ: Почему же они потеряли смысл? Очевидно, что в эти слова их авторами был вложен великий смысл. Нам даже предложено повторять их каждый день, чтобы мы могли сохранить их...

КРИШНАДЖИ: Живыми.

СВАМИДЖИ: Сохранить их живыми. Когда и как я убил дух? Как это было возможно? Как это предотвратить?

КРИШНАДЖИ: А как вы думаете, в чём причина, сэр? Нет, вы знаете Индию лучше.

СВАМИДЖИ: Меня это потрясает и ужасает.

КРИШНАДЖИ: И почему, вы думаете, это происходит? Из-за перенаселённости?

СВАМИДЖИ: Нет, перенаселённость — результат, а не причина.

КРИШНАДЖИ: Да. Или дело в том, что они приняли эту традицию, этот авторитет...

СВАМИДЖИ: Но эта традиция говорит нечто хорошее.

КРИШНАДЖИ: Но они её приняли. Они никогда не сомневались в ней. Я видел магистров и бакалавров искусств в Индии, которые получили свои степени, умны, интеллектуальны, но они не сумели бы поставить цветок на стол. Они ничего не знают, кроме памяти, памяти, культивирования памяти. Не в этом ли одна из причин?

СВАМИДЖИ: Возможно. Простое запоминание.

КРИШНАДЖИ: Запоминание всего.

СВАМИДЖИ: Не думая. Почему человек отказывается думать?

КРИШНАДЖИ: О, это другое дело — лень, страх, желание всегда идти традиционным путём, чтобы не сделать неверный шаг.

СВАМИДЖИ: Но мы отбросили традицию, которая, как говорят, нам не подходила.

КРИШНАДЖИ: Конечно. Но мы нашли новую традицию, которая нам подходит — мы в безопасности.

СВАМИДЖИ: Мы никогда не чувствовали, что здоровая традиция вполне подходит для того, чтобы её сохранять.

КРИШНАДЖИ: Выбросьте все традиции! Давайте выясним, сэр, действительно ли эти учителя, гуру, мудрецы помогли людям. Помог ли на самом деле людям Маркс?

СВАМИДЖИ: Нет.

КРИШНАДЖИ: Они навязали людям свои идеи.

СВАМИДЖИ: А другие использовали те же самые идеи...

КРИШНАДЖИ: Поэтому я ставлю всё это под вопрос, — так как в действительности они не озабочены счастьем людей.

СВАМИДЖИ: Хотя они это говорят.

КРИШНАДЖИ: Если бы интерес марксистов и всех этих советских лидеров действительно заключался в людях, не было бы концлагерей. Была бы свобода. Не было бы репрессивных мер.

СВАМИДЖИ: Но, я полагаю, они думают так: мы должны подвергать заключению ненормальных.

КРИШНАДЖИ: В этом всё дело. Ненормальный — это человек, который подвергает сомнению мой авторитет.

СВАМИДЖИ: Вчерашний правитель может сегодня оказаться ненормальным.

КРИШНАДЖИ: Так всегда происходит, это неизбежно; вот почему я спрашиваю: разве не важно дать человеку, человеческому существу, осознать, что ответственность на нём одном?

СВАМИДЖИ: На каждом.

КРИШНАДЖИ: Безусловно! За то, что он делает, что он думает, как он действует. Иначе мы заканчиваем таким запоминанием и полной слепотой.

СВАМИДЖИ: Это и есть ваше учение, ваша весть. И как же его закрепить?

КРИШНАДЖИ: Вколачивая его каждый день [смеётся]. И вколачивая его в себя. Поскольку человек так жаждет переложить свою ответственность на других. Армия — самое безопасное убежище, — вам говорят, что делать. У вас нет никакой ответственности. Всё уже придумано: что вам следует делать, как вам следует думать, действовать, носить своё оружие, как вам стрелять, — и кончено! Они обеспечивают вас едой, кроватью, а за сексом можете сходить в деревню. Это конечный результат. И, странным образом, они толкуют о карме.

СВАМИДЖИ: Это карма. ПРАРАБДХА КАРМА.

КРИШНАДЖИ: Они настаивают на карме.

СВАМИДЖИ: Это и есть карма — я был брахманом, и я знаю, что случилось. Мы играли с этой кармой, а потом она обратилась на нас.

КРИШНАДЖИ: Опустошая сейчас Индию.

СВАМИДЖИ: Мы играли с идеей кармы и говорили: это ваша карма, вы должны страдать. У меня карма хорошая, поэтому я избавлен от всего этого, я помещик. А теперь всё перевернулось.

КРИШНАДЖИ: Вот именно.

СВАМИДЖИ: Одна вегетарианка — она фанатичная вегетарианка — спросила меня: «Чистое вегетарианство необходимо для практики йоги?» Я ответил: «Не так уж важно. Давайте поговорим о чём-нибудь другом». Это привело её в ужас. Она снова пришла ко мне и сказала: «Как вы можете говорить такое? Вы не можете говорить, что вегетарианство имеет второстепенную важность. Вы должны говорить о его первостепенной важности». Я ответил: «Простите меня, я что-то сказал, но это не имеет значения». А потом я спросил её: «Вы верите в войну, в вооружённые силы, защищающие вашу страну, и так далее?» «Да, — сказала она, — иначе как бы мы могли жить, это нам необходимо». Я ответил: «Если я назову вас людоедкой, как вы на это прореагируете? Этот человек убивает маленькое животное, чтобы поддержать свою жизнь, а вы готовы убивать людей, чтобы поддерживать свою, как каннибал». Ей это не понравилось, но позже, я думаю, она увидела в этом смысл.

КРИШНАДЖИ: Хорошо.

СВАМИДЖИ: Это так фантастично. Люди не хотят думать. И я полагаю, вместе с вами, Кришнаджи, что если вы говорите истину, вы становитесь очень непопулярны.

Священник сказал:

АПРИЯСЬЯ ТУ ПАТХЬЯСЬЯ ВАКША ШРОТА ВИДЬЯТЕ.

Превосходно! «Люди любят слушать приятные вещи — приятно говорить и приятно слушать».

Саанен

26 июля 1969