Трое раввинов в лодке

      - Я научился писать, мама!
      - За один день? Какой же ты у меня гениальный! И что же ты написал?
      - Не знаю. Я ещё не умею читать.
      Женщина врывается в прачечную Готтлиба и поднимает крик:
      - И это называется первоклассная прачечная! Самая лучшая! Ха! Вы только посмотрите, что вы сделали!
      Сам Готлиб внимательно разглядывает материал в руке женщины.
      - Мадам, чистейшее кружево, никакой грязи.
      - Кружево! Я принесла вам сплошную ткань!
      Миссис Плотник встречает в детской консультации свою подругу и спрашивает:
      - Так это правда, что у тебя тройня?
      - Да-а. Причем доктор сказал, что такое бывает один на три миллиона раз.
      Миссис Плотник схватилась за голову.
      - Боже мой, Ханна, когда же ты успевала приглядывать за домом?!
      Когда у пациентов доктора Фридмана не было денег на операцию, он ретушировал для них их рентгеновские снимки.
      Жокей все подхлестывает и подхлестывает лошадь. Вдруг лошадь оборачивается к нему и говорит:
      - Что ты всё хлещешь да хлещешь меня? За нами уже давно никто не гонится.
      Сол сладко спал, когда жена разбудила его.
      - Ой, Сол, я замерзла. Поди закрой окно, на улице холодно.
      Сол с ворчанием вылез из-под одеяла, закрыл окно и вернулся в постель.
      - Ну, закрыл. Что, от этого там потеплело?
      Молодая пухленькая женщина присматривает себе норку и спрашивает у продавца мехов, не вредит ли меху дождь. Продавец усмехается:
      - О чем вы волнуетесь? Вы когда-нибудь видели норку с зонтиком?
      Молодой бухгалтер молится в синагоге:
      - О владыка вселенной, да будет благословенно имя твое, пошли мне двадцать пять тысяч долларов, а я обещаю, что две с половиной тысячи из них отдам бедным. А если, о Господи, ты не веришь мне или видишь обман в моем сердце, то вычти две с половиной тысячи, а мне выплати разницу.
      После пяти примерок и шести перешивок дорогой костюм по-прежнему сидел на Файнберге мешок мешком.
      - Втяните живот, - говорит ему портной, - теперь согните левую руку в локте, поднимите повыше правое плечо, теперь немного втяните руки в рукава. Ну, теперь вы словно родились в нем!
      Рассерженный Файнберг выскакивает на улицу и идет, стараясь выполнять инструкции портного.
      Вдруг его по плечу хлопает незнакомец и спрашивает:
      - Простите, вы не дадите мне телефон вашего портного?
      - Да какой это портной?! Зачем он вам такой?!
      - Не скажите! Надо быть большим мастером, чтобы сшить на такого урода.
      Два марсианина столкнулись друг с другом на Пятой авеню, и один спрашивает:
      - Как ваше имя?
      - Пять-два-шесть-семь-девять-три.
      Взглянув на земляка тремя глазами, первый говорит:
      - Да? А ведь с виду вы совсем не похожи на еврея.
      Сын, будучи в Южной Америке, решил сделать своему отцу, большому любителю птиц, приятный подарок - купил ему превосходного тукана, птицу очень дорогую. Через зоомагазин он организовал отправку с гарантией того, что птица будет помещена в хорошую клетку и её будут кормить и поить в дороге.
      Встретив отца по возвращении, сын поинтересовался:
      - Ну и как тебе, папа, понравился тукан?
      - Отличный, - ответил отец. - Ничего вкуснее не пробовал!
      Врач закончил осмотр восьмидесятисемилетней женщины и говорит ей:
      - Даже современная медицина не всесильна, она не может омолодить вас.
      - А кто вас просит омоложать меня? Мне нужно от вас, чтобы я и дальше могла стареть!
      - Полтора доллара за фунт печенки? - возмутилась миссис Гробник. - У Гинзберга только доллар двадцать пять!
      - Что ж, идите и покупайте у Гинзберга, - отвечает мясник.
      - И купила бы, только у него уже кончилась.
      - Тогда он вас просто грабит. Когда у меня нет печенки, я называю цену в доллар пятнадцать.
      Во время пожара пострадало несколько стоявших в одном ряду домов. Официальный представитель страховой компании стал выписывать чеки пострадавшим. Пришел человек, дом которого не был затронут огнем.
      - Мистер, а вы-то тут при чем? - спросил служащий. - Вы же не пострадали от огня.
      - Это я-то не пострадал? А то, что я испугался до смерти, для вас не страдание!
      По настоянию жены Гольдбаум прошел тщательный общий медицинский осмотр.
      - Вы в скверной форме, - говорит врач. - Скажите, вы пьете?
      - Утро я начинаю с водки.
      - По хрипу в легких - вы злостный курильщик.
      - С четырнадцати лет по паре пачек в день.
      - Слушайте, Гольдбаум, так вы долго не протянете. Все прекратить, и немедленно. А теперь заплатите сорок долларов за мои советы.
      Гольдбаум встал.
      - А кто их принял - ваши советы?
      На оглашение завещания умершего богача собрались родственники. Юрист читает:
      - "Моей жене Лилли я оставляю половину своего состояния. Моему сыну Полу я оставляю треть остатка. Моей дочери Ширли - то же самое. Моему сыну Мелвину - то же самое. А брату моей жены, которого я обещал включить в завещание, - пламенный привет тебе, Шерман".
      Нью-йоркский торговец трикотажем Малькович оказался в маленьком городишке в Арканзасе, где явно не было ресторана. Усталый и голодный, он остановил машину у большого магазина на главной улице и вошел внутрь.
      - Вы, случайно, не продаете удобрения? - спросил он у первого попавшегося сотрудника.
      - Вы угадали, - ответил тот.
      - Тогда помойте руки и сделайте мне, пожалуйста, хороший сэндвич с сыром.
      В конце службы один старый прихожанин говорит своему соседу:
      - Какой замечательный певчий!
      - Большое дело! - отвечает тот. - Будь у меня голос, я пел бы не хуже.
      - У моей жены сегодня день рождения, - объясняет покупатель продавцу, - и я хотел бы подарить ей маленькие настольные часики.
      - Маленький, так сказать, сюрприз, да?
      - Ну да. Она же ждет от меня "Кадиллак".
      - Почему, спрашиваешь, жена ушла от меня? - говорит один человек другому. - Да чисто по религиозным причинам. Она поклоняется деньгам, а у меня их нет.
      В самолете из Лас-Вегаса пассажирка заметила на пальце впереди сидящей блондинки огромный бриллиант. Та заметила интерес соседки, улыбнулась и протянула руку, чтобы женщина могла как следует рассмотреть бриллиант.
      - О, такого большого бриллианта я никогда не видела! Великолепный! Наверняка это известный бриллиант.
      - Да, - ответила владелица. - Об этом бриллианте много написано. Это бриллиант Клипштейна. Но его сопровождает страшное проклятие.
      - Какое?
      - Сам Клипштейн! - прошептала хозяйка.
      Торговец лентами из Нью-Йорка никак не мог продать свой товар в Джорджии и везде наталкивался на проявления антисемитизма.
      Наконец в крупном торговом центре Атланты владелец сказал:
      - Так и быть, Иззи, куплю я у тебя немного ленты - по расстоянию от кончика твоего еврейского носа до кончика твоего еврейского члена!
      Через неделю покупатель был изумлен, получив огромную партию ленты. К счету прилагалось короткое письмо: "Благодарю вас за ваш ценный заказ, оформленный в соответствии с вашими инструкциями. Исидор Мармельштейн (подпись), живущий в Нью-Йорке, обрезание произведено в Вильнюсе, СССР".
      Приведя домой девушку, он никак не может добиться своего. Наконец после долгих безуспешных уговоров он спрашивает её, почему она так упорствует.
      - Я возненавижу себя утром, - отвечает она.
      - И только-то? Тогда поспи подольше.
      Друзья несколько лет уговаривали старика Брискина купить себе слуховой аппарат. Однажды тот шел по улице и увидел надпись в витрине, гласившую, что здесь с большой скидкой продаются, в частности, и слуховые аппараты. По такой цене, подумал он, грех не купить.
      Через пятнадцать минут он вышел уже со слуховым аппаратом, который приобрел всего за десять долларов. На улице ему встретился Перлман, они поздоровались.
      - Смотри, Перлман, что у меня есть. Наконец-то я купил эту штуку. Да, ты был прав. Теперь у меня слух десятилетнего мальчика.
      - Это замечательно, - сказал Перлман. - И который класс?
      Брискин взглянул на свои часы.
      - Половина пятого.
      Парикмахерская Футника. Старик Танненбаум садится в кресло, Футник прилаживает на нем накидку и спрашивает:
      - Что, стричься пришел?
      - Нет, - ответил Танненбаум, который до этого просидел в очереди сорок минут, - с тобой посоветоваться!
      Бернштейн пришел к врачу.
      - Как вы себя чувствуете? Немножко вяло?
      Бернштейн вздохнул.
      - Если бы я себя так хорошо чувствовал, разве б я пришел?
      Цукерман пришел к известному терапевту, который тщательно осмотрел его и говорит:
      - Все осмотрел. С моей точки зрения, у вас все прекрасно.
      - А как же с головными болями?
      - А головные боли - это не мое дело.
      - Конечно, если бы они были у вас, мне бы тоже до них не было дела.
      Саперстайн раньше времени вернулся из деловой поездки и увидел, что через черный ход из дома выбежал полуодетый мужчина. Жену он застал в неглиже, и она призналась, что была ему неверна.
      - Так кто это был?! - закричал он. - Эта сволочь Гольдстайн?
      Жена отрицательно покачала головой.
      - А кто?! Этот паршивый Лапидус?!
      - Нет, не Лапидус.
      - А, знаю. Плотник, скотина!
      - И не Плотник.
      Саперстайн стукнул рукой по столу.
      - Надо же! - воскликнул он. - Никто из моих лучших друзей ей не подходит!
      В купе поезда дремлет пожилой еврей. Поезд останавливается, и в купе входит с иголочки одетый молодой человек.
      - Шолом алейхем, - говорит молодой человек, ожидая в ответ обычное "алейхем шолом".
      Вместо этого обитатель купе вздохнул и стал говорить следующее:
      - Послушайте меня, молодой человек, и это сэкономит нам время. Я еду из Минска в Пинск, занимаюсь кожевенным делом, причем уже тридцать лет. Меня зовут Беркович, Хайман Беркович. У меня две дочери. Одна уже замужем, а другая помолвлена с раввином. И сыновей двое. Беня, мой старший, женат, занимается одним делом со мной. Аарон - студент, и хороший студент, и если ему не помешают антисемиты, то скоро станет врачом. Еще скажу, что я необщителен, не пью, в карты не играю. Я уже давно зарекся говорить о политике с незнакомыми людьми. Вот и все. Если у вас есть вопросы сверх этого, то поскорее задавайте, потому что я не спал две ночи и именно теперь собираюсь поспать.
      Мальчик спрашивает отца, что такое бизнес.
      Отец подумал немного и говорит:
      - Продать то, что у тебя есть, тому, которому это нужно - это ещё не бизнес. А вот продать то, чего у тебя нет, тому, кому это не нужно - вот это и есть бизнес.
      Харриет Фельдман с ужасом узнала от соседей, что её муж Милтон, такой серьезный и солидный человек, имеет любовницу. Харриет устроила ему скандал. Но Милтон обнял её и стал объяснять, что многие удачливые и крепкие мужчины имеют любовниц, что у его партнера Сэма уже несколько лет есть любовница, что браку это не угрожает, что он, Милтон, любит Харриет, что чувства тут ни при чем, что мужчине в сорок лет нужен для уверенности в своих качествах сексуальный стимул, что расходы тут минимальные и так далее. И жена приняла его объяснения.
      Однажды они вдвоем оказались на благотворительном ужине.
      Сэм был с любовницей, и Милтон показал её жене.
      - А вон моя, - и показал он на брюнетку, которая, пробравшись сквозь толпу, села за столик Сэма.
      Харриет внимательно рассмотрела обеих, потом улыбнулась и произнесла:
      - А знаешь, Милтон, наша-то получше.
      Антисемит хвастается перед Шмуловицом своим высоким происхождением.
      - Какой ты американец?! Вот мои предки - это да, они прибыли на "Мэйфлауэр" (судно с первыми переселенцами примеч. перев.).
      - Проскочили, - отвечает Шмуловиц. - К тому времени, когда прибыли мои предки, иммиграционные законы стали куда жестче.
      На Йом-Кипур, самый священный день в еврейском календаре, все места в синагоге были проданы заранее по билетам, и дверь в синагогу закрыли. Шла молитва, когда вдруг в дверь постучался десятилетний мальчик.
      - Билет у тебя есть? - спросил старик у двери.
      - Нет, но у меня заболела мама, мне надо войти и забрать папу. Ему надо немедленно идти!
      Старик задумался. У него было указание никого без билетов не пускать. Наконец он нашел выход.
      - Хорошо, иди, забери отца. Но смотри у меня, если я увижу, что ты молишься!
      Один человек выиграл по лотерее несколько миллионов долларов, поставив на номер 14. Его спросили, почему он выбрал номер 14. Он объяснил:
      - Мне приснился сон. Во сне я увидел большую цифру 9, а рядом - цифру 6. Я напрягся, сложил - вот и получилось 14.
      Молодой работник магазина оптики спрашивает хозяина, какую цену просить за очки: на них нет цен.
      - Делается это так. Приходит клиент за очками. Вы вначале проверяете глаза, потом предлагаете оправу.
      - Но там же нет цены!
      - Конечно нет. Значит, клиент берет оправу и спрашивает, сколько она стоит. Вы говорите: "Восемь долларов". Если он не возражает, то добавляете: "Без стекол. Стекла - двадцать долларов". Если он не возражает, то добавляете: "Каждое".
      Шапиро сидит в комнате голый, но в шляпе. Приходит к нему его друг Леви и спрашивает:
      - Ты почему сидишь голый?
      - А зачем? Все равно ко мне никто не ходит.
      - А шляпа зачем?
      - А вдруг кто придет?
      Одна соседка говорит другой:
      - Ты разбила мой чайник, который я тебе давала, и должна купить мне новый.
      Та отвечает:
      - О чем ты говоришь? Во-первых, я его вернула целым, во-вторых, ты мне его дала разбитым, а в-третьих, я вообще не брала у тебя никакого чайника!
      Американский еврей приехал в Пекин и с удивлением наблюдает, как раввин с косичкой и в желтой шелковой одежде ведет пасхальную службу. Он ничего не может понять.
      Когда служба закончилась, он подскочил к раввину и через переводчика объяснил, что он тоже еврей.
      Раввин изумленно поднял брови и что-то прощебетал переводчику. Тот говорит:
      - Он сказал: "Странно, вы совсем не похожи на еврея".
      Эта история об Эйнштейне, возможно, реальная.
      Однажды они с женой были в обсерватории на горе Уилсон в Калифорнии. Миссис Эйнштейн показала на огромный и сложный комплекс аппаратуры и спросила, что это.
      Гид объяснил, что этот агрегат используется для определения формы вселенной.
      - Ой, мой муж делает это на обратной стороне старого конверта.
      Заканчивая лекцию в синагоге, астроном говорит:
      - Некоторые мои коллеги считают, что наше солнце умрет через четыре-пять миллиардов лет.
      - Сколько-сколько, вы сказали? - раздался голос из зала.
      - Четыре-пять миллиардов.
      - Уф, слава Богу! А мне показалось - "миллионов".
      Два еврея замыслили убить Гитлера. Это должно было состояться на выбранном ими углу, в полдень. Спрятав под одеждой оружие, они к полудню стояли на месте. Наступило двенадцать часов, прошло ещё полчаса, а никакого Гитлера не было.
      - Ой, - сказал один из друзей, - я надеюсь, что с ним ничего не случилось!
      Готтлиб умирает. Слабым знаком головы он подзывает жену.
      - Позови христианского священника. Скажи, я хочу сменить веру.
      - Сидни, что ты говоришь? Ты же всю жизнь был правоверным евреем! И вдруг - перейти в другую веру!
      - Лучше пусть умрет один из них, чем один из нас.
      Среди многочисленных магазинов в центральной части города приземлились два огромных марсианских аппарата. Напуганные видом восьминогих и трехруких марсианцев, продавцы и покупатели с криком бросились бежать куда глаза глядят. Все, кроме Сэма и Абэ, которые заканчивали оформление витрины своего магазина мужской одежды. Увидев со стремянки, что марсиане идут в их направлении, Сэм закричал Абэ:
      - Абэ! Абэ! Срочно убери надпись "Любая переделка по желанию покупателя"!
      Семидесятилетний Суссман объясняет врачу странные особенности своей половой жизни.
      - Вы не поверите, доктор, но когда я делаю это в первый раз, мне холодно, я весь дрожу, зуб на зуб не попадает. А когда второй раз - весь обливаюсь потом, повышается температура. В чем дело?
      Врач осмотрел его и ничего не понял.
      - Может, все дело в вашей жене. Пусть она зайдет ко мне.
      Сэйди зашла на следующий день, и врач ей все рассказал.
      Женщина рассмеялась.
      - Много шуму из ничего. Все очень просто. Первый раз - это в феврале, вот он и дрожит. А второй - в августе, в жару.
      Эпштейн добился наконец приема у великого Моргана с целью получить у него финансовую поддержку своему изобретению на благо человечества.
      - Только быстро, - сказал Морган, - у меня совсем нет времени.
      Эпштейн достал из портфеля бутылочку.
      - Вот здесь - основа революции в личной гигиене. Это захочет иметь любая женщина. Это деодорант. Женщина будет пахнуть апельсином. Понюхайте.
      - Чепуха какая-то, - сразу среагировал Морган. - И на этом вы думаете сделать миллионы? Кому, к черту, захочется пахнуть апельсином? Цветком, океанским ветерком, сосной - ещё куда ни шло. Но апельсином? В общем, выкатывайтесь отсюда!
      Прошло полгода. И вот, садясь в свой "мерседес", Эпштейн увидел, как подъехал огромный лимузин Моргана. Тот высунул голову из машины. Эпштейн с достоинством помахал ему рукой.
      - Ну, Эпштейн, я вижу, вы были правы, а я неправ. Значит, пошло ваше изобретение? Поздравляю.
      - Какое изобретение?
      - Деодорант... Женщины... Запах апельсина...
      - А-а, это! Нет, вы были правы. Оно не пошло. Но я изменил формулу и сделал состояние.
      - Каким образом изменили?
      - Я сделал апельсины, пахнущие женщиной, и теперь спрос такой, что отбою нет.
      Бронфман украсил свой офис полотном размером два на три метра. Картина представляла собой белый холст с маленьким черным пятнышком в углу.
      Потом он пошел в картинную галерею с намерением купить ещё нечто в таком же роде. Там его уже стали считать знатоком.
      - А нет ли у вас случайно ещё чего-нибудь Пиштеппеля? поинтересовался он.
      Хозяин показал ему ещё одну картину - такое же белое полотно, но с двумя черными точечками. Бронфман долго рассматривал картину, подходил, отходил подальше, закрывал глаз. Потом сказал:
      - Нет, это не по мне. Нет в ней классической простоты. Перегружена деталями.
      Еврей-хасид из Бруклина приехал в Миссисипи на празднование окончания племянником университета. Он ехал поездом, и вышел из него усталый и запыленный. Высокий, худощавый, в касторовой шляпе с ровными полями, в длинном черном габардиновом пальто, с длинной бородой, нестриженными локонами по бокам, он стоял возле вокзала, высматривая такси. Но такси не было. Однако местный черный мальчик сказал ему, что до университета можно дойти и пешком, и он решил так и сделать. Мальчик пошел за ним. Потом к нему присоединился ещё один такой же мальчишка, потом три любопытные собаки и девочка, а скоро образовалось целое шествие. Тогда хасид остановился и, обернувшись, крикнул:
      - В чем дело?! Вы что, никогда янки не видели?!
      Рынок кошерной птицы - это не просто рынок. Это место непрекращающейся словесной войны между покупателем и продавцом. Еврейки не просто не покупают кур, они ведут переговоры о покупке. Между ними и продавцами существует очень хрупкое перемирие, обе стороны не доверяют друг другу.
      Одна такая домохозяйка спрашивает продавца:
      - Вы можете мне предложить хорошую, - она подчеркивает последнее слово, - курицу?
      Молчаливый и хмурый, всем своим видом показывая, что куры у него только хорошие, продавец выдергивает из кучи кур за своей спиной костлявую синюю птицу и бросает на прилавок. Женщина берет курицу, приподнимает каждое крыло и нюхает под крылом, заглядывает внутрь и тоже нюхает, оттягивает и ощупывает кожу. Потом, сморщив нос, бросает курицу на прилавок.
      - И вы называете это курицей?
      - Леди, - отвечает продавец, - скажите: а вы смогли бы достойно выдержать такой осмотр?
      Бен и Сара сколотили деньги, начиная помогать своим родителям в их крошечных кондитерских, потом работали в заведениях побольше, потом в сети заведений. Но, взбираясь вверх по деловой лестнице, они не имели времени набраться культуры.
      Теперь они были на покое, богаты, жили в богатой общине среди образованных людей, понимавших в литературе, музыке, искусствах. Но на общих обедах им приходилось молчать, стесняясь своей необразованности, когда речь заходила на такие темы.
      И вот однажды за ужином Сара взбудоражила всех, заявив:
      - Вот вы сейчас говорили о Моцарте, а ведь я только вчера видела его в Чикаго.
      Наступила неловкая тишина. Потом раздался робкий голос:
      - Кого вы видели?
      - Моцарта, в тридцать четвертом автобусе, который идет до института изобразительных искусств.
      Опять наступило неловкое молчание, но затем разговор возобновился. Бену было стыдно за жену, и вскоре оба они удалились.
      В машине Бен сердито сказал Саре:
      - Какого дьявола ты несешь чепуху и показываешь свою серость?!
      - Но это же правда! Я действительно видела вчера Гарри Моцарта в тридцать четвертом автобусе!
      Бен нетерпеливо замахал рукой.
      - Да-да! Но все же знают, что тридцать четвертый идет на Дубовую улицу, а не к институту искусств!
      Суссман был богатейшим человеком в Седархерсте. Его фирма по производству компьютерного программного обеспечения принесла ему миллионы. Но он никогда не жертвовал на благотворительность, не общался ни с кем. В доме у него никто никогда не бывал, покупки в городе делал его шофер на белом "роллс-ройсе".
      Община росла, появилась потребность в новой синагоге и школе. И вот к Суссману приходит делегация по сбору средств на синагогу.
      Он вежливо выслушал делегацию и пригласил всех сесть.
      - Боюсь, что есть вещи, которые вы обо мне не знаете. Так вот послушайте.
      Все сели и стали слушать.
      - Мой старший брат, Барри, почти двадцать лет находится в психиатрической клинике, и безо всякого улучшения. Он может прожить там ещё двадцать, тридцать лет. Вы представляете, сколько это стоит? Тилли, младшая сестра, страдает артритом, вся скрученная, работать не может. Она вдова, у неё четверо детей. Вы даже не представляете, сколько ей нужно денег. А моя мать? Ей восемьдесят шесть, она глухая, полуслепая, её круглые сутки обслуживают сестры. Счетов присылают в год на сорок тысяч и больше. Наконец Йетта, моя старшая сестра, страдает неизлечимым заболеванием в затяжной форме. Лечение, дорогие лекарства, врачи, клиники, лаборатории - конца-края нет.
      Суссман на мгновение сделал паузу.
      - И как вы, джентльмены, можете на что-то рассчитывать со своей паршивой синагогой, если даже они не могут вытрясти из меня ни цента!?
      Типичная еврейская мать чувствует себя нормально, только если что-то не так. Чувство неудовлетворенности для неё - обычное состояние.
      Одна мамаша подарила своему сыну, преуспевающему адвокату, два шелковых галстука - красный и голубой. И вот в день, когда мать должна была прийти к нему на обед, сын, чтобы сделать ей приятное, надел её подарок голубой галстук. Мать пришла, поцеловала сына - и отпрянула.
      - А что, красный галстук тебе не понравился?
      Софи Нахман приходит к цыганке-гадалке.
      - Скажи, ты можешь связать меня с моей дорогой бабушкой?
      - А она умерла? Когда?
      - Почти как месяц. Я так хочу снова услышать её голос! Так ты сможешь связать меня с потусторонним миром?
      - Десять долларов у тебя есть?
      - Есть.
      - Тогда сейчас и сделаем. Алло, на том конце! Алло, бабушка! Здесь ваша любимая внучка, она хочет поговорить с вами! Вы меня слышите?
      Раздается слабый, дрожащий голос:
      - Алло, внучка, это действительно ты?
      - Да, бабушка, я! Мне так тебя не хватает. Как ты там?
      - Хорошо, грех жаловаться.
      - Бабушка, ответь мне на один вопрос: когда ты успела выучить английский?
      В самолет израильской компании "Эл-Ал" вваливается пьяный и тяжело опускается в свое кресло, толкнув сидящую рядом молодую женщину с грудным ребенком на руках. От толчка потревоженный ребенок просыпается и начинает плакать.
      - Смотрите за собой, пожалуйста. Вы напугали ребенка.
      - А, у вас ребенок? И что, значит, мне теперь и не дыши, раз у вас ребенок?
      Женщина поплотнее закутала ребенка в одеяло, и при этом у него с головы сполз чепчик. Увидев лысую головку, сморщенное красное личико, беззубый рот, пьяный стал покатываться со смеху.
      - Ой, живая кукла!
      Рассерженная женщина позвала стюардессу. Появилась низенькая и пухленькая израильтянка.
      - Этот пьяный человек оскорбил меня и моего ребенка. Я не желаю сидеть здесь. Дайте мне другое место, и немедленно, вы слышите?!
      - Свободных мест нет. Но вы не волнуйтесь, вышло недоразумение. Я сейчас принесу крепкий кофе этому господину, это его поправит, и теплого молока вам, вас это успокоит.
      Потом стюардесса нагнулась над плачущим ребенком:
      - И банан вашей обезьянке.
      Умирает Либовиц. Его сын сидит возле кровати и держит руку отца, Сквозь кашель отец говорит:
      - Это конец. И перед кончиной мне хочется только одной вещи в мире. Принеси мне, пожалуйста, кусочек яблочного штруделя. Твоя мама так чудесно его делает. Я слышу его запах, она там готовит.
      Сын убегает, но возвращается с пустыми руками и расстроенный.
      - А штрудель, где штрудель? - хватая ртом воздух, спрашивает Либовиц.
      Сын вздыхает.
      - Мне очень жаль, папа, но мама говорит, что нельзя, это на после похорон.
      Подросток - своему товарищу:
      - Паршивый фильм. Так что посмотри, если сможешь.
      Посетитель: И вы называете это мясом?
      Официант: А что в нем плохого?
      Посетитель: Плохого? Это ж потеха, какой у него вкус.
      Официант: Потеха? Тогда смейтесь.
      Владелец зоомагазина обращается к раввину:
      - Ребе, это судьба. Мой клиент, очень набожный человек, два года дрессировал этого попугая. Теперь этот человек умер. Это в высшей степени религиозная птица. Да вы сами посмотрите.
      Владелец магазина снял покрывало с клетки, где сидел красивый попугай. С обеих ног у него свешивалось по веревочке.
      - Вот дерните за веревочку.
      Раввин дернул за одну, и птица выдала ему Десять заповедей. Раввин воскликнул:
      - Чудо, и только!
      Раввин дернул за вторую веревочку, и птица внятно исполнила "Кол-нидре" (поется в синагоге накануне Йом-Кипура - примеч. перев.).
      - Это же... это же... Ах, какое благочестие! А если обе веревочки сразу?
      Попугай высунул голову и, посмотрев на раввина, хрипло произнес:
      - Думай, что говоришь, идиот! Я же задом об пол трахнусь!
      Левин, заядлый игрок, давно думал, что бы этакое сделать, чтобы сорвать хороший куш. И придумал. Он целый год дрессировал своего попугая Вельвеля и научил его вести службу на Рош-Хашана (Новый Год - примеч. перев.). Перед праздником Левин одел птице ермолку и понес её в свой клуб, где похвастался, что его Вельвель назубок знает все молитвы.
      Птица сидела абсолютно молча, и друзья Левина недоверчиво зашумели. Тогда Левин предложил поспорить с каждым на двадцать долларов. Птица дернулась при его словах, но не издала ни звука. Спорщики выложили на стол горку денег.
      Но сколько Левин ни уговаривал Вельвеля, тот не сказал ни слова. Пришлось ему раскошеливаться.
      По дороге домой Левин сдернул покрывало с клетки.
      - Паршивая курица! Ты знаешь, во сколько ты обошелся мне? Мало того, ты ещё и в дураках меня выставил! Тебе что, трудно было клюв разинуть? Вот я тебе сделаю!
      - Дурак ты, - отвечает ему попугай. - Я на тебя работаю, а ты этого не понимаешь. Ты подумай, какие ставки они сделают на Йом-Кипур!
      У Сэма несколько дней болел живот. В конце концов жена заставила его пойти к врачу. Доктор дал Сэму пузырек со свечами.
      - Употреблять ректально два раза в день - и все будет о'кей.
      Выйдя из кабинета, Сэм спросил Сару:
      - Что это такое - ректально?
      Та пожала плечами.
      - Кто его знает? А, это мудреный докторский язык. Как ты обычно принимаешь лекарства, так и принимай. И запивай чаем.
      Так он и сделал, только Сара посоветовала ему ещё и размельчать лекарство. Прошло несколько дней, а улучшения не наступало. Сэм пошел к врачу и пожаловался, что от этих лекарств никакого толку.
      - А вы следовали моим наставлениям?
      - А как же? Утром и на ночь.
      - Ректально?
      - Ректально-шмектально! Я эти ваши лекарства с таким же успехом мог бы засунуть себе в зад!
      Отец Фланниген и раввин Марковиц были друзьями и соседями, их приходы раскинулись на много миль, так что каждому нужен был автомобиль. Но денег у них на это не было. Они обсудили проблему и наконец пришли к решению купить машину на двоих. Они купили маленькую "Тойоту" и составили график совместного пользования машиной.
      Утром раввину Марковицу не понравилось, когда он увидел, что отец Фланниген ходит вокруг машины, окропляет её святой водой и говорит что-то на латыни. Это раввину Марковицу показалось несправедливым: все-таки машина наполовину была еврейской.
      На другой день отец Фланниген был сильно удивлен, когда увидел, как раввин Марковиц залез под задний бампер с ножовкой в руке и отпилил два дюйма от выхлопной трубы.
      Когда миссис Фридман лишилась мужа, у неё началась беготня по медицинским, финансовым и прочим службам. Наконец она получила чек от страховой компании, и страховой агент, их старый друг семьи, попытался взбодрить миссис Фридман словами о том, сколько приятных вещей можно сделать, имея деньги.
      - Ой, даже не знаю, - вздохнула она. - Я столько набегалась, что иногда мне кажется, что Бенни лучше было и не попадать под машину.
      Одна мамаша спрашивает другую:
      - И как поживает твой сын-доктор в этом Гленвью?
      - Ой, просто превосходно. Он получает столько денег, что у него уже нет необходимости всем больным подряд назначать операцию.
      У старика выступила какая-то сыпь на руках и он пошел к врачу, который только что начал заниматься частной практикой. Врач осмотрел его руки под увеличительным стеклом и сделал рентген. Потом он обратился к толстым медицинским книгам и покачал головой.