Цитадель бога смерти

      - Но... ты же касался куба, где находился певец, - сказала Джателла и тревожно посмотрела на Тируса, думая о той опасности, которой он подвергался.
      - Да, я рисковал, но не понимал этого. Может, я избежал смерти потому, что у меня не было враждебных намерений. Одноухий хотел украсть корону и это стоило ему жизни.
      Джателла поклонилась предмету культа Гетании, сложив святой треугольник пальцами.
      - Какой траур будет в Серса-Орнайле по этому бесценному сокровищу, прошептала она.
      Тяжелое золото, искусно обработанное лучшими мастерами Серса-Орнайля. Рельеф из цветущих деревьев и хлебных полей украшал корону. Процессия священнослужителей двигалась по полям и лесам, прославляя Мать Земли. Корона была украшена огромной черной жемчужиной и редкими камнями цвета голубого льда, которые Тирус описывал торговцу драгоценностями в Куреде. Камни были вделаны в прекрасно изготовленную золотую цепь, обвивавшую корону. Каждый лист был изумрудом, а верх короны украшал громадный изумруд чистейшей воды, великолепно ограненный, посаженный в золотые лепестки. Корона была велика для обычной женщины, но ведь она принадлежала богине.
      - Люди никогда больше не увидят ее, - сказала с грустью Джателла. Она больше не принадлежит Гетании. Сейчас мы во владениях бога снега и льда Омаятла, но корона, увы, принадлежит Нидилу.
      - Нам не стоит больше задерживаться здесь, - сказал Тирус. - Здесь могут появиться разбойники, ищущие драгоценности, да и глаза Врадуира быстро приходят в норму.
      Подгонять их было не нужно. Они покинули комнату и пустились в путь по лабиринту коридоров и холлов цитадели. Время от времени им приходилось скрываться от творений бога Смерти. К счастью для Тируса, которому не хотелось тревожить возвращающуюся силу, иллюзии Врадуира больше не появлялись. Может, Врадуир все еще страдает от боли в глазах и не может управлять своими рабами, а может он их послал на поиски врагов.
      Они прошли много комнат и обнаружили другие жертвоприношения.
      Каждая находка усиливала беспокойство Джателлы. Они видели куб, содержащий знаменитые гобелены Арниоба, далекого южного острова. Это было первое, что похитил Врадуир и капитан Дрие почти год назад. Как долго уже творил зло на земле Врадуир! Он похитил гобелены тогда, когда еще дымился пепел Камата и расплавленная лава еще не застыла.
      В другой комнате хранилась серебряная цепь Аза-Дуна, того, кто пришел из моря. Как и гобелены Арниоба, это было старинное, бесценное сокровище.
      Во время похищений погибали люди. Солдаты, охранники с островов Арниоба и Бендина, которые пытались защитить честь и гордость своего народа. Колдовство и беспощадная воля капитана Дрие убивали всех, кто стоял у них на пути. Похитители оставляли кровавый след и жуткие рассказы, по которым Тирус и Эрейзан шли, как охотничьи собаки.
      Тирус и остальные не удивились, когда обнаружили еще одно похищенное сокровище. Жеребец, украденный из священного стойла Грос-Донака на Тор-Мали, теперь принадлежал Нидилу. Обаж с восхищением смотрел на это божественное животное, заключенное в кристаллический куб.
      - Самые могущественные короли отдали бы многое за обладание им, - и тут же, вспомнив печальную участь Одноухого, он добавил: - Но никто из смертных больше не сможет ездить на нем. Он теперь принадлежит Нидилу.
      Лошадь уже была принесена в жертву, как певец и остальные сокровища. Ее глаза в голубом пламени сверкали, как у живой, слышался дробный стук копыт и свист воздуха, вырывающегося из раздутых ноздрей. Красная шкура блестела как солнечный закат и людям, с восхищением глядящим на это великолепное создание казалось, что ее голова повернулась, а живые глаза в упор смотрят на них.
      - Врадуир украл его у бога Бурь и Штормов и у его свирепых сыновей, изумился Обаж. - Даже если он сделал это, чтобы принести жертву Нидилу, он все равно очень смелый человек.
      - Он боится Бога Зла, Дьявола, - ответил акробат. - Он уверен, что если получит благословение Бога Смерти, то все остальные боги будут его союзниками. Имея Нидила за спиной, он может не бояться ничего, даже смерть.
      - И он принесет еще немало жертв, прежде, чем пробьет назначенный богами час, или мы остановим его, - сказала Джателла.
      Тирус осторожно подтолкнул ее к выходу, но она резко отстранилась, вся взволнованная.
      - Илисса? Я... слышу ее!
      Она стремительно побежала к двери, через которую они вошли. Остальные поспешили за ней.
      Джателла выскочила на лестничную площадку и повернула на лестницу, которая наполовину была погружена во тьму. Ступеньки, ведущие вниз, исчезали во мраке.
      - Здесь, крик слышен отсюда! Тирус, это Илисса! Я уверена в этом!
      Опасность становилась реальной. Тирус чувствовал постоянно увеличивающееся давление. Врадуир приходил в себя. Но чувства и надежды Джателлы захватили его и стали его собственными. Ненависть, которая влекла его к Врадуиру, была гораздо слабее его чувств и привязанностей к Джателле. Ее желание победило все опасения Тируса.
      Эрейзан присоединился к Джателле.
      - Тирус, я тоже слышу ее. Я всегда считают, что ни у кого нет такого острого слуха, как у меня. Но сердце королевы гораздо чувствительнее, чем мои уши. Я уверен, что это принцесса.
      Эрейзан даже присвистнул от удовольствия, когда Тирус согласился.
      - Времени становится совсем мало. Быстрей!
      Джателла бесстрашно бросилась вниз по ступеням, во мрак. Тирус и Эрейзан с трудом подхватили ее, удержав от падения. Они оглянулись на Обажа. Придворный стоял на верхней ступени, полный нерешительности. В неверном свете факелов его фигура казалась серой и колыхающейся. Тирус и Эрейзан позвали его за собой, но тот стоял на месте, пока Джателла не крикнула:
      - Ты же ее жених! Ты клялся идти за ней в огонь и лед! Неужели темнота тебя может остановить? Идем!
      Он шумно вздохнул и пошел за ними. Однако, Обаж вовсе не выказывал желания идти вперед. Эрейзан выхватил у него факел и взял эту опасную миссию на себя. Со звериной грацией акробат бежал вниз по ступеням. Тирус и Джателла бежали за ним так быстро, как только могли. Обаж не стремился быстро попасть вниз, но ему и не хотелось оставаться одному. Он так близко прижимался к Тирусу и молодой королеве, что чуть не сталкивал их вниз.
      Эхо гулких шагов звучало в темноте и жестокий холод Нидила царил везде. Факел давал мало тепла. Их дыхание мгновенно превращалось в пар, который развевался над их головами, как туманное знамя. Они старались не касаться каменных стен голой кожей, выглядывавшей из рваных перчаток, так как опасались, что руки сразу примерзнут к ледяным камням.
      Эрейзан приостановился на площадке, наклонив голову и внимательно прислушиваясь. Три новых лестницы ответвлялись здесь, причем, две из них вели вниз.
      - Куда же еще нам спуститься? - спросил Обаж, хлопая руками о себя, чтобы согреть их и прыгал. - Я ничего не слышу.
      - Тихо, - приказала Джателла.
      В наступившей тишине они все расслышали слабый звук. Тирус не мог разобрать ни слова, а Джателла кинулась вперед и закричала:
      - Малышка! Я иду к тебе, Илисса!
      Она бежала, как безумная, между тремя лестницами, введенная в смятение многочисленными отраженными звуками.
      Эрейзан легонько взял ее за руку.
      - Сюда, королева.
      Когда они спустились еще глубже, факел стал гаснуть. Тирус создал яркий волшебный свет, который заменил погасший факел. Яркий свет разделился на четыре менее ярких огня, каждый из которых освещал путь одному из путников. Джателла и Эрейзан испытующе посмотрели на Тируса, понимая, что вся эта демонстрация значит. Без разговоров и споров они двинулись по лестнице, которую указал Эрейзан, спотыкаясь и скользя на камнях.
      Вдруг стало очень душно, воздуха едва хватало, чтобы поддерживать жизнь. Тирус задыхался, хватал воздух широко раскрытым ртом, но не забывал поддерживать Джателлу, когда та в спешке спотыкалась. Лестница вела вниз спиралью, причем, она была направлена в одну сторону, а затем спираль начала закручиваться в противоположную. Здесь уже не было лестничных площадок и мест, где можно было остановиться и передохнуть. Магические факелы горели над ними, освещая путь в подземные глубины ледяной страны Бога Смерти. Теперь они были далеко от поверхности, далеко от убежища в центре цитадели, где скрывался Врадуир.
      То давление, которое Тирус ощутил ранее, возросло еще больше. Он погрузился в себя и к факелам добавил защитный экран. Это усилие причинило боль, но боль была переносимой. С течением времени Врадуир наберет достаточно силы, чтобы обнаружить экран и возможно пробить его.
      Внезапно лестница кончилась и они оказались перед тяжелой дубовой дверью, обитой массивными металлическими полосами. За ней был свет, тепло, воздух - рай под землей.
      - Джа... Джателла! О, Джателла! Ты пришла!
      Илисса была за решеткой двери, в отчаянии припав к металлическим прутьям. Джателла бросилась к ней и обняла рыдающую сестру, насколько ей позволяла решетка.
      - Илисса? - Обаж не верил своим глазам, как будто, несмотря на все свои похвальбы относительно ее освобождения, на самом деле он не ожидал ее отыскать.
      Эрейзан немедленно подбежал к решетке и стал обследовать ее, ища слабые места. Он взял волшебный меч, который бросила Джателла, чтобы руки ее были свободны и могли обнять Илиссу, и подошел к двери.
      - Она закрыта заклинаниями, - сказал Тирус. - Джателла, Эрейзан, отойдите. Я должен разрушить эти заклинания контрзаклинаниями. Когда это произойдет, скорее всего дверь откроется сама.
      Для сестер это было очень трудно - снова разлучиться после того, как они вновь соединились. Но Тирус пообещал разрушить решетку. Королева ободряюще улыбнулась сестре и отпустила ее руки после нежного пожатия.
      - Скоро, моя малышка. Еще немного. Тирус сейчас тебя освободит.
      - Может и не прямо сейчас, но так скоро, как смогу, - честно ответил Тирус. - Это очень сильно заколдованный запор. - Он прижал руки к вискам, направив все силы на дверь.
      Здесь было очень много заклинаний, невидимых никому, но Тирус их видел. Он определил каждое. Присутствие Врадуира чувствовалось на каждой железной полосе. И все заклинания были известны Тирусу. Все эти комбинации Тирус помнил с детства. Другой колдун счел бы задачу отыскания ключа невозможной. Действительно, расшифровка потребовала бы очень много времени от любого. Но память Тируса сработала безошибочно и мозг, четко уловив момент совпадения, разрушил все заклинания.
      - Магия, - прошептал Обаж. - Все время магия. Мне надо было разрубить этот замок своим мечом.
      - Магия служит добру, она разрушает зло, - сказала Джателла, глядя на дверь.
      Тяжелые полосы треснули и дверь повисла на петлях, которых до этого не было. Она сопротивлялась Тирусу. Руками, которые были не руками, Тирус потянул ее. Он почувствовал сильное сопротивление - колдовство Врадуира. Опять Тирус стал делать контрзаклинания, преодолевая барьер. Медленно он поддавался. Все остальные отошли еще дальше, боясь, что дверь рухнет на них.
      Эрейзан оглянулся и его лицо стало напряженным, как будто он что-то услышал на лестнице. Но все, что его встревожило, было позабыто, когда колдовство Тируса сработало полностью. Со страшным грохотом дверь рухнула, освободив широкий проход.
      Джателла прыгнула через порог, схватив Илиссу в объятия крепко прижав ее к себе.
      - Я же говорила тебе! Тирус сломал дверь. Он освободил тебя!
      Тирус чувствовал себя лишним при этой сцене, полной любви и нежности.
      Смеясь и плача от радости, Джателла кричала:
      - Мать Земли, я буду благодарить тебя до конца дней своих! Тирус и ты. Эрейзан, привели меня к Илиссе, как и обещали.
      Акробат смущенно улыбался, очень тронутый встречей сестер. Он подключил к своей радости и Тируса.
      - Тирус, ты всегда говорил, что ты был принцем, но ты настоящий принц!
      Тирус покачал головой, отказываясь от этого титула, и стал изучать камеру. Он заметил вторую заколдованную дверь с решеткой в дальнем конце комнаты. Кроме того, он увидел в камере много специальных волшебных украшений и приспособлений, предназначенных для того, чтобы создать Илиссе комфорт и уют здесь, в цитадели холода и смерти. Она была пленницей Врадуира, и он создал для нее тепло, и свет, и роскошь, достойную принцессы.
      Светящиеся шары, подобные тем, что создал для себя Тирус, освещали комнату. Тепло без пламени исходило из обсидианового камина. Серебряные пластины закрывали стены в тех местах, где на стенах не было драгоценных гобеленов. Роскошные бархатные и меховые одеяния висели на крюках, укрепленных на серебряных пластинах. Большое количество ящиков, сундучков и полок для белья, картины, расписные тарелки украшали комнату. Толстый ковер ласкал ноги. Кроме того, стояла огромная кровать, подобная той, что была во дворцовой спальне Илиссы в Куреде.
      В большом смятении Тирус понял, что все это означает. Беспомощная, прекрасная, невинная девушка в комнате, запертой с помощью колдовства Врадуира. Торжество освобождения Илиссы смешалось с горечью. Они пришли слишком поздно! Счастливая улыбка Эрейзана тоже исчезла исчезла с его лица, когда он начал все понимать.
      - Ах! Дай мне взглянуть на тебя!
      Джателла отбросила спутанные волосы с лица Илиссы. Вся ее радость мгновенно превратилась в ужас, когда на нее взглянули покрасневшие от слез глаза Илиссы.
      У нее был взгляд затравленного зверя, какой бывает у хрупкой, неприспособленной женщины, долго пребывающей на грани безумия. Ее воля была почти сломлена, она была на краю паники.
      Илисса была одета в то же платье, что и в момент похищения. Илисса пыталась его подремонтировать, но без большого успеха. Оно было рваное, грязное, измятое. Вид этих лохмотьев без слов красноречиво рассказывал всю историю постепенной деградации человека, доведенного до отчаяния.
      Ее кожаные брюки были все разорваны и неаккуратно заштопаны. Со всех сторон торчали лохмотья. Одежда была зашита так, чтобы хоть немного прикрыть тело. Грудь была почти обнажена, а сквозь прорехи светило голое тело. Она выглядела так, как будто все время ждала удара - а в ее теперешнем состоянии это могло быть слово - ударом ужасным и безжалостным, как удар топора. Каким-то чудом она прошла через все испытания, сохранив рассудок. И теперь, стоя перед Джателлой и остальными, она вся дрожала, несмотря на тепло, исходящее из волшебного камина.
      - О, Джателла, я... я не могла защитить себя. Он говорил какие-то странные слова и... и...
      Джателла обняла ее, вся дрожа от гнева.
      - Какое же животное этот колдун Врадуир!
      - Не называй его животным, королева, - сказал Эрейзан. Слова Джателлы ранили его самолюбие и он показал, насколько мучения Джателлы близки его сердцу. - Только люди могут так опуститься.
      Илисса громко рыдала. Но она почувствовала теплое участие Эрейзана к ней. Она взглянула на Тируса и Эрейзана и с трудом вспомнила их.
      - Вы... вы актеры. Когда... когда вы пришли сюда, я боялась, что это опять... опять он, - сказала она, глотая слезы.
      Тирус увидел боль на ее чистом и невинном лице. Да, она была чиста, несмотря на то, что с ней сделал Врадуир. Ее страх потихоньку исчезал и она сказала:
      - Но ты не будешь мучить меня с помощью магии? И ты, Эрейзан? - Она попыталась улыбнуться и продолжала: - Ты спас меня от вора. И ты прыгнул на лошадь воина-скелета. Тебя ведь могли убить. Какой ты смелый!
      Эрейзан упал перед ней на колени и порывисто поцеловал ее тонкие бледные пальцы.
      - Я готов умереть, чтобы спасти вас, принцесса. Знайте, что я ваш самым преданный слуга. И я буду мстить за вас. Я клянусь в этом именем Грос-Донака и всеми силами неба и моря.
      Тирус дополнил его клятву:
      - И всеми силами колдовства. Вы свободны, принцесса. Врадуир больше не коснется вас своим черным колдовством.
      Илисса пыталась поймать взгляд Эрейзана, чтобы тот простил ее за то, что она не сразу узнала их.
      - Но... ничто уже не сможет изменить того... что...
      Она зарылась лицом в грудь Джателлы, стараясь унять душившие ее слезы. Джателла нежно гладила ее спутанные волосы, а принцесса всхлипывала:
      - Он... он сказал, что я должна быть его королевой. И он приказал мне нарядиться вот в это.
      Она указала на роскошные украшения, прекрасное королевское платье. Все это было достойно королевы - властительницы мира и всех людей.
      - Я не надела этого. Я от него ничего не взяла! Ничего! Я спала на полу. А не здесь... не здесь, где он...
      Она замолчала, отвернувшись от роскошной постели, один вид которой был для нее настоящей пыткой.
      - Ну, теперь все позади. Ты теперь свободна и в безопасности, сказала Джателла. Она притянула голову Илиссы к себе на плечо, гладила ее и смотрела на Тируса.
      Духовная связь между ним, Эрейзаном и Джателлой усилилась, когда появилась нежная, хрупкая и беззащитная Илисса. Тирус боролся с давлением Врадуира, разделяя боль Джателлы.
      - Моя мать, - заговорил он высоким звенящим голосом. - Он обесчестил ее благородную память уже давно, но теперь он еще больше оскорбил ее этим преступлением. А ведь было время, когда он вешал пиратов, которые насиловали наших женщин во время своих нападений. - Тирус продолжал, подавленный всем случившимся. - Как он мог решиться на такое? Расвен! Как бы я хотел, чтобы у меня в жилах текла не его кровь! Мне стыдно называть его своим отцом!
      Илисса припала к Джателле и шептала:
      - Так сильна его магия. Если бы у меня был нож... Я думаю, что никогда больше не смогу взглянуть на солнце или на алтарь Гетании снова.
      Джателла мягко успокаивала ее. Эрейзан присоединился к ней.
      - Не плачь, принцесса. Не прячь от нас свое прекрасное лицо. Вам нечего стыдиться. Стыдиться должен Врадуир. И он заплатит жизнью за это преступление!
      Джателла с благодарностью кивнула ему, затем обратилась к Обажу и сказала:
      - Подойдите и успокойте ее. Она нуждается в том, кто любит, чтобы он осушил ее слезы и помог забыть обо всем ужасном. Что с тобой, Обаж?
      Так как ответа не было, то все посмотрели на молодого придворного. Предупреждающие сигналы звенели в жилах Тируса и бились в мозгу. Однако его эмоции все еще были связаны с чувствами Джателлы. Внезапное подозрение заставило его исследовать Обажа, прозондировать его разум. Тут же он подумал о том, что Обаж может быть инструментом Врадуира. Тирус не отбрасывал эту возможность. Очень редко этот провинциальный лорд демонстрировал свою честь и храбрость, которые соответствовали его положению и титулу. Гораздо более часто он был тем, чем считала его Джателла - искателем титула и состояния. Он был, как и говорили слуги во дворце, младшим сыном и все его красивые слова не имели под собой никакой материальной основы. Теперь же, уже совсем очевидно, Обаж показал свою полную пустоту.
      Тирус не думал, что его может еще что-то разозлить после того, как он узнал о печальной судьбе Илиссы. Теперь холодный взгляд Обажа разжег в его душе пожар.
      Однако, его реакция была слабым подобием чувства Джателлы. Она положила руку на кинжал.
      - Обаж! Скажи что-нибудь! Скажи нам!
      - А что бы вы хотели услышать от сэра, королева?
      Все, как один, обернулись к дверям. Там стоял Роф, прислонившись к стене и улыбаясь им. Он приблизился так тихо, что только Эрейзан мог бы его услышать, но внимание Эрейзана было полностью приковано к Илиссе. Как и Одноухий, Роф был вооружен большим количеством оружия, чем он имел, когда они оставили его. Эрейзан вскочил на ноги и направился к нему, а Обаж повернулся и направил острие меча на бандита. Роф приготовил для обороны меч и топор, остановив их на полпути. Его улыбка расплылась и превратилась в волчий оскал.
      - Стойте на месте, ребята, и пока вам не угрожает ничего. А потом... потом мы посмотрим, как обойдется с вами мой новый хозяин!
      Он взглянул на Тируса и давление на его мозг увеличилось до угрожающих размеров, готовое обрушиться на него, а лорд-бандит закрывал единственных выход из этой камеры в глубинах цитадели.
      16. БОГ СМЕРТИ
      - Как ты отыскал нас? - спросил Тирус с холодным спокойствием. Он знал ответ, но выигрывают время. Воздух приобретал вес, он становился тяжелее и тяжелее с каждым мгновением. Видение Тируса уже полностью прояснилось. Он начал глубоко и медленно дышать, противопоставляя свое давление усиливающейся атаке Врадуира.
      - Мой новый хозяин привел меня сюда, - сказал Роф, пожав плечами. - Я пришел сюда потому, что мне платят. Вы помните?
      - Твоя плата - это пыль и твоя смерть.
      Роф сделал вид, что не слышит предупреждения Тируса. Он смотрел на сцену, которая открылась перед ним в камере, как будто она была поставлена для его развлечения. Только один момент он колебался и выразят какое-то подобие симпатии, когда взглянул на Илиссу и был поражен, что она была в заточении в таком жутком месте. Но это было всего лишь мгновение. Он быстро перевел свои черные глаза на Джателлу и мужчин.
      - Ну, лорд Обаж? Королева ждет. Почему ты молчишь? Ты очень много говорил, когда мы шли сюда.
      - Заткнись, ублюдок!
      Роф пропустил оскорбление мимо ушей и рассмеялся.
      - Да, я ублюдок, милорд. Но я не разукрашенный мешок хвастовства своими титулами и званиями, как ты. Ты больше думаешь о своих титулах, красивых словах, чем о мужестве. У тебя есть мужество, сказать ей правду?
      - О чем ты говоришь, бандит? - обрезала его Джателла. - Обаж, ты онемел или лишился разума? Тирус на сей раз не околдовал твой язык. Я жду ответа.
      Припертый к стене, Обаж закричал:
      - Я не желаю больше, чтобы меня третировали, как последнего пажа люди из дома Фер-Со. Мои предки из рода Ирико и гораздо благороднее...
      В отчаянии Илисса воздела свои бледные руки к небу. Ее прекрасное лицо покрылось слезами.
      - Обаж, ты должен понять! Он... он колдун! Он использовал магию, чтобы овладеть мной!
      Хотя она была далека от него, Обаж отстранился от нее, как будто она была последним бродягой. Все это выглядело так, как будто он боялся об нее запачкаться, его отвращение было очевидным. С холодной вежливостью он обратился к королеве:
      - Королева, мы все это обсудим позднее, при более благоприятных обстоятельствах.
      - Что? Как... Ты, презренный искатель богатства!
      Джателла сжала рукоятку кинжала, а Илисса боролась с ней, умоляя проявить терпение. Даже теперь Илисса защищала своего жениха от разъяренной сестры.
      Обаж не успокоился и принял вызов, который ему бросила Джателла.
      - Я из рода Хули-Куреда. И не в наших обычаях принимать оскорбления от кого бы то ни было. Мы вторая семья. И по всем правам, когда в роде Фер-Со нет сыновей, один из нас должен занять трон, а не вы.
      Он совсем потерял разум и не замечал угрожающего движения Джателлы и опасной близости акробата. Руки Эрейзана были напряжены и готовы вцепиться в горло придворного.
      Тирус крикнул, пытаясь их всех привести в чувство. Но вдруг чудовищный удар обрушился на его шею. Сделала этот удар не рука человека и никто ничего не видел. Тем не менее он был сбит на покрытый ковром пол и теперь лежал, стиснув голову, почти потеряв сознание. Тирус отчаянно концентрировал свою волю, стараясь отбить удар Врадуира. Скованный, неспособный даже отдать часть сил, чтобы крикнуть, Тирус что-то хрипел остальным.
      Все двигались необычно замедленно. Слова искажались. Вся реальность изменилась, когда силы колдовства Тируса и Врадуира сошлись в ужасном столкновении.
      - Вырви у него сердце, Эрейзан! - крикнул Роф. - Куси его, Рыжик!
      Это было единственное, что мог сделать Роф, чтобы прекратить взрыв ярости Эрейзана. С трудом Эрейзан остановил свой прыжок, уже наполовину начатый. Он остановился совсем близко от острия меча Обажа, который был направлен ему в живот. Осторожно Эрейзан отступил на шаг и переводил взгляд с Илиссы на Обажа и обратно, находясь в нерешительности.
      Заколдованный меч Тируса валялся довольно далеко - также далеко, как южный остров Сарлос - где Эрейзан бросил его после того, как попытался открыть им дверь камеры Илиссы.
      Тирус знал причину колебаний Эрейзана. Джателла тоже. Роф покусывал свои губы, следя за взглядом Эрейзана на Илиссу. Временами изменение облика Эрейзана помогало им против созданий Бога Смерти и спасало им жизнь. Теперь это было невозможно. Раздосадованный акробат не мог заставить себя изменить облик даже для того, чтобы убить Обажа. Если бы он сделают это, Илисса увидела бы в нем зверя, которого сделал из него Врадуир.
      - Хай! Рыжик!
      Без предупреждения Роф бросил Эрейзану свой меч. Акробат поймал его в воздухе и взмахнул твердой кларической сталью, направив лезвие в сторону Обажа.
      После того, как Роф отдал свое оружие, он немедленно возобновил свой арсенал, взяв другой меч, который висел у него на поясе. Он был готов отразить любое нападение. Роф подзуживал Эрейзана.
      - Ты можешь убить его, как мужчина. Убей его, акробат! Прикончи этого хлыща. Ведь ты гораздо больше мужчина, чем он, в каком бы облике ты ни был!
      Тирус подполз к стене и, цепляясь за трещины между камнями, преодолевая боль, старался подняться на ноги. Воздух казался живым от непрерывного изменения цвета и бесчисленных взрывов маленьких ярких звезд. Через переливающееся всеми цветами пространство камеры Тирус видел Эрейзана, наступающего, наносящего удары, отражающего меч Обажа. Роф всячески поддерживал и поощрял его, как бы забыв о всех насмешках, которыми он преследовал его раньше.
      Паника охватила Обажа, он отступал и в животе у него появилось острое ощущение меча Эрейзана.
      - Это тебе не приятное дворцовое представление, милорд, а? - кричал Роф. - Не танцы и не поклоны, и не болтовня с дамами. Рыжик боец! Проткни ему живот, Эрейзан!
      - Джателла, останови их! Прошу тебя! - воскликнула Илисса.
      Она хотела броситься вперед и встать между сражающимися. Джателла рассеянно задержала ее, силы у нее было гораздо больше, чем у так много страдавшей девушки.
      - Джателла, пожалуйста! Они же убьют друг друга!
      Хотя Роф и наслаждался битвой, было ясно, что он не против того, чтобы это произошло. Он внимательно следил за боем, аплодировал Эрейзану и давал советы, когда Обаж стремился нанести смертельный удар или отразить его.
      Тирус так стиснул зубы, что челюсти у него чуть не треснули. Взрывающиеся огни разделились на две ярких полосы - одна ярко-зеленая, а другая безобразно-черная. Тирус ударил магию Врадуира и заставил ее отступать. Сначала в одном месте, а затем в другом. Возраст уступил напору юности, отчаянное тщеславие праведному гневу.
      Но часть сознания Тируса опять отвлек Эрейзан, который хотел смыть кровью Обажа нанесенное ему оскорбление.
      - Прекратите... - кричал он сквозь свое колдовство и контрзаклинания. - Остановитесь! Врадуир...
      Это предупреждение ему дорого обошлось. Как только он вдохнул воздух, магия Врадуира, преодолев магию Тируса в двух критических точках, обрушилась на него. Стены камеры начали расходиться в стороны. Массивный каменный блок рухнул с потолка как раз между Обажем и Эрейзаном. Он упал так близко к ним, что выбил меч из рук Эрейзана, а плащ Обажа попал под камень, и Обаж в испуге отпрянул, плащ свалился с его плеч.
      Джателла мгновенно схватила Илиссу, прижала ее к себе и побежала к Тирусу, пытаясь найти защиту. Он сконцентрировал себя на сдерживании колеблющихся стен, испытывая гораздо более сильные удары, чем удары падающих камней. Внезапно разрушилась дверная перемычка и вместе с ней лестничная площадка. Роф выскочил в комнату, спасаясь от града камней и кирпичей.
      Эрейзан и Обаж смотрели на стены и потолок в страхе и смятении. Колдовство наложилось на реальность и все стало безнадежно перепутанным. Стены, пол и потолок, казалось, обрели жизнь. Они колебались, волновались, перемещались взад и вперед, вверх и вниз.
      Джателла стояла на коленях возле Тируса, спрятав голову Илиссы. Затем, как будто ее что-то ударило, она оставила Илиссу на несколько мгновений возле Тируса и бросилась сквозь град обломков к валявшемуся на полу заколдованному мечу. Схватив его, она поспешила назад, обняла Илиссу одной рукой, а в другой она держала меч, готовая отразить нападение нового врага. Но для меча здесь не было работы, единственным врагом здесь были двигающиеся стены.
      Путь, которым они проникли сюда, теперь был безнадежно блокирован, завален обломками лестницы и дверного отверстия. Тирус направился к противоположной двери. Она была еще нетронута, но заперта с помощью магии. Он направил всю свою волю на эту дверь, жилы на шее напряглись, потекли струйки пота по лицу. Интуитивно Эрейзан Понял, что делает колдун и бросился к нему, забыв о своей ненависти к Обажу. Он двигался между падающими камнями, искусно меняя направление движения. Врадуир хотел убить его и эти камни были его снарядами.
      - Роф! Обаж! Ко мне! - крикнул акробат. - Мы должны помочь Тирусу открыть дверь. Он колдун, но наша сила тоже нужна ему!
      Джателла больше не оставляла Илиссу одну. Принцесса была слишком напугана и не могла позаботиться о себе, а Тирус направил все свое существо на запертую дверь. Но королева присоединила свой голос к требованию Эрейзана.
      - Нам нужно выбраться отсюда. Тирус нашел выход. Помогите ему! Помогите ему! Роф, твой новый хозяин - это демон, который предает тебя и убьет вместе с нами! Ну где твоя награда! Ты не можешь купить себе даже выход отсюда!
      Так же быстро, как его купили на равнине, Роф снова переметнулся на их сторону. Дух его был так же гибок, как тело Эрейзана.
      - Вы правы, королева. Колдун! Клянусь дьяволом, я очень сожалею, что связался с тем колдуном!
      Он отскочил в сторону, когда с потолка рухнула доска. Она была во всю длину комнаты. Илисса вскрикнула. Несколько ее длинных локонов были зажаты этой доской. Безжалостно Джателла заколдованным мечом отрубила их, освободив Илиссу. Она без сожаления пожертвовала локонами Илиссы. Напуганная, но не раненая, Илисса обхватила руками шею Джателлы. Они вместе направились к двери. Затем Джателла увидела, что Тирус не двигается и стоит на месте.