— Я еду сейчас же. — Штерн бросил салфетку на стол.
— Правильно. Сержант Джекобе! Вы все слышали? Отправляйтесь в город с мистером Штерном, — распорядился профессор.
Джекобе поправил свою черную шляпу, запахнул плащ и молча повернулся, но Степан остановил его:
— Подождите меня, сержант. Отправимся вместе.
— Я знаю дорогу.
— Дело не в дороге… — начал было Гончар, но профессор Фарбер перебил:
— Сержант справится и сам. А вы, господа, все же присядьте к столу. Мне неудобно так долго стоять перед вами навытяжку.
Гончар сел на складной табурет, проводив взглядом Джекобса и Штерна.
— Скажите, господа. — Профессор потер виски кончиками пальцев. — Насколько я понимаю, вы предлагаете свои услуги?
Харви вскочил со своего табурета, тиская шляпу в руках:
— Так точно, сэр! Ваш помощник договорился со мной! Я согласился провести ваш караван через земли шайенов. Он обещал платить пять долларов в день.
— Так и есть, — подтвердил Гончар. — Рекомендую. Харви Дрейк — надежный проводник.
— Хорошо, — кивнул профессор. — Когда вы будете готовы, мистер Дрейк?
— Я уже готов, сэр! Хоть сейчас в дорогу!
— Мы выступим завтра утром. Можете пока расположиться в палатке, Росита вас проводит. Мистер Питерс, вы уверены, что не хотите отправиться с нами?
— Уверен. — Гончар остался сидеть, несмотря на то что слова профессора прозвучали как вежливое прощание. — Извините, профессор, но это еще не все, что я хотел вам сказать. Мне кажется, вам надо быть осторожнее.
— Почему вам так кажется?
— Вас ищут какие-то люди. Подозрительные типы.
— Меня? Они спрашивали вас обо мне?
— Нет, не спрашивали. Но они следят за мной с того момента, как я отправился к вам. Сейчас они где-то поблизости. Я немного оторвался от них, но в конце концов они все равно найдут ваш лагерь.
— И будут сильно разочарованы, — ответил профессор. — Если это воры, то их добыча будет состоять из никому не нужных камней.
— Может быть, им нужны как раз эти камни, — сказал Гончар. — А может быть, их интересуют ваши лошади, продукты и деньги. Говорят, вы хорошо платите своим рабочим. Как говорится, ни одно доброе дело не останется безнаказанным.
— Глубокая мысль, — саркастически улыбнулся профессор Фарбер.
— Спасибо за предупреждение, — сказала пожилая дама. — Но почему вы так плохо думаете о незнакомых людях? Может быть, они просто ищут работу?
— Может быть.
Девушка, сидевшая за столом, отодвинула тарелку, вытерла губы салфеткой и деловито спросила:
— Сколько их?
— Трое или четверо.
— Тогда не о чем и говорить, — сказала она, вставая из-за стола.
Только теперь, услышав ее голос, Степан узнал в ней профессорскую дочку, Мелиссу. Она сильно изменилась за те годы, что прошли с их первой и последней встречи.
Милли сняла шляпу и встряхнула черными волосами, рассыпав их по плечам. Обветренная кожа туго обтягивала высокие скулы, нос шелушился, и знакомые темные глаза смотрели на Степана с веселым вызовом, словно спрашивая: "Ну, как я вам нравлюсь?" Гончар отвел взгляд, смутившись.
— Не волнуйтесь за нас, — произнес профессор. — Мы знаем, как обращаться с такой публикой. У нас есть все, чтобы встретить этих людей. Такие встречи неизбежны, и мы к ним готовы.
— Рад за вас. — Гончар встал. — Но на вашем месте я бы перенес лагерь ближе к городу. Наши жители не дадут вас в обиду.
— Хорошая идея, — кивнул профессор. — Как только закончится наше исследование на этом берегу озера, мы перекочуем под могучие стены вашей Трои.
— Это не Троя, а Эшфорд, сэр. Желаю удачи в исследованиях.
27. НЕВИДИМКИ В ЗАСАДЕ
Отъехав от лагеря геологов не больше чем на милю, Степан Гончар остановился, достал бинокль и внимательно осмотрелся.
Следы, которые оставили кони Джекобса и Штерна, вели в сторону озера. Сержант и в самом деле хорошо знал дорогу — отправился в город не напрямик по холмам, а вдоль берега. Этот путь немного длиннее, но зато коню не придется то взбираться на холмы, то вязнуть в песчаных осыпях.
Гончар не спешил возвращаться в город, поэтому он свернул в сторону, и скоро кобыла вынесла его к вершине холма. Здесь он спешился и, оставив Тучку на склоне, пешком добрался до гребня. Отсюда, лежа под низким разлапистым деревцем, он еще раз внимательно осмотрел холмистую степь, где волны седой травы перекатывались между зеленых и бурых шапок кустов.
Ничего подозрительного. Как всегда, вспархивали над травой редкие перепела, а в небе лениво кружил одинокий канюк, приглядывая за ними. Мелькнула между кустами рыжая спина койота, пропала и снова появилась, выгнувшись над травой. Гончар навел на него бинокль и увидел, как быстро мелькают передние лапы, разрывая чью-то норку. Вот койот подпрыгнул на месте, мотнул головой и отбежал в сторону, а из пасти его уже свисала тушка суслика.
"Этот удачно поохотился, — подумал Степан Гончар. — А где же другие охотники? Не нравятся мне эти невидимки". Его тревожило то, что он не смог разглядеть в степи своих преследователей. Хорошо, если они повернули назад, а не затаились где-то поблизости, чтобы перехватить его на обратном пути.
И еще ему не понравилось то, что он не увидел Джекобса и Штерна. По его расчетам, они уже должны были показаться на берегу озера. Следы вели в сторону оврага, дальнейший путь лежал в ложбине между холмами, но даже медлительный всадник давно успел бы преодолеть это расстояние и выбраться к воде.
Степан Гончар вернулся к коню и вытянул винчестер из чехла. В последнее время ему редко доводилось стрелять, и сейчас он надеялся обойтись без стрельбы. Но если заряженное оружие под рукой, зрение невольно обостряется. Когда палец лежит на спусковом крючке, уже не надо думать да гадать.
Он тронулся дальше, пригибаясь к шее коня. Неторопливо пробирался он между кустами, которые росли над краем оврага. По дну оврага можно было бы проехать быстрее, но он не спускался, потому что некуда было спешить. Иногда он останавливался и привставал в стременах, оглядываясь поверх кустов и держа у груди винчестер.
Наконец он услышал тот звук, которого давно ждал. Резкий щелчок выстрела. Эхо еще металось в овраге, когда в ответ ударил другой выстрел, глухой и басовитый.
Гончар слетел наземь и резко потянул вниз голову кобылы. Тучка недовольно фыркнула, мотнула головой, но все же опустилась на колени, а потом и повалилась на бок. Гончар лежал рядом, зажимая ладонью ее мокрые губы. "Тихо, тихо, — шептал он, — нас никто не видел. И не увидит. Лежи спокойно, малышка".
По скользкой траве он отполз немного в сторону и бесшумно пробрался между кустами к самому краю оврага. Он увидел почти прямо под собой на дне оврага множество конских следов. Песок был изрыт по кругу, будто всадники вертелись тут на месте. Дальше, насколько было видно отсюда, следы снова выстраивались в редкую, но прямую цепочку.
Ему пришлось ползти довольно далеко вдоль оврага, пока он наконец не увидел Джекобса.
Сначала он заметил черную шляпу, лежавшую на песке. Гончар поднял бинокль и разглядел сквозь ветки что-то черное, неподвижное, бесформенное. Он узнал плащ сержанта, а затем, присмотревшись, различил в ветвях безвольно откинутую руку.
Впереди прогремели еще три выстрела — два резких и один глуховатый.
"Джекобе убит, он свалился с коня прямо в этот колючий куст. Достать его будет трудно, — думал Гончар, пробираясь на звуки стрельбы. — А Штерн еще жив. Отстреливается из револьвера. По нему бьют из винчестеров. Бьют двое. Где же остальные? Наверно, одного ему удалось уложить".
Стреляли у самого конца оврага, там, где его стены широко расступались, прежде чем слиться с обрывистыми берегами озера. Две убитые лошади лежали рядом, спина к спине, а между ними скорчился Фредерик Штерн. В кустах на другом краю оврага мелькнула вспышка, сквозь ветви вылетела белая струйка дыма. Звук выстрела заставил Штерна поджать ноги. Он приподнялся на локте, вытянул руку с револьвером и выстрелил в ответ.
"Зря тратит патроны, — отметил Гончар. — Впрочем, он и не метится особо. Просто удерживает их на месте. Да и они стреляют только для того, чтобы он не удрал. Наверно, третий все-таки не убит, а сейчас забирается Штерну в тыл".
Степан Гончар поднялся с земли и, стоя на коленях, огляделся. Очевидно, геологи попали в засаду, которая предназначалась для него.
Первым его желанием было убраться отсюда подальше. Никакого смысла ввязываться в бой: Штерн — чужак, а о его противниках вообще ничего не известно. Может быть, там, в кустах, прячутся хорошие парни, которые хотят отомстить плохому парню?
Хорошие парни не прячутся в кустах, усмехнулся Гончар. Может, и стоит помочь Штерну, но как это сделать? Стрелять по кустам? Даже под прикрытием прицельного огня этот умник не успеет выбраться из оврага. Но ведь и целиться не в кого, противник прячется за стеной листьев. А если у Штерна повреждена нога? Да и куда ему бежать?
"Нет, это абсолютно безнадежное дело", — подумал Степан Гончар.
Пригибаясь, он побежал обратно к Тучке. Чтобы выручить Штерна, нужна была ее помощь.
Выстрелы в овраге раздавались еще трижды, прежде чем Гончар вернулся. Раздвинув ветки над обрывом, он увидел, что геолог лихорадочно перезаряжает револьвер.
Гончар приложил ладонь к губам и негромко свистнул. Штерн оглянулся.
— Лови! — крикнул Гончар. — И держись крепче!
Ему пришлось встать во весь рост, возвышаясь над кустом, чтобы хорошо раскрутить и точно метнуть петлю лассо. Бросок получился даже более удачным, чем можно было надеяться. Штерн вытянул руку, пытаясь поймать шнур, но промахнулся, и петля обвила его локоть.
— Держись изо всех сил! — крикнул Гончар и засвистел в два пальца.
Лассо натянулось струной. Штерн успел приподняться на четвереньки и тут же повалился, но снова вскочил.
Гончар услышал, как за спиной стучат, удаляясь, копыта Тучки. Штерн, держась обеими руками за шнур, огромными прыжками помчался к стене оврага. Он взбежал по крутому обрыву словно ящерица, с треском рухнул в кусты, не смог встать и на боку заскользил прочь от оврага.
А Степан Гончар вскинул винчестер и выстрелил по кустам на другом краю, как раз туда, где беспокойно зашевелились листья. Ответный выстрел оказался довольно метким — пуля прошелестела где-то рядом. Степан выстрелил еще раз и побежал вдогонку за Штерном.
— Моя рука! — орал тот. — Рука!
Гончар закричал, останавливая Тучку. Подбежал к лежащему Штерну, подхватил его за плечо и рывком поставил на ноги.
— Нога! — застонал геолог.
— Бежать можешь?
— Не знаю!
Пришлось взвалить его на плечо, как мешок с мукой. Хорошо еще, что Тучка сама догадалась вернуться. Гончар перекинул тяжелое тело Штерна через круп лошади, взлетел в седло и поскакал, на ходу сматывая лассо.
Сзади не было никаких признаков погони, и скоро Степан остановился. Геолог со стонами и проклятиями соскользнул на землю, а потом снова забрался на лошадь, сев позади и обхватив Гончара за пояс.
— Ты мне руку чуть не вырвал, — укоризненно произнес он.
— Извините, сэр.
— Не время извиняться, скорее в лагерь! — приказал Штерн, нетерпеливо стуча коленями по бокам Тучки. — Надо поднять людей и поймать этих убийц. Они не успеют скрыться!
— Скрыться? Да они и не думают скрываться. Об этом надо думать не им, а нам, — ответил Гончар. — Держись крепче.
Тучка петляла между кустами. Геолог ругался и требовал скакать быстрее, но Степан не погонял кобылу — она лучше него знала, какую выбрать скорость, чтобы не надорваться под тяжестью двоих седоков.
Когда впереди показались белые фургоны в каньоне, Фредерик Штерн принялся размахивать рукой и кричать что-то бессвязное. Рабочий, стоявший с ружьем у входа в лагерь, видимо, понял смысл этих воплей. Он выстрелил в воздух и живо юркнул под колеса фургона.
Штерн первым соскочил на землю и, хромая, побежал к палаткам.
— Тревога! — кричал он. — Профессор, на нас напали! Джекобе убит! Я ранен! Надо выслать людей! Эти ублюдки на берегу озера!
Перед профессорской палаткой быстро собралась дюжина мужчин. Некоторые лица показались знакомыми Степану. Наверняка кто-то из них когда-то был его спутником на горных тропах. Это были опытные и уверенные в себе люди, они сноровисто рассовывали патроны в ячейки своих оружейных поясов и не обращали внимания на крики Штерна.
Профессор Фарбер вынужден был недовольно повысить голос:
— Послушайте, Фредерик! Извольте взять себя в руки.
— Они там, там! — Штерн махнул рукой себе за спину. — Я покажу! Дайте мне десяток людей, и я привезу вам скальпы этих убийц!
— Хватит шестерых, — вмешался Гончар. — Я седьмой. Не думаю, что нам удастся их поймать, но мы должны позаботиться о сержанте.
— Ясно, — сказал профессор Фарбер и повернулся к рабочим: — Вы все слышали. Есть желающие прогуляться к озеру?
Рабочие переглядывались и не отвечали. Один из них, самый старший на вид, выступил вперед и сказал:
— Если на нас нападут, мы будем отбиваться. Но мы не кавалерия, чтобы гоняться за бандитами. Это совсем другая работа.
— Согласен, — кивнул профессор. — Другая. Она и оплачена будет по-другому. Десять долларов каждому, кто поедет за телом сержанта Джекобса. И еще по пять долларов за то, чтобы проводить мистера Штерна до города.
Рабочие одобрительно зашумели, и самые шустрые первыми шагнули вперед.
— Шестеро, — напомнил Фарбер. — В город отправятся только шестеро. У остальных будет много работы в лагере.
— Странно, что я не вижу здесь Гарри и Дугласа, — сказал Степан профессору. — Был уверен, что они с вами.
— Я вызвал их в эту экспедицию, но они не приехали.
Фарбер оглянулся на своих женщин и добавил вполголоса:
— Не говорите Мелиссе. Эти славные люди погибли. Нелепо, в каком-то игорном доме в Дедвуде.
— Не знал, что они увлекались картами.
— Я же говорю, нелепо. Невероятно. Славные были люди.
Степан живо вспомнил, как Гарри и Дуглас встретили его на перевале, как отбивались вместе с ним от бандитов на замерзшей реке… Такие ребята не гибнут в игорных домах.
— Док, вы знаете, когда это случилось?
— Пожалуй, уже прошло два месяца… Да. Два месяца назад я послал Дугласу телеграмму с вызовом. Назначил место сбора. Через неделю получил ответ от шерифа.
— То есть они получили вашу телеграмму и, вместо того чтобы ехать к месту сбора, отправились в Дедвуд резаться в покер?
Профессор пожал плечами.
Из-за палаток выбежал Харви, на ходу застегивая оружейный пояс. Профессор поднял руку, останавливая его:
— Мистер Дрейк! Готовьте фургоны и запрягайте мулов. Мы снимаемся с места и переходим под защиту жителей Эшфорда.
— Сэр! Но мы со Стивеном… Как я могу прохлаждаться в лагере, когда мой товарищ отправляется под пули?
— Спокойно, Харви, — усмехнулся Гончар. — Ты получил работу, так займись ею. Запрягай мулов. Увидимся в городе, вечером у Виттакера.
— Командуйте, Питерс, — сказал профессор. — Сейчас вы тут хозяин.
Степан Гончар не любил командовать. Люди, которые шли за ним, сами знали, что делать. Ему оставалось только показывать им дорогу. И еще он мог дать совет, если его об этом просили.
Забравшись в седло и оглядев своих спутников, он сказал:
— Пойдем цепью. Пятнадцать-двадцать шагов между всадниками. Курки не взводить, по убегающим не стрелять. Поехали, парни.
28. СЛЕДСТВИЕ ВЕДЕТ ШЕРИФ КОННЕЛИ
Они не стали спускаться в овраг, а обогнули его и с тыла вышли к месту засады. Стреляные гильзы, срезанные ветви и примятая трава — вот и все, что удалось найти. Стрелявших было трое, и ушли они в сторону озера. Следы вели в воду, и Гончар подумал, что он не один такой хитрый.
Чтобы вытащить тело сержанта Джекобса из зарослей терновника, пришлось прорубать к нему тропу. Он был сражен наповал — две пули пробили грудь, а третья разорвала шею. Могилу для сержанта отрыли на холме под одиноким деревом. Как принято на Западе, тело погибшего просто завернули в его черный плащ и опустили в яму, не сняв даже сапог, с револьвером на поясе и карабином на груди. Забрали только часы и бумаги из кармана, чтобы послать родственникам. И еще взяли патроны из пояса, чтобы использовать их, когда убийцы будут пойманы.
— Я не успел даже заметить, откуда были первые выстрелы, — прочитав короткую молитву, сказал Фредерик Штерн. — Но сержант успел. Он прикрыл меня. Его выбросило из седла, кони помчались вперед. Их испугала стрельба. Я прижался к шее лошади, и вдруг она рухнула на землю. Питерс, если бы вы опоздали, они убили бы и меня.
— Им некуда скрыться, — сказал Степан Гончар. — Поедем вдоль берега и увидим следы.
— Все равно не догнать, — сказал старший из рабочих. — У них было время, чтобы смыться.
— Я не собираюсь их догонять, — сказал Гончар. — Я сказал, что мы увидим следы.
Он оказался прав. Следы трех лошадей снова появились на прибрежном песке и скоро смешались с десятками других следов на пыльной дороге, которая соединяла Эшфорд и железнодорожную станцию.
— Вот они! — закричал вдруг Фредерик Штерн, возбужденно привстав в седле и вытянув руку с плеткой. — Я их вижу!
Несколько всадников, поднимая пыль, неслись по дороге. Рабочие за спиной Гончара сбились плотнее, замедляя ход, и он услышал встревоженные голоса:
— Их там четверо. Или даже пятеро.
— Шестеро. Едут нам навстречу.
— Да это не те.
— Может быть, не те. А может быть…
Истерка всадников приближалась. Когда до них оставалось примерно с половину мили, Гончар поднял руку и остановился. Рабочие окружили его, держа карабины стволами кверху. Они были спокойны, и только Штерн казался встревоженным — он то и дело вытирал платком красное блестящее лицо.
— Все в порядке, — сказал Степан Гончар, опустив бинокль. — Я вижу шерифа. Уберите стволы, парни.
Шериф Коннели скакал им навстречу в сопровождении всех своих помощников. Видно, случилось что-то весьма важное, если он оставил город и отправился в путь.
— Питерс! — выкрикнул он издалека. — Что ты тут делаешь? Что это за люди с тобой?
— Экспедиция Смитсоновского института.
Шериф подскакал ближе, а его помощники разъехались в стороны и выстроились полукольцом. Все они держали карабины наготове, поперек седел.
— Экспедиция, — повторил Коннели. — Давно к нам не заглядывала никакая экспедиция. А нет ли среди вас человека по имени Фредерик Штерн?
— Это я. — Геолог выехал вперед и стал между шерифом и Гончаром. — Чем могу помочь?
— Помочь? Хочу задать вам пару вопросов.
— Я догадываюсь, о чем вы будете спрашивать. Может быть, поговорим прямо сейчас, чтобы не терять время?
— Время уже потеряно, — сказал шериф. — Если бы вы приехали утром, то мы могли бы сберечь время. А теперь все будет по-другому. Вы поедете со мной в участок, и там мы спокойно обо всем поговорим. Да и судье не помешает с вами познакомиться.
— Я уже знаком с вашим окружным судьей, Гарольдом Томсоном, — сказал Штерн, снисходительно улыбаясь.
— Судья Томсон много кого знает, да только не все этому знакомству рады, — буркнул шериф.
— Нас познакомил губернатор Кэмпбелл. Разве Гарольд вам этого не сказал? Впрочем, вы совершенно правы, шериф. Нам есть о чем поговорить, и лучше сделать это в подобающих условиях. — Фредерик Штерн, не дожидаясь ответа, первым поскакал в сторону города, и шерифу пришлось торопливо разворачивать своего коня.
"Напрасно Коннели пытается припугнуть Штерна судьей, — подумал Степан Гончар. — Этот парень не сидел всю жизнь на ферме". Сейчас Фредерик Штерн держался важно, почти величественно, но без высокомерия. Он говорил с таким дружелюбным, но независимым видом, словно шериф стоял на пороге его дома и спрашивал разрешения войти. Трудно было представить, что полчаса назад этот человек прятался, скорчившись, между двумя убитыми лошадьми и вслепую отстреливался от наседавших убийц.
Рабочие экспедиции немного замешкались, помощники шерифа поскакали вплотную за своим боссом, и Штерн оказался в их окружении. "Похоже на конвой", — подумал Степан Гончар. Когда же кавалькада въехала в город и остановилась на площади перед офисом шерифа, он понял, что Штерна и в самом деле привезли сюда под конвоем.
Здесь их ждали. Вооруженные мужчины стояли группами по три-четыре человека в разных углах площади, и когда всадники остановились, то рабочие из экспедиции оказались моментально окружены.
— Смотрите, с ними Питерс! — проговорил кто-то.
— Что происходит, шериф? — послышался ровный и властный голос Штерна.
— Пока ничего не происходит, — ответил Коннели. — Могу я осмотреть ваш револьвер, мистер Штерн?
— Пожалуйста.
Степан Гончар спрыгнул на землю и, держа Тучку под уздцы, пошел к коновязи. Прямо перед ним стояли двое длиннобородых незнакомцев в плащах. Их карабины смотрели ему в живот. Он прошел между бородачами, словно не заметив их. Они расступились и снова сомкнулись, пропустив Тучку. Теперь их оружие было направлено на оробевших рабочих, которые так и оставались в седле.
Накинув повод на столбик, Гончар подошел к шерифу. Тот обнюхивал блестящий кольт и многозначительно поглядывал на окружающих.
— Похоже, из этого оружия недавно стреляли, — важно сказал он.
— Совершенно верно, — натянуто улыбнулся Штерн. — Стреляли. Причем долго. Я трижды перезаряжал барабан.
— Наверно, у вас была к тому веская причина?
— Более чем веская, шериф.
— А что вы скажете о причине, по которой люди пускают себе пулю в лоб? Это должна быть очень веская причина, не так ли?
— Как я понимаю, вы имеете в виду несчастного Билла Уоллеса, — произнес Штерн. — Я уже слышал эту историю. Как раз из-за этого я бросил все свои дела и поспешил встретиться с вами.
Досадливо морщась, геолог спешился и невольно схватился за колено.
— Поспешил? Не очень-то вы торопились, — заметил шериф Коннели. — Но хорошо, что мы все-таки встретились. Что с ногой?
— Ничего страшного. Ушибся.
— Давайте зайдем ко мне в контору, судья хочет задать вам пару вопросов.
Шериф поднялся на крыльцо и обернулся к стоявшим на площади рабочим из экспедиции:
— Все в порядке, ребята. Вам придется подождать, пока мы не выясним кое-что с вашим боссом. Посидите пока в таверне или в салуне, а можете и в картишки перекинуться у Джексона. Развлекайтесь, раз уж пришлось застрять в городе.
Степану Гончару было известно, что шериф Коннели в молодости изрядно покочевал по Западу, зарабатывая в игорных домах. Он строил из себя простака-скотовода и ухитрялся обыгрывать даже профессиональных шулеров. Правда, в этом ему помогали несколько партнеров, которые незаметно наблюдали за игрой со стороны и в нужный момент вступали в заранее отрепетированный спектакль. Коннели затевал шумный спор, в дело вмешивались независимые присяжные из числа зрителей, и шулер оказывался изобличенным. Как правило, "независимые присяжные" с трудом удерживали "разъяренного скотовода" Коннели от быстрой и ужасной расправы, и счастливый шулер со слезами благодарности отдавал им все, что к тому времени успело накопиться в его карманах.
Когда Коннели появился в Эшфорде, здесь уже действовал игорный дом Джексона. Но профессиональные шулера редко добирались до этих диких гор, и Коннели мало-помалу втянулся в местную жизнь. Обзавелся небольшим табуном и растил племенных жеребцов на ранчо за озером.
Мало кто знал, что Коннели промышляет охотой на беглых преступников. В этих диких краях ему была знакома каждая тропинка, и он умел выбирать место для засады. А о том, что в его краях появился очередной фигурант розыска, Коннели узнавал от своих бывших партнеров по игорному бизнесу, которые все вдруг заделались крутыми законниками и позанимали шерифские, а то и маршальские кабинеты в соседних округах.
Так он и жил-поживал, мирный скотовод с несколько необычным хобби. Но однажды после удачной сделки он заглянул в заведение Джексона и безошибочно распознал среди обычных посетителей настоящего шулера. Коннели вступил в игру, предварительно договорившись с Джексоном и его работниками. Как всегда, он позволил шулеру сорвать приличный куш, а потом затеял спор. К сожалению, в этот раз все вышло не так, как обычно. Шулер был не одинок. Его команда прикрытия тут же сорвала честное разбирательство, над зеленым сукном сверкнули стволы "деринджеров"
, и Коннели получил две пули — в плечо и в грудь. Но раны только разъярили его, и он, истекая кровью, успокоил всех троих противников ножкой от покерного стола, а потом связал их обрывками их же собственных панталон.
Суд присяжных приговорил шулеров к изгнанию из города, причем от всего имущества у злодеев остались только шляпы. На том же заседании суда Коннели был впервые избран шерифом.
Это было давным-давно, однако повадки простака и недотепы проявлялись у Коннели каждый раз, когда он сталкивался с каким-нибудь новым делом. И Степан Гончар понимал, что мистеру Штерну трудно будет бороться с раздражением и спокойно отвечать на вопросы туповатого и полуграмотного блюстителя законности.
Он рекомендовал рабочим заглянуть в салун Виттакера, а сам отправился в гостиницу и попросил миссис Китс приготовить ванну. Ему не терпелось смыть с себя пыль и вытряхнуть песок из одежды, но еще целый час он возился с Тучкой в конюшне. Там его и застал доктор Аткинс.
— Да, старина, жаркий сегодня выдался денек. — Доктор обмахивался шляпой и вытирал платком розовую лысину, обрамленную седым венчиком. — Говорят, вы попали в переделку?
— Пустяки.
— Не хотите об этом говорить?
— Не о чем говорить. — Гончар подсыпал в кормушку свежего овса и вышел из денника. — Обычное дело. Не сравнить с тем, что выкинул Уоллес.
— Да, такое случается нечасто, — согласился Аткинс. — В прошлом месяце, я слышал, в Ивенстоне был похожий случай. Ни с того ни с сего застрелился Эд Палмер. Вы наверняка его знали.
Конечно, Гончар знал Палмера, скаута, который водил кавалерийские патрули по границам индейских резерваций. Отчаянный драчун и картежник, бабник и пройдоха, неугомонный рассказчик одних и тех же скабрезных историй…
— Кто сказал, что Эд застрелился?
— Его нашли в палатке на берегу реки. Говорят, у него были большие карточные долги. Он собирался отправиться на золотые прииски, но потом как будто записался в какую-то экспедицию. Очень этому радовался, обещал, что через месяц расплатится со всеми и даже купит ферму. Вот как бывает, — заключил доктор Аткинс.
— Говорите, это было месяц назад? Кажется, я знаю, в какую экспедицию он вербовался. Тогда возле Ивенстона околачивался тот самый тип, который сейчас беседует с нашим шерифом и судьей.
Аткинс кивнул с таким видом, словно и не ожидал услышать ничего иного.
— Мне бы очень хотелось, старина, чтобы я ошибся. Но боюсь, что и Эда, и нашего Билла просто застрелили. Вы видели рану Уоллеса?
— Я не разглядывал, — признался Гончар. — Кровь. Дырка рядом с ухом. Копоть на коже. Вся щека в копоти.
— Да, копоть имеется. На щеке. А на руке ее нет. Понимаете, старина? У Уоллеса был старый-старый револьвер. Он не любил из него стрелять, потому что изо всех щелей било пламя. Но я осмотрел руку. Никаких следов копоти. А на щеке есть. Копоть. Но без пороха. Я смотрел через лупу. У меня мощная лупа, но я не заметил вокруг раны ни одной порошинки. Понимаете, старина?
— Нет.
— Ну, подумайте сами. Выстрел. Из ствола вылетает пуля, пламя и остатки пороха, так? Если бы он стрелял в упор, весь порох просто не успел бы сгореть и остался бы на коже.
— Значит, стреляли не в упор, — сказал Степан Гончар. — Значит, стрелял не Уоллес, а кто-то другой. А потом положил револьвер возле руки. Все подстроено. Вы это хотите сказать, док?
— Да. Но я хочу сказать это именно вам, старина. Не Коннели, а вам.
— Почему? Вроде шериф тут он, а не я.
— Да. Он шериф. А вы, старина, — проводник. Как Уоллес и Палмер. Но не совсем такой же, как они. Если с вами что-то случится, старина, всем нам будет очень плохо.
Доктор Аткинс надел шляпу, спрятал платок в карман сюртука и добавил:
— Жаркий сегодня денек. И похоже, что жара еще усилится. Сейчас хорошо бы забраться в горы на пару недель. Вы не собираетесь навестить свою родню?
— Нет, — сказал Степан Гончар, выходя вместе с доктором из конюшни. — У меня еще слишком много дел в городе.
Хорошо, что доктор Аткинс не спросил, какие именно дела удерживают Гончара в городе. Потому что тот собирался всего лишь принять горячую ванну, а потом провести вечер в салуне, слушая пение мадам Нимур. Ни салуна, ни ванны не было в резервации шайенов, где жила сейчас его индейская родня.
Миссис Китс, погруженная в обычные хозяйственные хлопоты, сегодня еще не выходила на улицу, но каким-то образом она уже знала все о последних событиях.
— Никто не верит, что это самоубийство, — заявила она, подавая кофе, когда Гончар, облачившись в прохладную свежую рубашку, сел к столу. — Шериф, конечно, тоже не верит. Но ему лень искать убийц.
— Мне показалось, он все-таки их ищет.
— Если вы об этом столичном прощелыге, то это пустой номер. Убийцы не оставляют визитных карточек. Шериф зря тратит время на разговоры. Полагаю, если бы сейчас у него не гостил судья Томсон, наш Коннели и с места бы не сдвинулся для раскрытия дела.
Она подошла к окну и сурово добавила:
— Да и судье тоже не нужны лишние хлопоты. Полюбуйтесь, вот они, все трое, на крыльце. Прелестное зрелище, нечего сказать.
На крыльце полицейского участка Фредерик Штерн стоял рядом с шерифом и судьей. Все трое одновременно раскурили толстые сигары с видом людей, закончивших тяжелую работу.
Помощники шерифа и бородачи в плащах собрались возле крыльца, сюда же подошли рабочие из экспедиции, сбежались мальчишки, рядом останавливались прохожие, и скоро на площади скопилась небольшая толпа. Все ждали каких-то слов от шерифа или судьи.
Миссис Китс подняла раму окна, и в комнату ворвался уличный шум.
