На первых ролях

      – Значит, ты решила все же уйти на покой? – спросила она, широко улыбаясь, поскольку заранее знала ответ.
      – Собиралась в будущем месяце, но агента, которому хотела передать всех клиентов, задержали за курение «крэка», представляешь? Господи, бывают же идиоты! А у тебя? Все в порядке? Хотя зачем спрашивать, и так видно.
      – Я увольняюсь, Хилда, – тихо объявила Челси, так, чтобы никто не слышал.
      – Что?! – поразилась агент.
      – Ну, не окончательно, по крайней мере, пока еще нет. С первого января беру отпуск на неопределенное время.
      – Но почему?! Столько волнующих событий: открытие магазина «Роза Тенейджерс»… Да ведь ты сейчас на вершине карьеры. Зачем все бросать?
      Но тут, пораженная внезапной догадкой, Хилда, широко раскрыв глаза, охнула:
      – О Господи, неужели ты снова беременна? Челси громко засмеялась:
      – Ну нет, я слишком стара для этого. Просто устала, Хилда, и если чему-то научилась от матери и бабушки, так это умению вовремя уйти со сцены. Видишь ли, я всегда воспринимала жизнь слишком серьезно. Не припомню времени, когда бы не трудилась до упаду. Потом, как ты знаешь, стала женой и матерью почти одновременно. В один прекрасный день мы с Уилсом поглядели друг на друга и поняли, что в жизни может быть еще что-то, кроме работы. Поэтому он оставил парламент. Пока мы еще молоды, хотим побыть вдвоем… и наедине. Быть просто мужем и женой, путешествовать, развлекаться, делать глупости, веселиться.
      – Бьюсь об заклад, что через три месяца вы только и будете мечтать, как бы поскорее вновь очутиться в седле, – ухмыльнулась Хилда.
      – Кто это говорит о седлах? – вмешался подошедший Уилс. – Хилда, мне ни разу не удалось посадить вас на лошадь!
      – И не удастся, друг мой, – со смехом объявила Хилда.
      Поздним вечером, когда гости разъехались, Челси сидела за туалетным столиком и причесывалась. Сзади подошел Уилс, поцеловал жену в плечо, поглядел на нее в зеркало.
      – Ну, как себя чувствует моя прелестная звезда после такого триумфа? – прошептал он.
      Челси подняла глаза:
      – Странно, что ты именно сейчас произнес это слово: «звезда». Пока меня превозносили до небес, я все время думала о матери и впервые поняла, что она должна была чувствовать, постоянно находясь в центре внимания. Неудивительно, что она впала в такую депрессию, когда все кончилось. Даже мне стало как-то грустно, когда после слишком короткого мига славы огни погасли, и я осталась одна.
      – Подозреваю, что к обожанию и лести быстро привыкаешь. Это как наркотик, – пошутил Уилс, садясь рядом и обнимая жену. – Дорогая, ты уверена, что хочешь оставить весь этот блеск и великолепие? Не пожалеешь? – спросил он, прихватив губами мочку ее уха.
      Челси опустила голову на плечо мужа.
      – Никогда, Уилс! Никогда! Знаешь, ведь у меня никогда не было настоящего детства. Самое время научиться играть.
      – Значит, можно начать уроки прямо сейчас? – прошептал Уилс, поднимаясь и подводя жену к кровати.