Рукопись Памяти - Дорогами Миров

      — И ещё совсем чуть-чуть магии…
      — Да, о Великий Катри, без твоей магии это диковинное боевое средство вряд ли оказалось бы столь эффективным. Полосы расстелились гораздо быстрее, чем просто под действием собственной тяжести, и намертво прилипли к земле. Победа досталось нам не слишком дорогой ценой — среди Рыцарей Веры потери вообще ничтожны, а что касается пеших воинов… Стрелы кочевников попятнали почти половину копьеносцев и больше половины стрелков, но из восьми тысяч погибли немногим более трёх — хвала доспехам. Остальных мы непременно исцелим. А хищники Пустыни полегли почти все — около двухсот тысяч, сбежать удалось очень немногим.
      — Что было дальше, Старший-Из-Видящих?
      — Дальше? Мы в птичьем облике бросились в погоню.
      — Покажи.
      Перед внутренним взором Эндара привычно разворачивалась картина видения. Старший оказался способным учеником и сильным — по меркам Пограничного Мира, разумеется, — магом. Сначала Катри увидел Преддверие с высоты — увидел глазами человекоптицы.
      Словно гигантская рука титана небрежно рассыпала по рыжей степи пригоршню цветных бусинок — светлых и тёмных. Бусинки эти стремительно катились по ровной как стол поверхности, словно стремились как можно скорее закатиться куда подальше и вовсе затеряться в необозримом просторе Преддверия. Птица снижалась — картина укрупнилась, и бусинки оказались скачущими всадниками, беспощадно загоняющими взмыленных лошадей. Белым — хотя бурая пыль и запёкшаяся кровь изрядно его подпортили — был цвет одеяний наездников, тёмной — в основном серой и вороной — масть их коней. Жалкие остатки бесчисленного войска бежали в Пустыню, спасаясь от висящей за плечами неминуемой гибели. Тысячи рассыпались на сотни, сотни распадались на десятки, из которых одна за другой выпадали единицы. Воинство Пустыни уподобилось взвихрённой самумом огромной куче сухого песка, собрать которую воедино уже никому было не под силу. И только в одном месте кучка всадников держалась ещё вместе, соблюдая подобие строя и единения. Сотни три израненных воинов-кочевников (однако почти все в кольчугах и при оружии), десятка два Колдунов в коричневых балахонах, на гнедых скакунах, и …он, Князь Песков. Магический взор не ошибался — злобная аура, обильно приправленная горечью поражения, струилась над этим последним сплочённым отрядом. Птица заклекотала — яростно, взахлёб. Крик подхватили летящие позади: сорок четыре мага из клана Видящих, магического клана Изобильных Земель. Они настигли врага, и таиться им теперь было уже ни к чему.
      Птицы стремительно снижались, планируя; скатывались с крутизны громадной воздушной горы, словно пущенные стрелы, будто убийственные живые клинки. Сильные крылья неподвижно застыли, не взмахивая, — скорость нарастала за счёт свободного падения. Воздух пел, стекая по упругим перьям, пел, рассекаемый несущимися хищными телами. Земля приближалась, и уже различимы были лица всадников и детали их одеяний и оружия. Оружия… Кочевники не собирались сдаваться или дёшево продавать свои жизни. Враг оставался врагом — загнанный зверь вдвойне опасен.
      Боевые кречеты не взмыли навстречу атакующим — запас их был исчерпан, а сотворить новых воздушных убийц у Колдунов Пустыни, измотанных страшным боем, сил не осталось. Но стрелы полетели.
       Нам никогда бы не удалось дорваться до их плоти, без тяжких потерь — во всяком случае, если бы не переданные тобой секреты, Лесной Маг. Воздух послушно сгустился вокруг птичьих тел, стрелы вязли, теряли свои смертоносную быстроту, скользили по невидимой броне и уходили в сторону, в сияющую пустоту неба. И тогда взметнулся песчаный вихрь.
      Видящим помогло то, что кочевники ещё не достигли собственно Пустыни, где Колдуны смогли бы почерпнуть сил. В Преддверии же Великая Пустыня не могла в полной мере помочь своим детям, и тем не менее…
      Вихрь ударил, и удар оказался страшен. Строй птицелюдей сломался, жёсткие плети песка хлестали по летящим, вырывая клочья перьев. Розоватая дымка повисла над атакующим клином — капельки крови из многочисленных (неглубоких, к счастью) ран, распылённые встречным воздушным потоком, обернулись красноватым туманом.
      Две волны магии столкнулись в противоборстве. Старший не стал бить по самому вихрю — порождённый заклинанием смерч не почувствует боли. Видящие метнули в ответ совокупное парализующее заклятье, которое пружинящей сетью упало на разумы Колдунов Пустыни.
      «Красиво исполнено…» — подумал Эндар, наблюдая за видением. Сделавшееся видимым волшебство казалось мерцающими сиянием, пульсирующим и подрагивающим, наливающимся красным по мере того, как заклятье выпивало силы у врагов. — «Очень способные ребята…».
      Песчаный вихрь распался. В воздухе ещё висела туча рыжей пыли, поднятая колдовским ветром, но колючие песчинки шуршащим дождём уже опадали на землю. Атака Видящих почти не утратила своей силы и скорости — маги быстрыми тенями один за другим пробивали рыжевато-жёлтое облако. В руках варваров засверкали кривые сабли, и над жёстким ковром Преддверия заклубилась круговерть яростной схватки.
      Удар изогнутого стального клюва — сила мышц, помноженная на быстроту падения и приправленная чародейством, — подобен удару молнии. Под копыта храпящих коней рухнули с пробитыми черепами первые павшие — шлемы не выдерживали. И тут же с пронзительным человеческим криком на выброшенные вверх острия копий нанизались сразу двое магов — смерть их оказалась почти мгновенной.
      Старший не потерял головы. Те из магов, которые уже взяли первые вражьи жизни, скользили теперь над самой поверхностью, сбивая тугими крыльями с коней ощетинившихся железом воинов. Старший видел, как яростный удар излома могучего крыла снял с плеч голову в тюрбане — голова покатилась под ноги беснующимся лошадям. И тут же кривые когти Видящего впились в лицо тощего колдуна в коричневом пропыленном бурнусе. Не встречая сопротивления, когти сильных лап глубоко утонули в глазницах, брызнула кровь с мозгом пополам. Сильный рывок — и безвольно обмякшее тело грудой тряпья свалилось наземь с седла. По перьям скользнуло изогнутое лезвие, срезая волоски и выдирая пух, а затем выпад клюва кинжалом пронзил насквозь шею нападавшего. Крики, лязг оружия, конский топот и ржание, истошный визг и победный клёкот…
      Колдуны отбивались яростно, извиваясь змеями между хлещущих крыльев и разящих клювов и когтей. Змеями в самом прямом смысле этого слова — несколько коричневых фигур исчезли, а вместо них свивали кольца отвратительно шипевшие гады. И всё-таки чаша весов клонилась в пользу Видящих — разорвав и смяв кольцо воинов, большинство из птиц парили на небольшой высоте, посылая вниз взмахами крыльев потоки перьев-стрел. Катри почерпнул знание об этом экзотическом боевом приёме из легенд одного из Юных Миров, оставалось лишь обратить его в реальность. А быть может, наоборот — легенды родились уже потом? Колдунов выбивали в первую очередь, хотя остатки их магии вряд ли могли переломить ход боя. Простые же воины-кочевники бились с мужеством отчаяния, умирая во славу Тёмных Богов Пустынь, однако их самоотверженность также ничего не решала. Последняя кучка Детей Пустыни тесно обступила Повелителя, твёрдо решив умереть вместе с ним. Но сам Князь Песков решил иначе. Умирать он совсем не спешил — властвующие и правящие во все времена и во всех Мирах предпочитали, чтобы за них умирали другие. Неважно, во имя чего — во имя единственно правильной веры, во имя высокой идеи или же ради вождя, сумевшего сделаться идолом тем или иным способом. Во всяком случае, последняя магическая уловка Колдунов Пустыни оказалась для Видящих неожиданной.
      Победу никогда нельзя торжествовать заранее — сколько великих воителей дорого заплатили за пренебрежение этой простой истиной. Последний выстрел может всё решить и перечеркнуть уже подведённый итог. К счастью, вырвать победу Дети Пустыни всё-таки не сумели, но вот другое им удалось вполне.
      Над несколькими десятками Колдунов и воинов, тесно обступивших Князя, взъярилось и забушевало тёмное пламя. Жар заставил отпрянуть Видящих, уже бросившихся в последнюю, завершающую атаку. Птицы с клёкотом взмыли круто вверх, роняя перья с обожжённых тел. Замешательство длилось всего несколько секунд, но их Детям Пустыне хватило. Когда чёрное пламяпогасло под напором магии, на месте зловещего костра осталось несколько десятков обгорелых трупов людей и коней. Но ни самого Князя Песков, ни одного из уцелевших Колдунов среди сожжённых не оказалось. Эндар узнал заклятие Разрушителей — отбирая жизни у многих свято верящих, кучка почитаемых могла ускользнуть, избегнуть почти неминуемой гибели или пленения, телепортироваться в безопасное место. Но безопасного места для них в этом Мире не будет, а уйти в соседний Мир у Колдунов Пустыни сил не хватит — в этом Катри был уверен. Ну что же, придётся самому доводить начатое до логического завершения — когда имеешь дело с Несущими Зло, останавливаться на полдороге не следует.

* * *

      К сердцу Великой Пустыни они отправились втроём: сам Эндар, Верховный Хурру и Старший-из-Видящих. Нужды в многочисленном войске сопровождения не было — вырвать занозу чёрного колдовства из тела Пограничного Мира предстояло чистой магией. Кроме того, путь через пески долог и труден, сопряжён с множеством тягот и лишений, а перенести целую армию при помощи малозаметноговолшебства достаточно сложно. Эндар не сомневался в том, что он справился бы и один, но нельзя забывать о маскировке, да и главам двух основных магических кланов Пограничья стоит кое-что показать. И Хурру, и Видящие должны были сделаться опорой, верными адептами — нет, не какой-то новой веры, а самого лишь Эндара-Катри. Они уже почти сделались таковыми, но для пущей уверенности требуется наложить последние мазки на практически законченную картину.
      Прозрачная сфера скользила над песками Великой Пустыни на небольшой высоте, повторяя неровности местности и плавно огибая невысокие барханы. Пески тянулись, насколько хватало глаз, бесконечные, словно сама Вселенная. Ни кустика, ни травинки, ни голубой искорки воды. Казалось невероятным, что из недр столь безжизненной страны могли извергнуться те несметные скопища вооружённых людей, которые так яростно штурмовали Хорские Ворота.
      Эндар-Катри позволил себе несколько расслабиться — совсем чуть-чуть. Он с удовлетворением отмечал переполнявший его спутников почти детский восторг — ну надо же, какая замечательная новая игрушка! Лесной Маг не стал прибегать к телепортации — слишком резкий всплеск Силы, да и координатыцели очень размыты, словно изображение, подёрнутое пленкой быстротекущей воды. Сферу, позволявшую лететь и защищавшую телесные оболочки магов от палящего убийственного зноя, Катри творил сам, неспешно, осторожно и мягко, словно хрупкое гончарное изделие. Потом же, передав Хурру и Видящему необходимое знание, он доверил управление им. Сам же Эндар продолжал отслеживать свет тёмного маяка, по которому они ориентировались — неясный сигнал, исходящий от Сердца Пустыни. Острой нужды в еде и питье маги не испытывали — Алый мог подпитываться чистой силой, а для своих спутников можно было сотворить несложным волшебством минимум необходимого. Мысли Эндара гораздо больше занимало то, что могло их встретить там, в пресловутом Сердце. Чёрные нити колдовства Разрушителей всё явственней проступали в магической ауре этого загадочного объекта по мере приближения к нему.
      Первый оазис появился спустя день пути. Он был невелик — полторы-две тысячи шагов в поперечнике. Несколько десятков пальм отбрасывали скудную тень, в которой поблескивало тусклым серебром маленькое озерцо. В оазисе не осталось ни единой живой души, только следы поспешного бегства и запустения — какие-то брошенные впопыхах пожитки, обрывки ткани и глиняные черепки. Следы коней и вьючных верблюдов давно затянуло текучим песком, который воровато вползал тонкими длинными языками в оставленное людьми место. И ещё над оазисом едва уловимым, но тяжким маревом висел страх.
      Катри прикрыл глаза. Несколько сотен людей, в основном старики, женщины и дети… Все они бежали отсюда в страшной спешке, бросая даже нужное, гонимые страхом перед Тёмными Богами, который могли разгневаться на Детей Пустыни за то, что они не исполнили их волю и не омыли обильно свои изогнутые сабли кровью врагов. Под тонким слоем песка Маг увиделнесколько тел — слабых бросили, бросили умирать, не потрудившись даже добить обречённых. Эндар был твёрдо уверен, что в остальных обиталищах кочевников они встретят то же самое. Так и произошло: за следующие несколько дней маги миновали больше дюжины оазисов, — самый крупный из них превосходил по площади Хамахеру или Эдерканн — и все они были покинуты людьми. Куда бежали кочевники? Вряд ли в Сердце Пустыни для них уготовано место…
      И вновь потянулись пески, пески без конца и края. Но тёмный голос Сердца становился всё слышнее, его уже слышали и Верховный Хурру, и Старший-из-Видящих. И чем ближе становилась цель полёта, тем больше нарастало беспокойство Эндара. Бывший Капитан Алого Ордена не сомневался — он сумеет сокрушить любую магическую защиту; заклятья слабеют со временем, как дряхлеют и разрушаются самые грандиозные строения, даже горные хребты. Всё дело в пределах допустимой магии, в том самом внутреннем ограничении, которое установил для себя сам Маг. Пусть первыми начнут главы местных магических сообществ — их волшебство естественно впишетсяв магический фон Пограничного Мира. Заодно проверят свои новообретённые силы и возможности…
      Все трое ждали появления зримого признака конца пути, хотя даже сам Эндар не смог бы сказать наверняка, как этобудет выглядеть. И всё-таки купол возник в какой-то мере неожиданно.
      Сначала последовал резкий магический всплеск — сторожевое колдовство известило тех, в куполе, о приближении врага. Затем песок запел, зашуршал, заструился, потёк в стороны, и из-под него угрюмой глыбой выдвинулась чёрная полусфера. Отводящие глаза чары продержались недолго, Хурру и Видящий сорвали невидимый покров соединёнными усилиями — Катри даже не понадобилось вмешиваться. И после этого Чёрное Сердце Пустыни предстало во всей своей зловещей красе.
      Матовый чёрный купол почти идеальной формы не имел никаких видимых выступов, отверстий или даже намёков на вход. Горсти песка, подхваченные ветром, хлестали изредка по основанию купола и тут же скатывались обратно, не оставляя ни малейшего следа на тускло посверкивающей поверхности. Маскирующеезаклинание исчезло, но защитноедрожало лёгкой дымкой над всей полусферой. Удар тарана оно выдержало бы наверняка, как с успехом отразило бы пущенный катапультой камень любого веса. «Ну что ж, действуйте, маги, — а Катри пока понаблюдает…».
      Видящий и Хурру ударили вместе, со старанием и тщательностью прилежных учеников под внимательным взглядом учителя. Они сотворили гигантское лезвие и с размаху опустили его на чёрный купол, словно на исполинский вражий шлем.
      Над Великой Пустыней разнёсся скрежещущий гулкий лязг. Ореол над куполом ослепительно вспыхнул, яростное пламя вцепилось бесчисленными пламенными зубами в белый клинок и начало пожирать его. Меч изгибался, стряхивая капли огня, но огненные языки оплетали его снова и снова. По лицу Хурру струился пот, Видящего скрючило от боли, но прилипший к чёрной поверхности клинок оторвался, пошёл назад и снова рухнул на купол в разящем выпаде. И снова защита отразила его — на этот раз меч магов отлетел, из его лезвия выкрашивались огромные куски, падали на песок и стремительно превращались в ничто. Старший-из-Видящих побледнел и зашатался, а Верховный жрец Храма просто молча упал лицом вниз. Катри чуть шевельнул бровью — пламя отпрянуло, словно поджавший хвост зверь, и угасло. Но защитный контур светился, как и раньше — первый раунд остался за Колдунами Пустыни.
      Катри прикрылмагов, давая им возможность придти в себя, и тут же иглообразным коротким заклинанием пробил защиту купола. Заклинание Эндара не несло разрушительной мощи — Маг просто хотел увидеть то, что скрывалось под чёрным металлом (нет, скорее сплавом многих металлов) полусферы Сердца. Там оказались люди — несколько тысяч людей. Сам Князь Песков, — его ауру не спутаешь ни с какой другой — три десятка Колдунов (и из самых сильных), воины, женщины с детьми — гарем повелителя и его потомки. И было ещё что-то, и это «что-то» очень не понравилось Магу. Похоже, сильнейший артефакт Чёрных Разрушителей, след их посещения Пограничного Мира и средоточие той силы, которая придаёт такую устойчивость всему куполу.
      Эндар преодолел мгновенный соблазн пустить в ход — ох, как сладко! — Абсолютное Оружие (в локальной модификации, конечно же). Он почти наяву увидел, как молниеносно превращается в ничтовесь отвратительный нарыв купола со всем его содержимым, но… Оружие это — своеобразный опознавательный знак Алых Воителей, его не спутаешь ни с чем, и если вполне может пройти незамеченным количественноепревышение естественного уровня магии рукотворным волшебством, то что касается качественногосодержания пущенного в ход чародейства… Проще уж прямо перенестись через все Границы Миров на Цитадель и заявить Магистрам: «Ну вот он я, беглец и отступник, берите и карайте…». Однако что-то делать надо, его Ученики не смогут взломать купол, это ясно — Катри даже послышался насмешливый торжествующий хохот.
      Каменный град? Поток молний? Разъедающий всё и вся ливень? Нет, одна лишь грубая мощь вряд ли одолеет защиту Сердца, если, конечно, не прибегать к запредельномуволшебству — Эндар уже вполне освоился с природой Силы Пограничья и мог черпать и расходовать её практически в неограниченных количествах. А вот если попробовать более тонкое заклинание…
      Видящий и Верховный Хурру пришли в себя и восстановились. И тут вдруг в круглой стене купола распахнулась дверь, нет, не дверь даже — настоящие ворота. Из разверстой в чёрном боку дыры хлынул поток серых призраков, завывающих и улюлюкающих, но на этот раз ученики оправдали возлагаемые на них надежды учителя. Орда злобных фантомов увязла в выметнувшихся из песка цепких узловатых лапах; серые тени выли, кусались, брызгали тёмной слюной, но не могли прорваться через внезапно выросший на их пути лес. «А теперь жгите…» — подумал Катри, и оба его подручных уловили мыслеприказ. Извилистые корни (или ветви?) выплюнули ослепительное белое пламя. Защита прикрывала только лишь собственно поверхность купола, бросившихся на вылазку призрачных тварей Колдунов Пустыни она не оборонила, да и не могла сделать этого. Бестелесные создания корчились в колдовском пламени, несмотря на все ухищрения вроде изменения формы, размера или деления на множество себе подобных. Ворота запахнулись, поток поддерживающего волшебства иссяк, и последние из атакующих истаяли без следа. Один — один, пока ничья…
      Пока Хурру и Видящий отбивали контратаку Колдунов, Эндар делал своё дело — осуществлял задуманное. Его заклинание потребовало не столько силы, сколько точного расчёта, умения и терпения, поскольку не принадлежало к разряду быстродействующих. Оба мага почувствовали творимое колдовство, но не могли уразуметь его сути и недоуменно воззрились на Катри. Тот лишь улыбнулся уголками губ — думайте, думайте, напрягайте все доступные вам возможности, иначе вам никогда не подняться выше уровня кое-что умеющих шаманов.
      Первым понял Верховный Жрец (хотя Эндар предполагал, что Видящему сделать это будет легче — как-никак, он уроженец Изобильных Земель). Чёрный купол странно дрогнул, словно теряя под собой опору. А потом блестящий тёмный бок с раздирающим оглушительным треском-скрежетом вспорола зигзагообразная трещина. До Видящего тоже дошло, и он с уважением посмотрел на Лесного Мага — не всегда самое простое решение является самым верным.
      По поверхности песка словно волна прокатилась — как будто под песчаным слоем внезапно ожило и забушевало подземное море. Эндар уловил тревогу, даже панику, возникшую и разрастающуюся там, под разрушающимся куполом — Дети Пустыни явно не понимали, что происходит.
      Медленно и мягко, взметнув тучи песка и мельчайшей пыли, рухнул громадный кусок чёрной сферической стены. Из разодранного купола, словно муравьи из развороченного муравейника, наружу хлынули те, кто скрывался под казавшейся несокрушимой кровлей. Колдуны и воины-кочевники устремились к трём магам, которые стояли открыто на вершине бархана. Катри предоставил их заботам Хурру и Видящего — у него самого теперь были два дела: продолжить разрушение купола и рассечь липкие серые нити (видимые лишь колдовским взглядом), тянущиеся от неведомого артефакта Сердца Пустыни к каждому из Песчаных Колдунов. Эндар вёл и вёл незримое лезвие, и нити лопались, извиваясь перерубленными змеями. С каждой разрезанной нитью один из Колдунов падал на песок и катался по нему с истошным утробным визгом, исходя клочьями пены изо рта и постепенно затихая, — барханы усеялись телами в коричневом, похожими на смятое и брошенное наземь тряпьё.
      Варваров-воинов же накрыл ливень стрел, извергавшийся из поднятых вверх ладоней обоих магов — Катри лишь чуть подпитал своих аколитов магической энергией. Да ещё песок сделался почему-то вязким, словно раскисшая глина — и люди, и лошади вязли в нём по колено.
      Купол разваливался. Эндар нашёл элегантное решение: пролетая над Великой Пустыней, он заметил под морем песка пятна живой земли, блуждавшие по пустыне, как гонимые ветром клубки перекати-поля. Дальнейшее было просто — почти просто. Маг нашёл и подтянул под купол ближайший такой участок, усилив и ускорив действие природной магии — разрушение длилось не часы, а минуты.
      Кочевники падали под стрелами. Они еле двигались в вязком песке, а ответные стрелы бессильно скользили по защите магов. Конечно, будь стрелков в несколько раз больше, они пробили бы невидимый щит — или Катри пришлось бы бросать все остальные дела-заклинания и спасать своих подопечных. А так…
      Кочевники падали. Поток стрел был густ, словно на вершине песчаного холма стояли не двое магов в длинных дорожных плащах-накидках, а несколько сотен прославленных лучников Изобильных Земель. Лишённые защиты собственных Колдунов, Дети Пустыни становились лёгкой добычей чужой магии. Тела бессильно распластывались на песке, роняя оружие. Варвары не бежали — куда им было бежать? Рушилась вера, рушились привычные, казавшиеся незыблемыми многовековые устои и весь уклад жизни. Враг пришёл к самому Сердцу Пустыни, и его дети не могли противостоять этому врагу. Сила ломила силу.
      Последние фрагменты разваливающегося купола валились на взбаламученный падением тяжких плит песок и прямо на глазах уходили под его поверхность. В оставшейся на месте величественной чёрной полусферы котловине метались с воплями женщины, плакали дети. А в самом центре огромной ямы, на дне впадины возвышался чёрный плоский обелиск из того же материала, что и обратившийся в прах купол Сердца Пустыни. Обелиск походил на воткнутый рукоятью в землю — под куполом оказался не песок, а самая настоящая земля — исполинский кинжал в двадцать локтей высотой. Лезвие кинжала угрожающе целилось в безликое раскалённое тусклое небо, а к его рукояти, в том месте, где на обелиске (как на настоящем оружии) прорисовывалась перекладина, прижималась человеческая фигура с разведёнными в стороны руками.
      Эндар совершил ошибку — и Маги Высших Рас ошибаются. Он не отказал себе в удовольствии сжечь остатки кочевников миниатюрнойЦепной Молнией Распада (несколько отчаянных фанатиков, сумевших добраться до подножия бархана, пали под появившимися в руках Верховного Хурру и Старшего Видящего поющими клинками) и потерял драгоценные мгновения, прежде чем зафиксировал внимание на фигуре с распростёртыми руками у подножия чёрного обелиска-кинжала. Князь Песков — а это был именно он — использовал подаренные ему секунды в полной мере. Блокировать заклятье Катри не успел — слишком сильным и быстрым оно оказалось. Само заклятье дремало в гранях обелиска, Князь лишь дал ему толчок к пробуждению, убив самого себя в момент запредельной страстной молитвы, обращённой к Тёмным Божествам. Вот это-то действие апологета мрачной веры и можно было остановить, не отвлекись Эндар именно в это время на заклинание Цепной Молнии.
      В небо цвета тусклой меди ударил крутящийся столб чёрного огня. Свитая из пламенеющих жгутов чудовищная колонна вонзилась в небеса, с каждым мгновением поднимаясь всё выше и выше. Огненный столб поглотил без следа и чёрный обелиск, и припавшего к нему Повелителя Детей Пустыни. Холодея, Лесной Маг понял, что означал этот буйный выброс колдовского пламени. Полыхающий клинок состоял не только лишь из видимой, хоть и очень впечатляющей, части. Многомерное лезвие играючи пронзило ближайшую Границу Миров и кануло за неё. Эти был сигнал, сигнал тем, кто побывал в Пограничном Мире несколько тысяч лет тому назад, побывал и воздвиг и чёрный обелиск, и самое Сердце Пустыни. У Мага по имени Эндар не было никаких сомнений в том, что сообщение дойдёт до адресата. Чёрные Разрушители узнают о том, что их План в этой точке Познаваемой Вселенной провалился, и они не замедлят появиться здесь снова, дабы установить причину сбояи начать всё сначала. И никто не смог бы сказать бывшему Капитану Алых Воителей, сколько времени у него остаётся на то, чтобы подготовить непрошеным визитёрам достойный приём, и удастся ли это выполнить вообще.
 

Книга 2. Горький привкус власти

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ВЛАСТЕЛИН

      …Откуда берутся в неведомых глубинах человеческой Души, Души Носителя Разума (пусть даже и прошла Душа эта долгий путь по Кругам Перевоплощений, очистилась и возвысилась, приблизившись к Конечному Совершенству) мрачные, зловещие тени? Где, в каких укромных закоулках таились они до поры, выжидая и дожидаясь своего часа, часа торжества? Какой же дьявольской силой обладают эти призраки (если их можно так назвать), коль способны они подчинить себе полностью Бессмертную Душу и заставить существо, телесную оболочку, в коей обитает Первичная Матрица в данный отрезок Всемогущего Времени, действовать именно так, а не как-то иначе, совершать страшное, преступать все законы, на которых зиждется Познаваемая Вселенная, да и само Мироздание? И творится Зло, и переполняется Чаша, и нарушается Равновесие, и приходит воздаяние за содеянное, и тянется кара по всей цепи дальнейших воплощений, и мучаются те существа (и близкие их), — неважно, в каком из Обитаемых Миров, — в которые снизошла из Тонкого Мира в сладкий миг зачатия неприкаянная и мятущаяся Душа. Созидать гораздо труднее, нежели разрушать; и долог, и труден путь к вершине — и так легко, быстро и просто катиться вниз, напрасно пытаясь ухватиться за что-нибудь, дабы замедлить и остановить стремительность падения. Тщетна надежда избежать возмездия, но снова и снова обманываются желающие быть обманутыми — наказание ждёт кого угодно, но только не меня! — и снова ступают на зыбкую тропу кажущегося всевластия. Во все времена, во все века, у самых разных, зачастую неописуемо странных по облику своему рас — будь то Маги, люди, эльфы, тролли, драконы, бестелесные сущности и иные прочие, коим несть числа, — самым сладким (и самым страшным) лакомством всегда была Власть.
      Различен масштаб этой власти — от вожака дикой стаи полузверей до Звёздной Владычицы, различны возможности и пределы влияния на окружающий мир (и в первую очередь, конечно, на себе подобных), но суть остаётся неизменной. Как в капле воды бессчётное число раз повторяется океан, как солнечный луч дробится на множество в осколках разбитого зеркала, так и неуёмное желание властвовать — на каждом уровне своё — схоже для всех Разумных. Атаман мелкой разбойной шайки сам для себя не менее велик, чем Властитель Хамахеры, пиратский капитан мнит себя владыкой морей. Но зыбка и неопределённа граница (опять-таки для каждого своя)… Король идёт воевать соседей, расширяя владения (зачем?), плетутся интриги вокруг трона; диктаторы подчиняют своей воле целые народы и бросают их в пламя бессмысленных войн; дикие полчища кочевых племён стирают в безжизненный прах цветущие страны; гномы бьются насмерть с эльфами и орками (просто потому, что те другиеи не признают их власти и законов); полуразумные древесные создания воюют с тварями каменными; могущественные Маги испепеляют целые Миры (правда, справедливости ради следует отметить, что подобное происходит редко), осмелившиеся предпринять что-либо против ниспосланной обитателям этих Миров воли Высших; Звёздные Владычицы, пользующиеся практически неограниченной властью в пределах своего домена, грезят о королевстве (зачем?!). Атрибуты Власти многоразличны: почитание, обожествление, признание всеми теми, кто ниже, неоспоримой неординарноститого, кто выше. Иногда же всё гораздо примитивнее: достаточно лишь обладать тем, чего нет у других, пусть даже эти предметы, вещи или права не несут в себе никакой реальной ценности — так, фетиш, и не более того. Погоня за Властью зачастую слаще самой Власти и почти всегда отнимает у Носителя Разума весь отмеренный ему срок бытия в данном воплощении, долгий ли, краткий ли. Так бывает, когда мужчина добивается любви женщины — жизнь его, случается, гораздо насыщенней и ярче до того, как вершина покорена, а не после того. Что это есть такое? Рок? Забава Вечнотоворящего Высшего Разума? И даже Серебряные Познающие не ведают ответа…

* * *

      Над Хамахерой тихо дышала глубокая тёплая ночь. Эндар стоял у высокого стрельчатого окна, плавно скруглённого и заострявшегося кверху — типичный стиль местной архитектуры. Спальня — его собственная спальня в его собственном дворце — всецело отвечала понятиям роскоши, принятым в Пограничном Мире: покрытый разноцветной мозаикой пол, громадных размеров четырёхугольная постель под пышным балдахином, с белоснежным льняным бельём и набросанными вокруг ложа меховыми шкурами хищных зверей. Покрытые росписью стены — сражения и эротика, высокие стенные зеркала в серебряных рамах, напольные бронзовые светильники — сейчас их пламя отдыхало — в форме стройных обнажённых женских фигур. В полу посередине был устроен бассейн с морской водой, подаваемой сюда по трубам, подведённым к мраморным статуям четырёх морских змеев — водяные струи били из разверстых пастей чудовищ так, что днём, когда в покой пробивались солнечные лучи, над поверхностью воды в бассейне дрожала радуга.