Обещай мне рай - Обещай мне рай

Кэт хихикнула и посмотрела на своего наставника с озорной улыбкой.

– Ну, если ты такой знаток в этой области, почему бы тебе не продемонстрировать, как это делается?

В ответ Монтроуз напустил на себя маску утомленного величия и произнес:

– Ты неблагодарная глупышка. Я продолжаю заниматься с тобой только потому, что хочу избавить лондонцев от проявления твоего нелепого кокетства. Учитывая наше отдаленное родство и заботясь о чести нашего рода, хочу, чтобы ты не строила нелепые гримасы на всех светских мероприятиях, пытаясь привлечь какого-нибудь несчастного глупца, чтобы тот в конце концов повел тебя к алтарю. Если при этом станет известно, что между мной и тобой есть хотя и отдаленная, но все-таки родственная связь, я не перенесу такого позора.

– Я все поняла, Томас, – сказала Кэт серьезно. – Занимаясь со мной, ты таким образом проявляешь заботу о всей семье.

– Именно так. А теперь слегка опусти глаза. Нет. Не надо косить. Вот так. Теперь посмотри на меня из-под приспущенных век. Гораздо лучше. Теперь задержи взгляд чуть дольше, чем подобает… Нет-нет, Кэт! – продолжил он недовольно. – Ты не должна смотреть на молодого человека таким смертоносным, как у василиска, взглядом. Надо лишь бросить на него короткий взгляд, чтобы он понял, что ты проявила к нему интерес, но ненадолго. Хорошо, продолжим потом. Мы уже прибыли.

Кэт распрямилась и посмотрела в небольшое окошко кареты. Они остановились на фешенебельной улице Стейн, вблизи Морского павильона, принадлежащего принцу-регенту, имеющему прозвище Принни.

– Мне кажется, Томас, я не имею права на такую роскошь, – сказала Кэт с озабоченным выражением лица.

– Чепуха! Ведь это я проявил инициативу относительно смены твоего гардероба. Не беспокойся, у меня нет намерения облачить тебя в банальный муслин или кричащий вульгарный красный атлас.

– Надеюсь. Я доверяю твоему вкусу.

– Приятно сознавать, что я удостоен такой чести, – насмешливо сказал он. В ответ Кэт смущенно улыбнулась.

– Не могу избавиться от чувства, что я злоупотребляю твоим расположением, вынуждая тебя тратиться на мою одежду. Мне кажется, это не совсем прилично, – сказала она, глядя на его довольно простой, устаревший костюм.

Томас, по-видимому, не мог позволить себе обновить свой гардероб и тем не менее намеревался потратить значительную сумму денег на ее одежду. Кэт не могла допустить, чтобы его поля остались невозделанными из-за того, что он потратится на приобретение какой-нибудь отделанной мехом горностая мантии или дорогой атласной нижней юбки. Не желая ущемить его гордость, девушка искала предлог, который он принял бы, и наконец сказала:

– Бабушка Гекуба будет потрясена, узнав о твоем намерении.

– Думаю, старушка предпочитает оставаться в неведении, и я воспринимаю это как знак согласия. Что касается денег, я намерен возместить свои затраты после твоей свадьбы, кем бы ни был твой будущий муж, или обращусь к твоим родителям. Считай, что я просто предоставляю тебе ссуду.

– Хорошо, – согласилась Кэт, полагая, что сполна расплатится с ним, став богатой замужней женщиной. Томас сможет заняться своим поместьем и приобретать модную одежду для себя. Она будет следить за его расходами, вложив капитал не только в будущее своей семьи, но и в его дело. Когда он протянул ей руку, помогая выйти из кареты, девушка сказала: – Кстати, Томас, можно я буду откровенна?

– Конечно, дорогая!

– Я вовсе не против красного атласа.

– Так я и думал, – произнес он невозмутимо.

Кэт с сомнением оглядела себя в длинном зеркале. Шелковое платье, которое она примерила, было изумрудного цвета. Украшенное янтарным бисером и гранатовыми лентами, суженное к груди, оно ниспадало широкими складками до самых лодыжек. Длинные, плотно облегающие рукава полностью прикрывали запястья. Высокий воротник закрывал шею. В общем, оно казалось элегантным, почти строгим. Спереди. Но когда Кэт повернулась, чтобы оглядеть себя сзади, у нее перехватило дыхание. Спина оказалась полностью обнаженной. Это выглядело более чем смело. И скорее всего просто скандально.

– Ты уверен в своем выборе, Томас? – спросила она озабоченно.

Он вытянулся на кресле, которое заскрипело под ним, возмущенно протестуя. Выражение лица представляло собой непроницаемую маску.

– В том, что это весьма соблазнительное платье? Или в том, что я хотел бы, чтобы ты надевала его? – спросил он с раздражающей двусмысленностью.

– Мне кажется, что я вызову осуждение всего Лондона, если появлюсь в таком платье на публике.

– Тщеславная девчонка, – пробормотал Томас снисходительным тоном. – Уверяю тебя, общество нисколько не волнует, как ты одета, если будешь вести себя должным образом. Можно встретить много светских дам, наряды которых гораздо откровеннее, но они чувствуют себя на людях вполне комфортно. Экстравагантность этого платья заключается в его контрастности. Оно такое невинное спереди… и такое смелое сзади! Это будит воображение и стимулирует мужской интерес. И главное, очень подходит к твоей фигуре, – продолжил он своим бархатным голосом. – Мы берем его.

Томас кивнул хозяйке салона, мадам Файль. Та немедленно начала вытаскивать булавки из ткани, одновременно давая указания обслуживающему персоналу принести другие платья.

Кэт неподвижно стояла, пока модистки хлопотали вокруг нее, и с тревогой наблюдала за ним. Он вел себя как-то странно. Его добродушное подшучивание куда-то исчезло. Когда они входили в магазин, возникло несколько комических моментов, вызвавших неодобрение мадам Файль. Томас был одет, как обычно, довольно просто, и хозяйка салона решила, что быстро продаст ему дешевую готовую одежду. Однако вскоре изменила свое мнение. Осанка и манеры Томаса свидетельствовали о его аристократическом происхождении.

Правильная речь выдавала в нем дворянина, обхождение было учтивым. Он выглядел уверенным, знающим, чего хочет, человеком. Мадам Файль мысленно потерла руки, когда он потребовал, чтобы она показала все, на что способна модная портниха. Мужчина покупал дорогие платья, одно за другим, для молодой, застывшей как изваяние женщины.

Вероятно, эта красавица с пушистыми каштановыми волосами – его любовница, заключила мадам, а он – заботливый покровитель. В этом нет ничего необычного. Выбранные им наряды свидетельствуют о хорошем вкусе этого мужчины. Похоже, он собирается появиться с девушкой в высшем обществе. Что ж, эта красотка, вероятно, будет иметь успех!

Энергичная модистка рассчитывала получить значительный доход от продажи своих изделий столь выгодному клиенту. Она удвоила старания, чтобы угодить джентльмену.

Однако по мере того, как предлагались другие платья, взгляд темных глаз мужчины становился все более мрачным. В конце концов, когда Кэт примерила платье из красного атласа, которое подчеркивало все ее женские прелести, Томас встал и сказал:

– Все это становится слишком утомительным, Кэт. К тому же Гекуба, вероятно, уже проснулась в карете и мучает бедного Боба расспросами о его любовной жизни. Купи все аксессуары, которые требуются леди, а я встречу тебя некоторое время спустя.

– Ты не останешься, чтобы помочь подобрать нижние юбки? – смущенно спросила девушка, глядя на себя в зеркало. Ее тон показался мадам Файль искренним и говорил о неискушенности молодой особы.

По-видимому, ее спутник тоже так подумал. Он посмотрел на свою спутницу с едва скрываемой страстью, при этом мадам Файль невольно затаила дыхание. Девушка отвернулась, чтобы вытащить заколку из корсажа. А жаль, подумала хозяйка салона; красавица могла бы воспользоваться случаем и заказать по меньшей мере еще дюжину платьев.

Темноволосый мужчина взял себя в руки и сказал скучающим голосом:

– Полагаю, я могу оставить тебя с мадам, надеясь на ее вкус. Не бери белье низкого сорта.

При этом мадам Файль заметила, что он не отводил глаз от девушки. Как романтично!

Когда Томас вернулся в отель «Олд шип», в номере его ожидал незнакомец. Он сидел в кресле, лицом к окну, сложив руки на коленях, с выражением безграничного терпения на лице. Несмотря на далеко не старческий возраст, мужчина выглядел довольно потасканным в отличие от Томаса.

В нем чувствовалась военная выправка; об этом свидетельствовали прямая осанка и гордо приподнятая голова. Однако внешние атрибуты были присущи джентльмену: черного дерева трость, консервативно повязанный галстук, темный плащ и цилиндр.

– Проклятие, – сказал Томас, – я поговорю с администрацией отеля. Почему они позволяют посторонним входить без приглашения в занятые комнаты?

Мужчина встал и пожал плечами с галльской невозмутимостью.

– Администрация ничего не знает об этом, Томас. – В его произношении чувствовался легкий акцент, характерный для жителей северной части Англии.

– Разумеется, Сьюард, – ответил он и провел рукой по своим темным густым волосам. В его внезапно потускневших глазах появились усталость и тень страха. – Прошло так много времени, я уж думал, что больше никогда не увижу тебя.

– Да, действительно, немало воды утекло, – согласился полковник Генри Сьюард. – И только потом становится ясно, насколько ты был полезен. Сэр Стюарт очень сожалел, что отпустил своего лучшего – как правильнее выразиться? – консультанта…

– Говори прямо – шпиона. Это то, что ты имеешь в виду! – резко подсказал ему Томас.

Полковник невозмутимо продолжил, как будто не слышал этих слов:

– Можно подумать, что в Вене не ведутся переговоры, а Наполеон не замышляет заговор на своем острове.

– И чья это вина? – сказал Томас с внезапной злостью. – Я неоднократно информировал, что нельзя предоставлять этому узурпатору возможность вновь собрать средства и войско.

Незваный гость протестующе поднял руку.

– Некоторые учли твою информацию, но не в полной мере, Томас. Это те, кто оценил выгоды дипломатического жеста вопреки возможному возмущению общества. Точнее, осуждению со стороны простого народа, тогда как высший свет считает императора замечательным человеком… Кто говорит, что это решение не было осуждено? – продолжил Сьюард. – Еще ничего не ясно. Есть только слухи. А что касается Лондона, ты ведь был там, не так ли? Весь город ликует.

– Я праздновал после Саламанки.

Холодный взгляд полковника Сьюарда встретился с твердым взглядом Томаса.

– Да. Это правда. Ты получил очередной офицерский чин вскоре после того несчастного случая с женщиной по имени Леон. Ее сын погиб, ты помнишь?

Ответом была длинная пауза.

– Я слышал, ты был с Веллингтоном в Испании, – продолжил он. Твой друг, лорд Стрэнд, тоже там находился. Скажи, то, что ты пытался спасти мальчика, как-то смягчает чувство твоей вины? Я знаю, ты осуждал себя, однако эта женщина несет не меньшую, чем ты, ответственность за случившееся.

Маленький мальчик случайно погиб в тот момент, когда его мать передавала необходимую для Томаса информацию.

– Ты превзошел себя, Сьюард. Вспомнил всю мою биографию. Вряд ли ты явился, чтобы вручить мне приглашение на очередную вечеринку у Принни. – Томас жестом указал на сложенный листок бумаги в руке Сьюарда.

– Это действительно приглашение на мероприятие. Оно состоится в пятницу. Там будет много высокопоставленных особ, многие из которых твои друзья, включая самого Принни. Ему не хватает тебя теперь, так как Браммел отдалился от него.

– В Париже я неоднократно докладывал сэру Стюарту, что никогда не был ни наперсником принца-регента, ни членом общества Браммела.

– Однако ты имел своеобразную репутацию, когда нанимался на службу. – В мягком голосе Сьюарда прозвучали нотки сожаления. – И считал, что очень заманчиво и даже немного забавно быть завербованным в качестве шпиона на военную службу самим сэром Чарлзом Стюартом, английским послом во Франции. В какой момент твоя работа перестала удовлетворять тебя, Томас?

Губы Томаса побелели.

Полковник чуть заметно улыбнулся:

– Все те отличные парни тоже вскоре были разочарованы. Ты не единственный, кто так изменился. Но ты был лучшим. Превзошел даже твоего друга, лорда Стрэнда. Ты стал неоценимым агентом, Томас. Сэр Стюарт очень нуждается в тебе.

– Послушай, я здесь в качестве сопровождающего молодой респектабельной леди. И не намерен снова плясать под твою дудку.

– Понятно. Ты имеешь в виду леди Кэтрин. Однако услуга, о которой просит сэр Стюарт, нисколько не помешает твоим другим обязательствам, – сказал полковник с едва различимой просительной ноткой в вежливом голосе. Никогда прежде Томас не слышал ничего подобного.

– О чем идет речь, ты можешь сказать прямо?

– Надо снова встретиться с твоей старой знакомой и обменяться информацией и любезностями.

– С кем именно?

– С Дафной Бернар.

– Что она делает здесь?

– Воспользовалась возможностью, связанной с изгнанием Наполеона, чтобы покинуть Париж и нанести визит своей сестре и ее мужу, виконту Адлеру. Она была любовницей видного французского офицера, но приехала в Англию, как говорится, по семейным обстоятельствам.

– Английское золото – это единственное, что привлекало эту женщину.

– Каковы бы ни были ее мотивы, они нас не касаются. Нам необходимо узнать, был ли ее последний любовник военачальником при наполеоновском режиме. Она заявляет, что может сообщить достоверную информацию о количестве войск, все еще преданных императору.

– Любой может получить эту информацию от нее. Почему это должен сделать именно я?

Сьюард пожал плечами:

– Откуда я знаю? Дафна узнала, что ты в Брайтоне, и пожелала встречи именно с тобой для передачи информации. Видимо, лелеет приятные воспоминания о прошлом. Может быть, она сентиментальная особа.

Полковник поджал губы, заметив промелькнувшее выражение недовольства на лице Томаса.

– Значит, ты отказываешься? Я передам твои извинения Принни и сэру Стюарту.

– В конце концов, теперь у тебя есть оправдание твоей неприязни ко мне, не так ли, Сьюард? – спросил Томас.

На лице полковника отразилось неподдельное удивление.

– О чем ты говоришь? Еще до этой встречи с тобой, Монтроуз, мне все было понятно. Я всегда знал, что ты собой представляешь. Восемь лет назад ты был самоуверенным повесой. Правда, нетитулованным, но тем не менее представителем элиты общества, способным легко сойтись как с проституткой, так и с герцогиней. По какой-то причине, возможно, из-за внутренней опустошенности, ты вдруг решил, что можешь быть полезным для нас. И преуспел, надо сказать.

Сьюард стряхнул воображаемую пылинку с рукава своего плаща, стараясь сдержать нехарактерный для него нарастающий гнев. Когда он поднял голову, выражение его лица снова стало спокойным.

– Забавно, не правда ли? Тебя привлекали тогда интриги, французские любовницы, неизвестная опасность. Что случилось? Может быть, тебя мучают угрызения совести? Тебя уже ничто не забавляет. Теперь ты принял на вооружение провинциальную нравственность. Или, – он сузил глаза, – здесь замешана леди Кэтрин?

Сьюард вскинул голову, заметив раздувающиеся ноздри Томаса и неестественную неподвижность его тела. Он пожал плечами.

– Итак, ты возражаешь против того, чтобы тебя снова использовали, – сказал он. – Конечно, только тебе свойственны сомнения, но не тем, для кого наше дело более чем игра, чтобы развеять скуку. Впрочем, иного я от тебя не ожидал. Меня только удивляет, что потребовалось так много времени, чтобы отказаться. Но это твоя привилегия. – Полковник усмехнулся, произнеся последнее слово, и наклонился, чтобы взять свою шляпу и трость.

– Будь ты проклят, Сьюард, – бросил Томас бесстрастным тоном.

– Иного я и не ожидал. До свидания, дорогой.

– Оставь приглашение, – сказал Томас неестественно мягким тоном, когда полковник проходил мимо него. – Я ничего не обещаю. Мне надо подумать. Однако знай: если я займусь этим делом, то не для того, чтобы возвыситься в твоих глазах. Ты, конечно, умный парень, но тебя иногда заносит. Вот и ко мне привязался с нравоучениями. Впрочем, твое отношение ничуть меня не волнует.

Сьюард бросил конверт на маленький столик у двери и повернулся, остановившись в прихожей.

– Возможно, ты и не нравишься мне, Томас, но я никогда не преуменьшал твоих способностей.

Глава 7

Происходящее раз в две недели мероприятие в Брайтоне в отеле «Олд шип» спонсировалось его гостями. Здесь собиралось большинство членов аристократического общества, проживавших в частных домах или здесь же, в качестве гостей. Комната была полна джентльменов в смокингах и дам в роскошных шелковых платьях. Все они, алчные и самоуверенные, держались с апломбом, так как были близки к принцу-регенту.

Томас был одет в старомодный синий вечерний сюртук, в котором когда-то появлялся в английском высшем свете. Его обычный черный костюм явно выделялся бы не лучшим образом среди разодетых франтов.

Он оглядел комнату. Ему были знакомы эти люди. Они представляли собой праздных гуляк, к которым и он когда-то относился, и готовы были пренебречь любыми нормами морали ради удовлетворения своих плотских желаний. Кэт, вероятно, станет одной из них. Томас до боли сжал челюсти, наблюдая за девушкой, которая обменивалась любезностями с одной дамой на верхней площадке лестницы.

Если с ней поработать должным образом, она со временем добьется успеха в высшем свете. Кэт не отличалась классической красотой. Глаза ее обладали причудливым цветом. Волосы были не то золотисто-каштановыми, не то рыжими. Черты лица казались довольно правильными, но фигура была далеко не идеальной: полная грудь, тонкая талия и довольно расширенная, округлая нижняя часть – все это не соответствовало нынешним понятиям о красоте.

Эталоном моды сейчас стали дамы с покатыми плечами и узкими бедрами. Их можно легко представить на приеме в изысканном обществе. А что касается Кэт, то, глядя на нее, любой мужчина прежде всего захочет иметь ее в своей постели. При этих мыслях Томас ощутил внезапную реакцию своего тела и поднял глаза, чтобы взглянуть на ее лицо.

Кэт не проявляла ни малейшей нервозности, чего можно было бы ожидать от молодой незамужней женщины, появившейся в переполненном бальном зале. Она держалась совершенно спокойно, с высоко поднятой головой, и с любопытством оглядывала комнату. У нее был вид величественной и властной женщины.

Томас помнил, как уверенно эта девушка распоряжалась его малочисленным персоналом и никто не противился ей. Она всегда поступала справедливо и относилась одинаково беспристрастно как к скромнейшему помощнику конюха, так и к заносчивой миссис Медж.

Но больше всего Томас ценил чувство юмора Кэт. Он восторгался ее забавными высказываниями, хотя женщины вообще редко шутят, предпочитая давать оценку чужому остроумию. Она получала удовольствие от их перепалок. Удачное словечко сопровождалось радостным блеском ее глаз. А когда она сама становилась объектом поддразнивания, то первая разражалась громким смехом, признавая «удар весьма ощутимым». Кэт знала цену своему острому язычку, но отдавала должное и его шуткам.

В этот момент она увидела его. Черт возьми, подумал Томас, ее эмоции так легко читаются. Лицо девушки просветлело от удовольствия. Она вскинула темные брови, глядя на него, и жестом пригласила занять место рядом с ней, сопровождая это немым насмешливым вопросом.

Кэт выглядела весьма элегантно и привлекательно. Ей удалось каким-то образом заставить мадам Файль поторопиться и приготовить к этому вечеру внушающее восхищение роскошное бархатное платье. В волосах поблескивали янтарные украшения, прекрасно сочетающиеся с ее серо-зелеными глазами. Плечи были обнажены, а изящную, молочно-белую шею украшал великолепный кулон с изумрудом.

Кэт медленно спустилась по лестнице с осознанием собственного достоинства. Томас был очарован и потрясен. Охватившее его чувство приятно поразило его.

Он имел большой опыт в части общения с женщинами, но в данном случае испытывал нечто иное, чем просто вожделение. Он слишком стар, слишком сведущ и мудр, чтобы признать тот факт, что жаждет слышать только ее речь, ее смех. Ему хотелось гораздо большего. В своем поместье он заставлял себя играть роль добродушного хозяина, но с каждым днем делать это становилось все труднее.

Он вернулся с континента, надеясь вновь обрести благопристойность, после того как в полной мере познал плотские удовольствия. Казалось удивительным, что девушка, обратившаяся к нему с просьбой научить ее уловкам соблазнения, смогла так быстро зажечь его давно остывшую кровь. Чтобы поверить в это, надо обладать достаточным чувством юмора. Томас не собирался физически обладать ею, это было бы слишком просто. Он хотел, чтобы она оставалась той Кэт, которая, не задумываясь, примчалась на грязное поле, чтобы поделиться с ним понравившейся ей идеей. Ему по душе пришлась Кэт, которая усмиряла хулиганистых мальчишек в саду и потом заботливо укладывала свою подвыпившую бабушку в постель, нежно целуя ее на ночь. Он хотел уберечь девушку от влияния, которое превратит непосредственную, разумную личность в обычную светскую даму, которая упивается только нарядами и сплетнями.

Однако надо выполнять ранее принятые на себя обязательства, признал Томас, скривив губы. В течение многих лет он вступал в сделку с собой «во имя империи», отдавая всего себя королевской власти, точнее, тем, кому эта власть передавала свои полномочия. И вот двое суток назад его решили передать в распоряжение Дафны Бернар.

К горлу Томаса подкатил ком. Ладно, о делах он подумает потом. Сейчас же был готов вызвать на дуэль любого, кто потанцевал бы с Кэт хотя бы дважды. Впрочем, напомнил он себе, она ведь положила глаз на Джайлса. Что ж, вполне разумный выбор.

Его приятель способен по достоинству оценить ее. Это неплохо. Томас должен оставаться бесстрастным по отношению к Кэт. «Помоги мне Бог», – подумал он, когда она подошла к нему и слегка коснулась кончиками пальцев его руки. Ее пьянящий аромат всецело завладел его чувствами.

– Я не слишком роскошно одета? – прошептала она с легкой усмешкой.

– Не напрашивайся на комплимент.

– О, это был риторический вопрос, Томас. Я знаю, что выгляжу великолепно, и хотела только получить подтверждение от тебя, любезный сэр.

– Опасайся тех господ, дорогая, которые пообещают наряжать тебя в дорогие одежды.

Кэт посмотрела на Томаса с удивлением. Его тон был язвительным, а губы скривились в насмешливой улыбке.

– В чем дело? Ты чем-то расстроен?

Он слегка расслабился, уловив озабоченность в ее вопросе.

– Не обращай на меня внимания, Кэт. Эти мероприятия утомили меня еще много лет назад. А сейчас они кажутся мне еще более скучными. Улыбнись, дорогая. К нам приближается Гекуба.

Старуха, не сказав ни слова, проковыляла мимо них с величественным презрением и указала своим черным лорнетом на большое кресло у стены. Томас, усмехнувшись, выступил вперед, решив галантно проводить ее. Удобно устроившись, пожилая дама оглядела собравшуюся компанию насмешливым взглядом. Кэт встала сбоку от нее. Вскоре к ее бабушке стали подходить пышно одетые молодые щеголи, которые, склоняясь к старухиной руке, искоса поглядывали на очаровательное создание рядом с ней. В конце концов Гекуба начала сонно посапывать, и тогда один из них увлек Кэт в сторону танцующих.

Томас отступил назад и наблюдал за этой парой, скрестив руки на широкой груди и слегка прикрыв глаза. Многие красавицы с интересом поглядывали на него, но он оставался равнодушным к их взглядам.

Кэт отказалась танцевать второй танец с молодым человеком с военной выправкой, и тот неохотно проводил ее на место рядом с Гекубой. Девушка сделала знак Томасу, и тот, оттолкнувшись от стены, двинулся к ней.

– Не желаешь ли потанцевать со мной? – спросила она капризным тоном.

– Глупая затея. Ты не боишься, что, танцуя с таким увальнем, как я, можешь ненароком вылететь вон через то окно? Нет-нет, благодарю, Кэт, я лучше буду наблюдать. – Он повернулся и потому не заметил выражения досады на ее лице.

Вскоре Кэт уже кружилась в объятиях одного из элегантных джентльменов. Помня слова своего наставника, она вела себя в соответствии с намеченной ролью и обнаружила с немалым удивлением и восторгом, что вполне справляется с ней. Уже несколько мужчин поклялись, что готовы покинуть Брайтон и немедленно последовать за ней в Лондон.

Томас продолжал беспристрастно наблюдать.

Он видел, как какой-то самонадеянный молодой человек обнимал Кэт за талию и склонял свою рыжую голову слишком близко к блестящим золотисто-каштановым локонам, как Кэт с раскрасневшимися щеками весело смеялась, откинув голову назад и слегка приоткрыв губы. Затем внезапно улыбка ее увяла, и она побледнела.

Томас в одно мгновение оказался рядом с ней, вежливо отстранив ее партнера, который попытался протестовать. Однако он посмотрел на него таким взглядом, что бедняга сразу умолк и быстро удалился.

– Что скажешь, дорогая? Позвать этого юнца назад или пусть лучше подышит свежим воздухом? – спросил Томас.

– Что? – рассеянно произнесла Кэт. – О, Томас, давай присядем. Я больше не хочу танцевать.

– Ну, конечно, – сказал он, подводя ее к креслу. – С твоего позволения, я отойду на минуту?

– Только, ради Бога, не затевай скандала.

– Я собирался всего лишь заказать пунш.

Кэт густо покраснела.

– Прости. Я думала…

– Я знаю о чем, Кэт. И ты права. Я действительно размышлял, каким образом наказать этого нахала. Однако поскольку до сих пор не совершал ничего подобного, мне трудно найти подходящее решение.

– Я хочу уйти отсюда, Томас. Пожалуйста.

– Кэт…

– Прошу, отведи бабушку Гекубу и меня туда, где можно перекусить.

– Конечно. Однако она уже отправилась в буфет. Ее замучила жажда. Уходя, не преминула напомнить, что тебя необходимо сопровождать, как того требует этикет, – сообщил Томас и предложил Кэт свою руку.

Девушка взяла его под локоть и заглянула в лицо. Внешне он не проявлял к ней никакого интереса, однако ее удивило напряжение, которое она ощущала, слегка касаясь пальцами его руки. Они прошли через сдвоенные двери, ведущие в столовую, и поравнялись с Гекубой. Та приблизилась к Томасу и прошептала что-то ему на ухо, а затем смерила внучку суровым взглядом.

– Я иду отдыхать, – объявила старушка, обращаясь к ней. – Пришлось распустить слух, что ты здесь со своим дядей. Никто не посмеет усомниться в правдивости моего заявления. Тем не менее тебе лучше уйти, как только поешь. Филдинг будет ждать тебя.

– Хорошо, бабушка, – покорно ответила Кэт, и Томас увлек ее за собой.

За едой девушка большую часть времени пыталась отвлечь Томаса от попыток выяснить, как вел себя ее молодой партнер по танцу. Она старалась убедить его, что тот не говорил и не совершал ничего обидного. Однако хотя Томас добродушно воспринимал ее объяснения, он явно не желал отказаться от своего намерения выяснить все до конца.

Кэт предположила это, судя по его чуть заметной улыбке, промелькнувшей на больших подвижных губах, и по тому, как он сузил свои глаза с густыми ресницами. К концу обеда Томас поднял бокал с хересом и посмотрел на Кэт сквозь янтарную жидкость.

– Думаю, нам надо получить заказанное для тебя платье гранатового цвета, Кэт, – сказал он, словно выражая мысли вслух. – Да, этот цвет необходим на тот случай, когда ты чувствуешь себя расстроенной, как сейчас, чтобы твои щеки приобрели розоватый оттенок. У тебя очень тонкая нежная кожа, и по твоему лицу легко определить твое настроение. Послушай, мне все-таки очень хочется узнать, что произошло во время танца с этим щеголем.

Кэт поежилась под его слишком пристальным взглядом.

– Я не знаю, что сказать на это. Однако поскольку тебе, несомненно, нравится постоянно третировать меня, прошу по крайней мере воздержаться от проявления вульгарного любопытства, пока мы находимся в общественном месте.

– О, узнаю мою Кэт. Главное – соблюдать правила приличия, где бы она ни находилась, – сказал Томас теплым и немного грубоватым тоном.

Девушка постаралась подавить внезапно нахлынувшее радостное чувство, когда Томас произнес «моя Кэт». Она посмотрела на него, как она полагала, спокойным взглядом.

– Это звучит не слишком вежливо, согласись.

– Да, я неотесанный человек. А если я перестану «третировать» тебя, ты наконец удовлетворишь мое «вульгарное любопытство»?

– Я подозреваю, что буду вынуждена сделать это. – Кэт вздохнула, осознав, что ей начинает надоедать дотошность расспросов, затем рассмеялась. Томас сузил глаза, и если бы она прислушалась, то услышала бы, как он с шипением резко втянул воздух.

– Хорошо, возможно, ты не так уж давил на меня, – признала она.

– Значит, просто дразнил? – спросил Томас, желая снова услышать ее смех. И был тут же вознагражден.

– Докучал, изводил, раздражал, мучил, преследовал! Да, пожалуй, вернее всего – преследовал. Твое обращение со мной напоминает мне ситуацию в одном из романов Дюма. Только вместо железной маски ты запеленал меня в красный шелк. Не так ли, Томас?

– Возможно, – спокойно ответил он.

– Я считаю, что мне пора отправиться в свою комнату, и по дороге туда ты, несомненно, воспользуешься своими иезуитскими методами, чтобы добиться от меня каких-то откровений, – небрежно сказала Кэт.

– В самом деле? Я просто сгораю от любопытства. Думал, что мы поболтаем по дороге, однако, оказывается, мне предстоит «удовлетворить свои тайные желания». Какая прозорливость с твоей стороны, Кэт.

Она многому научилась за последние несколько недель. Девушка улыбнулась ему, продолжая игру, которая, как она думала, стоила свеч, и не догадывалась, что ее правила сильно изменились за прошедшее время.

– Ты можешь только попытаться, – сказала она неожиданно низким голосом с легкой хрипотцой.

Томас решил, что в ответ следует только улыбнуться. Он встал и придержал ее кресло, опередив молодого улана. Кэт пошла рядом с ним, чувствуя себя защищенной с таким сильным мужчиной. Они не разговаривали вплоть до того момента, когда остановились около ее номера.

Стояла ничем не нарушаемая тишина. Лицо Томаса казалось непроницаемым в тусклом свете коридора. Он сделал шаг вперед и оказался совсем близко перед Кэт, отступить которой мешала дверь за ее спиной. Она была потрясена, ощутив его физическую близость. Его широкая грудь заслоняла ей вид коридора. Девушка явственно чувствовала исходящее от Томаса тепло и, закрыв глаза, слегка качнулась в его сторону.